Европейская идентичность Шотландской нации: исторические предпосылки формирования и современный этап

Ручина Валерия Михайловна независимый исследователь 603022, Россия, Нижегородская область, г. Нижний Новгород, пр-к Гагарина, 23 Ruchina Valeriia Mikhailovna independent researcher 23 Gagarin Ave., Nizhny Novgorod, 603022, Russia, Nizhny Novgorod Region rvm1808@yandex.ru

Введение

Формирование шотландской идентичности - это долгий исторический процесс, который прошёл длинный путь от начала нормандских завоеваний до современного этапа. Эта развивающаяся идентичность, сформированная как внутренними стремлениями к независимости, так и внешними европейскими влияниями, продолжает играть ключевую роль в политической траектории Шотландии. Шотландская идентичность базируется на стремлении к независимости и возможности обрести собственный политический вес, но в то же время, и стремлении к европейской интеграции. Европейская идентичность шотландцев также включает в себя тесное взаимодействие региона с Европой в историческом процессе. Можно сказать, что европейская идентичность - это общность культур, традиций (как политических, так и социальных), схожесть в миропонимании ^{[1, p. 215]}. Все эти аспекты также формируются в ходе исторического процесса. Поскольку Шотландия в ходе своего развития принимала непосредственное участие в европейской истории через призму политики, религии и культуры, стоит также обратить внимание на исторический контекст отношений Шотландии и Европы.

Исторические предпосылки формирования европейской идентичности шотландской нации.

Вопрос точной идентификации шотландской идентичности, а также её европейской составляющей, крайне сложен и многослоен. Ответы на него стоит искать ещё с 1066 г. – то есть, с начала периода нормандских завоеваний в Англии. В отличии от Англии, прямого вторжения на территорию Шотландии не произошло. В то же время, начался значительный поток миграции нормандской аристократии, которая в процессе постепенной ассимиляции привнесла в шотландскую культурную жизнь не только французский язык, но и многочисленные элементы французской культуры и дворцового этикета. К примеру, в контексте лингвистики, в обиход шотландского двора вошли новые слова, такие как court, courtier, prince, servant ^[2]. Более того, шотландские правители, такие как Малькольм III Канмор, в значительной степени поощряли миграцию нормандской знати, выделяя им во владение значительные земельные наделы и охотно принимая при дворе. Таким образом, именно «мирное проникновение» норманнов на территорию Шотландии значительно сказалось на развитии социокультурных отношений и общественного строя в Шотландском государстве ^{[3, с. 20]}.

Однако наиболее серьезный вклад в европеизацию шотландцев внёс, так называемый, «Давний союз» с Францией ^{[4, p. 122]}. Военно-политическое сближение между странами было вызвано увеличением военной активности англичан на англо-шотландской границе. В 1072 г. король Вильгельм Завоеватель вторгся на территорию Южной Шотландии, принуждая шотландского короля Малькольма III Канмора признать его сюзеренитет. Позднее, после попытки Малькольма III вернуть спорные территории в Нортумбрии, англичане вновь вторглись на территорию Шотландии, и в 1092 г. захватили часть Кумбрии, принадлежавшей Шотландии. Приход династии Плантагенетов на престол в Англии привел к ещё большему обострению взаимоотношений между сторонами в связи с расширением английской феодальной экспансии на британских островах. И хотя Шотландии удавалось избегать полномасштабных военных столкновений с англичанами, ситуация требовала поиска союзников на международной арене. Таковым стала Франция, нуждавшаяся в поддержке для борьбы с англичанами. При изучении европейской идентичности шотландской нации важно понимать, что её истоки лежат в стремлении подчеркнуть свою индивидуальность в сравнении с англичанами, чему значительно способствовали прочные связи с континентальной Европой.

Апогеем обострения взаимоотношений между странами считается правление короля Эдуарда I, который, оказав давление на шотландскую знать, добился роли арбитра при избрании нового шотландского короля и посадил на трон проанглийски настроенного Джона Балиона, от которого король потребовал признать вассальную зависимость Шотландии от Англии. Однако шотландская знать не поддержала данное решение, и в 1295 г. заключила военный союз с Францией, более известный как «Давний Союз». Через год после заключения данного соглашения, король Эдвард I вторгся на территорию Шотландии, завоевал её, тем самым положив начало партизанскому движению Уильяма Уоллеса, которое более известно как первая война за независимость Шотландии. После смерти Уоллеса, которому удалось отбить большую часть территорий Шотландии у англичан, движение возглавил Роберт Брюс, впоследствии ставший новым королем Шотландии.

На протяжении всего военного конфликта Шотландия пользовалась поддержкой Франции, как экономической, так и военной. Данные события значительно укрепили взаимоотношения между двумя странами, которые теперь строились не только на взаимной выгоде, но и на доверии, а также на растущем ощущении принадлежности шотландской нации к числу «европейских» ^{[5, p. 112-116]}. Это также привело к пересмотру «Давнего Союза» Робертом Брюсом, который с 1326 г. стал не только военным, но и политическим. В результате шотландцы получали права, аналогичные правам незаконнорожденных французских граждан, включая право нести службу во французской армии, госаппарате и церкви, получая при этом жалование, равное жалованию полноправных граждан страны. События эпохи войн за независимость Шотландии следует рассматривать как один из поворотных моментов формирования европейской идентичности шотландцев, стимулированной желанием любой ценой отстоять собственную самостоятельность и подчеркнуть, что шотландцы не похожи на англичан. Данное обстоятельство отражено и в шотландской литературе. Поэт XV века Слепой Гарри в поэме «Уоллес» позиционирует себя как патриот Шотландии, не скрывая пренебрежение к англичанам: он характеризует их как старых врагов и лживый народ, потомков саксов, не сделавших ничего хорошего для Шотландии ^{[6, с. 227-239]}.

Со своей стороны, Шотландцы также сыграли важную роль в “Давнем союзе”, внеся большой вклад во время столетней войны ^{[7, p. 112]}. Более того, после поражения при Вернёе английских войск, король Карл VII собрал группу шотландских воинов, которые стали его личными телохранителями. Данная традиция сохранялась при Французском дворе еще долгие годы ^{[8, c. 74]}.

Не стоит также забывать о культурном влиянии Франции на Шотландию. История культурных связей между именитыми семьями Шотландии и Франции в сочетании с недоверием ко всему английскому оказали серьезное влияние на Шотландию. Шотландские семьи обычно отправляли своих сыновей получать образование во Францию, а не в университеты Англии. Те мужчины, которым была уготована жизнь в церкви до и после Реформации, получили образование во Франции ^{[9, p. 185]}. Вернувшись домой в Шотландию после обучения, они перенесли с собой образ жизни, который вели, получая образование во Франции. Особую роль в данном процессе играли духовные лидеры, также прошедшие обучение во Франции. В сельском обществе, распространённом на большей части территории Шотландии, священник был лидером общины, устанавливал стандарты деревенской жизни и распространял собственное видение, приобретенное на континенте ^[10]. Кроме того, шотландские ученые и деятели искусств часто получали образование именно во Франции. К примеру, автор книги «История Шотландии с древних времен», Гектор Боэс получил свое образование в парижском Колледже Монтекьют, а шотландский писатель Адам Блэквуд обучался в университете Тулузы. Французское влияние нашло свое отражение и в архитектуре страны: весь период с начала XVI в. и до середины XVIII в. в Шотландии характеризовался расцветом французского ренессанса в стране, что отражалось, к примеру, в перестройке таких дворцов, как Линлитгоу. С середины XVI в. также наблюдается наложение шотландской самобытности на европейскую архитектурную классику. Данное архитектурное веяние стало известно как шотландский баронский стиль (Scottish baronial) ^[11].

Таким образом, можно отметить, что формирование европейской идентичности у шотландцев — это долгий исторический процесс, в первую очередь обусловленный постоянно растущим и разносторонним влиянием со стороны Франции. В то же время, необходимо понимать, что в случае шотландцев, европейская идентичность скорее стала частью шотландской (scottishness). Она формировалась путем постепенного смешивания политических, военных, архитектурных, лингвистических и многих других аспектов культуры двух государств. Наличие европейской идентичности у шотландцев ощущается и сегодня.

Влияние деволюции на укрепление европейской идентичности.

История Шотландского народа в качестве полноценной части Великобритании начинается с заключения парламентской унии 1707 г. Во многом, данный шаг для шотландцев, испытывающих серьезные экономические трудности, а также значительно отстающих в уровне технологического развития от своей соседки, стал вынужденной мерой. В то же время, для многих шотландцев данное решение и по сей день ассоциируется с позором ^[12]. После вступления документа в силу, большинство шотландских легислатур, в том числе парламент, были перемещены в Лондон, что вызвало значительное недовольство населения Шотландии и, закономерно, привело к росту национального самосознания. К первой половине XVIII века мнение об утрате собственной истории в лице традиционных институтов власти глубоко укоренилось в регионе ^[13]. С тех пор Шотландия не оставляла попыток добиться возвращения хотя бы части собственной автономии путем деволюции парламента. Один из британских исследователей, Вернон Богданор, насчитал целых десять попыток шотландцев добиться деволюции: в 1886, 1893, 1912, 1920, 1973, 1982, 1976, 1978, 1979, и 1997 гг ^[14]. Наиболее интересным, и не случайным становиться тот факт, что добиться успеха Шотландцам удалось в период наиболее интенсивного политического взаимодействия Великобритании с ЕС, а также регионализации в самом союзе. К примеру, шотландский гаэльский и англо-шотландский языки были официально признаны Европейской хартией региональных языков и языковых меньшинств в 1992 г. Хартия была ратифицирована правительством Великобритании в 2001 г ^[15].

Спустя почти сто лет попыток проведения референдума по вопросу отделения или же требования большей автономии, в 1999 г. были проведены акты о деволюции, подразумевающие создание парламентов в Шотландии и Уэльсе. Степень автономии была высокой, однако Вестминстер всё ещё оставлял за собой право решения ключевых вопросов региона в отношении экономики и безопасности. Уже в 2012 г. был ратифицирован новый акт о Шотландии, в котором шотландский парламент получил максимальную автономию в вопросах финансового контроля региона за всю историю страны ^[16].

Деволюция открыла для Шотландии новые возможности с точки зрения евроинтеграции, дав возможность напрямую участвовать в регионализации европейских территорий. В 2001 г. 8 регионов ЕС, включая Шотландию, подписали Фландскую декларацию, которая стала очередным шагом к усилению регионализации в Европе и важным моментом в политической идентификации шотландцев как европейцев. Вскоре Шотландия также получила свою собственную квоту депутатов в Европарламенте. Несмотря на тот факт, что европейская политика являлась прерогативой Вестминстера, и регионы вынуждены были лоббировать свои интересы через него, Шотландский парламент располагал широчайшим спектром полномочий, 80% из которых подпадали под действие решений, принимаемых в ЕС, что позволило Шотландской Национальной Партии получить места в органе ЕС. Это означало, что теперь Шотландия может лоббировать свои интересы в ЕС не только через Лондон, но и самостоятельно, что также говорило о изменении положения Шотландии и в ЕС, и в сознании его жителей, делая регион всё ближе к континентальной Европе.

Столь стремительный рост национального самосознания, связанный с деволюцией парламента и подкреплённой поддержкой со стороны ЕС в рамках регионализации в самой организации, а также прямой доступ региона к одной из правительственных структур ЕС, привел не только к укреплению европейской идентичности у шотландцев, но и к возрождению и укреплению идей о собственной независимости. Так, в 2012 г. был подписан договор о проведении референдума о независимости Шотландии, а уже в 2014 г. был дан старт агитационной компании. По результатам референдума 55,3% Шотландцев высказались за то, чтобы остаться в составе Великобритании. Для многих шотландцев отделение от Великобритании представляло серьезную угрозу дальнейшим отношениям между Шотландией и ЕС ^[17]. И хотя в своей белой книге по референдуму SNP уделили особое внимание плану по сохранению и укреплению взаимоотношений с Европой, шотландцы выбрали более безопасную графу - «остаться» ^[18].

Таким образом, деволюция парламента в Шотландии сыграла важную роль в формировании европейской идентичности шотландцев не только как устоявшегося феномена, берущего начало из истории, но и как политической надстройки. Деволюция открыла для Шотландии не только большую автономию, но и более широкий доступ к европейской политике, что было использовано SNP в качестве катализатора развития анти-английских настроений, итогом роста которых стал референдум 2012 г. И хотя согласно статистике, менее 5% шотландцев идентифицируют себя как этнические Европейцы ^[19], более 45% шотландцев оценивают себя как «strong europeans» с точки зрения социально-политической принадлежности ^[20].

Фактор брекзит в интенсификации европейской идентичности в Шотландии.

Процесс выхода Великобритании из ЕС стал крайне болезненным для государства и вызвал раскол как в обществе, так и в политических элитах страны по разнообразным направлениям. В частности, брекзит значительно углубил уже существующий межрегиональный раскол по европейскому вопросу. Так, шотландскими политическими элитами поднимался вопрос о европейской идентичности шотландцев и принадлежности Шотландии к европейскому миру. Надо сказать, что данная политика получила отклик народа и в период с 2016 по 2020 гг. наблюдается процентный рост шотландцев, идентифицирующих себя как европейцев. К примеру, процент опрошенных шотландцев в период с 2010 г. по 2014 г. варьируется от 2% до 5% в разных городах региона ^[21]. Ситуация изменилась в период 2016-2018 гг., когда при опросе British Election Study было предложено охарактеризовать степень своей европейской/британской идентичности, и выяснилось, что шотландцы более склонны характеризовать себя в качестве европейцев (more European) ^[22]. Более того, по данным опроса 2018 г. выяснилось, что больше половины населения Шотландии испытывают чувство сопричастности к европейской идентичности. При этом чувство принадлежности к британской идентичности в аналогичный период, согласно данным опросам, падает, а национальная шотландская идентичность, напротив, быстро укрепляется ^[23].

Данные факты ещё раз подчеркивают специфическую природу европейской идентичности в матрице идентичности граждан Шотландии. Источником её укрепления, как и ранее, становится не только укрепление взаимоотношений с континентальной Европой, но и противопоставление себя соседнему, правящему региону. Это также выразилось в результатах референдума по брекзит на территории Шотландии: 62% шотландцев проголосовали за сохранение членства государства в ЕС. Первый министр Шотландии, Н. Стерджен уже тогда подчеркивала неприемлемость проведения брекзит при отсутствии одобрения шотландского народа. Однако, мнение шотландцев Вестминстером было проигнорировано. Об этом говорит факт отсутствия каких-либо консультаций между парламентами Шотландии и Северной Ирландии, которая также переживала схожий с Шотландией скачок национальной идентичности; переговоров с Вестминстером по вопросам условий сделки по выходу из ЕС, и далее, относительно нового экономического соглашения, а также отсутствия хотя бы косвенных попыток премьер-министров Великобритании выйти на контакт с шотландским народом путем публичных выступлений.

Стоит также сказать, что брекзит не только привел к значительному росту европейской идентичности у шотландцев, но и к значительному ослаблению британской идентичности, которую многие перестали разделять. Кроме того, недовольство результатами референдума по брекзит продолжало расти и после него, и связано это было с довольно прагматичными моментами: после выхода из ЕС наблюдается значительное ухудшение экономической ситуации, понижается уровень жизни шотландцев и компании несут огромные убытки ^[24]. Крайнее недовольство также вызывала неспособность консервативного правительства довести процесс переговоров до конца, а при угрозе жесткого брекзит или же брекзит без сделки, большинство шотландцев при выборе между сохранением членства в ЕС и в Соединенном Королевстве, отдавали предпочтение выходу Шотландии из состава Великобритании и присоединению к ЕС ^[25].

Рост национальных настроений проявился и в опросах парламента от 2011 г., а затем от 2021 г., по результатам которых 82,7% (4,4 млн. человек) опрошенных заявили, что у них есть шотландская национальная идентичность. Среди таких регионов, как Северный Ланаркшир, Инверклайд, Восточный Эйршир, Западный Данбартоншир, там показатель роста национальных настроений достиг 90%, в Эдинбурге показатель достиг 70,5%, что является самым низким показателем в регионе, но всё ещё впечатляющим. 62,4% населения Шотландии (3,3 млн человек) заявили, что они «только шотландцы», в то время как 18,3% населения заявили, что их национальная идентичность складывается «только из шотландской и британской идентичности». 8,4% населения заявили, что у них «только британская идентичность», что было характерно скорее для людей в возрасте 50-54 лет. Младшие же возрастные группы более склонны были идентифицировать себя как шотландцы. Это означает опять же тенденцию нации к самоопределению и рост националистических настроений в обществе. Шотландцы строят свою идентичность в противовес британской, основываясь на национальных принципах и тесной связи с европейской интеграцией. В 2022 г. Шотландский Парламент заявил, что национальная идентичность не связана с этнической принадлежностью или страной рождения. Иностранный гражданин, проживающий в Шотландии, может свободно указать шотландскую идентичность в качестве своей национальной. Это также связано с увеличением взаимодействия с ЕС ^[26].

Стоит отметить, что брекзит стал очередным катализатором укрепления национального самосознания шотландцев, а также роста их европейской идентичности. В то же время, он снова подчеркнул сложность характера “европеизированности” шотландцев в их матрице идентичности, так как данный её аспект в очередной раз закрепился не из стремления сохранить принадлежность к континенту и его истории, а скорее в противовес решениям Лондона, принимаемых без учета мнения региона.

Заключение.

Шотландская матрица идентичности - крайне сложный и комплексный конструкт, включающий в себя европейскую идентичность в качестве неотъемлемой её части. Оспаривать существование принадлежности шотландцев к европейской культуре не приходится. Оно основывается на многолетней истории взаимодействия региона с континентом, в особенности с Францией, перенятии элементов европейской культуры, архитектуры, быта и дворцового этикета. В то же время, европейская идентичность шотландцев имеет необычную природу - её укрепление и постепенное развитие соотносится с ростом антианглийских настроений в регионе.

Опираясь на метод экспертной оценки, а также привлекая данные переписей населения, материалы Шотландского центра социальных исследований и труды К.Э. Тарасовой, Л.А. Фадеевой, Дж. Маккензи, стоит отметить, что данное обстоятельство проявляется на всех этапах взаимодействия между Шотландией и Англией: с момента войн за независимость вплоть до процесса брекзит. В данном контексте, совершенно не удивительно, что новый виток укрепления европейской идентичности совпадает с процессом деволюции в Великобритании и увеличением взаимодействия с континентом. Значительным изменением с того момента стало то, что европейская идентичность шотландцев приобрела не только этнический, но и социально-политический статус, так как была использована политическими элитами региона для ещё большего отдаления от Англии и получения политических выгод. Процесс брекзит стал лишь ещё одним катализаторов процесса укрепления европейской идентичности шотландцев. Он также привел к глубочайшему расколу внутри страны, что рано или поздно приведет к новому референдуму за независимость Шотландии. Не смотря на тот факт, что Вестминстер отклонил запрос Эдинбурга на проведение нового референдума осенью 2023, данный процесс уже необратим, и дальнейшее откладывание референдума будет вести лишь к углублению отождествления шотландцев в качестве европейской нации и ухудшению межрегионального кризиса.

Шотландская идентичность тесно связана с европейской, и она вбирала в себя её черты на протяжении длительного периода времени. Шотландцы стремятся обрести свой политический голос, свою независимость от решений Лондона, который не принимает их интересы во внимание, а поэтому действовать в рамках ЕС видится для региона вполне разумным вариантом. Таким образом, Шотландия и укрепляет свой политический вес и стремление к сепаратизму, и с другой стороны тесно внедряется в процесс европейской интеграции в своём стремлении осознать себя как европейскую нацию, которая имеет свои социокультурные и политические особенности, которые тем не менее, в ходе истории выстраивались неразрывно от европейской политики. На протяжении долгих лет и даже на современном этапе можно проследить явное разотождествление шотландской идентичности с идентичностью британской.