Перспективы расширения торгового влияния Китая на постсоветском пространстве

Янов Александр Александрович ORCID: 0009-0001-5814-9110 магистр; факультет гуманитарных и социальных наук (ФГСН); Российский университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6 Yanov Aleksandr Aleksandrovich Graduate student; Faculty of Humanities and Social Sciences; RUDN University Miklukho-Maklaya str., 6, Moscow, 117198, Russia yanov356@yandex.ru Другие публикации этого автора     Костенко Ростислав Александрович ORCID: 0009-0005-2218-4634 магистр; факультет гуманитарных и социальных наук (ФГСН); Российский университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6 Kostenko Rostislav Aleksandrovich Graduate student; Faculty of Humanities and Social Sciences; RUDN University Miklukho-Maklaya str., 6, Moscow, 117198, Russia 1132237987@pfur.ru

Шерги Закария ORCID: 0009-0000-0765-8938 магистр; факультет гуманитарных и социальных наук (ФГСН); Российский университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы 117198, Россия, г. Москва, ул. Миклухо-Маклая, д. 6 Shergi Zakaria Graduate student; Faculty of Humanities and Social Sciences; RUDN University Miklukho-Maklaya str., 6, Moscow, 117198, Russia shergi_z@pfur.ru

Введение

Трансформация геоэкономического ландшафта Евразии в XXI в. определяется активным продвижением Китая в регионы, традиционно считавшиеся зоной влияния других держав. Постсоветское пространство, располагающее огромными ресурсами и стратегическим положением между европейским и азиатским рынками, стало ареной масштабного экономического проникновения КНР. Китай развивается в нескольких измерениях – от сырьевого импорта и экспорта готовой продукции до масштабных инфраструктурных проектов, призванных существенно изменить транспортную архитектуру континента.

Наращивание экономического присутствия Пекина в бывших советских республиках вызвано рациональными причинами – необходимостью диверсификации торговых маршрутов, стремлением к ресурсной безопасности и желанием обеспечить новые рынки сбыта. Одновременно этот процесс усложняется геополитическими факторами, включая меняющуюся динамику отношений с Россией, западными державами и региональными игроками. Черноморский регион в этой конфигурации приобретает значение критического транспортного хаба, связывающего Центральную Азию и Южный Кавказ с южноевропейскими рынками.

Своеобразие китайского подхода заключается в выстраивании многоуровневой системы экономических связей, где политическая нейтральность и отсутствие идеологических требований становятся преимуществами перед западными конкурентами. Подобная стратегия позволяет КНР взаимодействовать со странами различной внешнеполитической ориентации ^[1].

Актуальность исследования экономического продвижения Китая в постсоветском пространстве обусловлена масштабным характером происходящих изменений, затрагивающих транспортные потоки, товарную структуру региональной торговли и инвестиционные приоритеты. Анализ перспектив расширения китайского влияния позволяет понять, насколько устойчивы формирующиеся тенденции и каковы долгосрочные последствия этого процесса для экономической карты Евразии.

Цель исследования заключается в выявлении ключевых направлений, форм и последствий расширения торгового влияния Китайской Народной Республики на постсоветском пространстве в период 2013–2024 гг., с акцентом на экономическую, инфраструктурную и энергетическую составляющие.

Методология исследования основана на комплексном подходе, сочетающем элементы сравнительно-исторического и системного анализа. В качестве основного эмпирического материала использованы статистические данные таможенных и экономических ведомств КНР и постсоветских государств, отчёты международных организаций и инфраструктурных банков, а также данные официальных программ сотрудничества. Проведено исследование двусторонних торговых соглашений, инвестиционных проектов и транспортных маршрутов, реализуемых при участии китайских компаний. Применение метода SWOT-анализа позволило структурировать сильные и слабые стороны китайской торговой стратегии, а также выделить ключевые вызовы и возможности её дальнейшего развития в рассматриваемом регионе.

Шёлковые нити геоэкономической стратегии Китая в Евразии

Китайское продвижение на постсоветское пространство представляет собой не спонтанный, а методично выстроенный процесс, ядром которого выступает инициатива «Один пояс, один путь». Символизм объявления этой стратегии именно в Казахстане в 2013 г. подчеркивает приоритетность постсоветских территорий в китайском видении новой конфигурации евразийских торговых связей. КНР стремится возродить исторические маршруты Шёлкового пути, но с использованием современных технологий и финансовых инструментов для создания многокомпонентной системы транспортных артерий.

Развитие инфраструктуры выступает ключевым элементом китайской стратегии. Пекин инвестирует значительные средства в строительство и модернизацию железных дорог, автомагистралей, логистических хабов и трубопроводов. Данные вложения направлены на сокращение транспортных издержек и времени доставки товаров из Китая в Европу, а также на формирование новых маршрутов, снижающих зависимость от традиционных морских путей. Характерный пример – коридор через территорию Казахстана, где создание сухого порта Хоргос и модернизация пограничных переходов позволили существенно увеличить пропускную способность на западном направлении ^[2].

Энергетическая безопасность занимает отдельное место в китайском видении сотрудничества с постсоветскими странами. КНР выстраивает систему контрактов и инфраструктуры для обеспечения стабильного доступа к углеводородам и другим ресурсам региона. Газопровод Средняя Азия – Китай, берущий начало в Туркменистане и проходящий через Узбекистан и Казахстан, стал одним из первых крупных проектов, изменивших энергетическую карту региона. Поставки казахстанской нефти, туркменского газа и урановой продукции из республик Центральной Азии вносят вклад в обеспечение китайской экономики необходимыми ресурсами ^[3].

Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Фонд Шёлкового пути обеспечивают финансирование крупных проектов, позволяя КНР обходить традиционные западные финансовые институты и их политические условия ^[4]. Кредитование осуществляется через государственные банки Китая, при этом часто используется схема «ресурсы в обмен на инфраструктуру», позволяющая китайской стороне гарантировать возврат инвестиций ^[5].

Долгосрочные цели Пекина в регионе выходят за рамки чисто экономических интересов и включают стратегическое позиционирование КНР как одного из ключевых игроков в формировании новой архитектуры евразийской торговли. Китай выстраивает альтернативные транспортные коридоры, снижающие его зависимость от маршрутов, которые могут быть блокированы в случае геополитических конфликтов. Параллельно через экономические рычаги Пекин создает систему взаимосвязей, превращающую постсоветское пространство в зону своего стабильного влияния, не вступая в прямое геополитическое соперничество с другими державами.

Центральная Азия и возвращение влияния на исторических маршрутах

Проникновение Китая в экономику Центральной Азии достигло масштабов, меняющих региональный баланс сил. Товарооборот между Китаем и странами региона показывает устойчивую положительную динамику, увеличившись со скромных показателей начала 2000-х г. до рекордных 94,8 млрд долл. в 2024 г. ^[6]. В Казахстане, Узбекистане и Туркменистане КНР вытеснила традиционных торговых партнеров, включая Россию, и заняла лидирующие позиции по объему товарообмена. Структурный анализ торговли демонстрирует классическую модель взаимодействия с развивающимися экономиками: экспорт из Китая представлен преимущественно готовой продукцией (машины, оборудование, электроника, текстиль), а импорт в КНР состоит из сырьевых товаров (углеводороды, металлы, сельскохозяйственная продукция) (Таблица 1).

Таблица 1. Товарооборот Китая со постсоветскими странами (2015-2024 гг.)

Источник: составлено автором на основании данных Китайской таможенной службы ^[6].

Транспортная инфраструктура служит фундаментом китайского продвижения в регионе. Модернизация железнодорожных путей через Казахстан создала эффективный сухопутный коридор для китайских товаров, направляющихся в Европу. Сухой порт Хоргос на казахстанско-китайской границе и железнодорожный переход Достык-Алашанькоу превратились в ключевые логистические хабы, через которые проходит растущий поток контейнерных поездов ^[7]. Китайские компании также участвуют в строительстве автомагистралей, мостов и тоннелей, формируя интегрированную транспортную сеть. Отдельное внимание уделяется проекту железной дороги Китай-Кыргызстан-Узбекистан, которая должна создать новый южный маршрут в обход территории России, соединив Китай с узбекским участком исторического Шёлкового пути ^[8].

Энергетическое сотрудничество стало одним из приоритетных направлений китайской стратегии в Центральной Азии. Газопровод Средняя Азия – Китай, состоящий из трех параллельных линий общей пропускной способностью более 55 млрд кубометров в год, обеспечивает поставки туркменского, узбекского и казахстанского газа на китайский рынок ^[3]. Нефтепровод Казахстан-Китай позволяет экспортировать около 20 млн тонн казахстанской нефти ежегодно. CNPC и другие китайские энергетические гиганты приобрели доли в нефтегазовых месторождениях региона, включая долю в 8,33% в проекте Кашаган и активы в Актюбинской области Казахстана. ^[9]

Промышленная кооперация между Китаем и странами Центральной Азии приобретает новые формы по мере экономического развития региона. В Узбекистане китайские компании участвуют в строительстве промышленных кластеров и организации производства электромобилей. В Казахстане создаются совместные предприятия в металлургии и машиностроении. Туркменистан получает китайское оборудование для газоперерабатывающей отрасли. При этом сохраняется проблема ограниченной локализации производств – большинство высокотехнологичных компонентов продолжают поставляться из Китая, что закрепляет технологическую зависимость.

Таблица 2. Крупнейшие инфраструктурные и индустриальные проекты Китая в регионе (2024)

Источник: составлено автором на основании данных ЕАБР ^[10].

Социальное восприятие китайского присутствия в регионе неоднозначно. На уровне элит Китай часто рассматривается как желанный экономический партнер, предоставляющий инвестиции без политических условий. Среди населения периодически возникают опасения относительно китайского проникновения, особенно в вопросах землепользования и трудовой миграции ^[5]. В Казахстане и Кыргызстане фиксировались протесты против передачи земель в долгосрочную аренду китайским компаниям. Подобные настроения создают определенные ограничения для дальнейшего углубления китайского присутствия, заставляя Пекин более тщательно продумывать публичные аспекты своих проектов ^[11].

Кавказский транзит как новый путь к Европе

Южный Кавказ приобретает стратегическое значение в китайской транспортной архитектуре как участок Среднего коридора, соединяющего КНР с Европой в обход России. Географически регион представляет собой естественный мост между Каспийским и Чёрным морями, позволяющий сформировать альтернативный маршрут доставки товаров. Железнодорожная линия Баку-Тбилиси-Карс, открытая в 2017 г., стала ключевым инфраструктурным проектом, связавшим железнодорожные сети Азербайджана, Грузии и Турции. Хотя Китай не выступал прямым инвестором этой магистрали, он активно стимулировал её создание, видя в ней важное звено трансконтинентального маршрута ^[12].

Транскаспийский международный транспортный маршрут, проходящий из Китая через Казахстан, Каспийское море, Азербайджан, Грузию и далее в Турцию и Европу, демонстрирует растущие показатели грузоперевозок. Китайские компании инвестируют в развитие портовой инфраструктуры на Каспии, включая терминалы в портах Актау и Баку, для ускорения перевалки контейнеров с железнодорожного на морской транспорт и обратно. Модернизация существующих и строительство новых логистических объектов направлены на повышение пропускной способности всего маршрута и сокращение времени транзита.

Двусторонние торговые отношения Китая со странами Южного Кавказа имеют разную интенсивность и структуру. Грузия стала первой страной региона, заключившей соглашение о свободной торговле с Китаем, вступившее в силу в 2018 г., что привело к значительному росту грузинского экспорта в КНР, особенно вина и сельскохозяйственной продукции ^[13]. Китай занял третье место среди импортеров грузинского вина ^[14]. Азербайджан сотрудничает с КНР преимущественно в энергетической сфере, экспортируя нефть и полимеры, а также импортируя китайскую технику и оборудование для нефтехимического сектора ^[15]. Армения, не имеющая прямого доступа к основным транспортным коридорам, поддерживает более ограниченные экономические связи с Китаем, сфокусированные на экспорте меди и других металлов, а также на привлечении технической помощи ^[16].

Проект глубоководного порта Анаклия на черноморском побережье Грузии рассматривается как потенциальный ключевой элемент Среднего коридора. В мае 2024 г. китайские компании China Communications Construction Company Limited и China Harbour Investment Pte. Ltd. выиграли тендер на реализацию этого проекта. Порт Анаклия должен стать вторым глубоководным портом на восточном побережье Чёрного моря после российского Новороссийска и позволит значительно увеличить объемы транзита китайских грузов через Южный Кавказ с выходом на рынки Юго-Восточной Европы.

Политический подход Китая к странам Южного Кавказа характеризуется прагматизмом и нейтралитетом по отношению к региональным конфликтам. Пекин выстраивает экономические отношения со всеми тремя государствами независимо от их внешнеполитической ориентации. КНР воздерживается от однозначных заявлений по таким чувствительным вопросам, как статус Абхазии и Южной Осетии или нагорно-карабахскому конфликту. Данная линия поведения позволяет Китаю сохранять конструктивные отношения со всеми игроками региона, постепенно укрепляя свое экономическое присутствие без создания политических препятствий ^[17].

Черноморское направление в системе торговых путей Китая

Черноморский регион приобретает возрастающее значение в китайской стратегии как транспортный узел, связывающий Центральную Азию и Южный Кавказ с европейскими рынками. Порты Черного моря становятся важными элементами морской составляющей инициативы «Пояс и путь», позволяя диверсифицировать маршруты доставки китайских товаров. Румынский порт Констанца, обработавший в 2023 г. 92,7 миллиона тонн грузов (рост на 21% по сравнению с предыдущим годом), превратился в один из ключевых хабов для китайских товаров, направляющихся в Центральную и Восточную Европу. Контейнерный терминал порта, управляемый компанией DP World, удвоил пропускную способность до 1,5 миллиона TEU в год после инвестиций в размере 130 млн евро ^[18].

Грузинские порты Поти и Батуми обеспечивают выход Среднего транспортного коридора к Черному морю. Через них осуществляется транзит контейнерных грузов, следующих по маршруту Китай-Казахстан-Азербайджан-Грузия-Черное море-Европа. Проект глубоководного порта в Анаклии, тендер на строительство которого в 2024 г. выиграли китайские компании, призван существенно увеличить пропускную способность грузинского черноморского побережья. Порт рассчитан на обработку до 100 миллионов тонн грузов в год и сможет принимать суда Panamax и Post-Panamax, что сделает его важным логистическим центром для китайского экспорта ^[19].

Беларусь, не имея прямого выхода к Черному морю, включена в китайскую черноморскую стратегию через развитие железнодорожных маршрутов. Китайско-Белорусский индустриальный парк «Великий камень», крупнейший проект двустороннего сотрудничества, функционирует с 2015 г. и привлек около 1,5 млрд долл. инвестиций. На конец 2022 г. в парке зарегистрировано 100 резидентов из 15 стран, а к 2025 г. их число увеличилось до 142 организаций ^[20]. Ключевые направления деятельности включают машиностроение, электронику, логистику, фармацевтику. Парк предоставляет резидентам существенные налоговые льготы, включая освобождение от налога на прибыль на 10 лет и снижение ставки подоходного налога для сотрудников до 9% ^[21].

Молдова, несмотря на относительно скромный объем экономики, также попадает в поле зрения китайской стратегии в Черноморском регионе. Экспорт Китая в Молдову в 2023 г. составил 251,6 млн долл., что поставило КНР на шестое место среди торговых партнеров страны ^[22]. В 2021 г. Молдова представила Китаю инвестиционные проекты в сферах медицины, промышленности, информационных технологий и сельского хозяйства. Особый интерес вызывает экспорт молдавского вина в Китай – КНР стала пятым по величине рынком сбыта.

Партнёрство и конкуренция в китайско-российском балансе региона

Взаимодействие Китая и России в постсоветском пространстве эволюционировало от настороженного разграничения сфер влияния до прагматичного сотрудничества с элементами скрытой конкуренции. На начальном этапе после распада СССР Китай проявлял осторожность в отношениях с бывшими советскими республиками, признавая доминирующую роль России в регионе ^[23]. По мере укрепления своих экономических позиций Пекин стал более активно продвигать собственные интересы, хотя и старался избегать прямой конфронтации с Москвой, предпочитая механизмы согласования и координации.

Двусторонние экономические отношения между Китаем и Россией демонстрируют впечатляющую динамику, особенно после 2014 г., когда западные санкции подтолкнули Москву к усилению восточного вектора внешней политики. Товарооборот между странами достиг рекордных показателей в 2023 г. – 240 млрд долл., а в 2024 г. превысил 244,8 млрд ^[24]. Структура торговли отражает комплементарность экономик: Китай поставляет в Россию промышленные товары (машины, электронику, автомобили), а Россия экспортирует преимущественно сырье (нефть, газ, уголь, древесину, зерно). Значимым трендом стал переход на расчеты в национальных валютах, преимущественно в юанях, по более чем половине сделок, что снижает зависимость от доллара.

Сотрудничество в энергетической сфере выступает одним из столпов китайско-российского партнерства. Газопровод «Сила Сибири», введенный в эксплуатацию в 2019 г., позволил начать прямые поставки российского газа на китайский рынок в объеме до 38 миллиардов кубометров в год. Обсуждается строительство «Силы Сибири-2» с потенциальной пропускной способностью 50 миллиардов кубометров ^[25]. Китайские компании приобрели доли в российских энергетических проектах, включая 20% в «Ямал СПГ» и 10% в «Арктик СПГ-2». Эти инвестиции обеспечивают КНР доступ к арктическим ресурсам и развивают Северный морской путь как альтернативный маршрут доставки энергоносителей ^[25].

Координация усилий России и Китая на постсоветском пространстве осуществляется через многосторонние форматы, включая Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) и механизмы сопряжения инициативы «Пояс и путь» с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС). В 2015 г. Россия и Китай подписали декларацию о сопряжении этих проектов, нацеленную на избежание конкуренции и гармонизацию инфраструктурных планов ^[26]. На практике реализация декларации сталкивается с определенными трудностями, связанными с различиями в подходах и ресурсных возможностях сторон.

Элементы конкуренции между Россией и Китаем наиболее заметны в Центральной Азии, где исторически сложившееся влияние Москвы постепенно уступает место экономическому доминированию Пекина. Китай превзошел Россию по объему торговли со всеми странами региона и стал ключевым инвестором в транспортную и энергетическую инфраструктуру. При этом сложилось своеобразное разделение сфер влияния: Россия сохраняет преимущества в военно-политической области и трудовой миграции, в то время как Китай доминирует в сфере инвестиций и торговли. Такой баланс позволяет избегать открытого соперничества. (Таблица 3).

Таблица 3. Доля Китая во внешнеторговом обороте стран региона (2015-2024 гг., %)

Источник: составлено автором на основании данных статистических управлений стран СНГ.

Барьеры и возможности будущего китайского влияния

Расширение торгового влияния Китая на постсоветском пространстве сталкивается с комплексом ограничений и вызовов разной природы. Геополитическая нестабильность выступает фактором риска для китайских инвестиций и торговых маршрутов. Военный конфликт на Украине послужил фактором, поменявшим сложившиеся логистические цепочки и КНР переориентировала потоки товаров на альтернативные маршруты. Локальные конфликты в других частях региона, включая армяно-азербайджанские противоречия и пограничные споры в Центральной Азии, также создают потенциальные риски для стабильного функционирования транспортных коридоров. Китайские стратеги вынуждены учитывать вероятность эскалации этих конфликтов при планировании долгосрочных инвестиций.

Экономические ограничения связаны с долговой нагрузкой стран-партнеров и вызывают вопросы о долгосрочной устойчивости китайской модели инвестирования. Особенно уязвимы малые экономики региона, такие как Таджикистан и Кыргызстан, где значительные кредиты от Китая на инфраструктурные проекты привели к росту внешнего долга. Для Таджикистана долг перед китайскими кредиторами оценивается в 1,2 млрд долл., что составляет около 20% внешнего долга страны ^[27]. Аналогичная ситуация наблюдается в Кыргызстане, где задолженность перед Эксимбанком Китая превышает 1,8 млрд долл. Потенциальная неспособность обслуживать эти долги может привести либо к пересмотру условий сотрудничества, либо к передаче стратегических активов под контроль китайских компаний.

Технологические барьеры проявляются в недостаточной интеграции производственных цепочек и ограниченной локализации высокотехнологичных производств в странах региона. Большинство совместных проектов ориентировано на первичную обработку ресурсов или сборку с использованием китайских компонентов, что закрепляет технологическую зависимость от КНР. Существенная часть финансирования в рамках инициативы «Пояс и путь» направляется на контракты с китайскими компаниями, использующими преимущественно китайское оборудование и рабочую силу, что ограничивает стимулирующий эффект для местных экономик.

Конкуренция со стороны других внешних игроков представляет дополнительный вызов для китайской стратегии. Европейский союз продвигает инициативу Global Gateway с бюджетом 300 млрд евро на период 2021-2027 гг., направленную на финансирование инфраструктурных проектов в Африке и Центральной Азии как альтернативу китайской инициативе «Пояс и путь» ^[28]. В 2024 г. экспорт ЕС в Центральную Азию вырос на 99,5% по сравнению с 2014 г. ^[29]. Турция развивает проект «Срединный коридор», предлагая маршрут, обходящий Россию и Иран. США также увеличивают экономическое присутствие в регионе в некоторых странах. Многосторонняя конкуренция заставляет Китай адаптировать свою стратегию и предлагать более привлекательные условия сотрудничества.

Возможности для дальнейшего расширения влияния Китая связаны с объективными факторами географической близости и взаимодополняемости экономик (Таблица 4). Транспортная интеграция продолжит укрепляться по мере завершения ключевых инфраструктурных проектов, таких как железная дорога Китай-Кыргызстан-Узбекистан, глубоководный порт Анаклия, модернизация Хоргоса и других логистических узлов. Целевой показатель товарооборота Китая с Центральной Азией в 70 млрд долл. к 2030 г. выглядит вполне достижимым при сохранении текущих темпов роста.

Таблица 4. SWOT-анализ торгового влияния Китая на постсоветском пространстве

Источник: составлено автором на основании проведенного исследования.

Энергетическое сотрудничество останется одним из приоритетов китайской стратегии, с возможным расширением газопроводной системы Средняя Азия – Китай и увеличением импорта нефти из России и Казахстана. Цифровая связность представляет растущую сферу китайского влияния, включая развитие электронной коммерции, финансовых технологий и телекоммуникационной инфраструктуры. Китайские технологические гиганты, такие как Huawei и ZTE, активно продвигают свои решения для строительства сетей 5G и цифровизации городской инфраструктуры в странах региона.

Заключение

За относительно короткий исторический период КНР превратилась из второстепенного игрока в ведущего торгового партнера для большинства бывших советских республик. Китайский товарооборот с регионом демонстрирует устойчивый рост, достигнув совокупного показателя более 350 млрд долл. к 2024 г. Инфраструктурное измерение китайской стратегии заключается в формировании альтернативных транспортных коридоров, обеспечивающих более эффективный доступ к европейским рынкам. Центральноазиатский маршрут через Казахстан, Средний коридор через Каспий, Азербайджан и Грузию с выходом к Черному морю, а также северный путь через Россию и Беларусь образуют многокомпонентную сеть, снижающую зависимость КНР от традиционных морских маршрутов. Ключевые логистические узлы – сухой порт Хоргос, каспийские порты Актау и Баку, черноморские Поти, Батуми и строящаяся Анаклия, индустриальный парк «Великий камень» в Беларуси – становятся опорными точками китайского присутствия.

Энергетическая составляющая китайского расширения в регионе направлена на обеспечение стабильного доступа к ресурсам. Газопроводная система Средняя Азия – Китай, нефтепровод Казахстан – Китай, поставки российских углеводородов, импорт урана, меди и других полезных ископаемых формируют ресурсную базу для развития китайской экономики. Параллельно КНР инвестирует в возобновляемую энергетику, выстраивая сбалансированный портфель энергетических активов.

Черноморский регион приобретает возрастающее значение как стратегический транспортный узел, связывающий сухопутные маршруты из Центральной Азии и Южного Кавказа с европейскими рынками. Китайские компании инвестируют в развитие портовой инфраструктуры, включая участие в создании глубоководного порта Анаклия. Несмотря на геополитические осложнения Черноморье остается одним из приоритетных направлений в рамках морской составляющей инициативы «Пояс и путь».

Баланс влияния на постсоветском пространстве постепенно смещается в пользу Китая, хотя КНР избегает прямой геополитической конфронтации с Россией и западными державами. Сложилась своеобразная система разделения сфер влияния: Китай доминирует в экономической и инфраструктурной сферах, Россия сохраняет преимущество в военно-политической области, США концентрируются на экспансии региона через продвижении прозападных моделей общества. Данная полицентричная модель взаимодействия, вероятно, сохранится в среднесрочной перспективе, при условии отсутствия кардинальных геополитических сдвигов.

Прогнозируя дальнейшее развитие китайского влияния в регионе, можно выделить несколько ключевых тенденций. Торговая интеграция продолжит углубляться на фоне географической близости и взаимодополняемости экономик. Расширение товарооборота будет сопровождаться изменением его структуры в сторону увеличения доли продукции с высокой добавленной стоимостью. Цифровая составляющая экономического сотрудничества приобретет возрастающее значение, охватывая электронную коммерцию, финансовые технологии и умную инфраструктуру. Стоит признать, что сохраняются риски и ограничения, связанные с долговой нагрузкой стран-партнеров, геополитической нестабильностью и потенциальной конкуренцией с другими внешними игроками. Постсоветское пространство, расположенное на стратегическом перекрестке между Европой и Азией, продолжит трансформироваться и интегрироваться в новую экономическую архитектуру под влиянием КНР, играющей роль одного из ключевых бенефициаров происходящих изменений.