Специфика сетевой модели инновационной деятельности в биомедицинском секторе в контексте защиты интеллектуальной собственности

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-011-00154 А.
Acknowledgments. The reported study was funded by RFBR according to the research project no 20-011-00154 А

Введение.

В современной экономике одним из действенных инструментов получения доступа к новым знаниям на уровне предприятий и организаций является формирование и реализация кооперационных стратегий, в том числе конкурентно-кооперативных стратегий (competitive cooperative strategy, coopetition) [1. С. 33-40] – коллаборации - сотрудничества между конкурентами в бизнесе, устанавливаемого с целью достижения взаимовыгодных результатов[2. P. 819–828]. Эта стратегия обсуждается с различных сторон (в контексте ее плюсов и минусов) в литературе, напр., в работах James M.Crick, Dave Crick [2. P. 226-240.], Dino Krupić, Asmir Gračanin, Philip J.Corrc [3. P. 223-227] и др.

Действительно, в процессе создания инноваций компании уделяют внимание не только поддержке собственных (внутрикорпоративных) исследований и разработок, но и привлечению новых идей, интеллектуальных результатов и компетенций извне. Например, в российской обрабатывающей промышленности анализ кооперационных связей показал, что можно выделить несколько типичных моделей инновационного сотрудничества, характеризующихся фокусом на вертикальной кооперации - взаимодействии только с поставщиками и потребителями; горизонтальной кооперации - сотрудничестве с различными участниками рынка без сотрудничества с наукой; институциональной кооперации - активном взаимодействии с сектором исследований и разработок без сотрудничества с участниками рынка и сетевой кооперации - комбинации различных кооперационных стратегий при разработке инноваций [4. С. 1-2].

Одним из видов кооперационных стратегий является стратегия открытых инноваций (ОИ, open innovations, OI), представленная научной общественности Г.Чесборов 2003 г. ^[5] Последний определяет открытые инновации как «целенаправленное использование внутренних и внешних потоков знаний для увеличения скорости внутренних инноваций и развития рынка для внешнего использования инноваций.» Эта концепция предполагает, что компании и предприятия должны быть более открыты для инновационных процессов. Это может привести не только к привлечению большего числа талантов, но и к передаче инновационных идей, технологий разработки и исследований другим компаниям. Компании используют концепцию открытых инноваций для инновационных внутренних идей, которые могут течь внутри компании, а также внешних идей и технологий, которые могут течь внутри компании. Это позволяет эффективно использовать потенциальные внутренние идеи внешними компаниями. Открытые инновации означают, что ценные идеи могут исходить изнутри или снаружи компании, а их коммерциализация может осуществляться внутри или за пределами компании. Компании принимают интересы и риски, открывая границы между организационными знаниями и внешним миром.» ^[6]

В этом смысле отмечается [7. P. 791 et seq.] что «Первая функция инженерных каналов открытых инноваций заключается в том, чтобы проделать дыры в воронках знаний, чтобы мотивировать входящие или исходящие открытые инновации фирм. Вторая функция открытых инноваций заключается в расширении воронки знаний по вертикали, что означает расширение новых рынков.»

Еще одним трендом современности является сетевизация различных отраслей промышленности и жизни общества, изучаемая в общем плане, напр., Benkler, 2006 ^[8], предложивший читателям результаты глобального изучения развития сетей и их воздействия на экономику, и с позиции исследования специфических отраслей, напр., GeorgeJ.Y. Hsua, Yi-Hsing Lin, Zheng-Yi Weic, 2008 [9. P. 826-832], Jorge A. Heredia Pérez, Martin H. Kunc, Susanne Durst, Alejandro Flores, Cristian Geldes, 2018 [10. P. 179-189], разрабатывающие тезис о том, что изучение особенностей экономики, основанной на знаниях, и создание соответствующей экономической парадигмы для ускорения технологических инноваций является актуальной задачей для правительств, а вопросы, связанные с вызовами и адаптацией конкурентной политики в экономической системе, основанной на знаниях, требуют глубокого обсуждения; акцент делается авторами также на изменении роли ключевых институтов конкурентного права и самой конкуренции и возрастающей роли НИОКР в успешности конкуренции; Svetlana Avdasheva, Svetlana Golovanova, Yannis Katsoulacos, 2019 [11. P. 101-114], описывающих подходы и законодательные инициативы, поддерживаемые антимонопольной службой РФ для нахождения ответов на новые вызовы, формируемые сетевой экономикой для конкуренции и ее поддержания; Demsetz H., Villalonga B., 2001 [12. P. 209-233], Michael Zhou, Mark A. A. M. Leenders, Ling Mei Cong, 2018 [13. P. 56-65], исследовавшие вопросы импликаций сетевизации в праве собственности и собственности, как таковой и др.

В одной из наших предыдущих статей, посвященных вопросу особенностей реализации сетевой модели инновационной деятельности в фармацевтике [14. С. 182-190] мы отмечали, что в настоящее время происходит изменение способов лечения с традиционного, использующего продукцию фармацевтической промышленности, на пионерские, применяющие продукцию новейших биотехнологий. По этой причине компании, не занимающиеся сейчас развитием биотехнологий, со временем утратят имеющиеся у них преимущества.

В этом формате в настоящей статье обратимся к модели инновационной деятельности в формате открытых инноваций (далее – ОИ) в биотехнологическом кластере, ибо такие примеры уже есть.

Целью настоящей статьи является выявление особенностей сетевой модели инновационной деятельности в сфере биотехнологий в контексте защиты интеллектуальной собственности с учетом положений экономической теории, особенностей стратегии ОИ и на основе анализа реальных «живых» проектов, реализуемых в рамках этой стратегии в избранной сфере в РФ и за рубежом.

Рабочая гипотеза состоит в том, что применение и выбор открытых моделей инновационного взаимодействия интересантов при создании биотехнологических инноваций основан на различных стратегиях кооперации при разработке и защите интеллектуальной собственности, но всегда дает преимущества по сравнению с работой в одиночку.

При этом, хотя отношения между предприятиями-участниками консорциума (пула и пр.) для создания совместного портфеля технологий, объединяющего результаты исследований, строится пока по традиционной схеме, новые технологии – распределенного реестра (блокчейн), смарт-контракты и пр. способны существенно модернизировать традиционные подходы к защите прав интеллектуальной собственности таким образом, что необходимость ее защиты патентами в традиционном смысле будет практически сведена к нулю.

С точки зрения подходов к достижению поставленной цели мы исходим из взгляда на предмет исследования с позиции значимости, необходимости, нуждаемости в получении ответов на поставленные в статье вопросы для развития общества в контексте сетевизации жизни (внедрения блокчейн и др.) и практики такой бизнес-стратегии, как использование стратегии открытых инноваций на основе конкурентно-кооперативной коллаборации в условиях применения и развития новых технологий (блокчейн, смарт-контрактов и пр.).

Новизна настоящего исследования в этом формате определяется самой ставящейся целью.

Теоретическая и практическая значимость полученных результатов состоит в том, что читателям будет предоставлена современная научная информация о возможных подходах к обозначенной сфере регулирования с позиции права, экономической выгоды и разрешения спорных правовых вопросов, возникающих в результате развития как новых технологий, так и научно-технического и морального прогресса в целом.

Материалы и методы.

Исследуемые материалы и данные получены из открытых информационных источников и тех, из которых информацию возможно получить, оплатив доступ:

- законы и иные нормативные акты и документы, соглашения о сотрудничестве и др.;

- научные публикации (статьи, разделы монографий и др.);

- данные, размещенные организациями Structural Genomics Consortium, компаниями Bayer, AstraZeneca, FabRx, Biogen, Vertex Pharmaceuticals и др. на их официальных сайтах, доступных публике.

Для решения поставленных задач в статье на основе аналитических размышлений над сведениями, почерпнутыми из источников и литературы из references, были применены следующие методы, основывающиеся на материалистической диалектике и состоящие из сбора данных путем анализа правовых актов и документов, соглашений о сотрудничестве и описательного подхода к правовым нормам и документам в исследуемой сфере, а также рефлексивной практики. Так:

- метод систематического и информационного анализа и осмысления идей, изложенных в вышеупомянутых статьях, главах книг и т.д., наряду с такими операциями, как индукция и дедукция, используется в ходе рассмотрения положений операционных стратегий деятельности организаций Structural Genomics Consortium, компаний Bayer, AstraZeneca, FabRx, Biogen, Vertex Pharmaceuticalsи др.;

- методы формальной и диалектической логики помогают понять взаимосвязь между сетевой кооперацией компаний и практикуемой ими стратегией открытых инноваций для получения преимуществ, отсутствующих при работе в одиночку;

- материалистический взгляд на процессы и явления внешнего мира в целом заставляет исходить из того, что как сетевая кооперация компаний, так и вписывание ими стратегий открытых инноваций в их действующие бизнес-стратегии, являются объективной потребностью настоящего.

Результаты.

1. Выявлено, что имеющие в сфере биотехнологий проекты на основе стратегии открытых инноваций имеют различные конфигурации.

С одной стороны, это внутригосударственные проекты, такие как рассмотренный нами ранее бразильский проект Организации для секвенирования и анализа нуклеотидов (Organization for Nucleotide Sequencing and Analysis, ONSA) – «виртуального института» геномных исследований Фонда поддержки научных исследований штата Сан-Паулу (Fundação de Amparo à Pesquisa do Estado de São Paulo, FAPESP) в рамках его Геномной программы, развиваемой с 1997 г. (1997 Genoma Program), в результате работы которой в 1999 г. было произведено первое в мире полное геномное исследование патогенного растения, о чем было доложено в журнале Nature [15. С. 22-34 ].

С другой стороны, это надгосударственные проекты, такие как Консорциум по структурной геномике (Structural Genomics Consortium, SGC. URL: https://www.thesgc.org/ (дата обращения: 27.04.2021)), действующий как публично-частное партнерство (a public-private partnership), поддерживающее открытие новых лекарств через практику открытого доступа к исследованиям (open access research), в рамках которой результаты исследований, экспериментальные образцы, списки запросов на лекарственные препараты и др. распространяются открыто среди партнеров, в числе которых такие компании, как: Abbvie, Bayer, Boehringer Ingelheim, Genentech, Genome Canada, Janssen, Pharmaceutical Companies of Johnson & Johnson, Merck KGaA, Darmstadt, Germany, Pfizer, Takeda Pharmaceutical Company Limited и Wellcome, - и подразделения учебных и иных учреждений, таких как: Институт онкологических исследований Онтарио (Ontario Institute for Cancer Research), Центр интегративной химической биологии и открытия лекарств (Center for Integrative Chemical Biology and Drug Discovery) Университета Северной Каролины в Чапел-Хилле (UNC Chapel Hill), Медицинская школа Икана на горе Синай (Icahn School of Medicine at Mount Sinai) и др.

В числе проектов SCG, обусловленных, в первую очередь, насущными потребностями людей и мира биологии с позиции предложения наиболее эффективных способов лечения, с 2008 г. SGC участвует, например, в проектах по созданию рекомбинантных антител к целевым белкам SGC:

- первый пилотный 2008 г. был посвящен генерации более 1000 антител, нацеленных на 20 белков домена SH2, оценке их эффективности и специфичности с помощью различных анализов и тестов [16. 551-558];

- второй, реализуемый в 2011-2013 гг. при частичном финансировании компанией Life Technologies (ныне Thermo Fisher) и осуществлявшийся на площадке SGC в Торонто, был посвящен созданию рекомбинантных антител к белкам, участвующим в эпигенетической сигнализации ^[17],

- третий (текущий), начатый в 2015 г., является частью финансируемого IMI проекта ULTRA-DD, осуществляемого в сотрудничестве с центром рекомбинантных антител человека на Платформе открытия и разработки лекарств (Drug Discovery and Development Platform) в лаборатории Science for Life (SciLifeLab DDDP) в Стокгольме, Швеция ^[18].

Из вышеприведенных примеров видно, что целью развития и практики биотехнологическими компаниями стратегии открытых инноваций является более эффективная терапия заболеваний.

2. Установлено, что такого рода сетевому сотрудничеству при одновременной необходимости поддержания конкуренции в формате стратегии coopetition/competitive cooperative strategy – коллаборации (сотрудничества в виде коллективной конструкции) между конкурентами в бизнесе, устанавливаемой с целью достижения взаимовыгодных результатов [19. P. 819-828], способствует то, что ведущие био- и фармкомпании (напр., Bayer^[20], AstraZeneca^[21], FabRx ^{[22; 23]}и др.) параллельно и одновременно работают в таких направлении как:

- реализация доставки лекарств в новых формах – в виде нуклеиновых кислот, пептидов и малых молекул (new drug modalities), что выходит за рамки применявшегося с 1997 г. эмпирического правила, сформулированного Липински для оценки биологической активности химического соединения при его применении в качестве лекарственного средства и основанного на том факте, что большинство лекарств, вводимых перорально человеку, состоят из небольших и умеренно липофильных молекул [24. P. 3-26; 25. P. 337-341];

- применение новых подходов к исследованиям и разработкам и в другой плоскости. Например, если один из старейших препаратов компании Baer «Аспирин®» был создан практически эмпирическим путем, то сегодня изучается патогенез заболевания, определяется мишень и только потом создается препарат, способный ее достичь, как в случае с терапией препаратом, разработанным Bayer и американской компанией Regeneron Pharmaceuticals, в основе которой лежит ингибирование белка VEGF - сосудистого эндотелиального фактора роста (vascular endothelial growth factor), который отвечает за формирование новых кровеносных сосудов, в том числе и патологических, в области сетчатки. Препарат не только помогает стабилизировать зрение у пациентов с сахарным диабетом, стойкая гипергликемия у которых может приводить к повреждению сосудов сетчатки, нарушению ее кровоснабжения и ишемии, что в свою очередь приводит к развитию диабетических поражений глаз - неоваскуляризации и отеку макулы, предупреждая слепоту, но и способствует его улучшению в том случае, если ухудшение остроты зрения уже произошло ^[26];

- развитие направления персонализированной медицины, так, например, развивая технологии 3D-печати для производства фармацевтических препаратов и медицинских изделий, биотехнологическая компания FabRx (Великобритания), создала линию персональных лекарств (personalised medicines), каждое из которых нацелено на удовлетворение потребности конкретного пациента, отличаясь от других дозировкой действующего вещества, формой, размером и профилем изготовления ^[22].

3. Подтверждено, что в этом формате коллаборация является продуктом экономики знаний, в котором синергетический эффект от деятельности обусловлен обменом знаний и практик. Поэтому наряду с традиционной стратегией корпоративного венчуринга в виде: приобретения крупной компанией доли в уставном капитале малых инновационных компаний (например, биотех-стартапов), использования своего опыта управления для увеличения конкурентных преимуществ и стимулирования взаимного роста при создании биотехнологических продуктов - применение стратегии открытых инноваций ощущается как насущная потребность, но объясняется иными, чем, скажем, в рассмотренных нами ранее аналогичных форматах сотрудничества в кластере робототехники и сфере хай-тек, но в то же время сходными мотивами с теми, что вызывают потребности в фармацевтике.

В кластере робототехники такие мотивы сводятся к тому, что стоящие перед робототехническими компаниями проблемы заключаются в: (1) междисциплинарном характере, поэтому большинство предприятий (малых, средних и даже крупных) в одиночку не обладают знаниями и опытом в дисциплинах, необходимых для создания роботов и робототехнических продуктов; (2) индивидуально спроектированные автономные системы постоянно требуют совершенствования для поддержания существующей (нередко лидирующей) позиции; (3) ключевом условии получения грантов и контрактов на научные разработки в сфере робототехники - сотрудничестве компаний; (4) быстром распространении базовых для робототехники знаний и навыков в научных публикациях, патентных заявках и др. [27. С. 174-181]

Применение стратегии открытых инноваций к сфере хай-тек обосновывается рядом присущих таким продуктам особенностей, таких как: (1) короткие жизненные циклы; (2) сложное ценообразование при одновременной размытости конкурентной рыночной среды ввиду трудности установления границ товарного рынка; (3) связанность с творческим подходом к применению и сопутствующие ей проблемы внедрения и адаптации на рынке; (4) привнесение в организацию новых знаний, повышающих требования к уровню профессиональности (новых компетенций и пр.) персонала; (5) требование новых знаний для пользования продуктом от потребителей ^{[28; 29. С. 11-12]}.

К применению стратегии ОИ биотехнологические и фармацевтические компании обращаются по ряду причин: (1) вследствие дефицита инновационных разработок на фоне реализации компаниями-конкурентами более успешных направлений деятельности - персонализированной медицины, новых поисковых стратегий - целевых научно-обоснованных вместо эмпирических; (2) ввиду необходимости как-то сохранять достигнутое положение, поддерживаемое патентами с истекающим сроком действия; (3) вследствие неспособности использовать обильную информацию (включая патенты) из-за отсутствия требуемых для этого IT ресурсов; (4) по причине принудительного лицензирования; (5) потери нереализованных сразу идей и разработок [30. С. 85-88; 31. С. 96-101].

4. Установлено, что стратегическая логика, лежащая в основе партнерских отношений и коллабораций в сфере биотеха основана на нескольких других факторах.

Во-первых, большинство биотехнологических компаний на рынке не так давно, как имеющие более давнюю историю фармацевтические компании, и, следовательно, имеют постоянные проблемы с поиском денежных средств, требуемых для проведения терапевтических продуктов через клинические исследования, необходимые для получения разрешения на их выпуск на рынок и маркетинг, поскольку стоимость исследований для завершения ранней клинической стадии, как правило, составляет около 30 млн.долл. в то время как для полного процесса клинической верификации потребуется объем денег в разы больше ^[32]. Фармацевтические компании, имеющие портфель известных продуктов, приносящих предсказуемые доходы, имеют доступ к капиталу, который может профинансировать эти испытания и, таким образом, позволить биотехнологическим продуктам выйти на рынок. В прошлом инвесторы в фармацевтику были не склонны к риску, сосредоточиваясь на проектах, которые уже продвинулись достаточно далеко, чтобы иметь более низкий связанный с ними риск, но которые, наоборот, требовали все более высокого финансирования для завершения цикла оценки и разработки. Однако уже в 2005-2010 гг. большинство сделок было заключено на стадии открытия, а не позже ^[32].

Во-вторых, партнерство с хорошо зарекомендовавшей себя компанией может открыть двери для дальнейших сделок, придав компании-стартапу, например, дополнительный коммерческий авторитет. Тот факт, что один известный игрок отрасли исследовал и оценил его, как достойного партнерских и иных обязательств, может дать другим потенциальным партнерам сигнал, придающий уверенность в том, что такая компания в целом следует разумным принципам управления и интересна для сотрудничества, поскольку в современный период протяженность сети связей компании сама по себе может быть ценным активом, сигнализирующим о гибкости и способности получать доступ к ноу-хау из многих источников.

В-третьих, новые биотехнологические компании, например, стартапы могут предложить как широкий спектр новых идей терапевтических решений, так и навыков в области передовых исследований, нестандартного мышления и гибкости перед лицом меняющихся обстоятельств или неожиданных результатов, которые могут хорошо дополнять навыки сотрудников крупных отделов крупных фармацевтических компаний, как для выполнения формальностей, необходимых для работы с жесткими клиническими процедурами, навязанными регулирующими органами, так и для работы в режиме нестандартного мышления.

Таким образом, при анализе этих дополнительных факторов можно видеть, что каждый из участников коллаборации приносит свои «активы», в которых нуждается другая сторона; в равной степени оба выиграют от объединения усилий для их использования, поскольку результатом должен стать запуск прибыльных новых продуктов раньше и/или более эффективно, чем каждый из партнеров мог бы достичь в одиночку.

При этом возникает вопрос о необходимости объединения крупной компании с маленьким стартапом потому, что классическая экономическая теория исходит из того, что только крупная организация может самостоятельно эффективно функционировать. Однако, при избыточности предложений и в условиях кризисов для крупных фирм способны оказаться полезными небольшие фирмы. Это связано с тем, что для последних всегда имеются отдельные товары или услуги, необходимые для поддержания необходимых процессов крупных фирм, производство которых для них неэффективно ^[33].

Кроме того, такой формат взаимодействия может быть обличен в форму многостороннего сотрудничества под эгидой и во главе с одной компанией в качестве ведущего проекта (как и в случае с ценовым лидером картелей, например), и рядом других участников, добавляющих специальные знания или средства.

5. Выявлено, что наиболее часто встречаемыми практическими формами выражения открытых инноваций в биотехе являются коллаборация / партнерство (collaboration / partnering) и совместная локация (co-location).

Под стратегией co-location понимаетсяпорядок работы, которого придерживаются биотехнологическая компания Biogen, фармацевтическая Vertex Pharmaceuticals и другие, располагающие свои предприятия в «местах скопления силы» - непререкаемых авторитетах биотеха, таких, как, например, Бостон с его престижными университетами, сохраняющими этот статус по сей день.

В этом формате сотрудничества предлагается к совместному использованию таких активов, как: библиотеки - «места скопления силы»; клеточные линии; конкретные исследовательские инструменты или средства; производственные мощности и др. Некоторые компании (напр., Bayer) себя рассматривают в качестве подобного «скопления силы», развивая в таком формате одно из своих направлений привлечения заинтересованных партнеров. Например, одним из предложений Bayer является проект «CoLaborator», который является спонсируемым физическим пространством для стартапов, предназначенных для создания пары из числа молодых исследователей для действующих экспертов Bayer^[34].

«CoLaborator» позволяет стартапам получить доступ к необходимой лабораторной и офисной инфраструктуре, компетенциям и экспертизе крупной фармацевтической компании ^[35]. Так Bayer уже несколько лет развивает научно-исследовательский акселератор «КоЛаборатор» наряду с другими странами и в России. Он направлен на поддержку биомедицинских проектов на ранних стадиях развития ^[36]. Работа ведется в рамках четырех проектов, нацеленных на разработку новых лекарственных технологий, в частности, клеточную терапию для регенеративной трансплантации на основе индуцированных плюрипотентных стволовых клеток, генную терапию, онколитические вирусы и CAR-NK-клеточную терапию, основанную на нацеливании эффекторных клеток иммунной системы (NK-клеток) на конкретные виды опухолей ^[37].

Кроме уже приведенных примеров коллабораций, основанных на партнерстве, таких как ONSA и NCG, скажем о партнерском соглашении, котороезаключилакомпанияBayer, открыв Центр инноваций Восточного побережья (East-Coast Center for Innovation) в Бостоне; в аналогичном формате эта компания уже имеет инновационные хабы, действующие в Сан-Франциско (США), Берлине (Германия), Пекине (Китай), Осаке (Япония) и Сингапуре ^[34]. Сходный формат взаимодействия избран и компанией Novartis, которая объединила усилия с учеными из Калифорнийского университета в Беркли для разработки новых технологий, нацеленных на создание лекарственных препаратов следующего поколения, таргетирующих множество мишеней при раке и других заболеваниях, которые не поддаются воздействию традиционных маломолекулярных соединений ^[38].

7. Установлено, что коллаборации такого рода зачастую предполагают многостороннюю кооперацию, начинаясь на уровне отдельных рабочих мест и локальных фирм, и распространяясь по регионам и частям света, воплощаясь в межфирменных и межгосударственных соглашениях и проектах с привлечением крупных частных инвесторов в торговые, транспортные, информационные, финансовые мегасети и мегацентры для реализации мегапроектов, для чего требуется серьезная проработка соглашений о сотрудничестве и даже самого выбора вида такого соглашения [39. С. 38-45].

С этой точки зрения относительно правовых форм, в которые эффективно облекать такое взаимодействие, представляется, что полезней строить их на основании соглашения о сотрудничестве (напр., technology contracts, ст. 843-850 Гражданского кодекса Китая [40. С. 283-296; 41]) без придания такому взаимодействию статуса простого товарищества, в том числе в его разновидностях, таких как:(1)договор на разработку новых техники, продукции, технологии, ассортимента продукции или материалов, а также в целях проведения системных исследований для развития техники (ст. 851-861 ГК КНР); (2) договор передачи технологий путем уступки патентных прав, права подачи заявки на патент, технического секрета или иных прав (ст. 862-877 ГК КРН); (3) договор технической консультации, по которому одна из сторон (консультант) на основе собственных технических знаний предоставляет другой стороне информацию о возможностях реализации ряда технических задач, технические прогнозы и аналитические отчеты, а также осуществляет исследования по заданным техническим вопросам и т.п. (ст. 878-882 ГК КРН) и т.п., когда стороны прописывают права и обязанности и необходимые для достижения ставящихся целей действия (напр., соглашение между: рядом коммерческих и некоммерческих частных и государственных организаций; государственной (напр., ВУЗ) и коммерческой организациями, возможно даже без получения дохода от совместной деятельности с прицелом на будущие высокие результаты, которые станут возможны как непрямой эффект коллаборации в будущем ^[42], хотя нам представляется, что любое такого рода взаимодействие, если оно успешно и влияет в лучшую сторону на экономическую эффективность, приобретет рано или поздно денежный эквивалент (капитализацию и пр.).

В числе альтернатив правовой формы такого сотрудничества называется договор простого товарищества (договора о совместной деятельности -напр., ст. 1041 и др. Гражданского кодекса Российской Федерации ^{[43; 33]}; partnership contract - ст. 967-978 Гражданского кодекса Китая [40. С. 320-322; 41]), в соответствии с которым лица (товарищи) без образования юридического лица соединяют свои вклады и совместно действуют с целями получения прибыли или иной законной (РФ), деля выгоды и принимая на себя риски ведения такого предприятия (КНР). Управление деятельностью товарищества осуществляется совместно всеми товарищами. На основании договора товарищества или по решению всех товарищей управление деятельностью товарищества может быть поручено одному или нескольким товарищам; остальные товарищи перестают управлять его деятельностью, но имеют право контролировать управление. До прекращения действия договора товарищества товарищи не вправе требовать раздела собственности товарищества. Товарищество может быть создано на определенный срок или бессрочно (КНР) и т.д.

В качестве альтернатив для внутригосударственных коллабораций, опирающихся на подходы национального права, можно, вероятно, назвать такие правовые механизмы для сотрудничества, допустимые с позиции антимонопольного законодательства этих стран и первоначально использовавшиеся для кооперации в торговле, как объединения:

- возникающие на основе договора об экономическом сотрудничествев виде консорциумов (Бразилия (ст. 278, 279 закона об акционерных обществах № 6.404 от 15 декабря 1976 г.) ^[44], Перу (ст. 445 Общего закона о товариществах № 26.887 от 19 ноября 1997 г.) ^[45]) или временных союзов предприятий (Аргентина (ст. 377-382 закона о торговых товариществах № 19.550 от 30 марта 1984 г. ^[46])). Участниками таких объединений (не имеющих статуса юридических лиц) вправе выступать лица в количестве двух и более; юридические - в виде товариществ, компаний или обществ, действующих на законных основаниях и учрежденных на территориях любых (в том числе рассматриваемых) стран, физические – в виде индивидуальных предпринимателей (Аргентина);

- объединения для сотрудничества (agrupación de colaboración – ст. 367-376 Закона о торговых товариществах 1984 г. Аргентины) на основании договора объединения для реализации любых мероприятий, нацеленных на развитие предпринимательской деятельности участников, улучшение и рост результатов такой «организации» без извлечения прибыли. При отсутствии централизованного руководства и финансовой подчиненности экономические выгоды от деятельности объединения причитаются каждому из предприятий-участников согласно договору [47. С. 276-285].

В обоих случаях (partnering/co-location) юридические соглашения, составляющие базу такого сотрудничества, будут сложными, поскольку для целевого осуществления предлагаемого проекта нередко предполагается кооперация государственных и частных компаний в условиях благоприятствования и гарантий государства в части их индивидуального и общего базирования. Такая ситуация складывается не в последнюю очередь потому, что в результате коллаборации могут появляться новые изобретения или усовершенствования существующих технологий или продуктов, право собственности на которые может перейти в руки любой из сторон или объекты коллективного пользования и владения, генерирующие, в свою очередь, товарные объекты, приносящие эффекты при рыночной реализации либо кому-то из участников, либо всем участникам.

8. Подтверждено, что во избежание недоразумений и споров о праве собственности на интеллектуальную собственность, возникающих в результате применения при сотрудничестве плохо проработанных соглашений, необходимо сразу определять, каким образом каждая сторона должна вносить свой вклад в деятельность, которая будет продолжаться в течение, возможно, значительного периода времени, и извлекать из нее выгоду в условиях нередко сопутствующей новым проектам неопределенности.

Стоит учитывать и тот факт, что совместное владение патентами редко удовлетворяет участников коллаборации, например, по причине того, что в случае, скажем, когда заявитель – один из участников коллаборации - подает заявки на патентование только части своей базы интеллектуальной собственности, намереваясь самостоятельно развивать смежную область, права на изобретения, сделанные совместно, могут помешать ему использовать оставшуюся часть своей интеллектуальной собственности (например, согласно праву Европейского Союза) ^[48].

Недопущению такой формы злоупотребления со стороны одного или ряда участников коллаборации и одной из возможных форм, создающих правовую определенность и безопасность при реализации концепции открытых инноваций в период всеобъемлющей сетевизации, является технология блокчейн ^[49], которая позволяет не только надежно фиксировать информацию о сроках внесения объекта интеллектуальной собственности в реестр, о его исключительном правообладателе и разрешении уступить результаты, воплощенные в правах интеллектуальной собственности, ставшие итогом работы коллаборации, но и предоставлять ее в идентичном виде любому заинтересованному лицу. При этом любые изменения в реестре закрепляются в ходе записи и впоследствии легко устанавливается и проверяется их авторство [50. С. 7-11; 51. С. 508–520].

9. Выявлено, что степень исключительности прав интеллектуальной собственности при патентовании, например, полученных в результате коллаборации результатов (продуктов и пр.), будет значительно обусловлена именно тем, к каким результатам (продуктам и пр.) будут привязаны такие права. Так, там, где патент (патентная формула) относительно узок в том, что он защищает, вопрос может быть простым. Однако исключительность часто связана с определением области применения, и эти определения могут быть технически очень сложными особенно на ранней стадии работы, когда практически в стадии рассмотрения исследователя могут находиться несколько возможных терапевтических областей применения, даже, если не все они находятся в сфере его фактических интересов, но исходя из предыдущей практики работы и ее будущих перспектив. Последствия различий в формулировках патентных формул следует должным образом учитывать при разработке правовой основы для соглашения. Например, словосочетания «все вирусы», «все реплицирующиеся вирусы» и «все аденовирусы» будут наделять патентообладателя существенно различным объемом прав. Так, например, хотя в Индии имеется закрепленный в Руководстве 2005 г. практики и процедуры патентного ведомства (Manual of Patent Office Practice and Procedure 2005 в ред. 2011 г. ^[52]) перечень признаваемых непатентоспособными объектов, в итоге определяющим при принятии решения означен способ представления материала в патентной заявке. Поэтому к методам лечения относятся все способы лечения («способ лечения состояния Х путем предписывания Y»), а композиции, предназначенные для лечения («композиция, содержащая компонент Y, для лечения состояния Х») – нет ^[53]. Кроме того важно четко и заранее определять, кто несет ответственность за какие этапы реализации проекта, и структурировать работу таким образом, чтобы сторона, ответственная за выполнение тех или иных обязанностей, имела стимул для этого. Например, роялти не могут стимулировать партнера, который не имеет никакого влияния на реализацию или повышение уровня продаж.

10. В связи со сказанным отметим, что ранее мы говорили о том, что многие проблемы с патентованием технологических разработок (самой идеи как таковой и ее воплощением) сможет решить внедряемая во многих странах технология блокчейн (blockchain), представляющая собой взаимосвязанные блоки транзакций, и выступающая разновидностью технологии распределенного реестра (distributed ledger technology) [27. С. 174-181]. Эта технология используется для построения в настоящее время сетей и понимается, как способ хранения информации, ключевыми особенностями которого являются: (1) совместное использование и синхронизация цифровых данных согласно алгоритму консенсуса; (2) географическое распределение равнозначных копий в разных точках по всему миру; (3) отсутствие центрального администратора ^[54].

Уже сейчас разрабатываются платформы на основе блокчейн, в которых зарегистрированные ученые и инвесторы могут эффективно обмениваться информацией на стадии, предшествующей сотрудничеству (по аналогии с договорным взаимодействием – преддоговорной). Так, децентрализованные одноранговые сети позволяют ученым загружать свои конфиденциальные (и нет) резюме исследовательских проектов и предложения о партнерстве в блокчейн в виде блоков. После проверки в блокчейн эти документы имеют действительную дату и достигнутый в них консенсус ^[55] относительно информации, которую они содержат (например, записи о раскрытии изобретений, патентные заявки, научные данные, бизнес-планы и личность всех изобретателей и руководителей).

Когда другие (дополнительные) сотрудники, участвующие в данном проекте в других местах добавляют дополнительные данные, это также фиксируется в блокчейне в виде дополнительных добавочных блоков. Таким же образом могут добавляться последующие дополнительные блоки, содержащие соответствующие формализованные записи о принадлежности прав на изобретения каждого из идентифицированных изобретателей их соответствия конкретному учреждению или работодателю. Приложения могут быть разработаны таким образом, чтобы эти права могли закрепляться и уступаться на основании соглашений об уступке прав (например, в трудовых соглашениях изобретателей с их работодателями) в режиме онлайн, а затем непосредственно загружаться в блокчейн.

Затем инвесторы могут искать информацию в блокчейн по автору-изобретателю, учреждению/владельцу, дате подачи и предмету (например, малые молекулы, биологические препараты, регенеративная медицина, медицинские устройства, диагностика, онкология, сердечно-сосудистая система и т.д.), чтобы быстро определить те технологии, которые наиболее соответствуют их конкретной бизнес-цели или модели.

Как только такие технологии будут идентифицированы, приложения такие, как Ethereum, смогут управлять онлайн-исполнением Соглашений о неразглашении, которые затем записываются в блокчейн. Как только такое Соглашение будет исполнено, инвесторы получат соответствующую «Пару ключей» для расшифровки конфиденциальной информации в блоках, к которым они хотят получить доступ ^[56].

В этой связи отмечается ^[57], что, как и в случае с биткойн-транзакциями, вклад каждого отдельного новатора (ученого, изобретателя, члена научного коллектива, участвующего в коллаборации) сосредоточен в идентифицированном и безопасном блоке распределенного реестра.

В коллаборативных проектах эти блоки инноваций могут быть затем идентифицированы и с уверенностью соотнесены с каждым участником коллаборации с конкретными условиями признания его вклада и компенсации трудозатрат в ходе работы над проектом. Таким образом, такая система может работать на полностью индивидуальном уровне или путем группировки кластеров в соответствии с детализацией, требуемой конкретными субъектами (коллективами, ассоциациями, стартапами, малыми и средними предприятиями и т.д.).

Еще одно свойство блокчейн – его неизменность ^[55] – придает такому реестру значительную ценность в контексте ретроспективного определения того, кто изобрел или раскрыл, что, где и когда. Ответы на эти основные юридические вопросы лежат в основе оценки ценности технологии с точки зрения патентного законодательства. Так, записи такого рода, сделанные в распределенном реестре важны: (1) в контексте проведения due diligence до закрытия критически важных стратегических сделок, связанных с ОИС; (2) при рассмотрении вопросов действительности патента (например, критичны бывают сроки и источник раскрытия информации о предшествующем уровне техники и предложения о продаже), выявлении имени изобретателя/владельца патента (например, при ответе на вопросы кто изобрел, что и когда), а также наличия нарушений (например, кто использовал/сделал какую-то сходную технологию, когда и где); (3) с точки зрения защиты «штампов» даты блокчейн (blockchain date stamps) без фактической подачи патентной заявки.

При этом нужно иметь в виду, что нерешенными остаются вопросы, связанные с обнаружением и объемом привилегий клиента, адвокатов и др., которые обладают возможностью знакомиться с зашифрованной конфиденциальной, но распространяемой в одноранговой сети информацией ^[56].

В этом смысле необходимо понимать, что, когда мы говорим об открытых инновациях и блокчейн, нацеленным на использование преимуществ рынка при объединении имеющихся у каждого из всех данных с помощью новых методов обработки данных, алгоритмов классификации информации и искусственного интеллекта, – это именно та стратегия, которая соответствует интересам конкурентов.

Она, однако, предполагает новую форму управления, основанную на принципе коллективного хранилища данных, выступающего предпосылкой такого обмена. Таким образом, сейчас проблема больше не в консолидации данных, а в конфиденциальности и способности участников рынка – биотехнологических компаний решать, каким уровнем информации они готовы поделиться со своими конкурентами.

Как пример назовем стартап Ledgys одного из французских блокчейн-игроков. Он предлагает кросс-платформу для создания ориентированных на рынок приложений и работает над решением вопросов обмена: базой данных резюме, показывающих опыт, накопленный кандидатами в отрасли; показателями качества обслуживания между общими поставщиками (перевозчиками, производителями); вырабатывает новые подходы в краудфандинге и т.д.

Обсуждение результатов.

Представляется, что в логике открытых инноваций могут быть созданы рынки инноваций (например, в области патентов) или хранилища кодов, раздельные для конкурентов, которые оцениваются и оплачиваются коллаборацией согласно вкладу каждого из разработчиков. Экономический интерес в этом подходе заключается в том, что конкуренты разделяют основные элементы своих НИОКР.

При этом бесспорны также плюсы (преимущества) и минуты (риски) реализации данной стратегии.

Вместе с тем, к числу плюсов ОИ относится ряд следующих практических моментов использования объектов интеллектуальной собственности (далее – ОИС: (1) возможность продажи знаний ОИС в виде продажи технологий по цене, предлагаемой собственником ОИС другим участкам рынка, при одновременной защите продаваемой технологии от безвозмездного использования; (2) формирование и структурирование новых или блокирование неэффективных партнерских отношений, от качества и количества которых зависит монопольная сила всех участников рынка посредством таких юридических документов, как патенты и свидетельства, которые помогают не только определить вклад каждого участника партнерства в разработку конечного продукта, но и получать прибыль от продажи своей доли продукта либо лицензирования технологий согласно принадлежащим ОИС каждому из партнеров ^[58].

Риски коллабораций в формате открытых инноваций, могут характеризоваться, например, тем, что соглашения, подписываемые в периоды нехватки внешнего финансирования, а также проекты, в которых основная часть контроля передается партнеру, оказались значительно менее успешными, чем другие альянсы, и т.д. И они просчитываются крупными компаниями, как правило математически, заранее, до вступления в партнерство [59. С. 48-56; 60. C. 3687-3710].

Вместе с тем блокчейн способен дать толчок мобилизации коллективного разума в коллаборациях, внедрить дух совместного использования, объединения вклада членов коллаборации и способствовать развитию более естественного, справедливого и мотивирующего сотрудничества, потому что каждый член коллектива заранее будет знать, на что он вправе рассчитывать исходя из делаемого им вклада. Кроме того, блокчейн создает здоровую конкуренцию между соавторами, управляя индивидуальной репутацией членов коллаборации. А полная цифровая, проверяемая и конфиденциальная цепочка прав интеллектуальной собственности от академического научного сотрудника до изобретателя, от университета до биотехнологического стартапа или компании Big Pharma будет легко доступна в одном месте. Все эти действия и юридические факты будут опосредоваться смарт-контрактами, о развитии которых в правовом поле России и зарубежных стран мы писали ранее [61. С. 95–105].

С другой стороны, нужно сказать и о том, о чем мы также уже упоминали в наших статьях [61. С. 95–105], - блокчейн в его нынешнем состоянии не свободен от проблем практико-технологического и социального характера.

Практически задача блокчейн состоит в том, чтобы понять идеи, заложенные в творческих по характеру решениях членов коллаборации, и правильно расшифровать их. Но если нормализованные данные от биткойн-транзакций легко вписать в блоки распределенного реестра, то, когда речь идет о многомерном контенте с качественными и субъективными компонентами, это создает проблему.

При этом в ряде работ [62. P. 553–593] отмечается, что Джоэл Рейденберг и Лоуренс Лессиг еще два десятилетия назад подтвердили, что в смысле нормативных ограничений компьютерный код является одной из многих форм ‘права/закона’ (‘‘law’’), которые формируют поведение человека [63. P. 77–108], а система управления цифровыми правами (Digital Rights Management systems, DRMS) может в определенных сценариях использоваться в качестве сдерживающей поведение силы. Обусловлено это тем, что компьютерный код может обеспечивать соблюдение существующих правовых и договорных правил exante и более эффективным образом, и в целом DRMS представляет собой технологическое обеспечение соблюдения закона другими способами, связанными с цифровизацией, передачей данных и онлайн-доступностью материалов (например, защищенных авторским правом), что в целом трансформирует наше понимание права. Однако в выступлениях докладчиков Круглого стола «Трансформация социального регулирования: от нормы к коду» (Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, 20.04.2021), например, Синицына С.А., отмечалось, что право есть искусство добра и справедливости, неподвластное интерпретации и регулированию машинным кодом, и блокчейн будет иметь, как бы нам не хотелось другого, ограниченную сферу действия, напр., в сфере правосудия, договоров, банковской сфере ^[64].

В настоящее время, несмотря на подписанное соглашение с блокчейн-платформой IPChain,нацеленной на управление интеллектуальной собственностью, Роспатент подчеркивает, что возможность патентования на базе блокчейн-систем в качестве альтернативы традиционной процедуре пока только обсуждается.

Однако, учитывая стремительное развитие цифровых технологий и параллельно осуществляемое воздействие на этот процесс требований и атрибутов классической патентной системы, патентные ведомства различных стран в разной степени готовы активно использовать такие технологии в качестве современных передовых инструментов применительно к управлению интеллектуальной собственностью ^[65]. При этом одним из важных атрибутов систем интеллектуальной собственности, который сегодня невозможно игнорировать, является проверочная экспертиза, оценивающая качество патентов. Пока при патентовании затруднительно соотнести взаимодействие блокчейн-систем и такой экспертизы, принимающей решение о возможности выдачи патента. Тем не менее, уже в настоящее время Роспатент полагает возможным использовать блокчейн-технологии для регистрации изменений статуса прав, касающихся средств индивидуализации и объектов промышленной собственности. Так, сегодня распоряжение исключительным правом или его частью осуществляется на основании заключенного договора и регистрации этого распоряжения в Роспатенте. Использование блокчейн-технологии позволит распределять права без подобных действий, так как факт распоряжения правами и их распределения между несколькими контрагентами мгновенно отобразится в реестре и будет известен всем его участникам, включая Роспатент.

Другой проблемой является вопрос передачи данных. Если для простых данных контроль и масштабируемость просты, то, когда данные массивны и сложны, как это имеет место в области совместного создания различных продуктов и результатов коллаборациями в сетевом формате, экспоненциальный рост сети означает, что надлежащее соответствие информации, содержащейся в цепочках блоков, не может быть обеспечено. Но специалисты работают и над этим вопросом.

Потребность в огромных вычислительных мощностях, наряду с сопутствующими затратами, низкой доходностью и медленными транзакциями, также является проблемой, которую необходимо будет решить.

Безопасность и надежность системы создают еще одну проблему. Не следует ли в этом формате опасаться, что группы людей создадут коалицию, чтобы повлиять или направить в свою пользу добавленную стоимость «блокчейнизированных» взносов? ^[57] И так далее.

Выводы

1. Установлено, что в сфере биотехнологий проекты, реализуемые в стратегии открытых инноваций, могут иметь различные конфигурации (от внутригосударственных до надгосударственных), но преследуют одну цель - создание более эффективной конкретной терапии для различных заболеваний, - которая способствует сетевому сотрудничеству (коллаборации) и по общему признанию может достигаться с помощью трех направлений исследований: от изучения патогенеза заболевания для выбора подлежащей лечению мишени (взамен эмпирических исследований) до создания персонализированных лекарств и изменения форм их доставки (в ряду нуклеиновых кислот, пептидов и малых молекул).

2. Выявлены дополнительные к научным мотивы обращения биотехнологических и фармацевтических компаний к стратегии сетевого сотрудничества, которые имеют как общий, так и специфический характер.

К общим можно отнести имеющие информационно-технический (отсутствие требуемых IT-ресурсов для обработки растущей информации), имиджевый (необходимость сохранять достигнутое положение), правовой (истекающий срок действия патентов, принудительное лицензирование) характеры, ограничивающие возникновение и реализацию новаций.

К специфическим следует отнести: требуемые большие объемы финансирования и времени для проведения клинических исследований (ранней стадии и полной верификации) и особенность состава активов, вносимых партнерами сотрудничества. Для крупных компаний это финансовые возможности; для средних и малых - протяженность сети связей как свидетельство возможности получения доступа к ноу-хау из многих источников, а также возможность выпуска отдельных продуктов (товаров или услуг), необходимых, но неэффективных в производстве для крупных фирм; для стартапов – присущий им широкий спектр новых терапевтических решений, навыков ведения передовых исследований, нестандартного мышления и гибкости, как дополнение отделам крупных компаний.

3. На примере правовых конструкций ряда стран продемонстрированы способы юридического оформления сетевой коллаборации на основании соглашений о сотрудничестве без образования юридического лица и без придания (КНР) или с приданием сотрудничеству статуса простого товарищества (РФ), партнерства (КНР), консорциума (Бразилия Перу), временного союза предприятий иобъединения для сотрудничества (Аргентина), содержание которых требует указания способа внесения и объема вклада в деятельность и извлечения из нее выгоды каждой из сторон соглашения несмотря на неопределенность разграничения прав на интеллектуальную собственность, возникающую при патентовании результатов исследований, проводимых членами коллаборации.

4. Показано, что правовую определенность и безопасность обеспечивает технология блокчейн, позволяющая надежно фиксировать в реестре информацию об объекте интеллектуальной собственности (о сроке внесения и об изменении информации применительно к статусу прав и об их авторстве) и предоставлять ее в идентичном виде любым лицам.

5. Отмечено, что исключительность прав интеллектуальной собственности при патентовании результатов, полученных в результате биотехнологической коллаборации, зависит от результатов, сформулированных в патентной формуле, и именно последняя наделяет патентообладателей существенно различным объемом прав.

6. Продемонстрирован порядок идентификации и безопасности каждого отдельного новатора (ученого, изобретателя, члена научного коллектива, участвующего в коллаборации) в блоке распределенного реестра и способ определения его вклада в работу в виде отдельного блока информации, который в после соотнесения с другими участниками коллаборации поможет компенсировать его трудозатраты в ходе работы над проектом. При этом установлено, что новая форма взаимодействия, основанная на коллективном хранении (консолидации) данных, требует установления каждой из биотехнологических компаний для своих конкурентов допустимых объемов конфиденциальности и уровня (не)раскрываемой информации.

Заключение.

Нужно отметить, что эффективность стратегий открытых инноваций фирм зависит, с одной стороны, от типа сотрудничества, поэтому прежде, чем использовать стратегию открытых инноваций, фирмы должны тщательно изучать тип партнера и проверять, какой партнер лучше соответствует целям, которые они надеются достичь с помощью совместных открытых инноваций. Так, если говорить о сотрудничестве фирм с университетами, то нужно помнить, что результатом будет сотрудничество с относительно небольшим влиянием на технологическую конвергенцию. Пример - изобретение базовых технологий, которые не разрабатываются на рынке, но имеют большие внешние эффекты [66. P. 609–26; 67]. С другой, от подхода, который позволяет «сказку сделать былью» ^[68]. Показательны в этом формате, по нашему мнению, некоторые примеры: от «Гиперболоида инженера Гарина» А.Н. Толстого, 1927 ^[69] – мечты о том, как русский инженер Пётр Гарин, воспользовавшись разработками своего учителя Манцева, пропавшего впоследствии с экспедицией в сибирской тайге, создаёт «гиперболоид» — аппарат, испускающий тепловой луч огромной мощности, способный разрушить любые преграды (чем-то похожий на очень мощный лазер, но в отличие от него гиперболоид не являлся источником вынужденного когерентного излучения) - до Нобелевской премии по физике 1964 г. советского и российского физика Н.Г. Басова (URL: https://www.nobelprize.org/prizes/physics/1964/basov/biographical/ (дата обращения: 08.05.2021)); от «Дивного нового мира» (“Brave New World”) О.Хаксли, 1931 ^[70] – романа, действие которого разворачивается в вымышленном обществе, которое именуется Мировое Государство, в 632-ом году эры Форда (создателя крупнейшей в мире автомобильной компании, который почитается как божество) (эры стабильности), общественный строй которого – технократия, в котором главенствует технический прогресс, который успел проникнуть абсолютно во все сферы человеческой жизни, даже самые сокровенные, интимные, так, дети здесь уже не появляются естественным путем, а выращиваются из искусственно оплодотворенных яйцеклеток в оборудованных инкубаторах и пр. – до Нобелевской премии по физиологии и медицине 2010 г. британца Роберта Эдвардса (URL: https://www.nobelprize.org/prizes/medicine/2010/summary/ (дата обращения: 08.05.2021)) и т.д. Суть нашего представления (исходя из этих примеров) состоит в том, что открытые инновации и коллаборации в различных видах позволяют научным коллективам, руководитель и члены-коллаборанты которого глубоко погружаются в тему, воплощать в жизнь то, о чем писатели-фантасты и др. могли в свое время лишь мечтать. Поэтому и ныне существующие лишь на страницах научно-фантастических книг новинки (телепортация и пр.) неминуемо станут явью под действием вдумчивости, глубокого изучения и стремления воплотить мечту в жизнь и коллаборативного сетевого подхода в формате открытых инноваций.