Префикс от-: семантический класс «Лишение функций» в русском языке XI-XVII вв.

Середа Дмитрий Михайлович ORCID: 0009-0003-8674-7008 старший преподаватель; Институт филологии, журналистики и межкультурной коммуникации; Южный федеральный университет 344052, Россия, Ростовская область, г. Ростов-На-Дону, ул. Пушкинская, А, 150 Sereda Dmitrii Mihailovich Senior Lecturer; Institute of Philology, Journalism and Intercultural Communication; Southern Federal University 344052, Russia, Rostov region, Rostov-On-Don, Pushkinskaya str., A, 150 dsereda@sfedu.ru

Предлагаемая статья посвящена вопросам глагольного словообразования, а именно возникновению и развитию в донациональный период (XI-XVII вв.) семантического класса «Лишение функций» глаголов с приставкой от- (дериваты типа отдавить, отсохнуть), а также анализу его денотативной структуры. Исследования, касающиеся данной проблематики, относятся как к области синхронии [1–3], так и к области диахронии [4–7].

Термин «семантический класс», используемый в работах по формальному описанию глагольных приставок русского языка ^{[1, 3, 8]}, обозначает совокупность дериватов, характеризующихся единой морфемной структурой, объединённых одним значением и являющихся элементом более широкого понятия семантической сети. В свою очередь, семантическая сеть представляет собой нелинейную структуру, охватывающую все значения приставки, а также устанавливающую связи между ними по степени семантической близости друг с другом. Именно вхождение в состав более широкой структуры, определяющей связи между всеми значениями одного словообразовательного форманта, отличает термин «семантический класс» от традиционно используемого в работах по дериватологии термина «словообразовательный тип», под которым понимается схема построения слов определенной части речи, абстрагированная от конкретных лексических единиц, характеризующихся: а) общностью части речи непосредственно мотивирующих слов и б) формантом, тождественным в материальном и семантическом отношении» ^{[9, с. 133]}.

Одним из актуальных методов исследования глагольной семантики, возникшем в рамках когнитивного подхода, является метод полиситуативного анализа, разработанный Н. Б. Лебедевой ^[10], который рассматривает денотативную структуру глагола как состоящую из отдельных ситуаций, связанных друг с другом пространственными, временными или логическими (причинно-следственными, условными) отношениями.

Для определения специфики семантического класса «Лишение функций» выявим его денотативную структуру, применяя метод полиситуативного анализа на синхронно-диахронном уровне. Обозначим основные термины, используемые при таком анализе: «ситуатема ‒ открытая единица плана содержания со сложной архитектоникой, включающей ряд ситуаций (событий, пропозиций), маркированных лексическими и морфемно-деривационными элементами плана выражения глагола» ^{[10, с. 6]}, Субъект ‒ одушевлённый участник ситуации, Каузатор ‒ создатель ситуации, Пациенс – актант объектного типа, существующий до наступления ситуации (презумпция существования) и подвергающийся изменению, Результатив – актант объектного типа (предмет, образ, текст, состояние, ситуация и пр.), появляющийся в результате осуществления ситуации (отсутствует презумпция существования), может быть и в виде нового «положения вещей», Объект Ущерба – Незаинтересованный Адресат, который оказывается в каком-либо (психологическом, социальном, информативном и пр.) проигрыше ^{[10, с. 66–67, 69–70]}.

В современном русском языке, по данным АГ-80, у префикса от- выделяется среди прочих значение «довести до нежелательного состояния (повреждения, утомления) в результате действия, названного мотивирующим глаголом» ^{[9, с. 362–363]}. В качестве примеров называются следующие «дериваты: отлежать (утомить лежанием (о какой-л. части тела)), отдавить, отплясать (ноги), отсидеть, отстоять, оттоптать, отходить (все ‒ разг.)» ^{[9, с. 363]}. Отмечается, что этот словообразовательный тип является непродуктивным, а все глаголы – переходными, управляющими именем, которое обозначает то, что повреждается, утомляется.

В свою очередь, М. А. Кронгауз среди прочих значений префикса от- выделяет значение «Лишение функций», которое делит на три части в зависимости от характера мотивирующего глагола: 1) непереходные мотивирующие глаголы, обозначающие положение тела в пространстве, когда речь идёт о повреждении собственной части тела в результате длительного статичного воздействия (отлежать, отсидеть, отстоять); 2) глаголы, обозначающие чрезмерно интенсивное действие, совершаемое с помощью части тела и приводящее его в «негодность» (отбить себе руку, отходить себе ноги); 3) глаголы, действие которых направлено в отношении другого лица, получающего повреждение части тела (оттоптать/отдавать кому-либо ноги) ^{[1, с. 101–102]}.

Таким образом, при выделении и анализе дериватов семантического класса «Лишение функций» в донациональный период нами рассматриваются как лексемы, называющие случаи повреждения собственной части тела, так и лексемы, обозначающие негативное воздействие в отношении другого лица.

В общем виде ситуатему семантического класса «Лишение функций» можно представить следующим образом: на физиологическую сторону или конкретно какую-либо часть тела Субъекта, выступающую в функции Пациенса, оказывается негативное воздействие со стороны него самого или Каузатора, в результате чего Субъект становится Объектом Ущерба.

Рассмотрим историю появления и развития семантического класса «Лишение функций» в русском языке донационального периода XI-XVII вв., опираясь на данные Словаря древнерусского языка (XI-XIV вв.) и Словаря русского языка ХI-ХVII вв.

По-видимому, начало формирования этого семантического класса относится ещё к древнерусскому периоду, когда фиксируются две лексемы: отънемагати(ся) ‒ ‘терять силы, изнемогать’ и отнятися – ‘отняться, перестать действовать’.

Лексема отънемагати(ся), имеющая варианты отънемогати(ся), отънемочи(-щи), отънемочися(-щися), хронологически является наиболее древней и означает ‘терять силы, изнемогать’, например, вследствие болезни или голода. Она впервые фиксируется в «Изборнике» 1073 года: Сего ради в васъ мнози немоштьни и недужьни и мертви суть мнози, рекъше отънемагаються и умираютъ. Изб. Св. 1073 г., 52. ^{[11, с. 280]}. В данном отрывке из «Первого послания к Коринфянам» апостола Павла речь идёт о тех, «кто ест и пьет недостойно», вследствие чего они становятся «немощны и больны» ^[12].

На денотативном уровне ситуатема деривата отънемагатися имеет следующие компоненты: Участники (Субъект; Пациенс – физиологическая сторона Субъекта, Ресурс здоровья как Объект утраты; компонент ‘орудие-причина негативного состояния Субъекта’) и Результатив ‒ состояние потери сил и здоровья Субъекта.

Так как Субъект является одушевлённым, то он имеет скрытную объектность (физиологическую сторону). Компонент ‘орудие-причина негативного состояния Субъекта’ ‒ это некий внутренний отрицательный фактор (болезнь, голод и т. д.), воздействующий на его физиологическую сторону, лексически не выраженную. Этот компонент не включён в коммуникативный фокус, находится в смежной, нелексикализованной ситуации, является нецеленаправленным. Его можно также считать отдельной пропозицией. Именно физиологическая сторона, подвергающаяся негативному воздействию, выполняет функцию Пациенса, а сам Субъект становится Объектом Ущерба. В Результативе возникает новая ситуация: с исчерпанием Ресурса здоровья наступает болезнь (при частичном исчерпании) или смерть Субъекта (при полном исчерпании).

Практически в это же время фиксируется и беспостфиксная форма отънемагати, ср.: Якоже бо тужить тѣло и отънемагаеть пиштя лишяемо, тако дш҇а мол҇твьныя сладости лишяема на раслабление и умьртвие умьное приближяеться. Изб. Св. 1076 г., 248 ^{[11, с. 280]}. Особенностью ситуатемы этого глагола является то, что в качестве подлежащего выступает не Субъект, а Пациенс, значение которого конкретизируется: это не физиологическая сторона вообще, а именно тело. На синтаксическом уровне Пациенс может быть выражен также формой твор. п., ср.: И тридесяте лѣт пребы (Анфим) въ нѣи (келии) на старость быс<ть> раслабленъ, блаженыи же Сава, видя его плотью отнемогъша [вар.: видя его състарѣвшася и недугомъ велиимь одръжима] моляше его близь ц҇ркве възяти келию, да буде бес труда кому служити ему. Ж. Сав. Осв., 229. XIII в. ^{[11, с. 280]}. В подобных контекстах, где есть чёткое обозначение физиологической стороны Субъекта, подвергающейся негативному воздействию, происходит постепенное формирование семантического класса «Лишение функций».

В большинстве же случаев в ситуатемах беспостфиксного деривата отънемагати подлежащим является Субъект (личное местоимение в роли подлежащего может быть опущено), а в качестве Пациенса, не выраженного лексически, выступает его физиологическая сторона, ср.: Ты же ˫ко сил(н)е ѿнеможe. зане противлѧхсѧ… поставити мене. ГБ к. XIV, 211 б ^{[13, с. 262]}; и начаша лю(д)ѥ на моисѣ˫а гл҃ще. въскую изведе ны и||зъ ѥгюпта. се бо ѿнемогохомъ на пути. Пал 1406, 143а-б ^{[13, с. 262]}.

Лексема отнемагати(ся) в значении ‘потерять силы, обессилеть’ отмечается также в памятниках старорусского периода, ср.: И реч<е> к неи [Даниле] Сапсонъ: аще свяжут мя седмию тетивъ мокрыми и не истлѣвшими, и отнемогу и буду яко единъ от ч҇лкъ (ἀσθενήσω). (Суд. XVI, 7) Библ. Генн. 1499 г. ^{[11, с. 280]}; Поясом мужcкы крѣпости б҇жиа препоясанъ будеши пр<и>сно, да не отнемогся силою впадешис<я> в руцѣ вражии. Корм. Балаш., 421. XVI в. ^{[11, с. 280]}. Отметим, что в последнем примере обстоятельство в форме твор. п. (силою) обозначает Ресурс, которого лишается Субъект.

Этот дериват является калькой форм греческого глагола ἀσθενέω ‒ ‘быть слабым, немощным’: префикс ἀ-, которому в древнерусском глаголе соответствует сочетание приставок отне-, выражает семантику отсутствия (ἀ privativum), а корень σθένω, для перевода которого была взята основа магатися (могатися) / мочися, означает ‘быть в силах, в состоянии, мочь’.

По данным этимологических словарей, др.-русск. могу, мочи ‘быть в состоянии, в силах (делать что-л.), быть здоровым’ восходит к праслав. *mogǫ, *mogt’i (sę) ^{[14, с. 635; 15, с. 339; 16, с. 110‒111]}. «Ближе всего гот. mag ‘я могу, в состоянии’, инф. magan; далее сближают с лит. mãgulas ‘многий’ (Буга, РФВ 72, 192), magus ‘желанный’, mėgstu, mėgti ‘мне нравится’, лтш. mêgt ‘мочь, иметь обыкновение’ (Эндзелин, RS 11, 37)» ^{[14, с. 635]}. А. С. Мельчук, исследуя приставочные образования типа вымогать, перемогать, домогаться, связывает семантику праслав. *mogt’i с исходным значением ‘тянуть’ ^{[16, с. 110‒111]}.

В истории русского языка также отмечены схожие дериваты без префикса от-: а) глагол немагати ‒ ‘быть больным, болеть’, встречающийся только с приставкой не- и зафиксированный в памятнике XV в., являющемся, однако, списком более раннего источника XI в.: Иродъ же тогда бысть въ Дамасцѣ немагаа. Единъ же Фасаилъ бил ся съ Олигомъ, и одолѣ ему Олигъ. Флавий. Полон. Иерус. I, 36. XV в. ~ XI в. ^{[17, с. 167]}; б) глагол немагатися ‒ ‘ослабевать’, относящийся к XIV в.: Напитаи мя от варенья пшениц(и) сея, яко немагаюся (ἐκλείπω). (Быт. XXV, 30) Пятикн., 25 об. XIV в. ^{[17, с. 167]}, где этот дериват употреблён в качестве семантического эквивалента греческого глагола ἐκλείπω ‒ ‘оставлять, лишаться’, в котором приставка ἐκ- выражает результативное значение ‘завершения’, а корень λείπω означает ‘истощаться; недоставать’. В отличие от лексем с префиксом от- эти глаголы выражают некое болезненное состояние Субъекта, не приводящее к полной потере сил и смерти. Именно с присоединением приставки в семантике дериватов появляется как идея отделительности от нормального физиологического состояния, так и значение результативности, указывающее на полное исчерпание сил и ресурсов Субъекта.

Таким образом, лексема отнемагатися возникает в переводных текстах, где форма магати является имперфективом глагола мочь с чередованием в основе гласных о и а. В памятниках древнерусской и старорусской письменности эта форма зафиксирована только в сочетании с префиксом не-, вместе с которым приобретает деструктивное значение ‘быть больным, не иметь сил’. Субъект, находясь в болезненном состоянии, лишается внутренних ресурсов для борьбы с болезнью, не имеет сил «тянуть свою жизнь» далее.

Исходя из времени фиксации в памятниках письменности рассматриваемых дериватов, можно предположить, что на словообразовательном уровне лексема отнемагатися исторически могла быть образована либо постфиксальным способом от глагола отнемагати, либо префисально-постфиксальным способом от глагола немагати, причём основа немагати маркирует результат негативного воздействия.

Постфикс -ся выражает общевозвратное значение, подчёркивая замкнутость негативного действия в самом Субъекте, в результате чего он становится Объектом Ущерба. Вместе в тем наблюдается вариативность в употреблении как постфиксальной, так и беспостфиксной форм этого деривата.

Вторым дериватом древнерусского периода со значением негативного физического состояния является глагол отнятися, имеющий основу со значением обладания (связанный корень ня-/ним-). Изначально с присоединением префикса от- с семантикой отделительности беспостфиксная лексема отняти означала ‘взять силой, отнять’, а прямое дополнение указывало на отнимаемый предмет, ср.: Се азъ вл(д)ка моисѣи. даль ѥсмь ѥоуа҃нгльѥ. с҃тому георгию. а кто въсхоче(т) ѿнѧти ѿ с҃того георги˫а. буди проклѧ(т). Ев ок. 1363, 165б, а (зап.) ^{[13, с. 265]}.

В контекстах, где основа маркировала связь субъекта с повреждаемым органом чувств или частью тела, у постфиксального деривата отнятися развивается семантика негативного физического состояния ср.: д҃хъ непри˫азнинъ идѧше к нѣмоу. въ ωбразѣ ωблака тьмна и мрачна. и възложисѧ ˫ако и клобоукъ на главоу ѥго. и възѧсѧ свѣ(т) ѥго и оумъ ѥго ѿнѧсѧ. Пр 1313, 36. ^{[13, с. 265]}.

Подобное значение фиксируется у этой лексемы и в старорусский период. В переносных употреблениях, синтаксически построенных по типу пассивной конструкции, подвергаемый негативному воздействию одушевлённый Субъект обычно выражен формой род. п. с предлогом у, тогда как Пациенс является подлежащим, ср.: свѣтъ отнялся (у кого-л.) – о потере зрения: И у того де черемисина свѣтъ отнялся, и того жъ дни черемисинъ учалъ опять видѣть, потому что молился со слезами. АИ IV, 52. 1647 г. ^{[11, с. 286]}, умъ отнялся (у кого-л.) – о потере рассудка: И тако, сидя на древе, повыше от нея поднялся, а от боязни едва у нево и ум не отнелся. Сказ. о куре и лисице, 209. XVIII в. ~ XVII в. ^{[11, с. 286]}.

Вместе с этим в старорусский период происходит конкретизация повреждаемой части тела Субъекта, с которой он теряет функциональную связь, ср.: Измѣнникъ государевъ Иванъ Рамановъ розболѣлся… языкъ ся отнялъ, лежитъ при концѣ. АИ II, 45. 1602. ^{[11, с. 285]}; На Дону де въ нижнемъ городкѣ Чиру присталъ онъ богу помолитца въ Чировскомъ монастырѣ, для того, что у него отнелись руки, да правоя нога. ДАИ X, 432. 1683 г. ^{[11, с. 285–286]}. Отметим, что в первом примере частица ся представляет собой энклитическую форму вин. п. возвратного местоимения себя, по функции уже равную будущему постфиксу, однако в препозиции и раздельном от глагола употреблении.

На денотативном уровне ситуатема деривата отнятися состоит из следующих компонентов: Участники (Субъект; Пациенс – часть тела Субъекта, подвергающаяся негативному воздействию; компонент ‘орудие-причина негативного состояния повреждаемой части тела’ – нецеленаправленный компонент, находящийся в смежной нелексикализованной ситуации) и Результатив ‒ потеря Субъектом функциональной связи с частью тела, вследствие чего он становится Объектом Ущерба. В отличие от ситуатемы глагола отнемагатися в роли Пациенса оказывается не физиологическая сторона Субъекта в целом, а орган чувств (зрение), мышления (ум) или же конкретная часть его тела (язык, рука, нога), поэтому в Результативе Субъект лишается не Ресурса здоровья вообще, а функциональной связи с повреждаемым органом.

Схожую денотативную структуру имеет беспостфиксная лексема отняти, отмечаемая в значении ‘повредиться, перестать действовать’ с XVII в. и употребляемая в безличной конструкции, связанной по происхождению с пассивной. Здесь Пациенс, повреждаемая часть тела, выступает в роли прямого дополнения ср.: Ноги у меня отняло. X. Вас. Гаг., 8. 1637 г. ^{[11, с. 285]}.

Подобная семантика фиксируется в старорусский период и у беспостфиксной лексемы отняти в активном значении, также управляющей прямым дополнением, обозначающим повреждаемую часть тела. В результате образовывались устойчивые словосочетания, ср.: отняти очи – ‘лишить зрения’: И потом на него прииде божие посѣщение: отня богъ очи его, и блиско год былъ без очей. Аз. пов. (особ.), 31. XVII в. ^{[11, с. 285]}; отняти умъ – ‘лишить разума’: А у меня у грѣшнаго, по моимъ многимъ грѣхомъ, отнялъ богъ умъ. Ник. лет. X, 225. ^{[11, с. 285]}; [Патриарх Никон у царя] умъ отнялъ у милова, у нынѣшнево, какъ близь ево былъ. Ав. Кн. толк., 458. XVII‒XVIII вв. ~ 1677 г. ^{[11, с. 285]}. Особенностью ситуатемы этого деривата является то, что вместо компонента ‘орудие-причина негативного физического состояния повреждаемой части тела’ появляется лексически выраженный целенаправленный Каузатор в форме имен. п. В подобных контекстах, где лексема отняти встречается в переносном, метонимическом значении, Субъект испытывает негативное воздействие по воле Божией («прииде божие посѣщение: отня богъ очи его»), а в примере, где Каузатором является патриарх Никон, такую отрицательную характеристику действиям патриарха даёт протопоп Аввакум, бывший противником церковной реформы: «Протопоп Аввакум говорит: «Никон ум отнял у милова (т. е. царя), у нынешнего, как близь его был. Я ведь тут тогда был, все ведаю» ^{[18, с. 4]}.

В старорусский период семантический класс «Лишение функций» пополняется ещё 9 дериватами, а именно 5 каузативами: отбити ‒ ‘повредить ударами, отбить’, отдавити ‒ ‘отдавить’, отзнобити ‒ ‘отморозить’, оттоптати – ‘изувечить, изуродовать, топча ногами’ и отшибити (отшибнути) ‒ ‘ушибить’, а также 4 некаузативными глаголами: отвязатися – ‘ослабнуть’, отзябнути ‒ ‘отмерзнуть, быть отмороженным’, отпитися (ума) ‒ ‘лишиться ума из-за опьянения’, отсохнути ‒ ‘перестать действовать вследствие болезни (о частях тела).

В зависимости от денотативной структуры и характера негативного воздействия эти дериваты делятся на три подкласса.

1. К подклассу «воздействие негативного состояния» относятся лексемы отвязатися, отзябнути и отсохнути (а также рассмотренная выше лексема отнятися). Негативное воздействие может носить как внутренний (болезненное состояние Субъекта – ситуатемы глаголов отвязатися, отнятися, отсохнути), так и внешний характер (повреждение от холода – ситуатема глагола отзябнуть).

Лексема отвязатися входит в состав образного выражения и не отвяжутся руки ваши – ‘пусть не ослабеют ваши руки’, ср.: Въ время то не будет миръ исходящи и входящи: но с҇трсти отвсюду на всѣх обитающихъ на земли... вы бо укрѣпитеся: и не отвяжутся рукы ваши, будеть бо мзда дѣла вашего (dissolvantur). (2 Парал. XV, 5–7) Библ. Генн. 1499 г. ^{[11, с. 213]}. Она образована постфиксальным способом от глагола со значением отделения отвязати и является калькой формы страдательного залога латинского глагола dissolvantur, в котором префикс dis- означает разделение, разъединение, а основа solvo переводится как ‘отвязывать, развязывать’. Постфикс -ся, как и у глагола отнятися, имеет общевозвратное значение.

Дериваты отзябнути и отсохнути образованы префиксальным способом от основ со значением физиологического состояния (зябнути – ‘замерзать, погибать от холода’ ^{[19, с. 73]}) или некоего болезненного состояния (сохнути – ‘терять жизненные силы, болеть, чахнуть, сохнуть’ ^{[20, с. 256]}), ср.: Азъ же мнѣх, что ногы у меня по лодышкы отзябли да и отпали. Ж. Павла Обн., 97. XVII в. ~ XVI в. ^{[11, с. 241]}; И у того окаянного [митрополита] прежде смерти ноги отсохли по афедронъ, яко не право стоявша въ вѣрѣ. (О казни бож. Фед. Ив.) Суб. Мат. VI, 251. 1666 г. ^{[21, с. 31]}.

Основы этих дериватов маркируют связь Субъекта с повреждаемой частью тела (корни ня-/ним- и вязати), а также причину (зябнути) или результат (сохнути) негативного состояния.

Особенностью ситуатем этого подкласса является длительное негативное воздействие, в результате которого страдает пациенсная сторона Субъекта – повреждаемая часть тела. Это воздействие вынесено за рамки лексикализованной ситуации, нецеленаправленно. В Результативе Субъект лишается функциональной связи с Пациенсом и становится Объектом Ущерба.

На синтаксическом уровне Пациенс является подлежащим (рукы, ногы), а Субъект – дополнением в форме род. п. с предлогом у (однако иногда может отсутствовать) (у меня, у того окаянного).

К этому подклассу примыкает дериват отзнобити, образованный префиксальным способом от основы со значением физиологического состояния (знобити – ‘подвергать действию холода, заставлять мёрзнуть’ ^{[19, с. 52]}), ср.: Шел [Степанко] до зимов<ь>я Васил<ь>я Курочкина и идучи познобил ноги по лодыжек да нос отзнобил и отвалился проч<ь>. Якут, а., карт. 4, N 12, сст. 12. 1642 г. ^{[11, с. 241]}. Отметим, что по отношению к объекту «ноги» используется глагол познобил, а по отношению к объекту «нос» ‒ отзнобил, из чего можно сделать вывод, что префикс от- указывает на более сильное проявление негативного воздействия, нежели префикс по-, при этом также актуализируется его семантика отделительности, так как в итоге нос «отвалился проч<ь>».

Ситуатема этого деривата аналогична ситуатемам других лексем подкласса «воздействие негативного состояния», однако на синтаксическом уровне Субъект является подлежащим (Степанко), а Пациенс – прямым дополнением (нос), на которое направлено действие, выраженное глагольной основой и маркирующее причину повреждения Пациенса.

2. Подкласс «каузативное воздействие» составляют, помимо рассмотренного выше глагола отняти, лексемы отбити, отдавити, оттоптати и отшибити, образованные префиксальным способом и мотивированные основами со значением нанесения удара и давления, ср.: И взяли меня онѣ стрелцы изъ Архангельсково монастыря... и животъ мнѣ дорогою оттоптали и отбили, и лицо збили. АХУ III, 345. 1680 г. ^{[11, с. 184]}; Какъ въ субботу вышелъ [патриарх] съ огнемъ отъ гроба Христова, и тамо миромъ его угнѣтаху и ногу, сказываютъ, отдавили. Арс. Сух. Проскинитарий, 88. 1653 г. ^{[11, с. 221]}; И пришедъ тотъ Семенъ учалъ меня бить полѣномъ и топтунами топталъ, и руки и ноги обломалъ, и животъ оттопталъ, и ножемъ хотѣлъ зарѣзать. АХУ III, 129. 1632 г. ^{[21, с. 50–51]}; Ударила его Ивашка деревом и отшибла у него руки невѣдомо за что. Олон. а., карт. V, сст. 3. 1664 г. ^{[21, с. 68]}.

Основы этих дериватов маркируют причину потери функциональной связи Субъекта с Пациенсом. На денотативном уровне обязательным компонентом является лексически выраженный активный Каузатор, который целенаправленно воздействует на часть тела Субъекта, оказывающегося в результате Объектом Ущерба.

Синтаксически Каузатор является подлежащим (стрелцы; Семенъ), Субъект – косвенным дополнением в дат. п. или род. п. с предлогом у (мнѣ; у него), а Пациенс – прямым дополнением (животъ, руки и ноги).

3. К подклассу «негативное воздействие по отношению к самому себе» относятся рассмотренные выше беспостфиксные глаголы отбити и отшибити, а также постфиксальный глагол отпитися.

Лексема отпитися образована префиксально-постфиксальным способом от глагола со значением физиологического действия (пити – ‘употреблять хмельные напитки’ ^{[22, с. 61]}), а её основа маркирует причину негативного состояния Пациенса. Постфикс -ся имеет собственно-возвратное значение: Субъект совершает действие в отношении самого себя.

Этот дериват входит в словосочетание отпитися ума ‒ ‘лишиться ума из-за опьянения’, где Субъект в результате чрезмерного употребления алкоголя оказывает негативное воздействие на собственную физиологическую сторону (Пациенс – ум): Говорилъ я, богомолецъ твой, пьянъ, отпився ума своего, за собою твое государево слово, а я, богомолецъ твой, за собою твоего государева слова и за людьми никакого не вѣдаю. Сл. и д. I, 564. 1649 г. ^{[11, с. 302]}.

Ср. также примеры употребления лексем отбити и отшибити в составе подкласса «негативное воздействие по отношению к самому себе»: Бѣлки ловить, ношки отбить. Сим. Послов., 80. XVII в. ^{[11, с. 184]}; Прикладывати [серу с воском] кто ноготь сломитъ или отшибетъ. Травник, 113. XVII в. ^{[21, с. 68]}.

Ситуатема этого подкласса включает Субъекта, который также выступает в роли нецеленаправленного Каузатора, оказывающего негативное воздействие в отношении самого себя (это может быть или длительный интенсивный процесс – пить, бить, или чрезмерное по силе воздействие на собственную часть тела – шибить). В Результативе Субъект теряет функциональную связь с Пациенсом, становясь Объектом Ущерба.

На синтаксическом уровне Субъект-Каузатор – подлежащее (я, кто), Пациенс – прямое дополнение (ума, ношки, ноготь).

Таким образом, впервые в рамках метода пропозиционального анализа представлен анализ денотативной структуры семантического класса «Лишение функций» в диахронии, в донациональный период русского языка. Уже в древнерусский период в контекстах, где обязательным компонентом является одушевлённый Субъект, а основа глагола имеет семантику деструктивного воздействия, начинает формироваться семантический класс «Лишение функций». При этом «непосредственно объектную функцию выполняет физическая субстанция предмета, а в пациенсной роли оказываются, кроме нее, и другие его субстанции» ^{[10, с. 157]}. Деструктивное воздействие направлено на физиологическую сторону Субъекта, являющуюся Пациенсом, которая «изменяется в силу наличия внутренней динамики процесса с элементом деструктивности» ^{[10, с. 168]}. Именно такую деструктивную семантику выражает лексема отнемагати(ся), которая фиксируется ранее других в подобном значении. Она указывает на негативное воздействие, направленное на физиологическую сторону Субъекта в целом (немоштьни и недужьни <…> отънемагаються и умираютъ; ты же ˫ко сил(н)е ѿнеможe), конкретизация же повреждаемой части тела происходит позднее. Сначала в контекстах с переносным значением в роли повреждаемой части тела выступали органы чувств и мышления (оумъ ѥго ѿнѧсѧ; отня богъ очи его), а позднее, уже в старорусский период, в качестве Пациенса выступает конкретная часть тела Субъекта (ноги отсохли; нос отзнобил; животъ оттопталъ). Именно с этого момента, уже в старорусский период, происходит окончательное формирование семантического класса «Лишение функций».

Дериваты, составляющие этот семантический класс, делятся в зависимости от причины и характера негативного воздействия на три подкласса: 1) «воздействие негативного состояния» (отвязатися, отнятися, отзябнути, отсохнути), 2) «каузативное воздействие» (отбити, отдавити, отняти, оттоптати, отшибити) и 3) «негативное воздействие по отношению к самому себе» (отпитися, отбити, отшибити). В первом случае выделяется нецеленаправленный компонент ‘орудие-причина негативного физического состояния’, во втором случае – целенаправленный Каузатор, а в третьем случае – Субъект, одновременно являющийся нецеленаправленным Каузатором.

Мотивирующие основы обозначают непредельные процессы агентивной и неагентивной деятельности, которые маркируют в производном слове результат (немагати, сохнути, вязяти, корень ня-/ним- со значением обладания) или причину деструктивного воздействия (бити, давити, пити, топтати, шибити, знобити, зябнути).

На словообразовательном уровне префикс от- имеет как семантику отделительности (Субъекта от нормального состояния или повреждаемой части тела от Субъекта), так и результативности обозначаемого процесса. В свою очередь, постфикс -ся выражает либо собственно-возвратное значение, указывая на совмещение функций Субъекта и Каузатора в одном лице (отпитися ума, ношки отбить), либо общевозвратное значение, когда негативное воздействие замыкается в сфере Субъекта, вследствие чего исчерпывается Ресурс его здоровья или нарушается функциональная связь с повреждаемыми частями тела (и не отвяжутся руки ваши, умъ отнялся).