Из истории англо-индийской политической сатиры XIX в.: «Индия в 1983 г.» Т. Харт-Дэвиса

Никитин Дмитрий Сергеевич кандидат исторических наук ведущий библиограф, Национальный исследовательский Томский государственный университет 634050, Россия, Томская область, г. Томск, ул. Ленина, 36 Nikitin Dmitrii PhD in History Leading Bibliographer, National Research Tomsk State University 634050, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, ul. Lenina, 36 nikitds33@gmail.com Другие публикации этого автора

Специфические исторические условия, сложившиеся в Индии во второй половине XVIII – XIX в. – превращение ее в колониально зависимую территорию, создание и укрепление английского административного аппарата, проникновение английского капитала и миссионерская деятельность, – способствовали возникновению в стране англо-индийской общины. Община, состоявшая из англичан, переехавших жить в Индию, и их детей, родившихся уже в колониях, занимала особое положение в индийском обществе, и это оказывало серьезное влияние на мировосприятие, осознание своего места в мире, отношения с коренным населением страны, что, в среди прочего, находило выражение в мемуарной литературе и художественных произведениях.

Одной из важных особенностей англо-индийской общины была ее замкнутость, отрыв от коренного населения в условиях постоянного взаимодействия с ним. Если в XVIII – первой половине XIX в. англичане, жившие в Индии, отчасти перенимали внешнюю сторону восточного образа жизни, то во второй половине столетия англо-индийская община переориентируется на подчеркнутое сохранение европейской идентичности, своей «цивилизованности» и «непохожести» на индийцев. Одной из причин этого, вероятно, было народное восстание 1857–1859 гг., которое английские современники часто называли «Великим мятежом» ^{[1, 2, 3]}. На начальном этапе восстание поставило под вопрос дальнейшее существование британского правления в Индии, и потому (несмотря на то, что оно было в итоге подавлено) страх перед возможным его повторением усиливал недоверие между англо-индийцами и местными жителями. Это приводило к тому, что любые беспорядки, которые происходили в разных частях страны, воспринимались как почва для нового «Великого мятежа», и опасения по этому поводу использовались колониальными властями как основание для подавления разного рода народных выступлений ^{[4, p. 175]}. Однако неприязнь консервативной части англо-индийской общины равным образом распространялась и на политическое движение индийской интеллигенции, требовавшей увеличения доли индийцев в управлении страной. Идейной основой этих требований был Манифест королевы Виктории 1858 г., появившийся в результате «Великого мятежа» и провозглашавший свободный доступ к государственной службе для всех подданных империи, поэтому зарождающееся национальное движение открыто выступало за сохранение британского правления, полагая необходимым исправление отдельных его недостатков путем мирным, конституционным путем. Это, в свою очередь, воспринималось англо-индийцами как посягательство на их привилегии.

Важным этапом в усилении противоречий между англо-индийской общиной и национальным движением стала общественная дискуссия вокруг законопроекта (билля) Илберта в 1883 г. Законопроект предполагал устранить из уголовного судопроизводства «любую судебную дискриминацию, основанную исключительно на расовых различиях» ^{[5, p. 421]}. Таким образом, индийские судьи должны были получить право судить европейцев, которым ранее не обладали. Это предложение вызвало бурные протесты англо-индийского сообщества. Для защиты интересов общины была создана Англо-индийская оборонительная ассоциация, которая посредством митингов, обращений к вице-королю и британскому парламенту оказывала давление на индийское правительство с целью сохранения status quo ^[6]. Пример самоорганизации, показанный англо-индийцами, позволил им добиться изменения положений законопроекта, однако дискуссия вокруг билля Илберта имела несколько важных последствий. Во-первых, он способствовал росту напряженности между индийцами и англо-индийцами. В частности, «Индийский листок», распространявшийся несколькими патриотическими ассоциациями, сообщал: «Личные и классовые интересы англо-индийцев часто находятся в прямом противоречии с целями, которые все реформаторы, будь то индийцы или англичане, имеют в виду… Их фанатичное противостояние [вице-королю] лорду Рипону … находит свое отражение в противостоянии представителей их класса всем генерал-губернаторам и государственным деятелям, чья память наиболее дорога индийскому народу» ^{[7, p. 1]}. Во-вторых, билль Илберта в известной степени стал важным рубежом в развитии индийского национализма ^{[8, p. 552]}, ускорив объединение патриотических сил в стране, что спустя два года привело к созданию Индийского национального конгресса (ИНК) – самой действенной силы в развивающемся национальном движении.

Эти факторы привели к тому, что законопроект Илберта, как и правление либерального вице-короля Рипона в целом, надолго остался в памяти англо-индийцев как пример «неправильной» политики, не отражающей британские интересы в колониях. Одной из форм выражения недовольства политикой Рипона стала публицистика и литература. В 1880-х гг. сатира, высмеивание национального движения и его английских сторонников, становятся заметным явлением в англо-индийской литературе. Билль Илберта, в частности, оказал заметное влияние на мировоззрение молодого Редьярда Киплинга. Его отец Локвуд называл Рипона «ужасным бедствием» и утверждал, что только его отставка в 1884 г. помешала англо-индийцам «сойти с ума от досады и страха» ^{[9, p. 23]}. Сам Редьярд был также возмущен законопроектом, по которому «туземные судьи могли судить белых женщин» ^{[10, p. 28]}, и впоследствии неоднократно обращался к критике национального движения в Индии ^{[11, 12]}.

Заметным англо-индийским литературным памятником периода «агитации за билль Илберта» ^{[13, p. 3]} стал «футуристический» анонимный памфлет «Индия в 1983 году», выдержавший в конце XIX в. несколько переизданий – два в 1883 г., 1888 и 1896 гг. Памфлет пытался представить картину индийского будущего без англичан, которое станет результатом поощрения «бенгальских бабу» ^{[14, p. 10]} – столичной интеллигенции, требующей расширения прав индийцев в управлении страной. Автор предполагал, что идеи парламентской демократии в Индии окажутся несостоятельными, и страна погрузится в состояние войны, в «старые добрые времена двухсотлетней давности»: «Разграбление и сожжение Бомбея долго потом воспевалось в маратхских балладах… Объединенные силы русских и афганцев вторглись в Пенджаб, разграбили Лахор и двинулись на Дели, в то время как генерал Ахмед Шах, который быстро задушил старого главнокомандующего, а затем провозгласил себя главой войск, а впоследствии императором Дели, медленно продвигался с востока, чтобы встретить их» ^{[13, p. 137]}. «Туземный парламент» почти целиком состоит из «бабу и лиги образованных индусских бакалавров» ^{[13, p. 47]}, и только пять парламентариев представляли другие категории общества. Среди них выделяется последний из оставшихся в Индии англичан – А. О. Юмбоуг, «депутат от Симлы, единогласно избранный обитателями госпиталя имени Рипона, ныне превращенного в сумасшедший дом – почти единственное здание на этой некогда праздничной горной станции» ^{[13, p. 49–50]}. Под этим именем в памфлете выведен отставной чиновник Индийской гражданской службы Аллан Октавиан Юм, впоследствии ставший одним из основателей Национального конгресса и широко известный как «отец ИНК» ^[15].

«Индия в 1983 году» пережила короткий, но бурный период популярности. Ведущая индийская газета «Таймс оф Индиа» писала, что в памфлете «нет ни одной скучной страницы», и он способен обратить общественное внимания на опасность «пренебрежения основными расами Индии ради пользы бенгальских бабу» ^{[16, p. 2]}. В 1892 г. англо-индийский обозреватель «Таймс оф Индиа» вспоминал некоторые пассажи из памфлета ^[17] в связи с вызвавшим скандал письмом А. О. Юма, посвященным опасности народного восстания в Индии ^{[18, с. 317–321]}. В начале XX в. исследователь Э. Ф. Оутен называл памфлет одним из «достижений англо-индийской литературы» ^{[19, p. 128]}. В свою очередь, для индийской периодической печати публикация памфлета стала еще одним поводом заявить о проблемах и требованиях народа. Газета «Нибандх Чандрика», в частности, писала: «Мы не знаем, когда наступит обсуждаемый золотой век. Нынешнее положение страны таково, что народ задавлен тяжелым бременем налогов; доверие, оказываемое нам нашими правителями, таково, что они не позволяют нам держать в руках даже палку… Надежды на золотой век в будущем… могут оказаться верными. Но в ожидании будущего счастья не избежать нынешних неприятностей» ^{[20, p. 5]}.

Хотя памфлет был опубликован анонимно, впоследствии имя автора стало известно. Им оказался Томас Харт-Дэвис (1849–1920) – чиновник колониальной администрации, двадцать восемь лет служивший на разных постах в Бомбейском президентстве (главным образом, в Синде). Несмотря на критику национального движения в 1880-е гг., с приходом к власти в Великобритании кабинета Г. Кэмпбелл-Баннермана Харт-Дэвис был избран в Палату общин от Либеральной партии и примкнул к активным сторонникам Индийского национального конгресса, став членом Британского комитета ИНК. В парламенте Харт-Дэвис неоднократно выступал в поддержку расширения местного самоуправления в Индии и принятия закона об индийских советах, впоследствии известного как «реформа Морли-Минто», чем вызывал большое удивление бывших сослуживцев ^{[21, p. 127]}. Однако в индийских условиях 1880-х гг. памфлет «Индия в 1983 г.» мог, скорее, причинить вред зарождающемуся национальному движению в стране, поскольку способствовал формированию у англо-индийского сообщества превратного представления о целях, задачах и методах движения, бывшего в то время лояльным по отношению к британскому правлению и колониальной администрации. Результатом этого становилось то, что существенная часть англо-индийцев консервативных взглядов не только не способствовала расширению в Индии демократических свобод, но и, напротив, последовательно выступала за подавление национального движения. В этой позиции проявились опасения англо-индийского сообщества за сохранность его привилегий и особого положения в стране, а также его замкнутость, не позволявшая принять перемены, за которые выступала патриотически настроенная часть индийской интеллигенции. В этих обстоятельствах литература и публицистика, особенно сатирического характера, были важным инструментом для выражения интересов сообщества, противостоящего посягательствам на свои права.