Лингвокультурологические особенности топонимов Москвы

Кузёмина Юлия Владимировна аспирант; филологический факультет; Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы (РУДН) учитель русского языка и литературы; ГБОУ Школа №2070 117587, Россия, г. Москва, пр-д Сумской, дом 2 корпус 5 Kuzemina Iuliia Vladimirovna Postgraduate student; Faculty of Philology; Patrice Lumumba Peoples' Friendship University of Russia (RUDN) Teacher of Russian language and literature; GBOU School No.2070 117587, Russia, Moscow, Sumy ave., building 2, building 5 yslagrimi@mail.ru Другие публикации этого автора

Цель настоящей работы заключается в анализе лингвокультурологических особенностей московской топонимии, в частности, выявление имеющихся культурных коннотаций того или иного топонима, а также источника его происхождения, что также может сказываться на особенностях культурного компонента семантики данного топонима. Несмотря на это, системных лингвокультурологических исследований особенностей московской топонимики еще не было проведено, как о том сообщается еще в работе Н. Ю. Забелина ^{[1, с. 3-4]}. По этой причине данное исследование призвано восполнить про бел в этом аспекте исследования.

Топонимия Москвы представляет собой органичный фрагмент ее лингвистического ландшафта, репрезентируя культурные и аксиологические ценности, отображаемые с помощью данных топонимов. Помимо прочего, различные микротопонимы и наименования различных географических объектов Москвы представляют собой свидетельство о различных этапах исторического развития данного города (ценность топонимов как материала для такого рода анализа подчеркивается в разных исследованиях, в частности, в статье М. Н. Громова и Н. А. Куценко ^{[2, с. 327]}). В статье С. А. Попова справедливо утверждается ^{[3, с. 134]}, что топонимия определенного региона отражает его естественно-географические особенности, а также языковую историю данного региона (в частности, предшествующие этапы языкового развития) и изменения языкового ландшафта. Не является здесь исключением и территория города Москвы.

К московской топонимии можно отнести географические наименования названия различных типов: прежде всего, различных городских объектов – улиц, переулков, проспектов, площадей, отдельных зданий и сооружений и т. п., кроме того сюда можно отнести и названия различных географических объектов ландшафта, которые расположены на территории Москвы. К топонимии также относятся названия различных рек, прудов, возвышенностей, оврагов и т. д.

Нужно сразу же отметить, что московская топонимия обладает несколькими источниками, которые различаются как по языку-источнику, так и по времени генеза. Наиболее древний пласт московских топонимов составляют те из них, которые восходят еще к дохристианским временам. Как об этом говорится в исследовании А. Л. Шилова ^{[4, с. 52]}, основными источниками данных топонимов являются следующие языковые группы: славянская, балтийская и финно-угорская.

Цитируемым выше автором к этой группе относятся следующие микротопонимы Москвы, как Коломенское, Могильцы, Паны и т. п. Данные наименования определенных участков местности, по мысли А. Л. Шилова ^{[4, с. 53-56]}, восходят к различным лексическим единицам финно-угорских языков, обозначающих разнообразные наименования святилищ, священных мест, языческих мест поклонения. Предположения о финно-угорских истоках ряда единиц московской топонимии является достаточно обоснованным, так как территорию современных Москвы и Московской области в древности заселяли финно-угорские племена, в частности, меряне.

Значительное влияние на топонимию Москвы оказало также и православное христианство, что проявляется в принципах номинации тех или иных географических объектов, в частности, водоемов, а также улиц, переулков и прочих подобных объектов. Согласно данным, приводимым в работах ряда исследователей, в частности, Ю. В. Кореневой ^[5], около 30% годонимов центра Москвы по принципу своей номинации соотнесены с православным христианством.

В упомянутом чуть выше исследовании Ю. В. Кореневой приводится достаточно большое количество такого рода топонимов, которые связаны с религиозной сферой православного христианства ^{[5, с. 140]}. Ниже приводятся некоторые из таких топонимов с кратким комментарием, касающимся их истории и особенностей заложенных в них культурных коннотаций:

· улица Воздвиженка: наименование ее связано с праздником Воздвижения Креста Господня, который относится к числу двунадесятых, т. е. наиболее важных праздников Православной церкви;

· Богоявленский переулок: наименование объекта связано с праздником Крещения или Богоявления Господня, который также относится к числу двунадесятых праздников;

· Покровский бульвар: наименование объекта связано с праздником Покрова Пресвятой Богородицы, который относится в Православной церкви к числу великих праздников, особо почитаем этот день также и в Русской Православной Церкви;

· Никольский переулок: наименование переулка связано с именем святителя Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского, который принадлежит к числу наиболее почитаемых святых в православном христианстве вообще и в русском православии в частности.

Таким образом, мы можем видеть, исходя из представленного материала, что топонимы, семантика которых связана с религиозной лексикой, в частности, с наименованиями православных христианских праздников и православных святынь, относятся преимущественно к группе урбанонимов, т. е. наименований объектов городского ландшафта. Помимо прочего, к этой же группе относятся так называемые экклезионимы, т. е. наименования церквей и храмов.

Среди топонимов, семантика которых связана с христианской верой, можно выделить ряд топонимов, которые не связаны непосредственно с наименованиями крупных церковных праздников или именами почитаемых святых, а обозначают какие-либо реалии церковной жизни, названия священнослужителей и церковнослужителей и т. д. Среди таких топонимов можно выделить лимноним Патриаршие пруды, в которых оним восходит к притяжательному прилагательному от апеллятива патриарх – глава поместной православной церкви. Само это наименование связано с периодом получения Русской Церковью независимости и становления патриаршества на Руси. К этой же группе относится и такое наименование, как, например, Звонарский переулок. В данном наименовании оним Звонарский представляет собой апеллятивную форму от имени существительного звонарь, которое обозначает одного из церковнослужителей, отвечающих до начала и во время богослужений за колокольные звоны.

На основании представленных выше примеров можно сделать вывод о том, что религиозные представления (как христианские, так и дохристианские) оказали существенное влияние на развитие топонимов Москвы. Это может свидетельствовать о религии как важном факторе, который влияет на развитие топонимии и ее семантики, соответственно.

Еще одной значимой группой, в существенной мере доминирующей в современной московской топонимии, являются названия советского периода, в том числе и переименования ряда городских объектов, произошедшие в эту эпоху. В качестве отдельного класса топонимов, связанных с началом нового периода в жизни страны после Октябрьской революции, советизмы выделяются, в частности, в статье А. В. Барандеева ^{[6, с. 53,56]}. Несмотря на то, что ранее проводились широкомасштабные кампании за возвращение улицам и прочим городским объектам исторических названий, на карте Москвы можно найти еще достаточно большое количество наименований объектов, восходящих к советской эпохе. Нужно учесть еще тот факт, что установление топонимов-советизмов как правило имело политический и идеологический характер и обычно шло «сверху», что отмечается в статье С. Н. Фоломеева ^{[7, с. 167]} (хотя, безусловно, были и кампании, начинавшиеся снизу, по изменению «старой», дореволюционной топонимики в соответствии с новыми реалиями советской власти).

Следует выделить еще один аспект, связанный с рядом семантических изменений, произошедших в топонимии в течение советского периода, которые не отражались на поверхностной форме топонимов, но были связаны с развитием или трансформацией семантики данного топонима. В качестве примера описанного явления можно привести трансформацию семантики общеизвестного топонима Красная площадь. В древнерусском и старорусском языках лексическая единица красный имела значение 'красивый'. После Октябрьской революции красный цвет стал ассоциироваться с революционным движением большевиков, приобретя, соответственно, при этом дополнительные «революционные» коннотации. Кроме того, красный цвет присутствовал и на государственном флаге СССР. Тем самым, наименование Красная площадь приобрела при этом дополнительные «советские», «революционные» коннотации, связанные с победой социалистического строя и началом новой эпохи в истории государства и общества.

Таким образом, нужно отметить тот факт, что особенности политического развития и политической истории государства также оказывают влияния на состав топонимии, принципы отбора для нее апеллятивной лексики, а также на принципы изменения наименований, что подчеркнуто в исследовании И. Б. Фоменко и У. Биина ^[8].

Некоторые топонимы, связанных с наименованием ряда географических и прочих объектов Москвы, обладают определенными культурными коннотациями, поскольку, как об этом свидетельствуется в исследовании Е. Л. Березович ^[9], русская топонимия в своей определенной части обладает некоторыми культурными коннотациями. Так, Кремль представляется как центр Москвы, в том числе, ее исторический и духовный центр, а, соответственно, и центр России. Это происходит потому, что, как сообщается в том же исследовании ^{[9, с. 60-61]}, географическое пространство в наивном языковом сознании концептуализируется в виде концентрических окружностей, в центре которых локализован какой-либо сакрально значимый для данной лингвокультуры объект, а на периферии локализованы менее значимые. Подобные топонимы, кроме прочего, что указано в статье И. В. Бугаевой ^{[10, с. 124]}, являются политическими символами и символически обозначают государственную власть (среди них автором указанной статьи перечисляются топонимы Красная площадь и Кремль).

Нужно отметить, что в московской топонимии также встречаются и прецедентные имена русской культуры. Прецедентное имя, по определению ряда авторов ^{[11, с. 82-83]}, представляет собой особый тип имени собственного, которое соотносится либо с каким-то значимым для данной культуры текстом или текстами, либо со значимой прецедентной ситуацией. Примерами таких топонимов могут служить следующие: Пушкинская улица или Тургеневская площадь, поскольку они соотносятся с именами русских писателей-классиков А. С. Пушкина и И. С. Тургенева, произведения которых получили широкую известность в современной русской лингвокультуре. Тексты данных авторов можно рассматривать как прецедентные для русской культуры, по той причине, что эти авторы внесли большой вклад в развитие русского языка и литературы.

Нашли отражение в топонимии современной Москвы и имена собственные другого типа. Так, в исследовании Б. Б. Вагнера приводятся довольно многочисленные топонимы Москвы и Подмосковья ^{[12, с. 84-85]}, которые связаны по происхождению с наименованиями дворянских усадеб и родовых селений. Последние, как правило, получали именования по имени собственного владельца. К такой группе топонимии по происхождению можно отнести следующие онимы: Лефортово (от фамилии адмирала Лефорта), Покровское-Стрешнево (по фамилии окольничьего Р. Стрешнева), Петровско-Разумовское (по фамилии бывшего владельца графа Разумовского) и т. д.

Языковой анализ топонимии Москвы свидетельствует о том, что она восходит к различного рода источникам. Если на первоначальных этапах, как об этом говорилось в работе А. Л. Шилова ^{[4, с. 52]}, таковыми выступали славянские, балтийские и финно-угорские языки, то на более поздних этапах развития, в частности, в советский период в качестве топонимов начинают использоваться апеллятивы, восходящие к лексике современных языков. В частности, сюда можно отнести как лексику современного русского языка, так и интернационализмы. К последнему классу можно отнести, например, такое наименование, как шоссе Энтузиастов, связанное с советским периодом развития московской топонимии, поскольку лексическая единица энтузиаст имеется практически во всех основных современных литературных языках, как в русском, так и в европейских.

Таким образом, в московской топонимии можно выделить несколько классов производящих основ: названия религиозного происхождения, как христианского, так и дохристианского, которые уже разбирались выше; названия, связанные с родом занятий прежних жителей, как правило, старорусского происхождения: Сокольники, Чашники; названия, связанные с происхождением жителей: Ордынка, Большая Грузинская улица; названия, связанные с индустриальными объектами Москвы: Магистральный проезд, Холодильный переулок, Промышленная улица и т. д. О принципах номинации различных районов Москвы (к примеру, название Хамовники пошло от наименования профессии льняных ткачей, живших в данной слободе) по тем или иным социальным либо профессиональным особенностям жителей упоминается в исследовании С. Г. Павлюка ^{[13, с. 36-37]}. Этот же принцип наименования, который условно можно назвать «профессиональным», т. е. по наименованию профессии жителей какой-либо слободы, выдвигается как один из основных принципов номинации московской топонимии и в работе П. З. Гольдина ^{[14, с. 67]}, а также в статье Б. Б. Вагнера и Т. С. Вороновой ^{[15, с. 72-73]}. В статье Т. Лу и Г. А. Шантуровой среди основных принципов номинации топонимии Москвы представлены следующие ^{[16, с. 483-484]}: географический (по особенностям рельефа местности, вторичное наименование по гидрониму и т.п.), объектный (по наименованию какого-либо примечательного объекта, как правило, церкви, монастыря либо домовладения), градостроительный (в том числе, и по наименованию профессиональных слобод), мемориальный (в честь или в память какого-то лица). Наиболее часто, по мысли цитируемых авторов, среди московских топонимов актуализируются объектный, градостроительный и географический принципы наименования. Мысль о том, что объектный принцип наименования (где базовым для наименования объектом выступают церкви, храмы или монастыри) является преобладающим в топонимах Москвы выражена и в статье Р. Разумова и С. Горяева ^{[17, с. 95-96]}.

Московская микротопонимия, а также и ряд макротопонимов, обладая своеобразной «исторической памятью», позволяют реконструировать модель мира того периода, когда они возникли и когда они стали использоваться в качестве имен собственных. Так, к примеру, о том, что топонимы являются средством кодирования и трансляции культурно-исторической (лингвокультурной) информации, говорится в исследовании Цюй Юэ ^{[18, с. 148]}. Тесным образом культурно-исторический компонент топонимов непосредственно соотносится и с их психолингвистическим образом (что представлено, например, в работе Е. Л. Дьяконовой на примере анализа общего топонима «Москва» ^{[19, с. 24]}).

Таким образом, можно заметить, что модель мира, которая представлена в московской топонимии, является своего рода гибридным явлением: в ней представлены как старые дохристианские наименования, так и наименования, связанные с распространением на Руси православного христианства, а также те топонимы, которые относятся к новому и новейшему, секулярным периодам развития отечественной истории.

Подводя итог настоящему исследованию, можно сделать вывод о необходимости изучения топонимии Москвы, в том числе и в лингвокультурологическом аспекте, так как это позволяет лучше понять как социальную и языковую, так и культурную историю данного города, а через нее – и историю всей нашей страны.