Проблема трансформации социально-коммуникативного пространства в условиях его информатизации и виртуализации.

Леушкин Руслан Викторович кандидат философских наук доцент кафедры философии, Ульяновский государственный технический университет 443332, Россия, Ульяновская область, г. Ульяновск, с. Белый ключ, ул. 1-я Садовая, 27 Leushkin Ruslan Viktorovich PhD in Philosophy Docent, the department of Philosophy, Ulyanovsk State Technical University 443332, Russia, Ul'yanovskaya oblast', g. G. Ul'yanovsk, S., ul. Ul. 1-Aya sadovaya., 27, of. g. Ul'yanovsk, s. Belyi klyuch, ul. 1-aya sadovaya, d. 27 leushkinrv@mail.ru Другие публикации этого автора

Волков Михаил Павлович доктор философских наук профессор, кафедра Философии, Ульяновский государственный технический университет 432027, Россия, Ульяновская область, г. Ульяновск, ул. Северный Венец, 32, оф. главный учебный корпус, комн. Г304. Volkov Mikhail Pavlovich Doctor of Philosophy Professor, the department of Philosophy, Ulyanovsk State Technical University 432027, Russia, Ul'yanovskaya oblast', g. Ul'yanovsk, ul. Severnyi Venets, 32, of. glavnyi uchebnyi korpus, komn. G304. phil@ulstu.ru

Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках проекта проведения научных исследований: «Проблемы информатизации и виртуализации общества: социально-онтологические аспекты», проект № 18-411-730006 р_а.

Проблематика данного исследования связана с тенденцией массового распространения электронных средств коммуникации, прежде всего интернет-коммуникации и мобильной связи. В той или иной мере электронная социальная коммуникация охватывает большую часть населения развитых стран и продолжает экстенсивно и интенсивно развиваться, что приводит к существенным изменениям в формах и способах не только общения между людьми, но и в организации экономического, социального и политического устройства современного общества. Происходят процессы информатизации и виртуализации общества, которые могут привести в перспективе к становлению общества нового типа – информационного общества (ИО).

В ходе становления основ информационного общества происходят значительные изменения в сложившейся ранее общественной жизни. Именно в связи с этим возникает необходимость изучения, оценки и прогнозирования путей и результатов развития основных форм существования информационного общества; выявления кризисов и вызовов, которые могут возникнуть или уже возникают в ходе его развития. К данным кризисным явлениям можно отнести следующие феномены: кибертерроризм, информационное загрязнение, медиазаражение, кибервойна и некоторые другие. Последовательное научное и философское исследование характеристик и закономерностей развития современного социально-коммуникативного пространства, как важного условия становления структур информационного общества становится важной задачей, возникающей сегодня перед научным сообществом.

Исследовательский интерес к электронной и виртуальной коммуникации нарастает с каждым годом, при этом повышается значение фундаментальных исследований в данной области. В данной статье поднимается проблема трансформации социально-коммуникативного пространства, возникновение и развитие новой формы его существования - виртуальной. В данном исследовании представлен социально-философский взгляд на обозначенную проблематику, осуществляется попытка поиска признаков новых социальных структур в современном виртуальном социально-коммуникативном пространстве, определения их свойств и направлений развития.

Социальная коммуникация как основа социального пространства

Коммуникация и формы ее реализации выступают одним из важнейших условий организации и развития общества. Еще античные мыслители, в частности Аристотель в «Политике», определяли государство как форму общения: «Поскольку, как мы видим, всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага (ведь всякая деятельность имеет в виду предполагаемое благо), то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим» ^{[1, с. 376]}. Именно мысль, о том, что формы коммуникации определяют базовые формы организации общества, зародившись в античности, достигает полноценного развития только к середине XX века, базируясь на совершенствовании научного аппарата лингвистики, психологии и социологии. Однако, уже в конце XIX и первой половине XX столетия складываются условия для изучения роли коммуникации в процессе формирования структурной организации общества. Данная проблематика поднимается в трудах таких ученых, как Г. Лебон, В. Вундт, X. Штейнталь, Дж. Г. Мид, П.А. Сорокин, Э.А. Хевлок, У. Онг и др. Теория социальной коммуникации складывается с принятием утверждения, согласно которому форма коммуникации является одним из определяющих факторов в организации основополагающих структур в системе общества (прежде всего, это социальная и политическая иерархия). Одним из первых данную идею высказал Г. Тард, затем в систематическом виде она была изложена Г. Иннисом (в том числе в контексте феномена медиапространства).

К середине ХХ века проблемы коммуникации становятся объектом внимания множества различных научных дисциплин. В это время в социальных науках произошло выделение особой области исследования – теории коммуникации, что было связано с выделением основных ее разновидностей. Г. Иннис, Л. Мамфорд, Н. Фрай и М. Маклюэн разрабатывают идею связи структурных особенностей общества с ведущей формой коммуникации. Так, Маклюэном утверждается, что « …закрытые общества суть продукты технологий, связанных с речью… » ^{[2, с. 14]}. На базе социально-коммуникативного подхода М. Маклюэн выделяет несколько исторических социально-коммуникативных форм общества, предполагающих собственные системы управления.

Как минимум три вида систем социальной коммуникации можно выделить, опираясь на классификацию М. Маклюэна. Это системы устной коммуникации, для которых характерны монархические, авторитарные отношения власти; система печатной коммуникации, реализующаяся в виде индустриализма и бюрократии – для нее характерны парламентаризм и представительные формы демократии; электронно-информационная система, которая пока что не имеет четких и сложившихся форм общественного и политического устройства. Крупными футурологами (Е. Масуда, Э. Тоффлер, Дж. Нейсбит) предполагалось, что система электронных социальных коммуникаций сформирует основу информационного общества. Для него, согласно Дж. Нейсбиту, характерны децентрализованные системы власти и партисипативные формы демократии ^[3]. Однако, последнее является скорее гипотезой, чем установленным научным фактом, как и множество других признаков информационного общества.

Системы устной коммуникации являются наиболее ранними и воплощаются в формациях традиционного общества. В античной Европе с развитием фонетического алфавита происходит распространение письменной коммуникации, а значительно позднее, с середины XV века – печатной. Маклюэн отмечает: «книгопечатание сделало нацию однородной, а государство централизованным, но оно же создало индивидуализм и оппозицию правительству» ^{[2, с. 163]}. Печатная коммуникация достигает расцвета в XIX веке и главенствует до середины ХХ, находя свое главное воплощение в бюрократических структурах общества. После распространения телеграфа, радио, телефона и телевидения, постепенно, ей на смену приходят электронные формы коммуникации. Данный вид коммуникации начинает постепенно связывать весь мир в единое информационное пространство – «глобальную деревню». Процесс перестройки общества еще не завершен, но он значительно интенсифицировался в 90-е годы, с распространением информационных технологий. Произошедшая в это время « … сетевая революция радикально меняет структуру коммуникационного пространства» ^{[4, с. 63]}. Под влиянием цифровых средств социальной коммуникации возникают новые феномены и явления социальной реальности. Появляющиеся в этот период феномены цифровой экономики, электронной демократии, сетевых интернет-сообществ, киберпреступности, интернет-аддикции выступают маркерами значительных социальных трансформаций, становления особой области социально-коммуникативного пространства.

В соответствии с теорией социальных систем Н. Лумана, мы связываем ряд структурных особенностей общества с характерным для него способом построения социально-коммуникативных связей. Связи же между элементами в системе общества в свою очередь, выстраиваются сообразно особенностям канала или проводника этих связей (согласно М. Маклюэну). Именно совокупность этих динамических коммуникативных связей образует относительно жесткую социальную структуру, которая и определяет порядок отношений между элементами системы (отдельными коммуникантами). В наши дни формируется отдельное социально-коммуникативное пространство информационного общества – виртуальное ^[5], которое опирается на электронные каналы связи, обладающие рядом специфических особенностей в сравнении с традиционными каналами. Один из ведущих отечественных специалистов по системам социальной коммуникации и сетевому обществу А.В. Назарчук отмечает: «коммуникационная система, основанная на сетевых технологиях, способна радикально изменить морфологию общественных связей, основанных на традиционных иерархических взаимоотношениях» ^{[6, c. 57]}. К данным системам относятся электронные системы социальной коммуникации, в которых значительным образом видоизменяются прежние модели построения социальных связей и отношений. Источником указанных новообразований является процесс распространения опосредованных информационно-коммуникационными технологиями (ИКТ) отношений и связей в обществе – информатизация общества; утрата элементами социальных систем социально-онтологической полноты своего существования – виртуализация общества ^[5]. Далее речь пойдет о виртуализации социального пространства, его продукте – виртуальном социальном пространстве, с которым мы тесно связываем понятие информационного общества.

Виртуальное социальное пространство как условие существования информационного общества

Пространство коммуникативных отношений, основанных на электронных каналах связи, формирует достаточно своеобразные условия для существования различных форм общественного устройства. Один из авторов концепции информационного общества Ёнедзи Масуда отмечает: «… тщательный анализ систем компьютерных коммуникационных технологий позволит определить фундаментальные основания информационного общества» ^{[7, с. 29]}. В данном исследовании мы развиваем идею Масуды и опираемся на положение, согласно которому анализ характеристик систем электронной социальной коммуникации позволит определить ключевые характеристики формируемого ей социального пространства, а также позволит представить в общих чертах возможное общество будущего – информационное общество. Данное утверждение, хоть и опирается на работы, ставшие уже почти классикой, однако до сих пор нуждается в обосновании. Сама концепция информационного общества (как и идея о возникновении принципиально новых форм общественного бытия в результате информатизации и виртуализации общества) вовсе не является общепринятой и вызывает определенную критику.

В своих работах по теориям информационного общества Френк Уэбстер довольно критически высказывается о концепции информационного общества в целом. Он справедливо замечает, что в тех исследованиях по данной тематике, в которых отстаивается точка зрения на принципиальную новизну явлений ИО, приводится недостаточно эмпирических свидетельств его существования либо возникновения его фундаментальных структур ^[8]. С другой стороны, те исследования, по данной проблематике, которые приводят достаточно свидетельств изменений, связанных с информатизацией общества, говорят о том, что в ее процессе наблюдается сохранение и воспроизводство существовавших ранее структур общества. Согласно Уэбстеру, информационные технологии и ресурсы на основе информации вполне могут применяться для сохранения и утверждения капитализма, демократии и национального государства– явлений, характерных для индустриального общества, а не информационного ^[8].

С Уэбстером приходится во многом согласиться, так как сохранение данных явлений действительно невозможно игнорировать. Имеются исследования, согласно которым в сети наблюдается формирование иерархических структур власти, похожих на существовавшие ранее ^{[9, 10]}, ресурсы интернета часто используются для извлечения экономических выгод, что происходит в русле сложившихся капиталистических отношений ^[11]. Оформившиеся ранее модели общественных взаимоотношений довольно эффективно переносятся на системы электронной коммуникации, и в этом просматривается явление преемственности.

Вопрос, в данном случае, встает о возможном преобладании преемственности над изменениями. Можно ли говорить о том, что в ходе информатизации происходит значительный разрыв между старыми общественными структурами и новыми, и возникают ли вообще новые общественные структуры? На этот вопрос ответить довольно сложно, так как если даже и принять теорию информационного общества, то его становление еще далеко от завершения, оно находится только в самом начале своего формирования. Вероятнее всего, как и отмечает сам Уэбстер, мы имеем дело со сложным сочетанием преемственности и изменений, в котором, по его мнению, преобладает преемственность. Однако, если взглянуть на данные процессы под другим углом зрения, то изменения все же могут возобладать над преемственностью, в случае, когда речь заходит об уже произошедших трансформациях в каналах коммуникативной связи социальных систем. Данный фактор часто недооценивается, когда речь заходит о социальных преобразованиях.

Существует принципиальное отличие каналов электронной коммуникации от прежних каналов социальной коммуникации. В ходе информатизации социальных связей и отношений возникают два значимых новообразования. Сюда относится, с одной стороны, изменившееся положение человека, оказавшегося в позиции коммуниканта электронных систем связи, с другой стороны, появление нового элемента, встраивающегося в обозначенные системы. Данным элементом выступает то, что никогда не существовало ранее – искусственный коммуникант, или искусственный интеллект (ИИ).

С развитием средств ИКТ, человек все в большей степени делегирует часть своих возможностей, связанных с когнитивными процессами, электронным вычислительным машинам. На данный момент выделяется множество областей применения ИИ, начиная с поисковых систем и голосовых помощников и заканчивая системами банковского кредитования. Данные системы постепенно охватывают практически все основные области электронной социальной коммуникации. Человек оказался неспособным контролировать все множество потоков информации в сети, данные функции неизбежно перекладываются на ИИ в ходе информатизации. Описанный процесс оказывается вполне закономерным и со временем только набирает обороты.Приобретая функции, связанные с коммуникативным действием, технологии искусственного интеллекта встраиваются в систему социально-коммуникативных связей и отношений в обществе (социальное пространство), что неизбежно видоизменяет их.

На данной почве возникает проблема трансформации общества как системы социально-коммуникативных связей, в состав которой включаются искусственные коммуниканты. В исследовании данной проблемы, к сожалению, имеется существенный недостаток как эмпирических данных, так и фундаментальной теории. И здесь на первый план выходят гипотезы, связанные с социальными новообразованиями, возникающими вследствие вкрапления искусственных элементов в системы социально-коммуникативных связей. Осуществляются попытки выявления только зарождающихся изменений в социальном пространстве.

Постепенно складываются представления о предполагаемом новом пласте общественного бытия, который уже сегодня постепенно оформляется, и обладает пока еще неизвестным способом организации. Однако, он уже частично подвергается исследованию, мы называем его виртуальным социальным пространством ^[5]. Мы опираемся на гипотезу, согласно которой в результате информатизации неизбежно будет оформляться достаточно сложно организованная самостоятельная область социального бытия – виртуальное социальное пространство ^[5]. Именно оформление виртуального социального пространства и выступает основой для существования базовых структур потенциально иной формы общественного устройства – условного информационного общества. На данный момент нет средств доказать эту гипотезу эмпирически, нам остается лишь найти ей теоретическое обоснование.

Сетевой способ организации социально-коммуникативного пространства.

В жизни современного человека информационно-коммуникационные технологии играют важную роль, он проводит много времени в цифровой виртуальности. Сегодня многие люди не просто эпизодически пользуются дигитальными средствами общения, часто это принимает систематический вид: они проходят обучение, проводят досуг и даже работают в виртуальности. Этих людей уже нельзя назвать просто интернет-пользователями, многие из них строят карьеру в виртуальности: программисты, дизайнеры, интернет-журналисты, киберспортсмены, интернет-предприниматели, диджитал-маркетологи и другие. Вместе с этим в данный момент существует целое поколение «миллениалов», многие из которых всю жизнь развивались в условиях дигитальной среды. В данном контексте обозначается проблема формирования дигитального, или виртуального субъекта: «Находясь в виртуальности, эмпирический субъект продолжает оставаться субъектом в реальности, но также становится персонажем в реальности виртуальной» ^{[12, с. 212]}. Обосабливается актор пространства электронных коммуникаций, множество которых объединяются в виртуальные сообщества.

На данный момент достаточно сложно исследовать обозначенные процессы, так как отсутствует даже фундаментальная теория и минимальный категориальный аппарат. Однако, они не являются чем-то принципиально новым в общественной истории. Нечто подобное уже происходило в прошлом, в античной Греции первого тысячелетия до нашей эры. Опираясь на теорию систем социальной коммуникации, мы получаем возможность сравнить эти процессы и получить некоторое представление о становлении и развитии виртуального социального пространства.

В условиях подъема греческих полисов, с распространением письменной коммуникации средствами фонетического алфавита как нового коммуникативного кода, в древней Греции происходят значительные культурные и социальные преобразования. Один из крупнейших специалистов по древнегреческой письменной культуре Эрик Хэвлок связывал культурный подъем древней Греции, становление демократии и даже возникновение философии и науки (так называемое «греческое чудо») с широким распространением культуры письменной речи средствами фонетического алфавита. Греческий алфавит как новый коммуникативный код становится условием возникновения новой системы коммуникативных связей и отношений, которые радикальным образом изменяют вначале субъект коммуникации, а затем и социальные системы. Человек, погрузившись в систему письменных кодов, невольно подстраивается под них и так возникает новый тип коммуниканта – так называемый «книжный человек» (Г. Гессе). Основным способом организации общества в условиях развитых средств печатной коммуникации (после 1440-х годов) выступает национальное государство. Другими словами, с распространением социально-коммуникативных связей нового типа формируется новая форма организации социального пространства.

В наши дни происходит похожий процесс: приобретает распространение цифровой «алфавит». Электронная коммуникация становится возможной не только благодаря самим средствам связи, но и набору их внутренних систем кодировки информации (программных и аппаратных). Однако, регуляция процесса кодировки осуществляется, не самим коммуникантом, а ЭВМ, что встраивает искусственный элемент в канал связи. Данное условие делает среду общения полностью искусственной, что и дает возможность существовать в ней искусственному коммуниканту. Далее, постепенное осуществление человека как изначально естественного коммуниканта, в условиях электронных каналов связи, порождает дигитального субъекта, своего рода постмодернистского сетевого человека. Множество акторов и связей между ними формируют виртуальную систему социальных коммуникаций, в которую они прочно встроены и во многом ее репрезентируют. Данные акторы образуют сетевые сообщества, и через них оформляется виртуальное социальное пространство. Необходимо выделить базовые особенности социальных структур, оформляющихся в виртуальном социальном пространстве.

Основные признаки новых способов организации общества мы можем выделить, обратившись к работам авторитетного представителя теории информационного общества М. Кастельса. Кастельс противопоставляет два типа систем власти: иерархические, предполагающие наличие вертикали отношений власти и подчинения, обеспечиваются массовым трансляционным способом коммуникации; сетевые системы, в которых отношения власти и подчинения носят децентрализованный способ существования, коммуникация интерактивна, развита обратная связь, преобладает диалог ^[13]. Постепенное становление экономической структуры информационного общества, по Кастельсу, формирует условия становления соответствующих ей способов регуляции и систем управления экономическими и общественно-политическими процессами. Повышение значимости информации, средств ее получения, обработки, хранения и передачи смещает баланс силы в социальном пространстве к системам, способным эффективно осуществлять данные функции. В информационном обществе формируется своего рода новый «базис», предполагающий адекватные ему формы общественной и политической организации – сетевые.

Именно сетевой способ организации социальных структур приходит на смену предшествующему – массовому и иерархическому способу. Исследователь сетевого общества, Ян Ван Дайк, отмечает: «Сети обычно не имеют единого центра. Они полицентричны, так как некоторые узлы (намного) важнее других. По этой причине сетевое общество менее централизовано в смысле наличия единого центра в экономике, политике, правительстве, культуре и общественной жизни» ^{[14, с. 36]}. Автор считает, что со временем проявления сетевого общества (средствами ИКТ) будут все более распространенными, а сами сети более устойчивыми и влиятельными. Системы управления в условиях ИКТ перестраиваются: «Горизонтальная и вертикальная децентрализация в централизованных структурах будет наиболее вероятной комбинацией, когда она явно включена в сети ИКТ» ^{[14, с.110]}. Сетевое общество оказывается в некоторых отношениях несовместимо с предшествующим ему бюрократическим, массовым обществом.

Сетевое общество подобно «ризоме» (Ж. Делез, Ф. Гваттари) – структуре, отличной от древовидной, иерархической структуры. В ризоме нет единого, общего стержня, некой оси, вокруг которой выстраиваются отношения центра и периферии. Вместо иерархической структуры в ризоме выделяются участки «плато» – своего рода локальные «центры», участки, каждый из которых не может претендовать на доминирующую роль ^[15]. Таких «центров» в сети может быть огромное множество. Старые древовидные структуры распадаются в условиях ризоматической среды на множество подобных плато. Уничтожение даже большей части плато не ведет к гибели системы, она регенерирует даже из единственного оставшегося плато и способна восстановиться полностью. Данный принцип уже сейчас используется в технологии распределенного реестра для повышения безопасности ценных данных, а также операций с электронными валютами (набирает популярность и в других сферах).

Участки плато сетевого общества копируют свой код и «размножаются» в условиях сети в гетерогенную, дифференцированную структуру, в которой возможны только адекватные ей способы организации и самоорганизации данных систем. Данное условие и формирует то, что мы называем здесь сетевыми отношениями власти и подчинения. Подобная структура не имеет четкого единого центра, также она не имеет однозначной периферии – участков, удаленных от центра. Выделяются ключевые характеристики сетевых структур виртуального социального пространства, они детерриторизированы и кибернетизированы, имеют распределенный способ существования. В связи с наличием данных характеристик в сети выделяется такая форма социальной самоорганизации, как «микромножественность» (Ж. Делез), «виртуальная толпа», или «масса» (Ж. Бодрийяр).

Утверждение, что толпа или масса представляют собой форму организации сетевых сообществ, является крайне противоречивым. Существование физической толпы или массы, в условиях пространственной удаленности пользователей, невозможно. Каждый из пользователей сети оторван от всех остальных, и находится в контакте лишь с ЭВМ, подключенной к сети. При этом, пользователь самостоятельно путешествует по информационному пространству и легко меняет свое положение в нем. Речь, в данном случае, идет о той массе или толпе, которая, сама по себе, представляет собой неизбежный продукт демассификации (Э. Тоффлер). Получается парадоксальное сочетание: демассифицированная масса. Однако, данное рассуждение не лишено рациональной основы.

Образованная в сети масса состоит из таких элементов, каждый из которых стремится отделиться от массы, что достигается одним единственным способом – путем противостояния ей как чего-то равнозначного и равновеликого. Данные элементы, в общем порыве противостояния массе, достигают такого уровня «когерентности», при котором масса схлопывается (происходит имплозия массы в противовес эксплозии массового общества) до размеров самовоспроизводящейся микромножественности. Каждый из элементов массы выступает в качестве ее самовоспроизводящейся миниатюрной копии, и сама масса как самостоятельное отдельное целое перестает существовать. Эта, уже снятая масса, существующая имплицитно, в полной мере может называться виртуальной массой. Ей нельзя серьезно навредить, и часто не удается даже обнаружить. При воздействии на нее она рассыпается на множество совершенно независимых друг от друга частей и тут же перестраивается, организуется во что-то новое без каких-либо потерь.

Виртуальная масса является пределом существования доинформационного общества. За данным пределом возможно существование только сетевых форм общественной организации. Полноценный структурный элемент, часть сетевого общества, обладающая в нем властью и ресурсами, с необходимостью проходит через виртуализацию, интериоризирует культурный код сети, в противном случае сеть его не принимает. Вырисовывается четкая граница, пролегающая между структурами «старого» и «нового» общества: «Власть в организации переходит от бюрократии к инфократии» ^{[14, с. 126]}. Формирующиеся сетевые структуры власти и управления, постепенно развиваясь, все плотнее сталкиваются со сложившимися ранее структурами власти в обществе. Именно в этих столкновениях данные структуры наиболее явно себя обнаруживают.

Информационное противостояние

В завершение, хотелось бы затронуть еще один важный аспект становления виртуального социального пространства и, как следствие, сетевого общества – информационное противостояние. Здесь речь заходит о возможности столкновения и противостояния формирующегося сетевого общества и, сложившегося ранее, бюрократического, индустриального общества. Существует ряд признаков того, что человечество уже сегодня находится в условиях информационного противостояния и даже информационной войны ^[16]. Сторонами в этом противостоянии и выступают формирующееся сетевое, информационное общество и прежнее бюрократическое общество ^[17].

Вполне вероятно, что в результате обострения противостояния между бюрократическим обществом и сетевым возможно повреждение социальных и политических структур как того, так и другого общества. Вполне вероятно, что сетевое общество способно так же воздействовать на системы бюрократического общества, как последнее оказывало воздействие когда-то на социальные системы традиционного общества. В художественной и исторической литературе накопилось множество свидетельств того, как стремительно развивающаяся бюрократическая система коммуницирования и управления сталкивалась со сложившимися ранее традиционными отношениями и связами в обществе.

В книге букеровского лауреата Чинуа Ачебе «И пришло разрушение» представлена историческая хроника уничтожения большинства социальных, экономических, политических и духовных связей традиционного общества племен центральной Африки в условиях его стремительного перехода к бюрократизированному, индустриальному устройству на рубеже XIX и XX веков. Подобные процессы были глубоко осмыслены в мировой литературе, например, Ф. Кафкой, который показывает всю беспомощность обычного человека перед бюрократической машиной государства. В качестве одной из хроник индустриализации и бюрократизации традиционных социальных структур российского общества выступает «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицына. Солженицын показывает, как сложившиеся традиционные социальные отношения в провинциальных группах людей сталкиваются со структурами массового общества, возникающими в условиях индустриализации и бюрократизации. Данное противостояние приводит к катастрофическим последствиям, утрате целых пластов духовной и материальной культуры. Вернер Зомбарт показывает, как европейские буржуазные революции, выявляют в бюрократизации следующие экономические стороны: новые экономические связи, обеспеченные печатными средствами коммуникации, порождают бедность там, где ее никогда не было, и делают богатыми тех, кто никогда бы ими не стал ранее ^[18]. Буржуа из «черного человека» превращается в нового аристократа, и делает его таким умение обращаться с деньгами и ценными бумагами, что помогает ему встраиваться в новую систему отношений, в то время как носители элитарной культуры прошлого угасают в новых условиях.

Обострение противостояния между обществом печатной культуры и обществом электронной, виртуальной культуры предполагает потенциально опасные последствия как для одного, так и для другого общества ^[19]. Мы можем вывести это заключение, опираясь на теорию социальной коммуникации и исторические примеры подобных процессов. Оптимистические прогнозы, связанные с направлением развития сетевого общества в сторону демократизации (Дж. Нейсбитт, Э. Тоффлер), вполне могут не оправдаться.

Опрометчиво предполагать, что сеть демократична сама по себе. Демократизация не является обязательным результатом эволюции сети, она вполне может повернуть в сторону цифровой диктатуры, медиакратии: в определенной мере этот антиутопический сценарий уже начал реализовываться ^[20]. В будущем ожидается не просто спад, напротив, рост числа войн и противостояний нового типа ^[19]. ИКТ представляют собой лишь средство, открывающее новые возможности. Развитие партисипативных механизмов принятия решения и форм электронной демократии не стоит рассматривать как идеалистические выдумки футурологов прошлого, которые не оправдалась. Есть смысл относиться к ним как к мерам, которые в наше время приобретают все большую и насущную значимость.

Таким образом, можно утверждать, что информатизация общества, становление информационного общества, приносит с собой и его виртуализацию – становление виртуального социального пространства. Данное пространство предполагает формирование виртуального социального субъекта и сетевой способ организации. Сетевые структуры детерриторизированы, кибернетизированы, децентрализованы. Информационное общество продолжает экстенсивно и интенсивно развиваться в соответствии со своей внутренней логикой и тем воздействием, которое оно испытывает извне, со стороны бюрократического общества. Одновременно с этим в сетевых сообществах сосредотачивается все больше реальной силы и власти. Возникает возможность столкновения и противостояния систем информационного общества и бюрократического.

Потенциал негативных явлений информатизации огромен, информационные войны могут превращаться в реальные противостояния, наносить существенный ущерб не только экономике, но и здоровью и жизням людей. Именно стимуляция сообществ к мирному сценарию развития информационного общества в согласии с его атрибутами, а не насильственное изменение его внутренней структуры под нужды прежнего общества является средством профилактики тех разрушительных процессов, которые могут произойти уже в обозримом будущем.

Выдающийся социолог, пионер социально-коммуникативной теории, Г. Иннис высказывал мнение, согласно которому положительный эффект для человека и цивилизации от развития средств коммуникации достигается тогда, когда это происходит гармонично, когда старое согласуется с новым. Нарушение же гармонии между формами коммуникации приводит общество только к различным проблемам и кризисам.