Советская политика в сфере образования в 20-е годы XX века на территории Северного Кавказа

Аккиева Светлана Исмаиловна доктор исторических наук ведущий научный сотрудник, Кабардино-Балкарский научный центр РАН 360051, Россия, г. Нальчик, пр. Шогенцукова, 5 Akkieva Svetlana Ismailovna Doctor of History Leading Researcher, KBSC RAS 5 Shogentsukov Ave., Nalchik, 360051, Russia asisma@yandex.ru

На Северном Кавказе развитию образования большевики уделяли большое внимание. Образование в северокавказском крае было осложнено рядом местных специфических особенностей. Наряду с общими, присущими всей стране причинами: недостаток научно-педагогических кадров, отсутствие необходимой материальной базы, были местные сложности: фактическое отсутствие письменности у многих народов, чрезвычайная пестрота этнографического состава населения, многообразие бытовых особенностей, сильное влияние мусульманской религии и исламского духовенства, которое не приветствовало развитие светского образования, социальная пассивность большей части население и т.д.

Большевиками были приняты два документа, которые стали "базисом" формирования системы образования. Первый документ - это декрет ВЦИК от 16 октября 1918 г. «О единой трудовой школе РСФСР». А второй - постановление Наркомпросса РСФСР от 31 октября 1918 г. "О школах национальных меньшинств".

На основе этих документов и строилась новая светская система образования, которая состояла из двух образовательных ступеней: 5 лет – на первой, 4 года – на второй. Все открытые школы, училища, разные технические и другие образовательные учреждения были преобразованы и объединены в единый образовательный «инструмент». Были устранены преобладавшие ранее элитарные и иные барьеры и любой гражданин страны имел право получить образование независимо от половозрастных и других характеристик, от религиозных убеждений, материального благосостояния и т.д. Политика Советского государства в сфере образования была помимо всего прочего нацелена на разъяснение целей и задач новой власти и для этого использовали родной язык народов Северного Кавказа ^[1] (и это положение касалось всех народов, независимо от их численности ).

Советское государство в период его оформления и становления стремилось к использованию потенциала национальной интеллигенции и потому партийные органы на местах были обязанными окружать представителей последних специальной «атмосферой товарищества...», чтобы исключить «тон пренебрежения...»^[2]. Такое отношение способствовало тому, что образованные представители народов региона стали довольно активно сотрудничать с большевиками, стали своего рода «инструментом» в части продвижения советской политики, в том числе в сфере образования. На X съезде Российской коммунистической партии (большевиков) в 1921 г. как наиболее важный и острый был рассмотрен и обсужден вопрос, касающийся национальных аспектов государственности. В результате было принято решение «…помочь трудовым массам невеликорусских народов... развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения...»^[3]. Решение этой задачи было невозможно без подготовки нужных кадров из числа коренных народов. В этих целях была начата политика, получившая название "коренизация". Эта политика привела к тому, что должности в органах власти получали представители народов Северного Кавказа. Политику «коренизации», известный исследователь Т.П. Хлынина характеризовала как «мощный толчок социально-экономическому и культурному развитию северокавказских народов, заложила основы представлений о наличии особых национальных интересов, разрешение которых требует особой политики»^[4]. Вовлечение национальных меньшинств в структуры органов власти, во все структуры народного хозяйства, развитие образования на родных языках способствовало снижению уровня недоверия к новой власти, русской культуре и стало одним из факторов единения народов и формирования советской идентичности.

Проблема письменности была одной из острых и сложных. В регионе не у всех народов была своя письменность, у тех народов, которые ее имели она была на арабской графической основе, преобладающими компонентами письма являлись надстрочные знаки, подстрочные символы, имела место несовершенная фонетическая система, что дополнительно усложнило усвоение грамоты местными жителями. Проблему пытались решить энтузиасты из числа немногочисленнной прослойки местной интеллигенции. А так как не было единого подхода к этому вопросу, то решали проблему письменности каждый по -своему. Одни придерживались арабских принципов письма, другие же стремились внедрить в локальные системы письменности латиницу. Были и те, кто склонялся к кириллице. Противоречия порождали множество трудностей, но дело по созданию письменности двигалось. В 1920 году был создан кабардинский алфавит, «базис» которого был представлен арабской графической основой. Данный алфавит не стал оптимальным во всех смыслах, потому что с его принципами были знакомы только люди, обучавшиеся в исламских религиозных учреждениях. Позднее был создан также алфавит на латинской основе, разработчиками были Н. Яковлев, А. Пшунетов, Т. Шеретлоков ^[5]. Балкарский алфавит был создан видным государственным деятелем Северного Кавказа М.А. Энеевым на латинице. Он же подготовил букварь на кириллице в 1924 г.

Советские идеологи ожидали мировой революции, которая казалась им вопросом скорого времени. По данной причине было выдвинуто предложение, по которому наиболее целесообразным виделось разработка для представителей ислама системы письма на латинском языке. При этом предполагалось, что вытеснение арабской графики приведет к ослаблению религиозных принципов, станет причиной переориентации аспектов развития мусульман на принципиально новые духовные «детерминанты». Был разработан букварь на латинской основе на карачаевском языке, его автором был видный общественный и государственный деятель У. Алиев. Был разработан алфавит на латинице для ингушского языка. В Дагестане из-за широкого распространения арабицы переход на латиницу произошел позже. Кроме того, в Дагестане остро стоял и вопрос о языке межнационального общения. По инициативе Н. Самурского на IV Вседагестанском съезде Советов в 1925 г. было принято специальное постановление, по которому система национальной школы формировалась на трех языках: родном, тюркском (кумыкском) и русском^[6]. Русский язык рассматривался как обязательный, но не имел достаточной базы в регионе. Не было единства и в отношении тюркского языка в контексте его использования как "лингва франка" в Дагестане. Против тюркского языка резко выступали аварцы, лакцы, даргинцы и т.д., т.е. представители нахско-дагестанских языков, численность которых была значительно больше, чем народов, принадлежавших к тюркской языковой семье (кумыков, ногайцев, азербайджанцев).

Сложно шел процесс создания алфавита и для чеченского языка т.к. было сопротивление созданию его на латинице.

В начале 1928 года в рамках пленума Дагестанской областной комиссии ВКП (б) были рассмотрены положения специального доклада, посвященного языку и алфавиту в школах Дагестана. В результате участники приняли решение о том, что целесообразно перевести местные школы на алфавит, в котором преобладают принципы латинской графики. Отдельные варианты были созданы и адаптированы к аварскому, кумыкскому, лакскому и к некоторым другим языкам.

Примечательно то, что на фоне перевода дагестанской письменности на латинские «рельсы» в республике была развернута колоссальная работа в части создания письма для тех народов, у которых его попросту не было. Речь о лезгинах и табасаранцах. При этом многонациональность и обилие разных языков на территории Дагестана привели к ряду объективных трудностей и проблем. Актуальным оставался вопрос, касающийся выбора конкретного языка для взаимодействия между народами. Некоторые работники органов власти Дагестана рассматривали как язык межнациональных отношений тюрский (кумыкский) язык, но эта идея оказалась неудачной. Власти Советского государства провели работу в направлении установления ориентации партийных и советских органов республики на преподавание русского языка во всех школах, при сохранении обучения на родных языках. Это был первый шаг к усилению позиций русского языка в регионе. К обучению на русском языке Северный Кавказ переходит гораздо позже, как и к официальному признанию русского языка как языка межнационального общения.

В 20-е годы в регионе была начата работа по строительству и открытию светских школ. Это на фоне всего остального стало чем-то вроде инструмента, способствующего существенному повышению грамотности северокавказских народов. Если в начале 20-х годов XX века этот показатель составлял всего 2-3% в среднем, то спустя 5 лет достиг 9-10%^[7]. В это же время активизировалась работа по подготовке педагогических кадров. Востребованными стали учителя, способные ответственно подходить к работе в новых школах. На фоне сложностей с педагогическим резервом в сельской местности это потребовало колоссальных усилий, потому как именно в селах проживало преобладающее количество северокавказских народов. Отметить нужно, что зарплаты, устанавливаемые учителям в регионе, были достаточно низкими. Это еще один фактор, обуславливающий дефицит педагогических кадров на Северном Кавказе. Для устранения отмеченной проблемы в разных районах региона была организована деятельность учреждений, обеспечивающих ускоренную подготовку педагогических кадров. В среднем обучение занимало 1-2 месяца. Учителя подготавливались на родных языках, осваивали основные методики и инструменты преподавания. В рамках курсов они знакомились с латинской азбукой, арабской графикой и не только. Спустя время длительность подготовки по разным направлениям увеличена до 5 месяцев. В 20-е годы на фоне описанных последними событий были открыты разные техникумы, работавшие для обучения будущих педагогов. Это во многом смягчило проблемы, связанные с дефицитом педагогических кадров. Дополнительно в регион для целей просвещения направлялись специалисты, прошедшие подготовку в Москве, Тбилиси, Ленинграде и др. городах. В начале второй половины 20-х годов на различных учительских курсах проходили обучение на Северном Кавказе 200 кабардинцнв и балкарцев., то в 1926 году их численность достигла 685 человек^[8].

Результат мероприятий по созданию письменности, основанной на латинской графике – это увеличение количества школ, повышение квалификации педагогических сотрудников на фоне прироста образованности северокавказских народов. К концу 20-х годов в регионе грамотность жителей в среднем составляла 35-40%^[9].

Отметить нужно, что особый вклад в ликвидацию неграмотности на Северном Кавказе внесен всевозможными так называемыми «культурными штурмами», а также деятельностью пунктов устранения неграмотности и тому подобных структур. Внимание заслуживает тот факт, что в первые годы развития Советского государства в регионе преобладающими были мусульманские учебные заведения. И между светскими школами и мусульманскими возникла определенная конкуренция. В обществе имело место доминирование в разных аспектах местного духовенства, воздействовавшего на сознание неграмотного сельского населения. По мере постепенной ликвидации практики в части преподавания арабского письма, обучения чтению Корана и начатово властями политики по снижению влияния религиозных деятелей и закрытия мусульманских школ, исламские религиозные деятели перешли к подпольному обучение основам ислама и агитации против действий советских органов в сфере образования. Поддавшись этой пропаганде некоторые родители под разными предлогами старались не пускать своих детей (особенно девочек) в школы. По полевым материалам автора есть данные, что некоторые женщины, внушали своим детям, что не надо учить "не нашу грамоту". Под давлением обстоятельств (власти требовали, чтобы дети учились в школе) и посылая детей в школу, матери говорили дочерям, чтобы они сидели на уроках тихо, но не слушали разъяснения учителей. Информанты отмечали, что во взрослой жизни, многие из них сокрушались о том, что не получили образования и остались "темными" (неграмотными). Постепенно в обществе росло число сторонников обучения в светских школах, но были и такие люди, кто отдавал предпочтение обучению в мусульманских школах, а не светских.

В конце 20-х годов власти стали закрывать мусульманские школы, что вызвало неоднозначную реакцию в обществе. Примечателен в этом плане опыт Кабардино-Балкарии. Здесь запрет деятельности мусульманских школ привел к ряду протестов. Наиболее существенные прошли в Баксане под предводительством Асхада Шогенцукова, известного исламского богослова и первого кабардинского драматурга (с 1961 года Кабардинский драматический театр носит его имя). Деятельность протестующих не принесла результата, к концу 20-х годов прошлого века почти все кабардинские и балкарские мусульманские школы были закрыты. Это привело к снижению влияния исламских религиозных деятелей и способствовало усилению позиций светского образования, авторитета учителей и советских органов власти.

Развитие светского образования оказали существенное и вместе с тем положительное влияние на развитие северокавказских народов^[10].Создание письменности на языках народов Северного Кавказа привел с существенному росту образовательного уровня всех народов Северного Кавказа, появлению кадров учителей и других специалистов, формированию национальной интеллигенции. В целом, надо отметить, что политика «центра» в отношении Северного Кавказа в 20-е годы прошлого века способствовала развитию культурной инфраструктуры региона.