Теоретические вопросы квалификации знания в качестве научной информации и критериев его объектности для попадания в сферу действия правового регулирования и грантовая поддержка науки в странах БРИКС (на примере исследований в военной сфере) как один из путей финансирования научного поиска

Беликова Ксения Михайловна ORCID: 0000-0001-8068-1616 доктор юридических наук профессор кафедры предпринимательского и корпоративного права, ФГБОУ ВО «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)», профессор 125993, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 9 Belikova Ksenia Michailovna Doctor of Law Professor of the Department of Entrepreneurial and Corporate Law, Kutafin Moscow State Law University, Professor 125993, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9 BelikovaKsenia@yandex.ru Другие публикации этого автора

Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта №18-29-15030 мк
Acknowledgements. The reported study was funded by RFBR according to the research project No 18-29-15030 mk

Ранее в наших работах [1. С. 8-21 и др.], опираясь на наше личностное знание и правовые акты, доктрину и судебную практику стран БРИКС, мы касались вопроса правовой и иной квалификации общественного и личностного знания, сведений и т.п. в виде научной информации.

Ввиду того, что научное знание с позиции норм и положений о защите интеллектуальной собственности, а также проблем, с которыми сталкиваются как авторы, изобретатели, ученые, продуцирующие его, так и государство, как субъект, призванный для преумножения своих конкурентных преимуществ вводить специфические особенные способы и механизмы защиты процесса преумножения научного знания и охраны его результатов (инновационных разработок и пр.), будучи направленным на поддержание функционирования всех сфер жизни общества, занимало и занимает в ней особое место, обратимся в настоящей статье к исследованию теоретических вопросов квалификации знания в качестве научной информации и критериев его объектности для попадания в сферу действия правового регулирования. Обратимся также к исследованию вопроса получения научной информации в результате грантовой поддержки науки в странах БРИКС (на примере исследований в военной сфере) как одного из путей научного поиска.

Исследователи научной информации и способов ее защиты отмечают [2. С. 34-37], с одной стороны, наличие актов рекомендательного характера на уровне наднациональных интеграционных объединений, содержащих: 1) определения научно-технической информации– это, например, Модельный закон Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ «О научно-технической информации» 2000 г. («научно-техническая информация - сведения о документах и фактах, получаемых в ходе научной, научно-технической, инновационной и общественной деятельности» - ст. 1 Модельного закона 2000 г. ^[3]), и 2) подходов к обращению с научной информацией (scientificinformation наряду с scientificpublications и researchdata) - это, например, Рекомендация Европейской комиссии об обеспечении доступа и хранения научной информации 2012 г.^[4], и с другой, наличие институциональной инфраструктуры, посвящающей свою деятельность такой информации – например, это Всероссийский институт научной и технической информации Российской академии наук (ВИНИТИ РАН) (URL: http://www.viniti.ru/ (дата обращения: 18.11.2021)), Институт научной информации по общественным наукам Российской академии наук (ИНИОН РАН) (URL: http://inion.ru/ (дата обращения: 18.11.2021)) и др.

Ввиду отсутствия, как правило, легальных определений научной информации на национальном и др. уровне сформулировать определение (квалифицировать) и признаки (объектность) научной информации можно разными путями.

Например, можно отталкиваться от понятия «информация», зафиксированного в различных источниках (нормативные и судебные акты и документы, доктрина), рассматривая научную информацию как ее часть в противовес технической и иной информации в разных контекстах (в том числе с позиции полезности/экономической ценности – возможно, этот критерий позволил ранее числить информацию среди объектов прав в Гражданском кодексе РФ).

Так, в международных актах, скажем, Кодексе этики исламской информации 1996 г., принятом на V сессии Постоянного комитета по вопросам информации и культуры Организации исламская конференция, состоявшейся в Дакаре (Республика Сенегал), 27–28 марта 1996 г. закреплено, что поскольку ислам не разграничивает религию и светское существование, а представляет собой систему ценностей из политических, социальных и моральных принципов, в совокупности формирующих особый образ жизни с культурной индивидуальностью, выраженной четкими чертами, информация как таковая в исламских государствах должна быть нацелена на укрепление исламского вероучения, шариата и морали в жизни мусульман и на реализацию всеобщих преклонения перед Аллахом и праведности. По сути, для отражения изменений эпохи закрепляется ответственность исламской информации (как и других социальных институтов) за придание исламской индивидуальности новых концепции и энергии для развития.

В национальных актах - законах, скажем, Федеральном законе Российской Федерации от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» ^[6] в ст. 2 дается определение информации, согласно которому она представляет собой сведения (сообщения, данные) о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления. Или Законе Индии «Об информационных технологиях» 2000 г. ^[7], который в п. (v) ст. 2 гласит, что, с одной стороны, информация (information) включает в себя данные (data), текст, изображения, звук, голос, коды, компьютерные программы, программное обеспечение и базы данных или микрофильмы или созданные компьютером микрофиши, а, с другой стороны, данные (data) согласно п. (о) той же статьи являются представлением информации, знаний, фактов, понятий или инструкций (representation of information, knowledge, facts, concepts or instructions), которые готовятся или уже готовы в формализованном виде, и предназначены для обработки, обрабатываются или были обработаны в компьютерной системе или компьютерной сети, и могут быть в любой форме (включая компьютерные распечатки, магнитные или оптические носители, перфокарты, перфоленты), либо хранятся в памяти компьютера.

Отметим, что в КНР анализ трех законов в сфере регулирования данных (数据) – «О защите персональных данных» (вступил в силу с 1 ноября 2021 г.), «О безопасности данных» (вступил в силу 1 сентября 2021 г.) и «О сетевой безопасности» (вступил в силу с 1 июня 2017 г.), - создавших современную систему правового регулирования данных и информации, можно уяснить роль и место информации, исходя из того, что Закон «О сетевой безопасности» предусматривает определение только «сетевых данных», понимаемых как электронные цифровые данные в информационных сетях, и «персональных данных», понимаемых как персональная информация)., а Закон «О защите персональных данных» защищает персональные данные, тогда как определение, предусмотренное Законом КНР «О безопасности данных» относит к данным любые записи вне зависимости от того, находятся ли они в электронной цифровой форме или нет. Кроме того, из сферы действия последнего исключаются а) обработка данных, имеющих отношение к государственной тайне ^[8], и б) обработка военных данных ^[9]. Пониманию помогает и исследование положений Закона «О научно-техническом прогрессе» 1993 г. (в ред. 2007 г.) ^[10], поправки в который обсуждаются в настоящее время в части создания инвестиционного механизма для обеспечения стабильной поддержки фундаментальных исследований и увеличения доли средств на фундаментальные исследования (basic research) в общей сумме средств на исследования и разработки для укрепления потенциала таких исследований и форсирования создания инноваций и др. ^[11]. Последний оперирует понятием «научные исследования», делая акцент на процесс, а не на предпосылку или результат описываемого процесса, которые связаны (обусловлены) наличием научной информации.

Подобно этому в ЮАР, скажем, законы «О содействии доступу к информации» 2000 г. ^[12], «О перехвате сообщений и предоставлении информации, связанной с коммуникациями» 2002 г. ^[13] и др. не содержат понятия «информация». Первый из них, например, оперирует понятием «записи»/ «записи органов публичной власти» (records/records of public bodies), также не определяя их.

В Бразилии Общий закон «О защите данных» 2018 г. ^[14] определяет данные как информацию, относящуюся к физическому лицу, которое идентифицировано или может быть идентифицировано ^[15]. А Закон «О доступе к информации» 2011 г. ^[16] определяет понятие опять-таки публичной информации, говоря о доступе к ней.

В судебных решениях, например, решении Межамериканского суда по правам человека 2006 г. Claude Reyes et al. v. Chile [17. С. 50-60], в котором ключевым был вопрос права граждан на доступ в информации, в частности, информации, находящейся в распоряжении государства, дается понятие «публичная информация» («официальная информация», «информация, находящаяся в распоряжении государства»), которое полезно для указанной цели, если иметь ввиду, что научно-исследовательские работы, получающие такой статус, могут выполняться на основе госзаказа ^[18] или финансироваться через государственные фонды [19. С. 23-35] (напр., РФФИ в РФ (URL https://www.rfbr.ru/rffi/ru/ (дата обращения: 19.11.2021)), Общественный фонд – Координатор повышения квалификации персонала топ-уровня (Fundação Pública – Coordenação de aperfeiçoamento de pessoal de nível superior - CAPES (URL https://www.gov.br/pt-br/orgaos/fundacao-coordenacao-de-aperfeicoamento-de-pessoal-de-nivel-superior (дата обращения: 21.11.2021))), действующий от имени Вооруженных сил и Министерства обороны (Forças Armadas (Exército e Aeronáutica) e do Ministério da Defesa (ESG, ESD, CENSIPAM e HFA)) Бразилии и т.д.) или министерства (напр., Министерства обороны РФ ^[20]) в противовес финансированию из частного сектора (напр., со стороны частных военных компаний и др.).

Отметим попутно, что подобным образом Конституция ЮАР 1996 г. оперирует в ст. 32 понятием «информации, находящейся в распоряжении государства» (information held by the state), а кроме того - «информации, находящейся в распоряжении иных лиц, которая необходима для осуществления или защиты каких-либо прав» (information that is held by another person and that is required for the exercise or protection of any rights), говоря, что любой имеет право доступа к ней ^[21].

Отметим также, что еще в Окинавской Хартии Глобального информационного общества, принятой лидерами стран G8 22 июля 2000 г. (Окинава)(URL http://www.kremlin.ru/supplement/3170 (дата обращения: 20.11.2021)), отмечалось, что существующий в настоящее время неравный доступ к получению информации, ее приватизация и монопольное владение требуют от каждого государства, с одной стороны, - гармоничного распределения между государственным и частным секторами систем коммуникации и элементов информатизации, с другой стороны, - подготовки на государственном уровне правовой и социальной базы для сформирования информационного общества на национальном уровне и успешного взаимодействия в глобальном масштабе [22. С. 29-31 и др.].

В экономической (равно как и в юридической [23. С. 150-158]) доктрине – например, информация является или благом, самостоятельная полезность которого определяется снижением неопределенности (неоклассический подход К. Эрроу [24. С. 31-43; 25. С. 23-31]); или знанием вероятности получения определенной полезности от имеющейся информации (теория ожидаемой полезности О. Моргенштерна, Дж. фон Неймана ^[26]). Поэтому в целях учета мнения экономической науки одним из критериев научной информации следует принять во внимание необходимость ее «полезности для общества».

С другой стороны, развивая и подчеркивая «полезность» как таковую, можно формулировать понятие научной информации с помощью социальных понятий через анализ принципов профессиональной этики научного работника (учёного), отраженных в кодексах. Однако, например, в кодексе такого рода кодекс ФГБНИУ «Государственный институт искусствознания», закреплены принципы, на которые належит опираться ученому и которые позволяют оценить, какого рода информация, полученная ученым, может считаться научной. В их числе, скажем, принцип новизны научного знания и др. (URL: http://sias.ru/upload/iblock/d78/kodeks-etiki.pdf (дата обращения: 19.11.2021))

В связи с этим возникает вопрос, можно ли при существующих различиях в содержании понятия «информация» прийти к какому-либо сходному понятию «научная информация»? Частично ответы можно найти в публикациях, отмечающих характерные, по мнению их авторов, черты, присущие именно научной информации [2. С. 34-37; 27. С. 10-13; 28; 29. С. 12-18; 30]. К ним отнесены такие особенности и отличия научной от любой иной информации, как способы получения, обработки и использования, например: получение происходит в процессе познания и исследования, производимых на основе уже имеющихся данных и сведений, отражающих объективные закономерности природы, общества, мышления; обработка состоит в абстрактном обобщении на основе логического мышления и адекватном отображении выявленных ранее (согласно имеющемуся уровню развития науки) объективных закономерностей; использование основано на постоянном практическом подтверждении и осуществляется обществом (рис. 1).

Рис. 1. Основа научной информации и ее понимание

Источник: материалы из сети Интернет (©авторы презентации на MyShared)

С учетом обозначенных выше отличий научной информации от любой иной, мы считаем, что информация является научной, если она содержит сведения или данные, полученные в результате познания или абстрактного обобщения объективных закономерностей, выявленных впервые или ранее. Такое определение позволяет сформулировать два критерия, присущих только научной информации: первый – научная информация как выявленный впервые результат познания, второй – научная информация как итог абстрактного обобщения выявленных ранее закономерностей. Подобные критерии помогут правильно квалифицировать научную информацию как обладающую новизной и как дополняющую/расширяющую границы познания (соответственно эти критерии можно сокращенно назвать - «новизны» и «расширения границ»), что, в свою очередь, будет способствовать ее оценке в плане последующего практического применения.

На наш взгляд, нормативная фиксация сформулированного выше определения позволила бы отграничивать те знания, которые позиционируются или могут позиционироваться в той или иной степени как научные (напр., алгоритм поклейки обоев в видеоролике, размещенном на Youtube, опыты Й.Менгеле в концлагере «Освенцим» (Аушвиц)^[31] и т.п.) с тем, чтобы все большее воплощение в жизнь находила Декларация ГА ООН 1975 г. об использовании научно-технического прогресса в интересах мира и на благо человечества ^[30].

Что касается грантов, как одного из механизмов практико-юридического оформления путем поиска научной информации, то, как отмечается применительно к Индии ^[32], например, большая часть доступного финансирования поступает от правительства Индии [33. P. 252-273]. Подтверждением тому служит, например, деятельность Grants-in-Aid Организации оборонных исследований и разработок (Defence Research and Development Organisation, DRDO) Министерства обороны Индии (URL: https://www.drdo.gov.in/life-sciences-research-board/application-grant (дата обращения: 20.11.2021)) и Комиссии по университетским грантам Индии (University Grants Commission of India) (URL: https://www.ugc.ac.in/ (дата обращения: 21.11.2021)), являющейся официальным органом, созданным Департаментом высшего образования, Министерством образования и Правительством Индии в соответствии с Законом «О Комиссии по университетским грантам» 1956 г., и отвечающей за координацию, определение и поддержание стандартов высшего образования. Есть, конечно, и гранты, выдаваемые коммерческими организациями (напр., British Petroleum (BP), Lady Tata Memorial Trust и др.), иностранными государственными (напр., Совет по научным и промышленным исследованиям ЮАР (напр., Council for Scientific and Industrial Research (CSIR), SAи др.) и частными (напр., James McDonnell Foundation, USAи др.) структурами (URL: https://www.ncbs.res.in/rdo/sponsor-grants (дата обращения: 20.11.2021)) [33. P. 252-273].

Схожая ситуация наблюдается и в РФ, где действуют уже упоминавшийся государственный РФФИ, РНФ. Последний финансирует научные и научно-технические программы и проекты в сфере фундаментальных исследований, направленных на получение новых знаний об основных закономерностях строения, функционирования и развития человека, общества, окружающей среды и был учрежден по инициативе Президента России в конце 2013 г. (URL: https://rscf.ru/about/ (дата обращения: 21.11.2021)). Наряду с этими фондами гранты выдают (по инф. Научного управления РУДН на 12.11.2021) также частные коммерческие и некоммерческие компании (напр., Благотворительный фонд В.Потанина, ПАО "Газпром", АО «Роснано», ООО «Яндекс.Облако», Российская Академия Наук, Фонд: Совет при Президенте Российской Федерации по науке и образованию, Государственная корпорация Ростех и др.).

В ЮАР к числу грантодателей относятся, например, Национальный научный фонд (ННФ), Национальный совет социальных исследований (НССИ), Совет по научным и промышленным исследованиям (СНПИ/CSIR) [34. С. 91-103] и др.; в Бразилии – это Национальный совет по вопросам научно-технического развития (НСНТР), Агентство по финансированию исследований и проектов (АФИП), Координационный центр по повышению квалификации кадров (КЦПКК), Фонд поддержки исследований штатов: Рио-де-Жанейро (Fundação de Amparo à Pesquisa do Estado do Rio de Janeiro) [35. С. 41-53]; Сан-Паулу (Fundação de Amparo à Pesquisa do Estado de São Paulo, FAPESP) [36. С. 22-34] и др. при этом отмечается [35. С. 41-53], что грантовая поддержка научных исследований со стороны предпринимательского сектора практически отсутствует. В Китае основной организацией, финансирующей фундаментальные исследования и разработки в виде грантов, является Национальный фонд естественных наук Китая (НФЕНК / (National Natural Science Foundation of China, NSFC) [37. С. 54-64; 19. С. 23-35; 38. С. 183-190].

Какие же гранты - на какие исследования и на каких условиях - выдают в странах БРИКС?

Министерством обороны Российской Федерации, например, на 2008 г. было учреждено пять грантов общей суммой 10 млн. рублей на срок до 2 лет из расчета один грант на одно направление исследований согласно Перечню направлений военно-технических научных исследований, проводимых по грантам Министерства обороны РФ, одобренному на заседании Совета по грантам «18» ноября 2008 г. (протокол от «18» ноября 2008 г. №1) и утвержденному Министром обороны Российской Федерации «30» ноября 2008 г. (размещен на официальном сайте Минобороны России). Конкурс проводился отдельно по каждому направлению военно-технических научных исследований и в качестве его цели было обозначено привлечение интеллектуальных ресурсов научных коллективов государственных академий наук, других научных организаций, образовательных учреждений высшего профессионального образования, научных работников и студентов к проведению исследований в военно-технической области знаний и других смежных областях (URL: https://ens.mil.ru/science/grants/article.htm?id=10344472@cmsArticle (дата обращения: 21.11.2021)).

В Бразилии согласно условиям Тендера №14/2021 (Edital Nº 14/2021), проводимого в рамках Программы поисковых научных исследований, осуществляемых за границей в стратегических областях Национальной обороны (Programa de Pesquisas no Exterior em Áreas Estratégicas para a Defesa Nacional (PROPEX-DEFESA)) (URL: https://sei.capes.gov.br/sei/controlador.php?acao=documento_imprimir_web&acao_origem=arvore_visualizar&id_documento=1709107&infra_si… (дата обращения: 21.11.2021)).

Целями этой Программы, координируемой упоминавшимся выше CAPES, заявлены: повышение технической квалификации в стратегических для обороны областях. При этом CAPES обязуется поддерживатьисследователей – гражданских лиц путем предоставления им соответствующего финансирования, а Вооруженные силы обязуются поддерживать военных - исследователей путем выплаты им заработной платы за рубежом.

Посредством этой деятельности PROPEX достигает следующих задач: 1) поддержки обучения и подготовки кадров высокого уровня в стратегических областях Национальной обороны; 2) увеличения потенциала сотрудничества с зарубежными учебными заведениями бразильских академических Институтов высшего образования (Instituições de Ensino Superior, IES) и бразильских гражданских и военных Институтов, проводящих научные исследования (Institutos de Pesquisa, IP); 3) поддержки международной мобильности исследователей, лиц из числа профессорско-преподавательского состава бразильских IES и учреждений Министерства обороны и Вооруженных Сил Бразилии; 4) содействия развитию академических, научных и технологических инноваций в стратегических областях Национальной обороны; 5) сотрудничества с приращением емкости поглощения технологии в стратегических областях Национальной обороны.

Направления научных исследований в рамках Программы таковы:

a) киберзащита;

б) биологические агенты и токсины, био-риски и управления биобезопасности;

c) ядерная энергетика и топливо;

d) контроль радионуклидов в пробах окружающей среды;

е) спутники и другие аэрокосмические устройства,

f) анализ и обработка пространственных изображений;

г) стратегические вопросы, связанные с занятостью в учреждениях и др. военно-морских, сухопутных и воздушных сил.

При этом финансовые ресурсы, необходимые для осуществления расходов, предусмотренных в настоящей документации, составляет R$20.772.187,80, из них R$ 8.566.947,36 для ВВС, R$7.972.845,30 для Армии и R$ 4.232.395,20 для CAPES (URL: https://sei.capes.gov.br/sei/controlador.php?acao=documento_imprimir_web&acao_origem=arvore_visualizar&id_documento=1709107&infra_si… (дата обращения: 21.11.2021)).

В Индии упомянутый выше DRDO поддерживает научно-исследовательские и опытно-конструкторские проекты, а также предложения о финансовой поддержке для проведения семинаров/симпозиумов/презентаций и т.д.

Это могут быть:

- проекты, представляющие интерес в плане удовлетворения национальных потребностей (Projects of interest to national needs), в частности, запросов оборонного ведомства, сформулированных Отделением DRDO по наукам о жизни (Life Sciences Research Board, LSRB), для таких субъектов как университеты /научно-исследовательские институты /предприятия промышленности и др.;

- предложения по исследованиям, разработкам в области наук о жизни и смежных областях (Proposals for research, development in life sciences and allied area), субъектами реализации которых могут быть также университеты/научно-исследовательские институты/предприятия промышленности и др.

Проектами может заниматься более одного следователя, и в этом случае один из них выступает в качестве главного исследователя (principal investigator) (как во многих конкурсах РНФ сейчас).

Проекты получают одобрение на весь прогнозируемый период вместе с общей сметной стоимостью с разбивкой по годам. Однако деньги гранта выплачиваются ежегодно. Университеты, организации и др. отвечают за администрирование схемы работы по грантам и ведение отдельных счетов и пр.

Грант надлежит использовать исключительно на цели, для которых он выдан. Средства на последующие годы предоставляются при удовлетворительном прогрессе работы на основе рекомендаций соответствующей группы экспертов, анализирующих (i) годовой отчет о ходе работы (annual progress report), (ii) выписки по счетам (Statement of Accounts) и (iii) акт о внедрении (Utilization Certificate), выдаваемый и заверенный компетентным органом учреждения, в котором проводится работа.

LSRB оставляет за собой право прекратить грант на любом этапе, если грант не используется должным образом или прогресс в работе недостаточен.

В ходе реализации проекта соответствующее учреждение предоставляет возможности ученым DRDO или членам специализированных групп LSRB для посещения своих территорий для обеспечения контроля и мониторинга своевременного достижения целей проекта. Исследователь (исследователи) может посетить соответствующее научно-производственное учреждение в стране для консультаций, семинаров / симпозиумов и т.д. при условии, что такие визиты имеют непосредственное отношение к проекту и в пределах санкционированной суммы гранта, что следует также как и иные достижения в работе отражать в отчете по гранту. В целом эти положения схожи с условиями конкурсов РФФИ, например (URL: https://www.drdo.gov.in/life-sciences-research-board/application-grant (дата обращения: 20.11.2021)).

Что можно сказать в итоге?

Представляется, что государства, в первую очередь, стараются очертить контуры доступа граждан и др. к информации, находящейся в распоряжении государства, в своих, в значительной степени утилитарных интересах (определенность, прозрачность, устранение злоупотреблений и пр.), при этом регламентации остальной, в том числе научной, информации уделяется пока гораздо меньшее внимание.

Проведенное исследование продемонстрировало наличие неравного доступа к информации и различных подходов к определению и правовому закреплению понятия «информация», а также отсутствие легитимных дефиниций «научной информации» и ее отграничений от иной информации в разных странах.

Однако удалось выявить присущие именно научной информации характерные черты в виде особенности способов ее получения, обработки и использования, которые отличают эту информацию от любой иной.

Это позволило автору сформулировать дефиницию научной информации и двух ее критериев («новизны» и «расширения границ»), способствующих соответственно квалификации и оценке ее в целях последующего практического применения.

Кроме этого, показано, что странам БРИКС присуще использование различных источников грантового финансирования научных исследований (в том числе военного назначения), но имеются национальные особенности в виде ограничения этих источников для исследований, нацеленных на обеспечение национальной обороны.