Современная музыка поклонения и исторические основания использования инструментальной музыки в христианском богослужении

Беломыцев Арсений Анатольевич ORCID: 0000-0003-4222-5737 начальник отдела профилактики экстремизма на религиозной почве Управления мониторинга в сфере межнациональных и межконфессиональных отношений, Федеральное агентство по делам национальностей 119454, Россия, г. Москва, пр. Вернадского, 76 Belomytsev Arsenii Head of the Department for the Prevention of Extremism on Religious Grounds of the Monitoring Department in the Field of Interethnic and Interfaith Relations, Federal Agency for Nationalities 119454, Russia, g. Moscow, pr. Vernadskogo, 76 abelomycev@mail.ru Другие публикации этого автора

Cовременная музыка поклонения (также известна как «музыка поклонения и прославления», англ. «contemporary worship music», «praise and worship music») – это разновидность жанра современной христианской музыки, предназначенная для исполнения на богослужениях. Современная музыка поклонения возникла в конце 1970-х гг. в среде американского евангелического протестантизма под влиянием миссионерской деятельности представителей Движения Иисуса, стремившихся выразить свое отношение к Богу с помощью современного, понятного широкому кругу верующих музыкального языка.

Стилистически современная музыка поклонения подобна поп- и рок-музыке, но обязательно включает в себя христианский по содержанию текст, несущий в себе как общехристианское содержание, так и выражающий вероучительные установки конкретной общины. Песни, обычно называемые «песнями прославления» или «песнями поклонения», исполняются на богослужениях так называемой «группой прославления», состав которой формируется наподобие светской поп- или рок-группы и в подавляющем большинстве случаев включает в себя исполнителей на электрогитарах, а также клавишных и ударных инструментах.

Одновременно с развитием жанра современной музыки поклонения формируется современный богослужебный стиль, в рамках которого современная музыка поклонения занимает ключевую роль. Данный стиль формируется в оппозиции к устоявшемуся богослужебному стилю, основами которого являются чтение Священного писания, пасторская проповедь и пение традиционных гимнов.

При этом использование новой музыки на богослужениях вступает в противоречие со сложившейся традицией, вызывая конфликт, напряжённость которого определяется фразеологическим сочетанием «войны поклонения» («worshipwars») ^[1].

Основные установки сторонников современной музыки поклонения заключаются в утверждении нравственной нейтральности музыки, актуальности ее использовании в миссионерских целях, а также ее несравненно большей привлекательности для невоцерковленных людей относительно традиционных гимнов и духовных песен. Противники использования современной музыки поклонениях чаще всего заявляют о недопустимости использования на богослужениях электронных и ударных музыкальных инструментов, «несущих дух бунтарства и безнравственности» и потому несовместимых с христианскими ценностями.

Для обоснования своей точки зрения сторонники включения современной секулярной музыки в основу богослужения апеллируют к тексту Священного Писания. По их мнению, ряд свидетельств указывает на отсутствие запрета на использование какого-то особого стиля музыки, музыкальных инструментов, а также танцевальных движений; при этом авторитет Ветхого Завета зачастую выступает центральным доводом в рамках приводимой аргументации.

В данной статье рассматриваются исторические свидетельства, позволяющие установить роль инструментальной музыки в храмовом и синагогальном богослужениях, в дальнейшем оказавших определяющее влияние на становление раннехристианского богослужения.

Храмовая богослужебная музыка. Музыкально-певческий элемент всегда сопровождал жертвоприношения в храмовом богослужении Древнего Израиля и рассматривался как особый вид обетной жертвы наравне с вещественной ^[2]. В исследовании Э. Фергюсона утверждается тесная связь музыки и культа жертвоприношений в храмовом богослужении ^[3].

Сложившаяся музыковедческая традиция в вопросах характера древнеиудейских храмовых культовых напевов полагается на фундаментальное исследование А. Ц. Идельсона «Jewish music: Its Historical Development»: ссылки на эту работу мы находим у Э. Фергюсона, К. К. Розеншильда, Р. Грубера ^{[3, 4, 5]}. В своем труде А. Ц. Идельсон выделяет такие свойства древнеиудейской храмовой богослужебной музыки, как последовательное одноголосие, импровизационность исполнения напевов, а также использование инструментального сопровождения ^[6].

Р. И. Грубер ^{[5, c. 85]} и К. К. Розеншильд ^{[4, c. 16]} отмечают главенство псалма в храмовой богослужебной музыке древнего Израиля. В данном исследовании мы будем использовать термин «псалом» как устоявшийся, хотя в употребление он вошел лишь в V веке н.э. – до этого у древних иудеев существовало иное название – «тегилла». Именно эти песнопения стали известны под греческим названием «псалом». Кроме этого названия в музыковедческой традиции принят термин «псалмодия», который обозначает разновидность богослужебного пения, особый тип распевной речитации, для которой характерны патетически приподнятая интонация и наличие мелодических вступления и заключения. Далее мы будем использовать термин «псалмодия» именно в этом значении, применяя его как к древнеиудейской, так и к христианской музыке.

Нет оснований полагать, что в музыкальном оформлении древнеиудейского Храма присутствовало многоголосие. Так, К. К. Розеншильд пишет о музыке на древнеиудейском богослужении следующее: «По складу музыка была одноголосной; знаменитые хоры, разделенные на полухория (антифонное пение), исполняли свои мелодии в унисон» ^{[4, c. 17]}. А. З. Идельсон также утверждает, что в богослужебной практике древнего Израиля псалмы исполнялись солистом (кантором) или хором (общиной) одноголосно ^[6]. В. П. Шестаков утверждает, что музыка раннего христианства «представляла собой унисонное пение» ^[7].

Подтверждение одноголосия мы находим и во второй книге Паралипоменон. По завершению строительства Храма Соломоном с восточной стороны жертвенника храмовые певцы из рода Давида «с кимвалами и с псалтирями и цитрами стояли на восточной стороне жертвенника, и с ними сто двадцать священников, трубивших трубами, и были, как один, трубящие и поющие, издавая один голос к восхвалению и славословию Господа» (2 Пар. 5:12).

Импровизационность древнеиудейских богослужебных напевов – так же, как и наличие развитой мелизматической орнаментации – связана, по мнению А. З. Идельсона, с устной передачей напевов ^[6]. Н. В. Лозовская рассматривает импровизационность как главный принцип повествования псалмодии, «придающий композиции псалмов гибкость и пластичность» ^[8]. Исследователь отмечает, что псалмопевец мог свободно варьировать устоявшиеся молитвенные тексты, накладывая их на импровизационное музыкальное полотно. Благодаря этому знакомые верующим строки священных текстов звучали по-другому, наполняя псалом новым содержанием.

Использование инструментального сопровождения. В храмовом богослужении псалмы сопровождали жертвоприношения и исполнялись с инструментальным сопровождением. Об этом свидетельствует трактат Мишны Таанит: «Каждую неделю в Храм приходила определенная смена когенов, левитов и просто евреев. Когены совершали жертвоприношения, левиты сопровождали это музыкой и пением, а просто евреи, представители данного маамада, стояли на своем месте в храмовом дворе как доверенные лица всего народа и следили за совершением жертвоприношений» ^[9].

Далее в трактате Таанит Вавилонского Талмуда мы встречаем рассказ о споре между двумя иудейскими учителями о том, какая музыка была более важна в храмовом богослужении: «Этот наставник (то есть Шмуэль) думал: вся суть песни – в устах (песнопение, сопровождающее жертвоприношение, может быть и без музыкального сопровождения). А этот наставник (то есть раби Шимон бен-Эльазар) думал: вся суть песни – в музыкальном орудии – то есть музыкальное сопровождение – это непременное условие ритуалов жертвоприношения» ^[10].

Богословская традиция приписывает авторство большинства псалмов царю Давиду, который исполнял их, сопровождая свою речитацию игрой на струнном щипковом инструменте. Таким образом, пение псалмов в сопровождении инструмента закреплялось авторитетом Ветхого Завета – библейский образ царя Давид неотъемлемо связан с музыкой. Так, Давид был избран играть на гуслях перед Саулом – благодаря его игре злой дух отступал от царя и к нему возвращался разум (1 Цар. 16:14-23; 18:10; 19:9), он сочинил плач на смерть Саула и Ионафана (2 Цар. 1:17); известна хвалебная песня Давида Господу «когда Господь избавил его от руки всех врагов его и от руки Саула» (2 Цар. 22:1-51). Далее упоминается прямое указание на прославление Господа с помощью музыкальных инструментов: «Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систрах, и на кимвалах» (2 Цар. 6:5). Описание этого же события мы встречаем в 1 Пар. 13:8: «Давид же и все Израильтяне играли пред Богом из всей силы, с пением, на цитрах и псалтирях, и тимпанах, и кимвалах и трубах».

Другие свидетельства Ветхого Завета также позволяют утверждать, что пение и «бряцание», т.е. вокальная музыка (как сольная, так и хоровая) и игра на музыкальных инструментах являлись основными формообразующими элементами псалмов как основного жанра богослужебной музыки в Иерусалимском Храме: «Славьте Господа, провозглашайте имя Его; возвещайте в народах дела Его; пойте Ему, бряцайте Ему» (1 Пар.16:8-9). В Псалтири неоднократно встречаются свидетельства существования певческой традиции, связанной с инструментальным сопровождением. Приведем лишь некоторые из них:

«Славьте Господа на гуслях, пойте Ему на десятиструнной псалтири. Пойте Ему новую песнь; пойте Ему стройно, с восклицанием» (Пс. 32: 2-3);

«Восшел Бог при восклицаниях, Господь при звуке трубном. Пойте Богу нашему, пойте; пойте Царю нашему, пойте» (Пс. 46: 6-7);

«Радостно пойте Богу, твердыне нашей; восклицайте Богу Иакова! Возьмите псалом, дайте тимпан, сладкозвучные гусли с псалтирью; трубите в новомесячие трубою» (Пс. 80: 2-4);

«Благо есть славить Господа и петь имени Твоему, Всевышний, возвещать утром милость Твою и истину Твою в ночи. На десятиструнном и псалтири с песнью на гуслях» (Пс. 91: 2-4);

«Пойте Господу с гуслями, с гуслями и с гласом псалмопения; при звуке труб и рога торжествуйте пред Царем Господом» (Пс. 97: 5-6);

«Воспрянь, псалтирь и гусли! Я встану рано. Буду славить Тебя, Господи... буду воспевать Тебя среди племен» (Пс. 107: 3-4);

«Пойте Господу песнь новую, хвала Ему в собрании святых... Да хвалят имя Его с ликами, на тимпане и гуслях ла поют Ему... Да будут славословия Богу в устах их» (Пс. 149: 1, 3, 6).

«Хвалите Его со звуком трубным, хвалите Его на псалтири и гуслях. Хвалите Его с тимпаном и ликами, хвалите его на струнах и органе. Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных» (Пс. 150: 3-5).

При передаче царства своему сыну Соломону Давид проводит реформу музыкального оформления богослужения, увеличив количество храмовых музыкантов. Первая книга Паралипоменон (1 Пар. 23: 2-5) свидетельствует о том, что при Давиде из 38 тысяч левитов 4 тысячи были избраны музыкантами. Кроме того, Давид отделяет троих сыновей, чтобы они «провещавали на цитрах, псалтирях и кимвалах». В дальнейшем и сами сыновья Давида, и их дети «под руководством отца своего пели в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами... И было число их с братьями их, обученными петь пред Господом, всех, знающих сие дело, двести восемьдесят восемь» (1 Пар. 25,1; 6-7). Таким образом, существуют основания утверждать, что в X веке до н.э. в богослужениях участвовали профессиональные музыканты и певчие.

В Первой книге Паралипоменон приводится свидетельство о том, что профессиональные музыканты Давида продолжили службу в храме Соломона: «Вот те, которых Давид поставил начальниками над певцами в доме Господнем, со времени поставления в нем ковчега. Они служили певцами пред скиниею собрания, доколе Соломон не построил дома Господня в Иерусалиме. И они становились на службу свою по уставу своему» (1 Пар. 6:31, 32). В Третьей Книге Царств утверждается, что сам Соломон сложил 1005 песен (3 Цар. 4:32). К. К. Розеншильд отмечает существование в этом периоде разных песенных жанров, среди которых выделялись свадебные, «очевидно составившие основу знаменитой «Песни песней» Соломона» ^{[4, c. 17]}. Р. И. Грубер полагает, что именно во времена царя Соломона образуются значительные инструментальные ансамбли: в частности, в торжествах во время освящения Храма Соломона участвовало 120 священников с трубами ^{[5, c. 255]}. О масштабе и размахе таких культовых торжеств в I в н.э. свидетельствует и Иосиф Флавий. По его утверждению – по всей видимости, историк сильно преувеличивал – в одном таком пышном культовом торжестве принимали участие 200 тыс. певцов, 200 тыс. трубачей, 40 тыс. арфистов и 40 тыс. исполнителей на систрах ^[11].

Вернувшись из вавилонского пленения, израильтяне, освятив восстановленный Храм и стены, славили Господа хвалебными и благодарственными песнями (Неем. 12: 27-47). Восстановление Храма вызывает новый расцвет музыкального искусства. В книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова, описываются действия певцов во время торжественного жертвоприношения во времена первосвященника Симона II: «Тогда сыны Аароновы восклицали, трубили коваными трубами и издавали громкий голос в напоминание пред Всевышним. Тогда весь народ вместе спешил падать лицем на землю, чтобы поклониться Господу своему, Вседержителю, Богу Вышнему; а песнопевцы восхваляли Его своими голосами; в пространном храме раздавалось сладостное пение, и народ молился Господу Всевышнему молитвою пред Милосердым, доколе совершалось славословие Господа, и так оканчивали они службу Ему» (Сир. 50, 1; 12; 16-21).

Отдельное место отводится музыке на богослужении при царе Езекии. Езекия «поставил…левитов в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами, по уставу Давида и Гада, прозорливца царева, и Нафана пророка, так как от Господа был устав этот чрез пророков Его. И стали левиты с музыкальными орудиями Давидовыми и священники с трубами. И приказал Езекия вознести всесожжение на жертвенник. И в то время, как началось всесожжение, началось пение Господу, при звуке труб и орудий Давида, царя Израилева. И все собрание молилось, и певцы пели, и трубили трубы, доколе не окончилось всесожжение» (2 Пар. 29:25-28). Необходимо отметить, что всесожжение от начала до конца сопровождалось пением Господу под аккомпанемент труб.

В подтверждение использования инструментальной музыки в Храме выступают слова Э. Фергюсона: «Инструментальная музыка активно использовалась в Храме, так как была связана с жертвоприношениями животных» ^[3]. Это утверждение находит свое подтверждение в Чис. 10:10: «И в день веселия вашего, и в праздники ваши, и в новомесячия ваши трубите трубами при всесожжениях ваших и при мирных жертвах ваших, – и это будет напоминанием о вас пред Богом вашим. Я Господь, Бог ваш».

Раввинистическая литература также подтверждает использование инструментов в Храме. Фергюсон приводит отрывок главы пятой трактата Сукка:

«И Левиты без числа с арфами, лирами, кимвалами и трубами и другими инструментами были там, на пятнадцати ступенях, ведущих их двора израильтян в двор женщин, соответственно пятнадцати песням восхождения в Псалмах (119-133). Именно на них (а не на стороне жертвенника, где они играли во время жертвоприношений) стояли Левиты с инструментами своими и воспевали песни свои».

Приведенные свидетельства указывают на неотъемлемую роль инструментального сопровождения в древнеиудейском богослужении. Исследования музыковедов и анализ священных текстов позволяют рассматривать роль одноголосия, инструментального сопровождения и импровизационности исполнения напевов в качестве определяющей в рамках храмового богослужения.

Вместе с тем необходимо отметить, что преемство музыкальной богослужебной традиции между Храмом и ранним христианским богослужением было опосредовано синагогальной богослужебной практикой.

Синагога возникает в дохристианское время в качестве альтернативной формы поклонения, независимой от Храма и жертвоприношений. К первому веку ее организация и конкретные процедуры были хорошо развиты. В синагоге отсутствовали жертвоприношения и сложная обрядность, богослужение имело скорее духовный и словесный характер. До разрушения Второго храма римлянами в 70 г. н.э. синагога выполняла функции дополнительного института еврейской религии; после его разрушения она становится центром религиозной жизни Древнего Израиля. Молитвы заняли место жертвоприношений, а музыкальное оформление изменяется и приспосабливается к новым нуждам.

Нет оснований считать, что такие свойства музыкального оформления синагогального богослужения, как одноголосие и импровизационность были утрачены со времен Храма – об этом свидетельствует упомянутое выше исследование А. Ц. Идельсона. Исследователь, изучив синагогальные напевы Йемена и некоторых областей бывшего Вавилонского царства (еврейские общины которых давно откололись от основной массы иудейских общин в Палестине и чье богослужение оказалось "законсервировано") пришел к выводу, что наиболее характерными свойствами древнеиудейской синагогальной музыки являются последовательное одноголосие, (как отмечает исследователь, вокального происхождения); наличие типовых мелодических моделей и импровизационность ^[6].

При этом характерная черта Храмового богослужения – использование музыкальных инструментов – полностью исчезает в синагоге. Музыка присутствует теперь в основном по субботам и праздникам, следовательно, музыкальным инструментам, требовавшим настройки (что рассматривалось в качестве работы, запрещенной в субботу), не осталось места в синагогальном богослужении. На протяжении многих веков синагогальная музыка оставалась полностью вокальной, а единственным инструментом, используемым в духовных целях, оставался шофар (бараний рог), не нуждавшийся в настройке.

Более того, по утверждению Э. Фергюсона, раввинами предпринимались определенные попытки устранить инструментальную музыку не только из синагогального богослужения, но и из повседневной жизни. По их мысли, отказ от игры на инструментах будет выражать собой скорбь по разрушенному Второму Храму. Э. Фергюсон отмечает, что некоторые раввины хотели подвергнуть запрету не только инструментальную музыку, но и пение, но в Талмуде говорится, что «только музыкальные инструменты запрещены» на праздниках и субботу ^[3].

Исторически поклонение в синагоге было связано с молитвой и чтением Писания и исключало жертвоприношения; к синагогальному богослужению, в качестве дополнения, было добавлено пение псалмов. После разрушения Второго Храма музыкальное оформление синагогального богослужения изменяется и приспосабливается к новым нуждам, наследуя такие свойства храмовой культовой музыки, как одноголосие и импровизационность. Основным отличием становится отсутствие инструментов – мы не находим ни одного подтверждения использования инструментальной музыки в синагогальном богослужении. Шофар (бараний рог) в богослужебной практике не использовался: он служил для созыва верующих и в этом смысле едва ли может рассматриваться в качестве музыкального инструмента. В сущности, отсутствие инструментов в синагогальном богослужении оставалось истиной вплоть до сравнительно недавнего времени (в начале XIX века в реформистских синагогах появляется орган).

Таким образом, рассмотренные материалы подтверждают позицию сторонников современной музыки поклонения, касающуюся безусловного использования инструментальной музыки в ветхозаветный период – так же, как и отсутствия каких-либо ограничивающий положений в отношении стиля исполняемой музыки. Не вызывает противоречий и характерная импровизационность, выступившая генетическим источником практики «наложения» текстов духовного содержания на разную в стилевом и жанровом отношении музыкальную основу.

Вместе с тем прерывание традиции использования музыкальных инструментов в синагогальный период ставит под сомнение прямое музыкальное преемство между ветхозаветным и новозаветным богослужениями, требуя детального рассмотрения собственно литургии ранних христиан. С учетом контекста проблематики современной музыки поклонения, включающего разработку оснований включения в пространство сакрального секулярных культурных форм, изучение особенностей музыкальной богослужебной традиции ранней христианской церкви открывает перспективу дальнейших исследований.