Критерий пограничной безопасности: философский, системно-технический и системно-исторический подходы

Шумов Владислав Вячеславович доктор технических наук ведущий научный сотрудник, Международный научно-исследовательский институт проблем управления 117312, Россия, г. Москва, Проспект 60-летия Октября, 9 Shumov Vladislav Doctor of Technical Science Leading Scientific Associate, International Research Institute For Advanced Systems 117312, Russia, g. Moscow, Prospekt 60-letiya Oktyabrya, 9 vshum59@yandex.ru Другие публикации этого автора

Под безопасностью понимается состояние общественных отношений, при котором личность, социальная группа, общность, народ, страна (государство) может самостоятельно, суверенно, без вмешательства и давления извне свободно выбирать и осуществлять свою стратегию международного поведения, духовного, социально-экономического и политического развития ^[37]. Наряду с личностными, государственными, национальными, экономическими, социальными и другими аспектами безопасности выделяется онтологическая безопасность (ontological security). Данный термин обозначает присущее людям чувство безопасности, упорядоченности и правильности их жизни. Наиболее отчетливо это чувство ощущается в случае устойчивой личной идентичности, не изменяющейся с течением времени ^[1].

Пограничная безопасность – это процесс и результат деятельности государственных органов власти, пограничных ведомств, органов местного самоуправления, негосударственных организаций, общества и отдельных граждан по предотвращению и устранению опасностей в пограничном пространстве и созданию условий для повышения могущества государства (Союза или Содружества государств). Территории, включаемые в пограничное пространство, определяются степенью угроз государству и обществу, возможностями государства по их парированию, международными и двусторонними договорами и т.д. ^[49].

Моделированию и оценке эффективности пограничной безопасности посвящено множество работ отечественных и зарубежных авторов; их обзор можно найти в ^{[20, 45, 47]}. В настоящей статье, используя философский, исторический и системный подходы, предпринята попытка учесть влияние общественного мнения и ценностей на состояние и динамику пограничной безопасности.

Философия изучает деятельность как всеобщий способ существования человека, который определяется как действующее существо. Деятельность определяется как активное взаимодействие человека с окружающей действительностью, в ходе которого человек выступает как субъект, целенаправленно воздействующий на объект или другие субъекты и удовлетворяющий таким образом свои потребности ^{[35, С. 28-29]}. Преобразование окружающего мира, воспроизводство себя в нем есть главный способ самореализации и источник самых сильных эмоций и переживаний. Отсюда следует фундаментальная потребность – воспроизводство себя и своего образа действий в потомках как единственная возможность неограниченного продолжения творческого акта.

Потребности определяются как нужда или недостаток в чем-либо, необходимом для поддержания жизнедеятельности организма, человеческой личности, социальной группы, общества в целом ^{[42, С. 518]}. Важнейшей базовой потребностью является потребность в безопасности. А. Маслоу пишет: после удовлетворения физиологических потребностей их место в мотивационной жизни индивидуума занимают потребности другого уровня, которые в самом общем виде можно объединить в категорию безопасности (потребность в безопасности; в стабильности; в зависимости; в защите; в свободе от страха, тревоги и хаоса; потребность в структуре, порядке, законе, ограничениях; другие потребности) ^[24].

Удовлетворение потребностей происходит через политические, социальные и другие институты: «Человек всю жизнь погружен в организации различной природы от семьи до глобальной цивилизации, ежедневно участвуя в их создании и испытывая их благотворное или губительное влияние» ^{[10, С. 9]}. Еще в XIX веке российские ученые отмечали: «Отсутствие безопасности личности и собственности равносильно отсутствию всякой связи между человеческими усилиями и достижением целей, для которых они делаются… Необходимость в личной и имущественной безопасности вызывает к жизни государство, в этой необходимости государство находит главнейшее разъяснение своего существования, она же указывает государству основную его цель и назначение» ^[51].

Исходя из деятельностного подхода можно сформулировать критерий развития индивида и общества – обеспечение неснижения темпов (действительных или кажущихся, абсолютных и относительных) удовлетворения базовых потребностей.

Используя принцип необходимого разнообразия У.Р. Эшби («управление может быть обеспечено только в том случае, если разнообразие средств управляющего (в данном случае всей системы управления) по крайней мере не меньше, чем разнообразие управляемой им ситуации» ^[52]) определим принцип развития (собственно «развертывание» до тех пор «свернутого» ^[42]) общества и государства – повышение разнообразия политических, социальных и общественных институтов. Под институтом (от лат. institutum – учреждение, установление) понимаются исторически сложившиеся формы организации и регулирования общественной жизни, обеспечивающие выполнение жизненно важных для общества функций, включающие совокупность норм, ролей, предписаний, образцов поведения, специальных учреждений, систему контроля ^[7].

В общем случае развитие индивида, общества и государства может быть рассмотрено как адаптация – особая форма отражения системами воздействий внешней и внутренней среды, заключающаяся в тенденции к установлению с ними динамического равновесия. Такое равновесие обеспечивает гармоничное соотношение системы с ее внутренней и внешней средой и развитие данной системы ^[29]. Механизмами адаптации, в частности, являются:

• революция (контрреволюция) – глубокие качественные преобразования системы, сохраняющие ее онтологические свойства и создающие предпосылки для повышения темпов удовлетворения фундаментальной и базовых потребностей (ставящие дополнительные преграды на пути их удовлетворения);
• реформа (контрреформа) – преобразования системы, не связанные с резкими изменениями ее структуры и обеспечивающие повышение (понижение) темпов удовлетворения фундаментальной и базовых потребностей.

По мнению Дж. Девиса условия для революции возникают, если период длительного экономического подъема, формирующего завышенные ожидания, сменяется резким спадом и ожидания оказываются обманутыми ^[38]. Используя термины «кажущиеся темпы», «ожидания», мы попадаем в область социологии и психологии и в сферу управления общественным мнением. Понятия «суверенитет», «безопасность», «пограничная безопасность» эмоционально окрашены, для их понимания и описания требуется использование ценностного, нормативного и рационального подходов, учет базовых архетипов ^[32] и типов поведения субъекта ^[11].

Человеческая деятельность развертывается по цепочке: потребности – мотивы (побудители деятельности) – цели (субъективные образы желаемого результата ожидаемой деятельности) – задачи – действие – результат ^[31]. Причем всякая цель выступает реализацией ценности ^{[18, С. 320]}.

Ценность – это термин, широко используемый в философской и социологической литературе для указания на человеческое, социальное и культурное значение определенных явлений действительности ^[6]. В формальном и прикладном аспектах ценностный подход наиболее развит в экономике, где для описания ситуаций принятия решений субъектом (экономическим человеком) используются такие понятия, как функция полезности, весовая функция и т.д. ^{[5, 27, 54]}.

Индивид принимает те или иные решения, опираясь на картину мира – совокупность предметного содержания, которым обладает человек в своем сознании (К. Ясперс) ^[41]. С точки зрения деятельностного подхода можно сказать, что формой готовности человека к активной познавательной деятельности во внешнем мире выступают представления – чувственно-наглядные образы предметов и явлений действительности, свободно сохраняемые и воспроизводимые в сознании без непосредственного воздействия самих предметов и явлений на органы чувств (В. А. Лекторский) ^[28]. По В. Кемерову мышление есть способность человека связывать образы, представления, понятия, определять возможности их изменения и применения, обосновывать выводы, регулирующие поведение, общение, дальнейшее движение самой мысли ^[19].

Концепция представлений позволяет, в частности, объяснить природу общественного мнения, изучению которой посвящено множество работ ^{[9, 14, 43]}.

Субъективная картина мира формируется и на основе восприятия – чувственного познания предметов и объективных ситуаций. Для восприятия характерно специфическое переживание прямого контакта с реальным миром ^[28]. Однако личный опыт индивида с точки зрения получения необходимой информации для выбора альтернатив ограничен: для получения нужной информации требуется много времени или ресурсов. Последствия некоторых решений нельзя проверить на собственном опыте в силу различных причин (угроза потери здоровья и т.д.). К тому же реальные действия индивида происходят в условиях нехватки времени, в силу чего человек обращается к опыту других индивидов, ищет информацию, чтобы спрогнозировать последствия выбора альтернатив.

Принимая то или иное решение, индивид строит модель (адаптирует картину мира) для оценки последствий решения, используя в качестве неотъемлемой части модели множество показателей и параметров – выраженных числом характеристик какого-либо объекта или процесса. Рассмотрим множество непрерывных ограниченных показателей, выраженных в количественной шкале: степень приверженности идее патриотизма, ожидаемый доход, степень важности тех или иных целей и т.д. Предположим, что возможные значения показателей, используемых индивидами при выборе альтернатив, ограничены, непрерывны и являются подмножеством действительной оси.

Показатели разделим на два типа: вероятностные (степень важности цели, вероятность реализации угрозы и др.) и интервальные (необходимые расходы на оборону и безопасность, цена товара и др.). Вероятностные показатели характерны для ситуаций риска, когда известны или могут быть вычислены вероятности (хотя бы субъективные), существуют понятия невозможных, вероятных и достоверных событий. Интервальные показатели характерны для динамических систем и ситуаций, когда природа вещей не позволяет вычислить вероятности, а лишь известны границы, в пределах которых располагаются возможные значения показателя.

Для учета информационных воздействий на индивида определим функцию представления(восприятия) `B(y,x,theta)=B(theta)` о показателе `thetain[theta_0,theta_1]` ` ` (вероятности `thetain<sup>[0,1]</sup>`) в условиях информационных воздействий `y>=0` `(x>=0)` , направленных на увеличение (уменьшение) представления о значении показателя, как функцию вида:

(1) `B(*): [theta_0,theta_1]->[theta_0,theta_1]` .

Сформулируем ряд гипотез, позволяющих получить конкретный вид функции представления (восприятия).

Гипотеза социализации: индивид подвержен внешним информационным воздействиям, которые по содержанию, как правило, являются психологическими воздействиями и направлены на конкретные сферы психики: потребностно-мотивационную, интеллектуально-познавательную, эмоционально-волевую и коммуникативно-поведенческую.

Гипотеза рациональности: когнитивные возможности индивида позволяют ему в отсутствии временных и ресурсных ограничений получить представление о значении показателя, совпадающее с объективным значением этого показателя.

Гипотеза индивидуального выбора: в условиях однонаправленных информационных воздействий индивид способен предпринять дополнительные меры с целью получения недостающей (с точки зрения индивида) информации. Индивидуальный выбор зависит от психологических свойств индивида и характеризуется степенью `0<alpha<1` оптимизма (`alpha>0,5` – оптимисты, `alpha<0,5` – пессимисты, `alpha=0,5` – нейтралы).

На основании гипотезы индивидуального выбора функция представления (восприятия) о показателе ` ` определяется по формуле ^[23]:

(2) `B(y,x,theta)=alphaB_p(y,theta)+(1-alpha)B_m(x,theta)` ,

где: `alpha` – степень оптимизма;

` ` `B_p(y,theta)` – компонента, учитывающая воздействия, направленные на увеличение значения представления;

` ` `B_m(x,theta)` – компонента, учитывающая воздействия, направленные на уменьшение значения представления.

В философии и психологии понятия оптимизм и пессимизм характеризуют ту или иную систему представлений о мире с точки зрения выраженного в ней позитивного или негативного отношения к сущему и ожиданий от будущего ^[42]. В теории игр формула (2) соответствует критерию пессимизма-оптимизма Гурвица.

Гипотеза комплексности информационных воздействий. Привлечение и удержание внимания индивида со стороны СМИ и других средств коммуникации реализуется за счет регулярного и комплексного воздействия. Комплексность предполагает выполнение следующих функций (функции журналистики по В.Т. Третьякову) ^[40]: информационная, коммуникативно-интеграционная, vox populi (гласа народа), политическая, историографическая, развлекательная функции, функция социализации людей.

Гипотеза доступности (Дж. Цаллер ^[43]). Чем ближе по времени данное представление было актуализовано, обсуждалось или обдумывалось, тем меньше времени требуется для актуализации этого и аналогичных представлений в памяти, сознании.

Гипотезы динамики представлений и восприятий. Изменение значения представления (восприятия) определяется коэффициентом эффективности (качества) воздействий. Причем достоверное (невозможное) событие остается таковым в условиях информационных воздействий. Коэффициент в значительной степени определяется комплексностью воздействий и зависит от объема имеющихся у индивида знаний. При моделировании восприятий дополнительно учитывается психофизиологический закон Вебера-Фехнера ^[3].

Для показателей вероятностного типа предположим, что изменение представления ` ` `B_p(*)` определяется коэффициентом `k_y` эффективности (качества) информационных воздействий и стремится к нулю при `theta=0` и `theta=1` ` ` . Содержательно данное предположение означает: представления индивидов, близкие к 0 или 1, очень трудно изменить (устойчивые мнения), тогда как представления, близкие к 0,5, изменяются относительно легко (неустойчивые мнения). Иными словами, достоверное (невозможное) событие остается таковым в условиях информационных воздействий. Коэффициент `k_y` в значительной степени определяется комплексностью воздействий и зависит от объема имеющихся у индивида знаний.

Тогда для информационных воздействий `y>=0`, направленных на увеличение значения представления, получим следующее дифференциальное уравнение:

(3) `(dB_p)/dy=k_yB_p(1-B_p) ` .

Сомножители `B_p(1-B_p)` в правой части уравнения (3), во-первых, обеспечивают выполнение равенства `B_p(*)=0` для невозможных событий и равенства ` ` ` B_p(*)=1` для достоверных; во-вторых, сомножитель ` ` ` (1-B_p)` имеет технический характер – он обеспечивает невыход за границы области значений функции.

Соответственно, для информационных воздействий `x>=0`, направленных на снижение значения представления, получим следующее дифференциальное уравнение:

(4) ` (dB_m)/dx=-k_xB_m(1-B_m)` ` ` ,

где `k_x>=0` – коэффициент эффективности информационных воздействий, направленных на снижение значений представления.

Разделяя переменные и интегрируя (3) по частям, имеем:

`(dB_p)/(B_p(1-B_p))=k_ydy` , `ln(B_p/(1-B_p))=k_yy+lnC` .

Находя постоянную интегрирования С из условия `B_p(0,theta)=theta` ` ` , получим:

(5) `B_p(y,theta)=thetae^(k_yy)/(1-theta+thetae^(k_yy))` .

Для информационных воздействий ` ` ` x>=0` аналогично находим:

(6) ` B_m(x,theta)=thetae^(-xk_x)/(1-theta+thetae^(-xk_x))` ` ` .

Выражения (5–6) имеют вид логистической кривой, которая используется в моделях итеративного научения ^{[30, С. 21]}.

Формальные зависимости для вычисления компонент функции (2) показаны в таблице 1 ^[23].

Таблица 1. Зависимости для вычисления компонент функции представления (восприятия)

По И.Н. Панарину информационное противоборство (борьба) есть форма борьбы сторон, представляющая собой использование специальных (политических, экономических, дипломатических, военных и иных) методов, способов и средств для воздействия на информационную среду противостоящей стороны и защиты собственной в интересах достижения поставленных целей ^[34].

Рассмотрим две конфликтующих стороны. Обозначим `x_i=x(t_i) (y_i=y(t_i))` ` `` ` объем информации за интервал времени `Deltat_i=t_i-t_(i-1)` ` ` (`t_i` ` ` – дата i-го опроса), направленной на уменьшение (увеличение) представлений индивидов о показателе `theta` , причем положим `x_0=0,y_0=0`.

Отметим, что с течением времени происходит забывание информации и без внешних информационных воздействий представление сходится к значению показателя по экспоненциальному закону ^[30]. Тогда представление `B_i(*)` ` ` о показателе вероятностного типа в момент времени t_i может быть вычислено по формуле:

(7) `B_i(y_i,x_i,theta)=alpha(thetaexp(k_ysum_(j=1)^iexp(-zeta(t_i-t_j))y_j))/(1-theta+thetaexp(k_ysum_(j=1)^i(exp(-zeta(t_i-t_j))y_j)))+(1-alpha)(thetaexp(-k_xsum_(j=1)^iexp(-zeta(t_i-t_j))x_j))/(1-theta+thetaexp(-k_xsum_(j=1)^i(exp(-zeta(t_i-t_j))x_j)))` ,

где `zeta` ` ` – параметр, характеризующий: а) интенсивность забывания информации индивидом с течением времени; б) качество реализации средствами коммуникаций историографической функции (напоминание о прошедших событиях).

Оценка параметров модели (7) выполнена на примере информационной компании в американском обществе, связанной с вторжением в Ирак.

В ходе подготовительного этапа в американском общественном мнении сформировано устойчивое представление об Ираке и его политическом режиме. С формальной точки зрения можно вести речь о существовании показателя `theta` вероятностного типа. Примем в качестве оценки показателя ` ` следующее значение: `theta`= 0,3 (в 1987 г. 28% американцев считали Ирак врагом, в феврале 2008 г. 31% американцев считали правильным вторжение в Ирак ^[21]).

1-й этап компании характеризуется активностью Администрации и других институтов США и их союзников. Его временные рамки: начало – аннексия Ираком Кувейта (2 августа 1990 г.), завершение – формирование временного правительства в оккупированном Ираке и совместные действия с ним (конец 2004 г.).

2-й этап характеризуется с одной стороны попытками построить государственные институты в Ираке по западным лекалам, а с другой – допущенными грубыми ошибками.

Используя метод наименьших квадратов (пакет Wolfram Mathematica 7, функция Minimize), получены следующие оценки параметров модели (7) для 1-го этапа ^[23]:

` ` `alpha`= 0,48; `zeta`= 1,46 год^–1; ` ` `yk_y` = 184; `xk_x` ` ` = 0,83; `k_y` ` ` = 7; `k_x` ` `= 0,05.

На рис. 1 показаны результаты опроса общественного мнения ^[21] (сплошная линия) и значения функции представления (пунктирная линия).

Рис. 1. Результаты опроса и значения функции представления (1-й этап компании)

Резкое снижение образа врага, зафиксированное в феврале 1995 г., может быть объяснено внешними причинами: выборы Президента в США и боснийский конфликт в Европе.

В табл. 2 показаны результаты опросов американцев о ведении военных действий за рубежом (вопрос звучал так: «Насколько вероятным Вы считаете, что вовлечение США в события в Саудовской Аравии окажутся повторением ситуации во Вьетнаме», октябрь 1983 г. – применительно к вовлечению США в Ливан, в марте 1985 г. – в Сальвадор и Никарагуа).

Таблица 2. «Вьетнамский синдром» в общественном мнении

Кузнецов Д.В. Проблемы Ближнего Востока и общественное мнение: в 2-х частях. Часть II: Иракский кризис.

Из табл. 2 следует, что в среднем 57–59% американцев по вопросу использования вооруженных сил за рубежом являются пессимистами (около 41–43% – оптимисты). В то же время по опросам 1990-го года число оптимистов увеличилось до 44%, что вероятно отражает факт осознания в общественном мнении технологического и военного превосходства армии США. Можно предположить, что в последующие годы степень оптимизма не снижалась, а скорее увеличивалась. По результатам расчетов получено, что степень оптимизма `alpha` ` ` = 0,48 (в 1990–2004 гг.), что не противоречит данным опросов.

Интенсивность забывания информации (потери актуальности) равна примерно 1,5 условных единиц силы воздействия за год.

На 1-м этапе информационные воздействия на американское общественное мнение с целью добиться поддержки на применение военной силы за рубежом со стороны Администрации США и других институтов оказались чрезвычайно эффективными (`k_y> >k_x`). Эффективность воздействий, направленных на увеличение значения представления, на два порядка превышает эффективность воздействий, направленных на снижение представления, что позволило увеличить представления опрошенных американцев со значения 0,3 до 0,6–0,76.

По мнению Дж. Цаллера, война в Ираке – это один из наиболее поразительных случаев лидерства мнения элиты ^[43]. Основная особенность войны в Ираке заключается в том, что «в ней непосредственно боевая фаза действия являлась как бы прикрытием, обеспечением информационной фазы действий. Именно на результативных информационных действиях и специальных операциях и были сосредоточены основные усилия США. Именно от них и ожидался и, в конечном счете, был получен главный эффект и конечный результат компании» ^[13].

Для всей компании (1-2 этапы) получены следующие оценки параметров модели (7) ^[23]:

` ` `alpha`= 0,57; `zeta` ` ` = 1,78 год^–1; `yk_y` ` ` = 0,75; `xk_x` ` ` = 0,31; `k_y` = 0,02; `k_x`= 0,01.

На рис. 2 показаны результаты опроса общественного мнения и значения функции представления (вся компания).

Рис. 2. Результаты опроса и значения функции представления (вся компания)

Из рисунка видно, что функция представления до конца 2002 г. лежит ниже графика опросов, а после 2005 г. – выше. Это искажение объясняется тем, что в ходе компании уровень оптимизма повышался, а в расчетах он принят в качестве константы.

За период всей компании уровень оптимизма по поводу использования военной силы за границей в среднем равен 0,57, т.е. произошло его существенное увеличение (избавление от «вьетнамского синдрома»). О чем косвенно свидетельствует участие США в последующих конфликтах (Ливия, Сирия).

Отметим, что эффективность действий применительно ко всей компании резко упала, что имеет ясные содержательные подтверждения (тактический успех не привел к достижению заявленных стратегических целей).

Очевидно, что в современных условиях информационные компании будут применяться для достижения не только политических, экономических, военных, но и других целей, в том числе и связанных с обеспечением (разрушением) безопасности государств.

В качестве субъектов воздействия (далее, агентов) со стороны правоохранительных структур могут выступать нелегальные мигранты, террористы, контрабандисты и т.д. В момент времени `t>0` количество N(t) агентов в регионе (стране) равно их начальному количеству N₀ в момент времени t = 0, плюс количество агентов S(t), успешно преодолевших границу, плюс количество агентов R(t), набранных действующими агентами среди местного населения (родившихся в стране), минус их количество K(t), выбывшее по тем или иным причинам.

Ситуация в некоторый момент времени t > 0 может быть описана следующими дифференциальными уравнениями ^[53]:

(8) `(dN(t))/dt=(dM(t))/dt+(dS(t))/dt+(dR(t))/dt-(dK(t))/dt` ,

(9) `(dS(t))/dt=p(dT(t))/dt` ,

(10) `(dR(t))/dt=rhoN(t)` ,

(11) `(dK(t))/dt=thetaN(t)` ,

где: T(t) – количество агентов, имеющих цель пересечь границу к моменту времени t;

p – вероятность проникновения агентов через границу;

`rho` – коэффициент, характеризующий эффективность рекрутинга новых агентов;

`theta` – коэффициент, характеризующий эффективность нейтрализации (депортации) агентов.

Подставив выражения (9–11) в (8), получим:

(12) `(dN(t))/dt=p(dT(t))/dt-(theta-rho)N(t)` .

Из выражения (12) можно получить семейство уравнений, если во все переменные ввести индексы i, отражающие конкретный тип агентов (вооруженные террористы, представители спецслужб иностранных государств, контрабандисты, нелегальные мигранты и др.), социально-политические и другие характеристики участков границы.

При постоянной интенсивности попыток нарушения границы `(dT(t))/dt=mu` и интенсивности успешных проникновений `(dS(t))/dt=sigma=p*mu` имеем следующие решения задачи (12) ^[53]:

• количество агентов в регионе в момент времени t:

(13) `N(t)=sigma/(theta-rho)-(sigma/(theta-rho)-N_0)e^(-(theta-rho)t)` ;

• количество агентов, незаконно пересекших границу к моменту времени t:

(14) `S(t)=sigma*t` ;

• количество агентов, рекрутированных в стране (регионе) к моменту времени t:

(15) `R(t)=rho/(theta-rho)(N_0+sigma*t-sigma/(theta-rho)+(sigma/(theta-rho)-N_0)e^((theta-rho)t))`;

• количество агентов, нейтрализованных к моменту времени t:

(16) `K(t)=theta/(theta-rho)(N_0+sigma*t-sigma/(theta-rho)+(sigma/(theta-rho)-N_0)e^((theta-rho)t))`.

Условие, при котором численность агентов в регионе постоянна ^[53]:

(17) `sigma=p*mu=(theta-rho)N_0` .

Если `p>(theta-rho)N_0/mu`, то численность агентов растет, при `p<(theta-rho)N_0/mu` – убывает.

С точки зрения теории безопасности проникновение агента через границу возможно, если не сработала функция сдерживания (сдерживание есть состояние ума, вызванное угрозой ответных действий), и агент не был задержан ^{[45, 48, 50]}:

(18) `p=(1-x_0)(1-p_z)` ,

(19) `x_0=exp(betau_0)/(exp(betau_0)+exp(betau_1))` ,

(20) `u_1=p_zU(S-D)+(1-p_z)U(S)` ,

(21) `p_z=1-exp(-lambdaR_1)` ,

где: `x_0` – вероятность отказа от попытки нарушения границы;

` ` `p_z` ` ` – вероятность задержания (нейтрализации) агента на границе;

`beta` – параметр логит-модели;

u₀ (u₁) – полезность законной (незаконной) деятельности агента;

S – доход агента от незаконной деятельности;

D – денежный эквивалент наказания агента;

U(×) – функция полезности;

`lambda` – параметр пограничной производственной функции;

R₁ – расходы на охрану границы (на единицу протяженности).

Для агентов неэкономического типа (террористы, диверсанты и т.д.) полезности их деятельности вычисляются по формулам ^[48]:

(22) `u_0=1-p_0`, `u_1=1-p_z`,

где p₀ – пороговая вероятность (вероятность задержания или нейтрализации, при которой агенты массово отказываются от попыток нарушения границы).

Из уравнений (18-21), используя численные методы, можно найти зависимость p_z = f(p). Тогда с учетом выражения (17) получим необходимые расходы R на охрану границы, при которых обеспечивается снижение численности агентов в стране (регионе):

(23) `R>=-L_G/lambdaln(1-f((theta-rho)N_0/mu))` ,

где L_G – протяженность границы.

В качестве критерия W пограничной безопасности может использоваться предотвращенный ущерб общественному благосостоянию за вычетом расходов на пограничную деятельность:

(24) `W(t)=w[N(t)]^(1+phi)-R` ,

где: w – ожидаемый ущерб общественному благосостоянию от одного агента;

`0<=phi<=1` – показатель, характеризующий рост ущерба за счет совместных действий агентов.

Если расходы R на пограничную безопасность имеют простой экономический смысл (строка бюджета), то оценка показателей w и `phi` существенно зависит от жизненного опыта индивидов, имеющихся у них представлений и восприятий.

Используя функции представления, выражение (24) можно записать в следующем виде:

(25) `W(t)=B(w)[N(t)]^(1+B(phi))-R`,

где: `B(*)` – функция представления (восприятия).

Известные слова А.В. Суворова «Без светильника истории тактика – потемки» ^[39] в полной мере применимы к безопасности государства, пограничной деятельности и пограничной безопасности. Пример Западной Римской империи, как и множество других примеров, показывает, что великие государства разрушаются не вследствие военных поражений, а по причине нерешенности внутренних и пограничных проблем (утрата творческой и духовной силы, неконтролируемый рост миграции, разрушение государственных границ). Военные поражения являются лишь вехами, которые придумают и напишут историки спустя много столетий. И это самая большая опасность для народа, поскольку военные поражения (как и победы) эмоционально переживаются, они видимы, они обсуждаются. Последствия же нерешенности пограничных и связанных с ними миграционных проблем проявляются спустя многие десятилетия, когда зачастую уже сделать ничего не возможно.

В начале XX века Российская империя столкнулась с новыми вызовами и угрозами на Дальнем Востоке (проигранная русско-японская война и др.). Российский Дальний Восток всегда имел малую плотность русского населения и высокое давление со стороны сопредельных государств.

В своей работе «Китайцы в Уссурийском крае» В.К. Арсеньев отмечал: к 1913 г. практически вся территория нынешнего Приморского и южная часть Хабаровского края была поделена китайскими зверопромышленниками и крупными торговыми китайскими фирмами по районам и долинам рек, в которых руководство охотой, сбором и заготовкой ценных биоресурсов осуществляли их представители. Главные организаторы этого дела располагались во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Хабаровске. Китайцами было установлено «владение реками» на российской территории. Владелец реки – цай-дун («хозяин реки») – фактически являлся хозяином не только речных ресурсов, но и всех биоресурсов территории, прилегающей к реке. Коренные жители находились в полной зависимости от него. Обеспечивая их товаром, опиумом и спиртом, китайцы забирали все, что ими добывалось на охоте – соболей, панты, женьшень и т. д. Удэгейцы рассказывали Арсеньеву о пытках, к которым нередко прибегали китайцы, для того чтобы узнать о количестве пойманных ими соболей. Во многих районах Уссурийского края удэгейцы и тазы находились у китайцев в положении рабов. Продажа китайцами жен и детей удэгейцев и тазов, отобранных силой у должников-охотников, была обычным для того времени явлением. По подсчетам В.К. Арсеньева, в период с 1899 по 1910 г. численность китайских охотников в Уссурийском крае достигала 50 тыс. человек. Дело доходило до того, что, пока шел промысловый сезон, китайцы запрещали коренному населению (удэгейцам, нанайцам) выходить в тайгу ^{[2, 22]}.

Проблемы безопасности России на Дальнем Востоке до 1917 года изучали и анализировали П.А. Столыпин, Ф.В. Соловьев, Д.И. Менделеев, Н.М. Пржевальский, А.Н. Куропаткин, С.Д. Меркулов, Л. Болховитинов и др. ^[15].

Сила (слабость) государства в первую очередь проявляется на ее границах. Задержка с развитием Дальнего Востока привела к фактическому захвату русских земель китайцами и корейцами, к войне с Японией.

После поражения в русско-японской войне и заключения в 1907 г. русско-японской конвенции японские рыбопромышленники получили равное с русскими право на эксплуатацию морских рыболовных участков вдоль Охотско-Камчатского побережья. Через десять лет, к 1917 г., японцы вытеснили русских рыбопромышленников из этой отрасли, получив в свои руки более 80 % рыболовных участков. Наряду с рыбным промыслом, они активно вели незаконный промысел морского и пушного зверя, а также осуществляли незаконную скупку пушнины у местного населения, которая полностью вывозилась в Японию, минуя российские таможни ^[26].

Проблему низкой заселенности Азиатской России должно было решить масштабное переселение крестьян из центральных губерний страны. В 1910 году П.А. Столыпин подтвердил, что переселение есть «действительная мера к укреплению границ» ^[4]. Однако в век модерна и индустрии русское правительство ставило и решало задачи, характерные для века ушедшего. На Дальнем Востоке развивались транспортная инфраструктура, сельское хозяйство и связанные с ним производства. Столыпинская реформа оказалась противоречивой, она фактически закладывала отставание России от передовых индустриальных стран: в сельском хозяйстве развитие индивидуальных крестьянских хозяйств шло в ущерб и за счет помещичьего экономического уклада (крупномасштабное товарное производство) и общины.

В начале ХХ века в России все чаще и чаще стал подниматься вопрос о так называемой желтой экспансии – мягком, ненавязчивом проникновении Китая в весьма слабую экономику дальневосточной территории Российской империи. «Окитаивание» края шло и за счет массового наплыва к нам соседей по территории. Так, к примеру, только морем с 1906 по 1910 г. из Поднебесной во Владивосток прибыли 70 тыс. человек (как для проживания, так и для следования в Южно-Уссурийский край, Амурскую область и Забайкалье) и 45 тысяч через станцию Пограничную. И это только официально зарегистрированных. В специальном докладе великим князьям Александру Михайловичу и Сергею Михайловичу 10 марта 1912 г. отмечалось, что «Россия в глазах китайцев ныне – самая слабая, беззащитная страна из соприкасающихся с Китаем народов. Среди китайского населения в русском крае и в Маньчжурии воскресает идея, крепнет убеждение, что Приамурский край должен принадлежать Китаю. Если дело пойдет так и дальше, то и без всякой войны Россия вынуждена будет отказаться от Приамурья...» ^[25].

В.И. Дятлов писал, что мировая война, оттянувшая человеческие и материальные ресурсы с Дальнего Востока, показала полнейшую зависимость региона от рабочей силы, продовольствия и потребительских товаров из Китая. Количество ввозимых китайских рабочих резко увеличилось, их труд стал широко применяться и в Европейской России ^[15]. Вероятно, русские и другие народы, населявшие Империю, перестали считать сложившиеся институты своими, отвечающими их фундаментальным интересам, следствием чего стало массовое использование труда мигрантов.

Не справившись с внутренними и внешними вызовами, Российская империя в феврале 1917 года распалась. «Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три… Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса» – так охарактеризовал В.В. Розанов произошедшие события ^[36].

Исторически русские жили в тяжелых климатических условиях и на больших пространствах. Для выживания и развития нами были созданы чрезвычайно сложные социальные и государственные институты. В 1905-1907 годах эти институты попали в кризис (первая русская революция). Вместо адаптации институтов к новым внешним вызовам правительство Столыпина пошло по западному пути – разрушая традиционные русские институты (община и другие) и социальную ткань. Известная пословица «Что русскому здорово, то немцу смерть» обернулась своей противоположностью.

История может быть понята только через творческий акт. Его совершили большевики, воссоздав Большую Россию из обломков. Страна была восстановлена за пять лет. Испытав на себе дореволюционные военные поражения, гражданскую войну и иностранную военную интервенцию, оставившие след почти в каждой семье, рубец в каждом сердце, народ на деле поддержал объединение именно в форме политического союза.

О прогрессивном (регрессивном) характере произошедшей революции (реформах) косвенно можно судить по пограничным институтам и по тому, насколько эффективно государство начинает справляться с проблемами безопасности.

24 ноября 1920 г. под председательством В. И. Ленина состоялось заседание Совета Труда и Обороны, на котором рассматривался вопрос о реорганизации охраны границы. Охрана советских рубежей в полном объеме передавалась в ведение особых отделов ВЧК по охране границы. Окончательный вариант постановления Совет Труда и Обороны утвердил на заседании 27 сентября 1922 г. По постановлению, охрана сухопутных и морских границ полностью передавалась в ведение ГПУ, а непосредственное несение службы на границе возлагалось на создаваемый пограничный корпус, численность которого определялась в 50 тыс. человек, из них шестая часть – конница. В состав корпуса вошли все части и суда, охранявшие в это время государственную границу ^[44].

Процесс совершенствования внутренней структуры органов и войск по охране государственной границы осуществлялся до февраля 1924 г. В связи с образованием Союза Советских Социалистических Республик 7 сентября 1923 г. ЦИК СССР утвердил новое «Положение об охране границ СССР», в котором охрана государственной границы Союза Советских Социалистических Республик стала осуществляться с учетом интересов всего Советского государства и каждой суверенной советской социалистической республики. За семь лет Советской власти был накоплен значительный опыт по организации охраны границы. С учетом накопленного опыта Советское правительство в феврале 1924 г. объединило пограничные органы и пограничные войска в единый аппарат пограничной охраны ОГПУ, наделенный оперативно-чекистскими и войсковыми функциями.

С изгнанием интервентов крупные иностранные торговцы покинули Дальний Восток. Но сразу же наладить советскую торговлю не представлялось возможным. В 1924 г. в городах Дальнего Востока на 421 824 жителя приходилось 6287 торговых точек, в сельской местности и того меньше — на 1150 923 человека имелось всего лишь 2528 лавок. Во многих пограничных селах торговых предприятий не было совсем, чем и воспользовались контрабандисты. Только по дальневосточному таможенному округу в 1923/24 г. было зафиксировано 16 913 случаев задержания контрабанды на сумму 1 245 079 руб. Однако это была лишь незначительная часть товаров, нелегально вывозимая и ввозимая через границу. Отдельные районы, особенно охотничьи и приисковые, почти полностью обеспечивались нелегальной торговлей. Зависимость золотых приисков от контрабанды была настолько велика, что даже само руководство Дальпромбюро считало ее важнейшим источником добычи золота. Так, на предложение КК — РКИ плотно закрыть границу от контрабандистов председатель Дальпромбюро заявил: «Если вы сумеете закрыть границу наглухо, то мои прииски станут все» ^[44].

В результате принятых государством мер, направленных на укрепление пограничной охраны, резко увеличилось число задержаний контрабанды непосредственно на границе и в пограничной полосе. Во втором полугодии 1926 г. на долю пограничников приходилось 87,7% всей задержанной контрабанды ^[44].

Среди факторов, оказавших существенное влияние на снижение уровня контрабанды, отмечались: административные нововведения в форме применения жестких правил в отношении лиц, переезжающих границу; повышение стоимости заграничных паспортов имело громадное значение, сократив путешествие поездных контрабандистов–рецидивистов и урезав вообще железнодорожных контрабандистов. Вместе с тем результаты борьбы с контрабандой показывали, что решение этой проблемы возможно путем проведения чисто экономических мероприятий, которые еще более подрежут корни контрабандизма ^[22].

Внутренняя государственная политика, напряженная международная обстановка на Дальнем Востоке привели к принятию в 30-е годы прошлого столетия жестких мер по укреплению государственной и таможенной границы: установление жесткого контроля по всему Дальнему Востоку над пересечением государственной границы СССР физическими лицами; массовом выселении (депортации) из краев и областей Дальнего Востока китайцев и корейцев и т.д. ^{[22, С. 48]}.

В.И. Дятлов отметил: «Ирония судьбы: наследники социал-демократов на практике осуществили то, о чем самые ярые «желтофобы» не могли и мечтать – депортировали китайцев и корейцев» ^[15].

Самоотверженность пограничников при охране государственной границы находит отклик в народе, среди поэтов и писателей. Тема границы становится неотъемлемой частью воспитания детей и молодежи. В известном стихотворении Агнии Барто «На заставе» фактически описана былинная игра–реальность, в которой подросток обнаруживает нарушителя границы, призывает начальника заставы его задержать и видит реальные плоды своих усилий. О.П. Илюха отмечает: «Романтика, героика жизни пограничной заставы были той психологической основой, на которой строился интерес юных граждан СССР к этой теме. Из всего советского пантеона героев образ пограничника – любимейший у детей в конце 1930-х годов… Портреты детей, оказавших помощь пограничникам, публиковались в «Пионерской правде», они становились известными всей стране, и это было высшей наградой» ^[17].

Таким образом, в первый период новейшей пограничной истории (1918 – 1939 годы) в основном удалось решить задачи борьбы с нелегальной миграцией, организованной контрабандой и бандитизмом. В силу сложившихся в народной среде и в руководстве страны представлений и восприятий о ценности государства и его важнейшего атрибута – государственных границ, государство выделяло необходимые людские, финансовые и другие ресурсы в интересах надежной охраны границы. Пограничники чувствовали заботу государства и народа, поддержку с их стороны и проявляли массовое мужество и героизм при охране границы, демонстрировали творчество и изобретательность. Так, в 1930-х годов на границе в инициативном порядке создаются контрольные полосы (КП, в последующем КСП – контрольно-следовые полосы), появляется термин «зафиксированные безнаказанные прорывы».

Второй период пограничной истории (1939 – середина 1950-х годов) характеризуется дальнейшим совершенствованием системы охраны границы. В начале 1940-х годов в СССР возникает массовое патриотическое движение тимуровцев как движение по оказанию помощи семьям военнослужащих. Тимуровское движение – действенная (с элементами игры) форма общественно полезной деятельности детей, способствующая их нравственному воспитанию, развитию инициативы и самодеятельности ^[6]. На 1 января 1953 г. численность погранвойск составляла около 190 тыс. человек. В войска стало поступать автоматическое оружие, радиолокационные и прожекторные станции, автомашины ГАЗ-69, а с 1955 г. – и вертолеты. Строились дороги и колонные пути, внедрены в практику и получили дальнейшее развитие инженерно-технические средства охраны границы ^[33].

Важнейшая особенность первых двух периодов – воплощение в практическую деятельность научных разработок в области теории безопасности (как дореволюционных, так и советских) и достижений научно-технического прогресса. В частности, охрана границы строилась по принципам, заложенным князем М.И. Воротынским ^[8], пограничная политика основывалась на оптимальном сочетании пограничных, сдерживающих и профилактических мер.

В конце 1950-х – средине 1960-х годов была ликвидирована фактическая многоукладность в экономике, что явилось в последующем важнейшей причиной замедления темпов роста экономики СССР. В эти же годы численность пограничных войск была сокращена в два раза. Протяженность участка одной пограничной заставы (основного подразделения, отвечающего за охрану границы) выросла почти в 3 раза. Как представляется, одной из причин сокращений пограничных войск явилась снижение в среде элиты и части общества ценности пограничной безопасности – примерно 25 лет (активная жизнь одного поколения) прошло с периода, когда наиболее острые проблемы безопасности были решены, восприятия стали забываться, а устойчивые представления в новом поколении не сформировались.

В четвертом периоде пограничной истории допущенные ранее перекосы были устранены, и примерно к началу–середине 1970-х годов охрана границы достигла наивысшей эффективности. К 1987 г. численный состав погранвойск достиг рубежа 1952 г. и превысил 200 тыс. человек. Финансирование войск возросло по сравнению с 1955 г. в 5 раз. Во многом эти расходы были связаны с дополнительным ростом числа и объемом задач, ставившихся перед советскими пограничными войсками. В их числе были следующие: борьба с буржуазной идеологией, идеологическими диверсиями, охрана континентального шельфа и рыбных богатств страны, урегулирование спорных вопросов на границе, содействие другим государственным структурам в охране окружающей среды, участие войск в войне в Афганистане и др. Подавляющее число задач решались войсковыми силами с помощью инженерных и технических средств охраны границы, на которые в основном и шли бюджетные ассигнования. Основная цель охраны границы заключалась в недопущении любых незаконных изменений государственной границы на местности, в пресечении любых попыток ее нарушения ^[16].

Примерно с середины–конца 1970-х годов финансовые и материальные затраты на охрану границы стали давать все меньший дополнительный эффект (в силу экспоненциального вида пограничной производственной функции (21)). Попытка повторения внедрения прорывных организационно-технических технологий (система дистанционного радиолокационного наблюдения) оказалась неуспешной. В обществе начали складываться представления, что затраты государства на охрану границы излишни, связь пограничных войск с общественными организациями становилась все более формальной. С конца 1980-х годов в общество и научную среду стали внедряться идеи открытости границ, глобализации и т.д. Шло дальнейшее понижение представлений о потенциальном ущербе от одного нарушителя границы. В результате ценность пограничной безопасности снижалась.

После краха СССР уровень пограничной безопасности резко упал. Всякая революция характеризуется порождением мифов, один из которых заключался в отказе от использования критерия (24) и замене его новым: расходы на охрану границы не должны превышать потенциального ущерба от задержанных нарушителей (здесь исключается из рассмотрения функция сдерживания).

В качестве примера рассмотрим позицию политолога С. Голунова, отметившего, что с 1970-х годов до настоящего времени расходы на пограничную безопасность в Соединенных Штатах увеличились в десятки раз. Однако количественные показатели фиксируемых нарушений остаются примерно на том же самом уровне (1 млн. задержаний в год), как в 1950-х годах, когда граница была фактически открытой. Эффективность вложений в пограничный контроль не пропорциональна получаемым результатам. По С. Голунову сложившаяся ситуация оказывается тем не менее на руку силовым структурам. Во-первых, вместе с ростом интенсивности нелегальных трансграничных потоков увеличиваются количественные показатели задержаний, что позволяет пограничникам и таможенникам говорить об успешности своей работы. Во-вторых, у пограничных служб возникают основания претендовать на дополнительные полномочия и увеличение финансирования ^[12].

Опыт пограничных войск Советского Союза, а в последующем и опыт США и ЕС, показывает, что рост вложений в пограничную безопасность приводит к снижению незаконного потока преступности через границы главным образом за счет сдерживающего фактора, который, к сожалению, многими исследователями не принимается в расчет.

В работе «Модели пограничного сдерживания» ^[48] для некоторого приграничного региона выполнены расчеты критерия для трех групп нарушителей (террористы, контрабандисты и нелегальные мигранты) в условиях информационных воздействий со стороны пограничного ведомства (публикации о задержаниях нарушителей границы в прессе, на сайтах и т.д.).

На рис. 3 показаны показатели пограничной безопасности (только по контрабандистам).

Рис. 3. Показатели пограничной безопасности

Из рисунка видно, что при расходах на охрану границы около 1000 единиц и при эффективно действующей системе наказания пограничный критерий имеет максимальное значение. При этом свыше 90% потенциальных контрабандистов отказываются от своих намерений. Дальнейший рост расходов на охрану границы практически не дает никакого эффекта.

Чтобы спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации в области пограничной безопасности, следует наряду с системно-историческим использовать политологический подход – рассмотреть политические силы и их интересы. Применительно к миграции можно выделить группы, заинтересованные в завозе дешевой рабочей силы, и группы, понимающие долгосрочные последствия подобных решений.

С формальной точки зрения политологический подход реализуется использованием теоретико-игрового подхода.

В XX веке уровень пограничной безопасности менялся подобно маятнику: в начале века резкий спад, далее – революция, война и иностранная военная интервенция. Русские нашли в себе силы восстановить страну, обороноспособность и безопасность государства. В условиях стабильности и отсутствия явно выраженных внешних и внутренних выросло несколько поколений людей, не имеющих восприятий о безопасности. В результате закрытости статистики по безопасности и информационных воздействий со стороны западных стран в обществе не смогли сложиться устойчивые представления о ценности безопасности. В политике это нашло выражение в концепции отсутствия врагов, в области безопасности – в идее прозрачности границ. В настоящее время общество на себе испытывает последствия непродуманной политики (рост наркомании, контрабанды, терроризма, преступлений и т.д.).

Исходя из выше изложенного, можно сформулировать некоторые рекомендации.

Современные российские СМИ подразделяются на: общеполитические (общего интереса), экономические, военно-политические, информационные, спортивные, сатирические, посвященные культурной тематике и религиозные ^[40]. Как видим, в классификации отсутствует раздел, посвященный общественной и государственной безопасности, что может свидетельствовать о маргинальности существующих изданий данной тематики. В современной России нет своей идеологии. Фактически это означает, что внедряется идеология заемная, чужеродная. Учитывая особую значимость безопасности для общества и государства, представляется актуальным создание телеканалов и электронных (печатных) СМИ, посвященных тематике государственной безопасности.

Восстановление в значительной степени разрушенной пограничной безопасности следует проводить, опираясь на научные работы, обобщающие опыт служебной деятельности пограничных ведомств России-СССР и других стран.

Можно выделить следующие функции пограничной политики ^[49]:

1. Контрольно-регулятивная функция (соответствует контактной и барьерной функциям границ).
2. Функция сдерживания (создание условий, при которых потенциальные правонарушители будут отказываться от незаконных действий).
3. Функция интегрирования информации.
4. Функция информационного управления.
5. Профилактическая (предупредительная) функция.

При замене существующих пограничных средств на новые целесообразно обеспечить, чтобы новые средства позволяли решать как можно больше пограничных функций на как можно более протяженном участке границы в круглосуточном режиме. Перечислим основные функции пограничных средств ^[49]:

• информирующая функция;
• заградительная функция;
• функция тактического сдерживания;
• функция обнаружения;
• функция распознавания;
• функция наведения;
• функция задержания (пресечения, нейтрализации).

Таким образом, нельзя рассматривать безопасность государства, общества без учета границ. Это будет в лучшем случае структурный анализ, но никак не системный. Внешняя среда – важнейшая категория системного анализа. Взаимодействие с внешней средой происходит посредством границ. Границы порождают новые качества; разделяя государства и народы, они в то же время объединяют их.