Роль кошки в искусстве и культуре Японии

Белова Дарья Николаевна кандидат философских наук доцент, Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации 119454, Россия, г. Москва, ул. Вернадского, 76, каб. 4105 Belova Darya Nikolaevna PhD in Philosophy Associate Professor at Moscow State Institute (University) of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation 119454, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Vernadskogo, 76, kab. 4105 darinda2006@yandex.ru Другие публикации этого автора

На чумазых котят Так похожи сережки ивы, А ведь тоже цветы!

Кобаяси Исса

Все в порядке, позволь своей кавайной сущности сиять.

Автор неизвестен

Японский фольклор находится под сильным влиянием двух основных религий Японии – синтоизма и буддизма. Японская мифология – это сложная система верований, где одухотворяется не только живое – растения и животные, но и не живое – горы, водоемы и т.п. Синтоистский пантеон может похвастаться бесчисленным количеством разнообразных ками – божеств или духов.

Японское искусство как уникальный феномен, базируется на двух ключевых составляющих – национальном искусстве и мифологии. Вопросам мифологии и ее разнообразию посвящены работы: А.Н. Мещарекова, А.Е. Глускиной, Л.М. Ермаковой, Е.Н. Афанасьевой, А.Р. Садоковой, Янигита Кунио, Исимода Сё, Обаяси Таре, Мията Нобору, Комацу Кадзухико. Огромный вклад в изучение вопросов современного массового искусства и его мифологической направленности внесли труды – Е.Л. Катасоновой, А.И. Денисовой, Е.С. Сычевой, Г. Борггрин, Юко Хасэгава, Инухико Ёмота, Хироки Адзума, Ниттоно Хироши.

Для японского менталитета характерны ряд особенностей – «буддийские концепции единства индивидуального и универсального и синтоистское понимание вседуховности окружающего мира, особенно в мистической трактовке того и другого, сливались с даосским идеалом жизни на лоне природы с характерным для даосов стремлением к сверхъестественному» ^{[11, с. 71]}. В Японии издавна было народное поверье, что вещи или живые существа, прожившие слишком долго проявляют магические силы. Существует много старинных историй, объясняющих эту теорию в отношении лисиц, тануки (енотовидная собака-оборотень), змей и т.п. Однако кошки кажутся уникальными существами, владеющими бесчисленным количеством магических способностей, возможно, потому, что они не являются коренными жителями Японии. В то время как японское общество развивалось вместе с лисами и тануки, кошки обладали таинственной аурой из-за своего происхождения, т.к. были завезены из неизвестного японцу далекого мира. Добавьте к этому естественную природу кошек, их способность растягиваться и сжиматься до, казалось бы, неестественных размеров, бесшумную походку, умение высоко прыгать и ловко приземляться, светящиеся в темноте глаза и зрачок, меняющий форму^[1], мерное «журчание», идущее изнутри, все это идеальный рецепт для создания образа волшебного животного. Первое известное появление сверхъестественной кошки в Японии произошло в XII веке. «Японские кошки, с хвостом или без хвоста, не очень популярные персонажи, так как именно эти животные и еще ядовитая змея были единственными, кто не проливал слез, когда умер Будда. Видимо, японские кошки прокляты и, по большей части, предоставлены сами себе, обычно они заняты сверхъестественными проделками» ^{[12, с.48]}.

Исторические хроники гласят, что домашняя кошка впервые попала в Японию из Индии через Китай в 538 г. н.э. и использовалась для защиты священных буддийских свитков от повреждений, которые причиняли мыши. Император Уда (867-931) вел дневник, где подробно описывал похождения своей черной кошки, упомянув, что животное было завезено из Китая в 884 г. Первое известное официальное кошачье имя в Японии – Миобу-но Отодо, что можно перевести как глава внутренних покоев, кошки носили красные ошейники с подвесками и колокольчиками, имели особое положение при дворе, за ними ухаживали фрейлины.

Самый старинный японский свиток Тоба Содзё 1053 г. изображает трех кошек с длинными хвостами, играющими с лягушками, лисами и кроликами. У жителей Киото были кошки с обычными хвостами, известные как китайские короткохвостные. После Второй мировой войны в страну завезли разные породы, в том числе сиамскую и американскую короткошерстную. Самая известная и популярная порода кошек в Японии – бобтейл. Порода восходит к VI в. периода Асука (538-710). Люди выпускали японских бобтейлов на улицы для охоты на грызунов, угрожающих популяции шелкопряда. Японский бобтейл бесценное достояние японской культуры, любимое животное императорской семьи на протяжении нескольких столетий.

Зная о кошачьих островах – Аошима и Тасиро, бренде Hello Kitty, буддийских храмах^[2], посвященных кошкам и кошачьих кафе можно подумать, что Япония – это нация фанатеющая от кошек. Как существа загадочные и мистические, кошки в японскомискусстве представлены очень разнообразно. В японском календаре отмечен 22 февраля специальный праздник, посвященный кошкам – «День Ньян Ньян Ньян», т.е. – «Мяу, мяу, мяу». Фактически, еще в XI веке в романе «Повесть о Гэндзи» кошка была одним из главных катализаторов сюжета. Япония не только любит, но и боится кошек. Страна имеет долгую, часто ужасающую историю фольклора с участием чудовищных сверхъестественных кошек. Религиозно-мифологическая система Японии глубока и разнообразна – от причудливых волшебных оборотней (бакэнэко) до ужасающих демонических пожирателей трупов (кася).

Основные японские мифы, как общепризнанно сегодня, основаны на Кодзики («Записи о деяниях древности», XIV в.), Нихон сёки («Японская летопись», VIII в.) и некоторых дополнительных текстах. Кодзики являются старейшей признанной книгой мифов, легенд и истории Японии. Синтосю (XIV в.) объясняет происхождение японских божеств, осмысливая их с буддийской точки зрения, в то время как Хоцума Цутаэ (XVIII в.) является сложной эпической поэмой, рассматривающей историю традиционных ками под другим нетрадиционным углом зрения. Во всех перечисленных текстах выражена главная присущая мифологии функция – объяснение происхождения тех или иных обычаев и ритуалов, их санкционирование и сакрализация.

Известны иллюстрированные альбомы художника периода Эдо Ториямы Сакиэна (1712-1788) «Ночной парад 100 демонов» состоящий из четырех книг, в которых представлена коллекция ёкай – странных и сверхъестественных существ из японского фольклора и легенд. «Ужасное в японском искусстве усиливается до почти невыносимого, а существующая у японских художников концепция шествия привидений настолько жутка и зловеща, что не хотелось бы встретить их при ясном свете дня, а еще меньше – в ночи» ^{[12, с. 21]}. В книге изображено множество призраков, взятых из классических японских и китайских литературных произведений, народных приданий со всей Японии. Сэкиен также изобразил творчески переосмысленных в юмористическом ключе призраков, добавив от себя некоторые образы, вдохновившие в последствии таких известных мастеров укиё-э как Китагава Утамаро и Утагава Тоёхару.

Существует несколько разновидностей мистических кошек, начнем с бакэнэко (бук. изменяющий облик) – кошка-оборотень получает свои магические способности прожив около 12 или 13 лет, достигнув большого размера и веса (3,75 кг), или длинного хвоста, поэтому в древности японцы обычно коротко обрезали кошкам хвосты во избежание превращения их в демонов. Став бакэнэко кошки вырастают до размеров взрослого человека, начинают ходить на задних лапах, могут изучать человеческий язык и создавать огненные шары. Огонь также появляется на кончиках их хвостов, что может приводить к непреднамеренному поджогу домов. Есть много историй о бакэнэко, которые любят превращаться в людей, носить одежду и танцевать всю ночь напролет, они могут быть озорными, но не жестокими, любят пить лампадное масло. Но некоторые бакэнэко действительно опасны, обретая сверхъестественную силу, они убивают и съедают своих хозяев, а затем принимают их внешний облик, полностью заменяя бывшего владельца^[3]. Бакэнэко могут даже оживлять недавно умерших, перепрыгнув через труп.

Нэкомата означает кота с раздвоенным хвостом, его часто путают с бакэнэко^[4]. «Хвостатость – главный признак оборотней в Японии. Когда японские художники изображали оборотня в человеческом облике и специально хотели указать, что перед нами не настоящий homo sapiens, ему пририсовывали хвост» ^{[10, с. 416]}. Впервые он был упомянут Ёсидой Кенко (1283-1350) в литературных заметках под названием «Записки на досуге» (1330-1332). Ёсида заявил, что нэкомата обитают глубоко в горах и питаются человеческой плотью. Фудзивара Садаиэ (1162-1241) писал о существовании нэкомата в свитке под названием «Записи ясной Луны».

Нэкомата рождаются от обычных кошек или кошек-долгожителей и весьма опасны для людей. Вероятно, одной из самых известных историй, связанных с нэкомата является «Огонь Нэкоматы», входит в сборник «Таинственных историй Японии» (1708). Легенда повествует о самурае, чей дом был захвачен призраком, от которого никак не удавалось избавиться. Проблема решилась только когда была убита любимая кошка семьи, что считалось очень плохим поступком, однако выяснилось, что у нее имелось два хвоста.

Некоторые нэкомата убегают от людей и прячутся глубоко в горах, становясь монстрами-людоедами. В одной легенде XII в. рассказывается об огромном двухвостом коте-людоеде, скрывавшимся на территории нынешней префектуры Нара, бывшей столицы Японии, окруженной горами и лесами. Эти хитрые создания, использовали множество уловок, чтобы заманивать людей, имитируя голоса, находящихся в опасности, приходящие к ним на помощь, погибали. Нэкомата способны превращаться в кого угодно обманывая жертву.

Массивные, они больше напоминали двухвостых тигров, чем домашних избалованных питомцев. Некоторые предполагают, что легенды о нэкоматах возникли из-за сбежавшего больного бешенством тигра, которого возможно привезли из Китая циркачи. Существуют рассказы об этих двухвостых существах, владеющих некромантией и преследующих своих бывших хозяев, которые плохо с ними обращались, насылая на них призраки умерших родственников. Как и бакэнэко они могут вызывать огненные шары, но в отличие от последних, используют эту способность, чтобы намеренно разжигать большие пожары в селениях и городах, убивая множество людей. Вероятно, они делают это из мести. На одной известной укиё-э Саваки Суси из серии «Иллюстрированная книга сотни демонов» (1737) изображен нэкомата, играющий на сямисэн (музыкальный инструмент традиционно изготавливающийся из кошачьей шкуры) и поющий грустную песню о тяжелом положении своего вида.

Самый ужасный вид бакэнэко – это кася. Охваченные огнем, они крадут трупы еще не упокоенных грешников с кладбищ и уносят их в ад, иногда оставляют тела, чтобы съесть или воскресить в виде зомби. Кася означает «горящая колесница», т.к. в оригинальных буддийских текстах речь шла о пылающей колеснице, перевозившей грешников в ад. Однако в какой-то момент эта легенда смешалась с легендой о бакэнэко, возможно, потому, что кошки, особенно дикие, поедают трупы других животных. История каси до сих пор остается частью культуры ритуальных услуг. В Японии после смерти человека принято устраивать поминки, кошек при этом выводят из комнаты.

Таинственный ореол, грация, коварство и похоть, которыми были окружены кошки стал со временем ассоциироваться с образом куртизанок, оказывавших услуги в кварталах красных фонарей периода Эдо – их называли бакэнэко-юдзё. «Их необходимым атрибутом являлся сямисэн, а их самих стали называть кошечками» ^{[8, с. 39]}.

Одна популярная история о бакэнэко-юдзё начинается с того, что оборотень убивает прекрасную гейшу, возлюбленную принца, и превращается в свою жертву. Каждую ночь бакэнэко-юдзё приходила к принцу и потихоньку выпивала его кровь, когда тот спал. Он становился все слабее и слабее и ни один врач не мог поставить ему верный диагноз. Стража не могла защитить принца, т.к. каждую ночь внезапно засыпала. И только один молодой солдат нашел способ не заснуть. Почувствовав приближение сна, солдат ударял себя ножом и каждый раз, когда он начинал засыпать, поворачивал лезвие и снова был настороже. Наконец появилась прекрасная гейша, но, заметив солдата, она сверкнула своими желтыми глазами и тут же ушла, то же самое повторялось несколько ночей. И солдат понял, что в болезни принца виновата гейша с желтыми глазами и задумал ее убить. Вместе со стражей он пришел в покои гейши и попытался ударить ее ножом. В мгновение ока бакэнэко-юдзё вернулась в свое кошачье обличье и исчезла в ночи. На следующий день принцу сообщили о том, что произошло, он приказал найти и убить бакэнэко-юдзё, унесшую жизнь его возлюбленной, что и было вскоре исполнено.

Не все потусторонние кошки жестоки, опасны или равнодушны к людям. Манэки-нэко^[5] – кот счастья, настолько везучий, что даже его фигурки приносят удачу и финансовое благополучие. Статуи манэки-нэко можно встретить у входа на многие предприятия Токио. В Готоку-дзи люди покупают счастливые фигурки кошек, загадывают желание или молятся над ними, а затем оставляют их в храме, создавая огромную коллекцию этих статуэток.

Существует несколько легенд о происхождении манэки-нэко. В начале 1600-х годов буддийский храм Котоку-ин (префектура Канагава) был в запустении, заканчивались деньги. Однажды даймё самураев Ли Наотака после охоты со своими соколами проходил мимо храма и увидел любимую кошку настоятеля, выглядывавшую из ворот, мяукающую и машущую лапкой, приглашая его зайти. Когда они пили чай с настоятелем пошел сильный дождь, ветер ломал деревья, сверкали молнии и били по земле. Ли Наотака был так доволен, что кошка спасла его, что пожертвовал храму большую сумму денег. После того, как кошка скончалась, из благодарности в храме установили ее большую статую с машущей лапой, а храм переименовали из Котоку-ин в Готоку-дзи в честь посмертного буддийского имени Ли Наотаки.

Еще одна история происхождения символа манэки-нэко – это история куртизанки Усугумо, которая любила кошек, особенно своего кота черепахового окраса. Она постоянно брала его с собой, куда бы ни пошла. В один роковой день, когда Усугумо пыталась принять ванну, кот обвивался вокруг ее ног, случайно зацепил кимоно и громко мяукнул. Хозяин дома, в котором остановилась Усугумо подумал, что кот напал на девушку, вытащил меч и обезглавил его. Но даже после своей смерти кот Усугумо был так ей верен, что его отрубленная голова перекусила ядовитую змею, притаившуюся в ванне и о которой он пытался предупредить хозяйку. Усугумо было безутешна из-за потери своего любимца, поэтому заказала его статую. Ее вырезали с высочайшим мастерством из лучшей древесины. Со временем статуя стала настолько популярной, что многие захотели ее приобрести, так появилась манэки-нэко.

Учитывая высокий статус кошек в японской культуре и то, как они милы, неудивительно, насколько часто они фигурируют в японской литературе и не только как фон или поворот для завязки интересного сюжета. Некоторые кошачьи персонажи действительно занимают центральное место главного рассказчика. Оригинальный сатирический роман о японских кошках был написан более века назад Нацумэ Сосэки (1867-1916). В романе «Ваш покорный слуга кот» (1905-1906) история рассказывается от лица домашнего кота, очень образованного и критически относящегося к людям. Результатом стала классическая остроумная сатира на интеллигенцию эпохи Мэйдзи.

Хиро Арикава (1972) черпала вдохновение в классическом романе Н. Сосэки, когда написала «Хроники странствующего кота». Рассказчик – саркастичный и проницательный кот Нана, описывающий свои приключения, пережитые во время совместного путешествия с хозяином Сатору по всей Японии.

Даже если кошки не являются главными героями повествования, они играют важную роль в развитии сюжетной линии, подсказывая читателю знаки надвигающейся опасности или намекая на причину темной тайны. Просто взгляните на любую книгу, написанную Харуки Мураками (1949) и вы увидите, что кошки занимают у него далеко не последнее место – «Кафка на пляже», «Охота на овец», «Хроники заводной птицы» и др. «Согласно традиционной имплицитной эстетике, искусство имеет символический характер, оно лишь подводит человека к постижению глубин невыразимой трансценденции» ^{[11, с. 79]}.

Кошки, изображающие знаменитых актеров Кабуки, стали модой в середине XIX в. Существовала пьеса под названием «Кошачий переполох». Правительство запретило демонстрировать фотографии актеров и куртизанок, считая их вредными для общественной морали, но художники всегда находили способ обойти правила. Они обратились к кошачьим образам, чтобы выразить свое завуалированное отношение к власть предержащим и знаменитостям. Нельзя забывать, что западное искусство всегда отличалось от восточного «… если западные художники стремятся к реалистическому – «как оно есть» – изображению действительности, то для восточных мастеров важно отображение внутренней сути людей и вещей, и потому их картины условны» ^{[11, с. 31]}.

В истории японского искусства, от гравюр укиё-э до современных акварелей не было более значимой музы, чем кошка, которая пересекается с женскими образами.

На гравюре одного из самых уважаемых и талантливых художников укиё-э в стране Китагавы Утамаро (1753-1806) представлены две молодые женщины, только что вышедшие из ванны и очаровательный котенок. Художник уже более 200 лет назад увлекался одним из своих любимых художественных мотивов – красивыми женщинами и озорными котятами («Женщина и кошка» (1791)). Легкость и игривость – это идеальное воплощение любви Утамаро к женским и кошачьим образам. «Перетекание в собственно эстетическом контексте – это, во-первых, многоуровневость произведения искусства, подразумевающая, помимо внешних, видимых форм, ещё и глубокий, явно не выраженный, но тем не менее, присутствующий духовный уровень, связанный с даосско-буддийской и конфуцианской основой мировоззрения» ^{[11, с. 113]}.

В «кошачьем искусстве» наиболее значимой фигурой является Утагава Куниёси (1797-1861) – мастер прекрасно изображал насилие и ужасы, но был одержим кошками, которые у него тоже часто выступали в демонической роли^[6] – «Демон-кот» (окол. 1850). В его доме был буддийский алтарь для умерших кошек, получив посмертные буддийские имена для своих питомцев, он хранил их таблички на алтаре. Его мастерская была переполнена ими, посетители часто заставали его за работой в окружении любимых кошек, поэтому неудивительно, что он объединил эти два интереса. Куниёси изображал антропоморфных кошек, одетых и ведущих себя как обычные люди, среди них были актеры кабуки, пародии на известные личности, танцующие и веселящиеся жители города Эдо^[7] («Кошки, сочиняющие музыку» (1841)). Стиль карикатур восходит к жанру тоба-э (XVIII в.) – подчеркивающему преувеличенные пропорции тела, гротескные позы, иногда вульгарные, но всегда забавные ситуации и является предшественником будущей манги.

Каванабэ Кёсай (1831-1889) родился в семье самурая, став одним из первых в Японии политических карикатуристов. Его ироничный стиль отчетливо виден в гравюре «Кошка и мышка», где кошка совершенно обыденно держит в лапе за хвост мышь (оба персонажа довольно упитанные). Способность художника прекрасно отражать отношения через позу и движения фигур в своих работах закрепила за Кёсай репутацию одного из самых индивидуалистичных художников своего времени («Женщина и кошка» (1790)).

Известная картина Цукиока Ёситоси (1839-1892) из серии «Тридцать два взгляда на обычаи и манеры» (1885) называется «Утомленная» и изображаетнежную любовь женщины и ее кошки. Ёситоси считается одним из величайших художников укиё-э, т.к. мастерски использовал простые линии и яркие цвета. Не все гравюры на дереве с изображением кошек вписываются в одну категорию изобразительного стиля. Серия «Война кошек и мышей» (1859) показывает драматическую историю о давних естественных врагах, вступающих в решающую схватку, похожую на человеческую. «Кошки, привлеченные восхитительным запахом» и «Мыши, вкушающие, пока кошка спит», изображают кошек и мышей в традиционных самурайских доспехах, участвующих в юмористическом соперничестве, напоминающем отношения Тома и Джерри. «Юмор на протяжении многих веков пронизывает все японское искусство и литературу, и возможно, не только в силу особенностей национального характера японцев или народных истоков многих литературных и живописных сюжетов. Скорее всего, юмор, как для литераторов и художников, так и для их читателей и зрителей, оставался единственным способом выразить свои эмоции в условиях жесткого государственного правления со стражащей регламентацией жизни…» ^{[7, с. 68]}.

Несколько иной взгляд на кошек у Кобаяси Kиёчика (1847-1915), его работа «Кошка и фонарик» (1877) показывает играющую с бумажным фонариком черно-белую кошечку. Кобаяси обычно использовал более глубокий уровень цвета, чем многие его современники-печатники. Использование более темных оттенков придает его работам мрачное ощущение ночи, которое трудно точно сформулировать, но отличает его от других создателей гравюр укиё-э.

Хироаки Такахаси (1871-1945) – токийский художник, создавал яркие произведения: природные пейзажи, пейзажи эпохи Эдо и, конечно же, портреты кошек, наиболее известная работа «Тама, кот» (1926). Работы Такахаси сыграли важную роль в формировании более современных направлений укиё-э. Он использовал затенения и смешение цветов для создания идеально сбалансированного вечернего и ночного неба, в чем ему не было равных.

Известный своими многочисленными картинами с кошками Хисида Сунсё (1874-1911), оказал влияние на создание стиля живописи нихонга в период Мэйдзи. Хотя Хисида известен многими вещами, в том числе моротай, т.е. «смутным стилем», методом совмещения традиционного японского рисования линий с западным импрессионистским. Прославился художник благодаря своим картинам с кошками, в частности его «Черная кошка» (1910) была объявлена важным культурным достоянием, а в 1979 г. японское правительство включило это изображение в серию памятных почтовых марок.

Асакура Фумио (1883-1964), которого иногда называют отцом современной японской скульптуры, интересовался кошками. В Музее пластики Асакури в Янаке можно увидеть многие из его скульптур кошек, а также в Токио, где сохранился его дом, который используется для демонстрации работ. Когда он был студентом, то не мог платить моделям, поэтому бродил по улицам Уэно, рисуя кошек. Как только ему удалось построить большой дом и студию, он завел много кошек и даже нанял студента, чтобы тот ухаживал за ними. Асакура был очарован пластикой кошек и дикими инстинктами, которые им удалось сохранить несмотря на долгую жизнь бок обок с человеком. Он планировал завершить 100 произведений искусства, посвященных кошкам до начала Олимпийских игр в Токио в 1964 г. и провести выставку, но, к сожалению, скончался до того, как работа была завершена.

Цугухару Фудзита (1886-1968) одни из самых знаменитых японских художников, живших и работавших на Западе, где он познакомился с Пикассо, Модильяни, Матиссом, Леже и Кокто. Фудзита добился большого успеха в Европе, был награжден бельгийским орденом Леопольда и Почетного легиона французским правительством.

Успех Фудзита привлек к нему множество моделей, в результате чего красивые женщины были увековечены им на гравюрах и картинах, но настоящими музами художника были кошки. На многих его картинах, будь то автопортреты или ню, присутствуют кошки. В Японии кошки считаются символом удачи, но художник особенно ценил их за качество быть как дикими, так и домашними одновременно, их грацию и плавность движений. «Самое поразительное в символе кошки – его амбивалентность. Как и для образа змеи, для образа кошки характерен весь диапазон значений – от милосердия и доброты до злобы и враждебности» ^{[13, с. 62]}. В 1930 г. двадцать рисунков кошек Фудзита были опубликованы в «Книге кошек», которая входит в число 500 самых дорогих редких книг, которые когда-либо продавались. Включение кошек в японском стиле в картины Фудзита открыло новый взгляд на европейский модернизм и ар-деко, выделив его среди остальных художников, работавших в Париже в XX-ом веке. Его женщины с бледной кожей обладали кошачьей грацией и изяществом, а кошек он наделял женскими глазами и улыбками. Однако образ кошки был не единственным японским элементом, который художник привез в Париж. Он хотел соединить восточное и западное искусство со своими собственными методами живописи, используя масляную краску и тушь, японские кисти и черные контуры в автопортретах и ню, монохромность. Он создал особый вид глазури из мела, силиката магния и льняного масла, которая придавала его картинам глянцевое и жемчужное мерцание, внося в образы оттенок волшебства и утонченной эстетики.

Более современный взгляд на традиционную живопись нихонга осуществил Тогю Окумура (1889-1990), один из самых известных художников-акварелистов в Японии. Он обладал оригинальной манерой рисования, при плотном красочном слое создавал как более глубокие, так и нежные цветовые тона, писал светлые и нежные пейзажи. В очаровательной работе «Выходной» несколько взлохмаченный кот, бездельничает, сохраняя озабоченный вид мордочки. Этой работой Окумура замечательно продемонстрировал способность вплетать классическую эстетику нихонга в довольно современный образ.

В 1950-е годы, когда Япония восстанавливалась после Второй мировой войны, нация становилась все более связанной с западным миром, художники и стилистические влияния запада начали проникать во все сферы жизни японцев. Произведение Масахару Аоямы (1893-1969) – отличный пример столкновения западных и восточных идеалов в искусстве. Гравюра «Котенок и нитка» (ок. 1950) по манере исполнения напоминает классическую британскую живопись, однако нейтральный фон и проступающая текстура дерева указывают на специфику японской гравюры.

Совершенно иной подход к японской живописи восходит к Томоо Инагаки (1902-1980), художника, примкнувшего к движению сосаку-ханга, который был в основном ориентирован на идеологию чистого самовыражения, когда художники сами собирали свои гравюры. Изготовление укиё-э традиционно производилось небольшой командой, в которую входили резчики, печатники, издатели, но сосаку-ханга вернул его к основам. Устранив традиционные мотивы Томоо сосредоточил все внимание зрителя на эмоциональности, создавая невероятно красивый в своей смелости и простоте принт. Он наиболее известен своими стилизованными модернистскими, абстрактными гравюрами в стиле кубизма с кошками, первые из которых относятся к 1951 г. Ранние работы Томоо включали пейзажи, в том числе городские и натюрморты. После войны художник создал множество гравюр и участвовал в международных выставках в Париже, Токио и Лугано. Любовь Томоо к геометрическим формам проявилась в работе «Кошачий макияж» (1962), напоминающей витраж, на гравюре кот раздваивается – две головы, наложенные одна на другую, изображают движения умывающегося кота; в гравюре «Пара кошек» (1958) – геометрические черно-серые цветовые блоки создают статичную гармонию между двумя животными.

Таданори Ёкоо (1936) – междисциплинарный художник, один из самых ярких художников страны. На протяжении всей своей карьеры он работал полиграфистом, графическим дизайнером, а в последнее время – художником, став основателем японской психоделики. Его оригинальные работы в стиле поп-арт собрали вокруг него множество поклонников, в том числе и за пределами Японии. В 1972 г. в Нью-Йорке в Музее современного искусства прошла его первая персональная выставка. «Hino Moto no Keko» изображение, созданное в 1997 г., представляет собой шелкографию, в которой смешаны классические японские мотивы, такие как манэки-нэко (машущий кот) и ворота Инари тории, с различными художественными стилями от фотореализма до старинных образов в стиле укиё-э.

Современный японский художник Токухиро Кавай (1971) использует свое мастерство для создания сюрреалистических образов, отсылающих к итальянским художникам Высокого Возрождения. Но вместо библейских фигур, королей и донаторов, Кавай наполняет свои картины херувимами, детьми и кошками (серия «Царственные кошки» (2004)). Традиционный классический подход в живописи направлен на изображение героев, святых и божественное с их символическими атрибутами, иллюстрирующими славные подвиги или чудеса. Кавай пытается возродить эту практику, переосмыслив ее в современном контексте, добавив оригинальности и юмора. Вдохновленный темами магии и фэнтези, художник погружает воображение наблюдателей в мир фантазий и сказок, благодаря своим ярким и парящим персонажам. Каждая его картина наполнена бесконечным количеством деталей, создавая с помощью холста и масляных красок уникальную историю. Искусство Кавай, используя свой неординарный визуальный язык наполняет старинные легенды и мифы новым содержанием, уходя от современного японского искусства, но сохраняя приверженность традиционной живописной иконографии.

Одна из главных особенностей истории японской искусства – это то, что даже самые практичные вещи, используемы в повседневном обиходе получили свою художественную интерпретацию. Ярким примером такого внимания к деталям может служить нэцкэ^[8], где изображение кошек чрезвычайно многообразно. Сегодня японские нэцкэ по-прежнему изучаются и восхищают художников, историков и коллекционеров во всем мире. Так как в Японии не было строго разделения на высокое и массовое искусство нэцкэ как вид миниатюрной скульптуры был весьма популярен у разных слоев общества. Маленькие украшения своеобразные брелоки, служащие дополнением к одежде – кимоно, обычно вырезанные из самшита или слоновой кости, имеют отверстие, проходящее через них сверху вниз для того, чтобы пропустить шнур. В начале нэцкэ были простыми предметами, которые использовались для закрепления инро, но позже они стали самостоятельными произведениями искусства и своеобразными оберегами. Нэцкэ воплощают различную символику: зодиакальных животных, мистических существ из японского фольклора, в частности, кошек, монахов, актеров театра Но, маски и многое другое. Любовь и мастерство, высокая детализация, которые вкладывались в создание этих миниатюрных скульптур свидетельствует о внимательности, стремлении к совершенству национального декоративно-прикладного искусства японцев.

Мы не можем говорить о кошках в Японии, не упомянув каваий – так называемую культуру миловидности или мимишности. «Каваий может быть ребенок, девушка животное, но не взрослый мужчина и даже не юноша или женщина, которая старше говорящего… Но всегда говорящий смотрит на объект сверху вниз. Важен и еще один нюанс: в японском языке существует однокоренное с каваий слово кавайсо – «вызывающий жалость», что вносит дополнительный эмоциональный оттенок в эмоциональное восприятие определения каваий» ^{[7, с. 194]}. И нет ничего симпатичнее мультяшных котиков – «Хелло Кити и её друзья», «Дораэмон», безухий робот-кот или Зизи из «Службы доставки Кики», кошки – это главная составляющая каваий в Японии. Всем нравятся ласковые домашние животные и их приятное мурлыканье, особенно расслабляющее людей, проживающих в мегаполисах и находящихся в постоянном стрессе. Несмотря на то, что Япония считается одной из стран с самым большим количеством владения кошками в мире, некоторые японцы не могут содержать домашних животных в собственной квартире не только из-за небольших размеров жилплощади, но и из-за аллергии. Этим объясняется стремительный рост числа кошачьих кафе по всей стране, мода на которые проникла и в европейскую, и в американскую культуру, а с недавних пор и в Россию. Кошачьи кафе дают многим людям, любящим кошек возможность наслаждаться их общением за скромную плату.

Hello Kitty – бренд, появившийся в Японии в 1974 г., по-прежнему имеет большую популярность, особенно в азиатских странах. Некоторые из самых известных праздников, посвященных лицу бренда – антропоморфной белой кошечки в мультяшном стиле, проходят на Тайване, где восхищение иконой поп-культуры сбивает с толку даже ее изобретателя – компанию Sanrio. Этот персонаж стал символом японской культуры каваий во всем мире. В результате ее долголетия и популярности Screen Rant назвала Hello Kitty второй самой прибыльной медиа-франшизой всех времен в 2019 г., уступая только Pokémon. По данным Screen Rant, став самым большим активом Sanrio франшиза Hello Kitty заработала более 80 миллиардов долларов за свою 47-летнюю жизнь, за эти годы компания создала 400 симпатичных героев мультфильмов.

В начале товары Hello Kitty предназначались для детей, но по мере роста популярности, ассортимент расширился новыми продуктами для подростков и взрослых обоих полов, хотя по-прежнему в основном рассчитан на женскую аудиторию «… дух инфантилизма настолько глубоко проник в японскую культуру, что порой даже кажется, что прежде рассудительные и рациональные японцы не без удовольствия с головой погрузились в этот счастливый и для многих ностальгический мир» ^{[7, с. 183]}. В линейке товаров можно найти все, что угодно, от канцелярских принадлежностей и плюшевых игрушек до чемоданов и тостеров. Как утверждает компания Sanrio всеми любимый персонаж совсем не кошка, а маленькая девочка Китти Уайт – круглолицая малышка с черными глазами, желтым носом, без рта и красным бантом на левом ухе, имеет заостренные уши, усы и хвост. Согласно ее «биографии», она родилась в пригороде Лондона, где проживает со своими родителями и сестрой-близнецом Мимми. Среди ее увлечений – печь печенье, играть на пианино и, самое главное, заводить друзей. В круг товарищей по играм входят – кролик, медведь, енот и пара обезьян.

Такие действия, как антропоморфизация животных, одевание их в человеческую одежду или даже одевание детей в одежду для взрослых являются способом подчеркнуть низшее положение домашнего животного или ребенка, а также усилить наше чувство превосходства. С этой точки зрения привлекательность – это своего рода культурная приманка, успокаивающая и помогающая сбежать от реальности мира, преград, борьбы за место под солнцем и проблем. Поскольку Япония является ключевым глобальным транслятором «милой» культуры благодаря СМИ, она превратила локальный тренд в международный, китчевый в желанный, бессмысленный инфантилизм в стремление к вечной молодости.

Японские девушки и взрослые женщины с удовольствием покупают карандаши, одежду, одеяла, тематические блюда с изображением белой кошечки с пуговичным носиком, очень большой головой и симпатичной мордашкой. Некоторые специально летают на самолетах с логотипом Hello Kitty, останавливаются в мини отеле Hello Kitty, где все номера декорированы изображениями любимой героини от ванны до пастельного белья и обедают в ресторанах, оформленных в этом же стиле. Некоторые женщины предпочитают рожать в клинике, украшенной фирменными кошками, считая, что подобная обстановка успокаивает во время родов.

Со временем все меняется и культура каваий не исключение, она тоже эволюционирует, попадая под различные западные влияния. Так в культуру каваий 2011 г. ворвалась японская певица, блогер и модель Кяри Памю Памю с необычным клипом на песню «PonPonPon». Только на YouTube ее клип посмотрели 180 мил. раз. Причудливая смесь красочных и немного сумасшедших образов в виде летающих глазных яблоков, динозавров и черепов совершила крутой поворот в «милой» культуре. На неповторимый стиль и имидж певицы оказали влияние такие звезды первой величины как Леди Гага, Кэти Перри, Гвен Стефани. До Кяри каваий в основном ассоциировалось с прелестной белой кошечкой или мультяшными персонажами с большими глазами и невинными выражениями лиц, то Кяри трансформировала культуру «милого», смешав авангардную форму поп-музыки с легким налетом психоделики.

Кяри представляет новый вид J-Pop, японской популярной музыки, у которого были последователи в Азии на протяжении десятилетий, но не удавалось привлечь внимание остальной части мира. Тексты могут быть раздражающе цепляющими и часто имеют мало смысла, да и музыка, весьма специфична, но эти недостатки и есть суть культуры каваий, что резко контрастирует с более распространенным международным восприятием Японии – конформизмом, ориентацией на национальный менталитет, стремлением к совершенству. «Милые подсказки» указывают на молодость, уязвимость, безвредность и потребность в любви и защите. Вместо того чтобы вести себя сексуально и провокационно, подчеркивая свою зрелость и независимость, японская молодежь всячески демонстрирует свою незрелость и неспособность выполнять социальные обязанности. Столкновение индивидуалистической культуры запада и коллективного мышления востока не могло не привести к ценностному кризису в обществе.

Современная привлекательность многогранна – визуальные образы преимущественно используют большие круглые глаза, сочетание ярких цветов и пастельных, а также антропоморфные формы. Японский «милый» стиль направлен на сентиментальное путешествие в идеализированное детство. Взрослая жизнь, связанная с авторитетом, правами и обязанностями личности, по-прежнему ориентируется на конфуцианскую модель, в которой зрелость обычно рассматривается как способность сотрудничать в группе, идти на компромиссы, выполнять обязательства перед родителями, работодателями и т.д. Эта идеология является еще одной причиной бунта японской молодежной культуры, переросший в бунт во взрослой жизни.

Таким образом, японская мифология нашла отражение в живописи, где используются важнейшие эстетические категории: саби, ваби, сибуй, югэн, исполнение которых – это стремление к красоте изменчивого мира, внутренней силе эстетического совершенства, познанию мистических сущностей, скромной простоте и потребностям души, что выражено в излюбленных сюжетах японских художников в изображениях женщин и кошек.

Один за другим

Опадают лепестки махровой сакуры,

Порхая на ветру.

Масаока Сики

Лист опавший поймал

И лапкой прижал осторожно

Смешной котенок…

Кобаяси Исса

Клан мистических кошек разнообразно представлен в японской живописи, как явление трансцендентное, связанное с различными трансформациями, особенно в красивых женщин, а также монстров, демонов, привидений, т.е. существ, связанных со страхом непознанного. Изучение ёкай дает возможность заглянуть в душу японского общество, понять народ и его культуру. Страх перед неизвестностью никогда не изменяется во все времена, что дает возможность изучать мифологических существ, культуру и менталитет людей конкретной эпохи, традиционные и современные виды искусств связывая многие поколения.

Образ женщины сближается с образом кошки эротической семантикой, мотивами темноты, зла, соединяя в себе черты трикстера и аутентичности уюта, тепла дома. Связь кошек и женщин в традиционном сокрытии мимики. Милые кошки и женщины не эмоциональны, что характерно для японской живописи. Маска миловидности имеет одно выражение. Вечное очарование является особенностью японского характера, его философии. Философский смысл пронизывает все японское искусство, что ярко представлено в старинной гравюре, где женщина отрезает подол кимоно, чтобы не разбудить кошку^[9], что соответствует главному содержанию ментальности японцев – уважение к чужой жизни, живому существу.

На время привел

Кошку, но и любовь

За ней увязалась…

Митио Накахара

Японская мифология, нашедшая отражение в живописи, сохраняет свои национальные особенности, но находится под влиянием современного прогресса и развития общества. Массовая культура, глобализация, развитие технологий способствуют различным изменениям в искусстве. Японцы считают, что милое, симпатичное – это самостоятельное эстетическое явление отраженное в каваий как «феномен в качестве мифа современной Японии. Вуаль каваии окутывает японское общество» (3, с. 36).

Hello Kitty символизирует некоторые основные японские добродетели: приятность, гармонию, привлекательность, чувство эстетического умиления, природу, изобилие и избегание агрессии. Причины уникальной популярности образа кроются как в ее феминности, так и в отсутствии выражения лица, оно носит не определенный характер, поэтому может ассоциироваться с любым настроением, что является отсылкой к древним японским обычаям, в которых женщина должна была строго придерживаться сложного, иерархически выстроенного этикета. За многослойной одеждой скрывать не только очертания своей фигуры, но и за сложным гримом свое лицо, а значит и эмоции, что мы наблюдаем в японской живописи при изображении женщин и кошек, и это переносится на культуру каваий и составляет ее неотъемлемую часть. «Японская женщина, каждый шаг которой был подчинен суровой дисциплине, тем не менее дала нам тип женственности, превосходной в своей миловидности и характере, и японский художник сумел уловить волшебство ее очарования» ^{[12, с. 20]}. Другая причина заключается в том, что в периоды экономической нестабильности «милый» персонаж с психологической точки зрения, помогает людям почувствовать душевную теплоту и комфортность.

Многие в стране хотели, чтобы их сугубо маскулинная культура нашла современный выход для женской части аудитории, отсюда и новая любовь ко всему связанному с каваий. «Вот почему ряд ученых трактует эстетику каваий как своеобразный женский вызов многовековому социальному и политическому бесправию и притеснению в японском обществе» ^{[7, с. 208]}. «Милый» также является важной социальной составляющей в городах, где многие отчаянно ищут стабильности и чувства защищенности, буфера против чрезвычайно жесткого образа жизни в мегаполисах. Японские компании стали уделять особое внимание созданию своего имиджа в стиле каваий. Японские товары созданы, чтобы быть «милыми», чтобы нравятся женщинам, т.к. покупательская способность принадлежит именно им. Даже в отношении вещей, которые женщины не покупают самостоятельно, например, автомобиль, они имеют право голоса при принятии окончательного решения. В японском обществе молодежь проводит много времени за компьютером, что ведет к изоляции, подпитывает одиночество и желание завести друзей. Покупая «милые» товары, они хотят быть принятыми в обществе, ношение «милых» талисманов (маскотов) позволяет избежать отчуждения и каждый может идентифицировать себя с конкретной группой, показывая тем самым свое дружелюбие и располагая к себе. К тому же «… в фольклоре и сказках белая кошка является освободителем угнетенных, помощником бедных и обездоленных молодых людей. Они используют ее знания и энергию, чтобы преодолеть силы тьмы и стать богатыми, сильными и достойными уважения» ^{[13, с. 64]}.

Люди всегда боялись того, что не понимали, что вызывало тревогу, поэтому они пытались вывести это из подсознательной области в рациональную, давая необъяснимому имена и наделяя определенными качествами, но в японском менталитете нет четкой грани между добром и злом, как это принято в западной христианской культуре – «… добро и зло не всегда отделяется друг от друга, имея двойственную натуру. Скорее японские духи имеют такую же природу, как и люди… А теперь, когда общество стало более зрелым и когда в нашей повседневной жизни стали играть очень важную роль межличностные отношения, на сцену вышли человекоподобные ёкай и призраки умерших» ^[6]. Современный человек не хочет бояться (но может только чуть-чуть и понарошку), он стремится объяснить все с научной точки зрения, «обезопасить» свои страхи превратив их в то, чем он сможет управлять, во что-то симпатичное – гуро-каваий^[10] («отвратительно-милый»), кимо-каваий («страшно-милый»)^[11]. «Конечно, вещи играют регулятивную роль в повседневной жизни, они разряжают немало неврозов, поглощают немало напряжения и энергии скорби; именно это придает им «душу», именно это делает их «своими», но это же и превращает их в декорацию живучей мифологии – идеальную декорацию невротического равновесия» ^{[2, с. 33]}.

Традиционные формы искусства, такие как чайная церемония, икебана и классический театр кабуки имеют жесткие правила – свой ритуал, на разработку которого ушло много десятилетий. Поэтому такое быстрое восхождение Кяри к мировой известности, ее причудливость и изъяны бросают вызов традиционному мнению о японской культуре.

^[1] По расширяющемуся и сужающемуся зрачку кошки, японцы умели определять время суток.

^[2] Обычай хранить кошек на территории храма помогает в их пути к нирване, освобождая души, заключенные в теле животных.

^[3] Кошки-оборотни часто принимают женский облик духа, желающего мстить – нэкомусумэ, чей образ особенно популярен в современной японской попкультуре.

^[4] Признак кошки-оборотня ее окрас: трехцветные кошки с большой вероятностью могут оказаться демонами, а коты приносят удачу; белые означают чистоту и непорочность; черные с клыками, острыми ушами, двумя хвостами могут ходить вертикально по стене и отпугивают нечистые силы; рыжие приносят достаток и богатство. Бакэнэко 3-4 февраля уходят в горы, где на вершине вулкана Нэкодакэ проходит их фестиваль – кошачий шабаш, а люди в этот день празднуют Сэцубун – разделение сезонов.

^[5] С поднятой лапой, заостренными красными ушками, монетами и другими аксессуарами манэки-нэко веками приносили удачу и процветание. «Машущий кот» (XVII в.) хорошо известен по всему миру – эта фигурка из дерева, глины, фарфора, керамики часто украшена золотом, её можно найти во многих азиатских магазинах. Существуют разные фигурки для разных видов удачи, если вы водите машину обезопасьте себя, приобретя синюю статуэтку; для ищущих любовь – розовую; черная – защита от зла; зеленая – образование и здоровье; синяя – интеллект; знаменитая золотая приносит процветание и богатство; белая способствует духовному совершенству; красная защищает от злых духов, болезней; желтая охраняет брачный союз. Значение манэки-нэко меняется в зависимости от того, какая лапа поднята: правая – привлекает деньги и удачу, левая – дружбу и партнеров. Другие дополнения включают рё – японскую монету овальной формы, символизирующую богатство, а также нагрудник или колокольчик, указывающие на заботу хозяев к своим питомцам. В Токонамэ-Сити, префектуре Айти, есть даже улица Манэкинэко-дори («Улица манящих кошек»), заполненная множеством этих керамических статуй. В Токио расположен буддийский храм Готоку-дзи (1480), посвященный манэки-нэко или храм Имадо, который также предлагает свой собственный вариант символа.

^[6]Существует жанр японского искусства под названием юрей-дзу, который затрагивает всевозможные сверхъестественные темы. Многие картины и гравюры на дереве с привидениями, духами и даже демонами подпадают под этот стиль. Юрей-дзу восходит к японскому средневековью, когда живопись создавалась на свитках. В период Эдо (1603-1867), все больше произведений искусства с элементами сверхъестественного становились обычным явлением.

^[7] В серии гравюр 1842 г. «Кошачьи физиономии» У. Куниёси изображает известных актеров из седьмого акта популярной пьесы Кабуки «Тюсингура» в виде кошек. Те, кто был знаком с актерами мог идентифицировать каждую фигуру по одежде, манерам и прическам кошек. Способность художника обыгрывать спорные темы говорит об уникальной роли укиё-э в японском обществе. Некоторые из самых известных работ У. Куниёси – это веселые, играющие кошки – в триптихе «Пятьдесят три станции Токайдо» (1850), каждая кошка, символизирует определенную станцию на дороге, соединяющей Киото с Токио.

^[8] В период Эдо женщины и мужчины носили кимоно, поверх повязывали широкий пояс – оби. Однако кимоно не имеет карманов, поэтому придумали прикреплять к одежде маленькие коробочки – инро, куда можно было положить деньги и личные вещи. Инро висел на поясе на шнуре, который и закреплялся нэцкэ.

^[9] Спящая кошка символ мира и спокойствия в Японии.

^[10] Это мир гротеска и насилия, просачивающийся через «традиционный» стиль каваий. В последнее время концепция гуро-каваий становится все более популярной в Японии. Певица Кьяри Памю Памю является проявлением гуро-каваий. Художник из Осаки Мори Чак – один из предшественников гуро-каваий, его жестокий, но внешне милый медведь Глуми, выпущенный в 2000 г., обладает длинными, острыми когтями, разрывающими маленького мальчика – своего компаньона, в клочья. Подобные персонажи – это своеобразная реакция на «приторность» симпатичных образов типа Hello Kitty, населяющих японскую поп-культуру.

^[11]Символом кимо-каваий являются – кобитодуканы, выглядящие как сморщенные грибы и овощи, копирующие выражение лица пожилых людей в шоке. Гудетама – еще один депрессивный герой кимо-каваий – это яичный желток – забавный и округлый персонаж с маленькими ручками и ножками, его особенностью является подавленность, вялость и грусть.