Оперативно-разыскное задержание (захват) как объект правового регулирования оперативно-разыскного законодательства

Кондрашечкин Роман Викторович кандидат юридических наук старший преподаватель, Московский областной филиал, Московский университет МВД России им. В.Я. Кикотя 143100, Россия, Московская область, пос. Руза, ул. Солнцева, 22, кв. 143 Kondrashechkin Roman Viktorovich PhD in Law Senior Lecturer at Kikotia Moscow University of the Ministry of Internal Affairs  143100, Russia, Moskovskaya oblast', pos. Ruza, ul. Solntseva, 22, kv. 143 rvk07@rambler.ru Другие публикации этого автора

В настоящее время остро встает вопрос правовой регламентации оперативно-разыскного задержания (захвата) лиц, представляющих оперативный интерес. Различные аспекты оперативно-разыскного задержания являются предметом научных споров и дискуссий, затрагивающих вопросы правового характера реализации данного направления сотрудниками уголовного розыска, так как фактическое задержание лица представляет собой ограничение права на свободу и личную неприкосновенность, нашедшее отражение в ч. 1 ст. 22 и гарантированное Конституцией Российской Федерации^[1]. Сотрудники оперативных подразделений при решении общих и специальных задач оперативно-разыскной деятельности (при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий по проверке оперативно-разыскной информации) сталкиваются с проблемой реализации оперативно-разыскного задержания лиц, являющихся объектами, в отношении которых необходимо провести проверочные действия.В научных исследованиях касающихся данной проблемы многие авторы (С. А. Чумаров, Н. С. Железняк) указывают на то обстоятельство, что оперативные сотрудники на определенном этапе не в полной мере могут давать правовую оценку своим действиям по задержанию лиц. Непосредственно в ходе осуществления задержания они испытывают сомнения и неуверенность в законности и правильности своих действий (в рамках практической реализации данных правоотношений). Хотелось бы подчеркнуть, что сотрудников оперативных подразделений сложно упрекнуть в их некомпетентности, так как, что данное направление работы вытекает из практического решения конкретных задач оперативно-разыскной деятельности (далее – ОРД). Несмотря на необходимость практической потребности к урегулированию рассматриваемых правоотношений, в настоящее время нормативные правовые акты не содержат материальные и процессуальные нормы, которые могли бы регламентировать порядок, основания, условия, пределы, а также другие направления применения данной принудительной меры при осуществлении ОРД^[2]. Считаем, что высказанная авторами позиция заслуживает дальнейшей проработки, так как направлена на совершенствование законодательства в области ОРД.

Действующие правоустанавливающие основания задержания лица в законодательстве Российской Федерации регламентированы нормативными правовыми актами по различным направлениям применения рассматриваемой принудительной меры и соответственно различаются между собой в пределах той или иной отрасли права.

Так, правовые основания задержания содержатся в п. 1 ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции»^[3].

Рассматриваемый законодательный акт наделяет сотрудников полиции правом осуществлять задержание лиц, которых обосновано подозревают в совершении преступления (лиц, в отношении которых есть основания и обоснованные подозрения их причастности к совершению преступления).

Вместе с тем, уполномоченным должностным лицом в отношении подозреваемых лиц может быть избрана мера пресечения в виде заключения под стражу в порядке, по основаниям, а также на срок, предусмотренный уголовно-процессуальным законодательством.

Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях^[4] (далее – КоАП РФ) также содержит положения, касающиеся правовых оснований административного задержания, которые нашили отражение в ст. ст. 27.3–27.7.

Правовая неопределенность в отношении задержания подозреваемого, т.е. лица, в отношении которого процессуальный статус определен, с одной стороны закреплена в п. 11 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации^[5] (далее – УПК РФ). Изложенная дефиниция определяет задержание как меру процессуального принуждения. Вместе с тем гл. 12 УПК РФ задержание подозреваемого предполагает проведение комплекса специальных процессуальных действий, направленных на документирование действий задержанного лица следователем, т. е. составление протокола задержания, допрос подозреваемого, личный обыск и другие следственные действия. Фактически процессуальное задержание представляет собой самостоятельную правовую категорию, связанную с процессуальным оформлением задержания. Заслуживает внимание позиция известного российского ученого С. Б. Россинского, который утверждает: «Ни одна норма УПК РФ не предполагает четкой формулы: «фактическое задержание и доставление – это акты уголовно-процессуальной деятельности». Из содержания рассматриваемой дефиниции легального определения задержания подозреваемого вовсе не вытекает прямой тезис о захвате лица как о структурном элементе этой меры принуждения. Данная норма имплементирует в сферу уголовно-процессуального законодательства существующие позиции Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека, придавая практическому задержанию значение некой точки отсчета допустимых сроков ограничения права на свободу и личную неприкосновенность»^[6].

В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации^[7] от 27.06.2000 по жалобе В. И. Маслова на нарушение его конституционных прав и проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 действующего ранее УПК РСФСР, касающегося участия в деле адвоката с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. В ответ на ходатайство В. И. Маслова об обеспечении помощи адвоката следователь разъяснил ему, что в соответствии с ч. 1 ст. 47 УПК РСФСР такая помощь предоставляется с момента предъявления обвинения только обвиняемому либо с момента объявления подозреваемому протокола задержания или постановления о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу. В связи с тем, что В. И. Маслов по своему процессуальному положению является свидетелем, его просьба не может быть удовлетворена. Протокол же о задержании в качестве подозреваемого был объявлен Маслову после того, как он уже длительное время находился в положении фактически задержанного и в отношении него были проведены опознание, допрос в качестве свидетеля и очная ставка.

Федеральный закон от 20.03.2001 № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией конвенции о защите прав человека и основных свобод» внес изменения, которые нашли отражения в реализации положений нового УПК РФ. В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации речь идет о фактическом задержании лица, т. е. точном описании состояния лица в определенный момент времени в конкретной ситуации на фоне его реального статуса по отношению к другим участникам. Использование указанного терминологического пояснения со стороны законодателя создает конкретные описательные действия для формализованного закрепления в юридических актах и дальнейшего распространения фактического и формального положения лица на начальном этапе уголовного преследования, выявленных и обоснованных в решении Конституционного Суда Российской Федерации.

Признание в законе возможности несоответствия фактического состояния задержанного лица его процессуальному статусу может быть обусловлено позицией законодателя о нецелесообразности правового регулирования отдельных положений УПК РФ возникающих правоотношений по факту задержания лица. Это связано с тем, что при определенных условиях ограничение свободы и передвижение лица, подозреваемого в совершении преступления, может иметь место и до возбуждения уголовного дела, а также до поступления сообщения о преступлении, когда должностное лицо, уполномоченное осуществлять процессуальное решение, еще отсутствует. В связи с этим действия по задержанию заподозренного лица выходят за рамки уголовно-процессуальных правоотношений^[8]. Т. е. мы говорим о задержании лица на стадии до возбуждения уголовного дела.

На практике фактическое задержание осуществляется сотрудниками оперативных подразделений, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность (далее – ОРД) в рамках проведения оперативно-разыскных мероприятий (далее – ОРМ). По сути ОРД вид деятельности осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных Федеральным законом 15.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»^[9], в пределах их полномочий, посредством проведения ОРМ в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. Указанные органы не наделены полномочиями по осуществлению предварительного расследования и при этом не имеют законных оснований на подготовку и вынесение процессуальных актов, например, уголовно-процессуального акта, протокола задержания^[10]. В научных работах С. В. Сапруна отмечается тот факт, что «сотрудники органов внутренних дел» во время физического захвата и доставления лица в орган дознания не являются субъектами уголовно-процессуального задержания подозреваемого, а следовательно и субъектами лишения его права на свободу передвижения в уголовно-процессуальном аспекте»^[11]. Данное обстоятельство говорит о том, что фактическое оперативно-разыскное задержание лиц (захват), находящихся в оперативно разработке, а тем более лиц, имеющих процессуальный статус подозреваемых или обвиняемых, сотрудники оперативных подразделений не могут осуществлять без наличия соответствующего законного основания – отдельного поручения, вынесенного следователем органа предварительного расследования на проведение отдельных следственных действий. На практике оперативник сталкивается с проблемой получения решения следователя по данному вопросу, а это упущенное время, потеря первичной информации, потеря информации, имеющей значение для дела, да и в конце концов разрабатываемое лицо может просто скрыться.

В исследованиях И. Л. Петрухина под задержанием подозреваемого понимается специальная тактическая операция, обусловленная сложившейся по делу следственной ситуацией, которая представляет собой некую совокупность процессуальных действий, оперативно-разыскных, организационно-тактических и иных мероприятий, направленных на решение конкретной задачи расследования^[12]. Данной точки зрения придерживаются и другие известные ученые криминалисты^[13]. Вместе с тем указанные авторы утверждают, что научные и методические основы проведения тактических операций входят в предмет изучения криминалистики, что подчеркивает не процессуальный характер фактического задержания и доставления лица в органы внутренних дел. По сути данное действие имплантировано в сферу уголовно-процессуальных отношений ввиду необходимости обеспечения конституционных гарантий в уголовном судопроизводстве.

Учитывая тот факт, что предмет теории ОРД имеет схожие черты с наукой «Криминалистика», но обусловлен спецификой ОРД и проводимыми ОРМ, можно предложить следующее определение задержания (захвата) лиц, представляющих оперативный интерес.

Фактическое задержание (захват) лиц, представляющих оперативный интерес, представляет собой оперативно-разыскное мероприятие, проводимое оперативными подразделениями, в результате которых человек лишается фактической возможности свободно передвигаться, а сотрудники оперативных подразделений получают фактическую возможность принудительно доставить его в орган дознания, следователю или в суд для решения вопросов в пределах их компетенции^[14]. В данном контексте рассматриваемого вопроса у любого задержанного лица имеется необходимость требовать безотлагательной судебной проверки законности ограничения свободы и возлагающий на правоохранительные органы бремя доказывания правомерности проведенного задержания и доставления. По сути, данное положение вытекает из ст. 22 Конституции Российской Федерации и гарантирует неприкосновенность личности в рамках института англосаксонского права «habeas corpus».

Как было отмечено ранее, правовая природа оперативно-разыскной деятельности закреплена в действующем ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» и реализуется в пределах полномочий предоставленных оперативным подразделениям. Вместе с тем в рассматриваемом законе не урегулирован вопрос реализации полномочий, касающихся оперативно-разыскного задержания (захвата) лиц, представляющих оперативный интерес, что несомненно вызывает трудности в правоприменительной практике. Отсутствие в рассматриваемом законе соответствующей нормы, корреспондирующей с ФЗ «О полиции», с ФЗ «О ФСБ» является существенной и требует незамедлительной доработки.

Оперативно-разыскное задержание (захват) в условиях отсутствия законодательного закрепления в ОРД выражается в нормативном правовом регулировании данной принудительной меры различными отраслями права. Применение соответствующей принудительной меры должно регламентироваться нормами оперативно-разыскного законодательства, так как оперативно-разыскное задержание (захват) распространено в деятельности сотрудников оперативных подразделений, чьи правомочия закреплены в отраслевом законодательном акте.

В этой связи необходимо дополнить ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» оперативно-разыскным мерпориятием – «Оперативное задержание (захват)», а также закрепленные в п. 1. ч. 1 ст. 15 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» права органов, осуществляющих ОРД, изложив ее в следующей редакции: «Проводить гласно и негласно оперативно-разыскные мероприятия, перечисленные в ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», производить при их проведении изъятие документов, предметов, материалов и сообщений, а также прерывать предоставление услуг связи, а в случае возникновения непосредственной угрозы жизни и здоровью лица либо должностного лица оперативного подразделения, а также угрозы государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации производить его фактическое задержание (захват)».

Таким образом, оперативные сотрудники будут наделены полномочиями осуществления оперативно-разыскного задержания (захвата) лиц, представляющих оперативный интерес. Также необходимо внести положения, конкретизирующие основания, условиями, порядок проведения задержания^[15].

Законодательное закрепление и нормативное правовое определение оперативно-разыскного задержания лица (захват) позволит решить проблему правового регулирования данных правоотношений и обеспечить на практике реализацию полномочий сотрудников оперативных подразделений и заложенных в Конституции Российской Федерации принципов соблюдения прав и свобод человека и гражданина, неприкосновенности личности при проведении оперативно-разыскных мероприятий в целях решения задач оперативно-разыскной деятельности.

^[1] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ).

^[2]Чумаров С. А., Железняк Н. С. Оперативно-разыскное задержание: необходима легализация // Юридическая наука и правоохранительная практика № 2 (32) 2015.

^[3]Федеральный закон от 07.02.2011 № 3-ФЗ «О полиции» Собрание законодательства Российской Федерации, 14.02.2011, № 7, ст. 900.

^[4] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ // Российская газета. 31.12.2001 № 256.

^[5] Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 24.12.2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.

^[6]С. Б. Россинский. Размышления о правовой природе фактического задержания и доставления подозреваемого // КонсультантПлюс (дата обращения: 26.11.2019)

^[7]Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.06.2000 г. № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФР в связи с жалобой В.И. Маслова» // СЗ РФ. 2000: № 27.Ст. 2882.

^[8] Россинский С. Б. Фактическое задержание подозреваемого как объект конституционного и межотраслевого правового регулирования // Российская юстиция. 2018 № 4 .С. 31.

^[9] Федеральный закон от 15.08.2005 № 144-ФЗ «Об оперативно-разыскной деятельности» // СТРАС Юрист (дата обращения: 26.11.2019).

^[10]Кондрашечкин Р. В. Проблемные вопросы оперативно-розыскного задержания // Актуальные вопросы теории и практики ОРД. Сборник научных трудов всероссийской научно-практической конференции под ред. В. В. Абрамочкина М. 2019. С. 28–25

^[11]С. В. Супрун. Фактическое задержание: буквальное толкование п. 15 ст. 5 УПК // Научный вестник Омской академии МВД России. 2011. № 4 (43). С.26.

^[12] Петрухин И. Л. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М.: Наука, 1989. С. 56.

^[13] Григорьев В. Н. Задержание подозреваемого. М.: ЮрИнфор, 199. С.103–104; Березина Е. С. Задержание подозреваемого как институт уголовного судопроизводства: дис. … канд. юрид. наук. М.: ВНИИ МВД России, 2009. С. 26–27.

^[14] Кондрашечкин Р. В. Проблемные вопросы правоприменительной практики при осуществлении оперативно-разыскного задержания (захват) // Полицейская и следственная деятельность. 2017. № 3. С.24–31.

^[15]Кондрашечкин Р. В. К вопросу о социальной и правовой защите граждан, содействующих органам осуществляющим оперативно-розыскную деятельность: уголовно-правовой и оперативно-розыскной аспект // Сборник: Проблемы применения уголовного законодательства при осуществлении оперативно-розыскной деятельности: Материалы Межведомственного круглого стола. 2016. С. 83–89