Демократия в современной российской культуре: идеал и реальность

Хорина Галина Петровна доктор философских наук профессор, кафедра философии, культурологии и политологии, Московский гуманитарный университет 111395, Россия, г. Москва, ул. Юности 5/1 Khorina Galina Petrovna Doctor of Philosophy professor of the Department of Philosophy, Cultural Research and Political Studies at Moscow University for the Humanities 111395, Russia, Moscow, ul. Yunosti 5/1  xorina.galia@yandex.ru Другие публикации этого автора

Актуализация проблем демократии в условиях модернизации российского государства и общества является закономерной, органично связанной с происходящими преобразованиями. Демократия атрибут любой культуры, которая определяет ее специфику и развитие.

Идеи демократии овладевали умами ученых и политических деятелей на протяжении всей человеческой истории. Они пытались не только дать определение этому феномену, понять его содержание, но и предложить пути и формы ее реализации.

Современные отечественные ученые и политики также пытаются дать свое понимание демократии и, прежде всего демократии в России.

Свое видение демократии, ее критериев и оценку демократии в России предложил в свое время бывший Президент РФ Д. А. Медведев в программной речи, с которой он выступил на Мировом политическом форуме в Ярославле в сентябре 2010 года. Стандартов, которым должно соответствовать современное демократическое государство, оказалось пять.^[1]

Д.А. Медведев оговорился, заявив, что не считает свое мнение истиной в последней инстанции. Это значит, полагаем мы, что кое-что может быть оспорено, подвергнуто сомнению.

Первый стандарт: Правовое воплощение гуманистических ценностей и идеалов. То есть все те ценности, которых мы придерживаемся, должны иметь правовую рамку. Придание этим ценностям практической силы закона, которая направляет развитие всех общественных отношений, то есть задает главные ориентиры общественного развития.

Прежде всего, напомним, что бывший президент говорил о стандартах демократии, которым должно соответствовать демократическое государство XXI века. То есть эти стандарты являются общими для всех государств, имеют вселенское значение. Это своего рода ориентиры. Примет ли мир эти стандарты – большой вопрос?

Д.А. Медведев в данном случае говорит о правовом воплощении гуманистических ценностей и идеалов, которых «мы придерживаемся». Кто эти «мы» – бывший Президент, или аудитория, перед которой он выступает, руководители России или ее народ? Существуют гуманистические ценности и идеалы, светские и религиозные, они не во всем совпадают, даже в разных религиях. Они сохранятся еще долго, займут, по меньшей мере, весь XXI век. Если иметь в виду мир в целом, то в нем существует, и будет существовать многообразие культур и особенности их гуманистических ценностей и идеалов.

Думается, что не все гуманистические ценности и идеалы могут быть введены в правовые рамки, т.е. обрести силу Закона. Например, любовь между супругами, их любовь к детям, а детей к ним, безусловно, являются и гуманистической ценностью и идеалом. Вряд ли можно чувство любви ввести в правовые рамки, придать им силу закона.

А что является идеалом в развитии нашего российского общества? Ответа на этот вопрос – нет, а потому столь необходимый идеал – социальный не может стать нормой закона – и тем более направлять общественное развитие.

Вторым стандартом Д.А. Медведев считает способность государства обеспечивать и поддерживать высокий уровень технологического развития. Стимулирование научной деятельности, стимулирование инноваций в конечном итоге производит достаточное количество социальных благ необходимых для достижения достойного уровня жизни граждан. Чем богаче нация, тем выше ее шансы на устойчивую демократию, – процитировал Д.А. Медведев социолога из США Сеймура Липсета.

Строго говоря, это не стандарт демократии, а одно из условий ее осуществления. В 90-е годы прошлого века народы России были поставлены в такие условия, когда на первый план выступила проблема выживания. Поэтому и демократия, несмотря на ее провозглашение властью, вызвала разочарование и пошла на убыль. Следовательно, понятия демократии и условия для ее осуществления должны быть разведены как имеющие неодинаковое содержание.

Кроме того, достойный уровень жизни – это не только наличие денег на душу населения, он включает в себя и оперативную помощь в случае необходимости врача, пожарных, службы «скорой помощи» и т.п. И конечно, никакое, даже самое энергичное стимулирование научной деятельности, инноваций и никакое «Сколково» не избавит людей от страха перед милицией (полицией).

Третий стандарт – это «способность демократического государства защищать своих граждан от посягательств со стороны преступных сообществ. Это терроризм, и коррупция, наркоторговля, и незаконная миграция, некоторые другие явления, которые угрожают нашему образу жизни, нашим ценностям, игнорируют наши законы».

Демократическое государство в случае трудностей должно не в кусты прятаться, уверен Д.А. Медведев, а давать отпор. Если надо – жесткий.

Защищать своих граждан от посягательств со стороны преступных элементов – это не только способность, но прямая обязанность государства. Имея в виду, видимо, прежде всего, Россию, Д. А. Медведев расшифровывает понятие «преступные сообщества», которые угрожают нашему образу жизни, нашим ценностям, игнорируют наши Законы. Это – наркоторговля, незаконная миграция и – добавим от себя – преступность в ее различных формах. По этому стандарту Россия пока далека от того, чтобы называться демократическим государством XXI века.

Если иметь в виду, что бывший президент говорил об универсальных критериях государства XXI века, то с какой стати стандартом для них станут «наш образ жизни и наши Законы».

Между тем сложились мировые демократические стандарты. Это референдумы по важнейшим вопросам развития страны, которых у нас нет уже 20 лет. Это честные свободные выборы, которые в России далеко не в полной мере соответствует этому стандарту. Это независимый законный суд, который у нас также предстоит еще создать.

Четвертой отличительной особенностью демократии является, по мнению Д.А. Медведева, высокий уровень культуры, образования, средств коммуникации и обмена информацией. Чем образованнее человек, чем выше уровень его культуры, тем он свободнее в суждениях, самостоятельнее в своих позициях. Свободное демократическое общество – это всегда общество хорошо подготовленных, образованных людей, людей с высокой культурой, и, напротив, низкий уровень культуры разрушает демократию.

Здесь также речь идет об условиях, предпосылках существования демократии, а не о ней самой. В соответствии с этим стандартом существует прямо пропорциональная зависимость между высоким уровнем культуры, образования, свободой в суждениях и демократией. Однако такая зависимость бывает не всегда. Советские люди были, кажется, культурнее нынешних, но была ли у них свобода суждений? Если обратиться к истории, то были общества с невысокой культурой, низким образованием граждан и даже отсутствием такового, но их жизнь строилась на демократических принципах. В этой связи можно вспомнить о ковбоях, создавших американское демократическое общество.

Как нам представляется, четвертый стандарт содержит в себе логическое противоречие: если предпосылкой, условием развитой демократии является высокий уровень культуры, то из этого логически следует, что низкий ее уровень исключает демократию, не может разрушать то, чего нет.

Продолжая рассмотрение четвертой отличительной особенности демократии, Д.А. Медведев представил свое понимание будущего демократии, заявив, что благодаря беспрецедентной доступности знаний и общения, мы переходим на новый уровень демократии. Очевидно, что впереди нас ждет не только опосредованная, или представительная, демократия, но и непосредственная, или прямая, демократия, которая ведет к тому, что люди путем моментального волеизъявления могут показать, чего они хотят, добиться конкретных результатов. Пока этот процесс, конечно, не институализирован, но он в любом случае рано или поздно приобретет необходимую институализацию.

На Триумфальной площади в Москве люди высказывали, чего они хотят – они хотят соблюдения Конституции, ее 31-й статьи, согласно которой граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Но стражи порядка разгоняли собравшихся с помощью дубинок. Таким образом, власть изъявляла свою волю, не позволяя этого демократически настроенным гражданам. Нечто подобное происходило и в Петербурге. Один из стражей порядка за чрезмерное усердие в использовании дубинки был предан суду.

В данном случае можно констатировать факт нарушения Конституции государством. В частности в связи с событиями на Триумфальной площади, будучи главой Правительства России В.В. Путин объяснил основы внутриполитического строя страны: «Правовое государство – это соблюдение действующего законодательства. Что говорит действующее законодательство о марше? Нужно получить разрешение местных органов власти? Получили? Идите и демонстрируйте. Если нет – не имеете права. Вышли, не имея права, получили по башке дубинкой. Ну, вот и все».

Это популярное объяснение сути отношения власти с «несогласными». Однако правовое государство строит отношения с ними иначе. Государство призвано гарантировать и защищать Конституционные права и свободы граждан, включая свободу собраний. Ошибочное заявление В. В. Путина, в связи с событиями на Триумфальной площади, было заменено совершенно другим после массовых выступлений избирателей на Болотной площади вскоре после выборов в Государственную Думу в декабре 2011 года. Предоставленное Конституцией РФ в частности право на собрания невооруженных граждан не требует разрешения чиновников и не может быть запрещено. Возможен порядок, при котором организаторы собрания преждевременно (скажем, за 48 часов) уведомляют власти о времени и месте его проведения. Они могут собраться где угодно за небольшим исключением. В Германии, например, таким исключением является зона безопасности вокруг парламента и памятника жертвам фашизма. Немецкие власти имеют право запретить (прекратить) митинг только в исключительных случаях: если он явно угрожает общественной безопасности и порядку; если он организуется антиконституционными партиями; если его участники вооружены или их лица в масках.

Поведение россиян, собирающихся на Триумфальной площади в рамках правового государства, не дает оснований их (собраний) разгона. Более того, по немецкому законодательству, например, тем, кто попытается насильственно помешать или разогнать законный митинг, грозит до трех лет тюрьмы. И это при условии, что не только в Германии, но и в ряде других стран Европы на собраниях такого рода могут звучать призывы отправить президента или главу правительства в отставку.

Если все запрещено, пока власть не разрешит – это не правовое государство, и не свобода. Демократии нет или есть проблема с демократией, если человек на личном уровне чувствует несвободу и несправедливость, – убежден президент. – Правительства могут сколь угодно долго говорить своим гражданам: «Вы свободны». Но демократия начинается только в том случае, если гражданин скажет сам себе: «Я свободен».

Убежденность людей в том, что они свободны, и вообще их убеждения в очень большой степени зависят от того, какую информацию они получают. Средствами агитации и пропаганды, идеологической работы можно добиться того, что основная масса людей будет верить в существование свободы, хотя она и весьма ограничена. Это тем более возможно, если прежде люди жили в худших с этой точки зрения условиях, к тому же не имели возможности знать, что такое свобода в ряде других, скажем западных стран, ибо не могли бывать там. А пропаганда строилась на противопоставлении утверждающейся свободы в своей стране и беспощадной эксплуатации, угнетения и рабства в других, капиталистических странах, где для основной массы свободы нет, она существует лишь для богатых. Так строилась идеологическая работа в СССР и имела успех, поскольку при царизме о свободе, воле люди могли только мечтать, а о массовых незаконных репрессиях в СССР долго не было известно, многие верили, что наступили действительно лучшие времена. То же можно сказать о Северной Корее, в Китае при Мао Цзедуне. Так же человек может сказать «я свободен» даже не будучи таковым, конечно с либеральной точки зрения. С этой точки зрения убеждение человека в том, что он свободен, не может быть абсолютным критерием действительной свободы.

Да и что значит «я свободен»? Пока существует государство и право, человек не может быть свободным. Нормы права представляют собой противоречивое единство свободы и несвободы. Человек свободен в рамках нормы, но не свободен выйти за ее пределы – это означало бы отступление от закона, преследуемое и в необходимых случаях наказуемое государством.

Мы уже не говорим о нормах морали, нравственности. Соблюдение исторически сложившихся норм – условие нормальных отношений между людьми, их общежития. Само слово «нормальные» – прилагательное, образованное от существительного «норма».

Сама по себе идея свободы была выдвинута давно и выражала стремление людей освободиться от произвола и насилия государства, власти.

Но свобода и справедливость, о которой также говорил Д.А. Медведев, имеют непосредственное отношение к демократии лишь в том случае, если рассматривать демократию как образ жизни людей в государстве. В этой связи представляют интерес суждения о свободе и демократии Ю.А. Красина. По его мнению, ни одна из современных концепций не отвечает адекватно на коренной вопрос демократии: как совместить свободу индивида, необходимую для раскрытия его способностей, с устройством социума, обеспечивающим эту свободу для всех и приводящим в движение великую силу общественной солидарности. Варианты ответа на этот вопрос, предлагавшиеся в рамках как либеральной, так и социалистической традиций, выглядят недостаточно убедительными. Более того, есть основание считать, такого ответа просто не существует. И дело не только в том, что полная гармония между свободой индивида и демократической организацией социума (народовластием), по-видимому, в принципе недостижима. Гораздо важнее то, что оптимальные пути приближения к этому идеалу на каждом конкретном этапе истории разные. Какими они могут быть для нашего времени, пока трудно сказать. В теоретических представлениях о современной демократии сегодня доминируют сомнения и неопределенность. Потребность в серьезном теоретическом прорыве в данной сфере ощущается все острее.^[2]

Ю.А. Красин полагает, что, для того чтобы сохранить демократию как систему народовластия, необходимо выйти за рамки либеральной представительной модели, равно как и более демократичной модели участия, поскольку как форма политического правления она должна базироваться на более широком основании – на ее понимании как «образа жизни граждан». Такое понимание демократии позволяет глубже осмыслить проблему национальной специфики форм политического развития любого общества. В разных культурах соотношение элементов связки «индивид – социум» оценивается по-разному: в либеральной западной традиции акцент делается на свободе личности, тогда как в большинстве восточных стран приоритет отдается социуму. Потому, пишет автор, попытки навязать либерально-западные критерии демократии странам с иной культурой вызывают реакцию отторжения. Мировая практика однозначно свидетельствует о том, что единого стандарта демократии нет и не может быть в принципе – слишком широк диапазон критериев, по которым таковая может определяться.^[3,4]

Выступая на «круглом столе» в Пицунде (29-30 ноября 2010 г.) Ю.А. Красин, говорил, что демократия как форма политического правления действительно должна покоиться на более широком основании демократии как «образ жизни» граждан. Такое понимание демократии было предложено в прошлом веке американским философом Джоном Дьюи, видевшем в ней «социальную идею», которая гораздо шире системы политического правления. «Ясное осознание совместной (kommunal) жизни во всех ее проявлениях составляет идею демократии» - подчеркивал он.^[5] И еще более четко: «Демократия есть нечто больше, чем форма правления. В первую очередь это способ ассоциативной жизни, коммуникативно закрепленный совместный (conjoint) опыт».^[6]

Не служит ли это симптомом исчерпания современной демократии?

Оценивая демократию в нашей стране, Д.А. Медведев, в частности заявил, о недостаточном развитии свободы, и именно этот факт отбрасывает Россию назад. Тем не менее, он категорически не согласен с теми, кто утверждает, что в России нет демократии. Россия, вне всякого сомнения, является демократией. Молодая, несовершенная, неопытная, но все-таки демократия.

Что касается вопроса о том, соответствует ли Россия сформированным им стандартам демократии, Д.А. Медведев честно объявил: только в определенной мере, не до конца. Россия в самом начале пути и нам есть над чем работать.

Таковы, по мнению Д.А. Медведева, стандарты, соответствие которым позволяет называть государство демократическим для XXI века. Существует и другое мнение (мы его воспроизвели выше): единого стандарта демократии нет и быть не может. Попытка обозначить такой стандарт заслуживает внимания, но, как нам представляется, некоторые его идеи уязвимы для критики.

В.В. Путин в предвыборной статье «Демократия и качество государства» предлагает свой взгляд на становление и развитие демократии в России. Он считает, что «устойчивое развитие общества невозможно без дееспособного государства. А подлинная демократия – это непременное условие построения государства, нацеленного на служение интересам общества. Настоящая демократия не создается одномоментно, не копируется по внешнему образцу. Необходимо, чтобы общество было готово к использованию демократических механизмов. Чтобы большинство людей почувствовали себя гражданами, готовы были бы на регулярной основе тратить свое внимание, свое время, свои усилия на участие в процессе управления. Другими словами, демократия работает там, где люди готовы в нее что-то вкладывать»^[7]. Хорошо зная ситуацию в современной России со становлением демократии, он замечает, что «сегодня качество нашего государства отстает от готовности гражданского общества в нем участвовать. Наше гражданское общество стало несравненно более зрелым, активным и ответственным. Нам надо обновить механизмы нашей демократии. Они должны «вместить» возросшую общественную активность»^[7].

Демократии в России предстоит пройти долгий и сложный путь для того, чтобы соответствовать современным критериям гражданского общества, особенностям русской культуры, менталитету народа.