Платформенные решения и общественные пространства как фабрики распределенного производства знания

Яшина Алина Валерьвна кандидат политических наук младший научный сотрудник, СПбГУ, факультет свободных науки и искусств 197341, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Коломяжский Пр., 26 Yashina Alina Valerievna PhD in Politics junior research assistant, Saint-Petersburg State University, Faculty of Liberal Arts and Sciences 197341, Russia, Saint-Petersburg, ul. Kolomyazhsky Pr., 26 alinav.yashina@gmail.com Другие публикации этого автора

публикация выполненая в рамках гранта РФФИ № 18-511-00018 «Распределение знания в сетевом обществе: взаимодействие архаических и современных форм»

Введение В современном научном знании вопрос о связи общества, культуры и науки стоит в центре внимания и обостряется в связи с развитием технологий. Трансформируется тип социального взаимодействия приобретая сетевой характер [Рейнгольд 2006], в котором ключевым ресурсом становится «сетевой капитал» [Урри 2012], а действующим лицом нового социального пространства - «электронный кочевой киборг» [Наберушкина 2012: 85], живущий сразу в двух реальностях – в мире физического присутствия и мире виртуальном. И ученый не исключение. Так, например, открытый доступ к информации и возможность ее использовать, в том числе для решения сложных проблем, свободно ее производить, а также вовлекать в ее обработку большое количество людей, дали толчок к развитию платформенных решений, направленных на «совместное творчество» и научный краудсорсинг.

Как пишет И. Касавин [Касавин 2016a: 117], «еще в конце XX в. стало очевидно, что исследовательская деятельность будет носить социальный и коллективный характер, а междисциплинарное и международное сотрудничество предполагающее широкий обмен, в том числе междисциплинарный, идеями, ресурсами, технологиями, решениями и т. д. будет усиливаться». Д. Орр назвал двадцатый век «веком быстрого (по)знания», выделив следующие предпосылки, которые только усилились новом веке:

· чем больше знаний мы накапливаем, тем лучше;

· не существует значительной разницы между знанием и информацией;

· любые ошибки и просчеты на пути прогресса могут быть исправлены посредством нового знания и т. д. [Orr, 1996, p. 699].

В начале XXI века ответом на эти предпосылки стало широкое распространение и появление новых научных коммуникативных практик, и процесс научного познания мира стал опосредованным цифровыми технологиями и приобрел черты экспериментальной фабрики, в которой знания массово производятся, тестируются «здесь и сейчас» и ориентированы на технологические решения. Ж. Оттуа, отмечает, что объективность современной науки «все больше обнаруживается в физико-технической продуктивности и креативности. Технонауки сами создают те реальности, которые они изучают» [Hottois 2004: 262]. А значит происходит трансформация функционирования науки в обществе. Основная характеристика современных наук в том, что они позволяют «моделировать онтологические и эпистемологические переходы между естественным и искусственным, теорией и фактом, фундаментальным исследованием и его практическим применением» [Касавин 2016b: 10] и активно вовлекают в производство знания «не-ученых», используют достижения технологий для развития научного знания. Б. Латур, характеризуя новый тип отношений науки и общества, отмечал, что наука перестала быть «кабинетной», а стала пространством «взаимонастройки» людей и вещей [Latour 1998]. «Если раньше общество окружало автономную науку, но оставалось чужаком по отношению к принципам и методам функционирования научной рациональности, то сейчас наука и общество, вмешаны друг в друга» [Черникова 2015]. Такие процессы описываются в терминах «распределенного знания» как способа «понимания того, как большие группы людей создают единый глобальный массив знания, невозможный без их коллективных усилий» [Касавин 2016a: 117]. Это значит, что, во-первых, субъектом познания в новых условиях развития общества может стать каждый, а, во-вторых, научные институты перестают быть единственным местом, где знания могут производиться. В этой ситуации размываются границы пространства научного исследования, а само жизненное пространство становится научной лабораторией.

Гражданская online-наука

Сегодня «коллективные усилия могут быть использованы не только для общения по интересам, но и для решения различных задач» [Масланов 2018: 143]. Как верно указывает Е. Масланов [Маслов 2018: 149], «проекты в области краудсорсинга могут рассматриваться как элемент формирования массива “распределенного знания”, которое может быть использовано для решения научной или технической проблемы». Дж. Хау [Howe 2006] в статье «The Rise of Crowdsourcing» вводит соответствующий термин – «краудсорсинг», при котором функции делегируются неопределенному количеству произвольных исполнителей с неопределенной квалификацией, т. е. толпе [«crowd»].

Технологически краудсорсинг представляется как «платформа, создающая связующее звено между физическим пространством, той средой, где возникает запрос на решение проблемы, и online-пространством, где происходит объединение людей для этого» [Аргамакова, Яшина 2016: 140]. При этом проблема может представать в разном виде – это может быть запрос на получение информации, отзыв, или предложение решения, идеи и так далее. Д. С. Брабхан [Brabham 2008: 79] пишет, что «самое важное в понимании краудсорсинга это то, что он работает как коллективный разум интернет-сообществ и может быть использован для создания общественного блага». То есть он представляется «формой универсального распределенного интеллекта [или мудростью толпы – «crowd wisdom»], постоянно совершенствующегося и координирующегося в реальном времени, и в результате эффективной мобилизации навыков и знаний разных пользователей» [Аргамакова, Яшина 2016: 140].

Особенность «платформ» в том, что они сочетают в себе ITC-решения, позволяющие стереть граница пространства и времени, «равенство» (р2р) в интеракциях – отсутствие иерархии в отношениях, массовый характер вовлечения пользователей, элемент сообщества, возникающего вокруг платформы, и специфику «открытости доступа» или «разделения» - sharing, как типа отношений. Говоря о платформах в контексте производства знания, именно циркуляция коммуникаций из online- в offline-мир и обратно, а также наличие сообществ являются одним из принципов эффективности и выживаемости платформы.

Для научной среды платформенные решения стали, как и для бизнеса новой возможностью – не только выстроить новые связи, но и подключить к научным исследования «гражданских» и «не-ученых».

Можно выделить несколько типов платформ, которые сфокусированы на производство и распределение научного знания:

· Профессиональные социальные сети как платформы для обмена результатами научной деятельности (ResearchGate, Academia.edu), где предоставляется открытый доступ к публикациям, доступно общение с авторами, предлагаются вакансии и сотрудничеств, возможна распространение не только опубликованных работ, но и докладов, представленных на конференциях, баз данных, результатов экспериментов и т. д.

· Платформы – агрегаторы, например, проект «Dimensions» - собирает большие объемы полезных данных и источников для исследователей (открытая платформа научно-технологической информации, которая впервые в истории объединила данные по научным грантам, публикациям, отраслевым стандартам и патентам).

· Платформы для ведения научной дельности: редактирования статей, цитирования, совместного написания статей и т.д. Примером такой платформы может служить проект «Mendeley», с помощью которого пользователи могут находить, читать и каталогизировать в собственной «облачной» библиотеке заинтересовавшие материалы, вести совместную работу через предоставление коллективного доступа к отдельным статьям, задавать вопросы и отвечать на вопросы, публикуемые другими членами Mendeley-сообщества и т. д.

· Платформы – интеграторы, позволяющие аккумулировать ресурсы для ведения научной деятельности – например, «Open Science Grid»;

· Краудсорсинговые платформы для сбора данных, которые позволяют, привлекая «не-ученых», решать крупные научные задачи – например, проект «OpenPhilology», в рамках которого добровольцы принимают участие в совместном переводе древних текстов;

· Игровые платформы для решения научных задач – например, «Fold.it» - игра является частью исследовательского проекта и разработана в Вашингтонском университете. «Игроков-авторов было более 57 тысяч человек, и каждый из участников проекта обладал компетенциями, которые использовались для решения задачи, но только собранные вместе они позволили её решить» [Масланов 2018].

В целом, изучение указанных типов платформ показывает, что они выстроены на принципах открытости и прозрачности. Ф. Мировски, один из теоретиков «открытой науки», отмечает, что она включает в себя «открытый доступ к существующим научным публикациям; иной формат будущей научной публикации, открытое обеспечение научными данными; открытое рецензирование; и наконец, требование открытости, направленное на вовлечение не-ученых в исследовательский процесс под рубрикой гражданской науки». [Mirowski, 2018, p. 173]. Действительно, платформы и социальные сети создают эффект ускорения коммуникации и дают возможность за несколько секунд найти нужный профиль ученого, завязать сотрудничество, начать исследование, использовать удобные цифровые сервисы, показывать движение исследования на любом его этапе. Фактически наблюдается тенденция стирания границы между платформенными связями и реальными, «ведь в отличие от эпохи раннего Интернета, период Web 2.0 характеризуется смешением интернет-практик и повседневности, благодаря чему разделение online-связей и offline-коммуникации акторов становится практически невозможным» [Boase, Wellman 2006: 714]. При этом, ряд исследователей отмечает, что «Интернет не порождает новый тип социальных отношений. Изменяются только схемы и названия, а мотивация и смыслы социальных действий остаются теми же, что и в реальной коммуникативной практике. Виртуальное общение не вытеснило реальное, оно расширило его возможности, особенно в той части, которая касается нивелирования пространственно-временных ограничений контактов» [Гужова, Василец 2016, Соколов 2007]. Вместе с тем, платформенные решения имеют ограничения для научного познания, так Е. Масланов [Масланов 2017] отмечает, что выстраивание «коммуникации, ориентированной на синхронизацию языков разных научных групп без обращения к непосредственному взаимодействию за пределами используемых языков» невозможно. В отсутствие реального взаимодействия, сообществам, с одной стороны, необходимо «выработать “правила взаимодействия”», а с другой – «понять, что под конкретными словами имеют в виду носители другого научного языка, что само по себе является нетривиальной задачей» [Масланов 2017]. Поэтому представляется интереным проанализировать практики, находящиеся на стыке online и offline- пространств, где возможно с одной стороны распределённое производство знания, а с другой, создание живого коммуникационного поля.

Общественные пространства как места производства знания.

Сегодня платформы не скованны рамками цифрового мира, они успешно синтезируются с реальностью посредством ее внутренних акторов или через offline-площадки, которые помогают переносить взаимодействие в реальный мир. Формой, соединяющей в себе online- и offline-общение в целях производства «нового знания», являются зоны обмена, где сегодня контактируют между собой представители не только научного сообщества из различных сфер, но и обыватели. Понятие «зона обмена» («trading zone») было введено в научный оборот в конце XX века американским историком науки П. Галисоном [Galison 1999] для описания междисциплинарного взаимодействия научного сообщества. Само понятие было позаимствовано П. Галисоном [Galison 1999] из «антропологических исследований, рассматривающих проблемы торгового взаимодействия между разными культурно-языковыми сообществами» [Шибаршина 2019: 78]. То есть «зона обмена» в понимании ученого - это возможная модель взаимодействия между людьми, говорящими на разных научных языках, которая формируется в процессе совместной деятельности. При этом «зоны обмена» могут носить как научный характер, так и вненаучный, а также быть местом коммуникации научного и ненаучного сообщества. «Это специфическое пространство, частично материальное (организованное вокруг лаборатории или шире — научного центра), частично знаковое (здесь взаимодействуют субкультуры, пользующиеся собственными символическими системами описания мира), в котором происходит локальная координация убеждений и действий в ходе совместной работы над проектом» [Шибаршина 2019: 78].

Можно выделить следующие характеристики «зон обмена»:

· Это социальное и интеллектуально пространство, для которого характерна междисциплинарность и возможность обмениваться теориями, идеями, инструментами и технологиями;

· «Общий язык» - это непротокольный язык, образная основа (символическая образная основа, чтобы представить себе локальные ситуации, возникающие при встрече двух сложных социальных и знаковых систем);

· Сетевое горизонтальное взаимодействие участников;

· Гибкое пространство для работы. «Эта лаборатория должна напоминать фабричное сооружение, которое можно расширять и перестраивать. Перегородки должны быть не жесткими… Не нужно делать обшитых панелями офисов для директора или кого-то другого» [Галисон, 2004]. Однако необходимостью остается сохранение идентичности исследователя: «не следует, принимать отказ от панелей за гомогенизацию сообщества; никто и не думал поднимать вопроса об упразднении категорий теоретика, экспериментатора и инженера» [Галисон 2004].

Таким образом, зоной обмена может являться и «особый познавательный институт», возникающий «в ситуациях дефицита взаимопонимания между различными научными и не-научными практиками», и «коммуникация в виде личных, групповых, общественных отношений между людьми, которые напрямую или косвенно причастны к созданию принципиально новых продуктов творчества», и «институализированный объект в виде организованно-оформленных территорий для успешного и плодотворного сотрудничества» [Корнев 2017: 35].

Кейс, выбранный для анализа новых форм производства знания, является «зоной обмена» для встречи людей и выработки новых решений в разных областях жизни человека, технологий, науки и существует на стыке цифрового пространства и реального общественного пространства: пространства сети «Точек кипения» и платформы «Leader-Id». Сегодня «Точки кипения» – это обширная сеть (всего в России по данным на декабрь года существуют 88 «Точек кипения», которые расположены в 54 городах России), способствующая решению вопросов трудоустройства, реализации проектов, создания команд, научной и профессиональной коммуникации, развитию сообществ и др. А. Дорожкин [Дорожкин 2018] называет подобные зоны обмена – «негумбольдтовскими», цель которых – способствовать конструированию диалога между научным и ненаучными сообществами.

Основная цель «Точек кипения» – трансляция повестки Национальной технологической инициативы, развитие инновационных рынков и внедрение инновационных технологий и систем в обычную жизнь. Offline и online составляющие дополняют друг друга, образуя единое коммуникационное поле. «Точки кипения» являются одним из массовых мест входа в платформу «Leader-ID» и выходом для технологических, социальных и иных разработок в мир, а платформа позволяет аккумулировать информацию и давать инструменты связанности и коммуникации, развития карьеры и др. Такими инструментами могут выступать: поиск профилей (резюме) зарегистрированных пользователей; участие в открытых отборах и конкурсах; система рекомендации «нетворкинга» с людьми с похожими интересами, задачами или посещающих такие же мероприятия, а также в offline-мероприятия, на которые можно прийти, только зарегистрировавшись на платформе «Leader-ID». При этом, платформа позволяет не только соединять людей и информировать их о том, что происходит, но и имеет расширенный аналитический функционал для «Точек кипения». Все это способствует формированию связности между платформой «Leader-ID» и «Точками кипения».

«Точка кипения» представляется собою пространство для коммуникации и коллективной работы – с одной стороны, это своего рода «интеллектуальный entertainment», имеющий свою «субкультуру», с фокусом на развитие технологий и сообществ, языковое и символическое поле, которое отражается в дизайне и оформлении пространства, общем языке на котором говорят участники. С другой стороны, там вырабатывается общий язык, а также тестируются гипотезы в области развития сквозных технологий, запускаются и прорабатываются технологические и иные проекты. Для погружения в этот язык сформирована локальная «библиотека знаний», рассказывающая про развитие проекта и развитие технологий.

«Точки кипения» существуют двух форматов: городская «Точка кипения», университетская «Точка кипения». Деятельность университетской «Точки кипения» фокусируется на трансформации образовательной модели внутри одного вуза или нескольких и вовлечении в свою работу других акторов [экспертное сообщество, бизнес и др.]. Она является своеобразным экспериментальным полем, где «все возможно», в том числе создание неформальных научных сообществ - это среда с распределенным знанием. Формат университетской «Точки кипения» предполагает плотное взаимодействие с цифровым распределенным университетом – «Университет 2035». «“Университет 20.35” не конкурирует с ведущими российскими университетами, но, наоборот, создает для них первую реальную сетевую форму взаимодействия с общим стеком данных, технологий и маркетплейса [для мировых аудиторий]» [Песков 2019a]. Для региональных вузов, включение в сеть «Точек кипения», – «это вовлечение в технологический рывок» [Песков 2019b]. Студенты получают возможность приобщиться к новейшим практикам, получить доступ к технологическому оборудованию, кроме этого модель «университет будущего» базируется на индивидуальных образовательных траекториях, апробация которых происходит в рамках «Точки кипения», например, такой, как в НИТУ «МИСиС». Как отмечает Д. Песков [Песков 2019a], «на платформе “20.35” собираются и тестируются самые передовые технологические решения мира в области образования, часть которых после “обкатки” выходит в повседневную практику российских вузов через сеть “Точек кипения” и систему сбора цифрового следа талантов на “Leader-ID”».

Особенность деятельности «Точки кипения» является использование различных коммуникативных форматов, направленных на формирование общего языка между представителями разных сфер для решения общих задач, которые формулируются в форме «социального заказа» снизу от лидеров сообществ. Такое взаимодействие становится уникальной языковой практикой, которая вырабатывается в процессе междисциплинарного, межотраслевого сотрудничества. В ходе «практической коллаборации между различными научными и техническими практиками возникает новый язык, общий для всех участников зоны обмена, новая общая культура» [Дорожкин 2018]. Галисон утверждает, что проблема понимания решается благодаря выработке промежуточных словарей ("in-between" vocabularies), на основе которых и возникают такие общие языки [Galison 1998: 137-160]. Особенно актуальной эта проблема становится в условиях распределенного знания. В данном контексте понятие «язык» используется в широком смысле: оно включает в себя не только вербальные практики коммуникации и понятийно-смысловое значение слов, но профессиональный опыт каждого из участников, стиль мышления, культуру.

Для формирования поля коммуникации в «Точках кипения» создаются: во-первых, визуальная среда – пространство «приглашающее» к коммуникации, например, зоны для совместной работы, кафе, открытые зоны для проектирования и др., во-вторых, оформление пространства – наличие различных смысловых кар, инфографик, текстов, рассказывающих о том, чем там занимаются, в-третьих, коммуникационная среда – команды-держатели «Точек кипения» используют «более 25-и различных форматов» [Кобзева и др. 2019] для обеспечения коммуникации разного типа и обеспечения разнообразия участников. Например, формат Хакатон, согласно данным с «Leader-ID», «собирает от 3 до 21 специализаций, а по медианному значению [исключая необоснованные выбросы] – 10 специализаций» [Кобзева и др. 2019: 163].

Ряд исследователей утверждают [Красавин 2004, Корнев 2017], что для успешного разрешения трудностей междисциплинарного общения необходим медиатор, которым в идеале является философ. В случае «Точек кипения» это частично реализовано через формат «Клубов мышления», в которых через разные мыслительные школы ищутся решения для сложных задач, а также через использование таких форматов как проектировочные, стратегические, форсайт-сессии и т. п. с участием модераторов, фасилитаторов.

Проведение мероприятий в «Точках кипения» является добровольной инициативой и реализуется на некоммерческой основе. Например, «Точка кипения» в Санкт-Петербурге действительно функционирует по принципу открытого пространства. Стоит отметить, что между акторами сформировалась сложная и плотная сеть взаимодействия, то есть организаторы не просто приходят в «Точку кипения» как в конференц-зал для проведения очередного события без обратной связи, а результатами этих мероприятий становятся межинституциональный контакты, взаимодействие между акторами-организаторами и вовлечение в производство знания обычных слушателей и участников, которые приходят на интересующее их по тематике событие, зарегистрировавшись на платформе, а также реальные проекты, возникающие в процессе коммуникации: соглашения о сотрудничестве, появление новых институций [Центров компетенций, запуск бизнес-проектов и т. д.]. И если в рамках форумов, конференций наблюдается кратковременное создание таких «зон обмена», полей для научной коммуникации, то «Точка кипения», как общественное пространство, предлагает это делать на постоянной основе, фокусируясь на задаче производства нового знания или решении прикладных задач. «Если до начала XXI в. социальный заказ на исследования исходил от государства, бизнеса, церкви, общественных организаций или сообществ, то теперь для финансовой поддержки науки, формирования проблемного поля и, более того, соучастия в исследованиях возможно привлечение широкой аудитории, “толпы” пользователей интернета, включающей как экспертов, так и неспециалистов. Субъекты гражданского общества становятся заказчиками и производителями научного знания, способствующего осуществлению социальных изменений» [Аргамакова 2017: 132]. Доля участников и организаторов мероприятий в Точках кипения из числа институтов гражданского общества и обывателей составляет более 38%. Данная группа принимает участие в мероприятиях с различной тематикой от социального предпринимательства до инновационных технологий. Как отмечается в статье «Визуализация и анализ структуры сообществ с помощью графов», при анализе «Точки кипения – Томск» было выявлено два доминирующих по составу кластера участников – это бизнес-сообщество и университеты. Анализ коммуникаций показал, что взаимодействие группы из трех участников: бизнес, власть и университеты, происходит реже взаимодействия группы бизнес и университеты, при этом, в целом, бизнес и университеты проявляют большую коммуникационную активность.

Ключевой составляющей «зон обмена» является общий объект, названный П. Галисоном [Galison 1999] «пограничным объектом»: «смешанная [материально-информационная] матрица кейс/проблема/деятельность, которая возникает на стыке трансляций со стороны всех заинтересованных сторон» [Шибаршина 2019: 79]. В «Точках кипения» такой объект вырабатывается через формулирование «тематического направления» каждого конкретного пространства - например, развитие искусственного интеллекта или цифровой урбанистики, оно задается снизу сообществами, региональным контекстом, бизнесом, вузами, а также синхронизируется с федеральной повесткой технологического развития страны. Наиболее распространенными темами, согласно статистике платформы Leader-ID, является: образование – ему посвящено около 39,3% от всех мероприятий, инновации - 16,7%, стратегическое управление - 15,9%, наука и исследования - 12,6%, предпринимательство - 15,4%. Преимущественно мероприятия, проходившие в «Точке кипения» в 2018-2019 г., были направлены на развитие «soft skills», технологических инициатив, «стартапов», создание новых идей и проектов, что соответствует повестке НТИ. Кроме того, «Точки кипения» — это место, где апробируются и внедряются в общую практику инновационные разработки и практики, поэтому данные пространства обладают уникальными технологическими возможностями и предоставляют шанс каждому желающему использовать их. Иногда разработки через «Точку кипения» внедряются непосредственно сразу на производство, как, например, в городе Иваново.

Таким образом, на площадке «Точке кипения» происходит коллаборация различных сообществ, среди которых научное, образовательное, бизнес, технологическое и административное. При этом, основная цель подобного взаимодействия — это производство нового знания, которое в условиях построения «общества знания» изменило традиционное понимание «науки». Так, «Точки кипения» становятся агрегаторами и трансляторами различного «знания»: там проводятся и записываются видеолекции, готовятся стратегические и методические материалы и документы, делаются прогнозы и вырабатываются решения, которые фиксируются в отчетах по итогам мероприятий в системе «Leader-ID». «Знание», вырабатываемое в результате совместной работы представителей различных кластеров, представляет собой новый уникальный продукт, которым могут быть научные статьи, видеоматериалы, технологические устройства, регулярные семинары, технологические и предпринимательские клубы. Формы для коллаборации могут использоваться разные.

Заключение

XXI характеризуется трансформацией подходов к науке, развитие цифровых технологий привело к тому, что знания массово производятся, быстро тестируются, а основной «заказ» на знания лежит в области технологических решений. Структурно знания возникают теперь не только в научных центрах, а становятся распределенными, возникающими в разных узлах и выстраивающие связи между этими узлами как online через платформенные решения, так и offline - размываются границы пространства научного исследования, а само жизненное пространство становится научной лабораторией потому что находясь в любом месте, но в коллективе, участники «отвечают за реализацию различных когнитивных задач, значимых в контексте общей цели» [Шаповалова 2019]. При этом значимыми для научной коммуникации и познания становятся общественные пространства, которые как «зоны обмена», становятся центрами гражданской науки и предлагающие коммуникативные практики для создания единого языка между научной и не-научной сферой, способствуют созданию принципиально новых продуктов творчества и познания. Подобный диалог является одной из характеристик «общества знания». Он способствует трансляции возможности науки быть «универсальным общественным клубом, где встречаются все мыслящие люди и где можно найти новаторские решения наиболее сложных социальных проблем» [Касавин 2017: 10].

Объединяя на своей площадке представителей различных сообществ и производя новое знание, «Точка кипения» является «зоной обмена», одна из особенностей которой - взаимодействие акторов не только различных научных сфер, но и сообществ. При этом уникальность сети «Точки кипения» предает и то, что она имеет межуниверситетский и межрегиональных охват, что позволяет вовлечь в процесс «знаниевого» производства не только представителей различных научных отраслей, но и студентов, обывателей, граждан, проживающий на территории всей России, решая за счет наличия online-пространства инфраструктурную проблему дезинтеграции и создавая возможности для коллективной offline-работы.