Роль подьячих Патриаршего Казенного приказа в выдаче патриаршей милостыни во второй половине XVII в.

Охлопкова Виктория Александровна ORCID: 0009-0002-1184-5896 аспирант; Исторический факультет; Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские Горы, 1Е Okhlopkova Viktoriia Postgraduate student; Faculty of History; Lomonosov Moscow State University 1E Leninskie Gory str., Moscow, 119991, Russia ohlopkovava@my.msu.ru Другие публикации этого автора

Введение

Расходные книги Патриаршего Казенного приказа, одного из центральных органов церковного управления в России XVII столетия, — исторический источник, обладающий значительным информационным потенциалом применительно к вопросу о выдаче милостыни нуждающимся московскими патриархами, особенно во второй половине XVII в. Сведения в расходных книгах структурированы по статьям расходов и в большинстве случаев расположены по хронологии выдач денег.

В составлении расходных книг участвовало несколько должностных лиц приказа, в числе которых подьячие. Подьячие обращают на себя внимание двойственностью своего функционала: они не только выполняли повседневную «бумажную» работу, но и непосредственно выдавали милостыню нищим.

Цель настоящей статьи — определить круг обязанностей подьячих Патриаршего Казенного приказа как в связи с выдачами милостыни, так и в связи с ведением финансовой отчетности об этих выдачах. Для достижения поставленной цели необходимо, во-первых, ответить на вопрос, кем и как составлялись расходные книги Патриаршего Казенного приказа во второй половине XVII в., во-вторых, реконструировать на основании текстов источников механизм выдачи денег подьячими.

Составление расходных книг Патриаршего Казенного приказа во второй половине XVII в.

Формально книги велись от имени казначея: имена казначеев по состоянию на начало года — одного или, реже (в 1687–1700), двух — указывались в заглавиях расходных книг ^{[1, с. 366-370]}. Все казначеи были монахами, зачастую они брались на службу из крупнейших монастырей (Соловецкого, Псково-Печерского, Суздальского Спасо-Евфимьева и т. д.), а значит, в момент назначения «уже были знакомы с основными задачами ведения крупного церковного хозяйства» ^{[1, с. 365-366]}. В случае с двумя казначеями «в паре» в качестве второго казначея фактически выступал дьяк.

На участие дьяков в составлении расходных книг указывают скрепы: например, в расходной книге за 1650 г. обнаруживаем скрепы дьяка Ивана Кокошилова, в расходных книгах за 1654 г. и 1660 г. — скрепы дьяка Парфения Иванова, в книгах за 1670 г., 1672 г., 1676 г., 1685 г. — скрепы дьяка Перфилия Семенникова. Скрепы, в свою очередь, можно считать признаком подлинной расходной книги.

В период существования двух казначеев функции дьяка брал на себя второй казначей: с декабря 1686 г. по 31 января 1700 г. — Андрей Денисович Владыкин, затем Иван Иванович Яковлев ^{[1, с. 370]}. Эти люди не были названы в книгах вторыми казначеями, однако о формальном казначействе свидетельствует жалованье, идентичное казначейскому, которое могло быть назначено по прошествии пяти лет нахождения на должности ^{[2, с. 12]}.

Казначей (единственный или первый из двух, названных в заглавии книги) также принимал деятельное участие в составлении расходных книг: как лицо материально ответственное, удостоверявшее передачу денег, он был должен ставить отметки «дано» напротив записей о выдаче денег, однако дьяк также был уполномочен поставить такую отметку ^{[2, с. 217]}. Был в истории Патриаршего Казенного приказа и период отсутствия какого-либо казначея — с 1652 г. по 1654 г. ^{[1, с. 369]}.

За описательной статьей в рамках записи в расходной книге в большинстве случаев следовала дьячья или казначейская отметка «дано»; поскольку предшествующий текст, как правило, оформлялся подьячим, а не дьяком, то почерк закономерно отличался ^{[2, с. 217]}.

Возможен и упрощенный вариант этой отметки, визуально напоминающий скрепу: слово «дано» разбивалось на два слога, которые воспроизводились по очереди напротив последовательно расположенных записей ^{[3, л. 313-326об]}. Затем указывалось имя подьячего, выдавшего деньги из своего «стола», например: «дано ис приему Елизарка Федорова» ^{[4, л. 125]}. Отметка «дано» действительно ставилась казначеем, другим почерком, однако он был лицом удостоверяющим, а не выдающим деньги непосредственно.

Оборот «ис (из) приему [кого–то]» мы трактуем как указание на определенный финансовый резерв, который был в наличии у конкретного должностного лица, чаще всего подьячего. Именно его, как представляется, И. И. Шимко называл «столом» ^{[2, с. 217]}. В Словаре русского языка XI–XVII вв. в качестве одного из значений словосочетания «быти в приеме» указано «иметься в наличии», что соответствует нашему предположению ^{[5, с. 147-148]}.

По мнению И. И. Шимко, переписыванием первичных данных из «памятных тетрадей» (не дошедшего до наших дней первичного источника для составления расходных книг) занимались подьячие, выдававшие деньги, однако никто из них не имел специальных обязанностей по ведению расходных книг ^{[2, с. 217]}. Согласно выписке, поданной в 1679 г. патриарху Иоакиму, дьяки помогали казначеям по всем вопросам, кроме тех, которые имели сугубо церковный характер ^{[2, с. 14]}. Соответственно, это же замечание актуально для составления расходных книг.

Число подьячих Патриаршего Казенного приказа на протяжении второй половины XVII в. варьировало от четырех до двенадцати. Подьячие производили закупку «строительных материалов», «хозяйственных припасов» для Московского Патриаршего двора, обуви и одежды для его служащих, приобретали различные предметы в приказ и домовую казну, наконец, раздавали милостыню призревавшимся в богадельнях и колодникам. Именно подьячие управляли «столами» по тем или иным делам приказа (см. выше об обороте «ис приему») ^{[2, с. 18-19]}.

Таким образом, в составлении расходных книг участвовали такие должностные лица, как подьячий, дьяк, казначей. Дьяки и казначеи подтверждали факт выдачи денег, в то время как подьячие непосредственно выдавали деньги, а также переписывали первичные данные, внося их в расходную книгу. Формально расходные книги велись от имени казначея. Персоны дьяков важны для исследователей не меньше: именно их имена содержат скрепы. Четкого распределения полномочий у дьяков и казначеев с точки зрения процедуры составления расходных книг не было, что подтверждается феноменом отсутствия казначея в 1652–1654 гг. и наличия сразу двух казначеев в 1686–1700 гг.

Механизм выдачи милостыни подьячими

Выскажем соображения о должностных обязанностях подьячих в вопросах выдачи патриаршей милостыни. Хотелось бы обратить особое внимание на процитированное выше утверждение И. И. Шимко о том, кому выдавали милостыню подьячие, и с учетом нашего опыта работы с текстами расходных книг внести некоторые коррективы.

Действительно, подьячие разносили милостыню по тюрьмам и богадельням. Однако, как представляется, более важной, а потому и более часто выполняемой была их функция по выдаче так называемой поручной милостыни, т. е. милостыни, которая раздавалась во время патриарших выходов на улице или в храмах. Она также называлась выданной поручно, или выданной по рукам. Поручная милостыня была одной из двух основных разновидностей патриаршей милостыни наряду с поденной милостыней. Если поденная милостыня представляла собой гарантированные выплаты ^{[6, c. 10]}, то получить поручную милостыню для нищего — это было дело случая: встретил патриарха в Кремле, где находился Патриарший двор, или где бы то ни было в городе в тот или иной день — получил милостыню в этот день, не встретил — не получил.

Можно сказать, что высказывания в историографии о том, что тот или иной патриарх (чаще всего в научной литературе в этом контексте фигурирует Никон) щедро раздавал милостыню, — скорее метафора, потому что, хотя патриарх и присутствовал во время выдачи денег и, возможно, на месте принимал решения, кому и сколько раздать, чисто технически выдача осуществлялась в основном именно подьячими. Между тем были возможны и исключения, в первую очередь если говорить о выдаче патриархом из рук в руки денег не нищенским категориям населения (прежде всего церковным чинам и служителям Патриаршего двора) ^{[7, л. 160об-161]}. Допускались они и для нищих. Однако в исключительных случаях присутствие подьячего также было необходимо и с точки зрения практицизма (помощь патриарху в выдаче, если нищих встретилось по пути много), и с точки зрения церемониала.

Рассмотрим механизм выдачи денег на конкретных примерах. В расходной книге 1685 г. (составлена при патриархе Иоакиме) читаем: «Генваря в 4 день <…> святейший патриарх пожаловал им (нищим. — В. О.) роздал сам милостыни поручно по шести денег человеку, десять рублев двенатцать алтын, да <…> нищим же, которые в то ж время пришли, а в Крестовую палату (парадный придворный зал Патриаршего дворца. — В. О.) не вместились, милостыни поручно перед Крестовою палатою в сенех роздано рубль шеснатцать алтын две деньги. Всего милостыни одиннатцать рублев дватцать вос(е)мь алтын две деньги. Ис приему Ивашка Вешнякова деньги на блюде пред святейшим патриархом носил и поручную милостыню перед Крестовою палатою в сенях роздавал нищим подьячей Иван Неустроев. О записке тех денег в росход помета казначея старца Паисия Сийского. Те деньги Ивашко Неустроев роздал и росписался» ^{[8, л. 160-160об]}. Подьячие в таких случаях явно несли большую материальную ответственность, ведь, неся деньги на блюде, довольно быстро можно их недосчитаться.

За богадельни, тюрьмы и поручную милостыню, как правило, отвечали разные подьячие. В расходной книге 1699 г. (составлена при патриархе Адриане) читаем: «Всего в богадельни сту тритцати дву человеком по две деньги человеку итого рубль десять алтын четыре деньги, всего по приказом в тюрьмы колодником и нищим поручной и в богадельни милостыни дватцать рублев дано ис приему Гришки Коверина. О записке тех денег в росход указ заметил казначей монах Тихон Макариевский. Поручную милостыню на Большом дворе роздавал подьячей Дмитрей Аврамов, а по тюрьмам розносил подьячей Дмитрей Октаев, Алексей Афанасьев. По богадельням розносил Алексей Спиридонов. Дмитрейко Аврамов поручною милостыню нищим десять рублев семь алтын две деньги роздал и росписался. Мишка Октаев тюремские деньги роздал и росписался. Алешка Афанасьев деньги роздал и росписался. Алешка Спиридонов по богадельням розносил и росписался» ^{[9, л. 198об]}.

Таким образом, в данном случае за выдачу милостыни отвечали шесть должностных лиц: 1) подьячий Гришка Коверин, который выдал деньги «из приема», чтобы их можно было в дальнейшем раздать в качестве милостыни; 2) казначей Тихон Макариевский, который засвидетельствовал выдачу денег; 3) подьячий Дмитрий Аврамов, который выдал поручную милостыню; 4-5) подьячие Дмитрий Октаев и Алексей Афанасьев, которые раздали по тюрьмам милостыню; 6) подьячий Алексей Спиридонов, который раздавал милостыню по богадельням. Примечательно, что «специализация» подьячих на раздаче той или иной милостыни постоянной не была: Дмитрий Октаев, в частности, раздавал милостыню и богадельникам ^{[10, л. 134об]}, и поручную ^{[10, л. 153об]}.

Заключение

В составлении расходных книг Патриаршего Казенного приказа участвовали преимущественно три категории должностных лиц: подьячий, дьяк, казначей. Подьячие выдавали деньги и переписывали первичную информацию в расходную книгу, тогда как дьяки и казначеи удостоверяли факт выдачи денег. Расходные книги, как правило, заводились от имени казначея. Персоны дьяков также для нас важны, поскольку на скрепах прочитываются именно их имена. Впрочем, у дьяков и казначеев с точки зрения процедуры составления расходных книг не было четкого распределения обязанностей. К тому же, известен как период отсутствия казначея (1652–1654), так и период, когда в качестве альтернативы дьяку был назначен второй казначей (1686–1700). Отсутствие же подьячих было невозможно, учитывая круг их обязанностей.

Значительной была роль подьячих в выдаче милостыни: поручной, в тюрьмах, в богадельнях. В случае с поручной милостыней в ходе патриарших выходов подьячие (чаще всего) из своих рук раздавали милостыню нищим либо помогали в выдаче патриарху, если он решил сделать это собственнолично. Из текста источника известен и особый церемониал выдачи денег, предполагающий, что подьячий носил деньги на блюде, указывающий на значительную материальную ответственность подьячего — фактически доверенного лица для патриарха. Чаще всего выдачей милостыни определенного характера заведовал один подьячий, реже два. При этом постоянного распределения по выдаче той или иной милостыни (для тех или иных категорий населения) у подьячих не было.

Исследования в намеченном нами русле должны быть продолжены и в перспективе могут обеспечить более обстоятельную реконструкцию повседневности представителей приказного бюрократического аппарата Московского Патриаршего дома или даже стать основой для сравнительного исследования благотворительности на стыке разных языков и культур, поскольку понятие поручной милостыни не чуждо также истории западных государств ^{[11, p. 366-368]}.