Стратегические партнерства России и государств Латинской Америки в новых геополитических условиях

Новый виток обострения отношений с «коллективным Западом» делает императивной для России задачу поиска партнеров на глобальном Востоке и Юге. Латинская Америка (ЛА) в этом плане является и сложным, и перспективным направлением. Она исторически тесно связана с политическими ценностями евроатлантических государств и продолжает зависеть от их капиталов и технологий. Но в то же время, в XXI столетии большинство наций ЛА ориентировано на диверсифицированный прагматичный курс, целью которого, в первую очередь, служит привлечение ресурсов для развития и решения насущных социально-экономических проблем. Другой аспект состоит в том, что связи с незападными влиятельными игроками, такими как Россия, Китай, Индия, Иран, нужны латиноамериканским элитам как опора для более самостоятельного внешнеполитического курса. Современный – переходный - этап международных отношений дополнительно актуализирует этот приоритет. Вектор России становится для ЛА одновременно более рискованным и значимым, поскольку именно ее действия выступают одним из главных вызовов либеральному мировому порядку.

В этих обстоятельствах, по нашему мнению, проблема влияния на российско-латиноамериканское взаимодействие нынешнего кризиса вокруг Украины и его более широких международных последствий заслуживает особого внимания. В данной статье она поднимается через призму стратегических партнерств (СП) России и государств ЛА, которые можно рассматривать как особый класс наиболее активно развивающихся двусторонних отношений в рамках всего диалога с регионом.

Стратегические партнерства в российско-латиноамериканских отношениях

Как стратегическое партнерство в настоящее время квалифицируются отношения России с Аргентиной, Бразилией, Боливией, Венесуэлой, Кубой, Никарагуа, Перу и Эквадором. Сущность таких отношений определяется как особенно тесное, многопрофильное и долгосрочное взаимодействие при сходстве позиций по международным вопросам ^{[2] [13] [46]}.

На практике отношения в рамках СП могут быть любой интенсивности, ключевой момент – высокая ценность таких отношений для партнеров, исходя из их национальных интересов. Например, Бразилия является крупнейшим торговым партнером России в регионе, и еще в 2006 г. был инициирован «технологический альянс», охватывавший, в том числе, космическую и военно-техническую сферы. С Аргентиной сформировано «всеобъемлющее СП», которое предполагает торгово-инвестиционное, культурное, научное сотрудничество. В 2021 г. Аргентина, локализовавшая производства вакцины «Sputnik V», стала своеобразным «хабом» российской вакцинной дипломатии в ЛА. Но большинство СП является более узким, концентрируясь на торговле взаимно привлекательной товарной номенклатурой или крупных проектах (в энергетике, транспорте, военно-техническом секторе и т.п.).

Несмотря на теоретические акценты на долгосрочном характере СП и их независимости от политической конъюнктуры ^[46], данные параметры очень относительны. Во-первых, сложно оценивать длительные перспективы партнерств России с Венесуэлой, Никарагуа, Кубой, поскольку они изначально ориентированы на сотрудничество с конкретными правительствами, в том числе, в политически чувствительных отраслях. Во-вторых, на устойчивость СП в любом случае оказывают влияние внешнеполитические программы правительств, в основе которых лежат и прагматические соображения, и идеологические и ценностные аспекты. Так, преемственность СП Аргентины и России при Маурисио Макри (2015-2018) обеспечил бизнес-центричный курс его правительства. А с приходом к власти в Боливии идеологизированного правого деятеля Жанин Аньес (2019-2020) газовые проекты с Россией, составляющие основу СП, застопорились ^[35]. В-третьих, опорой СП зачастую выступает дипломатия лидеров: абсолютно все формализованные СП «родились» по итогам встреч президентов. На канал дипломатии лидеров политическая конъюнктура тоже оказывает многообразное влияние. Так, после отставки Ольянты Умалы (2011-2016), подписавшего СП Перу-Россия, динамизм двусторонних отношений, если считать количество президентских встреч, заседаний межправкомиссий, значительно снизился ^[14]. Это можно объяснить не только приходом к власти в Перу либерал-глобалистских политиков, но и началом периода внутренней турбулентности, осложняющей проведение активного международного курса.

СП предполагает демонстрацию общего видения международной обстановки, но и здесь уровень этой общности может быть разным. Так, на бразильском направлении в 2017 г. было согласовано Совместное заявление о стратегическом внешнеполитическом диалоге. Тем не менее, его формулировки выглядят обтекаемо и содержат явные «фигуры умолчания», например, по поводу конфликта в Сирии ^[12]. Бразильские руководители, выступая на национальном уровне, давали понять, что не поддерживают российскую кампанию в этой ближневосточной стране ^[18], но для двустороннего взаимодействия это не имело особых последствий. В то же время, к примеру, в российско-кубинской декларации об СП (2018) содержится отдельная отсылка к «осуждению санкций» ^[22], что является исторически болезненным вопросом для Кубы и актуальным для современной России.

Общность международнополитических взглядов демонстрируется не только между партнерами, но и третьим сторонам. В частности, на аргентинском направлении важна поддержка Россией позиции Буэнос-Айреса по Мальвинским/ Фольклендским островам, проводимая, в том числе, в ООН ^[4]. По поводу Эквадора, где «ядром» СП выступают энергетические проекты, исследователями отмечается, что подписавшая партнерство администрация Рафаэля Корреа (2007-2017) рассчитывала на сближение с Россией для усиления позиций страны в ОПЕК ^[7]. Еще один вопрос - об «антизападном геополитическом символизме» российско-латиноамериканских стратегических партнерств. Официальная позиция России на этот счет однозначна: «Наша политика в отношении Латинской Америки…не направлена против кого-либо» ^[6]. Тем не менее, западные наблюдатели склонны видеть у «особых отношений» с рядом государств региона смысл противостояния США и их союзникам ^{[29] [44]}. Эта мысль проводится некоторыми западными дипломатами ^{[32] [38]} и учеными-международниками ^[20]. Магистральная линия подобных суждений состоит в том, что стратегические партнерства объединяют «антилиберальные режимы», призваны обеспечить ценностный раскол Западного полушария и «экспансию» России в нем.

Таким образом, российско-латиноамериканские стратегические партнерства –широкий и подвижный формат, содержание которого меняется от страны к стране и находится под постоянным воздействием внутренних и внешних факторов.

Латиноамериканские стратегические партнеры России и украинский кризис

Продолжающийся кризис вокруг Украины оказывает на латиноамериканские страны многоплановое влияние, причем не только на их международные связи, но и на внутреннюю ситуацию. Исходя из этого, рассматривая воздействие кризиса на стратегические партнерства с Россией, важно учитывать совокупность обстоятельств. С одной стороны, в качестве отправной точки для анализа, можно ориентироваться на результаты голосования государств ЛА в ООН и Организации американских государств (ОАГ) по знаковым антироссийским резолюциям и декларациям; они представлены в таблицах 1 и 2. С другой стороны, эта официальная позиция, заявленная как бы «перед лицом мирового сообщества», нередко сопровождалась различными «оговорками». Имеют значение и политические сигналы, подаваемые на других площадках и в двустороннем поле. Наконец, реальная динамика межгосударственного взаимодействия не всегда соответствует политической риторике.

Таблица 1.

Голосование по антироссийским резолюциям в ООН

Таблица 1 (окончание)

Источник: составлено автором по данным Цифровой библиотеки ООН. URL:https://digitallibrary.un.org/

Таблица 2.

Голосование по антироссийским резолюциям и декларациям в ОАГ

Источники: OEA suspende a Rusia como país observador de la organización. 22.04.2022, URL: https://apnews.com/article/noticias-daf58f5127cc0ffe2e96f20bab27b11e; Chile y otros 23 países de la OEA condenan invasión rusa a Ucrania: Ni Argentina ni Brasil apoyaron declaración. 26.02.2022, URL: https://www.emol.com/noticias/Nacional/2022/02/26/1047847/argentina-brasil-no-apoya-oea.html&hl=es&gl=ru&strip=1&vwsrc=0; La OEA pide el fin de posibles “crímenes de guerra” en Ucrania. 25.03.2022. URL:https://www.semana.com/mundo/articulo/la-oea-pide-el-fin-de-posibles-crimenes-de-guerra-en-ucrania/202258/; Declaración de la OEA para condenar “invasión ilegal e injustificada” de Rusia a Ucrania no fue firmada por estos países. 06.10.2022. URL: https://www.semana.com/mundo/articulo/declaracion-de-la-oea-para-condenar-invasion-ilegal-e-injustificada-de-rusia-a-ucrania-no-fue-firmada-por-estos-paises/202211/

В целом, среди стратегических партнеров России, в зависимости от характера влияния новых международных условий на двусторонние отношения, можно выделить четыре группы.

Первая – «последовательно лояльная» группа, куда мы отнесем Никарагуа, Венесуэлу и Кубу. Особенностью подхода руководителей этих государств служит то, что они выступили с поддержкой СВО России на Украине, разделяя идею о ее ответном характере на провокационные действия НАТО и США. Во всех трех случаях такие сигналы транслировались по двусторонним каналам высшего уровня ^{[23] [39] [42]}. Глава Кубы Мигель Диас-Канель посетил Россию в ноябре 2022 г., и это пока единственный визит латиноамериканского лидера в Москву во время проведения СВО. Политическая поддержка в указанных случаях сопрягается с установками на укрепление СП «во всех сферах» ^[10]. В то же время, именно эти три стратегических партнера привлекают максимальное внимание некоторых внешних наблюдателей, рассматривающих их как антиамериканские «форпосты» России в Латинской Америке. Так, резонанс как в США, так и поддерживающих Вашингтон латиноамериканских кругах, вызвало решение никарагуанских властей продлить право присутствия на своей территории ограниченного военного континента из России в июне 2022 г. Хотя подобное сотрудничество Москвы и Манагуа – многолетняя практика, в условиях СВО ряд западных экспертов этот шаг истрактовали как попытку России угрожать США ^{[28] [29]}.

Боливия, хотя она тоже не поддерживала антироссийские резолюции в ООН и ОАГ, с нашей точки зрения, составляет отдельную категорию. Для этого СП сейчас характерно сохранение высокого динамизма двусторонних связей, но без акцентирования политической солидаризации с Россией. Так, в 2022 г. Россия и Боливия реализовали начинания, носящие стратегический характер в контексте национальных интересов обеих. В августе в городе Эль-Альто в опытном порядке запустились первые мощности созданного при участии «Росатома» Центра ядерных исследований. Проект предполагает передачу Боливии технологий мирного использования атома для медицины, сельскохозяйственных и научных целей, продолжение масштабного научного сотрудничества и потенциально несет значительный социально-экономический эффект для Боливии ^[45], поддерживая ценность кооперации с Россией. Стратегическое значение экспорта из Боливии для России также возросло из-за того, что с началом СВО Аргентина и Чили приостановили поставки в Россию литиевого сырья, необходимого для электроники, ВПК и других высокотехнологичных производств. В августе 2022 г. «Росатом» озвучил планы усилить кооперацию с Боливией в литиевой отрасли – от добычи сырья до создания батарей ^[1]. По состоянию на февраль 2023 г. компания «Uranium One Group» (связана с «Росатомом»), несмотря на санкционный климат и большую конкуренцию со стороны других иностранных фирм, прежде всего, китайских, вела переговоры о контракте на разработку месторождений лития в андской стране ^[11]. Как продемонстрировали встречи глав МИДов РФ и Боливии на полях 77-ой сессии ГА ООН (сентябрь 2022 г.), общение делегаций в Бразилиа в январе 2023 г., по двусторонним каналам страны сформировали мнение о необходимости поддержания и развития диалога не только в торгово-экономической, научной сферах, но и в вопросах обороны и безопасности. Но на внешней арене, в частности, высказываясь в ОАГ, боливийское руководство избегает ассоциироваться и с осуждением, и с поддержкой России и концентрируется на призывах к мирному урегулированию украинского кризиса. В то же время в политическом классе Боливии тема России и Украины превратилась в повод для конфронтации: в марте 2023 г., например, группа оппозиционных парламентариев направила генеральному секретарю ООН открытое письмо с критикой и Москвы, и «сообщнического молчания» правительства Луиса Арсе (2020-н.в.) ^[34].

Для Аргентины и Бразилии, составляющей третью группу, свойственен нейтралитет в украинском конфликтке и прагматизация партнерства с Россией. После того, как оказалось, что сопровождавшиеся дружественной риторикой и пакетами соглашений визиты Альберто Фернандеса (2019-н.в.) и Жаира Болсонару (2019-2022) в Россию в феврале 2022 г., предшествовали СВО, оба лидера подверглись критике в своих странах и на Западе в целом. Как и в Боливии, антироссийские настроения здесь охватили часть политических элит (вице-президент Бразилии Амилтон Моурау открыто осуждал Россию, правда, его слова Болсонару впоследствии дезавуировал) и общества ^{[27] [47]}. В ООН обе страны были склонны поддерживать антироссийские резолюции. На панамериканской сцене, в то же время, аргентинские и бразильские представители не формулировали специального мнения, мотивируя дипломатическое «молчание» нахождением российско-украинского конфликта вне пределов континента и компетенции ОАГ ^{[21] [33]}. Бразилия последовательно выступала против принятия общих деклараций по российско-украинской теме на форумах Меркосур и Просур ^[30], что тоже иллюстрирует тенденцию по вытеснению темы из регионального дискурса.

Характерной чертой подходов обоих государств стало стремление сохранять свободу рук и подчеркивать многосторонний характер своей внешней политики, куда в равной степени могут вписаться кооперация с Россией и ее оппонентами. В случае с Аргентиной, переживающей тяжелый экономический кризис и нуждающейся в диверсификации источников инвестиций и средств для облегчения обострившейся долговой проблемы, заметно прагматическое балансирование. В сентябре 2022 г. Аргентина формализовала заявку на вступление в БРИКС, но очевидно, что это не столько «пророссийский шаг», сколько мера по экономическому сближению с Китаем, и в этом же месяце президент Фернандес совершил визит в США, важной частью которого была встреча с главой Международного валютного фонда. Для Бразилии же характерен своеобразный «активный нейтралитет» в противоборстве России и Украины и стоящих за ней США и НАТО. Эту линию, в частности, иллюстрируют комментарии бразильского представителя в ОАГ по поводу антироссийских решений: он заявлял, что тема России и Украины должна обсуждаться в ООН ^[21] (где в 2022 г. Бразилия получила место непостоянного члена Совбеза). Показательно большое интервью действующего президента Лулы да Силвы изданию «Time», в котором, несмотря на усилия корреспондентов вывести политика на критику России, тот отвечал, что «в войне виноват и Зеленский» и указал на дестабилизирующую роль НАТО и недостаточную волю западных стран к обеспечению мира ^[37]. Можно вспомнить и программу встреч нового главы Бразилии на «полях» его инаугурации 1 января 2023 г. Тогда он принял и делегацию РФ, во главе с председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко, и вице-премьера Украины Юлию Свириденко, обещая «говорить с кем угодно о мире в Украине» ^[17].

По поводу содержания стратегических партнерств можно заметить, что Аргентина и Бразилия засвидетельствовали желание их сохранять и развивать, несмотря на международную напряженность. В аргентинском Сенате и правительстве об этом специально высказывались в июне 2022 г. Правда, из «всеобъемлющего стратегического партнерства» при этом фактически выделялся ограниченный круг вопросов, таких как продвижение инвестиций и банковской кооперации, сельское хозяйство и рыбоводство, природоохрана, сотрудничество по линии отдельных научных учреждений ^[16]. С Бразилией в начале января 2023 г. удалось договориться о «перезапуске стратегического партнерства» по всем направлениям кооперации и проведении заседания Комиссии высокого уровня ^[9], которая не собиралась с 2015 г. Но есть и тревожные сигналы. Кроме упомянутых действий Аргентины в литиевом секторе, чувствительным для России стало присоединение бразильского авиационного гиганта «Embraer» к санкциям, повлекшим прекращение поставок авиазапчастей и техобслуживания ранее проданных самолетов. Во-вторых, антироссийские ограничительные меры, срывы логистических и финансовых цепочек создают затруднения даже для проектов, высокое значение которых сейчас было признано латиноамериканцами. Самый яркий пример – российские удобрения. Зависимость сельского хозяйства Бразилии от импорта удобрений из РФ в 2022 г. составляла порядка 22%, что делало Россию ключевым иностранным поставщиком данного типа продукции в южноамериканскую страну. Несмотря на санкции, импорт удобрений даже наращивался, достигая рекордных значений. В то же время, как показывает целый ряд экспертов ^{[3] [24] [47]}, не только в Бразилии, но и в Аргентине власти видят рискованность российского направления и стратегически намерены ориентироваться на наращивание внутреннего производства удобрений и диверсификации их импорта, в том числе за счет США, Канады ^[47].

Наконец, особняком стоят Перу и Эквадор. Несмотря на то, что политический контекст в двух странах не идентичен, - правящие силы Эквадора, в целом, прозападно настроены, а в Перу решающим фактором выступает политическая разноголосица и продолжающаяся нестабильность, - оба эти актора, во-первых, солидаризировались с Западом в критике России, не делая «скидок» на партнерские отношения. Министр иностранных дел Перу осудил Россию уже 25 февраля 2022 г. ^[19], а в октябре экс-президент страны Педро Кастильо (отстранен в декабре 2022 г.) открывал заседание Генассамблеи ОАГ, на котором выдвинули резолюцию о поддержке Украины. Что касается Эквадора, то эта страна - единственная в Латинской Америке - поддержала исключение России из Совета по правам человека в ООН после начала СВО ^[25]. Во-вторых, можно сказать, что в элитах обоих государств наметилось представление о политической целесообразности ограничения сотрудничества с Россией. Например, если Перу традиционно было одним из ведущих эксплуатантов российской вертолетной техники, то с началом СВО, по свидетельствам ряда экспертов, перуанские власти стали продвигать переход с российских машин на западные ^[31]. На эквадорском направлении сорвалось подписание с Россией крупного торгового соглашения. Как заявил министр внешней торговли, инвестиций и рыбного промысла Хулио Хосе Прадо, соглашение не состоится потому, что его страна «не поставит никакие ценности ниже коммерческих тем» ^[26]. Тем не менее, по двусторонним каналам дипломатического и межпарламентского диалога Эквадор все-таки посылает более благоприятные сигналы о том, что «рассматривает Россию как дружественную страну» и хотел бы развивать с ней «торговые, экономические и культурные отношения» ^[5]. Например, известно, что участие российской компании «Тяжмаш» в комплексе ГЭС "Тоачи Пилатон", которое представляло одну из узловых инициатив в контексте СП, сейчас продолжается ^[40].

Выводы и возможности

Реакция стратегических партнеров России в Латинской Америке на украинский кризис, как показано выше, разнообразна. Это поднимает вопрос о возможностях, которые России дают стратегические партнерства на латиноамериканском векторе в текущей проблемной обстановке.

Главное, на что необходимо обратить внимание, - ни одно из восьми рассматриваемых государств все-таки не дезавуировало сами партнерские отношения. Если Гватемала отозвала из России посла с началом СВО, а президент Чили Габриель Борич (2022-н.в.) прямо обещал Украине помощь и назвал себя «южноамериканским другом» Владимира Зеленского ^[43], то страны-стратегические партнеры так не реагировали. Даже те из них, которые не стали на сторону России в политическом смысле, проявляют заинтересованность во взаимовыгодном сотрудничестве. Для большинства латиноамериканских стратегических партнеров РФ характерна двойственная позиция, которая сочетает осуждение боевых действий на Украине и предпринимаемые по двусторонним каналам усилия, нацеленные на минимизацию ущерба для проектов в рамках кооперации с Россией.

Далее - во всех СП явно выделяются символическая и материальная составляющие. Если материальная составляющая – это проекты, то символическая – идеи, которые стороны вкладывают в партнерство. Это ставит первоочередную проблему формирования «послания» латиноамериканским партнерам о российском взгляде на международные расклады и поиска точек соприкосновения. В этом смысле представляется целесообразным делать акцент на необходимости реформирования международного порядка. Во-первых, в сторону его большей сбалансированности, разрушения гегемонистских структур и соответствующего типа мышления. Во-вторых, ради реального универсализма и продвижения многосторонних подходов. В-третьих, для выхода из системы «санкционного произвола» Запада, когда авторы рыночного порядка могут исключать из него игроков по своему усмотрению. Эти установки являются достаточно широкими, чтобы охватить весь круг латиноамериканских стратегических партнеров России, от Бразилии до Эквадора. Кажется возможным сделать символическим ядром СП приверженность полицентричности как итогу глобальных перемен, спусковым механизмом для которых как раз и является нынешний конфликт России и Запада.

Еще одно значимое обстоятельство состоит в том, что коллективный Запад, ведя борьбу с Россией, полагается на блоковые методы. Действия ОАГ - продолжение этой блоковой логики на пространстве Латинской Америки. Доказательством может послужить уже то, что украинский кризис – это первый внерегиональный кризис в XXI столетии, к которому организация отнеслась настолько внимательно (в 2022 г., как видно, было вынесено четыре решения). Одним выходом из ситуации видится продолжение продвижения СП как подчеркнуто гибких структур, ориентированных на взаимную поддержку национальных интересов там, где это возможно. Другим – разработка многосторонних СП на векторе межрегионального сотрудничества России и ЛА. Заметим, что БРИКС уже был охарактеризован как «многопрофильное стратегическое партнерство» ^[8]. В то же время кажется разумным и активизировать диалог Россия – СЕЛАК, которому планирует придать новый импульс Бразилия Лулы да Силвы, и усилить взаимодействие по линии Россия-АЛБА.

В целом, современный этап геополитической напряженности требует от России обновления и усиления латиноамериканской стратегии. Латиноамериканский курс должен не ограничиваться общими установками на глобальное присутствие и связи России со всеми континентами, которые возникли еще в 1990-е, а соотноситься с конкретными внешнеполитическими и внешнеэкономическими задачами, такими как продвижение дедолларизации, поиск новых инвестиционных ниш для поддержки промышленности и высокотехнологичных производств, расширение не завязанных на Запад элементов архитектуры глобальной безопасности и мн.др. С нашей точки зрения, переосмысление формата СП может быть логичным первым шагом на этом пути.