Образ Китая в современных российских СМИ (по материалам Национального корпуса русского языка)

Ли Цичжэн аспирант; кафедра современного русского языкознания; Уфимский университет науки и технологий 450076, Россия, г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32 Li Qizheng Postgraduate student; Department of Modern Russian Linguistics; Ufa University of Science and Technology Zaki Validi str., 32, Ufa, 450076, Russia LiQizheng@yandex.ru

Введение

Любое явление, важное для человеческого общества, находит своё отражение в языке, причём язык отвечает на значимые реалии действительности мгновенно и закрепляет представляющие их единицы надолго. Особенно активен в языковом воплощении актуальных компонентов действительности язык средств массовой информации (СМИ) как подвижная структура: «Будучи динамичным по своей сути, язык средств массовой информации наиболее быстро реагирует на все изменения в общественном сознании, отражая состояние последнего и влияя на его формирование» ^{[1, с. 210]}.

Понятие языкового сознания относится к сфере психолингвистики – междисциплинарной науки, которая сформировалась на пересечении психологии и языкознания и «изучает язык прежде всего как феномен психики», существующий «в той мере, в какой существует внутренний мир говорящего и слушающего, пишущего и читающего» ^{[2, с. 398]}. Под языковым сознанием И. А. Стернин предлагает понимать «совокупность психических механизмов порождения, понимания речи и хранения языка в сознании, то есть психические механизмы, обеспечивающие процесс речевой деятельности человека» ^{[3, с. 7]}. Для психолингвистики важно не то, какие феномены (лексемы, фразеологизмы, образы) уже существует в языке, а то, как они появились, чем мотивированы с точки зрения человеческой психики, восприятия человеком окружающей действительности. Языковое сознание получает в языке, в том числе в языке СМИ, конкретное воплощение; таким образом абстрактное реализуется в конкретном. С этой точки зрения языковое сознание представляет собой «совокупность образов сознания, формируемых и овнешняемых с помощью языковых средств – слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей» ^{[4, с. 20]}.

В контексте языкового сознания можно рассматривать различные образы, каждый из которых есть ‘копия, слепок, отпечаток в сознании явлений объективной действительности’ ^[5]. Каждый образ, получивший отражение в языковом сознании, а затем и в языке, заслуживает самого внимательного изучения как в аспекте содержания, так и с точки зрения формы – воплотивших его языковых единиц. Наше исследование посвящено репрезентации в русском языковом сознании (в пространстве языка современных СМИ) образа Китая.

Обзор литературы

Образ Китая в современных российских медиа привлекает внимание многих исследователей, наблюдения которых отличаются разнообразием. А. М. Кирсанова концентрируется на дискурсе тех СМИ, которые пишут о Китае, и отмечает, что их публикации «носят преимущественно нейтральный, а в некоторых случаях положительный характер» ^{[6, с. 60]}. Л. Го полагает, что в современных российских СМИ создан «образ цифрового Китая» как «одного из мировых лидеров цифровизации, которая поддерживается государством и его гражданами» ^{[7, с. 26]}. И. В. Бицуева касается вопроса об эволюции образа Китая в российских СМИ, обращаясь к периоду XVIII – начала XX вв., и обнаруживает, что такие особенности этого образа, как «представление о Китае как о стране философии, мистики и мудрости» и «страх перед заселением Китаем Дальнего Востока» ^{[8, с. 101]}, актуальны и сегодня. Р. В. Павлюкевич отмечает, что в советских СМИ 1946–1953 гг. Китай прошёл путь от «жертвы милитаристов» до «брата-пролетария» ^{[9, с. 117]}. Представление о динамике образа очень важно для понимания его сути, трансформируемой в связи с историческими, политическими, культурными причинами.

В научных публикациях можно увидеть противоположные оценки коннотаций образа Китая в российских СМИ. К примеру, А. А. Хабаров, А. П. Чудинов и Ян Кэ замечают, что «нарративы современного российского медиадискурса по китайской тематике способствуют формированию положительного образа КНР как стратегического союзника и торгового партнера РФ» ^{[10, с. 159]}, о положительном характере данного образа говорят также Ю. И. Злобина, К. Лян ^{[11, с. 205]}. В то же время И. С. Карабулатова и М. Д. Лагуткина выявляют, что в российских СМИ «создается угрожающе-опасный образ Китая с использованием яркой, эмоционально окрашенной лексики» ^{[12, с. 48]}. Чаще всего Китай рассматривается как востребованный в русской культуре многозначный и амбивалентный символ – «носитель и положительной символики (древняя история, богатая культура, прекрасное искусство, политическая значимость, стабильность, экзотика, таинственность), и отрицательной (низкое качество товаров, переизбыток населения)» ^{[13, с. 227]}. Наблюдаемые расхождения в понимании образа Китая актуализируют значимость проводимого нами исследования.

Целью настоящей статьи стало выявление основных особенностей образа Китая, репрезентированного в языке современных СМИ. Исследование проводилось на материале газетного подкорпуса Национального корпуса русского языка (НКРЯ) ^[14], при этом отбирались в первую очередь тексты, не посвящённые китайской теме, в которых фрагменты русского языкового сознания репрезентируются наиболее достоверно. Как нам думается, отобранный таким образом материал НКРЯ позволит объективно представить образ Китая, существующий в языковом сознании современного носителя русского языка.

Результаты исследования

Образ Китая создаётся в СМИ посредством целого комплекса лексических и фразеологических средств: Китай, китайский, китаец, Поднебесная, китайский болванчик, китайские церемонии, китайская грамота и др.

Китай упоминается в публикациях достаточно часто, сведения о нём, чаще всего его экономике и технологиях, приводятся даже в статьях, которые посвящены другим вопросам, не связанным с КНР. Эти сведения могут касаться технологических достижений страны: «Самой обширной сетью зарядных станций для автомобилей в мире располагает Китай» (Ведомости, 2021.12.29), а также успехов Китая в социальной сфере – областях медицины, социальной защиты населения: «Сегодня этим путем идет Китай, где социальные гарантии доступны пока преимущественно городским наемным работникам и госслужащим» (Ведомости, 2021.12.20). Их приводят для иллюстрации, сопоставления с аналогичными достижениями других стран. Также в Российских СМИ, в публикациях политической тематики, постулируется мысль о геополитическом, глобальном противостоянии КНР и США: «Ермаков обращает внимание на то, что, несмотря на всю напряженность в российско-американских отношениях, главным противником для США остается Китай» (Ведомости, 2021.12.22).

Китай характеризуется в СМИ также прагматизмом, изображается как государство, действующее прежде всего в своих собственных интересах. Для этого, к примеру, используется эпитет прагматичный: «…Прагматичный Китай принципиально не помогает единомышленникам» (Ведомости, 2021.12.20).

Важнейшая черта образа Китая как современного государства, проявляющаяся в публикациях российских СМИ, – производство здесь значительного количества разнообразных товаров, которые экспортируются в различные страны мира, в том числе и в Россию: «Китай, со своей стороны, поставляет для россиян смартфоны и другую технику, которая занимает лидирующие места с точки зрения популярности» (Парламентская газета, 2021.12.16). Также о Китае нередко говорится как о стране, куда Россия активно поставляет свои энергоносители: «Импорт угля в Китай из России значительно вырос в этом году» (Ведомости, 2021.12.15). Интересно, что образ Китая, создаваемый в российских СМИ, не включает такой составляющей, как низкое качество и дешевизна произведённых в Китае товаров, как это наблюдается, к примеру, в языке художественной литературы ^{[13, с. 230]}. В СМИ речь идёт скорее о силе китайской промышленности и экономике, их значимой роли в мировом пространстве.

Сочетание китайский дракон используется как национальный символ страны и её народа. С помощью данного символа можно, к примеру, аллегорически представить невыгодность для России плохих отношений с КНР, утраты взаимодействия: «А если за монгольским волком встанет китайский дракон, нашему медведю придется туго» (Ведомости, 2021.12.13).

Восприятие современного образа Китая отражает представление о древней истории данной страны, о её богатой культуре, медицине и философии, которые, по мнению журналистов, европеец не может до конца ни понять, ни постичь: «Мы не знаем возможностей китайской, восточной и тибетской медицины, не знаем основ китайской философии поведения» (Советский спорт, 10.04.2010). Всё, что происходит в современном Китае, все связанные с ним явления, события, черты представителей китайского народа трактуются как обусловленные этой древней философией: «Истоки искусства Тай-Чи уходят в глубины китайской философии» (Славянское братство // Ведомости, 2000.06.16).

В СМИ создаётся (и/или отражается уже созданный в русском языковом сознании) образ Китая как сильного государства, играющего немаловажную роль на мировой арене, как технологически передовой страны со стабильно развивающейся социальной сферой и мощным производством, как постоянного экономического партнёра России, а также как государства с древней историей и философией. СМИ воспроизводят характерную для русского языкового сознания мысль о том, что с данным государством необходимо поддерживать дружеские отношения, которые являются гарантией стабильности обеих стран и безопасности российских границ.

Одна из лексем, которые представляют в СМИ образ Китая, обладает высокой стилистической окраской: Поднебесная (империя). Она может использоваться просто как синоним во избежание повтора лексем Китай, китайский, но чаще выполняет функцию создания положительного образа Китая. Например: «Поднебесная пытается решить свои внутренние задачи, придать новый импульс экономическому развитию страны» (Парламентская газета, 2018.04.18).

Китай в российских СМИ позиционируется также как страна с древней и богатой культурой. Ряд реалий китайской культуры (китайский фонарик, китайский болванчик, китайская ваза и др.), судя по данным СМИ, выступают как привычные для России, вошедшие в обиход, ставшие понятными. О них в статьях говорится без пояснений; подразумевается, что читателям известно, о чём идёт речь. Кроме того, ряд объектов китайского происхождения понимаются как обладающие значительной материальной ценностью: «Китайская ваза была похищена из квартиры московского пенсионера» (lenta.ru, 04.10.2017).

Прочное положение явлений китайского происхождения в российском культурном поле проявляется, в частности, тогда, когда они выступают в качестве объектов сравнительных конструкций, например, в описании внешнего облика участницы конкурса «Краса России – 2006»: «Сашенька Мазур – в платье, похожем на китайский фонарик, и с двумя смешными косичками…» (Комсомольская правда, 26.07.2006). Устойчивые обороты, обозначающие китайские реалии, нередко понимаются иносказательно:

«Есть такая игрушка – китайский болванчик. Его тронешь – и он начинает безостановочно качать головой. Наше кино сейчас, к сожалению, напоминает эту игрушку – его мотает то в одну, то в другую сторону» (Аргументы и факты, 20.06.2007); в данном случае за основу берётся внешний признак китайской игрушки, который переосмысливается как внутренний признак развития российского кинематографа;

«Что делать с поломанным тюленем? – обращаться с ним так, как будто он китайская ваза (попробуйте принудительно накормить селедкой орущую и удирающую от тебя китайскую вазу)» (Л. Белоиван. Всё на свете тюлень // Новая газета, 05.08.2015); выражение как с китайской вазой понимается в смысле ‘бережно, чтобы не повредить хрупкий и ценный предмет’;

«Алгоритмы взаимодействия между российскими ведомствами сравниваются со сложными “древними китайскими церемониями”» (Известия, 08.11.2012). Под китайскими церемониями имеются в виду ‘излишнее проявление вежливости, излишние условности в отношениях между людьми’ ^{[15, с. 203]}; выражение восходит к знаниям о сложности правил этикета при дворе китайских императоров;

«Для Европы многоступенчатая система американских выборов – как китайская грамота» (NEWSru.com, 04.01.2008). Фразеологизм китайская грамота в словаре трактуется как ‘что-либо недоступное пониманию’ ^{[15, с. 202]}. Можно дополнить, что так называют что-то очень сложное, с трудом объяснимое, но обладающее внутренней логикой, которую без специальной подготовки трудно понять; выражение имеет основой сложность китайского иероглифического письма;

«Новый спектакль Татьяны Багановой: люди как иероглифы» (Ведомости, 2011.12.09) – сравнение с иероглифами применяется в СМИ, чтобы подчеркнуть загадочность, непостижимость, сложность и замысловатость явления;

«В финансовой компании должна быть “китайская стена” – она призвана ограничить доступ к конфиденциальной информации» (Ведомости, 2019.12.17). Китайская стена здесь – ‘непреодолимая преграда (от названия древней стены, отделявшей Китай от Монголии)’ ^{[15, с. 202]};

«Но до субботы еще – как до Китая…» (Советский спорт, 09.03.2011). Выражение как до Китая обозначает ‘очень далеко’, что отражает представление о далёком расположении Китая, восходящее к раннему этапу взаимоотношений между странами, когда достичь Китая жители России могли только за несколько месяцев.

Использование объекта в качестве фразеологизма, образа метафоры или сравнительной конструкции говорит о прочном проникновении его в русское языковое сознание, о том, что он входит в число прецедентных феноменов, к которым носитель языка апеллирует в твёрдой уверенности, что они имеются и в культурном фонде адресатов ^{[16, с. 62]}. Прецедентные феномены в качестве объектов иносказательных конструкций касаются в первую очередь русской культуры, а уже затем – иностранной, обозначая явления, безусловно знакомые большинству говорящих на языке. Фразеологический фонд русского языка (а большинство из данных выражений относятся к фразеологизмам) формировался в течение столетий на основе знаний о Китае и китайской культуре, её древности, ценности её объектов (художественной и материальной), сложности и замысловатости древнего иероглифического письма, а также далёкого расположения Китая. В содержании фразеологических единиц тесно переплелись менталитеты русского и китайского народов, отразилось представление о Китае как экзотической, необычной стране, с оригинальной культурой, которая издавна привлекала внимание жителей России.

Интересно рассмотреть появляющиеся в языке СМИ сравнительные конструкции с объектом китаец и выражаемые ими смыслы:

«Я вообще как китаец, – смеется Герасичкин. – Если что хорошее где увижу – обязательно у себя это сделаю» (lenta.ru, 13.05.2017), «Мы, рэперы, – как китайцы, берем лучшее» (Труд-7, 15.11.2010) – выделяется такая особенность китайского менталитета, как умение копировать достижения других и воплощать их в собственных культуре и производстве. Данное качество, с одной стороны, оценивается уважительно, как в примерах выше, с другой –иронично, с намёком на то, что именно в этом состоит причина производственных успехов китайцев: «Срисуйте дизайн, измените логотипы, как китайцы делают» (lenta.ru, 28.08.2015). Можно говорить о закреплении в русском языковом сознании представления о китайцах как о предприимчивых людях, открытых всему новому, и как о хитрецах;

«Наутро просыпаюсь – как китаец, оба глаза заплыли» (Аргументы и факты, 2004.08.18). В рассказе об опухшем от укусов пчёл человеке акцентируется особенность внешности китайцев – узкий разрез глаз;

«Алла призналась, что в ее работе главное – практика и фанатичная любовь к своему делу: “Работаем как китайцы. Много работаем”» (lenta.ru, 29.11.2017). Сравнение построено на апелляции к трудолюбию как ключевому признаку китайского народа, граждан КНР;

«Когда я учился в школе, говорили: умный, как сто китайцев» (Советский спорт, 04.02.2013). В данном случае основанием для сравнения стало такое качество китайцев, как ум, связанное, по нашем мнению, с хитростью и мудростью. Представление носителей русского языка о китайском уме мотивируется знаниями о древности китайской культуры, о наличии у китайцев особой философии, частью которой является умение обособиться от других, жить своей жизнью, независимо, не поддаваясь значительно влиянию западной цивилизации, что также проявляется посредством сравнительной конструкции: «Он, как мудрый китаец, воздвиг вокруг себя стену, через которую мы пробиться не смогли» (Известия, 19.05.2003).

В восприятии представителей китайской нации существует множество стереотипов, закреплённых в языковом сознании носителей русского языка. Ещё один состоит в том, что китайцы похожи, а жители России их путают, не могут отличать по внешности. На основании данного стереотипа сформировалось сравнение похожи (одинаковы) как китайцы: «Сегодня много постановок по классике, и все они похожи одна на другую, как китайцы» (Известия, 22.01.2014); «В костюмы Bosco чиновники обряжаются по торжественным дням и сидят в правительственных ложах стадионов, одинаковые, как китайцы на трибуне съезда» (Ведомости, 2013.05.31). Во втором сравнении речь идёт не только о внешности, но и о партийных традициях, звучит ирония в отношении «одинакового» поведения членов Коммунистической партии КНР.

Можно заключить, что китайцы в русском языковом сознании стереотипно воспринимаются как люди с характерным разрезом глаз, единообразной внешности, предприимчивые, трудолюбивые, хитрые, умные, мудрые, независимые.

Заключение

Взаимоотношения России и Китая, русского и китайского народов продолжаются в течение многих столетий, что не могло не найти отражения в сознании русского народа и в его языке. СМИ демонстрируют актуальный слепок русского языкового сознания, репрезентируя сформированные в нём в течение истории народа образы. Особенность данной сферы применения русского языка состоит в том, что посредством СМИ одновременно воссоздаётся и конструируется тот или иной образ, то есть СМИ, находясь под влиянием языкового сознания, в свою очередь оказывают на него воздействие.

Анализ языка российских СМИ показывает, что созданный здесь образ Китая имеет характерные черты. Журналистами изображается Китай как сильное и прагматичное государство с древней историей, богатыми и сложными культурой и философией, с развитыми технологиями, экономикой, промышленностью, социальной сферой, являющееся международным партнёром России и противником США (политическим и экономическим) на мировой арене. Многие объекты китайской культуры вошли в культурный код русского человека, поэтому их наименования (китайская ваза, китайский болванчик, китайская грамота, китайские церемонии и др.) являются фразеологическими единицами, переосмысливаются, активно используются в метафорах, сравнительных конструкциях. В восприятии носителей русского языка сформирован образ китайца как трудолюбивого, мудрого, предприимчивого, хитрого, независимого человека, с характерной внешностью (разрезом глаз).

Китай для русского языкового сознания является устойчивым и даже стереотипным образом. Всё связанное с Китаем воспринимается как древнее, сложное и иное, Другое. Как нам кажется, именно оригинальность, инаковость привлекают носителей русского языка в образе Китая, и они вновь и вновь обращаются к нему для характеристики самых разнообразных явлений действительности, на которые посредством данного образа можно посмотреть под иным углом зрения.

Проведённое в данной статье исследование имеет большие перспективы, поскольку Россия и КНР являются стратегическими партнёрами в политической, экономической, культурной, образовательных областях; взаимодействие между странами постоянно укрепляется, и это не может не отразиться на русском языковом сознании. Многие компоненты образа Китая в представлениях носителей русского языка стереотипны, традиционны, но есть и динамичные компоненты, причём их изменения во многом зависят от способа реализации в российских СМИ образа Китая.