«Мягкая сила» и публичная дипломатия Германии: прошлое и настоящее

Исследование выполнено при поддержке Междисциплинарной научно-образовательной школы Московского университета «Сохранение мирового культурно-исторического наследия».

Теория «мягкой силы» была разработана профессором Гарвардского университета Джозефом Наем-младшим в 1990 году. Классическим стало его определение стратегии «мягкой силы» как способности достигать желаемого посредством притяжения, а не путем принуждения или подкупа ^{[1, p. x]}. Основным инструментом «мягкой силы» сегодня принято считать публичную дипломатию, под которой понимается комплекс внешнеполитических мер, направленных на изучение, информирование и формирование позитивного зарубежного общественного мнения в отношении определенного государства. Главной заслугой Дж. Ная стало то, что именно он сумел превратить идею политического, культурного и идеологического влияния актора международных отношений в полноценную политологическую концепцию. Стоит отметить, что на момент своего появления теория «мягкой силы» была частью американского глобального дискурса, призванного закрепить победу США в «холодной войне», однако вскоре ее взяли на вооружение и начали активно реализовывать на практике и другие государства. Германия не является исключением, хотя немецкая политическая элита применяла подобные внешнеполитические инструменты задолго до того, как Дж. Най впервые упомянул сам термин «мягкая сила».

Вопросы, связанные с изучением германской «мягкой силы» и публичной дипломатии уже становились объектом изучения отечественных исследователей. Так, еще в 2007 г. вышла в свет монография С.В. Погорельской ^[2], в которой был проведен обстоятельный анализ деятельности неправительственных организаций и политических фондов Федеративной Республики Германии. В следующем десятилетии появились работы, посвященные различным аспектам «мягкосиловой» политики Германии в тот или иной временной период. Так, С.В. Фоменко изучала «мягкую силу» Третьего рейха ^[3], а Л.Р. Рустамова – современной Германии ^[4]. В поле зрения российских ученых попадали сюжеты, связанные с культурно-образовательными и научными компонентами германской «мягкой силы» ^[5]; функционированием медиакорпорации «Дойче Велле» ^[6]; ролью «мягкой силы» Германии в процессах европейской интеграции ^[7]; негативными сторонами «мягкой силы» и публичной дипломатии ФРГ ^[8] и т.д. Однако вплоть до сегодняшнего дня в отечественном научном дискурсе не было предпринято попыток охарактеризовать использование «мягкой силы» и публичной дипломатии Германией на протяжении длительного исторического периода, проследить эволюцию и основные закономерности данной стратегии с конца XIX в. до начала XXI в.

Целенаправленное и систематическое использование ресурсов «мягкой силы» для достижения внешнеполитических целей началось после объединения немецких земель и создания Второго рейха в 1871 г. Первоначально деятельность в области внешней культурной политики, как тогда характеризовалась политика «мягкой силы», финансировалась преимущественно частными лицами, но уже к концу XIX в. она координировалась из единого центра – министерства иностранных дел – и составляла значительную, постоянно растущую долю государственного бюджета молодой Германской империи. Частные организации, однако, не исчезли, и по-прежнему продолжали играть важную роль в поддержке внешней культурной деятельности за границей. Яркими и весьма успешными примерами политики «мягкой силы» Второго рейха стало создание немецких школ за рубежом, археологических институтов в Риме и Афинах, научно-образовательные обмены и взаимодействие с немецкой диаспорой за рубежом. Создание в 1911 г. Общества Кайзера Вильгельма – системы специализированных научно-исследовательских учреждений с решающей ролью государства при участии крупных промышленников – воспринималось многими современниками как прообраз оптимальной модели организации науки. Неудивительно, что основными компонентами «мягкой силы» Германии на рубеже XIX–XX вв. были именно образование и наука. При этом понимание внешней культурной политики до Первой мировой войны коренным образом отличалось от ее понимания сегодня. Германская империя боролась за создание собственной национальной культуры на международном уровне, а культурная экспансия считалась предварительным этапом экспансии политической, включая территориальные захваты ^{[9, p. 19-20]}.

Великая война 1914–1918 гг. и ее итоги нанесли сокрушительный удар по имиджу страны. По Версальскому мирному договору она полностью лишилась возможности оказывать какое-либо внешнеполитическое влияние. После Первой мировой войны именно культура стала одним из немногих оставшихся в арсенале Германии инструментов коммуникации с внешним миром, в том числе и с резко увеличившейся немецкой диаспорой за рубежом. При канцлере Г. Штреземанне пропаганда подверглась критическому анализу и была заменена более тонким, более открытым подходом к внешней политике. Уже в 1925 г. в Веймарской республике была основана успешно функционирующая до сих пор Германская служба академических обменов. И все же лидирующие позиции в международном гуманитарном сотрудничестве, которые были достигнуты к началу XX века, оказались безвозвратно потеряны ^{[10, c. 60-61]}. Более того, обрушившийся на Веймарскую республику мировой экономический кризис привел к резкому снижению интереса Берлина к внешней культурной политике.

Возникший в 1933 г. Третий рейх предложил свой, весьма специфический, вариант «мягкой силы», который, разумеется, был обречен на неудачу ввиду человеконенавистнической идеологии нацизма. Плюралистическая структура Веймарской республики уступила место централизованному и единообразному подходу к внешней культурной политике, который был обеспечен высоким бюджетом. В основе коммуникации с иностранной аудитории лежала агрессивная пропаганда, в которой говорилось о превосходстве немецкой культуры, языка и «арийской расы» ^{[9, p. 21]}. Правда, многие в Европе и мире далеко не сразу поняли истинную суть гитлеровского режима. Более того, нацистская Германия с поразительной быстротой сумела обзавестись солидной «мягкой силой». Огромное впечатление на иностранную аудиторию произвела, например, Олимпиада 1936 г. в Берлине. В предвоенные годы нацистскому режиму удалось создать образ Германии в качестве народного и миролюбивого государства, едва ли не главного борца за мир и одновременно бескомпромиссного противника коммунизма, которого так боялись политические элиты западноевропейских государств. Когда же Третий рейх вступил на путь экспансии, его военно-политическая, экономическая и идеологическая мощь уже самим фактом своего существования оказывала гипнотическое воздействие на объектов агрессии, лишая некоторых воли к сопротивлению ^{[3, c. 68]}. Таким образом, широко используя стратегию «мягкой силы», нацисты сумели создать положительный образ Третьего рейха в умах многих европейцев, что сыграло важную роль в осуществлении экспансионистских планов Гитлера.

После поражения во Второй мировой войне, в условиях невозможности проецировать «жесткую силу», технологии «мягкой силы» стали одним из немногих действенных средств возвращения Германии в разряд влиятельных акторов мировой политики. В первую очередь речь идет о ее западной части – Федеративной Республике Германии, хотя и Германская Демократическая Республика внесла определенный вклад в развитие «мягкосиловой» политики страны в XX в. Надо отметить, что деятельность ГДР в этой области на протяжении всего периода ее существования контролировалась правящей Социалистической Единой партией и определялась тесным сотрудничеством с СССР и другими государствами социалистического лагеря. Тем не менее, Восточный Берлин искал и находил оригинальные ходы для улучшения собственного имиджа за рубежом. Еще до полноценного признания в качестве самостоятельного государства в начале 1970-х гг. ГДР, например, активно продвигала т.н. музыкальную дипломатию, подразумевавшую визиты восточно-германских артистов за рубеж и ставшую по меткому выражению американского исследователя Э. Келли «важнейшей международной платформой» ^{[11, p. 540]}. Осуществлялись и другие проекты публичной дипломатии, например, программы научного обмена и предоставление стипендий, но они уже ограничивались рамками Восточного блока. То же самое можно сказать и об оригинальных брендах, созданных в ГДР. Самым ярким из них, безусловно, был выпускавшийся с 1957 г. на заводе в Цвиккау автомобиль «Трабант» (в переводе с немецкого, кстати, это означает «спутник», ведь название марка получила в честь запущенного Советским Союзом в том же году первого искусственного спутника Земли). «Трабант» активно поставлялся в Венгрию, Польшу, Чехословакию и стал для многих граждан соцлагеря символом доступного автомобиля. Были у «западного форпоста социализма» и другие достижения, которые можно было использовать для позитивного позиционирования страны на международной арене, включая значимые спортивные победы или полет первого немецкого космонавта З. Йена в 1978 г. Но все же масштаб реализации проектов в области «мягкой силы» и публичной дипломатии ГДР был несопоставим с аналогичной деятельностью ФРГ. В целом, Германская Демократическая Республика придерживалась принципиально иной стратегии восстановления национального суверенитета и реинтеграции в международное сообщество, по сути, не обладая свободой маневра в рамках внешней культурно-идеологической политики.

«Мягкая сила» ФРГ, обозначенная как «культура сдержанности», напротив, развивалась в годы «холодной войны» очень активно, во многом за счет использования ресурсов негосударственных акторов публичной дипломатии. По сути, именно публичная дипломатия, ставшая еще с 1960-х гг. «третьей опорой» внешней политики страны, должна была создать имидж новой, свободной от преступлений национал-социализма, Германии ^{[12, p. 22]}.

После объединения двух Германий в 1990 г. ФРГ поставила перед собой амбициозные задачи по укреплению позиций в Европе. Если раньше политика по формированию позитивного образа за рубежом служила целям послевоенного восстановления статуса Западной Германии на международной арене и объединения страны, то с поглощением ГДР (осуществленное, между прочим, несиловым образом), внешнеполитические задачи страны существенно расширились. Германия стала мощной экономической державой, желавшей по-новому позиционировать себя в мировой политике и занять лидирующее положение на европейском континенте, исключив при этом любые намеки на реваншистские поползновения. Именно поэтому официальный Берлин вплоть до сегодняшнего дня избегает прямого упоминания, что «мягкая сила» является важной составляющей немецкой внешней политики, стремится уходить от каких-либо выражений, указывающих на стремление к возвышению и усилению страны. Концепт «мягкой силы» не признан в Германии на официальном уровне, в правительственных документах сложно найти тезисы о необходимости наращивания «мягкого» могущества страны ^{[4, с. 44-45]}. Однако, официально не упоминая данный термин, Берлин активно использует технологии «мягкой силы», особый акцент делая на инструментах и механизмах публичной дипломатии.

В 1990-е гг. цели и задачи «мягкосиловой» политики Германии были значительно обновлены. ФРГ еще активнее стала позиционировать себя как ответственного и полноправного игрока мировой политики. Стремясь окончательно искоренить связанные с нацистским прошлым негативные ассоциации, страна увеличила долю своего участия в миротворческих операциях ООН, поддерживала и инициировала различные международные гуманитарные, социальные и экологические проекты и т.д. Именно по инициативе Берлина, например, была создана Программа ООН по окружающей среде. Германия также взяла курс на закрепление лидирующих позиций в Европейском союзе. Как известно, членство в международных институтах может повысить «мягкую силу» государства, и для Германии таким институтом был и остается ЕС.

Для улучшения своего международного имиджа, привлечения внимания к немецким достижениям в области культуры, науки и экономики Берлин разработал масштабную маркетинговую кампанию «Германия – страна идей» ^[13]. Стартовой площадкой для ее реализации был выбран Чемпионат мира по футболу, который успешно прошел летом 2006 г. в 12 немецких городах под девизом «Мир в гостях у друзей». Помимо Мундиаля был запущен еще целый ряд проектов; всего же общая аудитория данной кампании составила около 3,5 млрд человек; каждое из событий получало широкую огласку в средствах массовой информации, а сами мероприятия поддерживали немецкие политики, крупные бизнесмены, звезды шоу-бизнеса ^{[4, с. 60-61]}.

Сегодня Германия продолжает активно наращивать потенциал «мягкой силы», в основном, как говорилось выше, используя инструменты публичной дипломатии. Ключевыми акторами на этом направлении являются министерства, связанные с внешней политикой, образованием, наукой, содействием международному развитию (Министерство иностранных дел, Министерство образования и науки и др.). В системе МИД ФРГ международное сотрудничество в гуманитарной сфере, т.е. политика «мягкой силы», имеет устоявшийся термин «внешняя культурно-образовательная политика». Она является одним из трех приоритетных сегментов германской внешней политики, наряду с политическими и экономическими отношениями. Министерство иностранных дел неизменно подчеркивает исключительно мирный, пацифистский характер внешней политики Германии. Отталкиваясь от данной константы, действуют все немецкие акторы «мягкой силы» и публичной дипломатии. Несмотря на то что основным «заказчиком» в этой области является государство, в роли исполнителей чаще всего выступают неправительственные структуры, которые ввиду своей формальной независимости имеют существенно больше возможностей, чем сами ведомства ^{[5, с. 31]}. Среди них особо следует выделить Институт Гёте (ключевая НПО, занимающаяся продвижением немецкого языка и культуры за рубежом), «Немецкую волну» (крупнейшая германская иновещательная медиакорпорация), Германское общество по международному сотрудничеству (лидер в оказании помощи зарубежным государствам), научно-образовательные структуры (Германская служба академических обменов, Фонд Александра Гумбольдта, Немецкое научно-исследовательское общество и др.), наконец, политические фонды, связанные с ведущими партиями ФРГ. Официальный Берлин стремится использовать их при проведении внешнеполитических акций, поскольку это легитимизирует его действия и усиливает степень доверия к политике страны.

При реализации германской политики «мягкой силы» и публичной дипломатии указанные выше институты опираются на такие ресурсы, как высокая культура и немецкий язык, продвинутая система образования и науки, декларирующая приверженность миру и демократии внешняя политика, развитое гражданское общество. При этом все сферы преломления «мягкой силы» ФРГ являются взаимосвязанными и содействуют продвижению друг друга.

Ключевая организация, занимающаяся продвижением немецкого языка и культуры за рубежом, – Институт Гёте ^[14]. Основанный в 1951 г. Институт до сих пор активно поддерживается федеральным правительством, которое ежегодно увеличивает его финансирование. Он располагает очень солидным бюджетом, имеет филиалы в более чем 150 городах и почти в 100 странах. Основными видами деятельности Института является проведение различного рода мероприятий, связанных с содействием изучению немецкого языка и литературы за рубежом, развитием международного сотрудничества в области культуры, науки и образования, распространением информации о культурной, общественной и политической жизни ФРГ. Работа Института Гёте направлена на возвращение «представления о немецком языке не как о языке черно-белой хроники времен Второй мировой войны, а как о языке высокой литературы, поэзии, театра и современного кино» ^[15]. Значимым направлением деятельности Института Гёте является распространение демократических ценностей. Именно в этой связи Ангела Меркель – первый канцлер ФРГ, посетившая главный офис Института Гёте в Мюнхене, – заявила, что «посредством культуры Германия может продвигать в мире свои ценностные представления о демократии, гражданском обществе и правах человека» ^{[16, с. 118]}.

Большую роль в деле популяризации немецкой культуры и языка играет еще один мощный актор публичной дипломатии Германии – медиакорпорация «Немецкая волна» ^[17]. Эта международная общественная мультимедийная компания была основана в 1953 г., и тогда ее основной целью было донести до зарубежной аудитории образ новой, избавившейся от национал-социалистического прошлого Германии. Сегодня «Немецкая волна», как и Институт Гёте, щедро финансируется федеральным правительством (ежегодно на эти цели выделяется около 350 млн евро^[18]) и вещает на 30 языках. Еженедельная аудитория в теле- и радиоэфире, а также в интернете составляет более 150 млн человек. С 2000-х гг. «Немецкая волна» активно использует инструменты публичной дипломатии 2.0, работая на платформах крупнейших социальных сетей и видеохостингов. Политика «Немецкой волны» адаптирована к интересам каждой отдельной страны, где есть ее вещание, причем акцент делается на пересечении германской культуры с иностранной. Согласно внесенным в 2004 г. правительством ФРГ поправках в закон, регламентирующий деятельность компании в медиапространстве, «Немецкая волна» должна продвигать образ Германии как государства с развитой культурой, сформированной в европейской традиции (наряду с образом свободного государства, приверженного демократическим ценностям и уважающего Конституцию страны); стать площадкой для обмена мнениями в Европе (и других частях света) с привлечением немецкого и зарубежного экспертного сообщества к обсуждению важных вопросов в сфере политики, культуры и экономики; содействовать распространению немецкого языка в мире ^{[6, с. 117-118]}.

На продвижение немецкой культуры и языка направлены и многочисленные международные мероприятия, ежегодно собирающие в Германии миллионы туристов со всего мира. В этой связи необходимо подчеркнуть роль федеральных земель, каждая из которых, по сути, обладает собственной «мягкой силой». Баварский Мюнхен, например, широко известен фестивалем «Октоберфест»; Берлин два раза в год становится центром притяжения кинолюбителей со всего мира благодаря масштабным кинофестивалям – Берлинскому и «Берлинале»; Лейпциг славится своей книжной ярмаркой; Кельн – праздником фейерверков «Кельнские огни».

Стоит упомянуть и о проекте «Немецкий язык – язык идей», который был запущен в феврале 2010 г. по инициативе Министерства иностранных дел ФРГ. Его основной тезис гласил, что немецкий должен быть языком европейской идентичности, языком творческой молодежи, стремящейся к свободной научной и культурной коммуникации, а для развивающихся стран – ключом к привлекательному рынку и потенциалу экономики Германии ^{[15, с. 120]}. В целом, говоря о положении немецкого языка (и шире – германской культуры) в мире, следует отметить, что он, конечно, не может на равных соперничать с английским, французским или испанским. Немецкий больше не входит в десятку самых распространенных языков мира, и в дальнейшем его позиции могут еще сильнее пошатнуться. При этом нельзя забывать, что немецкий является официальным языком трех европейских стран – Германии, Австрии и Лихтенштейна, а еще в трех – Швейцарии, Люксембурге и Бельгии – выступает как один из официальных языков.

На базе немецкого языка развивается еще одно направление «мягкой силы» ФРГ – научно-образовательные программы. Германия находится в числе лидеров в области экспорта образовательных услуг, отставая только от США и Великобритании. Университетская система ФРГ в настоящее время остается не только одной из наиболее качественных в мире, но и доступной, так как в отличие от англо-американской модели высшее образование в Германии является бесплатным и предусматривает чрезвычайно гибкий подход к организации учебного процесса ^{[19, с. 19]}. Основная организация, через которую правительство ФРГ организует различные стипендиальные программы, – Германская служба академических обменов ^[20]. Созданная в далеком 1925 г., сегодня она является крупнейшей в мире организацией, занимающейся студенческими и академическими обменами. Несмотря на то, что Служба формально является общественной организацией, она обладает особым дипломатическим статусом, приравненным к государственным учреждениями, и финансируется в основном из федерального бюджета. На сегодняшний день Германская служба академических обменов имеет разветвленную сеть, насчитывающую более 130 представительств по всему миру; участниками ее программ являются свыше 1500 немецких и зарубежных университетов и институтов. Ключевой формой деятельности Службы является поддержка образовательных и научно-исследовательских проектов, программ международного научного обмена, развитие стипендиальных программ для обучения в Германии. Кроме того, на сегодняшний день Германская служба академических обменов выполняет не только функцию по продвижению германского образования, но выступает посредником в рамках образовательной политики всего Европейского союза. В этой области работают и другие немецкие неправительственные организации и фонды (уже упоминавшийся Фонд Александра Гумбольдта, Общество Макса Планка, Германский дом науки и инноваций, Общество Фраунгофера и др.).

Деятельность немецких акторов «мягкой силы» в научно-образовательной области активно освещает «Немецкая волна». Медиакорпорация и сама занимается вопросами профессионального обучения молодых журналистов, особенно в развивающихся странах. С этой целью в 1965 г. на базе Боннского университета было создано высшее учебное заведение – Академия «Немецкая волна», которая стала специальной программой по подготовке и переобучению журналистов из развивающихся стран с целью формирования в них свободных и независимых СМИ (разумеется, лояльных Берлину).

Власти Германии активно поддерживают структуры, работающие над усилением привлекательности немецкой системы образования и науки, рассчитывая на то, что в процессе обучения участники соответствующих программ, особенно молодые люди, станут проводниками германской культуры и политики в стране своего происхождения. Образование и наука, таким образом, служат источником формирования позитивного имиджа ФРГ в мире и ресурсом политического влияния, поскольку посредством экспорта знаний официальный Берлин оказывает воздействие на формирование мировоззрения и предпочтений в зарубежных обществах.

Не менее значительным компонентом в стратегии «мягкой силы» «мягкой силы» ФРГ является продвижение ценностей демократии и прав человека (в их понимании Европейским союзом), которые Германия активно продвигает на международной арене, опираясь на возможности и инициативы гражданского общества. Порой это приводит к стремлению вписать каждое действие в рамки нормативно-правовой догмы, что в известной степени ограничивает свободу маневра ФРГ, однако строгое и последовательное следование определенным провозглашенным принципам создает стойкий позитивный имидж страны как ответственного участника мировой политики.

Основным актором публичной дипломатии, информирующим зарубежную аудиторию о характере и основных направлениях внешней политики современной Германии является, разумеется, «Немецкая волна». Согласно закону о регулировании деятельности медиакомпании, ее миссия заключается в том, чтобы «Германию воспринимали как культурную европейскую нацию, с либерально-демократической формой устройства общества, где правит закон» ^{[4, с. 31]}. В создании доверия внешнеполитическому курсу ФРГ также задействованы информационные и организационные ресурсы различных НПО, «мозговых центров», «фабрик мысли», наконец, политических фондов, представляющих собой мощнейший инструмент «мягкой силы» и публичной дипломатии Германии.

Партийные, или политические фонды (фонды ведущих политических партий ФРГ) – уникальные структуры. Они стали возникать в Западной Германии еще в 1960-е гг.; тогда их нередко называли «тихими институтами». В условиях «холодной войны» работа фондов в развивающихся странах была зачастую проблематична, статус и финансирование – недостаточно урегулированы, а информация о деятельности оседала в финансирующих их министерствах и в «своих» партиях ^{[2, с. 13-14]}. Сегодня работают шесть основных политических фондов тесно связаны со «своими» партиями – Фонд Фридриха Эберта (СДПГ); Фонд Фридриха Науманна (СДП); Фонд Конрада Аденауэра (ХДС); Фонд Ханнса Зайделя (ХСС); Фонд Генриха Белля (Союз 90/Зеленые); Фонд Розы Люксембург (Левые). Партийный фонды располагают представительствами за рубежом, особенно в тех странах, где ФРГ имеет серьезные геополитические интересы. Основными направлениями их деятельности являются продвижение политической культуры Германии за рубежом, налаживание диалога со страной пребывания и содействие ее политическому и социально-экономическому развитию в выгодном для Берлина русле. Фонды проводят эмпирические и научные исследования, организуют выставки, лекции, конференции, круглые столы и прочие мероприятия. Разумеется, каждый фонд в зависимости от программных установок создавшей его партии имеет собственную специфику деятельности. Например, Фонд Генриха Белля помимо прочего занимается вопросами, связанными с охраной окружающей среды, а Фонд Фридриха Эберта – сотрудничеством между профсоюзами. Однако в целом они решают общие внешнеполитические задачи, на практике сводящиеся к демократизации иностранных режимов, содействию развития прозападного гражданского общества в увязке с сохранением германского присутствия в странах пребывания. Помимо политических фондов сходной деятельностью занимаются немецкие «фабрики мысли» – Немецкое общество внешней политики, Германский фонд Маршалла, Немецкий институт международной политики и безопасности и др.

Официальный Берлин оказывает широкую поддержку подобным организациям, так как они решают серьезные внешнеполитические задачи, сохраняя при этом негосударственный статус, что делает их буквально незаменимым инструментом «мягкой силы» и публичной дипломатии ФРГ. Они содействуют МИД, когда прямое или косвенное участие германских официальных лиц нежелательно по политическим мотивам. Несмотря на негосударственный статус все партийно-политические фонды финансируются исключительно из федерального бюджета, при этом регулирующие их государственные структуры оставляют им большую свободу действий. С другой стороны, порой чрезмерная свобода этих фондов приводит к тому, что их деятельность расходится с официальной внешнеполитической линией находящегося у власти правительства.

За последние 150 лет политика «мягкой силы» и публичной дипломатии Германии, как и сама страна, прошла сложный путь, полный взлетов и падений. Сегодня политика «мягкой силы» в ФРГ рассматривается и как эффективное средство улучшения своего имиджа в мире, которое должно помочь ей окончательно преодолеть негативные последствия исторического прошлого, и как и способ укрепления своих геополитических и геоэкономических позиций на международной арене. Основными ресурсами «мягкой силы» этого крупнейшего центрально-европейского государства являются богатое историко-культурное наследие, достижения в научно-технической области, политические ценности современной Германии, неразрывно связанные с общеевропейскими, а ключевым инструментом – публичная дипломатия, опирающаяся на возможности развитого гражданского общества. При этом, несмотря на обилие самых разнообразных игроков, участвующих в реализации германской «мягкой силы» и публичной дипломатии, данная система является целостной, скоординированной, открытой, с хорошо развитым механизмом государственно-частного партнерства.

Для поддержания и укрепления собственного положительного и привлекательного имиджа за рубежом официальный Берлин прикладывает колоссальные усилия. Однако порой это приводит к весьма неожиданным и негативным последствиям – тому, что можно назвать обратной стороной «мягкой силы». Так, в результате подобной политики ФРГ стала «землей обетованной», заветной мечтой и конечным пунктом назначения для миллионов мигрантов из региона Большого Ближнего Востока и Северной Африки. И если в 1990-е годы, когда в объединенную Германию только из республик бывшего СССР, прежде всего из России и Казахстана, прибыло более 2 миллионов этнических немцев, официальный Берлин с выгодой для себя справился с ситуацией, то наплыв мусульманских беженцев в середине 2010-х годов породил значительные экономические и социально-политические проблемы в стране. Очевидно, что эти мигранты были не очарованы политическим устройством, культурой, историей и традициями Германии, а всего лишь стремились заполучить социальные пособия и другие блага, на которые политическая элита ФРГ оказалась столь щедра ^{[8, с. 147]}.

Более того, недальновидная (как впоследствии выяснилось) политика мультикультурализма, запредельно толерантное отношение к приезжим вкупе с высоким уровнем жизни населения еще до кризиса 2015 г. привели к проникновению в страну большого количества мигрантов из ряда мусульманских государств. Это обусловило воздействие «мягкой силой» на общественно-политический дискурс в Германии уже с их стороны (стоит отметить, например, многомиллионную и весьма влиятельную турецкую диаспору). В результате в стране нарастают опасения возможной исламизации и происходит рост влияния праворадикальных партий, программы которых далеки от постулатов теории Дж. Ная.

На сегодняшний день итоги германской политики «мягкой силы» и публичной дипломатии сложно оценить однозначно. С одной стороны, для ФРГ эта стратегия стала средством улучшения внешнеполитического имиджа, избавления от мрачного наследия национал-социализма и в целом возвращения на лидирующие позиции, как минимум на европейском континенте. Но с другой – чрезмерные усилия по формированию собственной привлекательности привели к колоссальному миграционному кризису, который чреват серьезными последствиями для крупнейшего государства Европейского союза.