Аннотация: В статье анализируется ряд предположений относительно творчества В.В. Розанова, возможностей его интерпретации. Под предположением понимается догадка и вместе с тем намеченный план, позволяющий сблизить между собой разные трактовки творчества Розанова сложившееся в истории отечественной философии. Вместе с тем в качестве предположений рассматриваются отдельные утверждения Розанова, касающиеся сближения между собой схем разума и сторон мира, высказанные мыслителем в работе «О понимании». Такая стратегия исследования позволила показать, что «предположения» исследователей: Н.О. Лосского, В.В. Зеньковского, В.В. Бибихина, А.В. Соболева и др. связаны с предположениями В.В. Розанова. Общим основанием спекуляции В.В. Розанова и концепций исследователей является феномен потенциальности, объединяющий между собой ранние и поздние произведения Розанова. Произведения «позднего» Розанова являются реализованными потенциями заложенных в трактате «О понимании» идей, что позволяет интерпретировать творчества мыслителя как движение от частного (конкретных образов) к целому (метафизике мыслителя), основываясь на концепции круга понимания. В исследовании были использованы метод историко-философской реконструкции ( сопоставление отдельных аспектов учения Аристотеля о потенции и интуитивного постижения потенциальности в трактате Розанова «О понимании», синхронический метод (при анализе отличий интуиции понимания Розанова и особенностей интерпретации отдельных гносеологем в русской религиозной философии). Новизна исследования заключается в интерпретации поздних произведений В.В. Розанова «Уединенного», «Опавших листьев», «Мимолетного», «Апокалипсиса нашего времени» как продолжения интенций раннего трактата В.В. Розанова «О понимании». Для этого было в свою очередь осуществлено ситуативное сближение герменевтической теории Г.Г. Гадамера (учения о круге понимания) и учения об интерпретативном символе А.Ф. Лосева. Взаимная интеграция отдельных установок этих концепций позволила интерпретировать иррационализм Розанова (несовпадение схем разума и сторон мира) как форму рационального постижения универсума, не игнорируя при этом иррациональный характер отдельных интуиций мыслителя, особенности которых были рассмотрены на основе установок герменевтического подохода Г. Г. Гадамера, что позволило выявить своеобразие интенций Розанова.

Ключевые слова: Мир, Творчество, Предположение, Интерпретация, Символичность, Идеи, Поиск, Теория, Разум, Потенциальность

Abstract: This article is devoted to the analysis of several suppositions, related to Rozanov’s creativity and options of it’s interpretation. We mean by the supposition the guess and at the same time the concrete plan. This position makes it possible for us to bring together the different treatments to Rozanov’s creativity that can be found in the history of Russian philosophy. Simultaneously we consider as the supposition the convergence between different schemes of the mind and sides of the world, that Rozanov had suggested in his first book “On Understanding”. This approach helps us to realize, that the prepositions of the interpreters concerning the creativity of Rozanov are connected with his own suppositions. We presume the phenomenon of the potentiality is the general base of Rozanov’s vision, that links Rozanov’s suppositions to the conceptions of researchers and puts early and late Rozanov’s works together. We suggest, that the late works of Rozanov are the realized potentialities of his early ideas, that he expressed in his treatise “On Understanding”. Rozanov’s creativity gives us the opportunity to examine Rozanov’s spiritual search as the movement from the concrete particular images to the general (Rozanov’s metaphysics). Our theory basis on the conception of the hermeneutic circle. We come to the conclusion, that the main statement of Rozanov’s creativity, integrating it’s different features is the symbolism of Rozanov’s world. This symbolism can be explained by means of A.F. Losev's theory of the interpreted symbol and by some aspects of the doctrine of the chronotope by M. M. Bakhtin. We try to unite these theories, according to the creativity of Rosanov and understand his searches in such way. This approach gives us the opportinity to realize the ideas of Rozanov better.

Keywords: search, ideas, symbolism, interpretation, supposition, creativity, World, theory, mind, potentiality

Аннотация: Предметом исследования является культурологическое определение феномена инсталляции как явления современного искусства, в котором происходит взаимодействие социальной реальности и культурных ценностей общества. Автор подробно рассматривает развитие инсталляционного искусства, которое возникло в 1960-х годах и развивалось, испытывая влияние дадаизма, сюрреализма и экологического искусства. Показано, что искусство инсталляции, обладающее уникальными преимуществами, такими как концептуальность и открытость, переопределило роль и значение художественных произведений в социокультурных дискурсах. Особое внимание уделяется значимости различных видов репрезентации в произведениях искусства – инсталляциях – природы социальной реальности и культурных ценностей. На современном этапе развитие инсталляционного искусства не только расширяет границы художественных инноваций и продвигает междисциплинарные исследования, но и оказывает значительное влияние на развитие ценностной сферы общества. Используя методы научного анализа, сравнительного исследования, обобщения и обзор литературы, авторы осуществили анализ конкретных проявлений инсталляционного искусства в современных социально-политических реалиях: влияния на формирование культурной идентичности в условиях глобализации, роли в общественной жизни и публичном искусстве, размышлений о памяти и истории, а также о будущем развитии. Основными выводами проведенного исследования являются положения о том, что инсталляционное искусство через свои произведения отражает и критикует социальные явления, выявляет проблемы и противоречия в обществе, способствует культурному обмену и пониманию, а также стимулирует творческие способности зрителей через вовлечение в активное взаимодействие с произведениями – инсталляциями, укрепляя социальную функцию публичного искусства. Данные положения подтверждены анализом примеров современного инсталляционного искусства, что позволило автору определить ближайшие перспективы развития. В прогнозе на будущее автор отмечает, что инсталляционное искусство будет зависеть от междисциплинарного сотрудничества с технологиями, социальными науками, при этом такое сотрудничество даст возможности для развития не только культуры и искусства, но и наукоемких технологий, социальной сферы.

Ключевые слова: современное искусство, инсталляция, искусство инсталляции, культурная ценность, взаимодействие, глобализация, культурный обмен, произведение искусства, культурная идентичность, культурное разнообразие

Abstract: The subject of the study is the cultural definition of the phenomenon of installation as a phenomenon of modern art, in which there is an interaction of social reality and cultural values of society. The author examines in detail the development of installation art, which originated in the 1960s and developed under the influence of Dadaism, surrealism and environmental art. It is shown that the art of installation, which has unique advantages such as conceptuality and openness, has redefined the role and importance of works of art in socio-cultural discourses. Special attention is paid to the importance of various types of representation in works of art – installations – of the nature of social reality and cultural values. At the present stage, the development of installation art not only expands the boundaries of artistic innovation and promotes interdisciplinary research, but also has a significant impact on the development of the value sphere of society. Using the methods of scientific analysis, comparative research, generalization and literature review, the authors analyzed specific manifestations of installation art in modern socio-political realities: the impact on the formation of cultural identity in the context of globalization, the role in public life and public art, reflections on memory and history, as well as on future development. The main conclusions of the study are the provisions that installation art through its works reflects and criticizes social phenomena, identifies problems and contradictions in society, promotes cultural exchange and understanding, and also stimulates the creative abilities of viewers through involvement in active interaction with works of installation, strengthening the social function of public art. These provisions are confirmed by the analysis of examples of modern installation art, which allowed the author to determine the immediate prospects for development. In the forecast for the future, the author notes that installation art will depend on interdisciplinary cooperation with technology and social sciences, while such cooperation will provide opportunities for the development of not only culture and art, but also high-tech technologies and the social sphere.

Keywords: cultural identity, work of art, cultural exchange, globalization, interactivity, cultural value, installation art, installation, contemporary art, cultural diversity

Аннотация: Среди произведений древнерусского искусства XIV–XVI столетий изображения святых жен представляют отдельный интерес с точки зрения специфических черт их иконографии. В искусстве православных стран образы рассматриваемых нами святых как правило не отходят от строгих иконографических норм, что свидетельствует о устойчивом семантическом значении, которым наделяются эти фигуры. Однако в древнерусском искусстве мы обнаруживаем заметные расхождения с данным принципом, что привносит особые коннотации в художественный строй таких памятников. Предметом исследования в работе является своеобразие иконографических вариаций икон с единоличным образом святых жен в древнерусском искусстве XIV–XVI столетий. Цель данной статьи заключается в том, чтобы определить специфику восприятия образов святых жен в искусстве Древней Руси в интересующее нас время.  Для этого мы прибегнем к иконографическому методу исследования, а также к методам типологического, сравнительного и сопоставительного анализа. Таким образом, методологию данной работы можно охарактеризовать как комплексную. Проведенный всесторонний анализ позволил прийти к заключению, что нередкая в древнерусском искусстве иконографическая путаница в изображениях святых жен свидетельствует о ярко выраженной тенденции к объединению этих фигур в единый синкретический образ. Мы полагаем, что слияние их атрибутов указывает на более значительный статус образов женской святости в искусстве Древней Руси по сравнению с широким византийским миром. В памятниках византийского искусства иконографические черты изображений интересующих нас святых выражаются с большей последовательностью. В древнерусском искусстве специфика восприятия единоличных изображений святых жен связана не только с мотивами стойкости в отстаивании истинной веры, но и с выражением упования православных христиан на заступничество их образов.

Ключевые слова: икона, святые жены, единоличный образ, Варвара, Параскева, Анастасия, иконография, атрибуты, образ, женская святость

Abstract: Among the works of ancient Russian art of the XIV–XVI centuries, the images of holy wives are of particular interest in terms of the specific features of their iconography. In the art of Orthodox countries, the images of the saints we are considering, as a rule, do not deviate from strict iconographic norms, which indicates the stable semantic meaning that these figures are endowed with. However, in ancient Russian art we find noticeable discrepancies with this principle, which brings special connotations to the artistic structure of such monuments. The subject of the research in the work is the originality of iconographic variations of icons with the sole image of holy women in ancient Russian art of the XIV–XVI centuries. The purpose of this article is to determine the specifics of the perception of images of holy women in the art of Ancient Russia at the time we are interested in. To do this, we will resort to the iconographic method of research, as well as to the methods of typological and comparative analysis. The comprehensive analysis made it possible to conclude that the iconographic confusion in the images of holy women, which is not uncommon in ancient Russian art, indicates a pronounced tendency to combine these figures into a single syncretic image. We believe that the fusion of their attributes indicates a more significant status of images of female holiness in the art of Ancient Russia compared to the wider Byzantine world. In the monuments of Byzantine art, the iconographic features of the images of the saints we are interested in are expressed with greater consistency. In ancient Russian art, the specificity of the perception of individual images of holy women is associated not only with the motives of steadfastness in defending the true faith, but also with the expression of the hope of Orthodox Christians for the intercession of their images.

Keywords: image, attributes, iconography, Anastasia, Paraskevi, Barbara, single image, female saints, icon, feminine holiness

Аннотация: Статья раскрывает междисциплинарный потенциал эмпирической эстетики, в том числе в ракурсе формирования концепции "глобального проекта искусства". Основной акцент в материале сделан на концептуализации эмпирической эстетики в сравнении с другими уровнями эстетической научной рефлексии, такими, как философская эстетика, аналитическая, рецептивная и другие. Показано, что именно в аспекте развития эмпирической эстетики наработаны актуальные исследовательские практики, позволяющие изучать искусство с точки зрения не формы общественного сознания, а как самостоятельного явления индивидуальной и коллективной жизни человека. В статье также приводятся аргументы в пользу мнения о том, что искусство схватывает реальность, раскрывая свои консолидирующие свойства. Таким образом, выявлен бэкграунд эмпирической эстетики, необходимый для понимания ее научной стратегии.   Методология исследования базируется на междисциплинарном подходе, а также применяется системный анализ. Данные направления позволяют раскрыть цель статьи и решить поставленные в ней задачи, в частности, применение такого метода, как ивент-анализ, способствует формированию так называемого "глобального проекта искусства". Оценка этого проекта проводится на теоретическом уровне и на прикладном. Особым вкладом авторов в исследование "глобального проекта искусства" становится избранный ракурс концептуализации данного исследовательского направления, а также оценка эвристической ценности предлагаемых в русле эмпирической эстетики методик и исследовательских практик, подтверждающих значимость "глобального проекта искусства". Основными результатами предпринятой работы следует назвать следующие положения: (1) выявлена специфика эмпирической эстетики в исследовании развертывания в искусстве социальной реальности и смыслов человеческого индивидуального и коллективного бытия; (2) установлено, что теоретический бэкграунд эмпирической эстетики возникает не только под влиянием философии искусства или классической эстетики, но и во взаимодействии с социальным знанием и, в частности, с социологией искусства; (3) обобщен опыт применения ивент-анализа в исследовании искусства.

Ключевые слова: аксиологический подход, культурные традиции, методологические подходы, теоретические подходы, методология, ценности и нормы, духовная культура, искусство, Всемирный обзор ценностей, экзистенциальный опыт

Abstract: The article reveals the interdisciplinary potential of empirical aesthetics, including from the perspective of the formation of the concept of a "global art project". The main emphasis in the material is on the conceptualization of empirical aesthetics in comparison with other levels of aesthetic scientific reflection, such as philosophical aesthetics, analytical, receptive and others. It is shown that it is precisely in the aspect of the development of empirical aesthetics that relevant research practices have been developed that make it possible to study art from the point of view not of a form of social consciousness, but as an independent phenomenon of individual and collective human life. The article also provides arguments in favor of the opinion that art grasps reality, revealing its consolidating properties. Thus, the background of empirical aesthetics is revealed, which is necessary for understanding its scientific strategy.   The research methodology is based on an interdisciplinary approach, as well as system analysis. These directions allow us to reveal the purpose of the article and solve the tasks set in it, in particular, the use of such a method as event analysis contributes to the formation of the so-called "global art project". The evaluation of this project is carried out at the theoretical and applied levels. A special contribution of the authors to the study of the "global art project" is the chosen perspective of the conceptualization of this research area, as well as the assessment of the heuristic value of the proposed methods and research practices in line with empirical aesthetics, confirming the importance of the "global art project". The main results of the undertaken work include the following provisions: (1) the specificity of empirical aesthetics in the study of the deployment of social reality and the meanings of human individual and collective existence in art is revealed; (2) it is established that the theoretical background of empirical aesthetics arises not only under the influence of the philosophy of art or classical aesthetics, but also in interaction with social knowledge and in particular, with the sociology of art; (3) The experience of using event analysis in the study of art is summarized.

Keywords: The existential experience, World Values Survey, the axiological approach, cultural traditions, methodological approaches, methodology, theoretical approaches, values and norms, spiritual culture, art

Аннотация: В статье с культурфилософских позиций проанализирован феномен инновационного города. В работе обоснованы характерные черты инновационного города, а именно: тенденция к движению вперед, неудовлетворенность наличным бытием, разработка категории возможности с точки зрения оценки инновационной перспективности города. Концепт «инновационный город» в данном исследовании был сопоставлен с аналогичными понятиями «идеальный город», «город будущего», «быстрый город», «креативный город». Разграничение проводилось относительно предметно-содержательного, операционного и динамического аспекта инновационного потенциала городов. В частности, для концептов «идеальный город» и «город будущего» наиболее важной представляется предметно-содержательная сторона инновационного процесса, воплощенная в идеальном образе города; в то время как для «быстрого города» потенциал инновационности связан с идеей движения, тренда, скорости и многовекторности протекания изменений.  Теоретико-методологической базой исследования выбран феноменологический подход, обосновывающий город как смысловой пространственно-временной конструкт, имеющий инновационный потенциал развития. Авторы рассматривают предметно-содержательный, операционный и динамический аспекты понятия «инновация» применительно к проектам трансформации городских территорий. Особое внимание уделено феноменологическим аспектам генерирования, внедрения и трансляции инноваций для определения сильных смысловых доминант «креативного города», «быстрого города», «идеального города», «города будущего», инновационного города в целом. Анализируя модели городского развития, подчеркнуты трудности инновационных программ, связанные с проблемой определения конкретных результатов трансформаций, отсутствием процессуальности как таковой, непоследовательностью, утопизмом, преобладанием эффекта значимости мегасобытий над практическими результатами внедрения инноваций. Предложены способы нейтрализации негативных последствий инновационных стратегий за счет поддержания широкого спектра смысловых альтернатив, позволяющих выявить сильные смысловые доминанты города; контроля за скоростью происходящих изменений, позволяющим «снять» конфликт между антропологическим и инновационным измерением города; преодоления соотношения инновационности и трендовости, в пользу построения городом собственной уникальной образности.

Ключевые слова: креативный город, традиционный город, медленный город, город будущего, быстрый город, идеальный город, инновационный город, город, Инновация, смысл

Abstract: The article analyzes the phenomenon of an innovative city from a cultural and philosophical perspective. The paper substantiates the characteristic features of an innovative city, namely: the tendency to move forward, dissatisfaction with the existing existence, the development of the category of opportunity from the point of view of assessing the innovative prospects of the city. The concept of "innovative city" in this study was compared with similar concepts of "ideal city", "city of the future", "fast city", "creative city". The distinction was made regarding the substantive, operational and dynamic aspects of the innovative potential of cities. In particular, for the concepts of "ideal city" and "city of the future", the most important is the substantive side of the innovation process, embodied in the ideal image of the city; while for the "fast city" the potential of innovation is associated with the idea of movement, trend, speed and multi-vector flow of change.  The theoretical and methodological basis of the study is a phenomenological approach that substantiates the city as a semantic space-time construct with innovative development potential. The authors consider the substantive, operational and dynamic aspects of the concept of "innovation" in relation to urban transformation projects. Special attention is paid to the phenomenological aspects of the generation, implementation and translation of innovations to determine the strong semantic dominants of the "creative city", "fast city", "ideal city", "city of the future", innovative city as a whole. Analyzing the models of urban development, the difficulties of innovative programs related to the problem of determining the specific results of transformations, the lack of processality as such, inconsistency, utopianism, the predominance of the effect of the significance of mega-events over the practical results of innovation are emphasized. The methods of neutralizing the negative consequences of innovative strategies by maintaining a wide range of semantic alternatives that identify strong semantic dominants of the city; controlling the speed of changes that allow to "remove" the conflict between the anthropological and innovative dimension of the city; overcoming the ratio of innovativeness and trendiness, in favor of building the city's own unique imagery.

Keywords: The city of the future, fast city, The perfect city, an innovative city, city, Innovation, slow city, a traditional city, creative city, meaning

Аннотация: Объектом исследования стала технология мифодизайна. Сегодня она активно используется «электронным кочевником» на собственных страницах в социальных сетях, приводя к трансформации его мировидения и восприятия себя. Цель исследования связана с демонстрацией изменений «кочевника», начинающего играть в реальность из-за большого количества проведенного в социальных сетях времени. Методы исследования – аналитический и феноменологический. В результате анализа проблемы выявлено, что в современности мифодизайн становится популярной технологией, освоение которой не составляет большого труда. С помощью мифодизайна электронные кочевники конструируют мифы, создающие пространства для коммуникации, и образы в виде фотографий или небольших видеороликов. Мифодизайн включает в себя два элемента – миф и образ. В мифе высвечивается фантазийный элемент, позволяющий более ярко передать сюжет и привлечь внимание к «электронному кочевнику». (Медиа)образ в социальных сетях представляет собой конструкт с постановочными чертами, что допускает сокрытие реального лица «электронного кочевника». Перечисленное демонстрирует парадокс: «кочевник», желая популярности, стирает свой реальный образ. В итоге за внешней успешностью прячется внутренняя кризисность «кочевника». Но, испытывая психологический дискомфорт, «электронный кочевник» оказывается неспособным критически подойти к ситуации и даже избегает подобного действия. В итоге социальные страницы «электронных кочевников» представляют собой виртуальные биографии, в которых только частично отражается реальная жизнь человека.

Ключевые слова: фотография, медиаобраз, образ, миф, мифодизайн, коммуникация, социальная сеть, электронный кочевник, симулякр, креолизованный текст

Abstract: The object of the study is the technology of mythodesign. Today, it is actively used by the "electronic nomads" on their own social networks accounts, leading to the transformation of his worldview and perception of himself. The purpose of the study is to demonstrate the changes of a "nomad" who divert the reality because of the large amount of time spent on social networks. The research methods are analytical and phenomenological. As a result of the analysis of the problem, it was revealed that in modern times mythodesign is becoming a popular technology, the development of which is not difficult. With the help of mythodesign, electronic nomads construct myths that create spaces for communication, and images in the form of photographs or small videos. Mythodesign includes two elements – a myth and an image. The myth highlights a fantasy element that allows you to convey the plot more vividly and draw attention to the "electronic nomad". The image in social networks is a construct with staged features, which allows hiding the real face of the "electronic nomad"; the "nomad", wanting popularity, erases his real image replacing it by an avatar. As a result, the external success hides the internal crisis of the "nomad". But, experiencing psychological discomfort, the "electronic nomad" is unable to critically approach the situation and even avoids such an action. As a result, the social pages of "electronic nomads" are virtual biographies, which only partially reflect the real life of a person.

Keywords: creolized text, simulacrum, photography, media image, image, myth, social network, communication, myth design, electronic nomad

Аннотация: Статья рассматривает эволюцию взглядов немецкого поэта и драматурга Фридриха Шиллера на концепцию «прекрасной души» как гармоничного сочетания разума (формы) и чувственности (материи). Представление об этой эволюции формируется на основе художественных произведений поэта. Основными объектами исследования являются шесть драм Шиллера («Разбойники», «Заговор Фиеско в Генуе», «Дон Карлос, инфант Испанский», «Мария Стюарт», «Орлеанская дева» и «Вильгельм Телль»), в которых ярче всего изображены попытки поэта разрешить конфликт между формой и материей. В качестве дополнительных источников рассматривается ряд теоретических работ Шиллера: по физиологии, истории и эстетике. В свою очередь, дополнительные источники позволяют сформировать представление о социально-политическом значении, которое Шиллер придавал своему видению «прекрасной души». Исследование основывается на следующих методах: описательном, сравнительно-сопоставительном и биографическом методах анализа художественных произведений. Автор статьи исходит из предпосылки, что поэт, начинавший под сильным влиянием литературного движения «Бури и натиска», быстро разочаровался в штюрмеровском герое-индивидуалисте, чьей целью было максимальное раскрытие собственного потенциала, пусть и в ущерб обществу. При этом отмечается, что у Шиллера не было доверия к государству и его законам, которые стремятся упростить многообразие жизни, подчиняя ее идеальным формам. Делается вывод, что существование «прекрасной души», действующей по собственному произволу и не ограниченной рамками закона, возможно только в обществе, в котором государство исчезло как самостоятельный институт, слившись с народом; в котором нет классового расслоения и разрыва между рядовыми гражданами и правителями. Вклад автора статьи заключается в развитии представления о Шиллере как о своеобразном «идеологе» безгосударственного общества. Полученные результаты планируется развить в серии статей, посвященных рассмотрению философских взглядов Шиллера.

Ключевые слова: чувственность, форма, материя, государство, свобода, прекрасная душа, драма, Фридрих Шиллер, разум, побуждение к игре

Abstract: The article examines the evolution of the views of the German poet and playwright Friedrich Schiller on the concept of a "beautiful soul" as a harmonious combination of mind (form) and sensuality (matter). The idea of this evolution is formed on the basis of the poet's artistic works. The main objects of research are six of Schiller's dramas ("The Robbers", "The Fiesco Conspiracy in Genoa", "Don Carlos, Infante of Spain", "Mary Stuart", "The Maid of Orleans" and "William Tell"), which most vividly depict the poet's attempts to resolve the conflict between form and matter. A number of Schiller's theoretical works are considered as additional sources: on physiology, history and aesthetics. In turn, additional sources allow us to form an idea of the socio-political significance that Schiller attached to his vision of a "beautiful soul." The research is based on the following methods: descriptive, comparative and biographical methods of analyzing works of art. The author of the article proceeds from the premise that the poet, who began under the strong influence of the literary movement "Storm and Onslaught", quickly became disillusioned with Sturmer's individualist hero, whose goal was to maximize his own potential, albeit to the detriment of society. At the same time, it is noted that Schiller did not have confidence in the state and its laws, which seek to simplify the diversity of life by subordinating it to ideal forms. It is concluded that the existence of a "beautiful soul" acting at will and not limited by the law is possible only in a society in which the state has disappeared as an independent institution, merging with the people; in which there is no class stratification and a gap between ordinary citizens and rulers. The contribution of the author of the article is to develop the idea of Schiller as a kind of "ideologue" of a stateless society. The results obtained are planned to be developed in a series of articles devoted to the consideration of Schiller's philosophical views.

Keywords: play drive, reason, form, sensuality, matter, freedom, state, beautiful soul, drama, Friedrich Schiller

Аннотация: Статья посвящена проблеме семантической эволюции языческой терминологии в христианском богословии. Предметом рассмотрения становится конкретная лексема «σωτήρ» (сотер), которая прошла долгую историю смысловой трансформации: от спасителя в земных невзгод и несчастий в языческом мире (спасителями могли выступать природные объекты, люди, мифологические существа и даже боги) до Спасителя человеческих душ в христианстве. Авторы демонстрируют, каким образом происходила модификация содержания понятия и как наряду с религиозным смыслом в структуре значения возник и утвердился политический компонент к эпохе эллинизма, а затем был снова вытеснен на второй план уже во времена христианства. Высказывается предположение, что политические коннотации обусловлены не столько «властными амбициями» Церкви, сколько, во-первых, социокультурным контекстом, в котором возникло христианство, и, во-вторых, спецификой языческого мировоззрения, в котором была укоренена идея сакрализации власти. Задача авторов, работавших с достаточно архаичным материалом, заключалась не только в том, чтобы, вскрыв логику семантических сдвигов, понять, каким образом христианское богословие смогло стать услышанным в пространстве языческой культуры. Авторы полагают, что успех христианской проповеди не в последнюю очередь был обусловлен и выбранными Церковью когнитивными стратегиями, непосредственно отравившимися в работе с языческими понятиями.

Ключевые слова: спаситель, власть, христианство, язычество, семантический сдвиг, когнитивная стратегия, сакрализация, сотериология, богословие, трансцендирование

Abstract: The article is devoted to the problem of semantic evolution of pagan terminology in Christian theology. A specific token becomes the subject of consideration "σωτήρ", which has gone through a long history of semantic transformation: from the savior to earthly adversities and misfortunes in the pagan world (natural objects, people, mythological creatures could act as saviors and even the gods) to the Savior of human souls in Christianity. The authors demonstrate how the content of the concept was modified and how, along with the religious meaning, a political component emerged and established itself in the structure of meaning by the Hellenistic era, and then was again pushed into the background. It is suggested that the political connotations are caused not so much by the "power ambitions" of the Church, but, firstly, by the socio-cultural context in which Christianity arose, and, secondly, by the specifics of the pagan worldview in which the idea of sacralizing power was rooted. The task of the authors, who worked with rather archaic material, was not only to reveal the logic of semantic shifts, to understand how Christian theology could become heard in the space of pagan culture. The authors believe that the success of Christian preaching was not least due to the cognitive strategies chosen by the Church, which were directly poisoned by pagan concepts in the work.

Keywords: theology, soteriology, sacralization, cognitive strategy, semantic shift, paganism, christianity, power, the savior, transcendence

Аннотация: Всего за столетие пятидесятническое движение стало численной силой в мировом христианстве и самым многочисленным направлением в протестантизме. Но существует множество различных движений, признанных учеными как «пятидесятничество», и среди этих движений нет абсолютно никакого единообразия. Не существует ни единой формы пятидесятничества, ни четких богословских критериев, по которым его можно было бы определить. Исследователи задаются вопросом: а можно ли вообще говорить о глобальном пятидесятничестве как о едином явлении? Невозможно так же определить, чем является пятидесятничество, без понимания того, как это движение зародилось. До недавнего времени историография движения основывалась на североамериканской истории, но в связи с последними исследованиями сложность определения пятидесятничества возросла.  В работе рассматриваются следующие подходы ученых к определению пятидесятничества: феноменологический, исторический, социологический, теологический и подход «глобальной перспективы». Эти подходы не исключают друг друга, но являются взаимозависимыми и взаимодополняющими. В результате показано, что с помощью подхода «глобальной перспективы» пятидесятничество можно определить как глобальное сетевое движение. С точки зрения исторического и теологического подходов выявлено, что пятидесятничество нельзя рассматривать ни как движение, имеющее четкое начало в США или где-либо еще, ни как движение, основанное на одном определенном богословии. Это движение, находящееся в постоянном движении, духовность последователей которого выражается в постоянном поиске «переживания Духа» и духовных даров. Это движение, для возникновения которого потребовалось несколько лет и несколько различных формирующих идей и событий, движение, которое с самого своего зарождения носило глобальный характер. Поэтому его лучше всего рассматривать как зародившееся в начале 20 века протестантское глобальное сетевое движение, в котором акцент делается на «переживании Духа» и применении духовных даров.

Ключевые слова: пятидесятничество, определение пятидесятничества, харизматическое движение, крещение Святым Духом, духовные дары, протестантизм, постмодерн, ривайвелизм, глобализация, мегацерковь

Abstract: In just a century, the Pentecostal movement has become a numerical force in world Christianity and the largest movement in Protestantism. But there are many different movements recognised by scholars as ‘Pentecostalism’, and there is absolutely no uniformity among these movements. There is no single form of Pentecostalism, nor are there clear theological criteria by which it can be defined. Researchers wonder whether it is even possible to speak of global Pentecostalism as a single phenomenon. It is similarly impossible to define what Pentecostalism is without understanding how the movement originated. Until recently, the historiography of the movement has been based on North American history, but recent research has increased the complexity of defining Pentecostalism. This paper examines the following scholarly approaches to defining Pentecostalism: phenomenological, historical, sociological, theological, and global perspective approaches. These approaches do not exclude each other, but are interdependent and complementary. As a result, it is shown that through the ‘global perspective’ approach Pentecostalism can be defined as a global network movement. From the historical and theological approaches, it is revealed that Pentecostalism cannot be seen as a movement with a clear beginning in the USA or elsewhere, nor as a movement based on one particular theology. It is a movement in constant flux, whose followers' spirituality is expressed in a constant search for an “experience of the Spirit” and spiritual gifts. It is a movement that took several years and several different formative ideas and events to emerge, a movement that from its inception has had a global character. It is therefore best thought of as an early 20th century Protestant global networking movement with an emphasis on the ‘experience of the Spirit’ and the application of spiritual gifts.

Keywords: revivalism, postmodernity, Protestantism, spiritual gifts, charismatic movement, Holy Spirit baptism, definiton of Pentecostalism, Pentecostalism, globalization, megachurch

Аннотация: Статья посвящена анализу эстетических представлений одного из известных романтиков Людвига Тика – как они выражены в его художественном творчестве. Использован комплексный философско-эстетический метод анализа текстов. Выявлено, что на примере живописи Тик показывает высокий статус искусства, по его убеждению превышающего человеческие способности. В процессе творчества художник живет просветленной, отличной от обыденной жизнью, он созерцает иные миры, подобные мирам снов и фантазии, и стремится воплотить их в своих произведениях. Все изображаемое представляется художнику реальностью, которая, согласно Тику, согласовывает человека с самим собой и со всем миром. Особое внимание Тик уделяет пейзажной живописи, как выражающей красоту природы, в которой Бог являет себя миру. В эстетике Тика немалое внимание уделено истокам реалистического искусства. При этом Тик утверждает, что искусство бесполезно в утилитарном смысле, оно символично в своей сути, возвышает человеческий дух над обыденной действительностью, но не дает практических советов. Тик рисует романтический идеал женщины, который лежит в основе многих произведений романтиков, особенно в словесных искусствах. Поэт руководствуется вдохновением в своем творчестве, которое возводится Тиком до «пророческого транса». В художественном творчестве основу составляет иррациональное начало, которое, тем не менее, упорядочивается разумом. В поэзии важное место занимают «чувственный восторг» и «стремление к боли и страданию»; на чувственном фундаменте поэт создает возвышенное произведение, устремленное к незримому и небесному. Тик выявляет в поэзии как ее надмирный характер, так и патриотические, национальные основы. Он создает одну из парадигм романтической иронии. Эстетика Тика демонстрирует существенные грани романтического творчества. Статья на эту тему впервые публикуется в научной литературе, закрывая существенную лакуну в исследованиях по романтизму.

Ключевые слова: Тик, романтизм, эстетика, искусство, живопись, поэзия, вдохновение, ирония, творчество, красота

Abstract: Aesthetic views of Ludwig Tieck, one of the prominent Romantics, are analyzed and explored. The article uses a complex philosophical-aesthetic method of analyzig texts. It shows that Tieck demonstrates the high status of art (according to him, it exceeds human abilities) using the example of painting. In the process of creative activity the painter lives an enlightened life that is different from ordinary life. He contemplates alternative worlds that are similar to the worlds of dreams and phantasies and attempts to portray them in his creations. The painter sees all that he depicts as a reality, which, according to Tieck, harmonizes the human being with him or herself and with the entire world. Tieck pays a special attention to landscape painting as it expresses the beauty of the world in which God manifests himself to the world. Tieck’s aesthetics pays significant attention to the sources of realist art. Tieck claims that art is useless in a utilitarian sense. In its essence it is symbolic and it elevates the human spirit over mundane reality. Tieck outlines a Romantic ideal of the woman, which lies at the foundation of many Romantic works, especially literature. The poet uses inspiration in his creativity, which Tieck elevates to prophecy. The basis of artistic creativity is the irrational, which is nevertheless arranged by reason. “Sensory joy” and “tendency to pain and suffering” are important in poetry. However, upon this sensory foundation the poet creates a sublime work that is aimed at the invisible and heavenly. Overall, Tieck reveals both the otherworldly character of poetry and its patriotic and nationalist foundations. He creates one of the paradigms of Romantic irony. Tieck’s aesthetics demonstrates essential aspects of Romantic creativity.

Keywords: creativity, irony, inspiration, poetry, painting, art, aesthetics, Romanticism, Tieck, beauty

Аннотация: Предметом исследования является фундаментальная философско-эстетическая проблематика в эстетике раннего французского романтика Жозефа Жубера. Раскрыты его представления о сущности искусства, его самоценности; проблемах подражания и изображения как образного умножения жизни, соотношения искусства и природы; таланте, вдохновении и творческом воображении художника, реальности и иллюзии; тенденциях синтеза искусств, преобладания в них духовного начала над материальным. Выявлена специфика романтических интерпретаций Жубером основных эстетических категорий – прекрасного, возвышенного, комического. Сделан акцент на энтузиазме и чувствительности как движителях романтического искусства; роли ассоциативной памяти и суггестии в творческом процессе. Проанализирована его концепция выразительности художественной формы и художественного стиля, тесно связанная с проблематикой эстетического вкуса, эстетической оценки, приоритета идеального в искусстве. Показано особое значение, которое Жубер как строгий моралист, придавал взаимосвязям эстетики и этики, воспитательной роли искусства, специфике его восприятия. Многоаспектность настоящего исследования предопределила применение ряда методологических подходов: философско-эстетический подход, искусствоведческий анализ, компаративистский, междисциплинарный методы. Основным выводом проведенного исследования является заключение о том, что Жубером были сформулированы фундаментальные эстетические позиции, имеющие непреходящее значение для эстетики как науки: представление о художественном совершенстве произведения, нерасторжимости в нем формы и содержания; созерцании как высшей фазе эстетического восприятия, эстетическом наслаждении как главной цели искусства; невозможности самого феномена искусства вне его восприятия реципиентом, многогранности эстетического опыта. Ранний романтик создал оригинальную эстетическую концепцию, востребованную как зрелым французским романтизмом, так и символизмом XIX–XX вв. Многие ее линии сохраняют актуальность и в XXI в., в частности, повышенный интерес художников к внерациональному, невидимому, незримому; идеи суггестивного воздействия искусства и тенденции синтеза искусств. Особый вклад автора состоит в том, что изучение эстетической теории и художественной практики Жубера основано на оригинальном материале. Новизна работы заключается в анализе эстетических взглядов одного из значимых ранних французских романтиков, не бывших ранее предметом специального исследования в отечественной науке.

Ключевые слова: Жубер, романтизм, эстетика, искусство, творчество, духовность, подражание, изображение, суггестия, синтез искусств

Abstract: The subject of the study are the fundamental philosophical and aesthetic problems in the aesthetics of the early French romantic Joseph Joubert. His ideas about the essence of art, its intrinsic value are revealed; analyzed problems of imitation and depiction as a figurative multiplication of life, the relationship between art and nature; talent, inspiration and creative imagination of the artist, reality and illusion; trends in the synthesis of arts, the predominance of the spiritual principle over the material. Emphasis is placed on the role of associative memory and suggestion in the creative process. His concept of expressiveness of artistic form and artistic style, closely related to the problems of aesthetic taste, aesthetic evaluation, and the priority of the ideal in art, is analyzed. The special importance that Joubert, as a strict moralist, attached to the relationship between aesthetics and ethics, the educational role of art, and the specifics of its perception is shown. The multifaceted nature of this study predetermined the use of a number of methodological approaches: philosophical and aesthetic approach, art historical analysis, comparative, interdisciplinary methods. The main conclusion of the study is that Joubert created an original aesthetic concept that was in demand both in mature French romanticism and in the symbolism of the 19th-20th centuries. Many of its lines remain relevant in the 21st century, in particular, the increased interest of artists in the non-rational, invisible ideas of the suggestive influence of art and trends in the synthesis of arts. The author's special contribution is that the study of Joubert's aesthetic theory and artistic practice is based on original material. The author of the article analyzed the aesthetic views of one of the significant early French romantics, which had not previously been the subject of special research in Russian science.

Keywords: Joubert, suggestion, image, imitation, spirituality, creativity, art, aesthetics, romanticism, synthesis of arts

Аннотация: В статье в качестве предмета исследования рассматриваются концептуальные представления о категоризации цвета как культурной практике. Категоризация цвета представляет собой процесс разграничения цветового континуума на дискретные группы оттенков (категории цвета) и их закрепления в сознании субъекта посредством знаковой системы культуры. В современных исследованиях цвета данный процесс переосмысливается с точки зрения экоцентризма – мировоззренческой позиции, которая определяет человека как часть природы и ставит его наряду с другими живыми организмами. В этой связи становится значимым поиск экологической мотивации не только в самом человеке, в устройстве его организма, но и в его деятельности, главным продуктом которой выступает культура. Следовательно, цель настоящего исследования состояла в анализе концептуальных представлений о категоризации цвета с позиции экоцентризма. Систематизация обозначенных концептуальных представлений позволила определить три ключевых направления, в которых просматривается влияние экологической мотивации: (1) натуроцентрическое, (2) телесно ориентированное и (3) социокультурное. Перечисленные направления базируются на таких понятиях, как «окружающая среда», «телесность» и «социальность» соответственно. Выступая основными факторами, которые предопределяют содержание и структуру категорий цвета, окружающая среда, тело человека и культура в различной степени формируют основной вектор категоризации цвета. Окружающая среда состоит из набора предметов, обладающих хроматическими характеристиками. Они представляют собой материал для категоризации цвета, а их конфигурация задает примеры цветовых сочетаний. Физиологические и биологические особенности тела человека детерминируют процесс восприятия цвета и его когнитивную обработку, в результате которой образуются категории цвета как классы оттенков. По мере включения категорий цвета в деятельность человека формируется их культурная семантика, реализуемая в виде культурных смыслов и коннотаций.

Ключевые слова: цвет, категоризация цвета, концептуализация, экологическая мотивация, окружающая среда, телесность, социальность, природа, культура, культурная универсалия

Abstract: The article considers conceptual ideas of color categorization as a cultural practice. Color categorization is the process of dividing the color continuum into discrete color groups (color categories) and fixing them in the human mind through the cutural sign system. In modern color studies, this process is viewed from the ecocentric perspective. According to ecocentrism, humans and other living being are equal parts of nature, and they should coexist in harmony and peace. In this regard, it becomes important to search for ecological motivation not only in the human body, but also in human activity, especially in cultural practices. Therefore, the purpose of this study was to analyze conceptual ideas of color categorization from the ecocentric perspective.  The systematization of the indicated conceptual ideas allowed us to identify three key directions based on ecological motivation: (1) nature-centered, (2) body-oriented and (3) socio-cultural. The mentioned directions are formed on the basis of such concepts as "environment", "corporeality" and "sociality", respectively. Acting as the main factors that determine the content and structure of color categories, environment, human body and culture form the main vector of color categorization. The environment comprises a set of objects with chromatic characteristics. They are the material for color categorization, and their configuration sets examples of color combinations. The physiological and biological features of the human body determine the process of color perception and its cognitive processing resulting into color categories. As the color categories become a part of human activity, their cultural semantics is created in the form of cultural meanings and connotations.

Keywords: culture, nature, sociality, corporeality, environment, ecological motivation, conceptualization, color categorization, color, cultural universal

Аннотация: Объект настоящего исследования – массовая культура и искусство Китая второй половины XX – начала XXI вв. Предмет исследования – каллиграфические граффити Цан Цоу Чоя, так называемого «короля Коулуна», как феномен искусства и массовой культуры современного Китая. В ходе рассмотрения темы затрагиваются вопросы о степени изученности рассматриваемой проблематики, очерчена проблематика исследования, проводится анализ этапов становления Цан Цоу Чоя в качестве иконы культуры и искусства Гонконга. В статье прослеживается содержание творчества художника, дается представление о специфике восприятия его работ в массовом сознании, кроме того, описана трансформация восприятия его уличных каллиграфических надписей в контексте историко-культурных процессов, протекавших в Гонконге во второй половине XX – начале XXI вв.  Основными методами в исследовании выступил историко-культурный, системный и функциональный анализ, что позволило создать представление о каллиграфических граффити Цан Цоу Чоя как о феномене искусства и массовой культуры современного Китая. В работе впервые в российской науке предпринимается попытка осветить феномен каллиграфических граффити короля Коулуна и проследить их влияние на художественный мир и массовое сознание Гонконга в контексте историко-культурных процессов, протекавших в Гонконге во второй половине XX – начале XXI вв. В ходе исследования делается вывод о том, что для жителей Гонконга уличная каллиграфия Цан Цоу Чоя стала открытием и вдохновением, внушая стойкость и решимость в борьбе за свои идеалы в эпоху сильных перемен. Немаловажно также то, что его надписи олицетворяли уникальную коллективную память: затрагивали темы, которые традиционно оставались невысказанными, такие, например, как история массового лишения собственности. Они стали заявлением о том, что ничто не забыто. Несмотря на то, что он был объявлен аутсайдером в академических каллиграфических кругах, на улицах его слава только росла. Очевидно, что в годы, предшествовавшие передаче Гонконга Китаю, его наивная активистская деятельность стала выражением общего настроения эпохи. Таким образом, его фигура приобрела значение не столько как художника-каллиграфа, сколько как пионера политического граффити.

Ключевые слова: искусство Китая, современное искусство, граффити, массовая культура, король Коулуна, каллиграфия, Гонконг, культурная жизнь, массовое сознание, уличная каллиграфия

Abstract: The object of this research is the mass culture and art of China in the second half of the XX – early XXI centuries. The subject of the study is the calligraphic graffiti of Tsang Tsou Choi, the so–called "king of Kowloon", as a phenomenon of art and mass culture in modern China. During the consideration of the topic, questions are raised about the degree of study of the issues under consideration, the problems of research are outlined, the stages of formation of Tsang Tsou Choi as an icon of culture and art of Hong Kong are analyzed. The article traces the content of the artist's work, gives an idea of the specifics of the perception of his works in the mass consciousness, in addition, describes the transformation of the perception of his street calligraphic inscriptions in the context of historical and cultural processes that took place in Hong Kong in the second half of the XX – early XXI centuries. The main methods of the study were historical, cultural, systemic and functional analysis, which allowed us to create an idea of the calligraphic graffiti of Tsang Tsou Choi as a phenomenon of art and mass culture in modern China. For the first time in Russian science, the work attempts to highlight the phenomenon of calligraphic graffiti of King Kowloon and trace their influence on the art world and mass consciousness of Hong Kong in the context of historical and cultural processes that took place in Hong Kong in the second half of the XX – early XXI centuries. The study concludes that for Hong Kong residents, Tsang Tsou Choi's street calligraphy has become a discovery and inspiration, inspiring perseverance and determination in the struggle for their ideals in an era of great change. It is also important that his inscriptions embodied a unique collective memory: they touched on topics that traditionally remained unspoken, such as, for example, the history of mass dispossession. They became a statement that nothing is forgotten. Despite being declared an outsider in academic calligraphy circles, his fame only grew on the streets. Obviously, in the years leading up to the handover of Hong Kong to China, his naive activism became an expression of the general mood of the era. Thus, his figure gained importance not so much as a calligrapher, but as a pioneer of political graffiti.

Keywords: mass consciousness, cultural life, Hong Kong, calligraphy, The King of Kowloon, popular culture, graffiti, contemporary art, the art of China, street calligraphy