Идеологическая основа китайско-российского стратегического партнерства: от антифашизма к общей судьбе

Лю Янь аспирант; кафедра теории и истории международных отношений; Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6 Liu Yan Postgraduate student, Department of Theory and History of International Relations, Patrice Lumumba Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, Moscow, Miklukho-Maklaya str., 6 1019492339@qq.com Другие публикации этого автора

Введение

2025 год проходит под знаком 80-летия Победы китайского народа в Войне сопротивления японским захватчикам, Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне и Победы в мировой антифашистской войне. Это подчеркивает актуальность исследования идеологических основ китайско-российского стратегического сотрудничества в условиях трансформации миропорядка. Подписание лидерами двух стран совместного заявления о защите итогов Второй мировой войны, международной справедливости и правопорядка усилило академический интерес к диалектике преемственности и инноваций в их идеологическом дискурсе. Статья предлагает трёхмерный анализ (история-теория-реальность), который интегрирует марксистский антиимпериализм, подход Мангейма к идеологии как инструменту легитимации, а также теорию международных отношений Цинь Яцина. На основе архивных документов китайско-советского сотрудничества и современных российско-китайских деклараций в данном исследовании рассматривается трансформация «антифашистского духа» в концепцию «сообщества человеческой судьбы». Особое внимание уделяется переосмыслению принципов послевоенной справедливости через призму гибридных конфликтов и технологической конкуренции, а также выявлению синтеза исторической памяти о Второй мировой войне с новой парадигмой глобального управления.

Исторические корни: общая историческая память Китая и антифашистский дух России

7 июля 1937 г. Япония начала открытые боевые действия против Китая, развязав тем самым японо-китайскую войну 1937–1945 гг. Советский Союз в 1937–1941 гг. оказывал значительную военную помощь Китаю, поставляя туда самолеты, танки и другое вооружение. 1 сентября 1939 г. в 4 часа 40 минут утра германские войска без объявления войны перешли германо-польскую границу — в Европе началась Вторая мировая война. 22 июня 1941 года нацистская Германия вторглась в Советский Союз в ходе операции «Барбаросса», крупнейшей военной операции Германии во время Второй мировой войны. Великая Отечественная война Советского Союза против гитлеровской Германии и её союзников с 22 июня 1941 г. по 9 мая 1945 г. является составной частью Второй мировой войны (1 сентября 1939 г. — 2 сентября 1945 г.), все 1412 дней войны советско-германский фронт был главным фронтом этой войны^[1].

Под влиянием западного европоцентричного мышления началом Второй мировой войны всегда считалось вторжение Германии в Польшу в сентябре 1939 года. В последние годы в западной науке произошли изменения: многие ученые утверждают, что Вторая мировая война на самом деле началась в 1931 году с «инцидента 18 сентября» в Китае. Британский военный историк Энтони Бивор в своей книге «Вторая мировая война» характеризует начало Второй мировой войны как вторжение Японии в северо-восточный Китай^[2]. Известный политик и историк В. Никонов полагает, что началом Второй мировой войны можно считать нападение милитаристской Японии на Китай: вторжение в Маньчжурию в 1931 году^[3]. Западный ученый Барак Кушнер отмечает, что с 1931 по 1945 год японская армия совершила бесчисленные преступления в войне против Китая^[4]. 2 сентября 2015 года газета «Жэньминь жибао» опубликовала статью, в которой указывалось, что сопротивление Китая японской агрессии стало отправной и конечной точкой мировой антифашистской войны. Китай был страной, которая первой начала Мировую антифашистскую войну, ставшей одной из самых долгих в истории Китая^[5].

Начиная с «Каирской декларации» 1943 года, заложившей правовую основу территориального суверенитета Китая^[6], и до «Ялтинского соглашения» 1945 года, ускорившего крах фашизма^[7]. Китай и Советский Союз, как основные силы в антифашистской войне, совместно заложили основу послевоенного международного порядка. Китай подписал «Устав ООН» в качестве одного из основателей Организации Объединенных Наций^[8], разделил обязанности постоянного члена Совета Безопасности с Советским Союзом и закрепил цели антиколониализма и защиты мира в международных нормах. От союза не на жизнь, а на смерть до всестороннего сотрудничества обе стороны всегда соблюдали «Устав ООН», придерживались принципа многосторонности, противостояли гегемонии и совместно отстаивали глобальную стабильность, интерпретируя историческое наследие и современную миссию сообщества с точки зрения общего будущего человечества.

В антифашистской войне Китай и Советский Союз сыграли ключевые роли на азиатском и европейском полях сражений соответственно. На китайском поле боя были сосредоточены основные силы японского милитаризма, в то время как Советский Союз вел отчаянную битву с нацистской Германией на европейском поле боя. Благодаря стратегической координации две страны сформировали модель «Восток-Запад, вторящий друг другу». Военная помощь Советского Союза оказала важную поддержку Китаю в борьбе с японской агрессией, в то время как сдерживание Китаем Японии позволило Советскому Союзу сосредоточить свои силы для борьбы с Германией. Например, поставки Советским Союзом в Китай оружия и военных советников, а также сотрудничество между Северо-восточными антияпонскими силами Китая и Советской Красной Армией являются проявлениями этих взаимовыгодных отношений.

На Китайско-российском форуме молодых ученых 2025 года ученые обеих стран подчеркнули, что продвижение правильной исторической перспективы является основой поддержания международной справедливости и отметили, что зеркало истории имеет практическое значение для изучения современных геополитических конфликтов. Это духовное наследие, основанное на кровных узах и традициях взаимопомощи, заложенных в ходе совместной борьбы в антифашистской войне, заложило прочную основу современных китайско-российских отношений. Перед лицом нынешней геополитической игры Китай и Россия должны помнить о своей истории и взять на себя ответственность за мир. В частности, они рассчитывают на то, что молодые ученые укрепят сотрудничество и выведут двусторонние отношения на более высокий уровень^[9].

Президент России Владимир Путин подчеркнул, что исторические жертвы народов России и Китая не должны быть забыты. В годы Второй мировой войны СССР потерял 27 млн человек, тогда как Китай — 37 млн в борьбе за свободу. Эта победа, достигнутая под руководством Компартии, стала основой боевого братства, которое сегодня формирует фундамент всеобъемлющего стратегического партнёрства между двумя странами^[10].

Председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин отметил боевое братство и поддержку народов Китая и России в мировой антифашистской войне. В тяжёлые годы борьбы с японской агрессией советские летчики активно помогали Китаю, многие из них отдали жизни, защищая его города, такие как Нанкин и Ухань. В критический момент Великой Отечественной войны знаменитый разведчик Янь Баохан своевременно передал советскому руководству важные сведения. Масштабные поставки советского вооружения в Китай и стратегически важные грузы в обратном направлении обеспечивались "артерией жизни", проложенной через пустыню совместными усилиями двух стран, что сыграло значительную роль в борьбе с фашизмом^[11].

9 мая 2025 года главы государств Китая и России подписали «Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о дальнейшем углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия в новую эпоху в ознаменование 80-летия Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, Победы китайского народа в Войне сопротивления японской агрессии и образования Организации Объединенных Наций». Стороны считают, что человечеству следует всегда помнить об ужасных событиях Второй мировой войны, ее причинах и уроках, приложить все усилия, чтобы предотвратить повторение подобной трагедии. Россия и Китай будут твердо стоять на стороне международной справедливости, и готовы совместно с выступающими за мир народами всех государств решительно отстаивать послевоенный мировой порядок во имя построения прекрасного будущего всего человечества^[12].

Теоретическая основа: управление отношениями и процессуальное построение китайско-российского сотрудничества

Идеологическая основа стратегического сотрудничества Китая и России глубоко укоренена в коллективной памяти о совместной борьбе с фашизмом во время Второй мировой войны, а в современную эпоху историческая миссия сублимируется посредством институциональных инноваций и управления отношениями.

Согласно К. Марксу, идеология (относимая им к явлениям надстройки, зависящей от базиса – производственных отношений) выражает специфические интересы определенного класса, выдаваемые за интересы всего общества через механизмы формирования ложного сознания^[13].

К. Мангейм считает, что идеология представляет собой искажённое отражение социальной действительности, выражающее интересы определённых групп или классов, стремящихся сохранить существующий порядок^[14].

В то же время идеология, по Р. Барту, – это современный метаязыковой миф, коннотативная система, приписывающая объектам непрямые значения и социализирующая их. Барт объяснял механизм появления политических мифов как превращение истории в идеологию при условии знакового оформления этого процесса^[15].

К. Маркса, К. Мангейма и Р. Барта утверждают, что идеология призвана оправдывать существующий порядок в обществе, понимаясь как обоснование интересов властных классов и групп, которым не нужны изменения и политическая борьба.

Цинь Яцин предложил теорию «отношений», которая означает, что принятие решений субъектами основано на динамических компромиссах в сети отношений^[16]. Опыт совместной борьбы Китая и Советского Союза с фашизмом во время Второй мировой войны заложил основу оборонительного симбиоза двух стран. Это доверие, основанное на общей исторической травме, преодолевает идеологические разногласия и становится «реляционным капиталом» для последующего сотрудничества. Эта теория нашла подтверждение в ходе развития китайско-российского сотрудничества. Например, «Договор о советско-китайской дружбе и союзе» 1945 года был военной уловкой, однако, содержащаяся в нем концепция «общей безопасности» стала реляционным капиталом для последующего сотрудничества^[17].

Российский ученый А.В. Ломанов отмечает, что особенность китайско-российских отношений заключается в институционализации исторической памяти^[18]. Совместно отметив годовщину победы над фашизмом, две страны превратили историческое доверие в краеугольный камень современного институционального сотрудничества. Этот переход от эмоциональных связей к системе правил особенно заметен в структуре управления Нового банка развития БРИКС. Китай и Россия разделяют полномочия по принятию решений посредством равного акционерного капитала (каждая страна владеет 20% акций), что нарушает традиционную логику Всемирного банка, согласно которой капитал определяет силу дискурса^[19].

Теория «конструирования процесса» Цинь Яцина показывает, что суть международного порядка - это динамически развивающаяся сеть отношений^[20]. Эта логика подтверждается на пути институционализации китайско-российского сотрудничества. Обе стороны используют «Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Китаем и Россией» 2001 года в качестве краеугольного камня доверия и, посредством вложенной институциональной структуры, расширяют сотрудничество на многосторонние платформы^[21], такие как Шанхайская организация сотрудничества и механизм БРИКС, сохраняя двустороннюю гибкость и, одновременно, добиваясь взаимосвязи механизмов. На этой основе стратегия России «Взгляд на Восток» ускоряется посредством инициативы «Большое евразийское партнерство», суть которой заключается в углублении китайско-российского сотрудничества, инновациях евразийского политического и экономического пространства и расширении сотрудничества в Восточной Азии и Южной Азии. На Петербургском форуме 2016 года было официально предложено повысить статус Евразийского экономического союза до уровня интеграционного центра «Большой Евразии». Путин предложил построить многоуровневую сеть сотрудничества с участием более 40 стран, включая Китай и Индию, что перекликается с приоритетом Казахстана по углублению строительства зон свободной торговли^[22]. Опрос показывает, что 85% евразийских бизнесменов с оптимизмом оценивают потенциал развития регионального соглашения, что подтверждает возможность создания институциональной сети посредством дифференцированных торговых соглашений^[23]. Это не только отражает ослабляющее воздействие концепции «евразийского совместного управления» на гегемонистское давление, но и подтверждает основной вывод теории построения процессов относительно эволюции реляционных сетей.

Характерная черта «Инь-ян» китайско-российского сотрудничества находит свое отражение в динамическом балансе между сферами экономики и безопасности. Цинь Яцин использует «диалектику Инь-ян» для объяснения взаимодополняемости международных отношений^[24]. Стратегия экономических взаимосвязей Китая, заключающаяся в использовании мягкости для преодоления жесткости, и функция барьера безопасности России, заключающаяся в использовании жесткости для защиты мягкости, вместе составляют полюс стабильности Евразии. Эта теория воплощается в стыковке инициативы «Один пояс, один путь» с Евразийским экономическим союзом. Китай содействует региональной экономической интеграции посредством инвестиций в инфраструктуру (например, в газопровод «Восточная линия» Китай-Россия), в то время как Россия полагается на Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) для поддержания геополитической безопасности Центральной Азии, формируя двойной привод «развитие-безопасность»^[25]. Двуединый механизм «борьбы с терроризмом и торгово-экономического сотрудничества», созданный Китаем и Россией в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), сумел трансформировать преимущества сотрудничества в области безопасности в динамику экономического сотрудничества, например, посредством совместных антитеррористических учений по обеспечению безопасности строительства Китайско-пакистанского экономического коридора^[26].

Более глубокое значение китайско-российского сотрудничества заключается в деконструкции западноцентричного представления о порядке и построении альтернативных парадигм. Д. Тренин, представитель российской евразийской школы мысли, подчеркивает, что дедолларизация, продвигаемая Россией и Китаем через механизм БРИКС, по сути, является реконструкцией международных отношений финансовой власти^[27]. Этот процесс перекликается с «конструктивизмом процесса» Цинь Яцина. Шанхайская организация сотрудничества перешла от механизма мер по укреплению доверия на границах к новой платформе сотрудничества, охватывающей цифровую экономику и управление искусственным интеллектом, что отражает устойчивый рост сети взаимоотношений.

Таким образом, китайско-российское стратегическое сотрудничество, интегрирующее теорию «отношений и процесса» Цинь Яцина и евразийскую цивилизационную синергию российских исследователей, демонстрирует динамичную эволюцию: от преодоления исторической травмы антифашистской эпохи через институциональную устойчивость (БРИКС, ШОС, «Один пояс, один путь») к совместному ценностному созиданию.

Этот процесс, будучи не только наследником духа антиимпериалистической солидарности, но и практическим воплощением идеи сообщества единой судьбы человечества, деконструирует гегемонистские модели через диалектику рационального диалога, цивилизационной комплементарности и инновационных институтов. Сформированная парадигма, синтезирующая историческую память о послевоенном мироустройстве с вызовами гибридных конфликтов XXI века, утверждает альтернативную модель полицентричного управления, где антифашистская справедливость переосмысляется в категориях технологического суверенитета и сетевой дипломатии.

Реалистичный путь: от исторической справедливости к сообществу с общим будущим для человечества

Министр иностранных дел Беларуси М.В. Рыженков заявил, что во время Второй мировой войны китайский и советский народы пережили незабываемую болезненную историю и заплатили огромную цену. Две страны сражались бок о бок и добились больших успехов^[28]. Углубление китайско-российского стратегического сотрудничества по сути является расширением ценностей и парадигмальных инноваций антифашистского духа. От защиты суверенитета, независимости и многополярного порядка во время Второй мировой войны до построения сообщества с единым будущим для человечества сегодня, обе страны всегда считали равенство, взаимное доверие, коллективную безопасность и многосторонность основными принципами и строго придерживались принципов суверенного равенства и мирного урегулирования споров, закрепленных в Уставе ООН. Преемственность этой идеологии находит свое отражение в развитии принципа суверенного равенства, установленного в антифашистской войне, в цивилизационную инклюзивность сообщества с единой судьбой человечества, в модернизации военного видения многополярного порядка в цель развития инклюзивного глобального управления и в трансформации механизма коллективной безопасности в модель устойчивого сотрудничества в области безопасности на основе структуры Организации Объединенных Наций. Как отметил китайский ученый Ли Юнцюань, Китай и Россия привнесли равновесие и справедливость в международный порядок, защищая результаты победы во Второй мировой войне и правильную историческую перспективу. В рамках Устава ООН две страны заменили гегемонистскую конфронтацию многосторонними консультациями, трансформировали историческую справедливость в современную практику международного верховенства права и достигли логического замкнутого цикла от исторической памяти к построению будущего порядка^[29].

В последние годы Китай и Россия укрепили свой исторический консенсус посредством академического сотрудничества и многосторонних платформ. Китайско-российский академический семинар, проведение которого запланировано на 2025 год, будет систематически организовывать архивы взаимопомощи времен Второй мировой войны и реагировать на обеспокоенность по поводу исторического ревизионизма посредством совместных исследований, трансграничных выставок и других форм. Ли Чжэньли из Китайской академии общественных наук отметил, что взаимная поддержка двух стран во время Второй мировой войны была ключом к победе, и теперь нам необходимо совместно защищать правильную историческую перспективу и содействовать построению сообщества с единым будущим для человечества. Кандидат политических наук Ю.Ю.Мельникова подчеркнула, что семинар направлен на развитие общей исторической памяти и поддержание стабильности международного порядка путем обобщения исторического опыта. Заместитель директора Института России Восточной Европы и Центральной Азии Китайской академии общественных наук Пан Дапэн на форуме отметил, что поддержание авторитета Организации Объединенных Наций является основой сохранения международного порядка^[30].

В настоящее время практика стратегического сотрудничества Китая и России вышла за рамки традиционных геополитических игр и стала испытательным полигоном для инноваций в сфере глобального управления. В рамках механизмов ШОС и БРИКС две страны содействовали институциональному сотрудничеству по новым вопросам, таким как правила цифровой экономики и реагирование на изменение климата. Например, объем торговли между Китаем и Россией достиг рекордного уровня в 244,8195 млрд. долларов США^[31]. Это не только отражает эффективность соприкосновения правил между «Один пояс и один путь» и Евразийским экономическим союзом, но также исследует новые модели разделения интересов посредством сотрудничества третьих сторон на рынке. Это сотрудничество является не только ответом на западную односторонность и «закон джунглей», но и дает международному сообществу эмпирический пример игры с ненулевой суммой. Как указано в исследовательском отчете российского клуба «Валдай», китайско-российское сотрудничество переходит от «управления кризисами» к «определению повестки дня», меняя дискурс глобального управления посредством совместных предложений.

Изменив модель международного порядка, Китай и Россия создали новую парадигму совместной ответственности за отношения между основными державами. Обе страны берут за основу Устав ООН, придерживаются принципа общей, но дифференцированной ответственности в таких вопросах, как реформа Совета Безопасности и финансирование борьбы с изменением климата, и содействуют трансформации международных правил от «гегемонистского доминирования» к «консультативному управлению». Например, в процессе реформы Совета Безопасности Китай и Россия подчеркивали, что реформа должна отдавать приоритет увеличению представительства развивающихся стран, выступали против расширения узких кругов за счет интересов большинства стран и выступали за перебалансировку международной структуры власти посредством равноправных консультаций. В области климатического финансирования обе страны совместно требуют от развитых стран добросовестно выполнять свои ежегодные обязательства по климатическому финансированию в размере 100 млрд долларов США и оказывать поддержку зеленой трансформации развивающихся стран посредством таких механизмов, как Новый банк развития БРИКС, отражающих концепцию управления, основанную на общей ответственности и общих выгодах.

Эта парадигма сотрудничества наиболее наглядно проявилась в посредничестве во время украинского кризиса. Китай и Россия выступают против идеологической трансформации конфликта и выступают за построение новой архитектуры европейской безопасности посредством «диалога о суверенном равенстве». Они ясно предлагают отказаться от менталитета холодной войны, прекратить войну и начать мирные переговоры. Среди них такие основные положения, как «общая концепция безопасности» и «противодействие односторонним санкциям», были включены в «Концептуальный документ Глобальной инициативы по безопасности» 2023 года, в котором подчеркивается, что любая региональная архитектура безопасности должна следовать положениям Устава ООН о коллективной безопасности и должна не только защищать законные интересы безопасности всех стран, но и избегать формирования замкнутых военных группировок^[32]. Как отмечается в совместном заявлении Китая и России, эта модель замены конфронтационных игр многосторонними консультациями обеспечивает институциональное решение дилеммы безопасности и позволяет отношениям основных держав выйти за рамки стереотипа игры с нулевой суммой.

Заглядывая в будущее, можно сказать, что устойчивость стратегического сотрудничества Китая и России должна опираться на углубление обменов между людьми и общественного признания. Две страны использовали Год культуры Китая и России как средство для создания механизма диалога между поколениями в области образования молодежи, культурного и туристического взаимодействия, а также медицинского сотрудничества. Этот проект «связи между людьми» не только является эмоциональным наследием антифашистского духа, но и трансформирует концепцию сообщества с общим будущим для человечества из дипломатического дискурса в социальный консенсус, делая стратегическое сотрудничество как исторически обоснованным, так и современным. Например:

1) В сфере образования молодежи китайско-российские университетские альянсы такого же типа расширились до 13 дисциплин и региональных альянсов, охватывающих 700 университетов, образуя крупнейшую в мире двустороннюю сеть сотрудничества в сфере высшего образования и углубляя развитие талантов и научно-исследовательское сотрудничество в области инноваций посредством совместной университетской программы обучения «Китай-Россия 10+10»^[33].

2) С точки зрения культурного и туристического взаимодействия политика взаимного группового безвизового режима способствовала росту числа туристов в обоих направлениях. В 2024 году число китайских туристов в России достигло 848 000 человек. Российские туристы глубоко прониклись природным ландшафтом и технологической жизнью Китая, сформировав культурную связь восприятия «двустороннего движения».

3) Медицинское сотрудничество осуществляется в рамках «Года научных и технологических инноваций Китая и России». Создание совместных лабораторий и обмен опытом противоэпидемической борьбы укрепили основу сотрудничества в сфере общественного здравоохранения.

Эти инициативы не только продолжают дух солидарности времен Антифашистской войны как исторический носитель, но и трансформируют концепцию сообщества с общим будущим человечества из дипломатического дискурса в социальный консенсус посредством международного диалога. Молодые студенты становятся послами культуры посредством языковых обменов и обучения за рубежом, а люди углубляют свою эмоциональную идентификацию посредством культурных и туристических обменов. Это делает стратегическое сотрудничество между Китаем и Россией как исторически обоснованным, так и актуальным в настоящее время, а также представляет собой модель взаимодействия между людьми для устойчивого развития отношений между крупными державами. Подобно тому, как пламя Второй мировой войны заложило основу доверия между Китаем и Россией, сражавшимися бок о бок, концепция сообщества с единым будущим человечества придала сотрудничеству между двумя странами новые смыслы сосуществования цивилизаций. От борьбы с фашизмом до построения общего будущего Китай и Россия вышли за рамки логики гегемонии, сохранив идеологическую преемственность, и использовали инновационные парадигмы сотрудничества, чтобы доказать, что основные властные отношения ни в коем случае не являются сноской к «ловушке Фукидида», а могут стать движущей силой трансформации глобального управления.

Заключение

Идеологическая основа китайско-российского стратегического сотрудничества, синтезируя историческую память о совместной антифашистской борьбе (1941–1945) и вызовы цифровой эпохи, формирует инновационную парадигму незападного мироустройства, где диалектика марксистской критики империализма объединяется с теорией реляционного управления Цинь Яцина и евразийской цивилизационной комплементарностью.

От военно-политического симбиоза эпохи Сталинграда и Нанкина до институционального созидания в форматах ШОС и БРИКС этот альянс демонстрирует трёхуровневую трансформацию: эпистемологическую (переосмысление классовой солидарности через призму кибербезопасности), институциональную (эволюция от двусторонних договоров к сетевым платформам типа «Цифрового Шёлкового пути») и технологически-историческую (трансляция антифашистской риторики в контекст ИИ-суверенитета).

Перспективы сотрудничества лежат в плоскости конвертации идеологического консенсуса в правовые механизмы — от создания российско-китайских исследовательских центров по деколонизации исторической наррации до разработки альтернативных финансово-технологических стандартов, что утверждает модель «многополярной стабильности», где идеология служит не инструментом гегемонии, а каркасом для полицентричного созидания на основе синтеза постсоциалистического дискурса и конфуцианско-евразийского прагматизма.