Пропуск срока для обращения в суд с требованиями к страховой компании: процессуальные последствия

Егорова Ольга Александровна аспирант, кафедра гражданского и административного судопроизводства, Российский государственный университет правосудия 195299, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Даниила Хармса, 3, оф. корп.1 Egorova Olga Aleksandrovna Postgraduate student, the department of Civil and Administrative Legal Proceedings, Russian Academy of Justice 195299, Russia, g. Saint Petersburg, ul. Daniila Kharmsa, 3, of. korp.1 olga_0_00@mail.ru Другие публикации этого автора

После принятия Федерального закона от 25 апреля 2002 года №40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (Закон об ОСАГО) ^[1] автострахование приобретает с каждым годом всё большую значимость и распространённость, что прямо пропорциональном сказывается и на увеличении числа судебных страховых споров.

Неоднократно уже отмечено, что действующие требования по разрешению страховых конфликтов претерпели существенные изменения в связи с принятием Федерального закона от 4 июня 2018 года №123-ФЗ «Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг» (далее Закон об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг) ^{[2, 3, 4]}. Данным нормативным правовым актом обязательный досудебный порядок урегулирования страхового спора в рамках автострахования видоизменён: если ранее положениями Закона об ОСАГО предусматривалось обязательное досудебное обращение к страховой компании, то теперь урегулирование спора досудебном порядке выглядит иным образом.

Так, предусматривается «двухступенчатая» система досудебного урегулирования спора: первоначальное обращение к страховой компании, а впоследствии – обращение к финансовому уполномоченному, компетентному на рассмотрение обращение потребителей финансовых услуг. «Впервые институт российских омбудсменов в лице финансовых уполномоченных получил право рассматривать обращения граждан и организаций, защищаемых этим уполномоченным, по существу и выносить решения, обязательные для исполнения, в том числе силой государственного принуждения. Иными словами, уполномоченный по правам потребителей финансовых услуг встроен в российскую правовую систему как субъект (должностное лицо) внесудебного рассмотрения конфликтов между финансовыми организациями и их клиентами» ^{[5, с.3]}.

Представляется, что такая законодательная новелла, повлекшая не только трансформацию субъектного состава участников страховых правоотношений в классическом понимании, но и процедурные изменения досудебной защиты прав потребителя, обусловлена потребностью в снижении чрезмерной нагрузки на суды, повышением роли и значимости досудебного урегулирования спора. Последнее связано с тем, что использование досудебных процедур применения в настоящее время не является приоритетной среди страхователей ввиду некого недоверия к эффективности таких процедур ^[6].

Законом об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг (статья 25) в части, действующей с 1 июня 2019 года, предусмотрена возможность судебной защиты права потерпевшего на получение страхового возмещения в натуре или в денежной форме, в частности, предусмотрены условия, при которых потребители финансовых услуг вправе заявлять в судебном порядке требования к финансовой организации. Реализация потерпевшим (потребителем финансовой услуги) возможна теперь только в следующих случаях:

- в случае непринятия финансовым уполномоченным решения по обращению по истечении предусмотренного законом срока рассмотрения обращения и принятия решения по нему,

- в случае прекращения рассмотрения такого обращения в соответствии со статьёй 27 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг,

- в случае несогласия потребителя финансовой услуги с вступившим в силу решением финансового уполномоченного, принятого по результатам рассмотрения его обращения.

Судебная защита права потерпевшего по договору автострахования не является безграничной, поскольку Законом об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг установлены требования, при которых она возможна для реализации. Такими требованиями (условиями) выступают заявление в иске требований о взыскании денежных сумм в размере, не превышающем 500 тысяч рублей, с финансовой организации, включённой в реестр, указанный в статье 29 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, или перечень, указанный в статье 30 этого нормативного правового акта, а также требования, вытекающие из нарушения страховщиком порядка осуществления страхового возмещения, установленного Законом об ОСАГО, в случаях, предусмотренных статьёй 25 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг.

Как уже отмечено, в случае несогласия потребителя финансовой услуги с вступившим в силу решением финансового уполномоченного, принятого по результатам рассмотрения его обращения, он вправе обратиться за судебной защитой своего права.

Вместе с тем, часть 3 статьи 25 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, также введённая в действие с 1 июня 2019 года, коренным образом видоизменяет сроки судебной защиты права потерпевшего, сокращая их. Данная норма устанавливает, что в случае несогласия с вступившим в силу решением финансового уполномоченного потребитель финансовых услуг вправе в течение тридцати дней после дня вступления в силу указанного решения обратиться в суд и заявить требования к финансовой организации по предмету, содержащемуся в обращении, в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации.

Исходя из конструкции приведённой правовой нормы, возникает ряд вопросов, имеющих существенное значение для рассмотрения страхового конфликта. Первым таким вопросом является вопрос, в каком конкретно порядке подлежат рассмотрению такие требования потребителя: по общим правилам искового производства или применимы правила об упрощённом порядке рассмотрения дела? Надлежит напомнить, что действующее процессуальное законодательство ещё и содержит нормы о заочном производстве, вопрос о возможности применения норм которого также, как и в отношении указанных выше видов производств гражданского судопроизводства, на законодательном уровне не урегулирован, ограничившись указанием в целом на вид судопроизводства.

Другим, не менее значимым вопросом, выступает вопрос о правовой природе установленного в части 3 статьи 25 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг срока на обращение в суд потребителя финансовых услуг с требованиями к страховой компании, а также о возможности его восстановления в случае пропуска.

На правовую неопределённость данного законоположения указал в своём труде А.Ф. Воронов, отметив, что «...уполномоченный вправе восстановить и трёхлетний срок обращения к нему самому, при этом в случае несогласия в вступившим в силу решением финансового уполномоченного потребитель финансовых услуг вправе в течение тридцати дней после дня вступления в силу указанного решения обратиться в суд и заявить требования к финансовой организации по предмету, содержащемуся в обращении, в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации. Копия определения в суд подлежит направлению финансовому уполномоченному. Неясно, как сочетаются эти сроки. Можно ли считать, что уполномоченный может восстановить срок исковой давности? Каковы последствия пропуска тридцатидневного срока, если срок исковой давности не истёк? Возникают и другие вопросы: каковы процессуальные последствия не направления копии обращения в суд уполномоченному? Будет ли он привлекаться в какой-либо форме к участию в деле? Будет ли суд исследовать решение уполномоченного?» ^[7].

От правильного разрешения поставленных вопросов, являющихся значимыми и существенными, по сути, зависит возможность предоставления судебной защиты потерпевшему.

Изначально следует указать, что необходимо разграничивать понятия «срок исковой давности» и «срок на обращение в суд». Об этом очевидно даёт понять федеральный законодатель, устанавливая в статье 152 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ^[8] положение о том, что в предварительном судебном заседании исследуются факты пропусков срока на обращение в суд и сроков исковой давности.

Срок исковой давности, которым признаётся срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, в силу пункта 1 статьи 195 Гражданского кодекса Российской Федерации ^[9] не является процессуальным и регулируется нормами материального права. В то же время, срок на обращение в суд может быть, как процессуальным, так и непроцессуальным. К процессуальным срокам, установленным нормами российского процессуального законодательства, можно отнести сроки на апелляционное обжалование судебного решения, кассационное обжалование, сроки совершения отдельных процессуальных действий (например, устранение недостатков искового заявления на основании определения судьи об оставлении иска без движения в срок, установленный судьёй, сроки представления истребуемых по судебному запросу доказательств). Примером непроцессуального срока на обращение в суд может служить статья 292 Трудового кодекса Российской Федерации ^[10], в которой установлен срок на обращение за судебной защитой трудовых прав работника, несмотря на то, что этот срок установлен в нормах материального права.

«Правовая наука, кроме всего, разделяет юридические срока на процессуальные и материальные сроки. Можно ли считать срок исковой давности процессуальным? Очевидно, что нет. Срок исковой давности не является сроком совершения какого бы ни было процессуального действия. Истечение срока исковой давности не лишает истца права на предъявление иска, а суд не вправе отказать в принятии заявления по этому основанию. Вместе с тем, нельзя согласиться с утверждением о том, что сроки исковой давности занимают промежуточное положение между материально-правовыми и процессуальными сроками (Г.П. Бужинскас). Ключевое отличие, позволяющее разграничить указанные виды сроков, заключается в том, что процессуальные сроки не влияют на состояние субъективного материального права. Однако по истечении срока исковой давности субъективное право, хотя и не прекращает своего существования, но, тем не менее, лишается возможности принудительной (судебной) защиты…. Пропуск сроков исковой давности истцом ослабляет осуществимость принадлежащих ему прав (переводя само обязательство в разряд натуральных), и, тем самым, оказывает непосредственное влияние на состояние материального права. Поэтому исковая давность, безусловно, относится к материальным срокам.» ^[11]

«Предметная направленность срока должна выступать критерием разграничения пресекательных сроков и сроков на обращение в суд, поскольку вопрос о погашении субъективного права в случае пропуска срока на обращение в суд не находит чёткого законодательного разрешения» ^[12].

Существенной разницей между пресекательными сроками и сроками исковой давности является то, что истечение пресекательного срока «погашает» существование самого субъективное право. В то же время, относительно сроков исковой давности могут быть применены правила, согласно которым лицо может осуществлять своё субъективное прав и после истечения предусмотренного законом срока давности.

В целом, в гражданском праве пресекательный срок рассматривается с позиции срока, устанавливающего пределы существования субъективных гражданских прав и предоставляющий управомоченным лицам реализовать такие права в определённое время, отведённое для их реализации. В случае же неосуществления такого права в этот срок соответствующее субъективное гражданское право прекращает своё существование. Пресекательный срок в отличие от срока исковой давности не может быть восстановлен.

«Пресекательные сроки имеют особый механизм воздействия на субъективные права (обязанности). С их истечением субъективное право прекращается не в связи с его реализацией или невозможностью осуществления в принудительном порядке, а потому, что закон ограничивает во времени его существование, за пределами которого оно, как правило, прекращается ^{[13, с. 26]}.

С учётом того, что норма (часть 3 статьи 25 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг) предусматривает положения о сроке на обращение в суд с денежными требованиями к страховой компании; при этом установленный 30-дневный срок каким-либо образом не влияет на состояние (и существование) субъективного материального права (права требования взыскания денежных средств с финансовой организации); учитывая, что пропуск срока на обращение в суд фактически не прекращает существование субъективного права и не лишает (не умаляет) возможности принудительной (судебной) его защиты, то данный срок следует признать процессуальным с подвидом «внепроцессуальный», закреплённым в нормах материального права, и не являющимся пресекательным.

Таким образом, 30-дневный срок для обращения в суд потребителя финансовых услуг с требованиями к финансовой организации следует оценивать, как процессуальный срок, а потому по аналогии к нему могут быть применены нормы статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о восстановлении пропущенного срока.

Процессуальные положения статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации устанавливают, что заявление о восстановлении пропущенного процессуального срока подаётся в суд, в котором надлежало совершить процессуальное действие (часть 2); одновременно с подачей заявления о восстановлении пропущенного процессуального срока должно быть совершено необходимое процессуальное действие (подана жалоба, представлены документы), в отношении которого пропущен срок.

Таким образом, одновременно с подачей искового заявления, содержащего денежные требования к финансовой организации, в случае пропуска 30-дневного срока на обращение в суд, предусмотренного частью 3 статьи 25 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, потребителю финансовых услуг надлежит представить и само ходатайство о восстановлении этого срока.

При этом в силу части 1 статьи 133 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судья в течение пяти дней со дня поступления искового заявления в суд обязан рассмотреть вопрос о его принятии к производству суда. О принятии заявления к производству суда судья выносит определение, на основании которого возбуждается гражданское дело в суде первой инстанции.

Частью 2 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что о возвращении искового заявления судья выносит мотивированное определение, в котором указывает, в какой суд следует обратиться заявителю, если дело неподсудно данному суду, или как устранить обстоятельства, препятствующие возбуждению дела. Определение должно быть вынесено в течение пяти дней со дня поступления заявления в суд или вручено или направлено заявителю вместе с заявлением и всеми приложенными документами.

Таким образом, вопрос о принятии искового заявления к производству суда рассматривается судьёй единолично, без проведения судебного разбирательства, без вызова в судебное заседание участвующих в деле лиц.

Исходя из этого, в случае предъявления потребителем финансовых услуг исковых требований к финансовой организации по истечении 30-дневного срока, который следует оценивать с позиции процессуального срока, исковое заявление подлежит возвращению судом в связи с истечением срока обжалования, если в нём не содержится просьба о восстановлении срока (по аналогии с частью 4 статьи 1 и пунктом 2 части 1 статьи 324 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). При этом возвращение искового заявления в данном случае не препятствует потребителю финансовых услуг вновь обратиться в суд с таким заявлением, заявив ходатайство о восстановлении пропущенного процессуального срока в связи с наличием уважительных причин. Уважительность причин пропуска срока на обращение в суд подлежит оценке судьёй на стадии решения вопроса о принятии искового заявления к производству суда.

Иными словами, если в исковом заявлении потребителя финансовых услуг содержится просьба о восстановлении 30-дневного срока для предъявления требований к финансовой организации, целесообразно разрешение данного вопроса на стадии принятии искового заявления к производству суда судьёй единолично без проведения судебного разбирательства (в силу статьи 133 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Целесообразность усматривается в данном случае, во-первых, в процессуальной экономии времени (без проведения судебного заседания, без вызова в судебное заседание участвующих в деле лиц); во-вторых, часть 4 статьи 112 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о порядке рассмотрения заявления о восстановлении пропущенного процессуального срока в судебном заседании в этом случае не будет являться определяющей, поскольку 30-дневный срок на обращение в суд, как отмечено выше, следует оценивать как процессуальный, а потому в случае, если суд придёт к выводу о его пропуске, то заслушивание в судебном заседании доводов ответчика по ходатайству истца о восстановлении срока и уважительности причин его пропуска, в принципе, становится не необходимым, так как применительно к процессуальным срокам суд без соответствующего ходатайства со стороны ответчика может применить последствия его пропуска (к примеру, возращение апелляционной жалобы, поданной за пределами срока апелляционного обжалования (данный вопрос также решается судьёй единолично, без проведения судебного заседания). Исходя из этого, дополнительным доводом в поддержку процессуальной экономии является и то, что на стадии решения вопроса о принятии искового заявления к производству суда судья может прийти к выводу о пропуске истцом срока на обращение в суд, что в последующем исключит дополнительную нагрузку на инициирование (возбуждение) судебного дела, истребования дополнительных доказательств по нему и совершения иных необходимых процессуальных действий (к примеру, рассмотрение вопроса о принятии обеспечительных мер по иску, вызов участвующих в деле лиц и т.д.).

При этом представляется целесообразным, что удовлетворение ходатайства о восстановлении срока или принятие решения об отказе в восстановлении срока на обращение в суд подлежит оформлению в виде мотивированного определения судьи, что будет соответствовать части 1 статьи 224, статье 225 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о порядке вынесения определения суда и его содержании.

В случае отказа в удовлетворении ходатайства потребителя финансовых услуг о восстановлении срока на обращение в суд с денежными требованиями к финансовой организации в этом же определении судьи подлежит указание о возвращении искового заявления в связи с истечением срока обжалования. И поскольку такое судебное определение фактически исключает возможность дальнейшего движения гражданского дела, на него может быть подана частная жалоба на основании пункта 2 части 1 статьи 331 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Применение предлагаемого порядка оценки 30-дневного срока для обращения в суд с иском, содержащим требования к финансовой организации, предусмотренного частью 3 статьи 25 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, будет способствовать исключению фактически «безосновательного» проведения судебного разбирательства по такому судебному иску, соответствовать целям процессуальной экономии времени (в том числе с позиции потребителя финансовых услуг, поскольку в случае установления на стадии решения вопроса о принятии иска к производству суда истцу не придётся инициировать иной судебный процесс, а будет существовать возможность «оперативной» подачи нового искового заявления, содержащего соответствующее ходатайство, что фактически сократит сроки для реализации судебной защиты его права).

В заключение следует сказать, что несмотря на необходимость уважения кропотливого труда законодателя в части введения изменений в сфере досудебной процедуры урегулирования спора, такое уважение не означает «слепого» преклонения и диктует необходимость знания не только самого текста действующего закона, но и практики его толкования и применения. Сказанное наиболее применимо к судебной защите прав потерпевший, ведь, как верно выразился В.М. Жуйков: «защита нарушенных прав человека судом общей юрисдикции наиболее эффективна и цивилизована» ^[14].