Теоретико-эмпирическое исследование становления психологии Интернета в Китае на материале проблемы зависимости от Интернета

Введение

В Китае – самой многонаселенной стране мира – доступ поистине широких масс населения к Интернету имел место в середине 2000-х годов: сотни миллионов пользователей получили доступ сразу к широкополосному мультимедийному насыщенному информацией и рекламой Интернету – высокотехнологичному средству общения, познания, развлечений, совершения покупок и т.д. ^{[4; 5; 6]}. Тем самым в Китае почти не было постепенного процесса совершенствования новой технологии и развивающихся на ее базе сервисов. Представители психологической науки также не имели серьезных оснований для исследований в области психологии Интернета, или киберпсихологии ^[11]. Тем самым практически первая связанная с применением Интернета проблема, с которой столкнулись специалисты, – это зависимость от Интернета. Поэтому становление и развитие киберпсихологии, или психологии Интернета в Китае мы связываем именно с необходимостью для психологов и медиков реагировать на развивающуюся Интернет-зависимость ^{[3; 6]}.

Феномен Интернет-зависимости за последние полтора десятилетия превратился в одну из наиболее обсуждаемых психолого-медицинских проблем, затрагивающих едва ли не каждую семью. Географическая динамика развития данного феномена может быть прослежена, если сравнить, например, сочинения родоначальника данного направления исследований и психопрактики американки К. Янг – первую книгу пятнадцатилетней давности ^[117] и последнюю на сегодня книгу (с определенным акцентом на страны Азии и Латинской Америки), в которой К.Янг является соредактором и одним из авторов ^[73]. В отечественной литературе данная проблематика была поначалу представлена отдельными статьями ^{[8; 9]}, а впоследствии коллективными монографиями ^[19], в том числе с участием ведущих зарубежных специалистов ^[20]. Русскоязычные монографии изданы в Белоруссии ^[26], Украине ^[38] и России ^[11].

Подробный анализ симптомов зависимости от Интернета был представлен в одной из первых обзорных статей. Анализ причин, согласно которым следует по-прежнему говорить об Интернет-зависимости как о своеобразном феномене, а не о заболевании, приведен, к примеру, в статьях А.Е. Войскунского ^[10] или Дж. Грохола ^[17]. Впрочем, на этот счет имеются разные точки зрения ^{[73; 38; 39; 88]}, хотя нельзя отрицать, что в медицинских документах, фиксирующих все признаваемые специалистами виды психических заболеваний (включая зависимости, отклонения, фобии и др.), Интернет-зависимость пока не зафиксирована: возможные изменения в этом плане могут последовать очень скоро, в течение 2013 года. Более того, феномен Интернет-зависимости является родовым для целого ряда психологических проблем, которые обусловлены не только наличием компьютеров и Интернета, но и окружающей социальной средой ^{[16; 88]}.

Согласно распространенной точке зрения, следует различать два типа зависимости от Интернета: специфическую, которая вызывает зависимость от некоторой специфической функциии Интернета, например: кибер-секс, азартные игры, и т.п.; и генерализованную зависимость от Интернета, которая связана с уникальным паттерном коммуникации в Интернете ^[16]. По Гриффитсу, только генерализованная зависимость может считаться действительной зависимостью от Интернета, а большая часть тех, кто избыточно применяет Интернет, не являются зависимыми непосредственно от Интернета, для них Интернет – это своего рода питательная среда для поддержания других своих зависимостей ^[16].

Нельзя полагать, что данный феномен, связанный преимущественно с изменением стиля жизни современного человека, развивается независимо от географических рамок и практически не связан с социокультурными, религиозными или этническими параметрами. Количество Интернет-зависимых (их называют также аддиктами) различается в разных странах и регионах; правда, подобные подсчеты – при нечетких критериях и отсутствии репрезентативных исследований – могут быть лишь прикидочными. Прикидочные количественные оценки известны для большинства регионов мира ^{[10; 73]}, и согласно большинству из них, наиболее проблемным регионом должен быть признан Дальний Восток – а именно, Южная Корея и страны, в которых говорят на китайском языке (собственно Китай, а также Тайвань, Сингапур и др.). В последнее время страны Дальнего Востока занимают также одно из лидирующих мест по количеству опубликованных исследований феномена Интернет-зависимости ^[10]. Более того, известно, что в этих странах проблема Интернет-зависимости близка к тому, чтобы вызвать немалые социальные проблемы, вследствие чего данная проблематика стала одной из приоритетных психолого-медицинских задач и решается на государственном уровне ^{[10; 73; 33; 50]}. Социокультурное основание проблематики Интернет-зависимости представляется весьма существенным ^{[57; 6]}. Согласно прозвучавшему предложению, «следует объединить усилия не только для того, чтобы оправдать или опровергнуть существование нового потенциального заболевания, но и для того, чтобы понять, каким образом выявить тех людей, чья жизнь идет под откос из-за присущих им компульсивных влечений, каким-либо образом понять их проблемы и в конечном итоге помочь им. Если мы будем последовательными в своем движении в этом направлении, то нам постепенно откроются ответы и на многие другие вопросы – например, касательно нозологии, политики или культуры» ^[29].

Сказанное поясняет, что рассмотрение феномена зависимости от Интернета в такой стране, как Китай – с учетом его окружения и мирового опыта – представляет определенный научный интерес. Данная статья посвящена именно китайскому опыту обращения с такой новоявленной проблемой, как растущая Интернет-зависимость. Эта проблема идет рука об руку со стремительной модернизацией и приобщением населения наиболее населенной в мире страны к самым современным и совершенным глобальным технологиям ^[113]. Ряд организационных, историко-культурных и политических проблем, связанных с положением дел в области зависимости от Интернета в Китае, был рассмотрен в ранее вышедшей статье одного из авторов ^[3].

Общие представления о феномене Интернет-зависимости и основные точки зрения по поводу становления соответствующей проблематики в психологии и медицине

Часто считают, что первый признак феномена Интернет-зависимости – это cлишком долгое пребывание в Интернете. Для определения этого феномена «исследователи постарались прежде всего квантифицировать количество часов, которые нужно провести в онлайне» ^{[17, с. 264-265]}. Действительно, для более чем половины людей, страдающих от психологических проблем, связанных с употреблением Интернета, эти проблемы возникают именно из-за чрезмерного пользования Интернетом ^[87]. Но длительность пребывания в Интернете сама по себе не есть единственная причина становления проблемы Интернет-зависимости. Ведь в отличие от других зависимостей (например, химических или от азартных игр), которые считаются исключительно вредными и должны быть совершенно исключены, Интернет уже стал реально необходимым средством почти в любой сфере жизни человека ^[118]. Например, высказано мнение, в соответствии с которым компьютерная техника уже изменила общественную концепцию образования: если в школе нет компьютера и Интернета, вряд ли вообще стоит там учиться ^{[40, p. 2]}. Таким образом, появился существенный вопрос: как отличить необходимое использование Интернета от чрезмерного или вредного? В психологии выработаны несколько направлений объяснения данного феномена.

Психопатология и Интернет-зависимость

Для родоначальника исследований феномена Интернет-зависимости американского клинического психолога К. Янг Интернет-зависимость – это реальное психическое расстройство ^{[116, 117]}. Действительно, в ряде исследований показано, что Интернет-зависимость часто соседствует с депрессией, биполярным расстройством, злоупотреблением алкоголем или наркотиками, сексуальной зависимостью, азартным поведением, расстройством контроля над побуждениями и т.п. ^{[117; 95; 92; 89; 97; 93; 104]}. Кроме того, было обнаружено, что интенсивность применения Интернета тесно связана с вероятностью предшествующего прохождения психиатрического лечения и наличия суицидальных наклонностей ^[84].

Один из существенных вопросов для психопатологии – это как определять Интернет-зависимость. В проведенном с применением эксплораторного и конфирматорого факторного анализа исследовании показано, что имеющиеся опросники обычно измеряют Интернет-зависимость посредством трех аспектов: синдром отмены и социальные проблемы, контроль времени и поведение, замена реальности ^[48]. Обобщая ряд работ, посвященных определению зависимости от Интернета, можно допустить, что «она представляет собой потерю контроля над влечением к использованию Интернета, продолжающегося несмотря на то, что из-за чрезмерного (избыточного) применения Интернета в жизни пользователя появляются неразрешимые проблемы» ^[7].

Взгляд на Интернет-зависимость как на заболевание вызывает как поддержку специалистов, так и возражения ^[20]. Следует признать, что большинство проблем в исследовании Интернет-зависимости в рамках психопатологии связаны с отсутствием твердой теоретической основы для понимания этого нового феномена. Например, несмотря на многочисленность научных работ, посвященных диагностике, патологии (например, изучению связи Интернет-зависимости с предшествующими психологическими проблемами, чертами личности, психофизиологическими параметрами, социальными отношениями и т.д.) и лечению Интернет-зависимости, специалисты не обращают достаточного внимания на социокультурное основание возникновения этой проблемы ^[56].

Кроме того, поддерживающие концепцию Интернет-зависимости как заболевания специалисты, как правило, просто подчеркивают важность принятых в обществе норм, но при этом не обращают внимание на возможный позитивный потенциал, скрытый за внешним (негативным) аспектом такой проблемы. Так, онлайновая деятельность часто связана с постепенным развитием полезных навыков и повторением их ^{[106; 107]}. Иной раз исключительно из-за внешнего сходства повторяемого в Интернете действия с другими повторяющимися действиями, квалифицируемыми как зависимости (примером могут служить кибер-секс, азартные игры онлайн и т.п.), это действие также именуется как зависимость, т.е. рассматривается как заболевание. Данное соображение лишний раз подтверждает справедливость высказанной в позитивной психологии точки зрения, согласно которой психопатология порой занимает не самую эффективную позицию в решении психологических проблем ^{[2; 27]}.

Добавим к этому следующее соображение. Несмотря на довольно значительное количество инструментов измерения Интернет-зависимости, типичным недостатком большинства исследований является отсутствие единых критериев диагностики и оценки ^[88]. Согласованность и валидность применяемых методов также нередко подвергаются сомнению и критике ^{[44; 65]}. В большинстве осуществленных к настоящему времени исследований получены во многом несовпадающие результаты ^[112]. Сложность еще и в том, что имеющиеся методики способствуют завышению числа Интернет-зависимых ^[88].

Сколь бы надежные методики измерения ни появились в будущем, какие бы ни удалось выявить связи между Интернет-зависимостью и личностными свойствами, к настоящему времени изучены не более чем внешние аспекты данного феномена. Смешивая воедино разнообразные факторы, например, психологические симптомы, социальные проблемы, аспекты контроля времени и т.п., мы еще очень мало продвинулись в познании его сущности.

Поведенческая [нехимическая] зависимость от технологий и феномены Интернет-зависимости

Ряд авторов предложили набор критериев для диагностики т.н. поведенческих (нехимических) зависимостей, среди которых выделяются технологические зависимости, в том числе зависимость от Интернета ^{[16; 68]}. Близкой точки зрения придерживаются многие отечественные ^{[18; 21; 24]} и украинские ^[38] специалисты.

М.Гриффитс считает, что истинная зависимость от Интернета, т.е. генерализованная зависимость, должна быть отнесена к общему родовому наименованию: «технологической зависимости» ^[68]. По мнению Гриффитса, технологическая зависимость – это нехимические [поведенческие] зависимости, включающие избыточное взаимодействие между человеком и машиной ^[16]. «Технологические зависимости могут рассматриваться как разновидность поведенческих зависимостей: они включают такие ключевые компоненты всякой зависимости, как «сверхценность» (salience), модификация настроения (mood modification), увеличение толерантности (tolerance), симптомы отмены (withdrawal), конфликт с окружающими и с самим собой (conflict) и рецидив (relapse)» ^[16]. Но, рассматривая конкретные случаи, М.Гриффитс подчеркивает, что во многих из них, несмотря на поставленный другими специалистами диагноз Интернет-зависимости, налицо либо специфическая зависимость от Интернета, либо данный случай вообще не соответствует критериям технологической зависимости ^{[69; 112]}. Поэтому, критикуя точку зрения специалистов, считающих Интернет-зависимость широко распространенным клиническим заболеванием, Гриффитс утверждает, что «если зависимость от Интернета и существует на самом деле, то она затронула не более чем относительно небольшой процент пользователей Интернета» ^[16].

POSI и Интернет-зависимость

Исследования показывают, что люди, которые испытывают проблемы в межличностном общении, обычно предпочитают общение в Интернете общению лицом к лицу (preference for online, over F2F, social interaction, POSI) ^{[94; 45; 22; 30]}. Исследования равным образом подтверждают, что предпочтение взаимодействия через Интернет личному общению играет важную роль не только в формировании специфической зависимости от Интернета, но и в развитии генерализованной Интернет-зависимости ^{[43; 45; 57; 79]}. Отмечается, что для Интернет-зависимых «Интернет играет роль освободителя от бремени общественного отношения, он – Прозак для социальной коммуникации» ^{[89, p. 20]}.

По сравнению с общением лицом к лицу, общение в Интернете обычно основано на печатном тексте, что почти неизбежно ведет к потере столь важных сторон традиционного общения, как, например жестикуляция, мимика и интонация. Даже если применить техники мультимедиа, в общении посредством Интернета все равно недостает почти всех видов физического взаимодействия между людьми, например: рукопожатие, крепкое объятие, поцелуи. Отсутствие зрительного канала делает общение в Интернете сравнительно безопасным для людей стеснительных, испытывающих затруднения при традиционном общении ^{[95; 119; 11; 30]}. Поэтому люди, страдающие от хронического одиночества и тревоги из-за страха сближения с другими, испытывающие боязнь получения негативной оценки и отказа, зачастую предпочитают общение в Интернете общению лицом к лицу. Подобные предпочтения могут предрасполагать к формированию зависимости ^[88]. Именно на таких – в первую очередь средовых и культурных – соображениях основывается когнитивно-поведенческая теория формирования Интернет-зависимости.

Согласно когнитивно-поведенческой теории, само по себе употребление субстанции и демонстрация поведения, вызывающего зависимость, не обязательно приводит к формированию таковой. Высший уровень когнитивных процессов, таких как вера, ожидания и атрибуции, также относятся к факторам становления зависимости ^[88]. Важную роль в формировании Интернет-зависимости играют предшествующие психологические проблемы, например одиночество и депрессия. Люди, остро ощущающие отсутствие способности к самоконтролю и самопрезентации, склонны к проблемам, связанным с депрессией, социофобией и одиночеством. Часто именно эти люди, находясь в ситуации общественной изоляции, пользуются взаимодействием посредством Интернета для бегства от депрессии, социофобии, одиночества и других эмоциональных страданий. В опосредствованном общении они испытывают чувство контроля: Интернет для них – это буфер социальной коммуникации ^[58].

Трансформация индивидуальности и Интернет-зависимость

Хотя показано, что POSI играет важную роль в становлении Интернет-зависимости, о внутреннем механизме связи POSI с применением Интернета для регуляции эмоций известно мало ^[47]. Возможно, механизмы функционирования POSI следует рассматривать в рамках психоанализа.

Отличительная черта общения в Интернете – это анонимность, которая дает пользователям возможность открыто выражать свои чувства и мнения, демонстрировать особенности своей личности. Такое явление получило наименование «феномен социального расторможения в Интернете», и такой процесс существенно влияет на формирование идентичности пользователя ^{[75; 105, p. 14]}. Данный эффект и его генез при применении Интернета почти тождественен с конкретным эффектом и механизмами, называемыми психоаналитиками «регрессом персоны» во время проведения психоанализа, что описано известным американским психиатром следующим образом: «Дай человеку, пришедшему за помощью, привилегию говорить на любую тему, которая придет ему в голову, и если слушатель не будет чрезмерно вмешиваться, и не обольет его холодной водой, то этот человек, ищущий терапевтическую помощь, будет испытывать удовольствие и наряду с этим постепенно растущее разочарование. Тогда начальное желание этого человека излечиться постепенно ослабевает, и на смену ему приходит первобытное и более глубинное желание...» ^{[86, p. 43]}. Этой регрессивной тенденции сопутствуют колебания и вариации в Я-концепции или самооценке, включающей образ собственного тела (body image) и идеальное эго (ego-ideal). Этот процесс проходит в форме волн и циклов чередующихся мироощущений, с частыми “всплытиями” и «выравниваниями».

Здесь есть некоторая ирония: несмотря на то, что зависимость от Интернета описывается учеными как психическая болезнь, с точки зрения психоанализа взаимодействие в Интернете имеет терапевтические черты и может выполнять терапевтические функции, а также оказывать помощь в развитии и трансформации индивидуальности человека: «Виртуальное пространство предоставляет нам безопасность, чтобы мы могли смириться со своими потерями и недостатками, поэтому мы можем начать принимать себя такими, какие мы есть. Мы используем его как пространство для саморазвития. Буквально написав свою онлайн-личность в Интернете и тем самым сделав ее существующей, мы оказываемся в таком положении, когда приходится обращать больше внимания на то, что мы проецируем в своей повседневной жизни» ^{[105, p.12]}.

Один из актуальных вопросов, связанных с трансформацией личности пользователя в Интернете - это могут ли данные трансформации проявиться в жизни вне Интернета. Если нет, у пользователя будет формироваться раздвоение личности: в Интернете и вне Интернета. Один пользователь Интернета так описал себя: «Моя личность в Интернете значительно отличается от личности вне Интернета. И во многом моя личность в Интернете более истинна... (в Интернете) я чувствую опыт потока разговора, у меня есть время для того, чтобы выверить свою реакцию, мне не надо беспокоиться о балансе пространства разговора – мы создаем комфортное пространство разговора, как мы хотим ... для меня это - переживание освобождения, это чудесно» ^{[105, p. 318]}.

Можно полагать, что такое раздвоение соответствует явлению, которое рассматривается в рамках когнитивно-поведенческой терапии как бегство от лежащей вне Интернета проблемы, что представляет собой повод для развития Интернет-зависимости. Cooper and Sportolari ^{[1997, цит. по 88, p. 56]} заметили, что «вместо использования Интернета как способа проработки задержанного и конфликтного аспекта своего «Я», использование Интернета может стать причиной дальнейшего разделения частей неинтегрированного Эго пользователя Интернета, что приводит к компульсивно-деструктивной зависимости от своих персонажей и отношений в Интернете».

Нормативная сторона зависимости от Интернета

Мы уже отмечалось, применение Интернета выполняет иной раз терапевтическую функцию для осознания и решения проблем, появившихся в жизни вне Интернета. Но предпочтение общения в Интернете может способствовать усугублению ранее проявивших себя проблем, связанных с социальной жизнью вне Интернета ^[46]. Поэтому, психологи «не только подтверждают компенсаторный и суррогатный характер Интернет-общения, но и указывают на негативное влияние внедрения этого средства общения в повседневную жизнь» ^{[30, с. 185]}.

С другой стороны, как едва ли не каждый клиент, реально нуждающийся в психологической помощи, Интернет-зависимые клиенты редко жалуются на проблемы, связанные с применением Интернета. Зачастую они отказываются считать это проблемой и не обращаются за психологической помощью по собственному желанию, потому что в результате терапии они не смогут свободно пользоваться Интернетом, а жизнь их вернется в прежнее русло ^{[20; 66; 93; 118]}. Так что насущный вопрос таков: кто прав? Что более существенно: личный выбор Интернет-зависимых людей или мнение психологов? Кто вправе решать, сколько времени можно проводить в Интернете и что следует делать в Интернете? И каковы нормы?

Можно согласиться с Мюрреем, по мнению которого избавиться от Интернет-зависимости можно без посторонней психологической помощи ^{[25, с. 139]}. С таким выводом согласны некоторые другие авторы: поскольку нет рекомендаций по медицинской терапии Интернет-зависимости, то (наряду с когнитивно-бихевиоральной терапией или консультациями специалистов по семейной терапии) каждый потенциальный аддикт может оказать себе помощь самостоятельно, перестроив собственные диспозиции, изменив поведение и попросту прекратив применять компьютер и Интернет ^[98] либо дозируя такое применение.

В итоге, с нашей точки зрения, вопрос не в том, что в Интернете нет проблемы зависимости (конечно, она есть). А поскольку есть такая проблема, психолог не имеет права предлагать ее решение, не учитывая мнение и выбор самого пользователя Интернета, сколь бы ни были надежны инструменты измерения Интернет-зависимости.

Основные методики измерения Интернет-зависимости

Раннее вмешательство считается одним из решающих факторов успеха в лечении зависимостей. Поэтому выявление и оказание психологической помощи в области Интернет-зависимости стало актуальной задачей. Как отмечалось выше, специалисты далеки от достижения договоренности в вопросе о сущности и дефиниции Интернет-зависимости. Таким образом, можно сказать, что существуют практически столько же точек зрения на Интернет-зависимость, сколько есть методик измерения Интернет-зависимости ^[120].

Сначала методики измерения Интернет-зависимости разрабатывались в рамках клинической патологии. Вслед за А. Голдбергом ^[63], впервые поднявшим вопрос о феномене Интернет-зависимости, Интернет-зависимость часто причисляют к расстройствам привычек и влечений. Первый широко известный инструмент измерения Интернет-зависимости называется YDQ (Young’s Diagnostic Questionnaire) и был предложен в 1996 г. ^[116]. Эта методика разработана на основе критериев патологического влечения к азартным играм (описание соответствует медицинскому справочнику по психическим заболеваниям DSM-IV; новая редакция данного справочника, а именно DSM-V, ожидается в 2013 г.). Она представляет собой опросник из 8 вопросов с ответами «да/нет»; пять и более ответов «да» означают зависимость. Впоследствии было предложено «усилить» критерий, дифференцирующий зависимость от Интернета: для признания респондента зависимым ему/ей необходимо дать положительный ответ на все пять из первых пяти пунктов плюс утвердительный ответ хотя бы на один из следующих трех пунктов ^[42]. В 1998 г. на основе YDQ, приняв шкалу Лайкерта, Янг разработала новый инструмент измерения – IAT (Internet Addiction Test), который состоит из 20 вопросов. Зависимость диагностируется при количестве баллов, превышающем 70 ^[117].

В рамках клинической патологии предлагалось сопоставить зависимость от Интернета с обесессивно-компульсивным расстройством. На основе критериев такого расстройства (описание соответствует критериям представленного в справочнике DSM IV-TR заболевания: impulse control disorder) и расстройства контроля компульсивного приобретательства (impulse control disorder of compulsive buying) предложен и обоснован соответствующий инструмент измерения Интернет-зависимости ^[96].

Мы уже упоминали, что в рамках критериев технологических зависимостей специалистами разработана методика с 6 ключевыми компонентами, причем среди технологических разновидностей различаются пассивные (например, просмотр телепрограмм) и активные (например, компьютерные игры) ^[16].

Вслед за Р.А. Дэвисом и М. Гриффитсом ^{[69; 70; 57]}, предложившими различать специфические и генерализованные виды Интернет-зависимости, С.Каплан разработал методику GPIUS (Generalized Problematic Internet Use Scale), вопросы которой относятся к 3 кластерам: когниции, поведение, негативные последствия ^[45]. При этом высказано мнение, что создание универсальной шкалы генерализованной зависимости – дело менее перспективное, чем разработка конкретных шкал для изучения специфических видов зависимости ^[115].

Итак, в начале XXI века опросники для измерения Интернет-зависимости становятся более сложными: увеличивается количество вопросов, для диагностики Интернет-зависимости закономерно применябтся статистические методы ^[10]. Например, один за другим появились следующие известные инструменты измерения Интернет-зависимости: PUS: Pathological Use Scale ^[89]; OCS: Online Cognition scale ^[58]; IAS: Internet Addiction Scale ^[92]; PIUQ: Problematic Internet Use Questionnaire ^[103]; CIUS: Compulsive Internet Use Scale ^[85].

Несмотря на довольно значительное количество инструментов измерения Интернет-зависимости, согласованность и валидность применяемых методов нередко подвергаются сомнению и критике ^{[44; 65]}. В большинстве осуществленных к настоящему времени исследований получены во многом несовпадающие результаты ^[112].

Интернет-зависимость в Китае

Распространенность Интернет-зависимости в Китае

В Китае, где большинство пользователей Интернета – это молодые люди, правительственные органы обращают пристальное внимание на проблему Интернет-зависимости среди подростков и молодежи. Начиная с 2005 г., каждые две года CYIA (China Youth Internet Association) – орган, принадлежащий CYCLCC (China Youth Communist League Center Committee), – публикует «Отчет по актуальному состоянию Интернет-зависимости среди подростков и молодежи». Согласно таким отчетам, к 10.01.2010 в городах Китая 24 миллиона 42 тысячи (14,1%) детей, подростков и молодых людей (возраст от 6 до 29 лет) подвержены Интернет-зависимости ^[55]. Кроме этого, среди тех, у кого нет Интернет-зависимости, примерно 18 миллиона 585 тысячи (12,7%) имеют склонность к Интернет-зависимости.

Самый высокий (15,6%) уровень Интернет-зависимости оказался среди молодых пользователей Интернета в возрасте 18-23 года. Соотношение полов среди Интернет-зависимых следующее: молодых мужчин в среднем на 5,6% больше, чем женщин. В отчете показано также, что чем ниже уровень социально-экономического развития города, чем выше уровень зависимости от Интернета. В наиболее развитых районах (Пекин, Шанхай и Гуанчжоу) 8,4% детей, подростков и молодежи страдают от Интернет-зависимости, а в слаборазвитых районах и районах со средним уровнем развития число зависимых от Интернета составляет 14,8% - 16,6% ^[55].

В Китае проблемы Интернет-зависимости в первую очередь связаны с онлайновой игровой деятельностью и общением. Так, 47.9% Интернет-зависимых страдают от игровой зависимости, а для 13.2% характерна зависимость от общения в Интернете. Среднее время, проведенное в Интернете, среди Интернет-зависимых – это 135.5 минут, а среди не зависимых – 72.7 минут ^[55].

Позиция правительства и общества Китая относительно проблемы Интернет-зависимости

В последние годы Интернет-зависимость серьезно беспокоит правительство Китая. После того, как CYIA был опубликован первый отчет об Интернет-зависимости среди молодежи и подростков в Китае в 2005 г., правительство Китая приняло определенные меры против распространения этой проблемы. В соответствии с законом «О защите несовершеннолетних», опубликованным в 2006 г., принимать меры во избежание развития Интернет-зависимости среди несовершеннолетних стало юридическим обязательством правительства Китая. Так, правительство начало финансировать восемь клиник для лечения Интернет-зависимых. В 2008 г. Министерство здравоохранения начало финансировать исследования, направленные на измерение Интернет-зависимости, чтобы создать официальной стандарт такого измерения и объявить Интернет-зависимость отдельным видом клинического заболевания. Был опубликован также «План руководства развитием системы работ по психическому здоровью в Китае 2008-2015», согласно которому Министерство культуры Китая было назначено осуществлять контроль содержания материалов, которые считаются способными вызывать Интернет-зависимость ^[6].

Наряду с чрезмерно серьёзным отношением китайского правительства к проблеме Интернет-зависимости, необходимо упомянуть, что в Китае на данный момент информация в Интернете подвергается строгой цензуре. Правительство расходует большие суммы на блокирование нежелательной информации – в частности, противодействует отправке сообщений с «вредными» сведениями. В связи с этим Facebook, Twitter и Youtube, которые являются самыми популярными веб-ресурсами в мире, а также другие популярные новостные сайты, например BBC, VOA, DW и т.д., в Китае не доступны. С начала 2008 г. цензура в Китае стала еще строже, сопутствуя расширению влияния Интернета на китайское общество. Например, из-за политики, проводимой китайскими властями в отношении Интернет-ресурсов, Google в 2010 году закрыл поисковый сервис под доменным именем google.cn. В том же 2010 г. 41% веб-сайтов в Китае были закрыты, а количество доменных имен уменьшилось на 59.5% ^[52].

В итоге, в сравнении с другими государствами, руководители китайского государства обычно занимает чрезмерно негативную позицию к развитию Интернета. Некоторые специалисты подчеркивают, что в Китае наименование Интернет-зависимость часто используется правительствам для подавления противоречащих официальной позиции и нежелательной информации. Генеральный секретарь Информационного Центра исследований Китайской академии социальных наук Jiang Qi Ping считает, что в китайском обществе проблема зависимости от Интернета была неверно истолкована как клиническая болезнь - это может быть воспринято как отражение позиции о дискриминации в отношении к Интернету.

В отличие от позиции правительства и консервативных слоев общества, молодые люди в Китае являются сторонниками Интернета. Они выступают против негативной официальной позиции относительно применения Интернета. В Китае были сняты фильмы об Интернет-зависимости для того, чтобы высмеять политику правительства. Один из этих фильмов даже получил приз в качестве лучшего короткометражного фильма на «Кинофестивале имени Тудол» в 2010 г. [http://www.tudou.com/home/diary_v1948610.html]. Кроме того, среди китайских пользователей Интернета оппозиция интернет-цензуре ведет к развитию специфического сленга. Например, вместо «меня забанила цензура» говорят «я GFWed!» или «меня гармонизировали»: суть официального документа "О гармоничном развитии страны, СМИ и Интернета" – в закрытии неугодных газет и сайтов ^[4].

Система образования Китая и Интернет-зависимость

В ряде исследований показано, что люди могут использовать Интернет, в частности, для компенсации потерь в реальной жизни: тем самым Интернет-зависимость может быть связана с трудными жизненными ситуациями – разводом, тяжелой утратой, потерей работы, отсутствием социальной поддержки, испытанием неудачи, отсутствием интересов в жизни и т.д. ^{[88; 33; 34; 73]}.

Такого рода трудные жизненные ситуации для молодежи и подростков в Китае зачастую бывают вызваны системой образования. Имеется мнение, согласно которому широко распространенная среди китайских подростков проблема Интернет-зависимости связана с единой системой оценивания учебных достижений ^[73]. В Китае поступление в университет считается своего рода "золотым бонусом" для будущего развития. Поэтому, все, что не связано с учебой, соответствующей программам вступительного экзамена в университет, считается излишним. В результате жизнь китайского школьника отличается не только монотонностью, но и сильным социальным давлением. Это способствует поиску молодыми людьми удовольствий и духовной компенсации в Интернете. Так, в отчете CYIA ^[55] показано, что в хорошо развитых городах к услугам школьников больше внеучебных мероприятий и большее число интересных учебных ресурсов, чем в других местностях. В данном факте можно усмотреть одну из причин сравнительно низкого уровня Интернет-зависимости в крупных хорошо развитых городах.

Кроме того, в Китае лишь малая часть молодых людей имеет возможность поступить в университет. Если учебные достижения – едва ли не единственная оценка достижений молодежи, то получается, что большинство молодых людей в Китае – это неудачники. Исследования, проведенные в Китае, показывают, что зависимость от Интернета негативно связана с учебными достижениями: 28,8% тех, кто считает, что у него или нее плохая успеваемость, страдают от Интернет-зависимости; среди студентов профессиональных колледжей и технических школ, которым затруднительно поступить в университет, примерно 19,0% страдают от Интернет-зависимости.

Проблемы с общением, семейными отношениями и их связь с Интернет-зависимостью

Благодаря частичной анонимности и ограниченности визуальной информации, Интернет способен выполнять роль буфера социальной коммуникации для всех, кто находится в ситуации общественной изоляции. В Китае люди с дефицитом обыденных взаимоотношений с другими часто испытывают Интернет-зависимость: они не доверяют окружающим, испытывают беспокойство и депрессию во время общения ^{[82; 121]}. Согласно отчету CYIA, 38.0% молодых людей, страдающих зависимостью от Интернета, обычно не проявляют инициативы в общении в отличие от 29.1% тех, у кого нет такой зависимости ^[55].

В китайской культуре издавна высоко ценится значение семьи, которая считается основной единицей китайского общества. Действия индивида постоянно направляются требованиями семьи и соответствуют им ^[113]. Отсутствие привязанности и недостаток детско-родительского общения имеют немалое значение для формирования зависимости. Структура семьи, принятый в ней стиль общения и семейная атмосфера тесно связны с формированием зависимости от Интернета. Так, школьники, воспитывающиеся в авторитарной семье или в семье с напряженными отношениями между родителями, в большей степени подвержены Интернет-зависимости. Воспитывающиеся матерями-одиночками дети также подвержены зависимости от компьютерных игр; подростки, чьи родители имеют низкий уровень образования, в большей степени страдают от Интернет-зависимости, чем дети более образованных родителей (по данным CYIA).

Близкие данные опубликованы относительно Южной Кореи, в которой также характерна ориентация на семью и на «бегство» в Интернет-зависимость при неудачах во взаимодействии с внешним миром ^[50]. Таким образом, можно констатировать определенное тождество между положением с зависимостью от Интернета в дальневосточном регионе.

Психопатология и Интернет-зависимость

В научном сообществе, как отмечалось, ведется горячая дискуссия о правомерности квалификации Интернет-зависимости как одного из видов клинического заболевания. В Китае же большинство специалистов прошло мимо такого рода обсуждений; их больше привлекает перспектива обнаружения патологической причины возникновения Интернет-зависимости.

Так, делаются попытки рассматривать зависимость от Интернета в рамках теории автоматического процессинга, согласно которой при длительном повторении некоторого поведения формируется психологический механизм повторяющегося процесса, который вызывает зависимость ^[6]. Считается, что зависимые от Интернета в отличие от независимых склонны обращать внимание прежде всего на негативную информацию, в силу чего у них формируются механизмы негативного реагирования и негативная схема «Я» ^[110]. Высказано мнение, что привычная эмоция агрессии, связанная с агрессивной компьютерной игрой, способна вызывать Интернет-зависимость ^[53]. Ряд исследованияй посвящен поиску связи черт личности (понимаемых в контексте теории «большой пятерки») с Интернет-зависимостью; утверждается, что добросовестность, экстраверсия и доброжелательность особенно тесно связаны со становлением Интернет-зависимости ^[6].

Если большинство китайских исследований в данной области – это модификация зарубежных исследований, то в сфере обнаружения связи между зависимостью от Интернета и психофизиологическим состоянием мозга ученые из Китая являются пионерами. Например, первая работа по Интернет-зависимости, в которой был применен метод функциональной магнитно-резонансной томографии (fMRI), была выполнена в Китае: показано, что у зависимых по сравнению с не зависимыми заметно повышается активность мозга в определенных областях в процессе выполнения задачи GoStop (GoStop Impulsivity paradigm) ^[81]. Данная экспериментальная работа действительно является пионерской, однако ее значимость отчасти снижена за счет отсутствия адекватных и всеми признанных методов диагностики Интернет-зависимости.

Развитие в Китае методик и критериев определения зависимости от Интернета

Как упоминалось выше, для измерения зависимости от Интернета обычно используются опросные методы, но по поводу критериев оценки и симптоматики специалисты высказывают не во всем совпадающие мнения ^[20]. В этом плане Китай – не исключение, и были предприняты определенные усилия для создания инструмента измерения Интернет-зависимости, учитывающего культурные особенности китайского общества.

Разработка китайскоязычной шкалы для диагностики зависимости от Интернета ведется с 2000 г.; первоначально на Тайване были переведены западные опросные методики, а в 2003 г. тайванскими специалистами была самостоятельно разработана «Китайская шкала зависимости от Интернета» (CIAS) ^[49]. Спустя год на основе предложенных К. Янг шкал, частично опирающихся на стандартные методы измерения зависимости от азартных игр, была разработана другая – сокращенная – шкала зависимости от Интернета ^[53]. В 2005 г. шкала CIAS была частично модифицирована ^[41]. И в том же году, ориентируясь на стандарты химических зависимостей, в Китае была разработана шкала с 9 группами факторов и 30 пунктами ^[74]. В 2008 г. Министерство здравоохранения Китая одобрило методику, опубликованную Центральным военным госпиталем Пекинского округа (Beijing Military Region General Hospital), как официальной стандарт измерения Интернет-зависимости ^[62]. Согласно этой шкале, если в течение 3 месяцев люди проводят в Интернете свыше 6 часов в сутки не для учебы или работы, они квалифицируются как Интернет-зависимые ^[6].

Итак, в Китае применяются разнообразные измерительные инструменты, независимо созданные различными организациями, занимающимися диагностикой и терапией Интернет-зависимости. Но эти методы вызывают негативный общественный резонанс из-за того, что в них часто приняты упрощенные стандарты, связанные, например, только с длительностью пребывания в Интернете. Наименее подверженная критике с психологических и психометрических позиций и одновременно наиболее распространенная – это шкала CIAS.

Разработанная на Тайване, данная методика с успехом применяется и в материковом Китае. В последнее время она была адаптирована также в России ^[19]. В этой шкале 26 пунктов, которые подразделяются на 5 групп факторов: толерантность применения Интернета (4 пункта), компульсивность при применении Интернета (5 пунктов), синдром отмены (5 пунктов), проблемы межличностного общения и проблемы здоровья (7 пунктов) и проблемы контроля времени (5 пунктов). При ответах используется шкала Лайкерта [от 1 до 4 баллов]. Максимальный показатель составляет 104 балла, а минимальный – 26 баллов. Испытуемые, сумма баллов которых выше 64, определяются как Интернет-зависимые ^[77]. В сравнении с другими методиками главное достоинство данной шкалы в том, что она достаточно хорошо структурирована и измеряет Интернет-зависимость относительно всесторонне. В связи с этим она позволяет выявлять клинические и поведенческие признаки зависимости и определить особенный паттерн зависимого поведения. Притом ей присуща высокая надежность, α Кронбаха данной шкалы равняется 0.93.

Способы терапии Интернет-зависимости в Китае

В Китае имеются более 300 организаций для лечения Интернет-зависимости. Опубликованные методы психологической терапии Интернет-зависимости [например, когнитивно-поведенческая терапия] умалчивают о деталях процесса. Для помощи при Интернет-зависимости часто используются психотропные средства [например, прозак]. Широко применяются мушмула и другие народные средства – как для облегчения признаков зависимости, так и для сопутствующей депрессии ^[101].

Одним из наиболее эффективных способов терапии зависимости от Интернета признается закрытая госпитализация. Наряду с госпитализацией, многие организации, занимающиеся терапией Интернет-зависимости, широко пользуются способом полувоенной дисциплины и суровых наказаний в духе давней «культурной революции» в Китае. Например, метод электро-судорожной терапии (ЭСТ), который разработан для лечения шизофрении, в течение нескольких лет применялся для терапии Интернет-зависимости доктором Ян Юнсинем в условиях такого трудового лагеря для подростков ^[10]. Ян Юнсинь называет свой метод психотерапией, однако отсутствуют какие-либо доказательства, что метод ЭСТ показан для избавления от Интернет-зависимости. Наряду с жестоким методом терапии, в лагере Ян Юнсиня практиковались наказания и недостаточное питание, и 02.08.2010 подросток, не достигший 16 лет, умер - то ли от лечения зависимости от Интернета, то ли из-за избиения. Данный случай получил известность (главным образом благодаря активности китайских диссидентов), и начиная с 2009 г. Министерство здравоохранения Китая запретило применение метода ЭСТ применительно к Интернет-зависимым подросткам ^[10].

Кроме того, стало известно, что военизированная дисциплина характерна для многих лечебных заведений, в которых занимаются излечением зависимости от Интернета. Можно смело предположить, что лечение такого рода имеет мало общего с психотерапевтическим. Столь же «эффективным» способом избавления от зависимости от Интернета может быть названо морализирование и уговоры. Представителем этого направления может считаться Tao Хонкай, согласно которому ключевой прием при терапии зависимости от Интернета – это всестороннее повышение идеологических и этических норм.

Китайский миф: рассмотрение феномена Интернет-зависимости в контексте тенденции к коллективизму

С нашей точки зрения, особенности феномена Интернет-зависимости в Китае необходимо рассматривать в контексте китайского коллективизма, а ключ к пониманию китайского коллективизма лежит в истории развития культуры страны.

Китай – это большая территория, на которой проживают разные народы, поэтому сохранение сильной и эффективной централизованной системы управления было практически важной задачей. Причем в Китае это реализовано, и в отличие от европейских империй относительное единство поддерживается в течение уже трех тысяч лет. Почему же именно в Китае это стало возможным? С точки зрения известного специалиста по китайской истории ^[60], существенную роль играет китайский коллективизм или идея объединения, что может быть охарактеризовано в следующих основных аспектах.

Во-первых, национальное объединение можно назвать культурным национализмом, который связан с философией конфуцианства. Притом патриотизм и национализм в Китае – это практически одно и то же. Хотя в Китае нет общенациональной религии, однако фактически объединяющую роль в светской жизни Китая играет именно государство. В связи с этим национальное объединение – это уже не только требование власти, но и желание народов Китая.

Во-вторых, важную роль в объединении Китая и в создании системы управлении играет система образования, основой которой является традиционная система экзаменов в династии Тан. Цели образования в Китае связаны прежде всего не с передачей знаний, а с идеологической обработкой, в особенности связанной с ценностями китайского коллективизма.

В-третьих, характерной особенностью культуры Китая является существование Великой Китайской стены – не только реального объекта, но и виртуальной преграды, служащей для блокирования доступа к информации. Подобное информационное блокирование является порождением элитарных слоев Китая. В традиционном Китае простонародью не полагалось много знать и задумываться, потому что считалось, что все вопросы будет обдумывать и решать правительство. Исторически в Китае император считается отцом народа, который заботится о нем так же, как отец заботится о маленьком ребенке. А система образования обеспечивает еще и отбор будущих чиновников, которые станут помощниками императора.

Наконец, важную роль в жизнедеятельности китайского общества играет семья. Значимость кровного родства – это дополнительный способ общественного управления, поскольку в силу размеров территории и многочисленности населения центральное правительство в Китае не в состоянии было уделять достаточное внимание управлению на местах.

Интернет как глобальное средство общения, познания, развлечений, совершения покупок и т.д. - это не просто один из видов технических устройств. Свобода и сопутствующие ей разнообразие и плюрализм – это главная особенность киберпространства. Таким образом, Интернет преобразует мир в общеизвестную «глобальную деревню» и оказывает огромное всестороннее влияние на китайскую традицию коллективизма. Все чаще и чаще консервативно настроенные люди в Китае сетуют, что Интернет усложняет информационный контроль и делает его почти невозможным; для школьников Интернет все чаще становится способом «бегства» от скучной учебы; утрачивается значение в общественной жизни семейных отношений, потому что Интернет сделал сферы общения более широкими, коммуникация стала свободной, можно с легкостью выбирать, с кем и как общаться.

Вот почему в Китае Интернет-зависимость тесно связана с проблемами семейных отношений и учебы; вот почему заинтересованное в сохранении духа коллективизма государство обращает особенное внимание на проблему Интернет-зависимости; и вот почему специалисты (в частности, занятые в образовательных учреждениях), т.е. помощники государства, занимают обычно исключительно негативную позицию относительно Интернет-зависимости.

Эмпирическое исследование зависимости от онлайновых и компьютерных игр

Цель эмпирического исследования

В данном исследовании мы сосредоточиваем внимание на зависимости от онлайновых и компьютерных игр – это один из главных видов Интернет-зависимости. Игровая деятельность всегда занимала особое место в истории человечества и отдельного человека. Й. Хёйзинга ^[32] считает, что все историческое и культурное развитие человечества может быть описано в терминах игры. Э. Берн ^[1] предполагает, что игрой можно назвать любые межличностные взаимоотношения. Для Л.С. Выготского ^[14], Д.Б. Эльконина ^[37] и других представителей культурно-исторической психологии игра - неотъемлемый этап в жизни каждого человека. Неудивительно, что игровая деятельность представляет собой традиционную область исследований в психологии и в смежных с ней науках.

Сопутствуя развитию человечества, исследования игровой деятельности становятся все более актуальными. В настоящее время, с одной стороны, люди обладают большим досугом для развлечения и игры, границы между игрой, работой и учебой стали нечеткими. С другой стороны, развитие информационных технологий повлияло на появление новых видов игр, предназначенных как для детей, так и для взрослых. За сравнительно короткое время эти игры приобрели огромную популярность. Например, в Китае для 62,8% пользователей компьютерные игры являются одной из главных целей использования Интернет ^[51]. Поэтому психологи проявляют значительный интерес к новым разновидностям игр ^{[31; 35; 36; 28; 11; 61; 67; 78]}.

Интерес выражается, в частности, в том, что одной из проблем, связанных с развитием информационных технологий, признается зависимость от Интернета, или Интернет-аддикция, интенсивно обсуждаемая в медико-психологической и педагогической литературе ^{[8; 20; 38; 116]}. Зависимость от компьютерных игр считается одним из главных видов Интернет-зависимости. Например, в Китае проблемы Интернет-зависимости в первую очередь связаны с онлайновой игровой деятельностью. В среде школьников данный вид зависимости стал одним из главных факторов, мешающим успешности традиционной системы образования.

Таким образом, несмотря на то, что игры, в том числе современные онлайновые и компьютерные игры, являются существенными средами для не только развлечения, но и для личного развития, в Китае большинство родителей и учителей придерживаются негативной позиции относительно онлайновых и компьютерных игр. Родители сетуют на негативное влияние неконтролируемого содержания Интернета на молодое поколение ^[64]. В отсутствие статистических данных следует опереться на клинический опыт: он подсказывает, что почти все подростки, проходящие лечение от зависимости от компьютерных игр, обращаются за помощью исключительно по желанию и требованию своих родителей.

Поэтому вопрос о том, как понимать специфику развития онлайн-игр и их влияние на китайское общество, приобрел особую значимость, особенно в связи с разрывом между поколениями. Следует к тому же учитывать определенное недовольство тем обстоятельство, что большинство популярных онлайн-игр в Китае имеют западное (или восточное – южнокорейское) происхождение. На самом деле, онлайн игры играют важную роль в расширении западной культуры в Китае, в том числе в распространении сугубо западной тенденции к индивидуализму. Из-за этого считается, что популярность онлайн-игр в Китае представляет немалую угрозу для традиционной китайской культуры коллективизма.

Кроме этого, в ряде исследований показано, что Интернет-зависимость тесно связана с качеством онлайнового общения, и феномен POSI (preference for online social interaction), т.е. предпочтение общения в Интернете общению лицом к лицу, как уже отмечалось выше, нередко считают одним из существенных факторов развития Интернет-зависимости у пользователей Интернета. Поэтому в эмпирическом исследовании мы решили изучить, какую промежуточную роль играет онлайновое общение в связи с развитием Интернет-зависимости.

Гипотезы исследования

Имеются основания полагать, что широко распространенное расстройство интернет-зависимости в Китае, и особенно пристрастие к онлайновым играм – это своего рода воплощение внутреннего конфликта между возрастанием спроса на индивидуальный выбор, с одной стороны, а с другой стороны – китайскими традиционными социальными нормами, которые направлены на повышение коллективизма и подавление индивидуальности. Наряду с этим существенные различия между поколениями в отношении к Интернету и онлайновым играм тесно связаны с традиционным китайским коллективизмом, который сильнее влияет на представителей старшего поколения, в то время как западный индивидуализм влияет в первую очередь на молодых людей. В эмпирическом исследовании, в котором участвовали китайские игроки в онлайновые игры, проверены следующие гипотезы:

Гипотеза 1: В сложившейся в Китае культуре коллективизма игроки в компьютерные игры демонстрируют высокий уровень Интернет-зависимости. Это в значительной степени объясняется тем, что китайское общество занимает негативную позицию по отношению к субъективности и индивидуализму, а заодно к Интернету и компьютерным играм как проводнику культуры индивидуализма. Поэтому особенности культуры Китая, не способствующие развитию индивидуализма, затрудняют позитивные переживания у игроков и способствуют возникновению проблем в реальной жизни игроков, что может быть признано существенным фактором, ведущим к проявлениям Интернет-зависимости.

Гипотеза 2: С учетом гипотезы 1, проблема интернет-зависимости в Китае должна быть в первую очередь связана с социальными проблемами у пользователей Интернета

Гипотеза 3: Уровень Интернет-зависимости положительно связан с продолжительностью компьютерных и онлайновых игр

Гипотеза 4: В сравнении с подростками взрослые люди скорее склонны считать себя зависимыми от Интернета.

Гипотеза 5: Мужчины в Китае более открыты по отношению к Интернету и компьютерным играм, поэтому мужчины-игроки менее подвержены Интернет-зависимости по сравнению с женщинами-игроками

Гипотеза 6. Онлайновое общение во время игры положительно связано с уровнем Интернет-зависимости у игроков

Гипотеза 7. Игроки, отвечавшие на вопросы опросника онлайновым способом, имеют больший опыт игры: играют в течение недели более длительное время, чем отвечавшие на опросник традиционным способом (а именно, в бланковом варианте), а также чаще являются Интернет-зависимыми.

Методы исследования

В данной работе для измерения уровня интернет-зависимости (ИЗ) была выбрана методика CIAS [китайская шкала зависимости от Интернета]. В опроснике CIAS содержатся 26 вопросов, они включают 3 оценочные шкалы. Первая шкала (И-1) называется психологической симптоматикой – это вопросы для измерения толерантности, компульсивности и синдрома отмены. Вторая шкала (И-2) – это проблемы контроля времени. Третья шкала (И-3) – это проблемы, связанные с реальной жизнью вне Интернета. Распределение пунктов ИЗ и надежности шкал И-1, И-2 и И-3 показано в Таблице 1 (формулировки вопросов представляют собой перевод с китайского языка).

Таблица 1. Шкала Интернет-зависимости и ее факторная структура

Опросник по измерению качества общения в ходе игры составлен на основе предшествующих работ ^[12]. Исходно он был составлен на русском языке, впоследствии адаптирован для применения среди выборок респондентов-игроков, говорящих на французском, китайском и английском языках ^{[108; 59; 109]}. Применению его всякий раз предшествовали процессы адаптации и модификации в ходе предварительного пилотажного исследования. Этот опросник включает в себе 8 вопросов, которые затрагивают проблемы лидерства, специфику личностного общения и чувства пребывания в группе, отношение к общению как к необходимой составляющей игры. Субблоки, посвященные особенностям общения, состоят из прямого и обратного вопросов.

Примененный в нашем исследовании опросник включает в себя дополнительно 10 вопросов для определения демографических данных, игрового опыта и продолжительности игры в Интернете.

Испытуемые

В исследовании опросник был распространен и онлайновым способом, и как традиционные бланковые опросники - в виде тестирования с помощью бумаги и карандаша. В целом было получено 1704 ответа от участников, после селективной фильтрации осталось 1574 ответа, среди которых 640 онлайновых и 934 традиционных (т.е. бланковых).

Общая характеристика респондентов в данном исследовании представлена в Таблице 2. Отметим, что 64.7% (1019) респондентов – мужчины, 35.3% (555) – женщины. Большинство респондентов – школьники или студенты, возраст большинства – между 17 и 25 годами. Около 60% респондентов играли более 3 лет, а 8.8% игроков играли более 10 лет. 74.8% игроков играют меньше 10 часов в неделю. Около 70% респондентов – из южного или восточного Китая (т.е. экономически процветающих областей).

Таблица 2. Характеристики выборки по социально-демографическим показателям и уровню игры

Результаты

Общий уровень Интернет-зависимости в Китае и сравнение уровней трех факторов интернет-зависимости

Средний балл всех респондентов по 26 пунктам CIAS составляет 55. В целом 321 респондента, т. е. 20,39%, могут быть отмечены как интернет-зависимые (общий балл выше 64), и 370 респондентов, т.е. 23,51%, являются потенциально Интернет-зависимыми (общий балл находится между 58 и 64). Учитывая, что в целом распространенность Интернет-зависимости во всем мире колеблется от 2% до 15% в различных этнических группах ^{[120; 88]}, можно констатировать, что уровень Интернет-зависимости среди китайских онлайн-игроков очень высок. Этот результат представляется весьма значительным.

В Таблице 3 показано, что средний балл по субшкале И-3 (проблемы в реальной жизни) равен 2.137, он значимо выше, чем средний балл И-1 и И-2 (р < 0,000). Таким образом, можно констатировать, что изменение образа жизни, вызванное использованием Интернета, является наиболее важным фактором, связанным с Интернет-зависимостью в Китае. В итоге наши гипотезы 1 и 2 получили подтверждение.

Таблица 3. Сравнение уровней 3 факторов Интернет-зависимости

Связь между интернет-зависимостью и продолжительностью игры

Около 60% респондентов сообщили, что играли в онлайновые и компьютерные игры более 3 лет; 25,2% респондентов сообщили, что играют более 10 часов в неделю. В Таблице 4 показано, что у игроков, которые играли менее 1 года, уровень зависимости значимо ниже, чем у других игроков (все значения р < 0.000). После 1 года уровень Интернет-зависимости быстро растет, а после 3 лет стабилизируется. Не было обнаружено значимых различий по зависимости между игроками, которые играли более 1 года.

Таблица 4. Опыт игры и Интернет-зависимость

Анализ также показывает, что 76.7 % игроков (Рис. 1), чей стаж игры менее 1 года, играют менее трех часов в неделю. У игроков со стажем игры менее 1 года продолжительность игры в течение недели гораздо более низкая, чем у других игроков. Значимость различий (критерий хи-квадрат) достигает уровня 0.000.

Рис. 1.Сопряженности: стаж игры * длительность игры в течение недели

В результате оказалось, что уровень Интернет-зависимости игроков в ходе игры связан с тем, сколько часов в неделю они играют; различия в уровне зависимости между игроками, которые играют менее 3 часов, в пределах 3-10 часов и более 10 часов, значимы (значение р равно 0.000 и 0.002) (см.: Рис. 2).

В итоге показано, что продолжительность игры в течение недели является ключевым фактором, положительно связанным с уровнем зависимости от Интернета, поскольку внешний аспект Интернет-зависимости – это длительное пребывание в Интернете. Таким образом, гипотеза 3 нашла свое подтверждение.

Рис. 2. Длительность игры в течение недели и Интернет-зависимость

Связь между Интернет-зависимостью и возрастом игроков

Анализ показывает, что из числа игроков, чей возраст менее 20 лет, 42.0% - 45.5% респондентов играют менее 3 часов в неделю, 13.9% - 20.7% играют более 10 часов в неделю. Из числа игроков, чей возраст более 20 лет, 33.3% - 37.1% играют менее 3 часов в неделю, а 37.4% - 30.0% играют более 10 часов в неделю. Значимость различий в продолжительности времени, занятого игрой в течение недели, между разными возрастными группами (применен критерий хи-квадрат) достигает уровня 0.000.

Однофакторный дисперсионный анализ показал, что возраст влияет на уровень Интернет-зависимости (р<0.000). Уровень Интернет-зависимости у людей старше 20 лет существенно выше, чем у людей младше 20 лет (см.: Рис. 3).

Рис. 3.Связь между Интернет-зависимостью и возрастом

На Рис. 4 представлены результаты однофакторного дисперсионного анализа влияния возраста на И-1, И-2 и И-3 по отдельности. Хотя в целом уровень Интернет-зависимости у игроков моложе 17 лет значительно ниже, чем у игроков старше 21 года, для И-1 такого различия нет. Кроме того, хотя в целом уровень Интернет-зависимости для игроков моложе 17 лет и игроками 17-20 лет одинаков, однако уровень И-1 у игроков моложе 17 лет значимо выше, чем у игроков между 17 и 20 годами (р=0.014). Уровень И-3 у игроков моложе 17 лет значимо ниже, чем у игроков между 17 и 20 годами (р=0.044).

Рис 4. Связи между И-1, И-2, И-3 и возрастом

Возраст игроков не всегда однозначно соответствует их опыту игровой активности. В силу этого сделана попытка учесть наряду с возрастом также игровой стаж, или опыт (соответствующий вопрос имеется в опроснике). Двухфакторный дисперсионный анализ влияния возраста и стажа игры на Интернет-зависимость показал наличие значимого (p=0.007) межфакторного взаимодействия. Для тех, кто играет менее 1 года, уровень зависимости очевидным образом возрастает с возрастом игроков, а вот для игроков со стажем влияние возраста практически отсутствует (см.: Рис. 5).

Рис. 5. Связь между Интернет-зависимостью, возрастом и стажем игровой активности

Имеются значимые (на уровне 0.01) р-значения межфакторного воздействия на уровень Интернет-зависимости возраста игроков и количества часов в неделю, в течение которого они заняты у них игрой. Для тех, кто играет менее 3 часов в неделю и кому при этом менее 20 лет, уровень зависимости значимо ниже, чем для игроков старше 20 лет (см.: рис. 6).

Рис. 6. Связь между Интернет-зависимостью, возрастом и продолжительностью времени в течение недели, занятого игрой

Анализ показывает, что возраст тесно связан с Интернет-зависимостью: более взрослые люди скорее, чем молодежь, склонны признавать себя зависимыми от Интернета, даже если они относительно мало им пользуются. Представляется, причина в том, что позиция взрослых людей по отношению к Интернету в большей мере совпадает с официальной позицией, а общепринятые социальные нормы влияют на них сильнее; подростки же чаще ведут себя соответственно своим интересам и внутренней мотивации. Таким образом, гипотеза 4 нашла свое подтверждение.

Связь Интернет-зависимости с полом игроков

В таблице 5 показано, что уровень Интернет-зависимости у мужчин несколько выше, чем у женщин, p<0.027.

Таблица 5. Сравнение уровней Интернет-зависимости между полами

При этом мужчины обычно играют гораздо больше и дольше, чем женщины. Значимость различий между ответами мужчин и женщин относительно длительности времени, занятого игрой в течение недели, достигает уровня 0.01. Значимость различия между их ответами о продолжительности игры в течение недели также равна 0.01. В группах игроков, которые играют менее 3 часов в неделю, между 3 и 10 часами, и более 10 часов, нет межполовых различий по уровню Интернет-зависимости (Рис. 7).

Рис. 7. Связь между Интернет-зависимостью, полом и длительностью игры в течение недели

Тем самым гипотеза о межполовых различиях уровня зависимости от Интернета не подтвердилась. Несмотря на то, что в Китае мужчины более зависимы от Интернета, они играют больше и дольше, чем женщины.

Кроме этого, двухфакторный дисперсионный анализ влияния пола и возраста на Интернет-зависимость показал, что в группах старше 17 лет уровни зависимости у мужчин и у женщин не различаются. Но в группе моложе 16 лет зависимость у мужчин гораздо выше, чем у женщин (значимость 0.000). Р-значение межфакторного взаимодействия равно 0.004. (см.: Табл. 6, Рис. 8).

Таблица 6.Описательная статистика уровней Интернет-зависимости для разных возрастных групп и полов

Рис. 8. Связь между Интернет-зависимостью, полом и возрастом

Связь между Интернет-зависимостью и общением между игроками в ходе игры

Результаты показали, что корреляция между общением и Интернет-зависимостью равняется r=0.227 (р<0.000; см.: Табл. 7). Поэтому гипотеза 6 подтверждена.

Таблица 7. Корреляции между общением, опытом потока и Интернет-зависимостью

Поскольку известно, что не только Интернет-зависимость, но и общение тесно связаны со временем, проводимым в Интернете, то рассмотрим соотношения между общением и Интернет-зависимостью, исключив факторы, связанные со временем (см.: Табл. 8). Если взять И-2 (контроль времени) и конкретный вопрос (а именно, вопрос Q63, связанный с потерей чувства времени в общении в ходе игры) из опросника, связанный с общением в ходе игры, в качестве контрольных переменных, то в результате оказывается, что корреляция между общей оценкой Интернет-зависимости (ИЗ) и общением (ОБ) исчезает. Даже более того, существует негативная связь между И-3 и ОБ (-0.074), значимость достигает 0.003.

Таблица 8. Частные корреляции между общением (ОБ) и Интернет-зависимостью

Итак, хотя общение и Интернет-зависимость положительно связаны друг с другом, однако положительная корреляция между общением и Интернет-зависимостью основывается прежде всего на факторе, связанном с проблемами контроля времени. Если исключить факторы, связанные со временем, то И-3 даже негативно влияет на качество общения в ходе игры, т.е. если применение Интернета приносит пользователю много проблем в реальной жизни, он будет негативно относиться к онлайновому общению в ходе игры.

Кроме этого, уровень общения в ходе игры у мужчин оказался выше, чем у женщин, p<0.000 (см.: Табл. 9). В группах игроков, которые играют менее 3 часов в неделю, между 3 и 10 часами, и более 10 часов, у мужчин более высокие показатели уровня общения в ходе игры, чем у женщин (соответственно р=0.026, 0.001 и 0.043) (см.: Рис. 9).

Таблица 9. Сравнение уровней общения (ОБ) между полами

Рис. 9.Связь между общением, полом и длительностью игры в течение недели

Интернет-зависимость, общение и их связь со способом (онлайновым или бланковым) участия респондентов в исследовании

Социально-демографические показатели для (соответственно) онлайновых и бланковых респондентов, таковы: среди онлайновых респондентов 63.0% - мужчины и 37.0% - женщины, а среди респондентов, отвечавших с помощью бланка, 66.0 % - мужчины и 34.0% - женщины. Не обнаружена значимая разница между этими двумя выборками (см.: Табл. 10). В Таблице 11 показано, что онлайновые респонденты старше, чем респонденты, отвечавшие посредством бланка; кроме этого, они играют больше, чем респонденты, отвечавшие посредством бланка (см.: Табл. 12). Значимость (по критерию хи-квадрат) всех перечисленных различий достигает уровня 0.000.

Таблица 10 . Сопряженность образ ответа * пол

Таблица 11. Сопряженность способ ответа * возраст

Таблица 12. Сопряженность способ ответа * продолжительность игры в течение недели

В таблице 13 показано, что уровень Интернет-зависимости у онлайновых респондентов значимо выше, чем у респондентов, отвечавших посредством бланка (p<0.000). Итак, гипотеза 7 нашла подтверждение.

Таблица 13. Сравнение уровней Интернет-зависимости (ИЗ) между двумя выборками респондентов

Притом проверка влияния способа ответа и пола на Интернет-зависимость осуществлялась посредством двухфакторного дисперсионного анализа. Среди респондентов, отвечавших посредством бланка, мужчин характеризует значимо более высокий уровень Интернет-зависимости, чем женщин. Но у онлайновых респондентов различия между полами не обнаружены. Значимость межфакторного взаимодействия р=0.033 (см.: Рис. 10).

Рис. 10.Связь между способом ответа, полом и Интернет-зависимостью

Двухфакторный дисперсионный анализ влияния на Интернет-зависимость способа ответа и продолжительности времени, занятого игрой в течение недели, показал, что для респондентов, которые отвечали посредством бланка, различия в уровне зависимости между игроками, которые играют менее 3 часов, в пределах 3-10 часов, и более 10 часов, значимы (р < 0.000). Но для онлайновых респондентов различия в уроне зависимости между игроками, которые играют в пределах 3-10 часов и более 10 часов, не значимо. Значимость межфакторного взаимодействия р=0.005 (см.: Рис. 11).

Рис. 11. Связь между способом ответа, длительностью игры в течение недели и Интернет-зависимостью

Двухфакторный дисперсионный анализ влияния способа ответа и пола на показатели общения показал, что межполовые различия в общении для респондентов, которые отвечали посредством бланка, значимо ниже, чем у онлайновых респондентов. Значимость межфакторного взаимодействия р=0.036 (см.: Рис. 22).

Рис. 12. Связь между способом ответа, полом и общением (ОБ)

В итоге оказывается, что онлайновые респонденты больше и дольше играют в компьютерные игры, чем респонденты, отвечавшие посредством бланка. Большинство онлайновых респондентов старше 21 года, у них более высокий уровень зависимости по сравнению с бланковыми респондентами. Кроме того, показано, что мужчины, которые заполняли опросник онлайн, более открыты онлайновому общению в ходе игры, чем другие игроки.

Обсуждение

Главная цель данной работы заключалась в анализе специфики феномена Интернет-зависимости в связи с китайской культурой и социальной ситуацией. Как в теоретическом анализе, так и в эмпирическом исследовании показано, что Интернет-зависимость тесно связана с продолжительностью времени, проводимого в Интернете и занятого игрой (исследование ограничено игровой деятельностью).

Однако в разных социальных группах, разделенных на основании культурных особенностей, возраста и пола, люди по-разному относятся к применению Интернета и компьютерных игр. Разное отношение к Интернету часто зависит от того, как люди относятся к внутренней мотивации и личному выбору, поскольку Интернет – это не только технология, но еще и среда развития ^{[22; 23]}. В связи с этим при высоком значении индивидуальности наблюдаются позитивное отношение к применению Интернета и низкий уровень зависимости в деятельности в Интернете. А при высоком значении общественных ценностей и нежелании, чтобы личный выбор и проявление индивидуальности нарушали традиции, появляются проблемы с Интернет-зависимостью, связанные с популярностью Интернета. Теперь, опираясь на результаты эмпирического исследования в данной работе, рассмотрим эти социально-культурные факторы подробнее.

Образование и возраст

Выше отмечалось, что по сравнению с другими странами проблема Интернет-зависимости в китайском обществе особенно актуальна. В связи с этим ряд исследований посвящен изучению связанных с особенностями системы образования причин высокого уровня Интернет-зависимости в Китае.

В результате нашего исследования показано, что взрослые переживают более высокий уровень Интернет-зависимости, чем подростки. Нам кажется, причина тесно связана с образованием. Фактически, в 18-19 лет китаец сталкивается с одним из самых важных событий в своей жизни – участием во вступительном экзамене в университет. Вследствие необходимости подготовки к экзаменам подростки едва ли могут уделять значительное время компьютерным играм, и уровень Интернет-зависимости в ходе игры у них значимо низкий. Кроме этого, исследования показывают, что соотношение между компьютерными играми и учебой – более сложное. Ведь как раз те подростки, которые не могут добиться хороших отметок и теряют надежду поступить в университет, увлекаются компьютерными играми и получают от этой деятельности то уважение, которое оказалось для них в реальной жизни недостижимым. Точно так же непосредственно после поступления в университет, когда отметки уже не столь критически важны, как перед экзаменами, студенты нередко теряют мотивацию к учебе, находя интерес и смысл жизни в компьютерных играх ^[4]. В проведенном исследовании также показано, что после окончания школы уровень Интернет-зависимости значимо растет. Данный результат совпадает с результатами в отчете CYIA (2010), согласно которому в Китае у пользователей Интернета в возрасте 18-29 лет значимо более высокий уровень Интернет-зависимости (14.6% – 15.6%), чем у пользователей в возрасте 13-17 лет (14.3%).

Несмотря на то, что уровень Интернет-зависимости у подростков – не самый высокий (согласно результатам нашего исследования, они играют в компьютерные игры даже меньше, чем молодые взрослые), не только в Китае, но и в других странах наибольшее внимание обращают на проблемы Интернет-зависимости именно у подростков. Считается, что подростки находятся в процессе созревания, стремятся к самостоятельности, развитию своей собственной системы смыслов и формированию межличностных отношений, поэтому у них возникают проблемы, связанные с идентичностью, социальными отношениями и др. В связи с этим у них высок риск развития Интернет-зависимости ^{[76; 90; 112; 114]}. Но для решения проблем, связанных с идентичностью у подростков, не следует подавлять развитие их индивидуальности, а нужно постепенно расширять сферу их деятельности и давать им больше возможностей самостоятельно принимать решения. Но в Китае из-за социокультурных факторов преувеличиваются проблемы, связанные с применением Интернета и компьютерными играми, и игнорируется позитивный аспект онлайновой деятельности. Подобная позиция во многом ущербна для развития подростков.

Информационной разрыв между поколениями

Следует еще раз подчеркнуть, что для юных игроков в Китае характерно позитивно отношение к компьютерным играм, а для их родителей – негативное. Родители сетуют на негативное влияние неконтролируемого содержимого Интернета на молодое поколение ^[64]. Как отмечалось выше, почти все подростки, проходящие лечение от зависимости от компьютерных игр, обращаются за помощью исключительно по желанию и требованию родителей. На наш взгляд, главная причина в том, что в Китае родители крайне серьезно относятся к школьным отметкам: от этого напрямую зависит продолжение образования и дальнейшая судьба ребенка. Любой фактор, мешающий учебе, воспринимается негативно.

В интересующем нас аспекте – отношении к компьютерам, Интернету и компьютерным играм – в китайской культуре происходят в настоящее время значительные изменения. При разговоре о Китае у социологов принято выделять два поколения: родившихся до и после 1980 г. Между этими поколениями отмечается большая разница в моральных ценностях, образе поведения и т.д. Именно в 1980 году в Китае начался процесс экономических и политических реформ. Так что родившиеся после 1980 г. растут в окружении, заметно отличающемся от той среды, в которой воспитывались предшествующие поколения.

Подобное разделение поколений – не новость в общественных науках, и оно применимо далеко не только к Китаю. К примеру, в США принято более дробное разделение поколений: вслед за поколением ‘Baby Boom generation’ (родившиеся в 1946-1964) идет промежуточное ‘generation X’ (1965-1976), далее ‘Net generation’ (1977-1997), которому наступает на пятки, если можно так выразиться, ‘generation Next’ (1998 – по настоящее время) ^[102]. Действительно, в странах, вступивших в информационную эпоху раньше Китая, новые технологии оказали влияние на большее число поколений. Для Китая же вышеуказанный разрыв между поколениями представляется весьма существенным. Так, родившиеся после 1980 г. относятся к компьютерным играм более позитивно, чем родившиеся ранее ^[5], т.е. чем их родители.

Учитывая особенности внутрисемейных отношений и относительно негативную позицию старшего поколения к Интернету и компьютерным играм, не выглядит случайным, что в результате нашего исследования в Китае Интернет-зависимость в значительной степени связана с проблемами в реальной жизни, проявляющимися из-за применения Интернета.

Пол

В большинстве исследований однозначно доказывается, что мужчины подвергаются более высокому риску Интернет-зависимости, чем женщины ^{[89; 104; 55]}. Как считается, возможной причиной является то, что мужчины больше используют Интернет, чем женщины. Притом мужчины чаще женщин прибегают к онлайновому общению ^{[89; 111]}. Однако убедительное и всеми признанное объяснение причин т.н. «гендерного разрыва» до сих пор не выработано ^[56].

В данном исследовании также выявились определенные половые различия в Интернет-зависимости. Во-первых, для мужчин характерен более высокий уровень Интернет-зависимости. Дальнейший анализ показал, правда, что если исключить фактор продолжительности времени, занятого игрой в течение недели, то половые различия в показателях Интернет-зависимости элиминируются. Это означает, что главной причиной половых различий в Интернет-зависимости среди китайских игроков следует считать тот факт, что мужчины обычно играют больше, чем женщины.

Во-вторых, в проведенном исследовании показано, что китайские игроки мужского пола значительно больше общаются в ходе игры, чем игроки женского пола, даже вне зависимости от фактора времени. Применительно к онлайновой выборке данное различие становится еще заметнее. Кроме того, хотя интернет-зависимость и общение в игре положительно связаны друг с другом, стоит исключить фактор продолжительности времени, проводимого в игре в течение недели, и исчезают положительные связи между общением и Интернет-зависимостью. Поэтому уместно считать, что общение в ходе игры не так сильно влияет на Интернет-зависимость. Хотя мужчины в ходе игры общаются больше, чем женщины, но по сравнению с женщинами мужчины не чаще переживают Интернет-зависимость.

Индивидуализация в китайском обществе

Соотнесем результаты, полученные в проведенном исследовании, с более широким контекстом, а именно с продолжающимся процессом модернизации в Китае. Такой процесс характеризуется быстрыми изменениями поведения индивидов, которые все чаще требуют права на личный выбор, на развитие собственной индивидуальности и на стремление к счастью; с требованиями такого рода они противостоят вековым моральным учениям коллективного благосостояния ^{[113, р. 17-18]}.

В связи с традицией коллективизма в Китае невысоко ценится значение субъективности и завышено значение общественных ценностей. Около 200 лет назад Гегель указывал на такую особенность традиционной китайской культуры: «Здесь еще нет момента субъективности, т.е. отражения единичной воли в себе от субстанции, как от поглощающей ее силы, или полагания этой силы как сущности самой единичной воли, в которой она сознает себя свободной» ^{[15, с. 162]}. Даже для современного Китая слова Гегеля по-прежнему справедливы ^[80]. В Китае обычно подчеркивается значимость взаимозависимого Я (interdependent self), а не независимого самостоятельного Я (independent self) ^{[72; 83]}. В новейших межкультурных исследованиях утверждается, что определенные культурные особенности способны влиять на нейронную активность ^{[71; 99; 91]}, которая лежит в конечном счете в основе как высших, так и низших психических функций в понимании Л.С. Выготского ^[13].

Концепция «TiYong» и ее современная версия служат буфером, защищающим китайский коллективизм в процессе модернизации. Но оберегать китайскую культуру таким способом – все равно что пытаться отсечь западную технологию от ее западного теоретического корня или культурного происхождения и просто перенести ее на китайскую землю. В результате в Китае индивидуализм, который важен для западного научно-технического прогресса, «всегда рассматривался, как представителями элиты, так и населением, как один из видов эгоизма наряду с анти-общественными и утилитарными интересами, мало учитывающими права и интересы других. В то же время были в значительной степени запущены остальные элементы западного индивидуализма, такие как общественная и личная свобода, равенство или уверенность в своих силах» ^{[113, p. 33]}. Следовательно, в Китае представляется затруднительным получать позитивный опыт в процессе применения Интернета и других современных технологий.

Если в западных культурах компьютерные игры приносят человеку удовольствие и радость, то в Китае компьютерные игры подобны скорее электронному опиуму, способному уничтожить будущее игроков. В этом плане результаты проведенного исследования подкрепляются другими данными. Например, Szablewicz ^[100] считает, что феномен зависимости от Интернета в Китае может рассматриваться как моральная паника, связанная с уникальным китайским требованием, в соответствии с которым в процессе созидания «цивилизованного» Китая необходимо сохранить традиционно китайское свойство социальной нравственной культуры. А опираясь на работы, посвященные связи между Интернет-зависимостью и самоубийством, A.Golub и K.Lingley ^[64] пришли к выводу, что проблема зависимости от Интернета в Китае – это результат общего морального кризиса, с которым столкнулся Китай, вызванного значительными изменениями в общественной и культурной жизни.

Заключение

После 2005 г., когда в Китае начали обращать внимание на проблему Интернет-зависимости, исследования по этой теме бурно развиваются. Согласно результатам поиска в CAJD (China Academic Journal Network Publishing Database), до 2005 г. в основных научных журналах в Китае имелось лишь 53 статьи, а в период между 2005 г. и концом 2011г. оказалось 546 публикацией по теме Интернет-зависимости. Наряду с этим специалисты, считающие Интернет-зависимость клиническим заболеванием, все чаще опираются на результаты проведенных в Китае исследований для обоснования своей позиции. Разработанная в Китае методика измерения Интернет-зависимости, а именно CIAS, стала общепринятой (в том числе в России).

Государственная политика Китая в отношении проблемы Интернет-зависимости также все в большей мере привлекает внимание представителей других стран. Именно на основании сравнения политики российского правительства с китайской политикой Н.А. Цой делает вывод, что России нужна государственная политика по борьбе с начинающими распространяться различными формами Интернет-зависимости в России ^{[33; 34]}. На самом деле применение китайского опыта в данном вопросе едва ли возможно – как раз из-за внутренней конфликтности данной проблематики в Китае. Как было показано, это на самом деле – конфликт между китайской традицией коллективизма и западным индивидуализмом, причем Интернет служит проводником последнего. Конфликт должен рассматриваться в более широком контексте продолжающегося процесса модернизации в Китае; он характеризуется быстрыми изменениями в поведении китайцев, все чаще требующих права на личный выбор и индивидуальность, что противоречит вековым морально-этическим учениям коллективного благосостояния ^[113].

Во многом близкие социокультурные факторы воздействуют на становление Интернет-зависимости в Южной Корее и Тайване, и это говорит, что возникающие с развитием Интернета проблемы являются во многом общими в целом ряде восточноазиатских стран.

Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 11-06-00647