Аннотация: Сегодня суть цифрового права сводится к регулированию новой цифровой формы старых отношений. В этих условиях инновационным следует считать институт искусственного интеллекта, регулирование которого находится лишь на начальной стадии. В связи с тем, что процесс обучения искусственного интеллекта уже перешел на уровень самообучения, классический подход к определению субъекта цифровых отношений представляется дискуссионным. Так, вопрос о наделении искусственного интеллекта правосубъектностью станет одним из ключевых в ближайшее десятилетие. Бурное развитие и применение новых технологий требует его досконального регулирования, и в первую очередь, в вопросах ответственности. Представленный в настоящей работе анализ развития информационных технологий в сфере искусственного интеллекта позволяет сделать вывод о том, что четкое правовое регулирование является необходимым условием для развития отношений с использованием искусственного интеллекта.  Эволюция цифровых технологий, их специфика и широкое применение во всех сферах жизни общества требует инноваций в праве. Представляется необходимым разработать теоретические и правовые основы данного технического понятия, переложить цифровые алгоритмы в юридические нормы с целью защиты прав и свобод человека и гражданина, публичных и частных интересов человека, общества и государства.

Ключевые слова: цифровое право, субъект цифрового правоотношения, робот, электронное лицо, алгоритм, машинное обучение, искусственный интеллект, цифровое отношение, право и ИТ, информационные технологии

Abstract: Today, the essence of digital law is reduced to the regulation of a new digital form of old relations. In these conditions, the artificial intelligence should be considered innovative, the regulation of which is only at the initial stage. Due to the fact that the process of learning artificial intelligence has already moved to the level of self-learning, the classical approach to determining the subject of digital relations seems debatable. Thus, the issue of endowing artificial intelligence with legal personality will become one of the key issues in the next decade. The rapid development and application of new technologies requires its thorough regulation, and first of all, in matters of responsibility. The analysis of the development of information technologies in the field of artificial intelligence presented in this paper allows us to conclude that a clear legal regulation is a prerequisite for the development of relations using artificial intelligence. The evolution of digital technologies, their specificity and wide application in all spheres of society requires innovations in law. It seems necessary to develop the theoretical and legal foundations of this technical concept, to shift digital algorithms into legal norms in order to protect the rights and freedoms of human and citizen, public and private interests, society and the state.

Keywords: law and IT, digital attitude, digital law, the subject of the digital legal relationship, robot, electronic person, algorithm, machine learning, artificial intelligence, information technology

Аннотация: Предметом исследования являются различные аспекты формирования кадрового состава милиции Мордовии, определявшиеся нормативно-правовой базой всех уровней. Объект исследования включает факторы, определяющие характер формирования и функционирования милиции, рассматриваемой с учетом региональных особенностей. Работа направлена на освещение политической ситуации, исторических моментов, оказавших влияние на организационно-правовые основы милиции, а также на изложение сущности процессов, которые оказывали непосредственное влияние на подготовку сотрудников органов внутренних дел и реорганизацию рабоче-крестьянской милиции в 1930-е гг. Можно выделить общероссийские, местные условия, национальные особенности исторического развития. Выводы:1.В 1930-е гг. милиции Мордовии продолжала формироваться как составная часть единого государственного механизма, в соответствии с выполняемыми задачами, функциями и оперативной обстановкой того времени. 2.Важная роль отводилась разработке и принятию нормативно-правовых актов и должностных инструкций, на основании которых существенные изменения были внесены в порядок комплектования, подготовки и прохождения службы личным составом милиции региона. 3.Данные процессы осуществлялись в условиях складывания командно-административной системы, классового подхода, применяемого при подборе сотрудников, расстановке и подготовке кадров, а так же усиления тоталитаризма. 4.На реорганизацию милиции Мордовии и подготовку кадрового состава оказывали влияние резкие изменения социально-экономического и политического курса страны, а также особенности их развития в Мордовии. 5. Бесконечные нововведения и меры по реорганизации в милицейском аппарате в связи со «вторым рождением» мордовской милиции также не способствовало повышению эффективности ее деятельности. 6.На развитие региональной милиции оказывала влияние ситуация, складывающаяся в целом в стране. То есть развитию организационно-правовых основ деятельности мордовской милиции присущи черты, которые были характерны в целом для милицейского аппарата страны.

Ключевые слова: региональная милиция, политика государства, советская милиция, управление милицией, кадровый состав, система профессиональной подготовки, классовый подход, дисциплинарные взыскания, поощрения, нормативные акты

Abstract: The subject of the study is various aspects of the formation of the personnel of the police of Mordovia, determined by the regulatory framework at all levels. The object of the study includes factors determining the nature of the formation and functioning of the militia, considered taking into account regional peculiarities. The work is aimed at highlighting the political situation, historical moments that influenced the organizational and legal foundations of the militia, as well as at outlining the essence of the processes that had a direct impact on the training of law enforcement officers and the reorganization of the workers' and peasants' militia in the 1930s. It is possible to distinguish all-Russian, local conditions, national features of historical development. Conclusions:1. In the 1930s, the militia of Mordovia continued to be formed as an integral part of the unified state mechanism, in accordance with the tasks, functions and operational situation of that time. 2. An important role was assigned to the development and adoption of regulatory legal acts and job descriptions, on the basis of which significant changes were made to the procedure for recruitment, training and service by the police personnel of the region. 3. These processes were carried out in the conditions of the folding of the command and administrative system, the class approach used in the selection of employees, placement and training of personnel, as well as the strengthening of totalitarianism. 4. The reorganization of the police of Mordovia and the training of personnel were influenced by abrupt changes in the socio-economic and political course of the country, as well as the peculiarities of their development in Mordovia. 5. Endless innovations and measures to reorganize the police apparatus in connection with the "second birth" of the Mordovian militia also did not contribute to improving the efficiency of its activities. 6. The development of the regional militia was influenced by the situation prevailing in the country as a whole. That is, the development of the organizational and legal foundations of the activities of the Mordovian militia has features that were characteristic of the police apparatus of the country as a whole.

Keywords: regulatory acts, incentives, disciplinary penalties, class approach, the system of professional training, personnel, police management, soviet militia, state policy, regional police

Аннотация: Объектом настоящего научного исследования являются государственно-конфессиональные отношения на федеральном и региональном уровнях, а также взаимоотношение органов местного самоуправления и религиозных организаций и правоприменительная практика. Секты и культы можно изучать с точки зрения социологии, истории, религиоведения, психологии. Но если в общественной жизни такой феномен, как секты и культы, присутствует, он должен также быть надлежащим образом урегулирован и правовыми нормами. Предмет исследования — нормативные правовые акты Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а также муниципальные правовые акты, регулирующие различные аспекты деятельности религиозных организаций. С 1997 года в России действует Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» (далее – Федеральный закон № 125-ФЗ). Если проанализировать законодательство, которое регулирует общественные отношения в сфере реализации права на свободу совести и свободу вероисповедания, а также правовой статус религиозных организаций, то, на наш взгляд, одной из проблем, которая, несмотря на свою несомненную актуальность, до настоящего времени не получила должного внимания со стороны отечественного законодателя, является проблема использования терминов «(тоталитарная) секта», «(деструктивный) культ». Наряду с формально-юридическим методом, который был использован в качестве основного, при подготовке исследования применялись такие методы научного познания, как индукция, дедукция, гипотеза, аналогия. Кроме того, в качестве вспомогательных методов применялись типология, классификация и систематизация. Научной новизной исследования служит комплексный анализ правового регулирования деятельности «новых религиозных организаций», синонимом которых в быту, а иногда и в нормативных правовых актах, выступают понятия «(тоталитарная) секта», «(деструктивный) культ». В качестве основного результата предпринятого исследования автором предложены конкретные меры как точечного изменения действующего законодательства, так и комплексные изменения модели государственно-конфессиональных отношений в целом.

Ключевые слова: Религиозные объединения, секты, культы, свобода совести, свобода вероисповедания, государственно-конфессиональные отношения, миссионерская деятельность, правоприменительная практика, секуляризация, законодательство ДФО

Abstract: The object of this scientific research is state-confessional relations at the federal and regional levels, as well as the relationship between local governments and religious organizations and law enforcement practice. Sects and cults can be studied from the point of view of sociology, history, religious studies, psychology. But if such a phenomenon as sects and cults is present in public life, it must also be properly regulated by legal norms. The subject of the study is regulatory legal acts of the Russian Federation and the subjects of the Russian Federation, as well as municipal legal acts regulating various aspects of the activities of religious organizations. Since 1997, the Federal Law "On Freedom of Conscience and on Religious Associations" (hereinafter – Federal Law No. 125-FZ) has been in force in Russia. If we analyze the legislation that regulates public relations in the sphere of the realization of the right to freedom of conscience and freedom of religion, as well as the legal status of religious organizations, then, in our opinion, one of the problems that, despite its undoubted relevance, has not received due attention from the domestic legislator to date, is the problem of the use of terms "(totalitarian) sect", "(destructive) cult". Along with the formal legal method, such methods of scientific cognition as induction, deduction, hypothesis, analogy were used in the preparation of the study. In addition, typology, classification and systematization were used as auxiliary methods.The scientific novelty of the research is a comprehensive analysis of the legal regulation of the activities of "new religious organizations", synonymous with the concepts of "(totalitarian) sect", "(destructive) cult" in everyday life, and sometimes in normative legal acts. As the main result of the research undertaken, the author suggests specific measures for both point-by-point changes in the current legislation and complex changes in the model of state-confessional relations as a whole.

Keywords: secularization, law enforcement practice, missionary activity, state-confessional relations, freedom of religion, freedom of conscience, cults, legislation of the Far Eastern Federal District, sects, Religious associations

Аннотация: Предметом исследования является законодательный и правоприменительный опыт таких стран, как Канада, Чили и Албания в сфере использования вариативных форм доверительного управления имуществом государственных служащих и должностных лиц в качестве инструмента преодоления конфликтов интересов на государственной службе. Актуальность данного исследования подтверждается тем, что на равне с США, названные государства принадлежат к числу немногих, использующих данный инструмент, как и Российская Федерация. Однако, отечественное правовое регулирование этого института все еще недостаточно совершенно, поэтому, немаловажно исследовать опыт тех государств, где есть подобная практика. Работа подготовлена в рамках государственного задания Финансовому университету при Правительстве РФ на 2022 год.   Научная новизна исследования определяется тем, что в настоящее время практически отсутствуют работы, содержащие анализ рассматриваемого института. В процессе исследования был сделан следующий вывод. Общим, для законодательства всех рассмотренных стран, является то, что каждое из этих государств стремится, в силу своих возможностей, максимально освободить действия доверительного управляющего от воздействия на него учредителя доверительного управления, то есть, обеспечить независимость первого от последнего по вопросам управления вверенным имуществом. Однако, как отмечают исследователи, даже в самых продвинутых и строгих вариантах, избежать взаимодействия заинтересованных сторон полностью, вряд ли возможно. Тем не менее, хотя бы формально, все нормативные акты, касающиеся этого вопроса, устанавливают правило, согласно которому, доверительный управляющий не должен быть аффилирован с доверителем по любым каналам. Подобное можно достаточно легко применить и в российском законодательстве.

Ключевые слова: доверительное управление, доверительный управляющий, портфель ценных бумаг, государственная служба, слепой траст, пассивное владение активами, государственный служащий, мандат, конфликт интересов, коррупция

Abstract: The subject of the study is the legislative and law enforcement experience of countries such as Canada, Chile and Albania in the use of different forms of trust management of property of civil servants and officials as a tool to overcome conflicts of interest in the civil service. The relevance of this study is confirmed by the fact that, on an equal footing with the United States, these states are among the few using this tool, as is the Russian Federation. However, the domestic legal regulation of this institution is still not perfect enough, therefore, it is important to study the experience of those states where there is such a practice. The scientific novelty of the research is determined by the fact that at present there are practically no works containing an analysis of the institute in question. In the course of the study, the following conclusion was made: What is common to the legislation of all the countries considered is that each of these states strives, by virtue of its capabilities, to free the actions of the trustee as much as possible from the influence of the founder of the trust management on him, that is, to ensure the independence of the former from the latter on the management of the entrusted property. However, as the researchers note, even in the most advanced and strict variants, it is hardly possible to avoid the interaction of stakeholders completely. Nevertheless, at least formally, all regulations concerning this issue establish a rule according to which the trustee should not be affiliated with the principal through any channels. This can be applied quite easily in Russian legislation.

Keywords: conflict of interest, mandate, civil servant, passive asset ownership, public service, blind trust, securities portfolio, trustee, trust management, corruption

Аннотация: Статья посвящена анализу судебной практики в сфере признания решений иностранных судов, не требующих дальнейшего производства. Данная статья регулирует признания иностранных судебных решений, которые в силу своего особого содержания не требуют дальнейшего производства. Автор подробно рассматривает судебные решения, в которых имеется отсылка к статье 415 ГПК РФ. Особое внимание уделяется предмету спора, виду иностранного судебного решения, порядку признания иностранного судебного решения, взаимосвязи статей 413 и 415 ГПК РФ. Автор уделяет особое внимание к соотношению терминов: решения иностранных судов, не требующие дальнейшего производства, и решения иностранных судов, не требующие принудительного исполнения. В результате были выделены следующие особенности практического применения ст. 415 ГПК РФ. В качестве решений, не требующих дальнейшего производства, судьи признают решения иностранных судов о признании родителей иждивенцами истца, о признании периодов работы в конкретном месте в конкретное время, решения о расторжении брака. Спор о признании решения иностранного суда, не требующего дальнейшего производства, обычно рассматривается в рамках другого спора, по которому указанное иностранное решение является доказательством по делу. Одни судьи допускают возможность возражений со стороны заинтересованных лиц в отношении решений иностранных судов, не требующих дальнейшего производства, по правилам ст. 413 ГПК РФ, другие, настаивают на самостоятельном значении ст. 415 ГПК РФ и соответственно недопустимости возражений и каких-либо других формальных процедур для придания юридической силы подобным решениям в РФ.

Ключевые слова: международное частное право, международный гражданский процесс, иностранное судебное решение, признание иностранного решения, дальнейшее производство, судебные споры, простое признание, принудительное исполнение решения, статус гражданина, расторжение брака

Abstract: The article is devoted to the analysis of judicial practice in the field of recognition of decisions of foreign courts that do not require further proceedings. This article regulates the recognition of foreign judicial decisions, which, due to their special content, do not require further proceedings. The author examines in detail the court decisions in which there is a reference to Article 415 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation. Particular attention is paid to the subject of the dispute, the type of foreign judgment, the procedure for recognizing a foreign judgment, the relationship of Articles 413 and 415 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation. The author pays special attention to the correlation of terms: decisions of foreign courts that do not require further production, and decisions of foreign courts that do not require enforcement. As a result, the following features of the practical application of Article 415 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation were highlighted. As decisions that do not require further proceedings, judges recognize the decisions of foreign courts on the recognition of the parents as dependents of the plaintiff, on the recognition of periods of work in a specific place at a specific time, decisions on the dissolution of marriage. A dispute on the recognition of a foreign court decision that does not require further proceedings is usually considered within the framework of another dispute in which the said foreign decision is evidence in the case. Some judges admit the possibility of objections from interested parties to decisions of foreign courts that do not require further proceedings, according to the rules of Article 413 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation, others insist on the independent meaning of Article 415 of the Civil Procedure Code of the Russian Federation and, accordingly, the inadmissibility of objections and any other formal procedures to give legal force to such decisions in the Russian Federation.

Keywords: dissolution of marriage, citizen status, enforcement of the decision, a simple confession, legal disputes, further production, recognition of a foreign decision, foreign court decision, international civil procedure, private international law

Аннотация: Статья посвящена проблемам пространственного действия уголовного закона в Китае. Раскрыты факторы, актуализирующие интерес к выделенным в статье вопросам. В представленной работе дается общая характеристика принципа «действие уголовного закона в пространстве», а также рассматриваются отдельные его положения на примере Китая. Принцип «действие уголовного закона в пространстве» есть в китайском и российском уголовном законодательстве. Речь идет о его применении на определенной территории и в отношении лиц, совершивших преступление. Когда страны были достаточно изолированы от другого мира, уголовный закон в основном регламентировал решения уголовных проблем граждан в четких границах территории внутри страны.    Однако по мере открытия границ, и увеличения международных обменов, которые становятся все более тесными, гражданами обеих стран иногда совершаются преступления, и все больше возникает коллизий – по закону какого государства они должны быть привлечены к уголовной ответственности. Следовательно, возникает необходимость рассмотрения проблем определения какой именно уголовный закон действовал в отношении иностранного гражданина или лица без гражданства, совершившего преступление, связанного с перемещением в пространстве (людей, товаров) из одной страны в другую. Рассмотрение этих вопросов представляется актуальным в меняющемся мире. В заключении отмечается, что действие уголовного закона в пространстве, принимая территорию в качестве критерия, применяется ко всем преступлениям, совершенным на территории страны.

Ключевые слова: Глобализация современного мира, уголовный закон, территориальный принцип, пространство, уголовное право, действие уголовного права, уголовная юрисдикция, право, уголовное право Китая, закон

Abstract: The article is devoted to the problems of territorial operation of the criminal law in China. The factors that actualize interest in the issues highlighted in the article are disclosed. The presented paper gives a general description of the principle of "the territorial operation of criminal law", and also examines its individual provisions on the example of China. The principle of "the operation of criminal law in space" exists in Chinese and Russian criminal legislation. We are talking about its application in a certain territory and in relation to persons who have committed a crime. When countries were sufficiently isolated from the other world, the criminal law mainly regulated the solution of criminal problems of citizens within the clear boundaries of the territory within the country.  However, with the opening of borders and the increase in international exchanges, which are becoming closer and closer, citizens of both countries sometimes commit crimes, and more and more conflicts arise – according to the law of which state they should be prosecuted. Consequently, there is a need to consider the problems of determining which criminal law was in effect in relation to a foreign citizen or a stateless person who committed a crime related to the movement in space (people, goods) from one country to another. Consideration of these issues seems relevant in a changing world. In conclusion, it is noted that the operation of the criminal law in space, taking the territory as a criterion, applies to all crimes committed on the territory of the country.

Keywords: law, Chinese criminal law, right, criminal jurisdiction, criminal, the effect of criminal law, space, territorial principle, criminal law, Globalization of the modern world