Специфика местоимения «мы» как инструмента авторской самоидентификации в новых молодежных медиа (на материале подкастов)

Карпов Эрнест Сергеевич ORCID: 0000-0002-8908-2705 кандидат филологических наук доцент, кафедра журналистики и телевизионных технологий, Российский государственный университет им. А.Н. Косыгина (Технологии. Дизайн. Искусство) 115561, Россия, Москва область, г. Москва, ул. Каширское Шоссе, 132/1, кв. 46 Karpov Ernest Sergeevich PhD in Philology Associate Professor, Department of Journalism and Television Technologies, Kosygin Russian State University (Technologies. Design. Art) 115561, Russia, Moscow region, Moscow, Kashirskoe Shosse str., 132/1, sq. 46 calib_mr_stolz@rambler.ru Другие публикации этого автора     Мурзина Ольга Викторовна кандидат филологических наук доцент, кафедра журналистики и телевизионных технологий, Федеральное государственное образовательное учреждение высшего образования «Российский государственный университет имени А.Н. Косыгина» (Технологии. Дизайн. Искусство) 119071, Россия, г. Москва, ул. Малая Калужская, 1 Murzina Ol'ga Viktorovna PhD in Philology Associate Professor, Department of Journalism and Television Technologies, Federal State Educational Institution of Higher Education "Kosygin Russian State University" (Technologies. Design. Art) 119071, Russia, g. Moscow, ul. Malaya Kaluzhskaya, 1 210978@list.ru Гегелова Наталья Сергеевна доктор филологических наук профессор, кафедра теории и практики журналистики, современных медиакоммуникаций, Московский университет имени А.С. Грибоедова 111024, Россия, г. Москва, ул. Шоссе Энтузиастов, 21 Gegelova Natal'ya Sergeevna Doctor of Philology Professor, Department of Theory and Practice of Journalism, Modern Media Communications, Griboyedov Moscow University 111024, Russia, g. Moscow, ul. Shosse Entuziastov, 21 mikhail0001@mail.ru

Балашова Кристина Александровна кандидат филологических наук доцент, кафедра теории и практики журналистики, современных медиакоммуникаций, Московский университет имени А.С. Грибоедова 111024, Россия, г. Москва, ул. Шоссе Энтузиастов, 21 Balashova Kristina Aleksandrovna PhD in Philology Associate Professor, Department of Theory and Practice of Journalism, Modern Media Communications, Griboyedov Moscow University 111024, Russia, g. Moscow, ul. Shosse Entuziastov, 21 aizenshtatka@gmail.com

В 2020-х годах в России получил широкое распространение жанр подкаста – аудиозаписи (обычно серии аудиозаписей), представляющей собой рассказ о чем-либо, доверительную беседу, журналистское расследование и пр. Подкасты, как правило, выпускаются сериями, серии объединяются в сезоны, и у большинства таких аудиосериалов есть какая-то объединяющая тематика. На рынке широко представлены подкасты об истории, о достижениях естественных наук, о психологии, о кулинарии и т.п. До 2020 года подкасты не играли такой значительной роли на рынке медиа, и причина их распространения – пандемия и изоляция: «подкасты – идеальные компаньоны для пандемии, ведь это очень личный формат контента, почти разговор по душам. Они напоминают беседу, в которой можно обсудить книги, ментальное здоровье, отношения и многое другое» ^[5]. Как отмечают исследователи подкастинга ^{[2, 8, 9]}, перспективы жанра оцениваются очень высоко: прогнозируется удвоение аудитории подкастов в России к 2024 году.

По статистике, собранной и систематизированной Д. Масленко, подкаст как жанр современных медиа популярен, главным образом, у молодой аудитории: «Самая слушающая аудитория, по данным Podcasts.ru и «Яндекс.Музыки», — это люди в возрасте от 24 до 34 лет. По разным оценкам, их доля в общем количестве пользователей составляет от 29% до 42%. Второе место делят сразу две возрастные категории. У сервиса Podcasts.ru 18% пользователей – люди от 35 до 44 лет, в то время как на «Яндекс.Музыке» почти такой же процент (17%) составляют слушатели в возрасте от 18 до 24. Данные сервиса Statista также подтверждают популярность подкастов преимущественно у молодой аудитории: самый высокий интерес к такому виду контента проявили люди в возрасте от 25 до 34 лет. Причем, 13% из этого числа заметили, что слушали подкасты еще пять-семь лет назад. В то время как люди старшего поколения (от 45 до 59) уточнили, что вообще не знали про такой медиаконтент» ^[7]. Соответственно, тексты подкастов, транслируемые ими ценности и их лингвистическое наполнение оказывают влияние на молодую аудиторию и нуждаются в исследовании.

Подкаст как жанр подразумевает монолог, диалог или полилог, который подразумевает взаимодействие со слушателями – в отличие от интерактивного формата прямого эфира, подкаст может взаимодействовать со слушателями через комментарии и чаты. Отчетливой характеристикой этого жанра, по нашим наблюдениям, является специфический семантический сдвиг в употреблении местоимения «мы», которому и будет посвящено настоящее исследование.

Местоимение «мы» в русском языке включает в себя два не совпадающих, а в ряде случаев и взаимоисключающих смыла – «мы инклюзивное» и «мы эксклюзивное». Первый случай предполагает инклюзию – включение – слушающего в некоторое множество, в которое также входит говорящий: «мы с вами». Второй случай подразумевает исключение слушающего из некоторого множества, в которое входит говорящий и еще какие-то другие люди (но не слушающий): «мы с ними». Так, если преподаватель, обращаясь к студентам, говорит: «в следующий раз мы встретимся через неделю», он использует «мы инклюзивное», а если он использует конструкцию «мы разработали вопросы к экзамену», то имеется в виду «мы эксклюзивное», то есть «мы» подразумевает, например, коллектив преподавателей кафедры, не включающий студентов.

В ряде языков «мы инклюзивное» и «мы эксклюзивное» представлены разными местоимениями. Так, М.А. Даниэль указывает: «если мы возьмем, например, русское местоимение мы, то окажется, что в языках, где противопоставлены инклюзивное и эксклюзивное местоимение, ему соответствуют две различные местоименные формы – такое ‘мы’, которое включает адресата (‘мы’-инклюзивное) и такое ‘мы’, которое исключает адресата (‘мы’-эксклюзивное) ^{[3, с. 239]}. С.А. Максимов отмечает, что среди языков Европы указанное противопоставление эксплицитно представлено только в удмуртском ^[6]. Внутри категории инклюзивности также выделяются ядерный и расширенный инклюзив – ядерный подразумевает только говорящего и слушающего, расширенный – совокупность «говорящий + слушающий + еще какие-то люди».

Носители русского языка в большинстве случаев интуитивно различают контексты употребления инклюзивного и эксклюзивного местоимений «мы», при этом, как отмечает М.А. Даниэль, речь идет даже не о двух, а о трех видах местоимений – помимо противопоставления инклюзивного (в двух вариантах) и эксклюзивного формата, присутствует также «мы» нейтральное, в котором соответствующая оппозиция нейтрализована. Соответственно, носитель языка ориентируется в этих местоимениях, опираясь на интуицию и контекст произнесения фразы: допустим, без контекста в такой фразе, как «мы идем в кино», могут быть представлены и ядерный («мы с тобой идем в кино»), и расширенный («мы с тобой и с дедушкой идем в кино») инклюзив, и эксклюзив («мы с друзьями идем в кино, а ты остаешься дома»). Указанные значения распространяются как на само местоимение «мы» во всей совокупности его падежей («нас», «нам», «нами»), так и на его производ

В современных подкастах отмечается тенденция к экспансии расширенного инклюзива: обращаясь к аудитории, автор текста использует местоимение «мы» в значении «я + аудитория + другие люди». Анализ сплошной выборки текстов, произносимых ведущими и гостями подкастов, показал, что в большинстве случаев ведущий оперирует местоимением «мы», употребляя такие фразы, как «мы начинаем», «мы погружаемся», «мы идем в мир …» и пр. Конструкции такого типа подразумевают совместное погружение в определенную сферу двух / трех субъектов – ведущего, гостя (если он присутствует), и слушателя (слушателей). Подчеркнем, что в конкретном контексте оппозиция между инклюзивным и эксклюзивным «мы» практически не нейтрализуется: так, например, в вырванной из контекста фразе «мы рассмотрим» можно увидеть как эксклюзивное, так и инклюзивное «мы», однако в дальнейшем слушателю становится понятно, о каком именно варианте идет речь.

Например, когда авторы подкаста «Базаров порезал палец» ^[12], посвященного психологическому анализу литературных произведений и экспансии этих сведений на современную ситуацию, употребляют фразу «дорогие слушатели и слушательницы, мы просим уделить нам немного времени», подразумевается использование «мы»-эксклюзивного. В то же время, анализируя литературные произведения классической русской литературы, авторы подкаста используют такие фразы, как «все мы сейчас узнали в себе Николеньку», «мама постоянно живет в мыслях нашего героя», «говорит наш герой», «вот как маменька предстает перед нами в детстве» и пр.

Ту же тенденцию можно проследить в совершенно ином по своему смыслу и интенции подкасту «Суть еды» ^[14]: «присоединяйтесь к нашей прекрасной компании» («мы»-эксклюзивное в начале, когда автор подкаста призывает слушателей присоединиться к нему): такие контексты, как «история в наших тарелках», «наши истории за столом» и т.д. В другом кулинарном подкасте «Вкусное расследование», включенном в «Топ-100» по данным «Яндекс.Музыки» ведущий употребляет фразу «а мы уже на шоколадной фабрике» ^[13] и далее в легкой и доступной форме (подкаст производится «Детским радио» и рассчитан, прежде всего, на детскую и подростковую аудиторию) рассказывает о производстве шоколада.

В подкасте «Цена рабочего стресса и как его сократить» ^[15] используются такие фразы, как «Как рабочая обстановка может повлиять на наше самочувствие?», «Мы все знаем, что такое стресс», «Сегодня мы поговорим о плохом стрессе» и т.д. Иными словами, в большинстве случаев наблюдается расширенный инклюзив: единичный слушатель, воспринимая подкаст, понимает, что в «мы» включается не только он сам, но и другие потенциальные слушатели.

В целом, анализ сплошной выборки подкастов на платформе «Яндекс.Музыка» показал, что фразы с местоимением «мы» и его производными широко используют именно расширенный инклюзив: ведущий имплицитно предполагает, что его слушает большая аудитория, и обращаясь с «мы» к своему слушателю, формирует виртуальный контекст коллектива, который куда-либо следует за ним, слушает его и пр. – то есть задает координаты коммуникативной ситуации лекции или экскурсии. Для начала каждого выпуска подкаста характерно использование «мы»-эксклюзивного, которое автор употребляет, приглашая слушателей присоединиться к нему и его гостям («поддержите нас») либо к нему и к другой совокупности слушателей – тех, кто уже слушает данный подкаст и является лояльной аудиторией («мы уже обсуждали»). Это первоначальное «мы» сегментирует аудиторию, в обращении к новому слушателю предполагая имплицитный призыв вливаться, присоединяться, стать частью той совокупности, к которой в дальнейшем отсылает «мы инклюзивное».

Смысл использования расширенного инклюзива в подкастах, как представляется, обусловлен несколькими факторами. Во-первых, подкаст, в отличие от видеороликов и телепередач, не поддерживается визуальным рядом. Это одновременно и достоинство, и недостаток жанра: с одной стороны, подкаст можно прослушивать, параллельно занимаясь другими делами и не отвлекаясь на визуальный ряд. С другой стороны, в отсутствие визуальной поддержки вся смысловая нагрузка подкаста обусловливается воображением слушателя и подкрепляется словами ведущего, а также в ряде подкастов – записями звуков, которые призваны иллюстрировать описываемое. Например, в кулинарных подкастах часто используются звуки работающего миксера, шипения чего-либо, жарящегося на сковороде и т.д. Соответственно, использование «мы» подчеркивает эту включенность аудитории в некий процесс, описываемый ведущим подкаста.

Жанрово и по смыслу подкаст близок формату радиопередачи [Витвинчук, Журавлева], что ставит вопрос о необходимости сравнения использования «мы» в подкастах с использованием «мы» в радиоформате. Вопрос об инклюзивном и эксклюзивном местоимения «мы» в детских радиопередачах исследован Подвязкиной А.В.: «это местоимение может использоваться как в его инклюзивном (с целью объединения с аудиторией), так и в эксклюзивном (с целью самопрезентации) значении. Как правило, инклюзивность или эксклюзивность местоимения МЫ обусловлена характером радиопередачи, а следовательно, ситуацией общения» ^{[11, с. 274]}. Превалирование эксклюзивности или инклюзивности в рамках этого исследования не отмечено. Другие исследования местоимения «мы» в радиопередачах отсутствуют, что позволяет обозначить дальнейшие перспективы исследования. При этом ключевое отличие подкаста – в отсутствии ситуативности, то есть он прослушивается не в прямом эфире, а в том формате, который удобен слушателю. «Мы» радиоведущего ситуативно – оно подразумевает включение тех слушателей, которые в данный момент воспринимают эфир и могут, например, позвонить на радиостанцию или написать что-либо в комментариях в социальных сетях. «Мы» подкастера предполагает более широкий контекст: обращаясь к своей виртуальной аудитории он подразумевает, что некоторые слушают его запись не «в моменте», а через несколько месяцев или лет. Это обусловливает широкую представленность в подкастах «вневременного» контента: просветительской информации, разбора классических произведений и пр.

В целом, можно с уверенностью утверждать, что широкое распространение подкастов внесло новую грань в семантику местоимения «мы» в русском языке. По сравнению с «семантическим портретом» данного местоимения, выполненным в 2018 г. Е.В. Падучевой ^[10], в него добавились новые оттенки значения, а главное – произошло перераспределение в использовании «мы» в его различных функциях. Развитие жанра подкаста и прогнозируемый дальнейший рост стали основой экспансии использования «мы» в значении расширенного инклюзива.

Местоимение «мы» представляет собой саморепрезентацию ведущего / автора подкаста и, помимо лингвистического аспекта экспансии расширенного инклюзива, имеет место изменение паттерна в рамках типовой модели общения в СМИ. Ведущий предстает как лидер некоего имплицитно подразумеваемого коллектива, который вместе с ним ощущает / пробует / путешествует и пр. В совокупности с просветительской тематикой, распространенной в отечественных подкастах, это приближает ведущего к роли лектора, выступающего перед студенческой аудиторией, что косвенно способствует популярности подкастов у молодежи.