Отказ в признании и приведении в исполнение решений международных коммерческих арбитражей на основании противоречия публичному порядку

Гулиев Шамиль Ахмед Оглы магистр, кафедра Европейский учебный институт, Московский государственный институт международных отношений МИД России 119454, Россия, г. Москва, ул. Вернадского, 76 Guliev Shamil Akhmed Ogli Master, Department of European Studies Institute, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 76 Vernadsky str., Moscow, 119454, Russia shiatunabi313@mail.ru Другие публикации этого автора

Рзаев Рамиль Гуммат Оглы магистр, кафедра Международно-правовой факультет, Московский государственный институт международных отношений МИД России 119454, Россия, г. Москва, ул. Вернадского, 76 Rzaev Ramil Gummat Ogli Master, Department of International Law Faculty, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of Russia 76 Vernadsky str., Moscow, 119454, Russia shiatunabi313@mail.ru Другие публикации этого автора

На сегодняшний день третейские суды играют важную роль как на отечественном, так и на международном уровне. В формате международного коммерческого арбитража они рассматривают споры частноправового характера, осложненные иностранным элементом. Безусловно, такие споры носят международный коммерческий характер, и они возникают в результате нарушения соглашения, заключенного между контрагентами, являющиеся представителями разных государств, или осложненные иным иностранным элементом. И при обращении сторон в арбитраж с целью разрешения таких споров они могут столкнуться с определенными препятствиями, в частности, с проблемой признания и приведения в исполнения решения арбитража на территории иностранного государства. В этом аспекте в качестве препятствия, иначе говоря, основания для отказа, выступает категория «публичный порядок». В силу наличия такой категории решения иностранных третейских судов по частноправовым спорам порой не могут быть приведены в исполнение на территории другого иностранного государства ввиду противоречия основам правопорядка того государства.

Важно отметить, что у каждого государства есть выработанная четкая схема, структура, на основе которой действуют в стране все органы государственной власти, в том числе и суды. Суды России на основе выработанных своих правил ведут свою практическую деятельность, разрешают сложные правовые вопросы и споры. Споры могут затрагивать не только субъектов Российской Федерации, где суд рассматривает и выносит решение, которое обязано быть приведено в исполнение на территории России. Они могут касаться и субъектов права иностранного государства, которые ведут свою коммерческую деятельность в разных государствах. И при ведении коммерческой деятельности может возникнуть конфликт интересов сторон. В таком случае в целях эффективного, быстрого разрешения споров заинтересованные стороны обращаются к третейскому суду, где он постановляет, нормы какого иностранного права будут применяться для урегулирования общественных отношений, какие нормы будут намного целесообразны для устранения конфликта интересов сторон. Третейский суд, куда обратились стороны, выносит решение, которое должно быть, по сути, принудительно исполнено на территории другого иностранного государства, так как это напрямую касается субъектов данного спора. То есть, суд имплементирует в правовую систему своей страны решение иностранного суда и гарантирует ее действенность. Однако возможны и ситуации, когда решения иностранных арбитражных судов не могут быть приведены в исполнение в государстве, так как положения, которые прописаны в данном решении, противоречат основам государственного устройства страны. На правовом поле такое явление принято называть оговоркой о «публичном порядке».

Одним из первых, кто начал рассматривать данный институт, был юрист, доктор права, ученый с именем мирового масштаба Ф.К. Савиньи, который в своих трудах изложил свои взгляды по данному вопросу. Одним из таких трудов является его работа «Система», где было высказана очень прогрессивная для того времени мысль. Так, он утверждал, что все государства образуют единую международную систему и допуск иностранного права в национальную систему неизбежен и является обязанностью государств ^[1]. Но не предусматривалась автоматическая имплементация норм иностранного права в правовую систему государств. Правовед подчеркивал, что имеются определенные ограничения, которые препятствуют приведение в исполнение норм иностранного права на территории определенного государства, дабы обеспечить надлежащую защиту национальных ценностей и юрисдикции государства в целом. Так и получило свое развитие, и началось формирование правовой категории «публичного порядка», которая не устарела и актуальна и по сей день.

Ф.К. Савиньи также утверждал, что существуют два вида (класса) норм абсолютно императивного характера, иначе именуемые нормы ius cogens. Так, в первом классе он указал те нормы, которые по своему характеру носят императивных характер и являются неприменимыми, когда в частноправовых отношениях присутствует иностранный элемент, а ко второму классу он отнес те нормы, которые регулируют не только интересы отдельных лиц, но также в силу своей особой значимости они зиждутся на основах морали либо на «публичном интересе»^[1].

Но на этом классификация норм по Савиньи не заканчивается. Он детализировал свои труды и разделил нормы второго класса на две подгруппы: в первую подгруппу он включил те законодательные установления, которые носили строгий принудительный характер и не могли свободно быть обращены, вне зависимости от сферы распространения юрисдикции государств, а во вторую группу вошла категория «добрые нравы», то есть, такое понятие, которому не соответствуют нормы иностранного права, которые сами по своей правовой природе противоречат национальному законодательству государств ^[1]. В дальнейшем этот термин был закреплен в ФГК 1804 года.

Правовед А.Б. Левитин, изучив случаи применения оговорки в странах англо-американского права, достаточно резко высказывал свое мнение о том, что в странах данной правовой семьи наблюдается хаотичное и разрозненное применение данной правовой категории, отсутствует единая выстроенная правовая линия в данной сфере. Ученый писал: «расплывчатый характер этого понятия дает судьям буржуазных государств полную возможность маневрировать и отклонять иностранное право во всех случаях, когда по тем или иным соображениям выгоднее применить свое право»^[2]. Он указывал, что теоретики западной правовой доктрины потерпели поражение в попытки сформулировать единое определение о публичном порядке. Более того, как исследователь установил, в западных государствах он рассматривается в своем роде как «щит», который вовсе исключает применение норм иностранного права, а в отечественном праве эту концепцию применяют в качестве исключительного способа регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом. Как отмечают российские правоведы, если наличествуют иные основания отказать в исполнении иностранного арбитражного решения, то следует их учесть. Оговорка о публичном порядке применяется в самом крайнем случае и последнем моменте свершения и отправления правосудия.

Правовая категория «публичный порядок» появилась в качестве механизма, который сдерживала и оберегала бы систему внутреннего национального права тех государств, в которых нашло бы отражение введения в действие определенных норм иностранного права и для которых, как результат, сказались бы негативно применение тех или иных иностранных норм. Применение этого института дает государству возможность в крайних случаях не допустить действие иностранного права на своей территории ^[3]. В противном случае как верно отмечал А.С. Комаров, что такой порядок должен быть затронут последствиями применения иностранного права настолько серьезно, что это приведет к подрыву устоев, на которых зиждется заведенный в государстве порядок общественных отношений. Именно поэтому оговорка о публичном порядке должна быть востребованной только в исключительных, чрезвычайных обстоятельствах ^[4].

На сегодняшний день в доктрине МЧП законодателю известны два вида публичного порядка. Таковым являются внутренняя (ordre public interne) и международная (ordre public international) оговорки о публичном порядке. Как верно подмечал С.Н. Лебедев, необходимо уметь четко различать внутренний публичный порядок, относящийся к отношениям, которые регулируются внутригосударственным правом, и международный публичный порядок, который регулирует вопросы международного коммерческого оборота ^[5].

Подвидом международного публичного порядка выступает европейский публичный порядок, который формируется на уровне Европейского Союза. Как сам ЕС, он носит наднациональный характер, обязателен для всех государств ЕС. И как правило, по юридической силе стоит выше внутреннего публичного порядка самих государств, но ниже «действительного международного порядка», иначе известного, как международный публичный порядок. Практика применения данного вида публичного порядка дается в решениях Суда Европейских сообществ и Европейского суда по правам человека. Так, в решении Суда Европейских сообществ от 1 июня 1999 г. № 126/97 по делу Eco Swiss Chine Time Ltd была указана статья 81 Договора об учреждении Европейского союза, где четко говорится, что недействительными являются те договоры, которые каким-либо образом ограничивают конкуренцию ЕС на рынке ^[6].

Как было отмечено выше, понятие «публичный порядок» является одним из важнейших принципов международного частного права. Он закрепляет в себе все те основы, ценности, которые составляют важнейшую базу построения правопорядка, системы действия государственной власти в пределах юрисдикции государства. Благодаря данному механизму обеспечивается надлежащая защита основ государственного строя, всех тех правовых установок, в рамках которых функционирует и действует законодательство стран.

Данная категория универсальна и эффективно применяется практически во всех государствах по той простой причине, что каждое государство нуждается в данном механизме. При этом закрепляя его в законодательстве, оно не остается в стороне от внимания законодателя, и постоянно оно совершенствуется, обновляется с учетом выработавшейся национальной судебной практики, своих национальных особенностей и перенимания международно-правового опыта в данной сфере.

Основополагающим документом, регулирующим деятельность международных коммерческих арбитражей, является Конвенция Организации Объединенных Наций о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10 июня 1958 года ^[7]. Чаще ее называют Нью-Йоркской Конвенцией ввиду того, что она была подписана в одноименном городе. Структурно состоит из 16 статей. Одной из целей, почему она была принята, заключается в том, что в современном мире, в котором наблюдается глобализация и сближение правовых систем современности, растет роль международных коммерческих арбитражей в урегулировании коммерческих споров, осложненных иностранным элементом. Арбитраж не только в самые кратчайшие сроки способен максимально эффективно и качественно разрешить спор, возникший между сторонами, но и возможность принудительного исполнения решений арбитража на территории соответствующего государства. И в связи с этим и была разработана данная Конвенция в целях гармонизации и сближения законодательств государств, которые являются участниками Конвенции, в области признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений.

Данная Конвенция является международным многосторонним договором. Она носит универсальный характер. Ее универсальность заключается в том, что зафиксировано рекордное количество стран-участниц, которые подписали и обязались следовать положениям этого документа. Нью-Йоркская конвенция поспособствовала облегчению рассмотрения споров, вытекающих из частноправовых соглашений, при этом осложненных иностранным элементом и регулирующих коммерческую деятельность субъектов. Конечно же, благодаря эффективности и успешности документа в быстроразвивающемся мире уровень обращений к третейским, негосударственным судам непреклонно растет и будет расти. Важно отметить, что с принятием и следованию государств положениям Нью-Йоркской конвенции и других договоров международного характера, будет формироваться единая судебная практика универсального характера, в которой будет рассмотрено и разрешено бесчисленное количество дел, что облегчит работу не только самих арбитражей, но и стран-участниц, примкнувших к ней.

Преимуществом также данного документа является то, что страны-участницы, которые участвуют в этой Конвенции, имеют возможность свободного и беспрепятственного исполнения решений арбитража на территории заинтересованного государства. По сути это придает данной Конвенции гибкости, эластичности, и не раз о ней отзывались как об очень успешной Конвенции. Но конечно же, если говорить о том, что с того момента, как государство начало участвовать в данной Конвенции, предусматривается беспрепятственное приведение в исполнение решений арбитража, то на самом деле, все не так обстоит. Имеются определенные ограничения, и одним из таких ограничений является положение о публичном порядке.

Законодательно она закреплена в пункте «б» части 2 статьи 5 настоящей Конвенции. В ней прописано, что возможен отказ в признании и приведении в исполнение арбитражного решения в том случае, если компетентная власть страны, где требуется данное действие сочтет, что арбитражное решение противоречит публичному порядку страны ^[7].

Российский ГК понимает под понятием «публичный порядок» «нормы непосредственного применения» и закрепляет его в статье 1192 ГК РФ. Это такие нормы, которые либо в результате указания в самих императивных нормах, либо те нормы, которые представляют особую важность, имеют немалое значение для российской правовой системы.

Для того чтобы еще более глубже разобраться в вопросе установления регулирования публичного порядка в России, необходимо также сослаться на статью 1193 ГК РФ. В ней указано, что норма иностранного права не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации ^[8]. В данном случае суд обязан будет применить норму отечественного права.

Говоря на языке правовой доктрины, в Российской Федерации доминирует его негативная концепция. Она закреплена на законодательном уровне, ее применяют в ходе практической деятельности соответствующими органами. Ее суть заключается, как было отмечено выше, в анализе последствий применения норм иностранного права.

Одна из проблем, которая выдвигается российскими юристами, и которая господствует в сфере публичного порядка, является невозможность объятия всех случаев его употребления, дать полный перечень возникновения подобных ситуаций, так как заранее чрезвычайно трудно установить, в каких сферах торговых и коммерческих отношений на практике возникнет коллизия национального и иностранного права, которая может привести к использованию правовой категории. Причиной тому является тот фактор, что сейчас мировое сообщество находится на пике своего развития и совершенствования, и зачастую сложно уследить, а уж тем более обхватить и облечь данные фактически возникшие отношения в правовою оболочку. Но законодатель и здесь видит выход из сложившейся ситуации, и вместо юридико-технических приемов, применяет методы, которые также существенно важны юриспруденции.

В западной правовой доктрине под публичным порядком понимается базовый институт международного частного права и международного гражданского процесса, необходимый «запасной механизм безопасности», применяемый в случаях, когда затрагиваются фундаментальные интересы государства ^[9]. То есть, как и в российском праве под данным понятием понимаются такие правовые приемы, институты, принципы, которые способны обеспечить полную защиту правовую базу, «стержень» правопорядка государства от неблагоприятных последствий, результатов в случае применения норм иностранного права.

На сегодняшний день многие страны, такие как Австрия, Греция, Лихтенштейн, Монголия, Турция, СССР закрепили в своих законодательствах негативную концепцию оговорки, где, как известно, законодателя интересуют последствия применения норм иностранного права, соотношения реализации иностранных норм с основными устоями, принципами и основами государства.

Интересно, что впервые понятие «публичный порядок» было введено в оборот французским законодателем. Данный термин нашел свое законодательное отражение и юридическое закрепление в 6 статье ФГК 1804 года. В статье подчеркивалось, что «нельзя частными соглашениями отступать от законов, которые затрагивают публичный порядок и добрые нравы» ^[10].

В результате было закреплено важнейшее положение, согласно которому запрещается менять соглашениями отдельных лиц нормы, имеющие важнейший характер для государства, в противном случае те соглашения, которые целенаправленно игнорируют данную норму, являются ничтожными. Еще одним подтверждением вышесказанному является статья 1133 ФГК, где говорится, что цель обязательства является незаконной, если она противоречит добрым нравам и публичному порядку ^[6].

Недалек от французского опыта восприятия такой концепции и немецкий законодатель. Что касается Германии, то юристы достаточно долгое время не принимали данное понятие, считая его чуждым по отношению к своим правовым установлениям и предписаниям. Но в отличие от других государств в Германии довольно неплохо прижилось понятие «добрые нравы». Оно четко было закреплено в законодательстве в $ 138 ГГУ и статье 30 Вводного закона к ГГУ ^[6]. Но в дальнейшем данное понятие использовалось в том же понимании, что и понятие «публичный порядок». Поэтому впоследствии оно было заменено термином «публичный порядок» и до сих пор действует в современном немецком законодательстве.

В статье 17 Закона Швейцарии «О международном частном праве» говорится: «иностранное право не применяется, если последствия его применения несовместимы со швейцарским публичным порядком» ^[6]. Необходимо отметить, что данная правовая категория толкуется в Швейцарии слишком узко, ограничительно, вследствие чего очень редко применяется данный институт и на практике можно наблюдать, что не часто решения арбитражей отменяются на основе противоречия публичному порядку.

Как показывает практика, многие иностранные решения зачастую не исполняются принудительно на территории государства. Причиной тому является то, что государство в лице компетентных своих органов не желает привносить в свою правовую систему все то, что ей чуждо и не выгодно. Поэтому многие государства просто-напросто в целях сохранить гармонию функционирования своих внутренних правоотношений, может отказать в исполнении решений арбитража, сославшись на публичный порядок своей страны, тем самым подчеркивая, что какое-то решение противоречит основам устройства государства.

Важно отметить, что такой механизм являлся и до сих пор является эффективным инструментом в руках судей. Ввиду того, что доселе не установлено четкое определение в законодательстве, ввиду того, что не до конца разработаны основные моменты данной правовой категории, у судей возникает огромное желание применить к данному институту наиважнейшего характера расширительное толкование, что им успешно и удается претворят данную схему в жизнь. Судьи при ведении своей практической деятельности и анализе дел частноправовой материи, осложненных иностранным элементом, могут запросто отменить иностранное решение, указав, что положения установленного дела не соответствуют публичному порядку государства. Поэтому на сегодняшний день применение правовой категории публичного порядка очень актуально в судебной практической деятельности. Вместе с тем, Л. Раапе говорил: «чем точнее оговорка о публичном порядке, тем легче для судьи» ^[11]. Действительно, несмотря на практический «произвол» со стороны судей по отношению к делам, где присутствует данная правовая категория, судейскому корпусу будет намного легче, если будет выработано и установлено четкое положение, которое закрепит за собой деятельность оговорки о публичном порядке. Поставив перед собой данную задачу и в результате достигнув ее, намного возрастет эффективность и качественность, будет обеспечена прозрачность принимаемых решений. Однако, чтобы достичь такого уровня, должна быть проделана как глубокая и трудоемкая интеллектуальная теоретическая работа, так и анализ всех дел, которые были вынесены в результате взаимоотношения иностранных арбитражных решений с публичным порядком Российской Федерации.

Ввиду того, что данный институт является новеллой в российском праве, на практике встречается такое, что часто судьи при квалификации решений международного коммерческого арбитража ошибочно применяют к нему правовую категорию «публичный порядок». Опять же судьи отечественного права не адаптировали свою практику под эту категорию. Имеются и примеры неправильного применения данного института в практикующей деятельности судейского корпуса.

Например, как отмечает А.И. Муранов, было такое дело, когда иностранное арбитражное решение было вынесено МКАС при ТПП РФ на основе материального права. В данном случае суды удовлетворили ходатайство, где просилось об отмене данного решения, отметив также, что решение не соответствует законодательству Российской Федерации и оно не соответствует публичному порядку данного государства. С легкостью делается вывод из вышесказанного, что суд мог отменить такое решение при условии, что МКАС не учел бы основы правопорядка, и вследствие чего в результате был бы нарушен публичный порядок страны, что не приемлемо и не допустимо.

Бытует также мнение среди юристов, что в случае обзора и анализа дел международного коммерческого арбитража, нельзя применить оговорку о публичном порядке, дабы отказать в исполнении данного решения. Более того, высказывают мнение, что такая процедура неосуществима по отношению и к тому случаю, где в деле присутствует и российское право. Подтверждением выше заявленного является определение Судебной Коллегии Верховного Суда России от 25 сентября 1998 года. Но на самом деле, это далеко не так. Российский Закон «О международном коммерческом арбитраже» прямо закрепляет, что этот институт может быть реализован абсолютно во всех случаях вынесения арбитражных решений.

А.И. Муранов отмечает: «в Российской Федерации действует принцип благоприятного отношения к решениям международного коммерческого арбитража (favor recognitions)» ^[12]. Это означает, что Российская Федерация в целом уважает и признает силу действия решений международных коммерческих арбитражей на своей территории. Однако главным препятствием тому является сам публичный порядок, противоречия его положениям. И часто на практике встречается такое, что эту категорию не использую правильно, а то и правомерно. В основном, такие ситуации встречаются в процедурах банкротства, когда должники, преследуя цель отменить вынесенное по отношению к ним решения арбитражей на территории России.

Понятно, что государственные суды России могут отказать в признании и приведении в исполнении решений арбитражей вследствие противоречия публичному порядку. Но возникает вопрос, которым невозможно не задаться: а что понимается под нарушением публичного порядка на практике? Так, под таковым действием понимается случай, когда, например, наблюдается несоблюдение принципа равенства сторон спора ^[13]. Данный принцип является основополагающим в любой правовой системе государств современной эпохи, и его нарушение может повлечь к недействительности решений, вынесенных компетентными органами. Иным примером является нарушение исключительной юрисдикции судов России ^[14]. Данное действие также входит в категорию «противоречия публичному порядку», что только те суды, которые уполномочены рассматривать конкретные дела, могут вынести решение, и важным фактором здесь является то, что другие суды не компетентны рассматривать такие споры, так как исключительность данного производства принадлежит иным судам. Наличествует и иной образец нарушения публичного порядка. Таковым является противоречие императивным нормам международного договора ^[15]. Известно, что международные договоры, к которым присоединилась и ратифицировала их Российская Федерация, являются частью национальной правовой системы. Об этом также говорится и в главном законе государства – Конституции. В международных договорах Российской Федерации часто закрепляют императивные нормы, которые не могут быть изменены отдельным соглашением сторон. В итоге вынесение решений, не соответствующих положениям международного договора, где закреплены императивные нормы, немыслимо и неприемлемо. Данные императивные нормы являются частью публичного порядка, и любое отклонение от такого механизма будет вести за собой полную ничтожность принятых юридически значимых решений.

Как было отмечено выше, к категории «публичный порядок» часто применяется расширительное толкование судьями. А такое действие не может не привести к самоуправству и произволу с их стороны. В связи с чем на практике встречаются резонансные дела, основа противоречия которого заключается в несоответствии определенного решения публичном порядку страны. Такая ситуация наблюдалась, когда шведская компания «Stena RoRo AB» судилась с российской компанией «Балтийский завод». Рассматривал данное дело Арбитражный институт торговой палаты, который находится в Стокгольме. Причина, по которой судились стороны, заключалась в том, что российская сторона обязалась построить суда шведской стороне, однако не уложилась в срок, в связи с чем и был подан иск. Шведская компания, подавая иск в Институт, ссылалась на то, что им был причинен вред в особо крупном размере, прося при этом применить к ответчику институт «заранее оцененных убытков». Однако если этот институт известен европейскому праву, то в российском нет такого аналога. Вследствие этому государственные суды первой и апелляционной инстанции России отказали в исполнении решения, вынесенного Арбитражным институтом торговой палаты, так как оно не соответствовало публичному порядку государства. Но самое интересное заключается в том, что Высший Арбитражный Суд, оценив решения судов, не придал им юридической силы, постановив, что тот ущерб, который понес истец равен по своему содержанию к понятию «неустойка» в отечественном праве, и в результате чего он установил, что данное решение обязано быть исполнено ^[16].

Тем не менее, имеются и другие трудности приведения в исполнения решений иностранных арбитражей. Это касается таких случаев, когда необходимо суду исполнить данное решение, но оно не может быть сделано, так как положения этого решения противоречат сверхимперативным нормам государства. К примеру, таковым является то решение иностранного арбитража, которое обязывает российского ответчика хранить валютные поступления от экспортной деятельности на валютном счете за рубежом ^[17]. Так, решение не может быть исполнено в России, так как нарушает императивные норм Бюджетного кодекса о репатриации валютной выручки, а такое действие противоречит публичному порядку России.

Таким образом, данный институт является новеллой в современном российском праве. Перестроив свою экономическую и государственную систему и учитывая зарубежный опыт передовых государств, Российская Федерация имплементировала нормы о публичном порядке в свою национальное право, закрепив ее в отраслевых нормативно-правовых актах. Но в связи с тем, что это понятие является новым для отечественного права, наработанной практики в данной сфере не очень-то и много, учитывая тем более тот факт, что дела такого характера крайне редко встречаются, так как ссылка на публичный порядок применяется не часто в ходе арбитражного разбирательства.

Зарубежные страны накопили немалый опыт практики в применении оговорки о публичном порядке. Необходимо принять во внимание тот факт, что публичный порядок как институт и важнейшая правовая категория международного частного права сформировалась в западных странах, конечно, не остается сомнения, что эти государства в наибольшей степени преуспели осознать действие данного механизма, сформулировать основные ее критерии, особенности ее применения. Много видные умы посвятили свою профессиональную деятельность анализу публичного порядка, попытались дать ему определение, установить содержание института.

Западноевропейская судебная практика в целом успешна в данном направлении и судьями были рассмотрены интересные ситуации в сфере отказа в признании и приведении в исполнении решений арбитражей на основе противоречия публичному порядку.

В западных странах судебная практика в сфере отказа в признании и приведении в исполнение решений международных коммерческих арбитражей построена так, что такие ситуации наблюдаются в редких случаях. Все заключается в том, что в западноевропейской судебной деятельности категория «международный публичный порядок» представляет собой частный случай и его толкуют в качестве основных принципов морали и справедливости ^[18]. Так, известный специалист в сфере международного коммерческого арбитража А.-Я. Ван ден Берг сумел насчитать восемь случаев отказа в признании и приведении в исполнение решений международных коммерческих арбитражей на основании противоречия публичному порядку за 45 лет действия Нью-Йоркской Конвенции 1958 года, причем он выявил тот факт, что к таким делам применялись либо устаревшие, либо отмененные впоследствии нормы права ^[19].

В деле MGM Productions Group, Inc. vs Aeroflot Russian Airlines, которое рассматривалось судом США в 2004 году, российская компания, ссылаясь на противоречие публичному порядку, применила немало усилий в целях недопущения приведения в исполнение арбитражного решения, вынесенного в Швеции в пользу американской компании. Американская компания, в свою очередь, сотрудничала с Аэрофлотом и предоставляла различные услуги российской компании. И ответчик полагал, что решение шведского арбитража затрагивало публичный порядок США, ввиду того, что те услуги, которые американская компания оказывала российской стороне, касались бизнеса Аэрофлота в Иране, что нарушало эмбарго, которое было введено США по отношению к Ирану ^[20]. Но суд США, который рассматривал данное дело, пояснил, что если даже были какие-то факты, подтверждающие нарушение Эмбарго, наложенное на Иран, то ссылаясь на противоречие американского публичного порядка, практически невозможно было доказать, что шведское арбитражное решение противоречит тому, под чем понимается публичной порядок в США – его нормам морали и справедливости. Более того, суд подчеркнул, что выбор направления внешней политики никак не может отразиться негативно на публичный порядок, о чем и говорится в статье V Конвенции 1958 года.

Следует рассмотреть еще одно интересное дело. Предусматривается также возможность отсылки нарушению публичного порядка в том случае, если было установлено, что нарушены фундаментальные права ответчика ^[21]. Важно добавить, что нарушение прав было настолько ярко выражено, что данное обстоятельство не позволило лицу защитить свои основные процессуальные права в ходе разбирательства. Такими мотивами руководствовался суд ФРГ, когда он отказался приводить в исполнение на своей территории решение американского суда, которое было вынесено против немецкой компании. Суд ФРГ обосновал свою позицию тем, что арбитр американского суда не дал возможности ответчику (она же немецкая компания) ознакомиться с положениями документа, который имел непосредственное отношение к разбирательству. Суд ФРГ указал, что данное обстоятельство является грубым нарушением фундаментальных принципов ведения процесса, и оно противоречит публичному порядку государства ^[22]. Следовательно, решение не было приведено в исполнение.

Как уже выяснено в данной работе, возможна ссылка на публичный порядок в том случае, когда само наличие уже вынесенного арбитражного решения противоречит публичному порядку этого государства. Руководствуясь этим, суд в США не привел в исполнение решение арбитражного суда, вынесенного в Украине, так как оно не соответствовало основам правопорядка страны ^[23]. Суд посчитал, что решение неправомерно, в связи с чем не удовлетворил ходатайство о признании и приведении в исполнение арбитражного решения на территории США.

Недопустимы и излишние, а также неправомерные обязанности сторон по договору. Так, Верховный Суд Греции в решении №176/2015 установил, что запрещается установление чрезмерных обязательств в отношении одной стороны по договору. В противном случае договор не подлежит исполнению, так как такая ситуация является наглядным нарушением публичного порядка, ввиду того, что отсутствует принцип справедливости распределения бремени сторон ^[24].

В результате проведенного исследования было выявлено, что правовая категория «публичный порядок» является одним из базовых институтов международного частного права, является эффективным механизмом защиты основ правопорядка государств, занимает важное место в регулировании деятельности международных коммерческих арбитражей применительно к институту отказа в признании и приведении в исполнения решений иностранных арбитражных решений.

В дальнейшем предстоит серьезная работа по реализации поставленных задач в рамках международного сотрудничества в сфере арбитражной деятельности. С этой целью необходимо проводить конференции по юриспруденции на высшем уровне по разрешению вопросов применения не только норм публичного порядка применительно к деятельности международных коммерческих арбитражей, но и других важнейших институтов международного частного права.