Рабочий вопрос в журналах Особого совещания по обороне государства (1915-1917 гг.)

Шильникова Ирина Вениаминовна кандидат исторических наук доцент, кафедра социальной и экономической истории России, Институт общественных наук, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации 119571, Россия, Московская область, г. Москва, проспект Вернадского, 82 Shilnikova Irina PhD in History Associate Professor, Department of Social and Economic History of Russia, Institute for Social Sciences, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 82 Vernadsky Avenue, Moscow, 119571, Russia, Moscow region shilnikova.i@gmail.com Другие публикации этого автора

Касаров Георгий Георгиевич доктор исторических наук пенсионер 141830, Россия, Московская область, пос. Новосиньково, ул. Центральная, -, оф. - Kasarov Georgii Georgievich Doctor of History Retiree 141830, Russia, Moskovskaya oblast', pos. Novosin'kovo, ul. Tsentral'naya, -, of. - gkasarov@mail.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (грант № 18-09-00699).

Система Особых совещаний, сформированная в России в 1915 г., должна была объединить усилия представителей государственных структур, предпринимательских кругов и общественных организаций для решения социально-экономических проблем, с которыми столкнулась Россия в условиях затянувшейся Первой мировой войны. Ключевым в этой системе стало Особое совещание по обороне государства, проект создания которого был одобрен IV Государственной Думой 19 июля 1915 г. и утвержден Николаем II. В сферу полномочий Особого совещания входило «управление» промышленными предприятиями, имеющими оборонное значение, осуществление строительных работ, основание новых военных заводов, обеспечение оборонного производства сырьем, топливом и рабочей силой. Особое совещание имело право привлекать к военному производству частные предприятия, в том числе ремесленные и кустарные ^{[1, с. 103-104]}.

Рабочий вопрос часто оказывался в центре рассмотрения в ходе заседаний Особого совещания. Приоритетное внимание при этом уделялось методам закрепления рабочих кадров за предприятиями, а также выработке мер борьбы с забастовками. Практически всегда очередной всплеск активности в обсуждении рабочего вопроса следовал за более или менее значительным подъемом стачечного движения в стране, особенно на предприятиях, выполнявших оборонные заказы. Нередко вопрос о забастовках и методах борьбы с ними рассматривался в контексте обсуждения проектов милитаризации труда в российской промышленности в условиях продолжавшейся войны. Именно этим проектам уделено приоритетное внимание в публикациях, авторы которых обращаются к дискуссиям по рабочему вопросу в ходе заседаний Особого совещания ^{[2, 3]}. Между тем подготовкой и обсуждением различных проектов милитаризации труда в промышленности попытки решения рабочего вопроса членами Особого совещания не ограничивались. В числе предлагавшихся мероприятий были и создание «буферных» органов для разрешения возникавших трудовых конфликтов, и меры по улучшению условий труда, обеспечения жильем, регулированию заработной платы с целью избежать серьезного падения уровня жизни рабочих семей, улучшению снабжения продовольственными товарами и т.п. В статье представлен анализ содержания обсуждений и решений по рабочему вопросу, принимавшихся в рамках Особого совещания с целью обеспечения стабильной работы производств и предотвращения простоев в результате забастовок и ухода рабочих с предприятий.

Вопрос о принятии закона по мобилизации промышленных предприятий, как государственных, так и частных, вызывал длительные обсуждения в ходе целого ряда заседаний Особого совещания. Некоторые участники дискуссий рассматривали его, прежде всего, как метод борьбы с забастовками, другие – как способ предотвратить уход рабочих на другие предприятия в поисках лучших условий труда и более высокой зарплаты. Но в целом можно заметить, что участники Совещания искали пути обеспечить производство оборонной продукции необходимым количеством рабочих рук, потому что массовый уход рабочих, ровно также, как и забастовка, способен был нарушить график выполнения военных заказов и даже привести к частичной или полной остановке производства.

Уже 4 июля 1915 г. в ходе заседания Особого совещания для объединения мероприятий по обеспечению действующей армии предметами боевого и материального снабжения большинство участников согласились с высказанным мнением члена Государственного Совета С.И. Тимашева (до февраля 1915 г. занимал также пост министра торговли и промышленности), который в качестве наиболее эффективной меры предложил «безотлагательное проведение в жизнь милитаризации заводов», распространяя соответствующие меры на весь штат рабочих предприятия, независимо от того, были ли они напрямую задействованы в выполнении оборонных заказов. Специально учрежденные комиссии должны были урегулировать все вопросы, касавшиеся оплаты труда. Это мнение было решено довести до сведения правительства с целью максимально быстрого решения рабочего вопроса и купирования нараставшего стачечного движения, которое справедливо рассматривалось как «угроза делу успешного снабжения действующей армии» ^{[4, с. 101-102]}. Однако решений правительства по этому вопросу так и не последовало. И вопрос о мобилизации промышленности и дальше обсуждался в Особом совещании.

Одно из самых долгих и детальных обсуждений проблемы милитаризации труда в России состоялось в Особом совещании 29 августа 1915 г. За две недели до этого, 15 августа, участникам совещания был представлен проект мобилизации промышленности министра торговли и промышленности В. Н. Шаховского, вызвавший неоднозначную реакцию, в том числе и в отношении пункта, согласно которому рабочие и служащие лишались права покидать производство или прекращать работу на предприятиях, выполнявших оборонные заказы ^{[3, с. 161]}. Депутату Государственной думы И. И. Дмитрюкову поручили подготовить комментарии к проекту В. Н. Шаховского. И как раз через две недели, 29 августа, И. И. Дмитрюков выступил в Особом совещании, фактически представив обновленный проект, отражающий его взгляды на проблемы мобилизации промышленности в России в условиях войны. Согласно ст. 1 предложенного на обсуждение проекта «право объявления предприятия на мобилизованном положении предоставляется лишь Военному Министру, как Председателю Особого Совещания» ^{[4, с. 220]}. В ст. 4 указывалось, что «никто из служащих или рабочих предприятия, объявленного на мобилизованном положении, не может оставить службу или прекратить работу на сем предприятии иначе как с письменного разрешения особого уполномоченного по представлению заводоуправления». Ст. 5 гарантировала рабочим и служащим предприятия, переведенного на мобилизованное положение, что они не будут поставлены «в менее благоприятные условия, чем действовавшие для тех же служащих и рабочих до объявления предприятия в указанном положении». В ст. 8 были прописаны меры наказания за нарушение установленных норм, причем они касались как рабочих и служащих, и владельцев, и управляющих предприятиями. В случае несоблюдения правил мобилизации нарушители подвергались «аресту или заключению в тюрьме или крепости сроком до трех месяцев или денежному взысканию до трех тысяч рублей» ^{[4, с. 222]}.

Следует отметить, что некоторые участники Совещания достаточно критично оценили предложенный проект мобилизации промышленности, поскольку он ставил в разное положение рабочих в зависимости от того, трудились ли они на предприятии, выпускавшем гражданскую или военную продукцию. Высказывались предположения, что это может привести к более серьезному росту недовольства, поэтому предлагалось компенсировать возникающие неудобства. Подобные компенсации, предусмотренные изначально (обещание не понижать заработную плату и выдавать почетные грамоты), участники Совещания оценили как бесполезные, справедливо считая, что грамоты не вызовут заинтересованности рабочих и служащих, а понижение заработной платы в условиях войны и так вряд ли угрожает рабочим. Тем более, что, когда подобные случаи имели место на заводах и фабриках, взявших обязательства выполнить военные заказы, эти меры пресекались усилиями местных властей. Поэтому с точки зрения участников совещания необходимо было предусмотреть возможность более привлекательной для работников компенсации в связи с их работой на мобилизованных предприятиях.

В качестве привлекательной для рабочих меры участники Особого совещания предлагали установить на мобилизованных предприятиях особый порядок рассмотрения жалоб и претензий рабочих. В частности, речь шла о создании примирительных камер из рабочих и «представителей от промышленности» под председательством должностного лица, назначаемого главой Военного министерства ^{[4, с. 225]}. Также неэффективной мерой борьбы с забастовками рабочих было признано лишение свободы. Наоборот, большие ожидания возлагались в этом вопросе на денежное взыскание, что, собственно, было предусмотрено проектом.

Часть участников заседания Особого совещания, которые при этом оказались в меньшинстве, полагали, что момент для выработки мер борьбы со стачками и их предотвращения уже упущен, поскольку заниматься этим нужно было сразу после вступления в войну. Предлагавшиеся же в проекте льготы «ничтожны», а репрессии за нарушение установленных норм, как показывает практика, не способны напугать и остановить рабочих. Наоборот, они могут спровоцировать более сильный взрыв недовольства ^{[4, с. 228]}.

В качестве аргумента сторонники этой точки зрения уже на следующем заседании, 2 сентября 1915 г., приводили пример забастовки на Путиловском заводе, которая началась и нарастала на фоне арестов рабочих предприятия полицией. По мнению председателя Государственной Думы М.В. Родзянко, остановить забастовку в сравнительно короткие сроки удалось только благодаря тому, что часть арестованных была освобождена, а власти отказались от использования вооруженной силы и жестких репрессивных мер для подавления конфликта. Более того, Родзянко назвал провокационными методы полиции, когда полицейские чины, «присутствуя на сходках рабочих, не препятствовали им произносить речей, но, очевидно, сообщали затем департаменту полиции фамилии говоривших, ибо последние неизменно большей частью арестовывались» ^{[4, с. 237 - 238]}.

С аналогичных позиций выступал на заседании 19 сентября 1915 г. и член Государственной Думы И. И. Дмитрюков, приводивший примеры высылки и арестов «полицейской властью рабочих без достаточного к тому основания», которые с его точки зрения, из единичных случаев превратились в систему и крайне негативно влияли на настроения в рабочей среде. Большинство присутствовавших в целом согласились с Дмитрюковым, обратив внимание на то, что «беспричинные аресты и высылки рабочих» могут помешать стабильной работе предприятий, выполняющих оборонные заказы. В результате Особое совещание приняло решение довести до сведения Министра внутренних дел информацию о конкретных примерах подобных действий полиции и просить расследовать их, а также приложить усилия для того, чтобы в дальнейшем такие ситуации не повторялись ^{[4, с. 277]}

В то же время можно заметить, что неоднократно участники Особого совещания акцентировали внимание на поиске не репрессивных, а мирных, компромиссных вариантов решения рабочего вопроса, считая, что разговор с забастовщиками с позиции силы только ухудшает ситуацию и приводит к затягиванию конфликтов.

***

Заседание Особого совещания 4 июля 1915 г. началось с обсуждения вопроса о забастовках на промышленных предприятиях, выпускавших оборонную продукцию. Это объяснялось активизацией протестного движения рабочих, выступавших с требованием повышения заработной платы. Серьезную озабоченность участников этого заседания вызвали события на заводе Лесснера, а также на Тульском меднопрокатном и патронном заводе. В последнем случае забастовка, проходившая с 24 июня по 2 июля, привела к остановке работ по выполнению государственных заказов по выпуску продукции для армии. Упорство рабочих вынудило пойти администрацию предприятия на уступки и увеличить общий фонд заработной платы на 28%. Забастовка на новом заводе общества «Лесснер», в которой участвовало 700 человек, началась как раз 4 июля, т.е. в день заседания Особого совещания, и также грозила сорвать планы военных поставок. В ходе обсуждения сложившейся ситуации участники Особого совещания склонялись к мнению, что все меры, предпринятые для мобилизации трудовых ресурсов, могут дать эффект только в том случае, если рабочие, прикрепленные к предприятиям в результате милитаризации труда, будут понимать, что «усиленная работа их не будет направлена исключительно к повышению предпринимательской прибыли владельцев предприятий, но что и им, при увеличении доходности таких предприятий, будет уделена известная доля прибыли» ^{[4, с. 100]}. Для достижения этой цели участники Особого совещания рассматривали возможность государственного регулирования расценок на заводах, принявших обязательства по выпуску военной продукции.

На этом же заседании член Государственной думы А. А. Добровольский, представитель партии кадетов, внес предложение о создании примирительных камер для обсуждения вопросов, вызывавших наибольшее количество трудовых конфликтов: заработная плата, продолжительность рабочего дня и условия труда. В состав примирительных камер должны были входить представители как рабочих, так и владельцев предприятия в равном количестве. Председательствовать в примирительной камере должен был назначаемый правительством государственный чиновник ^{[4, с. 100]}.

На необходимость наладить коммуникацию между администрацией предприятий и рабочими обращали внимание многие члены Особого совещания, как государственные чиновники, так и предприниматели. 15 августа 1915 г. А. И. Путилов в ходе своего выступления подчеркивал «желательность создания института цеховых старост», которые как раз и должны были обеспечить возможность конструктивного общения двух сторон ^{[4, с. 196]}.

Вновь пристальное внимание к вопросу о создании примирительных камер привлек А.И. Гучков в своем выступлении в Особом совещании 12 декабря 1915 г., видя в этом наиболее эффективный метод достижения «социального мира» на предприятиях. При этом он ссылался на позитивный опыт Англии в данном вопросе. Большинство участников совещания поддержало предложение Гучкова обратиться к министру торговли и промышленности с просьбой ускорить уже начатую разработку проекта по вопросу создания примирительных камер ^{[4, с. 485 - 486]}.

Еще одной мерой, которая должна была способствовать снижению недовольства в рабочей среде, могло стать ограничение «возрастания прибыли предприятия, изготавливающего предметы обороны, на 1/5 часть против размера прибыли, извлекавшейся предприятием в те же периоды времени в условиях мирной обстановки» ^{[4, с. 101]}. С этим предложением выступал А. А. Добровольский 4 июля 1915 г. Однако присутствовавшие на данном заседании Особого совещания представители торгово-промышленных кругов (в частности, А. И. Путилов, А. И. Вышнеградский) не поддержали инициативу Добровольского, подчеркнув, что есть немало примеров, когда появление слухов о вмешательстве правительства в вопросы оплаты труда промышленных рабочих, установления расценок на выполнение тех или иных производственных операций приводило к росту недовольства и попыткам организации забастовок. В целом же представители предпринимательских кругов отмечали, что к снятию остроты «рабочего вопроса» в военное время необходимо подходить еще более аккуратно, чем в мирные годы. В условиях мобилизации в армию дефицит трудовых ресурсов становился все более очевидным, что заставляло владельцев фабрик и заводов чаще идти навстречу выдвигаемым требованиям. При этом промышленники признавали, что материальное положение рабочих в условиях войны ухудшалось в связи с ростом цен на потребительские товары. Поэтому в качестве действенной меры «успокоения» рабочих и предотвращения забастовок они рассматривали практиковавшуюся на целом ряде крупных предприятий продажу продовольствия (хлеба, муки, чая, круп и др.) в фабричных и заводских лавках по пониженным ценам. Особенно действенной эта мера была в сочетании с периодическим, даже незначительным, повышением заработной платы всему штату рабочих. Следует отметить, что, действительно, требования повышения заработной платы и улучшения продовольственного снабжения, снижения цен на потребительские товары были самыми распространенными в ходе забастовок на промышленных предприятиях ^{[5, 6]} вне зависимости от того, работал этот завод или фабрика на оборону или выпускал гражданскую продукцию.

В качестве одного из способов стимулирования производительности труда работников предприятий, выполнявших государственные военные заказы, рассматривались премиальные выплаты и награды, полагавшиеся всем сотрудникам предприятий от чернорабочего до директора. Доклад специально созданной для проработки этого вопроса «подготовительной комиссии», представленный на заседании Особого совещания 22 июля 1915 г., в целом нашел поддержку у присутствовавших. В ходе обсуждения было принято решение создать комиссию под председательством В. П. Литвинова-Фалинского для определения размеров этих выплат с использованием прогрессивной шкалы «в зависимости от интенсивности прилагаемого труда». При этом предполагалось, что размер этих премиальных (наградных) должен составлять порядка 50-60% от среднего размера заработка ^{[4, с. 146]}.

***

По решению Особого совещания специально создававшиеся комиссии проводили обследования работавших на оборону предприятий на предмет выявления различных «болевых точек», которые препятствовали стабильной работе заводов и своевременной сдаче продукции соответствующим ведомствам. 31 июля 1915 г. результаты подобного обследования Путиловского завода доводил до сведения участников Особого совещания председатель комиссии А.И. Гучков. Помимо прочего, в его докладе предлагался ряд мер, направленных на улучшение условий проживания рабочих и снабжения их товарами первой необходимости, в том числе предусматривалась выдача существовавшему при предприятии потребительскому обществу долгосрочной беспроцентной ссуды ^{[4, с. 165-166]}.

Заседание Особого совещания 19 августа 1915 г. началось с сообщения А.И. Путилова о начавшейся в этот день забастовке рабочих Путиловского завода, к которой присоединилось порядка 20 тыс. человек. Это выступление путиловцев проходило в контексте целой серии прокатившихся по стране стачек в знак протеста против расстрела рабочих – участников забастовок в Иваново-Вознесенске 10 августа 1915 г. Столичные рабочие выдвигали при этом политические требования: освободить осужденных рабочих-депутатов IV Государственной думы, ввести в стране свободу печати, всеобщее избирательное право, призвать в армию полицейских из городов, расположенных во внутренних районах страны, и заменить их инвалидами войны и теми, кто не может участвовать в боевых действиях. Кроме того, в списке требований присутствовал пункт об удалении с территории предприятия казаков, а также работавших на заводе немцев и австрийцев, перешедших в русское подданство ^{[5, с. 188, 189]}. В ходе обсуждения событий в Петрограде участники Особого совещания обращали внимание на рост недовольства в рабочей среде не только в столице, но и в других в крупных промышленных центрах, однако, не считали возможным и правильным действовать исключительно репрессивными методами, опасаясь всеобщей стачки как ответа на подобные действия властей ^{[4, с. 202]}.

Стремясь определить меры, необходимые для стабильной работы Путиловского завода, участники Особого Совещания на заседании 30 сентября 1915 г. обращали внимание на жилищную и транспортную проблему, с которыми сталкивались рабочие этого предприятия. В частности, отмечалось, что необходимо ускорить постройку трамвайной линии по Петергофскому шоссе, ввести дополнительные поезда по Путиловской ветке с остановкой около завода (при этом согласовать их движение с поездами Балтийской железной дороги), а также сократить время закрытия шлагбаумов «в узле на Петергофском шоссе и на дороге из деревни Волынкино в деревню Емельяновку», поскольку это мешает нормальной доставке рабочих и грузов как на завод, так и с завода ^{[4, с. 309]}.

Кроме того, на том же заседании большинство участников поддержало решение о немедленном выделении обществу потребителей при Путиловском заводе ссуды в размере 300 тыс. руб. под 4% годовых для закупки продовольствия и топлива. Предполагалось, что погашение этой ссуды начнется через три года после окончания войны и завершится через десять лет. Представитель военного ведомства генерал-лейтенант А. С. Лукомский предложил для ускорения решения этого вопроса выдать ссуду не по линии министерства торговли и промышленности, что затянет процесс получения денег, а «из военного фонда с производством впоследствии соответствующего возмещения». Это решение и было принято, несмотря на протест со стороны товарища министра финансов В.В. Кузьминского, который настаивал на повышение процента по ссуде до 6% ^{[4, с. 309, 311]}.

***

Особое совещание участвовало и в решении проблем обеспечения рабочих оборонных предприятий жильем, хотя не всегда удавалось добиться улучшения ситуации. Так, вопрос об обеспечении рабочих Обуховского завода жилыми помещения (при том, что на заседаниях Особого Совещания на него обращали пристальное внимание) не находил финального решения и оставался на стадии обсуждения и поиска решений и в 1915 г., и в 1916 г. ^{[7, с. 9]}. В итоге удалось найти приемлемый вариант, реализация которого, однако, требовала длительных согласований. Выступая на заседании 20 января 1916 г., помощник Военного министра генерал-лейтенант А.С. Лукомский предложил освободить для проживания рабочих Обуховского завода «помещения, принадлежащих немецким колониям вблизи завода». В связи с этим был направлен запрос в морское ведомство о предоставлении Особому совещанию сведений относительно уже заключенных контрактов на эти помещения ^{[7, с. 48]}.

В сфере пристального внимания членов Особого совещания находились и вопросы оплаты труда, включая размер заработков, своевременность их выплаты, оплату простоев, происходивших не по вине рабочих. На заседании 9 января 1916 г. Председатель Совещания донес до собравшихся текст телеграммы, в которой сообщалось о появившихся среди рабочих Путиловского завода слухах о скорой остановке предприятия из-за нехватки топлива. На фоне этих слухов рабочие выражали требование в период простоя (если таковой все же произойдет) выплачивать им заработную плату, исходя из средних значений. Участники совещания признали необходимость подобных выплат в тех случаях, когда простой происходил не по вине рабочих, однако предлагалось максимально детально проработать и закрепить нормы выплат, а также определить ситуации, когда именно государство следовало признать ответственным за нарушение нормального производственного ритма. В связи с этим Петроградскому заводскому совещанию было поручено к следующему заседанию Особого Совещания подготовить проект решения подобных вопросов, который можно было бы применить не только к столичным предприятиям ^{[7, с. 23, 24]}.

Однако на следующем заседании, состоявшемся 13 января, данный вопрос не рассматривался, поскольку накануне, 12 января, последовало решение Совета министров о том, что «вопрос о плате рабочим при остановке заводов, происшедшей не от вины рабочих и заводоуправления, может быть решен не иначе как по рассмотрении в Совете Министров» ^{[7, с. 34]}. Составленный же проект разрешения этого вопроса решено было передать в Совет Министров, но только после доработки. Поэтому обсуждение проекта в Особом совещании продолжилось. Причем, на заседании 16 января 1916 г. представитель Военного министерства генерал-лейтенант А. А. Маниковский отмечал, что указанный в проекте размер выплат в случае простоя предприятия не по вине рабочих и администрации, равный 2/3 среднего дневного заработка, ляжет на казну «непосильным бременем при длительной остановке заводов» ^{[7, с. 41]}. В итоге затянувших обсуждений было принято решение образовать из состава Особого совещания комиссию для рассмотрения «правил о порядке оплаты рабочих на заводах, обслуживающих оборону государства, за дни бездействия завода по причинам ни от рабочих, ни от заводоуправления не зависящим» ^{[7, с. 42]}. Такие метания, очевидно, не способствовали успокоению в рабочей среде и формированию доверия к решениям и действиям государственных органов.

***

В условиях дефицита трудовых ресурсов, который только обострялся в годы войны, Особое совещание неоднократно обращалось к обсуждению вопроса о возможных источниках пополнения рабочей силы на предприятиях, выпускавших продукцию по заказам военных ведомств. И в качестве одной из мер предлагалось более масштабное использование труда военнопленных и иностранных рабочих.

В первой половине июля 1915 г. специальная комиссия в составе представителей различных государственных ведомств была направлена в Харьков и Донецкий бассейн. В ее задачи, помимо прочего, входило выяснения причин «крупных недогрузов твердого минерального топлива», приобретавших все больший масштаб. Сделанные выводы были озвучены в ходе заседания Особого совещания 15 июля 1915 г. В частности, члены комиссии в качестве основной причины сокращения добычи угля назвали нехватку рабочих – шахтеров, грузчиков и др., а также отказ работать в праздничные дни. В результате в качестве первоочередной задачи отмечалась необходимость увеличить число работающих со 160 тыс. до 250 тыс. человек, причем привлекать в максимально возможном количестве военнопленных и китайцев ^{[4, с. 128-129]}.

На заседании Особого совещания 28 мая 1916 г. член Государственного Совета Ф. А. Иванов, делая доклад о состоянии металлургического производства на заводах Урала, отмечал в качестве необходимой меры увеличение количества рабочих «привозом военнопленных и желтых рабочих». Другой член Госсовета В. И. Карпов высказал мнение, с которым согласилось большинство присутствовавших, что взятых недавно в плен иностранных подданных нужно как можно скорее распределить на металлургические предприятия, испытывающие острый дефицит трудовых ресурсов ^{[7, с. 314]}.

На заседании 11 июня 1916 г. Особое совещание вновь вернулось к ситуации дефицита рабочих рук на уральских заводах. Генерал-лейтенант А. А. Маниковский, ссылаясь на доклад недавно вернувшегося с Урала генерала Орлова, говорил о необходимости направить на металлургические предприятия этого региона 50 тыс. рабочих «из числа военнопленных и из запасных и ополченских частей». С этим мнением согласилось большинство присутствовавших ^{[7, с. 344]}.

В очередной раз Особое совещание вернулось к вопросу об использовании труда военнопленных на российских предприятиях осенью 1916 г. 24 сентября в своем докладе Ф. А. Иванов обратил внимание на то, что работавших ранее на уральских заводах военнопленных (прежде всего, представителей «юго-славян») начали «привлекать в ряды армии». В связи с этим многие заводы сразу лишались десятков, а иногда и сотен рабочих рук. Большинство участников заседания сошлись во мнении, что «в интересах обороны надлежало бы принять меры к тому, чтобы взятые ныне с заводов военнопленные были в возможно непродолжительном времени заменены другими» ^{[7, с. 544]}.

Можно заметить, что, рассматривая использование военнопленных и иностранных рабочих как наиболее приемлемый вариант восполнения нехватки рабочих рук, в том числе на оборонных заводах, участники Особого совещания не брали в расчет, что эти категории работников могли столь же активно и настойчиво отстаивать свои интересы, как и российские рабочие, в том числе включаясь в стачечную борьбу. Подсчеты, сделанные на основе последнего издания хроники рабочего движения в годы Первой мировой войны ^[5], показывают, что с июля 1914 по февраль 1917 г. было зафиксировано 46 забастовок с участием иностранных рабочих (из них в 42-х случаях бастовали китайцы) и 37 стачек с участием военнопленных. При этом забастовки данных категорий рабочих происходили в добывающей промышленности, на погрузочных работах, на расчистке дорог, на текстильных фабриках, металлургических заводах, в том числе выпускавших военную продукцию. Стачки с участием иностранных рабочих и военнопленных, как правило, подавлялись более жестко, с привлечением полиции и воинских частей, сопровождались арестами.

***

Одной из дискуссионных точек при обсуждении рабочего вопроса в ходе заседаний Особого совещания стал характер забастовок. Одни участники совещания полагали, что в основе рабочих выступлений лежат причины экономические, связанные со снижением реальной заработной платы, ухудшения продовольственного снабжения, а другие акцентировали внимание на политическом характере рабочих протестов. Соответственно и методы борьбы с нарастанием стачечного движения виделись по-разному. В полной мере разногласия по этому вопросу проявились, например, на заседании 27 февраля 1916 г. при обсуждении причин и хода забастовки на Путиловском заводе. В качестве основного докладчика по этому вопросу выступал флота генерал-лейтенант А. Н. Крылов, являвшийся на тот момент одним из шести директоров, включенных в состав правления Общества Путиловских заводов по назначению правительства после ассигнования заводу крупной суммы из государственных средств. Крылов сделал акцент именно на политическом характере забастовок, проходивших в недавнем времени на Путиловском заводе. Он связал их с социал-демократической агитацией, а также с деятельностью рабочей группы в составе Центрального военно-промышленного комитета ^{[7, с. 122 - 123]}. Такие группы появились также в составе Московского и ряда местных ВПК в соответствии с решением по этому вопросу, принятом на I съезде ВПК 15 июля 1915 г. ^{[2, с. 261]}. Однако выступавшие далее П. Н. Милюков, А. И. Коновалов не согласились с высказанным мнением, приводя аргументы в пользу того, что забастовки носили, прежде всего, экономический характер, что, соответственно, требовало решения тех проблем, которые звучали в выдвигаемых рабочими требованиях. Кроме того, оба они обратили внимание на то, что рабочие группы в составе ВПК давали возможность ведения переговоров между предпринимателями и рабочими, нахождения компромиссных решений. Вмешательство же властей, особенно с применением насильственных методов, с их точки зрения лишь препятствовало переговорному процессу с рабочими и настраивало последних на более упорные и агрессивные действия ^{[7, с. 123 – 124]}. Несмотря на возникшие разногласия, большинство участников совещания выступили за установление «в кратчайший срок новых повышенных расценок рабочим», поскольку именно это требование являлось основным в ходе последних конфликтов на предприятии ^{[7, с. 127]}.

Следует отметить, что и в начале 1917 г., когда в России наблюдался стремительный рост антиправительственных настроений, ряд участников Особого совещания высказывались против использования репрессивных мер как основного метода борьбы с протестными выступлениями рабочих. Так, на заседании Особого совещания 28 января 1917 г. депутат Государственной думы, а впоследствии член Временного правительства, представитель кадетской партии А.И. Шингарев настоятельно подчеркивал, что такие действия властей как арест членов рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, являются несвоевременными и неэффективными, поскольку «входящие в состав группы рабочие являются представителями именно того течения, которое после некоторых колебаний, решило принять непосредственное участие в организации обороны» ^{[8, с. 144]}.

Интересно, что периодически все же участники Особого совещания при объяснении причин забастовок и различных происшествий, сказывавшихся негативно на выполнении оборонных заказов, искали «вражеский след». На заседании 24 февраля 1916 г. обсуждались причины и последствия пожаров происшедших на ряде предприятий (прежде всего, на Шлиссельбургском и Златоустовском заводах), а также активизации забастовочного движения. Выступавший по этим вопросам А. И. Шингарев отметил, что последние события такого рода на разных предприятиях, работавших на оборону, «наводят на мысль о систематическом воздействии германского влияния». Другой член Государственной думы Н. Е. Марков, соглашаясь с этим заключением, призывал усложнить для иностранцев возможность менять свою фамилию на русскую, поскольку «прикрываясь русской фамилией, лица германского происхождения могут свободно и без опаски вредить делу обороны» ^{[7, с. 115]}.

Таким образом, рабочий вопрос рассматривался в качестве одного из приоритетных практически всеми участниками Особого совещания по обороне государства, независимо от того, какие политические партии и государственные ведомства они представляли. Делая акцент на необходимости использовать мирные способы решения уже возникших и предупреждения назревавших трудовых конфликтах, они, однако, допускали и использование жестких репрессивных мер в случае необходимости. Стоит отметить, что целый ряд обсуждавшихся мероприятий, действительно, в случае их своевременной и успешной реализации могли способствовать успокоению ситуации и смягчению остроту протестного движения рабочих. Однако затянутость обсуждения, несогласованность действий различных ведомств снижали эффективность шагов, предпринимавшихся для налаживания диалога с рабочими.