К вопросу о грамматической основе односоставных предложений в русском и ингушском языках

Тумгоева Фатима Закреевна ORCID: 0000-0002-1804-1818 аспирант кафедры русского языка, Ингушский Государственный Университет 386001, Россия, республика Ингушетия, г. Магас, пр. И. Зязикова, 7 Tumgoeva Fatima Zakreevna Postgraduate Student of the Russian Language Department, Ingush State University 386001, Russia, Republic of Ingushetia, Magas, I. Zyazikova Ave., 7 fatik0696@mail.ru

Введение

Изучение грамматической двусоставности / односоставности относится к одной из актуальных проблем синхронного языкознания. Вопрос о предикации односоставного предложения, а также о типах данной синтаксической единицы является предметом пристального внимания ведущих морфологов и синтаксистов типологического синтаксиса.

Актуальность исследуемой в статье темы обусловлена следующими факторами:

1) проблема определения синтаксического статуса односоставных предложений в системе языка и структурно-семантические отличия их предикации от грамматической основы двусоставных предложений;

2) нарастающая роль односоставных предложений в рамках ингушского языка, а также рост лингвистических исследований в сфере синтаксиса требует детальной интерпретации данной синтаксической единицы.

Для решения поставленных задач мы обращаемся к следующим методам исследования: описательному, сравнительно-сопоставительному, контрастивному.

На наш взгляд, односоставные предложения в русском и ингушском языках занимают важное место в структуре языков различных стратегий (в нашем случае ­ - эргативной) и являются разновидностью простого предложения наряду с двусоставными предложениями.

В ингушской языковедческой науке односоставные предложения были и остаются предметом специального исследования. Однако в статьях, монографиях, диссертациях различного рода, а также в Грамматиках в разделе о простом предложении данная синтаксическая единица рассматривается не в полном объеме и односторонне - в основном с формально-грамматической точки зрения.

Материалом данного исследования послужили иллюстрации из ингушского фольклора наряду с авторскими примерами.

Теоретической базой исследования послужили научные труды, прямо или опосредованно связанные с исследованием односоставных предложений в номинативных и эргативных языках: А.А. Шахматова, А.М. Пешковского, З.Г. Абдуллаева, В.В. Бабайцевой, Л.Ю. Максимова, Р.А. Магдиловой, М.Р. Назаровой, В.А. Белошапковой, Н.С. Валгиной.

Теоретические выкладки ингушеведов, интерпретировавших синтаксис ингушского языка с различных аспектов: Л.У. Тариевой, И.А. Оздоева, Р.И. Оздоева, Ф.Г. Оздоевой, М.А. Кульбужева, Nichols J., З. М. Баркинхоевой, А.З. Гандалоевой, М.И. Чапанова – также легли в основу концептуально-понятийной базы данной работы.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материал и результаты исследования грамматической основы односоставного предложения неродственных языков могут быть использованы в преподавании курса сопоставительной грамматики, при составлении учебно-методических пособий по синтаксису односоставного предложения, а также школьных и вузовских пособий по ингушскому, и русскому языкам. Результаты исследования могут быть использованы в составлении лекций, семинаров по сравнительно-сопоставительному языкознанию нахских языков, на практических занятиях по синтаксису и культуре речи ингушского языка, при составлении двуязычных грамматических словарей в качестве иллюстративного материала.

Основная часть

Первым в истории русского синтаксиса научное обоснование понятию односоставности дал А. А. Шахматов в работе «Синтаксис русского языка». Автор ввел в обиход лингвистического исследования первую систематизированную классификацию и интерпретировал типы односоставных предложений с точки зрения их структурно-семантических особенностей. Так, по А. А. Шахматову односоставными являются предложения, «не представляющие словесного обнаружения тех двух членов, на которые распадается каждая психологическая коммуникация» ^{[21, с. 32]}.

В основу классификации односоставных предложений А. А. Шахматов положил «природу главного члена. Сравнительно со способами словесного выражения главных членов в двусоставных предложениях, главный член одно­составного предложения может быть отождествлен формально или с подлежащим, или со сказуемым, причем, конечно, не следует забывать, что такое «сказуемое» отличается от сказуемого двусо­ставного предложения тем, что вызывает представление и о пре­дикате и о субъекте, между тем как сказуемое двусоставного пред­ложения соответствует только предикату, а также, что «подлежа­щее» односоставного предложения вызывает представление о субъекте и о предикате, между тем как подлежащее двусостав­ных предложений соответствует только субъекту» ^{[21, с. 50]}.

Это концептуальное положение А. А. Шахматова не совсем приемлемо для языков эргативной стратегии. В ингушском языке представляется актуальной концепция Л. У. Тариевой. Согласно ее мнению, ингушский глагол-сказуемое обладает нишей, в которой закодировано одно из лиц парадигмы с претензией на первое лицо ^{[20, с. 119]}. Получается, что глагол, содержащий в своей структуре одно из первых лиц парадигмы, соответствует двусоставному предложению. Однако в синхронном синтаксисе ингушского языка признаны односоставные предложения ^{[16, с. 76-77]}.

Следуя положению А. А. Шахматова о категории односоставности, сегодня в русском используются четыре типа односоставных предложений, каждый из которых имеет свои подтипы:

1. односоставные бессказуемо-подлежащные или подлежащные предложения, к которым относятся именные номинативные предложения (Весна); количественно-именные предложения (Два часа дня); именные генетивные предложения (Ничего плохого) ^{[21, с. 50]}. В ингушском языке также наличествует данный тип односоставной клаузы, выделенный еще в работе И. А. Оздоева и Р. И. Оздоева:

1. Йоачан ‛Непогода’.

2. Мух ‛Ветер’.

3. Б1аьсти ‛Весна’.

Здесь и далее перевод выполнен автором статьи. – Ф. Т.

Несмотря на то, что личные местоимения не употребляются в языке вне copula ‛глагола-связки’ да (ва, ба, йа), односоставные конструкция именного типа функциональны в ингушском литературном языке. Сравните конструкции:

4. Малув цига? ‛Кто там?’

5. Со ва ‛Я есть (муж.)'.

6. Со йа ‛Я есть (жен.)’.

В приведенных иллюстрациях (примеры 2-3) личные местоимения, представляющие одно из лиц парадигмы (т.е. лицо Говорящее), валентное классному показателю, в отличие от другого личного местоимения первого лица (лица Произносящего: аз ‛я’), не употребляется в качестве односоставного именного предложения ^{[20, с. 80]}. Здесь и далее примеры автора статьи – Ф.Т.

Второй тип, который выделил А. А. Шахматов в своем исследовании, - это односоставные сказуемо-бесподлежащные предложения. В данный тип включены определенно-личные бесподлежащные предложения (Проходите быстрее!); неопределенно-личные бесподлежащные предложения (Внезапно постучались в дверь); инфинитивные бесподлежащные предложения (Взять его!); адъективные бесподлежащные предложения (Почему болен?); наречные бесподлежащные предложения (Сегодня тепло); междометные бесподлежащные предложения (Увы!) ^{[21, с. 50]}.

В эргативном ингушском языке синтаксисты не единодушны в выделении данных типов односоставных предложений. Например, в работе «Г1алг1ай метта синтаксис» ‛Синтаксис ингушского языка’ Ф.Г. Оздоевой и М.А. Кульбужева ^{[10, с. 15]} к односоставным бесподлежащным предложениям относятся неопределенно-личные и обобщенно-личные односоставные предложения. Сравните конструкции:

7. Къоалам истола т1а бита аьлар сога ‛Мне сказали оставить ручку на столе’.

8. К1иран дийнахь хьоалчаг1а да аьнна хьахайтад вайга ‛Нам сообщили, что в воскресенье состоится свадьба’.

9. Цхьан газетача цисках лаьца б1арча статья хетаяьй ‛В одной газете кошке посвятили целую статью’.

10. Сиха ц1акхача аьннадар сога ‛Мне сказали быстро приехать’.

В приведенных конструкциях примеры 7-10 в ингушском языке относятся к неопределенно-личным односоставным предложениям, так как в семантической структуре глаголов-сказуемых лицо не определено. Предикация в данных иллюстрациях представлена эргативными глаголами-сказуемыми (аьлар, д1ахайтад, хетаяьй, аьннадар), в которых закодировано лицо Произносящее (аз ‛я’), выраженное именем в эргативном падеже.

Предикация односоставных обобщенно-личных предложений ингушского языка может быть представлена глаголом со снятой валентностью (в нашем случае – именем в эргативном падеже). Свойство такого рода глагола-сказуемого направлено на широкий круг лиц:

11. Да-нана ца лоарх1аш лийнар ялсамала чувитавац ‛В рай не пустили того, кто не чтил своих родителей’ ^[9].

12. Зийча – гу, лийхача - коро. ‛Наблюдай – увидишь, ищи - найдешь’ ^[9].

13. Туро кхераваьр г1ажах кхийрав ‛Напуганный мечом, палки боялся’ ^[9].

14. 1овдалча сагаца яхь ма лелае . ‛Никогда ни в чем не состязайся с глупцом’ ^[9].

Следует отметить, что в предложении 13 грамматическая основа выражена номинативным глаголом (кхийрав), в семантическую структуру которого встроено лицо Говорящее (со ‛я’).

Итак, грамматическая основа односоставных предложений в ингушском языке определяется по отнесённости глагола-сказуемого к тому или иному корпусу (номинативный, эргативный, аффективный) ^{[20, с. 139]}.

Дифференциальная особенность в определении предикации односоставного предложения двух разноструктурных языков заключается в том, что основной компонент предикативного ядра выражается в эргативном языке тремя личными местоимениями первого лица единственного числа (со ‛я’, выраженное номинативной формой имени; аз ‛я’, выраженное в структуре языка эргативной формой имени; личное местоимение сона ‛я’, выраженное аффективной формой имени), а в номинативном языке есть только одно личное местоимение (я).

Третья группа односоставных предложений, выделенная А. А. Шахматовым, - вокативные односоставные предложения, главным и единственным компонентом которых является обращение: Мальчик мой! ^{[21, с. 50]}.

В ингушском языке большинство ученых-ингушеведов не выделяет данный тип односоставных предложений ^{[10, 15, 16]}. Однако А. З. Гандалоева считает, что подобные конструкции имеют место быть в системе ингушского синтаксиса. В своем исследовании вокативные односоставные предложения она выделяет в качестве подтипа номинативных предложений наряду с бытийными ^{[7, с. 55]}:

15. Ч1агарг, ч1агарг! Ура г1о! ‛Ласточка, Ласточка! Взлетай наверх!’

16. Нана! ‛Мама!’

17. Воти! ‛Дядя!’

Автор отмечает, что предикация в предложениях подобного рода выражена чаще всего именем собственным или именем одушевленного предмета со значением обращения. В ингушском языке вокативные односоставные предложения немногочисленны и встречаются, как правило, в речи, диалогах.

Четвертый тип односоставных предложений по А. А. Шахматову – это безличные односоставные предложения. Данную группу односоставных предложений составляют безличные спрягаемо-глагольные предложения (Лучше сегодня же уехать); инфинитивно-глагольные безличные предложения (Идти было недолго); причастно-глагольные безличные предложения (Все списано); наречные безличные предложения (Слишком радостно сегодня); междометные безличные предложения (Тьфу на вас!) [Шахматов, 2001, с. 50].

В ингушском языке выделяется один тип безличных односоставных предложений, грамматическая основа которого представлена безличным глаголом. Оздоев И.А. называет такие предложения в ингушском языке бесподлежащными ^{[15, с. 77]}. Сравните конструкции:

18. Ара мелъеннай ‛На улице потеплело’.

19. Шелал т1аетт ‛Знобит’.

В данных предложениях (примеры 18, 19) предикация выражена безличными глаголами и в русском, и в ингушском языке.

А.А. Шахматов и его классификация односоставных предложений оказали большое влияние на развитие грамматической науки и явились основой для синхронной классификации односоставных предложений. Однако, слабость данной концепции, на наш взгляд, заключается в том, что по критерию, приведенному автором, не отличишь односоставное предложение от неполного.

В Академической грамматике 1980 года Шведова Н.Ю., опираясь на концепцию А.А. Шахматова, выделила две большие группы односоставных предложений или, как пишет автор, «однокомпонентных схем», давая грамматическую характеристику, интерпретируя структурно-семантические особенности и порядок слов в каждом типе односоставных предложений:

1). Спрягаемо-глагольный класс, к которому относятся безличные предложения (Рассвело) и неопределенно-личные (Просят);

2). Не спрягаемо-глагольный класс, который составляет именные (номинативные) односоставные предложения (Звонок в дверь); инфинитивные односоставные предложения (Вернуть его!) и наречные односоставные предложения (Весело) ^{[18, с. 96]}.

Н.Ю. Шведова построила классификацию, основываясь на структуру главного компонента предикативной основы односоставного предложения. Как видно из примеров, автор не выделил в своей классификации обобщенно-личные и определенно-личные предложения, в чем и заключается неполнота концепции. Следует отметить, что определенно-личные односоставные предложения (Иду; Идешь) Н.Ю. Шведова относит к неполным двусоставным предложениям ^{[18, с. 120]}.

На наш взгляд, определенно-личные и обобщенно-личные предложения являются разновидностью односоставных предложений, так как в них отсутствие подлежащего как одного из главных компонентов предложения не является намеренным.

В. А. Белошапкова вслед за своими предшественниками также считает односоставными такие предложения, в которых присутствует только один главный компонент. Классификацию односоставных предложений она произвела по следующим критериям:

1) по грамматическим свойствам главного члена односоставного предложения;

2) по морфологической представленности главного компонента;

3) по характеру представления носителя признака [Белошапкова, 1989, с. 626].

На основе вышеизложенных признаков В.А. Белошапкова выделяет шесть типов односоставных предложений:

1. определенно-личные (Идем в гости);

2. неопределенно-личные (Напечатали в газете мою статью);

3. обобщенно-личные (Без труда не выловишь и рыбку из пруда);

4. безличные (Знобит);

5. инфинитивные (Вам не видать таких);

6. номинативные (Черный вечер).

Следует отметить, что Белошапкова В.А. считает определенно-личные предложения именно односоставными, а не неполными на том основании, что «введение личного местоимения в них всегда возможно, а значит, в системе языка соответствующий структурный образец предполагает позицию подлежащего. Регулярная незаполненность этой позиции в речи – явление узуса, нормы, а не системы языка» ^{[4, с. 627]}.

Приведенный В.А. Белошапковой критерий можно назвать слабым, в силу того, что в неполных предложениях также возможен пропуск личного местоимения в позиции подлежащего, однако автор пишет о регулярной незаполненности этой позиции в речи, что говорит в пользу односоставности предложения.

Являясь одним из первых исследователей, интерпретировавших синтаксис ингушского языка, Н. Ф. Яковлев в работе «Синтаксис ингушского литературного языка», посвящает проблеме односоставных (развитых/неразвитых, полных/неполных по Н.Ф. Яковлеву) предложений лишь несколько параграфов. Разграничение полных и неполных предложений автор проводит по семантическому критерию, отмечая при этом, что формальное деление данных предложений в ингушском языке весьма условно, так как учитывается лишь структура, «но не действительное содержание» и полнота мысли ^{[21, с. 15]}. В качестве доказательства своей концепции автор приводит примеры неполных, по мнению Н.Ф. Яковлева, предложений:

1). Смеркается

2). Идешь

Предложение (1), считает Н.Ф. Яковлев, семантически выражает более полно развитую мысль, чем предложение (2). Автор считает, что в ингушском языке несколько другое соотношение между формой и содержанием, потому что глагол предложения (2) воада изменяется по лицам и его можно соотнести с любым местоимением 1, 2, 3 лица единственного числа: со (1лицо, ед. ч.) вода ‘я иду’, хьо (2 лицо, ед.ч.) вода ‘ты идешь’, из (3 лицо, ед.ч.) вода ‘он идет’.

Так, Н.Ф. Яковлев приходит к выводу, что «в ингушском языке наличие подлежащего при глаголе-сказуемом в тех случаях, когда он не изменяется по классам, имеет большее значение для полноты мысли, чем в русском языке» ^{[21, с. 14]}. Под «большим значением» следует иметь в виду тот актант (лицо парадигмы), который закодирован в семантической структуре ингушского глагола, соотносящийся с одним из лиц парадигмы. Данный актант выступает как агенс, носитель или исполнитель свойства.

Далее исследователь выделяет в ингушском языке лишь безличные («бессубъектные») предложения: В доме потеплело ‘Ц1аг1а й1охъеннай’; Сегодня прояснилось ‘Тахан йийкхай’ ^{[21, с. 19]}.

Концепция Н.Ф. Яковлева представляется нам неполной и недостаточной для принятия ее в качестве базисной для нашего исследования, так как здесь не выделены все виды односоставных предложений и не проведена четкая граница между неполными предложениями и односоставными.

В.В Бабайцева и Л.Ю. Максимов отмечают, что в односоставных предложениях «выражен словом лишь предикат. Предмет мысли (речи) не назван, но он отражен в сознании в виде наглядно-чувственных образов (восприятий, ощущений и представлений)» ^{[3, c. 70]}.

При классификации односоставных предложений В.В. Бабайцева и Л.Ю. Максимов взяли за основу структурно-семантический критерий, который предусматривает не только формальные особенности предикации односоставного предложения, но и специфические оттенки в семантике главного компонента грамматической основы односоставных предложений.

Так, авторы выделяют семь типов односоставных предложений, отличая их друг от друга по следующим критериям:

1. способ представления главного компонента предикации;

2. степень синтаксической членимости главного компонента предикации;

3. синтаксическая квалификация главного компонента предикации;

4. характером и количеством второстепенных членов односоставного предложения. Так, автор выделяет в русском языке следующие виды односоставных предложений:

1) определенно-личные (Напишем сегодня сочинение),

2) неопределенно-личные (В семье не любят конфликтов),

3) обобщенно-личные (Не зная броду, не суйся в воду),

4) безличные (С утра знобит),

5) инфинитивные (Надо сидеть до утра),

6) номинативные (Раннее утро),

7) вокативные или предложения-обращения (Зимушка!).

Следует отметить, что по способу представления главного компонента односоставные предложения у В.В. Бабайцевой и Л.Ю. Максимова, так же, как и у П.А. Леканта, делятся на именные, у которых главный компонент-подлежащее, и глагольные, основным свойством которых является «отсутствие подлежащего: его нет и быть не может во всех разновидностях глагольных односоставных предложений. Включение подлежащего в предложение (а это возможно во многих случаях) изменяет структурный тип предложения, вносит новые оттенки в его семантику, превращает односоставные предложения в двусоставные» ^{[3, с. 88-89]}.

Ингушеведы И.А. Оздоев и Р.И. Оздоев об односоставных предложениях в ингушском языке пишут: «Цхьан оттама предложенеш, вешта аьлча, кертера цхьа маьже йола предложенеш…» ‘Односоставные предложения, иными словами, предложения, имеющие только один главный член предложения…’^{[16, с.76]}. Односоставные предложения в ингушском языке авторы классифицируют на следующие типы, опираясь на морфологическую представленность предикации:

1) ц1ера ‘именные’ (Хала урхе ‘Трудный перевал’)

2) подлежащи доаца ‘бесподлежащные’ (Баьдйийрзай ‘Стемнело’)

3) белгала-йовхьий ‘определенно-личные’ (Дика дешалахь! ‘Учись хорошо!’)

4) белгалза- йовхьий ‘неопределенно-личные’ (Д1алаьцар ‘Задержали’)

Под бесподлежащными односоставными предложениями Оздоевы подразумевают безличные предложения, в которых нет и не подразумевается субъект действия: Ара баьдъеннай ‘На улице стемнело’. Следует отметить, что в данной классификации отсутствуют обобщенно-личные односоставные предложения, они включены в разряд неопределенно-личных предложений: Илли ца лекхача халхавоалалац (Кица) ‘Без мелодии не станцуешь’ (Ингушская пословица).

В ингушском языке в качестве именных односоставных предложений функционируют в большинстве названия книг, журналов, газет: «Золотые столбы ‛Дошо боаг1ий’», «Сыновья Беки ‛Беке къонгаш’», «Багровые зори ‛Ц1ийъенна сайре’» и т.д.

Н.С. Валгина считает односоставные предложения особым семантико-структурным типом простого предложения. В работе «Современный русский язык. Синтаксис» автор называет единственным организующим центром предикации односоставного предложения главный член, который «одновременно и называет предмет, явления, состояние и указывает на наличие его в действительности, передает отношение к действительности, т.е. оформляет значение синтаксического времени и объективной модальности» ^{[5, с. 152]}.

При классификации односоставных предложений автором учитывается семантико-грамматический принцип, причем указывается на недостаточность учета «только одного какого-либо признака как основания для деления на соответствующие группы предложений» [Валгина, 1971, с. 153]. Формально-грамматический критерий учитывает только грамматические показатели - способы представления главных компонентов предикации односоставного предложения; семантическая классификация опирается «на такой логико-семантический показатель, как определенность-неопределенность, которые, будучи категориями мышления, находят свое выражение в языковых средствах» ^{[5, с. 153]}.

Таким образом, Н.С. Валгина классифицирует односоставные предложения на глагольные и именные в зависимости от морфологической представленности главного члена предикации.

К глагольным односоставным предложениям относятся определенно-личные предложения в обоих исследуемых языках. Сравните конструкции:

1. Смотрю ( 1л., ед.ч., изъяв. н.) все передачи подряд ‛Ерригача передачешка муг1ара хьеж’.

2. Разглядываешь (2 л., ед. ч., изъяв. н.) витрины и выбираешь лучшее ‛Хьуокхамашка хьеж, т1аккха дикаг1дар хорж’.

3. Идем (1 л., мн. ч., изъяв. н.) завтра на прогулку в лес? ‛Кхоана хьунаг1а лела долх’.

В приведенных иллюстрациях русского языка мы имеем традиционно выделяемое односоставное определенно-личное предложение. В ингушском языке в приведенных глаголах (примеры 1-2) в семантическую структуру глагола встроены актанты 1-го, 2-го, 3-го лица ед. и мн. числа (1 л. – со, 2 л. – хьо, из, тхо, (вай), 3 л. – уж (ужаш).

Классификация односоставных предложений эргативного ингушского языка, на наш взгляд, должна быть произведена исходя из классификации глаголов, произведенной Л. У. Тариевой. Согласно ее концепции, в ингушском языке в самом деле наличествуют определенно-личные предложения искомого типа. Однако, их выделение производится несколько иным способом. Проблема заключается в том, что в ингушском языке три личных местоимения первого лица единственного числа, представляющие одно из лиц парадигмы ^{[19, 20]}. Деление глаголов по корпусам сильно зависит от лица парадигмы, встроенного в структуру ингушского глагола.

Выше было указано на тот факт, что глагольная система ингушского языка состоит из нескольких корпусов глаголов: номинативных, эргативных, аффективных.

Глаголы, кодирующие лицо Говорящее, выраженное личным местоимением первого лица единственного числа И.п., названы номинативными.

Глаголы, кодирующие лицо Произносящее, названы автором эргативными, данные глаголы также относятся к определенно личным, так как в них закодировано только одно первое лицо во всех формах (аз ‛я’, 1а ‛ты’, цо ‛он, она’). Аффективные глаголы кодируют аффективные лица парадигмы.

К именному типу односоставных предложений относятся номинативные (Три коровы, две лошади, инвентарь. Молотилка, сеялка), генитивные (Цветов, цветов!).

Заключение

Подводя итог вышеизложенному, отметим, что при классификации односоставных предложений и интерпретации предикации исследуемых конструкций важно учитывать семантико-грамматический, структурно-семантический и логико-грамматический аспекты.

Проведенное типологическое исследование позволило нам выявить общие и частные черты предикативной основы односоставного предложения в русском и ингушском языках. Так, в обоих языках наличествуют разновидности глагольных односоставных предложений, единственным компонентом предикации которых является глагол в личной форме. Данная разновидность однокомпонентных предложений включает в себя определенно-личные, неопределенно-личные, обобщенно-личные, безличные, инфинитивные предложения.

Кроме того, в языках различных стратегий обнаруживаются именные односоставные предложения, в которых предикация формируется из именной части речи. К данному типу односоставных предложений отнесем номинативные и вокативные (или слова-предложения).

Перспективы дальнейшего исследования рассматриваемой проблемы мы видим в более детальном рассмотрении проблемы определения предикации односоставных предложений в русском и ингушском языках, а также в выявлении общих и частных структурно-семантических признаков предикативного центра исследуемой синтаксической единицы с точки зрения типологического аспекта.