Аннотация: Предметом исследования является изучение истории Арсениево-Комельского прихода в 1920-1930 гг. Объект исследования - положение сельского прихода Русской Православной церкви в первые десятилетия существования Советского государства. Особое внимание уделяется особенности создания прихода, проявлению основных направлений политики государства в отношении религии и церкви на примере истории прихода, причинам и процессу его закрытия. Выбор предмета исследования во многом связан с попыткой выявить последующую судьбу закрытого в 1920 г. Арсениева Комельского монастыря Грязовецкого уезда Вологодской губернии. Источниковую базу исследования составляют правовые акты Советского государства, архивные документы (Государственного архива Вологодской области, Вологодского областного архива новейшей политической истории, Архива УФСБ России по Вологодской области, Вологодского епархиального древлехранилища) материалы периодической печати.   Новизна исследования заключается в изучении прихода, не упоминаемого в литературе; во введении в научный оборот новых исторических источников (архивных материалов) и исторических фактов. Основными результатами исследования авторов являются: вывод о связи открытия Арсениево-Комельского прихода с закрытием Арсениева Комельского монастыря; выявление особенности антицерковной и антирелигиозной политики государства в 1920-1930 гг. в отношении сельского прихода (ужесточение ее в условиях коллективизации и раскулачивания), сочетании среди причин закрытия прихода государственной политики и интересов местных властей. В статье впервые очерчены судьбы священника и некоторых насельниц закрытого монастыря. Показано, что, несмотря на антицерковную политику государства религиозное сознание крестьянства (во всяком случае его части) сохранилось.

Ключевые слова: Арсениево-Комельская церковь, Арсениев Комельский монастырь, духовенство, монашество, Русская православная церковь, Советский период, антирелигиозная политика, раскулачивание, церковно-приходская жизнь, закрытие церкви

Abstract: The subject of the study is the study of the history of Arseniev-Komelsky parish in 1920-1930. The object of the study is the situation of the rural parish of the Russian Orthodox Church in the first decades of the existence of the Soviet state. Special attention is paid to the specifics of the creation of the parish, the manifestation of the main directions of the state's policy towards religion and the church on the example of the history of the parish, the reasons and the process of its closure. The choice of the subject of the study is largely connected with an attempt to reveal the subsequent fate of the Arseniev Komel Monastery of the Gryazovets district of the Vologda province, which was closed in 1920. The source base of the research consists of legal acts of the Soviet state, archival documents (the State Archive of the Vologda Region, the Vologda Regional Archive of Modern Political History, the Archive of the Federal Security Service of Russia for the Vologda Region, the Vologda Diocesan Ancient Repository) materials of the periodical press. The novelty of the research lies in the study of a parish not mentioned in the literature; in the introduction of new historical sources (archival materials) and historical facts into scientific circulation. The main results of the authors' research are: the conclusion about the connection between the opening of the Arseniev-Komelsky parish and the closure of the Arseniev Komelsky monastery; the identification of the peculiarities of the anti-church and anti-religious policy of the state in 1920-1930 in relation to the rural parish (its tightening in the conditions of collectivization and dispossession), the combination of state policy and the interests of local authorities among the reasons for the closure of the parish. The article outlines for the first time the fate of the priest and some of the inhabitants of the closed monastery. It is shown that, despite the anti-church policy of the state, the religious consciousness of the peasantry (at least part of it) preserved.

Keywords: parish life, dispossession, anti-religious policy, clergy, monasticism, The Russian Orthodox Church, Soviet period, Arseniev Komelsky Monastery, Arseniev-Komel Church, closing of the church

Аннотация: В статье подробно освещается процесс создания Объединенного фронта Гоминьдана и Коммунистической партии Китая. Союз между КПК и Гоминьданом как инструмент внешней политики Советского государства должен был возглавить китайскую националистическую революцию, а также воплотить идеи Коминтерна по распространению коммунистического влияния в Азии. Цель статьи – анализ внешнеполитических действий Советского государства в Китае как со стороны официального дипломатического курса НКИД, так и со стороны Коминтерна. Хронологические рамки статьи – от установления первых контактов Советского правительства с китайскими революционерами во главе с Сунь Ятсеном и правительством в Кантоне (1918 г.) до начала Гражданской войны в Китае в 1927 г. Сравнив пропагандистские меры и дипломатические шаги СССР в Китае, автор приходит к выводу, что советская внешняя политика носила двойственный характер: с одной стороны, Советское государство продвигало линию Коминтерна, направленную на создание «базы социализма» в Китае, а с другой стороны оно отстаивало свои собственные геополитические интересы в азиатском регионе, которые состояли в решении общих внешнеполитических задач по сохранению прежних «империалистических» договоров с Китаем.         Новизна исследования состоит в том, что автор на основе опубликованных источников и новых архивных материалов РГАСПИ (Российской государственных архив социально-политической истории) рассматривает малоизученные в российской историографии вопросы, такие как роль Коминтерна в советско-китайских переговорах 1918-1924 гг., столкновение геополитических целей НКИД и идеологических задач Коминтерна на примере статуса Внешней Монголии и таким образом производит глубинный анализ политики Советского государства в Китае на фоне существовавших там внутренних противоречий между основными политическими силами – Коммунистической партией Китая и Гоминьданом – партией национальной буржуазии.

Ключевые слова: советско-китайские отношения, Коминтерн, Коммунистическая партия Китая, Гоминьдан, Л М Карахан, Г В Чичерин, Первый Объединенный фронт, Сунь Ятсен, Чан Кайши, Кантонское восстание

Abstract: The purpose of the article is to analyze the foreign policy actions of the Soviet state in China both from the official diplomatic course of the NKID and from the Comintern. The novelty of the research lies in the fact that the author, based on published sources and new archival materials of the Russian State Archives of Socio-Political History, examines little-studied issues in Russian historiography, such as the role of the Comintern in the Soviet-Chinese negotiations of 1918-1924, the clash of the geopolitical goals of the NKID and the ideological tasks of the Comintern on the example of the status of Outer Mongolia and thus produces a deep analysis of the policy of the Soviet state in China against the background of internal contradictions existing there between the main political forces – the Communist Party of China and the Kuomintang – the party of the national bourgeoisie. Comparing the propaganda measures and diplomatic steps of the USSR in China, the author comes to the conclusion that the Soviet foreign policy was of a dual nature: on the one hand, the Soviet state promoted the line of the Comintern aimed at creating a "base of socialism" in China, and on the other hand, it defended its own geopolitical interests in the Asian region, which consisted in solving common foreign policy tasks to preserve the former "imperialist" treaties with China.

Keywords: Chiang Kai-shek, Sun Yat-sen, First United Front, G V Chicherin, L M Karakhan, Chinese Communist Party, Kuomintang, Communist International, Soviet-Chinese relations, Guangzhou Uprising

Аннотация: В статье рассматривается головной убор, найденный в ходе исследования башнеобразного склепа аула Коротах историко-географической области Малхиста (Итум-Калинский район ЧР) и хранящийся с 2016 года в числе экспонатов Национального музея Чеченской Республики. Предмет был введен в научный оборот в 1977 году Р. А. Даутовой и неоднократно упоминался в научных публикациях позднее. Ткань, из которой сшит колпак, изготовлена в итальянских ткацких центрах, и, согласно радиокарбонному датированию, изготовлена в промежутке 1430–1480 годов. Определенную дискуссию в кругах исследователей вызвало происхождение убора и обстоятельства, при которых он в итоге оказался в распоряжении погребенного. Наиболее правдоподобной называлась версия о захвате в качестве трофея итальянской ткани с христианской символикой с последующим намеренным частичным обрезом нимба Христа и фигур архангелов.   Автором статьи впервые приводится перевод сохранившейся части и восстановленный вариант текста-вышивки на уборе, который идентифицирован ассоциированным профессором Государственного университета им. Илии Чавчавадзе Темо Джоджуа как старогрузинский текст, составленный шрифтом асомтаврули. В свете этих данных автор рассматривает эпиграфические памятники Аргунского ущелья и исторические сведения, отражающие тесные чечено-грузинские культурные и религиозные контакты, что в совокупности с переводом надписи на уборе и местом ее обнаружения (на границе с Грузией) отвергает, по мнению автора статьи, версию о трофейном происхождении убора, а вместе с тем и, возможно, мнение об умышленной деформации части христианской символики при шитье колпака. Предполагается, что речь может идти о технических причинах или не столь трепетном отношении местного населения к христианской символике после разрушительных походов Тимура.

Ключевые слова: колпак, шапка, Коротах, асомтаврули, Малхиста, Чечня, склеп, генуэзцы, Грузия, письменность

Abstract: The article discusses the headdress found during the study of the tower-shaped crypt of the village of Korotakh in the historical-geographical region of Malkhist (Itum-Kalinsky district of the Chechen Republic) and stored since 2016 among the exhibits of the National Museum of the Chechen Republic. The subject was introduced into scientific circulation in 1977 by R. A. Dautova and was repeatedly mentioned in scientific publications later. The fabric from which the cap is sewn was made in Italian weaving centers, and, according to radiocarbon dating, was made between 1430–1480. A certain discussion in the circles of researchers was caused by the origin of the dress and the circumstances under which it ended up at the disposal of the buried. The most plausible was the version of the capture of Italian fabric with Christian symbols as a trophy, followed by a deliberate partial trimming of the halo of Christ and the figures of the archangels. The author of the article for the first time provides a translation of the surviving part and a restored version of the text-embroidery on the headdress, which was identified by an associate professor of Ilia state university Temo Dzhodzhua as an old Georgian text composed in the Asomtavruli script. In the light of these data, the author examines the epigraphic monuments of the Argun Gorge and historical information reflecting close Chechen-Georgian cultural and religious contacts, which, in combination with the translation of the inscription on the headdress and the place of its discovery (on the border with Georgia), rejects, in the opinion of the author of the article, the version about the trophy origin of the headdress, and at the same time, perhaps, the opinion about the deliberate deformation of part of the Christian symbolism when sewing the cap. It is assumed that we can talk about technical reasons or not so reverent attitude of the local population to Christian symbols after the destructive campaigns of Timur.

Keywords: writing, Georgia, Genoese, crypt, Chechnya, Malkhist, asomtavruli, Korotakh, hat, cap

Аннотация: Объектом исследования является институт полицейских урядников, введенный в Российской империи в последней четверти XIX в. Предметом исследования выступают, создаваемые в рамках реформы уряднические участки в Казанской и Пермской губерниях. Целью исследования является анализ их количественных характеристик. В качестве общей методологии избрана теория модернизации. Для достижения поставленной цели используются, прежде всего, количественные методы: формально-количественный, корреляционный и многомерный (кластерный) анализ данных. Основой для количественного анализа послужили "Сведения" о распределении губерний на уряднические участки (1878 г.), отложившиеся в Российском государственном историческом архиве. Основными выводами исследования является представление о том, что положение полицейских урядников Пермской губернии было значительно хуже чем в Казанской, а работа урядников была затруднена значительным количеством населения 1/3 уряднических участков. Новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной историографии для анализа уряднических участков Российской империи был применен корреляционный и многомерный кластерный анализ методом k-средних. В результате впервые была создана классификации уряднических участков. Были выделены 1) малонаселенные; 2) казанского типа; 3) разбросанные; 4) перенаселенные; 5) слишком большие; 6) разбросанные и перенаселенные уряднические участки.

Ключевые слова: Российская империя, Урал, кластерный анализ, формально-количественный анализ, корреляционный анализ, Поволжье, полицейская стража, полицейская реформа, уезд, модернизация

Abstract: The object of the study is the institute of police officers, introduced in the Russian Empire in the last quarter of the XIX century. The subject of the study is the district land plots created in the framework of the reform in the Kazan and Perm provinces. The purpose of the study is to analyze their quantitative characteristics. The theory of modernization is chosen as a general methodology. To achieve this goal, quantitative methods are used, first of all: formal quantitative, correlation and multidimensional (cluster) data analysis. The basis for the quantitative analysis was the "Information" on the distribution of provinces into the district plots (1878), deposited in the Russian State Historical Archive. The main conclusions of the study are the idea that the situation of the police constables of the Perm province was much worse than in Kazan, and the work of the constables was hindered by a significant number of the population of 1/3 of the police stations. The novelty of the study lies in the fact that for the first time in Russian historiography, correlation and multidimensional cluster analysis by the k-means method was used to analyze the uryadnik sites of the Russian Empire. As a result, for the first time, the classification of district plots was created. 1) sparsely populated; 2) Kazan-type; 3) scattered; 4) overpopulated; 5) too large; 6) scattered and overpopulated district plots were identified.

Keywords: police reform, police guard, Volga Region, correlation analysis, formal quantitative analysis, cluster analysis, Urals, Russian Empire, county, modernization

Аннотация: Предметом исследования являются исторические источники, устные казахские генеалогии (шежире) казахско-ногайский героический и лирический эпос, а также результаты исследований Y-ДНК. Объектом исследований является казахский род жагалбайлы. Автор подробно рассматривает такие аспекты темы как вхождение рода жагалбайлы в состав основных народов, выделившихся из имперского супер этноса Золотой Орды. Приведены данные о местах расселения жагалбайлы в различные исторические периоды на постордынском пространстве. В качестве фольклорных источников изучены различные версии таких произведений, как «Кыз Жибек», «Кобыланды батыр» и «Ер Сайын» на казахском, ногайском и кыргызском языках. Рассмотрены причины и время возникновения казахского племенного объединения Жетиру, в состав которого был включен род жагалбайлы. Основными выводами проведенного исследования являются установление наличия информации о раннем расселении предков современных казахских жагалбайлы на обширной территории от Крыма и до Афганистана. Данный факт подтверждается присутствием жагалбайлы в перечне родов Крымского ханства, Ногайских Орд, Империи Тимуридов и Казахского ханства. В результате анализа данных устной казахской генеалогии (шежире) и казахско-ногайского героического и лирического эпоса, с целью их исторического синтеза, установлен персонаж Карабукан. Он представлен как батыр и прорицатель войска племени кият. Предлагается рассмотреть его в качестве возможного легендарного предка казахских жагалбайлы. Приводятся результаты исследований полиморфизма Y-хромосомы представителей различных подразделений казахских жагалбайлы. При сравнении семи результатов образцов по Y-DNA12 вероятность того, что число генераций до их общего предка равно 24 поколениям, составляет 91,41%. При сравнении трёх результатов по Y-DNA 67 она равна 99,61%. Данная информация согласуется с шежире, в котором расстояние до общего предка составляет 22-24 поколения.

Ключевые слова: О-М175, Y-гаплогруппа, генетическая генеалогия, Карабука, Карабукан, шежире, казахский героический эпос, Картказак, Жетиру, жагалбайлы

Abstract: The subject of the research is historical sources, oral Kazakh genealogies (shezhire) of the Kazakh-Nogai heroic and lyrical epic, as well as the results of Y-DNA research. The object of research is the Kazakh genus Zhagalbayly. The author examines in detail such aspects of the topic as the entry of the Zhagalbayly clan into the composition of the main peoples who stood out from the imperial super ethnos of the Golden Horde. The data on the places of settlement of Zhagalbayly in various historical periods in the post-Ordyn space are given. Various versions of such works as "Kyz Zhibek", "Kobylandy Batyr" and "Er Sayyn" in Kazakh, Nogai and Kyrgyz languages have been studied as folklore sources. The reasons and time of the emergence of the Kazakh tribal association Zhetiru, which included the genus zhagalbayly, are considered. The main conclusions of the study are to establish the availability of information about the early settlement of the ancestors of modern Kazakh Zhagalbayly clan on a vast territory from the Crimea to Afghanistan. This fact is confirmed by the presence of Zhagalbaila in the list of clans of the Crimean Khanate, Nogai Hordes, the Timurid Empire and the Kazakh Khanate. As a result of the analysis of the data of the oral Kazakh genealogy (shezhire) and the Kazakh-Nogai heroic and lyrical epic, for the purpose of their historical synthesis, the character Karabukan is established. He is represented as a batyr and a soothsayer of the Kiyat tribe troops. It is proposed to consider him as a possible legendary ancestor of the Kazakh Zhagalbayly. The results of studies of Y-chromosome polymorphism of representatives of various divisions of the Kazakh zhagalbayly are presented. When comparing the seven results of the Y-DNA12 samples, the probability that the number of generations before their common ancestor is equal to 24 generations is 91.41%. When comparing the three results for Y-DNA 67, it is equal to 99.61%. This information is consistent with shezhire, in which the distance to the common ancestor is 22-24 generations.

Keywords: Zhetiru, Kartkazak, Kazakh heroic epic, Karabukan, shezhire, Y-haplogroup, genetic genealogy, Karabuka, Zhagalbayly, O-M175

Аннотация: Город Терки был основан в 1588 г. в устье Терека, недалеко от Каспийского моря. Большую часть его жителей составляли ратные люди, которые несли военную службу и получали царское жалованье. В статье исследуется численность, состав, служба и промыслы ратных людей Терского города в сопоставлении с другими русскими городами. Это позволяет выявить как общие черты, так и особенности их положения. Хронологические рамки исследования – 1620-1640 гг., когда крупных военных конфликтов на Северном Кавказе не происходило, но город Терки постепенно усиливал свое влияние на народы региона. Изучить участие ратных людей в этих процессах – одна из важных задач исследования. Статья основана на архивных документах, часть из которых впервые вводится в научный оборот. В результате исследования выявлены некоторые особенности социальной структуры города Терки. Ратные люди составляли большинство жителей города, посадского населения почти не было. Еще одной особенностью было присутствие в числе ратных людей представителей народов Северного Кавказа – окочан, кабардинских князей и узденей, «новокрещен». Они служили наряду со стрельцами, казаками и «детьми боярскими». Обязанности ратных людей не ограничивалась только военными походами. Они играли большую роль в обеспечении дипломатических отношений с соседними странами, и в политических связях народов региона. Подобные особенности объясняются во многом географическим расположением города Терки. Оно влияло также и на промыслы терских ратных людей – на развитие рыболовства или на участие в торговле с зарубежными странами.

Ключевые слова: кабардинцы, окочане, дети боярские, казаки, стрельцы, ратные люди, город Терки, Северный Кавказ, новокрещены, уздени

Abstract: The city of Terki was founded in 1588 at the mouth of the Terek River, near the Caspian Sea. Most of its inhabitants were military-service people, who were in army service and received a royal salary. The article examines the number, composition, military service and trades of the military-service people of the city of Terki in comparison with other Russian cities. This allows to identify both the common features and peculiarities of the position of military people. The chronological framework of the research is 1620-1640, when there were no major military conflicts in the North Caucasus, but the town of Terki was gradually increasing its influence on the peoples of the region. One of the important tasks of the research is to study the participation of the military-service people in these processes. The article is based on archival documents, some of which are first introduced into scientific circulation. As a result of the study some peculiarities of the social structure of the city of Terki are revealed. Military-service people constituted the majority of the city inhabitants, and there were few other populations. Another feature was the presence among the warriors of representatives of the peoples of the North Caucasus - the Okochan, Kabardian princes and uzdens, and "Novokreschens". They served alongside streltsys, Cossacks and "deti boyarskie". The duties of the military-service people were not limited to military campaigns. They played a major role in ensuring diplomatic relations with neighboring countries, and in the political relations of the peoples of the region. Such features are explained in many respects by the geographical location of the town of Terki. It also influenced the trades of Terek military-service people - the development of fishing or participation in trade with foreign countries.

Keywords: uzdens, novokreshcheny, Kabardinians, Okoks, deti boyarskie, streltsy, cossacks, military-service people, the city of Terki, North Caucasus

Аннотация: В предлагаемой статье анализируется позиция французской политической элиты по вопросу возможного выхода Великобритании из Евросоюза (Брексита), обсуждавшегося европейцами еще до проведения британского общенационального референдума 23 июня 2016 г. Авторы используют ранне не введенные в научный оборот исторические источники – стенограммы заседаний французского Сената и аналитические доклады, подготовленные по поручению комитетов Сената. Данный набор источников позволил изучить не только дискуссии парламентариев, но и увидеть, как французские сенаторы относились к возможному выходу Великобритании из Европейского Союза. Хронологические рамки исследования – 2015 и первая половина 2016 гг.   В статье рассматриваются следующие сюжеты: история членства Великобритании в ЕС, события, предшествующие британскому референдуму по Брекситу, исследуются материалы французского Сената, связанные с Брекситом, анализируется процесс переговоров между Европейцами и правительством Кэмерона. Проведенное исследование показало, что французские сенаторы как часть политической элиты Пятой Республики в 2015 - первой половине 2016 гг., то есть до проведения британского референдума, не смогли распознать опасность и, фактически, не рассматривали возможность евроскептического сценария референдума, то есть победы сторонников выхода Великобритании из Европейского союза, что и произошло в июня 2016 года.

Ключевые слова: Брексит, Франция и Брексит, дезинтеграция ЕС, Выход Великобритании, Европейский Союз, Франция и Великобритания, Франко-Британские отношения, Европейская интеграция, Французский сенат, интеграция великобритании

Abstract: The proposed article analyzes the position of the French political elite on the issue of the possible withdrawal of Great Britain from the European Union (Brexit), which was discussed by Europeans even before the British national referendum on June 23, 2016. The authors use historical sources that were not introduced into scientific circulation earlier – transcripts of meetings of the French Senate and analytical reports prepared on behalf of Senate committees. This set of sources allowed us to study not only the discussions of parliamentarians, but also to see how French senators treated the possible withdrawal of Great Britain from the European Union. The chronological framework of the study is 2015 and the first half of 2016. The article examines the following subjects: the history of Britain's membership in the EU, the events preceding the British Brexit referendum, the materials of the French Senate related to Brexit are examined, the process of negotiations between Europeans and the Cameron government is analyzed. The conducted research showed that French senators as part of the political elite of the Fifth Republic in 2015 - the first half of 2016, that is, before the British referendum, could not recognize the danger and, in fact, did not consider the possibility of a Eurosceptic referendum scenario, that is, the victory of supporters of the UK's withdrawal from the European Union, which happened in June 2016.

Keywords: French Senate, EU integration, Franco-British relations of the XXI century, France and Great Britain, UK exit from the European Union and France, European Union, EU disintegration, France and Brexit, UK integration into the EU, Brexit

Аннотация: В предвоенный период в Западной Сибири начался активный индустриальный и, как его следствие, демографический рост, продолжившийся во время Великой Отечественной войны. В те же годы здесь проявилась устойчивая тенденция отставания социальной сферы от роста промышленности, одним из аспектов которой стал дефицит квалифицированных кадров в здравоохранении, исследование причин и способов восполнения которого в послевоенное пятнадцатилетие является предметом данной статьи. Решая проблему дефицита кадров государство использовало экстенсивный и интенсивный инструментарий, сочетая их между собой. Если в первые послевоенные годы упор был сделан на количественное наращивание физической численности медицинских кадров, то в конце 1940-х – начале 1950-х гг. государство в рамках предпринятой административной реформы сделало попытку принципиально изменить подходы к организации труда медиков, изменив порядок оказания медицинской помощи населению за счет более оптимального использования уже имеющихся ресурсов. Результаты проведенного исследования позволили сделать вывод о том, что гибкая новаторская политика государства по решению кадровой проблемы существенно смягчила, хотя и не устранила полностью кадровый голод в городских лечебных учреждениях Западной Сибири. Проблема кадрового голода в здравоохранении в ее региональном разрезе в указанный временной период, к сожалению, не нашла специального освещения в научной литературе, поэтому основой для исследования стал пласт опубликованных и неопубликованных статических данных, проанализированных с помощью общенаучных и частнонаучных методов. Несмотря на то, что в начале 1970-х годов от новой модели городского здравоохранения было решено отказаться, исторический опыт, накопленный в тот период, представляет интерес и не утратил своей актуальности в современных условиях «оптимизации» здравоохранения.

Ключевые слова: здравоохранение, медицина, лечебные учреждения, медицинские кадры, административная реформа здравоохранения, кадровая проблема, коэффициент совместительства, врачи, средний медицинский персонал, Западная Сибирь

Abstract: In the pre-war period, an active industrial and, as a consequence, demographic growth began in Western Siberia, which continued during the Great Patriotic War. In the same years, there was a steady trend of the social sphere lagging behind the growth of industry, one of the aspects of which was the shortage of qualified personnel in healthcare, the study of the causes and ways of filling which in the post-war fifteenth anniversary is the subject of this article. Solving the problem of personnel shortage, the state used extensive and intensive tools, combining them with each other. If in the first post-war years the emphasis was placed on the quantitative increase in the physical number of medical personnel, then in the late 1940s – early 1950s, the state, within the framework of the undertaken administrative reform, made an attempt to fundamentally change approaches to the organization of work of physicians, changing the order of medical care to the population due to a more optimal use of existing resources. The results of the study led to the conclusion that the flexible innovative policy of the state to solve the personnel problem has significantly mitigated, although not completely eliminated, the shortage of personnel in urban medical institutions in Western Siberia. Unfortunately, the problem of personnel shortage in healthcare in its regional context during the specified time period did not find special coverage in the scientific literature, so the basis for the study was a layer of published and unpublished static data analyzed using general scientific and private scientific methods. Despite the fact that in the early 1970s it was decided to abandon the new model of urban healthcare, the historical experience accumulated during that period is of interest and has not lost its relevance in modern conditions of "optimization" of healthcare.

Keywords: secondary medical personnel, doctors, the coefficient of concurrency, personnel problem, administrative reform of healthcare, medical personnel, medical institutions, the medicine, healthcare, Western Siberia

Аннотация: Данная статья посвящена исследованию проблемы развития системы местного управления в государствах майя Западного региона (Бассейн Усумасинты) в поздний классический период (VI-IX вв.), а также изменений в соответствующей ей ранговой структуре знати. Рубеж V-VI вв. стал периодом становления раннегосударственных политий у майя в бассейне Усумасинты, и параллельно с этим появляется категория местных администраторов, условно именуемых князьями. Это местная аристократия, вышедшая их среды военачальников, состоящая в родстве с царским домом и обладающая широкими привилегиями. В VII в. рост могущества князей обозначил сепаратистские тенденденции, приведшие к борьбе с царской властью. Поэтому во 2-й пол. VIII в. во многих царствах Западного региона князья замещаются сахалями - назначаемыми царем наместниками, тот есть происходит реформа системы местного управления. Сахали, ранее занимавшие положение рядовых администраторов, получают широкие привилегии в местного управлении и в VIII в. формируют новый ранг знати, составляющий опору царской власти. В представляемом исследовании впервые в мировой историографии подробно анализируется феномен княжеской власти в царствах Западного региона представленной в редких эпиграфических источниках VI-VII вв, которые подробно анализируются в статье. В работе ставится вопрос о причинах перехода от княжеской власти к наместническому управлению в административной структуре царств бассейна Усумасинты. Автор приходит к выводу, что княжеская власть изначально по своим функциям была весьма близка царской и состояла в ней в родстве, что и определило стремление князей к проведению самостоятельной политики. Развитие института сахалей в VII в. являлось своеобразным ответом на сепаратизм князей, должно было обеспечить унификацию системы управления и лояльность местной элиты царской власти, при внутренней неоднородности ранга сахалей.

Ключевые слова: Мезоамерика, царский двор, иероглифические надписи майя, эпиграфические источники, номовое государство, система административного управления, княжеская власть, сахаль, бассейн Усумасинты, майя

Abstract: The actual research is dedicated to the problem of transformation of the local elites in the rank structure and administrative system in the Late Classic Maya kingdoms of the Western region. The Maya early states of the segmentary type were formed in the Usumacinta Basin in the period between 400–500 AD and existed until the beginning of the 9th cent. By the 6th cent. the headship of the regions within such kingdoms was in the hands of local rulers with a wide range of powers, related to the royal dynasties and betraying their power by inheritance within the lineage, at the origins of which could stand the military leaders — yajawte. In the 7th cent. the privileges of local lords are significantly expanded, in particular, they add to their titulature the traditional royal titles and tend to be more independent, which leads to a series of military conflicts with kings. In the middle of 7th cent. kings transferred the rulership authority over the regions to the sajals, formerly ordinary local administrators, who were now endowed with significant powers of regional governors. The rank of sajal was not uniform, they could receive high ranking positions in royal court and form a new elite or sajals make up the local nobility transferring administrative powers in their own lineages. Thus, a unified centralized system of administrative rulership was formed in the Western Maya kingdoms at the beginning of the 8th cent.

Keywords: Mesoamerica, royal court, Maya hieroglyphic inscriptions, epigraphic sources, segmentary state, administrative system, sajal, local lordship, Usumacinta Basin, Maya

Аннотация: Единые оценки прошлого для массовых политических движений, представляющих крайние фланги политического спектра, стали в современном обществе неотъемлемой частью партийной идентичности. Активность политических партий может оказывать значительное влияние на память общества, изменять коллективные воспоминания об отдельных событиях и даже целых исторических периодах. Автором статьи анализируется отношение современных российских коммунистов к ключевым событиям истории, производится выявление особенностей их партийной исторической политики, сравнение подходов с другими политическими партиями и нарративами советской эпохи. Основными источниками послужили официальные документы Коммунистической партии Российской Федерации и партии «Коммунисты России», а также выступления, интервью и публикации их лидеров. Коммунистические партии обращаются в основном к истории России, начиная с революционных событий 1917 г. Хотя коммунисты активно используют формулировки из советских нарративов, к ряду событий и процессов сформировано собственное отношение. Наиболее важные отличия связаны с оценкой Февральской революцией и её результатами, восприятием политики И. В. Сталина. Многие исторические события (десталинизация, распад СССР) партии объясняют наличием международных заговоров, а не внутренними процессами. «Коммунисты России» и КПРФ по-разному используют свои представления о прошлом: первые активно их пропагандируют в ходе избирательных кампаний и строят на них свои предвыборные программы, вторые в ходе электоральных баталий слабо используют историческую политику, делая программы максимально нейтральными, но в межвыборный период активно продвигают своё виденье прошлого.

Ключевые слова: КПРФ, Коммунисты России, Историческая политика, Коллективная память, Февральская революция, Октябрьская революция, Сталин, Распад СССР, политические репрессии, Перестройка

Abstract: Unified assessments of the past for mass political movements representing the extreme flanks of the political spectrum have become an integral part of party identity in modern society. The activity of political parties can have a significant impact on the memory of society, change collective memories of individual events and even entire historical periods. The author of the article analyzes the attitude of modern Russian communists to the key events of history, identifies the features of their party historical policy, compares approaches with other political parties and narratives of the Soviet era. The main sources were official documents of the Communist Party of the Russian Federation and the party "Communists of Russia", as well as speeches, interviews and publications of their leaders. The Communist parties turn mainly to the history of Russia, starting with the revolutionary events of 1917. Although Communists actively use formulations from Soviet narratives, their own attitude has been formed to a number of events and processes. The most important differences are related to the assessment of the February Revolution and its results, the perception of the policy of I. V. Stalin. Many historical events (de-Stalinization, the collapse of the USSR) of the party are explained by the presence of international conspiracies, not internal processes. The "Communists of Russia" and the Communist Party of the Russian Federation use their ideas about the past in different ways: the former actively propagandize them during election campaigns and build their election programs on them, the latter weakly use historical politics during electoral battles, making the programs as neutral as possible, but during the inter-election period they actively promote their vision of the past.

Keywords: Perestroika, political repression, The collapse of the USSR, Stalin, October Revolution, February Revolution, Collective memory, Historical politics, Communists of Russia, Communist Party

Аннотация: В данной статье объектом исследования является музей - место памяти ESMA, организованный в бывшем центре подпольного содержания заключенных, одном из многих, относящихся к периоду "последней" диктатуры в Аргентине (1975–1983 гг.). Предметом изучения, в свою очередь, стали свойства ESMA, вызывающие отклик в историческом сознании общества. В качестве теоретической базы в статье используется концепция "горячей" памяти, предложенная немецким исследователем Я. Ассманом. Чтобы ответить на вопрос о том, что делает музей ESMA местом "горячей" памяти, автор обращается к контексту превращения ESMA в музейное пространство, анализирует его наполнение, а также статус объекта политики памяти.   Помимо изучения основных приемов работы с памятью, применяющихся в ESMA, в статье также рассматриваются современные оценки, данные рядом других авторов в отношении официальной политики памяти, отраженной в деятельности музея. Наблюдающаяся напряженность в контексте столкновения различных политик памяти и подходов к ее сохранению позволяет автору заключить, что музей ESMA остается местом "горячей" памяти. Будучи пространством "переживания", делающим упор на вызов эмоционального отклика у посетителей, ESMA не только позволяет аргентинцам отрефлексировать собственное прошлое, но и напоминает новым поколениям о ценности человеческой жизни и неотъемлемых правах человека.

Ключевые слова: музей, Аргентина, память, диктатура, Ассман, политика памяти, ESMA, функциональная память, государственный терроризм, аффект

Abstract: In this article, the object of research is the ESMA memorial Museum, organized in the former underground detention center, one of many belonging to the period of the "last" dictatorship in Argentina (1975-1983). The subject of study, in turn, were the properties of ESMA that evoke a response in the historical consciousness of society. As a theoretical basis, the article uses the concept of "hot" memory, proposed by the German researcher J. Assman. To answer the question of what makes the ESMA museum a place of "hot" memory, the author turns to the context of the transformation of ESMA into a museum space, analyzes its content, as well as the status of the object of memory policy. In addition to studying the basic techniques of working with memory used in ESMA, the author also examines the current assessments given by a number of other authors regarding the official policy of memory reflected in the activities of the museum. The observed tension in the context of the clash of different memory policies and approaches to its preservation allows the author to conclude that the ESMA museum remains a place of "hot" memory. Being a space of "experience" that focuses on evoking an emotional response from visitors, ESMA not only allows Argentines to reflect on their own past, but also reminds new generations of the value of human life and inalienable human rights.

Keywords: functional memory, ESMA, memory policy, Assman, dictatorship, memory, Argentina, the museum, State terrorism, affect

Аннотация: Несмотря на то что тема англо-русских отношений в первые месяцы после Октябрьской революции (и вопрос британского восприятия политики советского правительства как один из ее аспектов) не раз затрагивалась в историографии, обращение к ней представляется оправданным как в силу того, что в большинстве работ указанный временной отрезок рассматривался в рамках более длительного периода интервенции Антанты, оказываясь в тени этого процесса, так и по причине отсутствия среди исследователей согласия в оценке того, какие факторы являлись основополагающими в формировании британского отношения к Советской России. Тот факт, что революция в России разразилась в условиях мировой войны, в значительной степени определил специфику восприятия Лондоном политики советского правительства, которая оценивалась прежде всего с точки зрения ее реального и потенциального влияния на ход военного противостояния с Центральными державами. Кроме того, достаточно вероятным в Лондоне считали продолжение после окончания войны англо-германского экономического соперничества, составляющей которого становилась борьба за контроль над ресурсами России. Восприятие в британских правительственных кругах степени прочности позиций большевиков, характера их политики в отношении Германии, возможности тактического сотрудничества с Советской Россией отличалось отсутствием единства и непостоянством. Тем не менее представляется возможным выделить общую тенденцию. До лета 1918 г., несмотря на заключенное советским правительством перемирие с Центральными державами, а затем и выход России из войны, в Великобритании не исключали возможности военного и экономического взаимодействия с Советской Россией на антигерманской основе. Растущее восприятие слабости позиций большевиков летом 1918 года, опасения реализации сценариев их полного подчинения германскому влиянию или прогерманского переворота в России, наряду с другими факторами, определили явственный антисоветский поворот в британской политике.

Ключевые слова: внешняя политика Великобритании, интервенция, Антанта, Департамент политической разведки, Военный кабинет, Первая мировая война, Октябрьская революция, Брестский мир, Англо-советские отношения, советская внешняя политика

Abstract: The problem of Anglo-Russian relations in the first months after the October revolution (and the question of the British perception of the Soviet government’s policy as one of its aspects) has been more than once studied by both Russian and foreign historians. However, it still deserves attention both because in the majority of works the period indicated was considered within a longer time span of the Allied intervention, being shadowed by the latter, and due to disagreements among scholars over which factors were fundamental in determining the British attitude towards Soviet Russia. The fact that the revolution in Russia broke out during the World War to a large extent determined London’s perception of the Soviet government’s policy, which was considered primarily from the point of view of its actual and potential influence on the course of the military confrontation with the Central Powers. Although British policy towards Soviet Russia lacked unanimity and consistency, some general trends can be discerned. In spite of the armistice and then the peace treaty between Russia and the Central Powers, until the summer of 1918 Britain did not deny the possibility of military and economic cooperation with Soviet Russia on the anti-German basis. The growing perception of the Bolsheviks weakness in summer 1918, the apprehension of the prospect of their complete subordination to the German influence or a pro-German coup in Russia, along with other factors, determined a clear anti-Soviet turn in the British policy.

Keywords: Soviet foreign policy, British foreign policy, Political Intelligence Department, Entente, Allied intervention in Russia, War Cabinet, World War I, October Revolution, Peace of Brest-Litovsk, Anglo-Soviet relations