Иллюзии и реальность современной цивилизации: уроки терроризма

Сукиасян Самвел Грантович доктор медицинских наук зав отделением, Медицинский реабилитационный центр "Артмед", отделение реабилитации психического здоровья "Стресс" 0033, Армения, г. Ереван, ул. Ул Комитаса, 1, кв. 255 Sukiasyan Samvel Grantovich Doctor of Medicine Professor, head of the Department of Psychiatry and Mental Health at Armenian Medical Institute 0033, Armeniya, g. Erevan, ul. Ul Komitasa, 1, kv. 255 samsu57@mail.ru Другие публикации этого автора

Будучи увлеченным и углубленным в свои узкопрофессиональные проблемы, я как-то все более концентрировал свое внимание на психологических особенностях многих социальных явлений, медицинских проблем, психопатологических феноменов. Но всегда и во всем я подходил с позиций «личностного анализа». Имею в виду, что любое явление (этнос, семья, общество, государство, человек, больной и т.д.) я рассматривал как одно целое, как одну личность во всей совокупности его взаимоотношений, как с самим собой, так и с окружающей ее социальной и естественной средой ^[34]. Изучая агрессию и агрессивность человека как социальный и биологический феномен ^[33], я, естественно, не мог проигнорировать такое истинно и бесспорно социальное явление, как террор и терроризм. Тем более, что в выступлениях многих политических деятелей и, более того, лидеров этот феномен отождествлялся с агрессией. Иногда, кажется, что в стремлении подыграть, напугать, убедить, обосновать и т.д., политики, не задумываясь над сутью того, о чем говорят, вторят заокеанским и европейским «теоретикам». А последние, бесспорно, сознательно или бессознательно выполняют определенный заказ - социальный, политический, идеологический и т.д.

Обратившись к науке о терроре (назовем ее террорологией), я обнаружил, как далеко отстоит она от практики, а практика от своей научной базы. Вся проблема, как мне представляется, в том, что этот феномен искусственно отрывается от реальности, идеологизируется и ставится на службу определенным силам, почувствовавшим свою всемогущественность и безотпорность. Кажется, история повторяется. Только на этот раз вместо большевистской идеологии, утилитарно-идеологизированной концепции «империи зла» в качестве мишени берется терроризм. Мир «сильных» не может жить без врага, всегда нужен кто-то, на кого можно будет взвалить ношу «козла отпущения», чем можно обосновать свою агрессивность и на ком можно будет апробировать новые средства и израсходовать старые, устаревшие и морально и материально. При этом этот мир не хочет или не может заметить того, что порождает этот феномен. Он не видит того, что мир, слава богу, достаточно пестрый, разноликий, многообразный, и каждый хочет жить так, как считает нужным, как у него получается, как ему диктуют традиции и время ^[23].

Распад Советского Союза привел в течение последних лет к такому изменению геополитической обстановки в мире, что существенно изменилась система международных отношений, сложившихся после Второй мировой войны. Горбачевская «перестройка» в середине 80-х годов сказалась, в первую очередь, на «европейском уровне», что проявилось свержением коммунистических режимов: объединение двух Германий, откат Польши от социалистического лагеря, брожения в Югославии. Все это явилось лишь легкой прелюдией того, что прокатилось чуть позже по стране Советов. Распад СССР сопровождался появлением на политической карте мира многих государств, некоторые из которых вообще были «синтезированы» в «лабораториях» Политбюро ВКПБ (или КПСС) в годы Советской власти благодаря многим ленинским принципам и воле «вождя народов».

Распад Советского Союза привел, с точки зрения многих политологов, к наиболее важному результату – наступил конец «холодной войне». Но, как показала последующая недолгая история современности, этот распад привел, скорее, к негативным, нежели позитивным изменениям в мире. Поскольку противостояние двух мощных военно-политических блоков – НАТО и Варшавского Договора – было гарантом стабильности в мире. В годы противостояния легко было отличить врага от друга, хотя бы по принадлежности или симпатиям к тому или другому блоку. Сегодня все оказалось намного сложней и не только для политиков, но даже и для экспертов и аналитиков-политологов. И все дело в том, что на арену вышел враг куда более коварный и непредсказуемый, перед которым даже атомный взрыв представляется управляемым и контролируемым. Имя этому врагу – терроризм. В этих условиях перед мировыми державами, и особенно перед Россией, встают насущно важные задачи определения ее национальной и государственной идеи и стратегии, которые исключали бы повторение исторических, порой трагических ошибок. Как отмечает Владимиров А.И. ^[5] история России складывается из «некой трагической закономерности». Все крупные циклы ее государственности заканчивались государственной катастрофой и национальным крахом: эпоха Киевской Руси завершилась татаро-монгольским игом; Императорская Россия закончилась Великой октябрьской социалистической революцией; Советский Союз закончился «демократической ликвидацией» 1991 года. В связи с этим актуальнейшей проблемой в области обеспечения национальной безопасности России является проблема методологии формирования концептуальных основ ее национальной стратегии ^[13].

Наивно утверждать, что терроризм стар, как мир. Точно так же, как и утешаться наставлениями некоторых моралистов о том, что проституция – самая древняя профессия. Это, мягко говоря, не совсем соответствует действительности, поскольку стар не терроризм, а террор - насилие, направленное на подавление и страх. Точно также стара профессия торговца, а не проститутки, и неважно, чем торгуешь - телом или делом, и берешь за это деньги и какой-либо другой товар.

Как отмечает Мелентьева Н.А. ^[23], терроризм - один из наиболее впечатляющих мифов, которыми одержимо массовое сознание. Реальное политическое значение терроризма ничтожно, но как символ, как захватывающий образ, как психологический ход он приобрел удивительную значимость в современном мире. Попробуем в самых общих чертах определить терроризм и выделить его основные разновидности. Терроризм в современном понимании является феноменом второй половины 20-го века, и сопоставим по своему значению и возможным последствиям с ядерной угрозой, а сейчас уже и с экологическими катастрофами. И здесь отнюдь нет преувеличения. В мире накопилось столько ядерного оружия, и контролируют его отнюдь не один-два государства. Интервенция человека в природу простирается уже и до просторов космоса и до океанских глубин и земных недр. Поляризация человеческого сообщества накалила «до белого каления» все противоречия между бедными и богатыми, мусульманами и христианами, «белыми» и «черными», что борьба между злом и добром далеко не представляется символическим образным явлением. Проявления терроризма имели место и в годы «холодной войны», и за многие годы до того. Но именно в наше время, сегодня, терроризм стал поистине громадной проблемой для мирового сообщества, угрожающей его дальнейшему развитию и процветанию. Многое изменилось в мире после крушения СССР. Изменились границы, появились новые государства со своими проблемами и миропониманием. Однополюсный мир во главе с США почувствовал свою силу (скорее всего, отсутствие должного противостояния) и стал мировым диктатором. Причем диктатором, сопоставимым по своей негативной энергетике с такими прототипами, как фашистская Германия и Советский Союз. Этот однополюсный мир оказался неспособным разрешить давно существующие и вновь возникшие национальные, расовые, социально-экономические, религиозные проблемы. Это, неизбежно, должно было сказаться и действительно сказалось на психологии людей. Мир не так давно обладал устойчивым иммунитетом к терроризму, однако, сегодня эти защитные механизмы уже не работают. В своей динамике современный Мир подошел к черте, за которой может наступить коллапс. Причем, с учетом современных возможностей, как «сильных мира сего», так и амбициозных террористов, кризис может быть необратимым. Пока терроризм аккумулирует в себе социальные противоречия, обусловленные неоправданной несправедливостью, царящей в мире. Хотя и наносит уже кровоточащие уколы. Ответственность несут как та, так и другая сторона ^[42].

Прежде, чем разобраться, где реалии и иллюзии современного мира в понимании терроризма и уроках, который преподносит нам он, попытаемся определить, что же есть терроризм.Сентябрьские события 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне без преувеличения всколыхнули весь мир. Во всем мире, все люди независимо от цвета кожи и пола, возраста и вероисповедания, бедные и богатые искренне и по-человечески переживали трагедию американцев; сочувствие к пострадавшим и злость к организаторам и исполнителям террористического акта были неприкрытыми и безграничными. Мир воочию увидел, что не какая-то там маленькая, немощная и всеми забытая где-то вдали от цивилизации страна, а сами всемогущие Соединенные Штаты Америки оказалась бессильными перед мощью, которая называется терроризмом. Какой-то вселенский страх вселился в души людей и сковал их. Бесконечные размышления о случившемся стали навязчивостью. Мир впал в состояние депрессивной ажитации. Предсказания политиков запахли паранойей. Призрак терроризма, который бродил по миру, забродил теперь и в Америке, и с новой волной активности прокатился по всему миру – Юго-Восточная Азия, Ближний Восток, Россия. Но это только в начале… Затем процесс стал хроническим, как болезнь, которую не лечат или лечат неадекватно.

Спустя некоторое время, как показали эксперты, стало ясно, что «налицо попытка навязать мировому общественному мнению алгоритм поведения с задачей получить строго заданные реакции на эти террористические акты». Эта попытка имеет глубочайшие корни в финансовых взаимоотношениях (между долларом и евро, а сегодня в этот процесс вклинивается юань). А ситуация на мировом финансовом рынке диктует ту или иную форму и степень военной агрессивности «сильных» мира сего. Затем наступил октябрь 2002 года. Мир вновь содрогнулся от дерзости и наглости террористов, захвативших на этот раз Дом культуры в Москве («Норд-Ост») и взявших в заложники почти 1000 человек, из которых погибли 130. Затем последовали террористические акты на Бали (Индонезия, 2002 год, более 200 погибших), в Стамбуле (ноябрь 2003 года), взрывы в Московском метро в 2004 и 2010 годах, теракты в Мадриде (март 2004 года), бесконечные взрывы в Ираке, взрывы в Лондоне (2005 год, 52 погибших и свыше 700 раненых), нападение на школу в Беслане (Россия, 335 жертв и более 800 раненых), теракты в Пакистане (Карачи, 2007 г., Пешавар, 2009 г.), Индии (Бомбей, 2008 г.), Иране (Пишин, 2009 г.), Норвегии (2011 г.) (Данные взяты нами с сайта: http://rating.rbc.ru/article.shtml?2011/09/10/33412419 (19.11.2012 год). Что будет потом? С тех пор мир, не важно, Западный, Восточный или Развивающийся, неоднократно содрогался от террористических актов, унесших тысячи жизней.

Но мир содрогался и задолго до этого: ев­рейс­кие пог­ро­мы в Ие­ру­са­ли­ме в на­ча­ле на­шей эры, Вар­фо­ло­меевс­кая ночь, унич­то­же­ние ин­дей­цев Аме­ри­ки, вы­воз ра­бов из Аф­ри­ки, ге­но­цид ар­мян, гре­ков, бол­гар со сто­ро­ны Тур­ции на про­тя­же­нии де­ся­ти­ле­тий и осо­бен­но в пе­риод Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, ге­но­цид ев­реев и уничтожение славянских народов со сто­ро­ны Гер­ма­нии во Вто­рую ми­ро­вую вой­ну, вы­се­ле­ние крым­ских та­тар, че­чен­цев, со­ветс­ких ев­реев и нем­цев в СССР, истребление двух мил­лио­нов кам­бод­жий­цев Пол Потом, проб­ле­мы Па­лести­ны и Из­раи­ля, Эфио­пии и Эрит­реи, На­ми­бии и Ан­го­лы, Сье­ра-Лио­не и т.д. и т.п. Это бес­ко­неч­ный пос­луж­ной спи­сок че­ло­ве­чес­кой несп­ра­вед­ли­вости, алч­ности и жесто­кости. Уби­тые пе­ре­жи­ли ужа­сы уми­ра­ния, жи­вые ждут своей оче­ре­ди. И всег­да и вез­де за эти­ми «пог­ро­ма­ми» сле­до­ва­ли ни­ще­та, упа­док и рег­ресс. Если все будет продолжаться по действующим ныне сценариям, однозначно, мир встанет перед глобальной проблемой выживания, и катастрофа неминуема. Настало время менять эти сценарии, иначе, крах! И «сценаристы» и «режиссеры» современного мира должны понять, прежняя игра непременно приведет к апокалипсису.

Но для этого нужно понять, что происходит в мире в действительности, а не исходить из того, что нам преподносится различными масс-медиа или спикерами и представителями некоторых правительств. Нужно оценить реальную ситуацию, нужно понять из чего она исходит, где, в конце концов, его корни. А для этого, как мне представляется, пора понять, что есть терроризм, откуда он идет исторически и отказаться от некоторых иллюзий, которыми сознательно или нет, продолжают заполнять наше и без того суженное и одурманенное всякими «заморскими» идеями и ценностями сознание.

Прежде всего, рассмотрим, что представляет собой, как понимается сегодня такой феномен как «терроризм». Терроризм – феномен далеко не новый и не оригинальный, по крайней мере, в новой истории человечества. Это - феномен, свойственный цивилизованному миру, цивилизации, а не нашему человекоподобному предку. Причем, цивилизации современной формации – либеральной, поскольку исторически ее институты насаждались и первоначально поддерживались террором. Так что современный терроризм исходит своими корнями к якобинскому движению. Понятия «терроризм» и «террор» появились в конце 18-го века. Изначально это понятие якобинцы часто употребляли с положительным оттенком по отношению к себе. Уже в ходе Великой французской революции (конец 18-го века) понятие «террорист» стало приобретать негативный смысл, превратившись в синоним «преступника». В 1798 году словарь Французской Академии Наук определил его как «систему страха». В Великобритании понятие «террор» получило несколько иное значение, а именно «правление ужаса».

Русский терроризм, как полагает Альбер Камю ^[19], родился 24 января 1878 года, а его отцом (точнее матерью) является Вера Засулич, стрелявшая в губернатора Санкт-Петербурга генерала Трепова накануне суда над народниками. Потом были Желябов и Перовская, Сазонов и Каляев, французские анархисты конца 19-го века, эсеры, анархисты, «красный террор» большевиков в Советской России, армянская освободительная армия, исламистские движения, джихад и другие.

Впоследствии термин получил более широкое толкование и стал означать всякую систему правления, основанную на страхе; слово «терроризм» включало весь спектр различных оттенков насилия. К 70-м годам 20 века этот термин, наконец, приобрел универсальное значение и сейчас используется для обозначения мотивированного насилия со стороны «слабого», оппозиции - и с политическими целями.

«Толковый словарь русского языка» Ожегова С.И. ^[27] предлагает самое общее из определений терроризма: «политика и практика террора», под которым, в свою очередь, мыслится «устрашение своих политических противников, выражающееся в физическом насилии вплоть до уничтожения» или, во втором значении, «жестокое запугивание насилием». В этой общей формулировке говорится об опоре терроризма на силу в достижении своих целей – запугать и посеять панику. Здесь необходимо сделать существенное замечание. Под это определение подпадает и понятие «государственный терроризм», которое заслуживает отдельного разговора. Словарное определение можно несколько усовершенствовать: терроризм – это «применение негосударственного насилия или угрозы насилия с целью вызвать панику в обществе, ослабить и даже свергнуть правительство и вызвать политические изменения. Он направлен на дестабилизацию государственных режимов, возбуждение у населения обеспокоенности из-за своей беззащитности перед лицом насилия, смену в результате этого государственной власти в стране, на осуществление иных политических, религиозных или этнических чаяний» ^[14].

В «Словаре иностранных слов» слово «террор» определяется как политика устрашения, подавления политических противников насильственными мерами. Терроризировать, значит преследовать, угрожать расправой, насиловать, убивать, держать в состоянии страха и ужаса. Терроризм - это метод, посредством которого организованная группа или партия стремится достичь провозглашенных ею целей преимущественно через систематическое использование насилия. Террор научно определяется как сознательное использование не легитимного насилия (чаще всего с заведомой ориентацией на зрелищный, драматический эффект) со стороны какой-то малой группы (причем, не просто малой, а представляющей социальное меньшинство), стремящейся тем самым достичь определенных целей, заведомо недостижимых легитимным способом ^[32].

Из приведенных определений терроризма явствует, что насилие, осуществляемое террористами, находится в прямой связи с ограничением социально-политических средств для достижения цели. Поэтому причинные цепи, ведущие к терроризму, имеют самое непосредственное отношение к конкретно юридическому, социальному и политическому базису, на котором основано каждое общество. Общество всегда и неизбежно накладывает ограничения на деятельность людей по достижению своих целей, общество всегда «требует» и нуждается в «определенном порядке»; и общество всегда пытается регулировать и контролировать своих членов, особенно тех, кто «мыслит иначе», с целью предотвратить негативные колебания в существующем порядке.

Терроризм имеет под собой определенную идеологическую базу. Что это за база? Это современная версия очень старой идеи кровной мести. Если кто-то из одного племени (рода, семьи) убивал человека из другого, то, в силу «неразличимости личности», любой человек из племени обидчика становился ответственным за это и подлежал преданию смерти. Нет необходимости говорить, что кровная месть есть знак полного отсутствия правосознания и таких его следствий, как юридическая ответственность за преступление только того лица, которое его совершило. Но так дело выглядит в идеале. А на практике современное (даже очень демократическое) общество беспрерывно нарушает эту цивилизованную норму: в годы Второй мировой войны Англия отменила принцип «презумпции невиновности», США интернировали всех американцев японского происхождения после Перл-Харбора. Что уж говорить о недемократических обществах! В СССР, например, этот древний принцип кровной мести принял характер высылки целых народов из своих родных мест на Алтай, в Сибирь. В современной России во всех бедах и неудачах видится след, оставленный «лицами кавказской национальности».

После подобных определений и подходов к понятию терроризм поражает юридическое определение термина и содержание, вкладываемое в него. Статья 205 Уголовного Кодекса Российской Федерации ^[37] определяет его как «Совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях». Может быть, подобное определение и звучит в духе закона, но имеет место чистая констатация фактов. При таком подходе не сложно и завуалировать терроризм криминалом, или наоборот. Создается впечатление, что терроризм не имеет причин и механизмов развития. И это притом, что Россия, как ни одна друга страна в мире, стоит на пороге «террористической войны». Как будто в России нет сил, которые не только мечтают, но и действуют в направлении смены политического и социального строя, раскола единого российского государства, превращения ее из мировой всего лишь в региональную державу (в лучшем случае). Как будто эти силы не создают партии и различные организации, пропагандирующие их цели, и стремящиеся «навязать» свои идеи массам. Как будто эти силы не создают фонды и целые формирования для борьбы с государственными институтами.

Соединенные Штаты направили весь свой «законодательный» пыл на международный терроризм. США и их союзники постоянно ужесточают санкции в отношении тех государств, которые поддерживают международный терроризм, терпимо относятся к нему или вовлечены в его деятельность, и призывают к этому другие государства. Американское законодательство предусматривает применение торговых и других санкций в отношении стран, определенных государственным секретарем как страны, неоднократно оказывавшие поддержку актам международного терроризма путем поддержки, обучения, поставок или предоставления политического убежища известным террористам. Соединенные Штаты стали рассматривать деятельность международных криминальных организаций как прямую и непосредственную угрозу своей национальной безопасности, и с позиций «самозащиты» американцы стали расширять зону своих национальных интересов, рассматривая в качестве таковой весь мир. Более того, право на террор в любом конце света они оставили только себе.

Попытки дать общепринятое определение этому явлению продолжаются. Этот вопрос, как нам представляется, пока не интересует ООН. Ее активность направлена на поддержание существующих конвенций, сдерживание и, по возможности, предотвращение таких террористических актов, как угоны самолетов, нападе­ния на международные аэропорты, кража и транспортировка компонентов ядерного ору­жия. Однако велением времени является необходимость продолжить работы по приня­тию антитеррористических конвенций ^[19].

Сделаем небольшой экскурс в историю терроризма, чтобы понять его развитие во времени и его современную суть. Первые, дошедшие до нас, проявления терроризма возникли еще задолго до появления самого понятия «терроризм». В первом веке нашей эры на Ближнем Востоке, там, где сегодня находятся Израиль и Палестина, действовала организация сикариев, которая убивала всех тех знатных евреев, которые сотрудничали с римлянами. В тот же период с целью устрашения уничтожению подверглись около миллиона евреев, когда римские войска взяли Иерусалим. В средние века мусульманская секта ассошафинов, действующая в Сирии, ликвидировала тех, кто так или иначе имел отношение к властным структурам. В тот же исторический промежуток в Индии и Китае террористические методы применяли различные тайные организации. На территории современных Афганистана и Ирана активно действовала секта исмаилитов, наводя ужас на жителей страны. В средние века в Европе буйствовал террор инквизиции ^[6].

Новый этап в становлении терроризма начался, как было отмечено выше, с якобинцев (конец 18-го века). Сами якобинцы и их вольные и невольные последователи, особенно русские народники, эсеры, возвели идеологию терроризма на уровень революционной религии. В Европе, России, в США стали распространяться хорошо организованные леворадикальные анархистские движения, использующие «пропаганду действием» с целью повлиять на деятельность своих правительств. Как пишет А. Камю, с помощью бомбы и револьвера, а также личного мужества, эти юноши и девушки, жившие в мире всеобщего отрицания, нигилизма, шли на виселицу, пытаясь преодолеть свои противоречия и обрести недостающие им ценности. До них люди умирали во имя того, что знали, или того, во что верили. Теперь они стали жертвовать собой во имя чего-то неведомого, о котором было известно лишь одно: необходимо умереть, чтобы оно состоялось (выделено нами – автор). Идущие на смерть обращались к Богу, отвергая человеческое правосудие современников и взывая к суду будущих поколений. Лишенные высших ценностей, они смотрели на эти поколения как на свою последнюю опору. Ведь будущее – единственная трансцендентность для безбожников. Почти все они были безбожниками. «Они были воплощением парадокса, - писал А. Камю, - объединявшего в себе уважение к человеческой жизни вообще и презрение к собственной жизни, доходившее до страсти к самопожертвованию». Их лозунг – «Я бунтую, следовательно, я существую» ^[9].

Еще члены революционной организации «Народная Воля», боровшиеся с царизмом террористическими методами в конце 19-го века, вывели формулу «пропаганда делом». В середине же века немецкий радикалKarl Heinzen утверждал, что «…физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана, исходя из высших интересов человечества». Он считал, что силе и дисциплине реакционных войск нужно противопоставить такое оружие, с помощью которого небольшая группа людей может создать максимальный хаос. И здесь Heinzen надеялся на средства массового уничтожения. Это и есть так называемая «философия бомбы» ^[6]. Другой теоретик терроризма Иоганн Мост провозгласил лозунг - «с варварской системой варварские средства борьбы».

Идеологически обоснованный (по крайней мере, так пытались представить), романтизированный и идеализированный терроризм остался в 19-ом веке. На смену ему пришел терроризм прагматичный, индивидуальный, без политических платформ, национальный как правого, так и левого толка. Террор как средство самопожертвования на благо общества во имя Бога или Народа, перерос в способ и средство самоутверждения.

В начале 20-го века террором «промышляли» левые силы – эсеры, анархисты, большевики. После Первой мировой войны стал доминировать терроризм уже крайне правых организаций, среди которых можно назвать Румынскую «железную гвардию» и различные национальные, сепаратистские, фашистские движения в Германии, Франции и Венгрии. Терроризм рвался к власти, и в Германии ему это удалось. Фашизм стал государственной идеологией, а фашистская партия – руководящей не в результате открытых демократических выборов, а благодаря так называемому «мягкому террору», организованному промышленниками. Свои особенности имеет история терроризма в России ^[3].

Как отдельный этап развития терроризма следует выделить вторую половину 20-го века. Террористическую деятельность этого периода принято обозначать термином «международный терроризм». В наше же время отмечается перенос терроризма на государственный уровень.

И, наконец, с распадом СССР начался последний этап терроризма. С одной стороны, однополюсность мира, с другой, - некоторые особенности развития США привели к тому, что многие действия этого государства на международной арене стали не только напоминать, но и восприниматься как террористические. Как террористические можно рассматривать действия Ирака против Кувейта, США против Гренады и Ирака, Израиля против Ливана, СССР и США против Афганистана. И этот ряд не ограничивается этими фактами. Для меня долгое время оставалось непонятным факт вмешательства США (а вернее, агрессия НАТО и США) в Югославскую проблему, в страну, которая как будто не интересовала США и не входила в зону его интересов. Но вопрос прояснился и оказался настолько прозаичным, что поражает своей простотой. Причина чисто экономическая. Оказалось, что ранее Запад получал стратегически важный металл хром в основном из Заира. Однако в 1994 году после свержения режима Мабуту хромовые поставки оказались под угрозой. На территории же Косово (вместе с Албанией) находится до 90% разведанных европейских запасов этого сырья, стоимость доставки которого к европейским потребителям в 10 раз ниже, чем из Заира. Как говорится, яснее не бывает… Вскоре на Балканах появляются какие-то неизвестные боевики, экипированные и вооруженные так, что любая регулярная армия позавидует. Затем начинаются бомбардировки и ракетные удары по Югославии.

Если в 19-м и до конца 20-го веков террор был направлен преимущественно на представителей власти, то сегодня широко применяются методы насилия, направленные против мирных, беззащитных и, что очень важно, не имеющих отношения к «адресату» террора людей, с обязательной демонстрацией катастрофических результатов посредством средств массовой информации. Любой террорист «рассчитывает» на общественный резонанс, он нуждается в освещении своих проблем в печати, по телевидению, его главной целью является изменение общественного мнения, изменение господствующих в обществе настроений. Одна из целей, которую преследовали террористы всех времен - реклама своей организации, ее идеологии и целей. Терроризм, как и любая «всенародная» акция, имеющая сценарий, режиссера, исполнителей-участников, нуждается в зрителях, в освещении, во внимании со стороны общественности и властей. В 1974 году американский исследователь терроризма Брайан Дженкинс высказал мысль, что «терроризм - это театр». Абсолютно все террористы, захватывающие заложников, требовали предоставления им права выступить перед представителями средств массовой информации или права выступить в прямом эфире перед телезрителями и радиослушателями. Практически всегда (примерно в 95% случаев) после совершения террористических актов их организаторы звонят в редакции и берут на себя ответственность за совершенное преступление. Поэтому террор имеет смысл в тех обществах, где велико значение публичного «общественного мнения». Терроризм «действует» в странах, где есть возможности оперативного влияния на общественное сознание. В этой мысли нас утверждает пример, приведенный профессором Васильевым Л.В. на международной Конференции в Ростове-на-Дону «Серийные убийства и социальная агрессия…» ^[4]. Когда по совету и требованию психологов средства массовой информации перестали комментировать террористический акт, совершенный в одной Западных стран, террористы через некоторое время покончили с собой. Английский философ Ян Шрайбер высказал мысль о том, «терроризм силен не числом и умением, а общественным мнением». По его словам, терроризм вызывает сложный комплекс ощущений и переживаний – ненависти, восхищения, отчаяния, надежды и страха. Это кривое зеркало, но с мощным усилителем. В качестве последнего и выступают средства массовой информации (цит. по Устинов В.В. ^[38]).

Продолжая мысль о силе терроризма, заметим, что, с нашей точки зрения, она (сила) заключается в навязывании ряда иллюзорных взглядов и представлений о сути терроризма. Одна из иллюзий – это навязываемая всему миру мысль об агрессии со стороны мусульман в отношении западного мира и западных ценностей. Другая иллюзия – широко запущенный в массы лозунг «у терроризма нет национальности». Не буду говорить о моей приверженности религии и культуре. Она христианская по сути, содержанию и по форме. Поговорим об агрессии.

Упомянутый выше «Словарь иностранных слов» определяет агрессию как «незаконное, с точки зрения международного права, применение силы одним государством против другого, особенно вооруженное нападение на другое государство с целью захвата его территории, ликвидации независимости, изменения политического или общественного строя и т.д.». В явно идеологизированном (советском) издании, кроме вооруженной агрессии, отмечаются также косвенная агрессия (поощрение подрывной деятельности против другого государства) и экономическая агрессия, хотя эти формы агрессии приписываются исключительно империалистическим государствам, подразумевая, что СССР таковым не был. Что, конечно, тоже иллюзия, но потерявшая актуальность. Не вдаваясь в анализ биологических, психологических, социальных определений и корней агрессии, данных Э. Фроммом ^[39], К. Лоренцом ^[18] и другими известными исследователями, отметим существенное, что, несмотря на многие схожие, похожие и близкие аспекты, отличает ее от террора.

Желаем мы того или нет, следует признать, что терроризм есть плод либерального и продукт свободного демократического общества, нормы которого не устраивают по разным причинам многих (но не большинство). Определенная часть из этих «многих» полагает, что своей цели она может достичь с помощью террора. При этом эта «определенная часть» уверена, что демократическое государство будет достаточно терпимо относится к их инакомыслию. По крайней мере, до определенной степени. В тоталитарных обществах, в которых террор является частью государственной политики, никакого террора «меньшинств» не может быть. Тоталитаризм пресекал любое инакомыслие на корню, даже если это инакомыслие имело формы групп по изучению «настоящего (в смысле истинного) марксизма».

Терроризм – явление реактивное, вторичное, это производное от взаимодействия некоторых сил, условий, идеологий и т.д. Терроризм не возникает сам по себе. Он не направлен на обогащение каких-то сил или группировок (по крайней мере, изначально), что сблизило бы его с бандитизмом. Он не направлен на захват других стран и территорий. Это больше похоже на войну, агрессию. Он проявляется со стороны тех, кто считает себя обиженным, обделенным, униженным. Он формируется там, где доминирует историческая, политическая, идеологическая или религиозная несправедливость. Он проявляется тогда, когда эта несправедливость достигает своего апогея, поскольку «виновники терроризма», ослепленные своей «праведностью», своими «достижениями на ниве цивилизации», а порой и самим собой, не замечают, что сами породили эту несправедливость. Более того, они пытаются навязать другим свою волю, культуру, идеологию, ценности. А те другие не хотят, не желают. Потому что у них своя культура, «другая» чем навязываемая. Не лучше и не хуже, а просто своя. Потому что у них свое видение мира. Не лучше и не хуже, а просто свое. При этом, справедливости ради, заметим, что эта прессингуемая культура и мировоззрение имеют больший исторический опыт, более глубокие национальные корни, выдержанные временем, как хороший коньяк, который, кстати, тоже не всегда и всем нравится. Терроризм есть ответная реакция «слабых» на агрессию «сильных»: агрессию в виде идеологической и культурной экспансии, территориальных претензий, экономических и политических санкций и других.

Мы сознательно не затрагиваем вопрос местного (внутригосударственного) терроризма, поскольку он имеет сугубо личностные, в лучшем случае субгрупповые или групповые корни (недовольство или обида на закон, власть, систему и т.д.). Для нас актуален терроризм, вышедший, так сказать, на мировую арену. А на этом уровне мы имеем террористов из арабских и мусульманских стран (палестинцы, арабы, чеченцы). К их числу можно отнести сегодня и ирландцев, из террористов вчерашнего дня (но сохранивших потенциально активность) можно отметить армян. Невольно задаешься вопросом, а почему именно они – эти народы? Почему не русские, американцы, австралийцы. Почему нет среди террористов якутов, чукчей, французов? Почему столь разные по происхождению, вероисповеданию, географии и уровню экономического развития народы? Может быть, на самом деле, национальность тут ни при чем?

Ведь столь же разные по происхождению, вероисповеданию, географии и уровню экономического развития и те народы, которые «не хо¢дят» в террористах. Так в чем же дело?! А все дело в том, как нам представляется, что есть народы, которые имеют актуальную, нерешенную или решенную несправедливо (с точки зрения национального сознания), игнорируемую мировым сообществом или искусственно искаженную проблему, умаляющую их национальное достоинство и национальное самосознание. Это проблема может быть территориальной, религиозной, идеологической, политической, культурной и любой другой. Самое важное, основополагающее в этом вопросе заключается в том, что эта проблема разрушает их национальную идентификацию, национальную целостность, даже национальную идею и обрывает связь между прошлым и будущим данного этноса. Поэтому терроризм глубоко национален и присущ народам глубоко самобытным и обделенным и обиженным историей.

Но нельзя не заметить, что терроризм сегодня имеет все же больше исламское лицо. Почему именно ислам является сегодня «движком» терроризма? Это архиважная проблема, решение которой поможет установлению взаимопонимания между христианским и исламским мирами, обузданию национального и религиозного терроризма.

Многие причины и движущие силы этого явления достаточно очевидны, другие – скрыты. В данном анализе мы, как мне представляется, должны учесть, что ислам наиболее молодая мировая религия и, следовательно, достаточно агрессивная, как молодость вообще. Вспомним походы крестоносцев по землям «безбожников» примерно в том возрасте, в котором пребывает сегодня ислам. Это, так сказать, историко-психологический аспект проблемы. Но есть аспекты не менее существенные и актуальные. Это углубляющаяся поляризация между западным христианским миром и восточным мусульманским: социальные, экономические, политические, мировоззренческие и, наконец, цивилизационные противоречия и противостояния. Исламский мир представлен за редким исключением бедными странами, в которых все больше наблюдается так называемая маргинализация общества – растет пропасть между богатыми и бедными. Поэтому, не ислам (по крайней мере, не всегда ислам), а социально-экономические условия развития этих стран, экономическое и политическое давление на них со стороны богатых стран, является источником экстремизма и терроризма ^{[19, 29, 35]}.

Западный мир в лице США не может (или не хочет) понять, что нельзя навязывать свои ценности и мораль другим членам мирового сообщества, тем более, если они исповедуются другому посланнику Бога. Западный мир забыл историческую мораль, что «насильно мил не будешь», и мировой опыт, что насилие часто приводит к противоположным желаемому результатам. Западный мир в лице президента США провозгласил на весь мир свою угрозу, абсурдную, по сути, до такой степени, что задумываясь над тем, что хочет он (Запад) сказать, невольно сомневаешься в их здравомыслии и приверженности истинным ценностям демократии. Если это демократия, то мир вряд ли будет «за» такую демократию. Президент Дж. Буш пригрозил: «Кто не с нами, тот с террористами!». То есть, если с террористами, то можем и наказать: в угол поставить, лишить хлеба и воды, уши нарвать. Звучит как ультиматум всему миру. Фидель Кастро назвал это «всемирной военной диктатурой США - …будет только один вождь, только один судья, только один закон». «Все мы, - заявил он, - получили приказ примкнуть к правительству Соединенных Штатов или к терроризму». Другой антиамериканист - иранский лидер Хатами сравнил политику Буша с действиями Гитлера. Но самое странное в том, что этим ярым антиамериканистам вторят сами американские правозащитники, приводя массы примеров и доказательств.

Терроризм сегодня превратился в глобальную социально-политическую и морально-нравственную проблему, с которой мы вошли в третье тысячелетие. Он угрожает во всех своих проявлениях безопасности широких масс людей и уносит жизни невинных людей; он чреват непредсказуемыми политическими, экономическими и моральными потерями. Сегодня терроризм из явления более или менее локального и регионального превратился в явление международное. И это не только «заслуга» самого терроризма. В первую очередь, это результат навязанного всему миру процесса глобализации международных взаимосвязей и взаимодействий в различных областях. Процесса, который, естественно, вызывает отпор со стороны многих стран в виде многообразных форм террористической деятельности, которые все больше увязывается с национальными, религиозными, этническими конфликтами, сепаратистскими движениями. На сегодня терроризм действует не только и не столько в виде диверсантов-одиночек, угонщиков самолетов и убийц-камикадзе. Современный терроризм - это мощные структуры с соответствующим их масштабам оснащением.

С 70-х годов прошлого века широко используется термин «международный терроризм», который проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества ООН ^[11] определяет как «совершение, организацию, содействие осуществлению, финансирование или поощрение агентами или представителями одного государства актов против другого государства или попустительство с их стороны совершению таких актов, которые направлены против лиц или собственности и которые по своему характеру имеют цель вызвать страх у государственных деятелей, групп лиц или населения в целом». Если еще до Второй Мировой войны экстремистские и террористические организации в различных точках земного шара не были столь тесно связаны между собой идеологически, информационно или финансово, то современное состояние терроризма характеризуется, прежде всего, интеграцией этих отдельных организаций в более крупные структуры на религиозной, этнической, идеологической основах. Как правило, эти структуры хорошо организованы и оснащены, используют современные средства коммуникации, финансируются из надежных источников, имеют надежных поставщиков оружия, в роли которых выступают как арабские нефтедобывающие и западные экономически развитые страны, так и слабо развитые страны, где имеют место вооруженные конфликты. Иными словами, международный терроризм - это тот же терроризм, не знающий и не признающий государственных границ, это соединение различных террористических организаций между собой и со своими «спонсорами». Его можно также рассматривать как некую силу, несущую идею глобальной децентрализации, первый этап которой уже завершился после Второй Мировой войны с распадом крупных колониальных держав. Но если во главе первого этапа стояли национально-освободительные движения, то во главе второго, сутью которого фактически является расчленение крупных государств на множество мелких автономных образований, стоят как раз международные террористические организации ^[22]. Этот процесс ярко выражен в Евразии. В Рос­сии буйст­вуют мно­гие фа­шистст­вую­щие, на­цист­ские, нео­боль­ше­вистс­кие ор­га­ни­за­ции, вра­гом ко­то­рых яв­ляют­ся не русс­кие, а цвет­ные, «ли­ца кав­казс­кой на­цио­наль­ности», «убреки» и «жиды». А в ре­гио­нах, и осо­бен­но на юге, пе­реп­ле­лись в слож­ную за­пу­тан­ную сеть и на­цио­наль­ные, и ре­ли­гиоз­ные, и по­ли­ти­чес­кие, и эт­ни­че­ские, и исто­ри­чес­кие, и ле­вые с пра­вы­ми, и нео­фа­шистс­кие ин­те­ре­сы и проб­ле­мы. В этом прояв­ляет­ся од­на из осо­бен­ностей рос­сийс­ко­го тер­ро­риз­ма ^[6]. В Африке он проявляется слабее и почти не заметен в Северной Америке, главным образом, из-за удобного геополитического положения. Однако только слепой не может заметить наметившиеся тенденции к децентрализации и в Северной Америке.

Таким образом, международный терроризм можно определить как хорошо отлаженную систему взаимосвязей между террористическими организациями всего мира, каждая из которых имеет иерархическую структуру, надежные каналы поступления финансовых средств и оружия, пользуется популярностью в некоторых слоях населения и выступает на международной арене за сепаратизм и децентрализацию. Сегодня терроризм уже выступает в качестве тяжеловесного фактора внутренней и внешней политики многих государств: принимается или ожесточается ранее принятое антитеррористическое законодательство, создаются или совершенствуются соответствующие силовые структуры, увеличиваются расходы на их содержание (обучение, совместные тренинги, операции, экипировка, вооружение и т.д.), налаживается международное сотрудничество в данной сфере.

Эксперты, изучающие феномен терроризма, выделяют разные виды терроризма, но, с нашей точки зрения, можно выделить шесть основных типов современного терроризма: национальный, религиозный, терроризм с поддержкой государства, терроризм левых экстремистов, терроризм правых экстремистов, терроризм анархистов ^{[1, 17, 28]}. Некоторые эксперты выделяют и так называемый идеологический терроризм^[12]. Его носителем являются представители групп, которые исповедуют идеологию меньшинств, которая исходит из того, что существующий режим реакционен, преступен, вреден и незаконен. И потому против него и его любых представителей, более того, против любых граждан, которые молчаливо поддерживают существующий «преступный режим», допустимы любые способы их уничтожения. Причем, без всякого предварительного предупреждения. К данному виду терроризма можно отнести русских народовольцев, французских анархистов, германские консерваторов, большевиков, фашистов и неофашистов в Италии в конце 70-х, Красные Бригады и Фракция Красной Армии в ФРГ и т.д. Идеологический терроризм представлен в любом виде терроризма.

Сердюк Л.В. ^[31] выделяет бескорыстный терроризм, в качестве примера которого называет деятельность русских революционеров-террористов в начале 20-го века. При этом, по мнению автора очевиден положительный момент фанатической деятельности революционеров-террористов – он в их бескорыстии, в стремлении к социальной справедливости для всех людей государства.

Jenkins В. говорит о двух определениях международного терроризма: «актах терроризма с международными составляющими по­следствиями и насилием за пределами принятых норм дипломатии и войны. Международный терроризм может быть определен как акт на­силия или кампания насилия, проводимая за пределами признанных правил и процедур международной дипломатии и войны» ^[41].

Пытаясь упорядочить существующие классификации по общим критериям, Мартыненко Б.К. предлагает разделить терроризм на два вида: международный и внутренний. Ряд исследователей указывают на трудности, которые возникают при разграничении внутреннего и международного терроризма ^{[20, 21]}.

Национальный терроризм ^[24].Террористы этого вида обычно ставят своей целью формирование отдельного государства для своей этнической группы. Они называют это «национальным освобождением», о чем, по их мнению, весь остальной мир забыл. Этот вид террористов часто завоевывает симпатии на международной арене. Терроризм проявляется со стороны национального меньшинства, включенного в состав большинства. При этом большинство отказывает этому меньшинству в определенных правах. В первую очередь, в праве на национально-политическое самоопределение. Деление здесь проходит по линии национальной принадлежности, мажоритарная нация довлеет и политически, и идеологически, и культурологически. В подобной ситуации национальное меньшинство рассматривает терроризм как единственный способ решения своих проблем.

Эксперты говорят, что террористы-националисты могут в процессе своей вооруженной борьбы сократить уровень применяемого ими насилия или, по крайней мере, соотнести его с действиями своих врагов. Это делается в основном для того, чтобы не утратить поддержку своего этноса. Многие террористы-националисты утверждают, что они не террористы, а борцы за свободу своего народа. По сути, это правильно и понятно, но по форме – это агрессия по отношению к другому этносу или социальной группе, который когда-то был агрессивен к ним.

Примеров национального терроризма не счесть. Это деятельность Ирландской Республиканской Армии и Организации Освобождения Палестины. Обе организации в 90-х годах заявили, что они отказываются от террористических методов. К этому же виду терроризма эксперты относят движение басков, которое стремится отделить районы традиционного проживания басков от Испании, а также Партию Трудящихся Курдистана, которая хочет создать свое государство на территории современной Турции, известной под называнием Армянское нагорье.

В конце 19-го века и в начале 20 века заявило о себе армянское национально-освободительное движение против турецких угнетателей. Это движение имеет очень глубокие исторические корни. Армения стратегически важная страна. И все завоеватели мира «пахали» и топтали эту землю, выжигали, убивали, гнали армян со своей земли, закладывая, тем самым, фундамент будущего армянского «терроризма». И не только армянского, но и террора греков, болгар, курдов, к которым было аналогичное отношение. Османская империя разваливалась, а армяне увеличивали свое благосостояние, становились богаче и образованнее. Султаны не могли простить это армянам. Для разжигания конфессиональной розни, им приписывали диверсии, мусульманский народ приходил в неистовство, когда в результате диверсий погибали многие «братья по вере». Армяне пытались сопротивляться. Но попытки сопротивления были быстро и безжалостно сокрушены, поскольку армянам противостоял режим куда менее терпимый и разборчивый в средствах, чем британская политическая машина, с которой сражались и сражаются ирландцы. Занятый своими внутренними и внешними меркантильными интересами, в начале 20-ого века Запад отдал на «съедение» турецкому правительству целый народ, который был истреблен, изгнан и забыт настолько, что другой террорист – Адольф Гитлер – в порыве нарцистического возбуждения призывал немцев «бить евреев», уверяя их в безнаказанности, поскольку «никто не помнил про армян». Жестокое подавление национально-освободительного движения в 20 - 30-х годах 20-го века породило террористов-армян, которые рьяно стали уничтожать турецких государственных чиновников, замешанных в массовом уничтожении армян в годы первой мировой войны. Эта террористическая традиция периодически напоминала о себе и потом в связи с игнорированием «армянского вопроса», приводя к гибели турецких политических и религиозных деятелей. Новой вспышкой такого терроризма был отмечен 1975 год, когда погибли турецкие послы в Париже и Вене, а также первый секретарь турецкого посольства в Бейруте.

Проявлением национального терроризма является «сикхский терроризм» - составная часть сикхского движения, радикализовавшегося на рубеже 70-80-х годов 20-го века. Все началось с идей суверенизации Пенджаба (создание независимого государства Халистан). Существенным мотивом террора была религиозная вражда. В результате длительного противостояния сикхов и сектой ниранкари был убит глава секты ниранкари Баба Гурбачан Сингха, с чего и пошел сикхский терроризм.

Террор сикхов преследовал цель мононационализировать Пенджаб убийством и запугиванием индусов. Значительную активность в организации террористических акций проявили такие организации, как «Всеиндийский союз студентов-сикхов», «Акали Дал», «Баббар Хальса» и другие. Сикхские террористы придерживаются тактики покушений на ведущих деятелей государства, политиков и общественных деятелей (например, Раджива, Ганди), а также массового террора: проводят взрывы в местах скопления людей, в автобусах и самолетах, предпринимают внезапные налеты на места проживания индусов, расстреливая из автоматов всех встретившихся. В 1984 году в ответ на антитеррористические действия правительственных войск была убита двумя охранниками-сикхами Индира Ганди. Интересно заметить, что от рук сикхских террористов в большинстве погибали сами сикхи. Так, среди жертв террористов в 1988 году 53,5% были сикхи, в 1989 - 63,5%, 1990 - 69,5%. Сикхи осуществляют террористические операции в различных регионах мира: в Индии, Западной Европе, Юго-Восточной Азии, Северной Америке. Пользуются помощью со стороны сикхской диаспоры в Европе и США, создавшей ряд международных организаций: Всемирная Сикхская Организация и Международная Сикхская Молодежная Федерация. Сикхские террористы, значительно снизив активность, действуют по настоящее время.

В период распада Советского Союза дал о себе знать чеченский терроризм. Хотя «чеченская проблема» как таковая существовала для России еще с прошлых веков. Русские цари и Советские правители по своему, порой довольно странно, решали эту проблему, которая так и не нашла своего решения, и в период дезинтеграции СССР чеченский терроризм заявил о себе во весь голос. Война, которую начал чеченский народ, была изначально национально-освободительной, и находила поддержку и понимание со стороны многих больших и малых народов, как самоопределившихся, так и стоящих на этом пути. Но постепенно идея национального самоопределения, за что боролись чеченцы, стала приобретать другие формы – началось брожение в верхах и низах чеченского общества, которая стала перерастать в экстремизм и терроризм. Вначале (1991-1994 годы) чеченский терроризм носил криминальный характер. Действующие отдельные банды предпринимали нападения на Северном Кавказе на транспортные средства с захватом заложников, за что потом выдвигали сугубо меркантильные требования – валюта, оружие, наркотики. С 1994 года, сохраняя прежние (уголовные) методы террора, бандиты стали совершать массовые похищения людей с целью выкупа и создали своеобразную систему работорговли на Северном Кавказе. Террор стал приобретать международные формы – был совершен захват российского судна в территориальных водах Турции (Трабзон). Периодически совершались вылазки чеченских террористов за пределы Чечни – Ставрополье, Краснодарский край, Дагестан и Ингушетия. Более того, террор постепенно приобретал политический характер. На территорию Росси стали забрасываться мелкие диверсионные группы для подрывной деятельности. Апогеем многих мелких и крупных взрывов по России стал захват Дома культуры в Москве с требованием прекратить войну в Чечне.

Религиозный терроризм. Носителем и источником террора в этом случае выступает религиозное меньшинство. Этот терроризм имеет теологическую окраску и его цели, по их мнению, определены Богом. «Неверные», принадлежащие к другим религиям, не считаются людьми. Так что здесь мы видим некую разновидность расизма. Божественная предопределенность целей позволяет применять насилие. Религиозный терроризм присущ как небольшим культовым сектам, так и крупным мировым религиям. Особым типом религиозного терроризма является терроризм неортодоксальных религий, сект и т.д. У них антропологический дуализм может доходить до самых крайних формулировок: члены секты отождествляются с «избранными», а все остальные - с «проклятыми». А раз так, то смерть для них единственная дорога. Оправданность насилия в этом случае становится в глазах сектантов само собой разумеющейся. Религиозный терроризм опирается на простой и конкретный принцип – «тот, кто не с нами, - наш враг». Как это напоминает угрозу, брошенную всему миру Дж. Бушем. Классическими образцами такого подхода является арабский терроризм в Палестине и современный исламский терроризм.

Объектом террора могут быть самые разные группы - географические, социальные, этнические и т.д. Религиозный терроризм успешно практикует использование для совершения терактов камикадзе. Эта практика основана на культе «мученической смерти ради Аллаха», вытекающем из доктрины джихада. Среди известных религиозных террористических организация можно отметиить «Аль-Каиду» Осамы бен Ладена, ливанскую шиитскую группу «Хезболла», группировку суннитских мусульман «Хамас», американский «Ку-клус-клан», японский культ «Аум Сенрике».

Конечно, говоря о религиозном терроризме, мы не вправе не отметить такое понятие, как «джихад». Возникшее в средние века учение о джихаде (которое сегодня понимается как война за веру) рассматривает участие в войне как религиозную обязанность (фард) каждого мусульманина, а смерть «ради Аллаха» - как прямой путь в рай. Джихад сегодня направлен на два полюса зла в мире (с точки зрения мусульман) - Израиль и США. Первый, с точки зрения мусульман, захватил «мусульманскую Палестину» и контролирует территорию Храмовой горы в Иерусалиме, где находится мечеть Аль-Акса – одна из святынь наряду с Каабой в Мекке и Мечетью Пророка в Медине. Мусульманский мир уверен, что «иудеи» мечтают разрушить святыню ислама, чтобы восстановить на ее месте Иерусалимский храм. Второй не только поддерживает первого (Израиль) экономически и политически, но и является воплощением «мирового зла», авангардом западной либеральной цивилизации. При этом, справедливости ради отметим, что мусульманский мир видит и не принимает в этой цивилизации не столько христианские ценности, сколько отсутствие «божественных ценностей», «потерю Бога» вообще. Но в «черном списке» мусульман значатся не только эти две страны, но также и Россия из-за ее чеченской политики, Сербия из-за Боснии, Индия из-за Кашмира и некоторые другие страны, которые потенциально в любой момент могут стать мишенью для исламских террористов.

Специфика исламского терроризма во многом определяется особенностями ислама как религии. Коран проповедует мир среди мусульман, допускает мирное сосуществование с неверными, но оправдывает истребление последних, если они проявляют себя тем или иным образом «врагами Аллаха и мусульман». Характерной особенностью идеологии исламского терроризма является оправдание убийства мирных жителей (в том числе женщин и детей), так как они являются потенциальными солдатами и «тружениками тыла».

Терроризм с поддержкой государства. Некоторые террористические группы были преднамеренно использованы правительствами различных государств в качестве дешевого способа ведения войны. Такие террористы опасны, прежде всего, тем, что их ресурсы обычно намного мощнее.

Наиболее громкие теракты с поддержкой государства – ввод Советских войск в Афганистан, чему предшествовала террористическая деятельность спецслужб СССР по ликвидации президента этой страны; использование Ираном группы боевиков для захвата заложников в американском посольстве в 1979 году.

Экспертами выделяются государства, которые в той или иной мере поддерживают терроризм. Это Ирак, Ливия, Северная Корея, Судан, Сирия, Афганистан. Эксперты считают, что «Хезболла» поддерживается Ираном, организация Абу Нидала – Ираком. «Аль-Каида» Осамы бен Ладена тесно сотрудничала с талибами, когда те были у власти в Афганистане.

Терроризм правых экстремистов. Правый экстремизм сегодня представлен обычно неорганизованными группировками, связанными с западноевропейскими неонацистами. Это «Черные бригады» в Италии, неонацисты в Германии, а также исламские фундаменталисты из «Хезболла», «Джихад Ислами» и «Хамас». Рост активности неонацистов наблюдался в начале 80-х годов прошлого века. Для них был характерен безадресный террор, направленный на нанесение максимального ущерба и вызывающий массовую гибель людей. По оценке Министерства внутренних дел Германии в начале 80-х 20-го века в ФРГ насчитывалось до 42 неонацистских организации террористического характера, а в 90-х годах уже 75. Задачи этих организаций заключаются в борьбе с демократическими правительствами для замены их фашистскими государствами или, как сами отмечают, «радикально-демократическое и антиимпериалистическое государство». По взглядам и идеологии такие группы, прежде всего, имеют расистскую и антисемитскую направленность.

В конце прошлого века правый терроризм в Германии, например, представлял собой более серьезную угрозу, чем левый экстремизм. Нарастающее разочарование в господствующих политических партиях, ухудшающееся материальное положение, массовый наплыв эмигрантов из арабских, африканских стран, из Азии и бывшего СССР создали благоприятные для развития правового экстремизма условия. В 1992 г. было зафиксировано более 2000 нападений, предпринятых праворадикальными группировками, в которых погибли 30 человек.

Терроризм левых экстремистов. Теоретической базой левых экстремистов является теория «классовой борьбы», что значит, что основная борьба их, особенно радикально настроенных движений, направлена на уничтожение капитализма и строительство коммунистического или социалистического общества. Левые экстремисты редко прибегают к терактам против обычных граждан, поскольку их считают жертвами капиталистической эксплуатации. Гораздо чаще и охотнее они прибегают к похищениям богатых людей или взрывают различные «символы капитализма». К таким группам относят немецкую Баадер-Мейнхоф, Японскую Красную Армию и итальянские Красные Бригады.

Межу двумя ветвями экстремизма, по сути, нет существенной разницы, наоборот, между ними существует глубокое метафизическое сходство. И тот, и другой экстремизм имеет одного и того же врага – настоящее. Один хочет вернуть прошлое – «золотой век», который был неизвестно когда, другой хочет построить светлое будущее. Все современное представляется им мрачным. Следовательно, левые полагают, что в будущем уже актуально существует золотой век. Вернее, он существует в научной марксистской теории, то он будет, конечно же, осуществлен в реальности. Неважно, что для этого человечество должно пройти ряд апокалиптических катастроф. Видимо, из недавней истории выводов сделано не было. Более того, они считают, что апокалипсис (ну, скажем, теракты) есть необходимое условие для наступления скорого «золотого века». А правые с теми же целями устраивают малый Армагеддон для возвращения все того же «золотого века». Но сам «золотой век» и методы его утверждения - одни и те же! Одинакова и психология террориста, полагающего себя чуть ли не Богом - вершителем людских судеб. Поразительно, что, несмотря на кажущуюся противоположность левого и правого экстремизма, на всю их научность (особенно марксистскую философию левых), они так и не отошли от манихейского представления о мире - вечной борьбы добра и зла, света и мрака. Они не вышли за пределы религиозной эсхатологии, которую понимают не в нравственно религиозном смысле, а как примитивное построение рая на земле ^[25].

Терроризм анархистов. Анархизм, как общественное явление, возник и эволюционировал в ходе социального развития человечества. Анархический тип политического сознания зародился еще в глубокой древности. По мере эволюции общественной и правовой реальности цивилизации, усложнения общественной жизни, повышения уровня ее организованности, эволюционировал и такой тип (полюс) политического сознания как анархизм. Начиная с идей даосизма в Древнем Китае, идей циников и части софистов в Древней Греции, анархический тип политического сознания долгое время представлял собой сравнительно аморфное, фрагментарное идеологическое образование (адекватное уровню развития политической культуры, политическому сознанию).

Позднее, в период буржуазно-демократических революций и формирования индустриального общества с соответствующими ему политическими формами анархический тип политического сознания достигает новой ступени развития. В этих условиях под воздействием целой системы факторов, в частности, появления новой социальной основы (в значительной части мелкобуржуазной) происходит переход накопившихся количественных изменений в качественные. И анархический тип политического сознания в 19-м веке кристаллизуется на теоретическом уровне в целостную систему идей, а в практико-политическом отношении анархизм оформляется в сравнительно разветвленное пестрое политическое движение. Со второй половины 19-го века и вплоть до 20-х годов 20-го века террористы-анархисты стали глобальным феноменом, от которого погибли многие общественные, политические и государственные деятели во многих странах мира.

С точки зрения некоторых экспертов, глобализация экономики в современном мире порождает антиглобализм, что может породить новую волну анархического терроризма.

Для полноты анализа следует отметить, что выделяются еще и криминальный и индивидуальный терроризмы, которые, однако, принципиальных отличий от выше перечисленных видов не имеют.

Завершая анализ, отметим, что каждый из названных нами видов терроризма имеет «левую» или «правую» ориентацию. Левый терроризм революционным путем хочет приблизить некое светлое будущее, а правый - таким же революционным путем хочет вернуть светлое прошлое. Левый отвергает традицию и устои, на которых, по его мнению, основано современное общество, а правый полагает, что современное общество разрушило традицию и устои. И тот, и другой терроризм считают, что нынешнее общество преступно и его следует уничтожить.

Став глобальной мировой проблемой терроризм требует четкой дифференциации с рядом социально-политических феноменов, близких по форме терроризму – национально-освободительные движения, партизанская война, ре­во­лю­ции, вой­ны, бан­ди­тиз­м, экстремизм.

Независимо от формы борьбы, сто­ро­на «па­ла­ча» всегда на­зы­вает се­бя «спа­си­те­лем», «мес­сией для вар­ва­ров», а «жерт­ву» об­зы­вает «бан­ди­том». Сто­ро­на «жерт­вы» при­дер­жи­вает­ся пол­но­стью про­ти­во­по­лож­ной точ­ки зре­ния.

Во все вре­ме­на участ­ни­ки дви­же­ния соп­ро­тив­ле­ния про­тив ко­ло­нистов и зах­ват­чи­ков неиз­мен­но ква­ли­фи­ци­ро­ва­лись ок­ку­пан­та­ми как «банд­фор­ми­ро­ва­ния», «бан­ди­ты», «тер­ро­ристы» и т.п. Так бы­ло во вре­мя ко­ло­ни­за­ции Аме­ри­ки и Аф­ри­ки, Азии и Ближ­не­го Вос­то­ка, в го­ды Пер­вой и Вто­рой ми­ро­вых войн. Так проис­хо­дит и в но­вей­шую исто­рию. Ос­во­бо­ди­тель­ные дви­же­ния в Ал­жи­ре, во Вьет­на­ме, в Аф­га­ниста­не, в Ар­ца­хе, в Чеч­не так­же по­ро­ди­ли «бан­ди­тов» и «тер­ро­ристов», с од­ной сто­ро­ны, и «аг­рес­со­ров» и «ок­ку­пан­тов», - с дру­гой. Как от­ме­чает Эфи­ров С.А. ^[40], это проб­ле­ма соот­но­ше­ния и раз­ли­чий меж­ду тер­ро­риз­мом и не­ко­то­ры­ми ак­та­ми ос­во­бо­ди­тель­ных дви­же­ний и пар­ти­занс­ких войн. Все де­ло в том, что и пар­ти­за­ны, и тер­ро­ристы постоян­но при­бе­гают к ана­ло­гич­ным ме­то­дам борь­бы. При­ме­няют как по­ку­ше­ния, ди­вер­сии, взры­вы тех или иных объек­тов, так и угон транс­порт­ных средств, зах­ват за­лож­ни­ков и т.п. Это неиз­беж­но, пос­коль­ку ча­ще все­го ни те, ни дру­гие не в состоя­нии про­ти­востоять ре­гу­ляр­ной ар­мии в отк­ры­тых сра­же­ниях. Кро­ме то­го, нет спе­циаль­но­го ору­жия для тер­ро­ра или ве­де­ния, нап­ри­мер, пар­ти­занс­кой вой­ны. Та­кая внеш­няя фор­маль­ная схо­жесть поз­во­ляет сме­ши­вать эти раз­лич­ные по су­ти яв­ле­ния. Поэ­то­му мно­гие на­зы­вают пар­ти­зан тер­ро­риста­ми. Бо­лее то­го, да­же са­ми тер­ро­ри­сты часто на­зы­вают се­бя пар­ти­за­на­ми, бор­ца­ми за сво­бо­ду. Та­кое по­ло­же­ние часто при­во­дит к столк­но­ве­нию под­хо­дов: преступ­ни­ки и бан­ди­ты в гла­зах од­них для дру­гих мо­гут представ­лять­ся бор­ца­ми за ос­во­бож­де­ние и да­же на­цио­наль­ны­ми ге­роя­ми ^[6]. Ти­пич­ный при­мер по­доб­ной пу­та­ни­цы в представ­ле­ниях об этих по­ня­тиях представ­ляют рас­суж­де­ния С. Ду­ва­но­ва ^[7]. Ав­тор пи­шет: «в тех слу­чаях, ког­да тер­рор высту­пает как сред­ство реа­ли­за­ции ре­во­лю­цион­ной идеи ос­во­бож­де­ния от дик­та­ту­ры, или ос­во­бож­де­ния от зах­ват­чи­ков, или соз­да­ния собст­вен­но­го на­цио­наль­но­го го­су­дарст­ва он восп­ри­ни­ма­ет­ся боль­шинст­вом под­дер­жи­ваю­щих эти идеи как бла­гое де­ло. Посте­пен­но в про­цес­се борь­бы, в ко­то­рую вов­ле­кают­ся все но­вые лю­ди, фор­ми­рует­ся идео­ло­гия тер­ро­риз­ма. Тер­рор под раз­нооб­раз­ны­ми ре­во­лю­цион­ны­ми ло­зун­га­ми ста­но­вит­ся при­выч­ным де­лом по­ли­ти­чес­кой жиз­ни стра­ны. Посте­пен­но и в об­щест­ве фор­ми­рует­ся не толь­ко снис­хо­ди­тель­ное, но по­рой и одоб­ри­тель­ное от­но­ше­ние к ак­там по­ли­ти­чес­ко­го тер­ро­ра. Прин­цип «спра­вед­ли­вая цель оп­рав­ды­вает жесто­кость» ста­но­вит­ся об­щест­вен­ным нравст­вен­ным им­пе­ра­ти­вом. Па­лести­на, Си­рия, Ли­вия, Чеч­ня, Ирак – ха­рак­тер­ные при­ме­ры та­ких сооб­ществ. Нес­мот­ря на то, что офи­циаль­но на меж­ду­на­род­ном уров­не го­су­дарст­вен­ные ли­де­ры этих стран не приз­нают по­ли­ти­чес­кий тер­ро­ризм в ка­чест­ве го­су­дар­ствен­ной докт­ри­ны, в этих стра­нах де-фак­то у боль­шинст­ва на­се­ле­ния вос­пи­та­но по­зи­тив­ное от­но­ше­ние к тер­ро­ру. Здесь очень важ­ный мо­мент: лю­ди в этих стра­нах не на­зы­вают это тер­ро­ром. В их представ­ле­нии – это борь­ба за сво­бо­ду и не­за­ви­си­мость своей ро­ди­ны. Не важ­но, про­тив ко­го. Вра­гом мо­жет быть как це­лая стра­на (США, Из­ра­иль), так и от­дель­ный ли­дер, оли­цет­во­ряю­щий по­ли­ти­чес­кий ре­жим (Саддам Хусейн, Мар­кос, Су­хар­то, Ор­те­га). Наи­бо­лее часто в ка­чест­ве вра­га ока­зы­вает­ся го­су­дарст­во, от­ка­зы­ваю­щее ре­шить на­цио­наль­ные зап­ро­сы части на­се­ле­ния (уй­гу­ров в Ки­тае, кур­дов в Тур­ции, че­чен­цев в Рос­сии, ир­ланд­цев в Ве­ли­коб­ри­та­нии)». Нель­зя во мно­гом не сог­ла­ситься с ав­то­ром, по­сколь­ку чисто внеш­не все восп­ри­ни­мает­ся имен­но так, как представ­ляет ав­тор. Но это толь­ко внеш­не и при об­щеп­ри­ня­том под­хо­де к от­ме­чен­ным яв­ле­ниям ми­ро­вой по­ли­ти­ки и жиз­ни. Где кон­чает­ся тер­ро­ризм и на­чи­нает­ся на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ная (пар­ти­зан­ская) вой­на или нао­бо­рот?

Чет­ко раз­де­лить эти два яв­ле­ния не всег­да представ­ляет­ся воз­мож­ным, од­на­ко диф­фе­рен­ци­ро­вать их на­до, пос­коль­ку пу­та­ни­ца в моз­гах при­во­дит к пу­та­ни­це в де­ле. По край­ней ме­ре, се­год­ня, да­же ес­ли нет от­ве­тов, воп­ро­сы долж­ны быть постав­ле­ны.

Возв­ра­щаясь к уже вы­ше из­ло­жен­ным сооб­ра­же­ниям в от­но­ше­нии тер­ро­ра и тер­ро­риз­ма, мы мо­жем за­ме­тить, что лю­бой тер­ро­ризм – это всег­да акт по­ли­ти­чес­ко­го на­си­лия. Но всег­да ли по­доб­ные ак­ты на­си­лия мож­но расс­мат­ри­вать в ка­чест­ве тер­ро­ристи­че­ских? Неу­же­ли лю­бая за­щи­та, да­же со­раз­мер­ная уда­ру, есть аг­рес­сия? Эфи­ров С.А. ^[40] задается вопросом, «ес­ли эти ак­ты вы­нуж­дают­ся ко­ло­ниаль­ным уг­не­те­нием, экс­пан­сией, мас­со­вы­ми реп­рес­сия­ми то­та­ли­тар­ных го­су­дарств или дви­же­ний, ге­но­ци­дом, со­циаль­ным и на­цио­наль­ным уг­не­те­нием и т.п., ес­ли они воз­ни­кают на греб­не об­ще­на­род­но­го воз­му­ще­ния, не­сог­ла­сия, мас­со­вой ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бы и яв­ляют­ся од­ним из ее прояв­ле­ний, мож­но ли их - да­же при су­щест­вен­ном фор­маль­ном сходст­ве - на­зы­вать тер­ро­риз­мом?». Са­мой су­щест­вен­ной осо­бен­ностью этих дейст­вий яв­ляет­ся то, что они яв­ляют­ся вы­нуж­ден­ной от­вет­ной ме­рой на «пер­вый удар», и часто из­бе­жать по­доб­ных дейст­вий в хо­де ос­во­бо­ди­тель­ных дви­же­ний просто нель­зя. Этим и от­ли­чают­ся по­доб­ные дейст­вия от тер­ро­риз­ма. Ес­ли угод­но, их мож­но оп­ре­де­лить как тер­ро­ро­по­доб­ные (по Эфи­ро­ву С.А. ^[40]) или, с на­шей точ­ки зре­ния, как «борь­ба с эле­мен­та­ми тер­ро­ра». Внеш­не они не от­ли­ча­ют­ся от тер­ро­ристи­чес­ких, но, по су­ти, представ­ляют со­бой неч­то со­вер­шен­но иное, часто пря­мо про­ти­во­по­лож­ное тер­ро­риз­му. Кри­те­рием раз­ли­чия здесь мо­жет слу­жить на­ли­чие или от­сутст­вие свя­зи с мас­со­вой ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бой.Тер­ро­ризм, как пра­ви­ло, не но­сит мас­со­во­го ха­рак­те­ра, он поч­ти це­ли­ком «замк­нут на се­бе», узок, эли­та­рен, ориен­ти­ро­ван про­тив де­мок­ра­тии ^{[6, 40]}.

Тер­ро­ризм по своей глу­бин­ной су­ти де­фи­ци­та­рен, как и ши­зоф­ре­ни­чес­кий про­цесс, хо­тя и мо­жет в пе­риод присту­па про­те­кать «на подъе­ме», «бур­но» и с «воо­ду­шев­ле­нием». Но он не при­во­дит к расц­ве­ту, твор­чест­ву, он не обо­го­щает (лич­ность или об­щест­во) ду­хов­но, нао­бо­рот, он все бо­лее за­мы­кает­ся в се­бе («ау­ти­зи­рует­ся), посте­пен­но и неук­лон­но те­ряет при­су­щие ему рост­ки идей­ности, сво­бо­ды и роста, и так же, как и при ши­зоф­ре­нии, про­яв­ляет ам­би­ва­лент­ность и ам­би­тен­дент­ность – на­чи­нает про­ти­во­ре­чить се­бе и по­жи­рать се­бя. Во имя жиз­ни уби­вает жизнь, во имя бу­ду­ще­го (или прош­ло­го) унич­то­жает настоя­щее. Уби­вает тех, ко­го лю­бит. Приб­ли­жает тех, ко­го не­на­ви­дит.

Еще вождь ми­ро­во­го про­ле­та­риа­та и отец «крас­но­го» (ком­му­нисти­чес­ко­го) тер­ро­ра в СССР В.И. Ле­нин, ха­рак­те­ри­зуя тер­ро­ризм, пи­сал, что «тер­рор был местью от­дель­ным ли­цам. Тер­рор был за­го­во­ром ин­тел­ли­гентс­ких групп. Тер­рор не был свя­зан ни с ка­ки­ми наст­рое­ния­ми масс. Тер­рор не под­го­тов­лял ни­ка­ких бое­вых ру­ко­во­ди­те­лей масс. Тер­рор был ре­зуль­та­том - а так­же симп­то­мом и спут­ни­ком - не­ве­рия в восста­ние, от­сутст­вия ус­ло­вий для восста­ния» ^[15]. Поэ­то­му еще в 1906 го­ду он счи­тал ошиб­кой срав­ни­вать пар­ти­занс­кие выступ­ле­ния с «тер­ро­ром ста­ро­го ти­па».

Та­ким об­ра­зом, тер­ро­ризм не но­сит мас­со­во­го ха­рак­те­ра и при­сущ ча­ще еди­ни­цам или не­боль­шим груп­пам. Но этот кри­те­рий, как по­ка­зы­вает реаль­ность, не уни­вер­са­лен. Есть мно­го слу­чаев, ког­да труд­но диф­фе­рен­ци­ро­вать тер­ро­ризм от мас­со­во­го пар­ти­зан­ско­го дви­же­ния. Чем яв­ляет­ся, нап­ри­мер, имею­щее весь­ма ши­ро­кую со­циаль­ную ба­зу сикх­ское се­па­ра­тистс­кое дви­же­ние в Ин­дии, или на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ное дви­же­ние ар­мян Ар­ца­ха, или борь­ба кур­дов про­тив иракс­ко­го и ту­рец­ко­го дик­та­та, или дея­тель­ность баскс­ких се­па­ра­тистов в Ис­па­нии или дея­тель­ность ир­ландс­кой рес­пуб­ли­канс­кой пар­тии в Ольсте­ре? А дейст­вия па­лестин­цев про­тив Из­раи­ля? Эт­но- или кон­фес­сио­наль­но-се­па­ра­тистс­кие, а иног­да и со­циаль­но-по­ли­ти­чес­кие фор­мы тер­ро­риз­ма не всег­да просто ог­ра­ни­чить от соот­ветст­вую­щих форм на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ной и ан­ти­то­та­ли­тар­ной борь­бы. Не­ко­то­рые из этих дви­же­ний не свя­за­ны с ши­ро­ким пар­ти­зан­ским дви­же­нием, но опи­рают­ся на сим­па­тии и под­держ­ку зна­чи­тель­ных слоев на­ро­да. Кро­ме то­го, в ря­де слу­чаев пар­ти­занс­кие дви­же­ния (как, нап­ри­мер, в Юж­ной Аме­ри­ке) вклю­ча­ли не толь­ко ос­во­бо­ди­тель­ный и ан­ти­то­та­ли­тар­ный, но и не ме­нее зна­чи­тель­ный ан­ти­де­мок­ра­ти­чес­кий по­тен­циал, и при­во­ди­ли или мо­гут при­во­дить к уста­нов­ле­нию тер­ро­ри­сти­чес­ких дик­та­тур.

Да­лее, тер­ро­ризм это иск­лю­чи­тель­но акт по­ли­ти­чес­ко­го ха­рак­те­ра, ко­то­рый ни­ко­гда не свя­зан с систе­ма­ти­чес­кой воен­ной конф­рон­та­цией меж­ду ре­гу­ляр­ны­ми и не ре­гу­ляр­ны­ми воен­ны­ми фор­ми­ро­ва­ния­ми и с мас­со­вой ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бой. У тер­ро­риз­ма от­сутст­вует ши­ро­кая со­циаль­ная ба­за, нес­мот­ря на то, что все тер­ро­ристы на­зы­вают се­бя «ре­во­лю­цио­не­ра­ми», «ос­во­бо­ди­те­ля­ми», апел­ли­руют к на­ро­ду, заяв­ляя, что имен­но они вы­ра­жают его истин­ные ин­те­ре­сы. На де­ле тер­ро­ризм вы­ра­жает, как пра­ви­ло, ин­те­ре­сы уз­ких экст­ре­мистс­ких со­циаль­ных, эт­ни­чес­ких, кон­фес­сио­наль­ных и дру­гих груп­пи­ро­вок. Ка­жет­ся все пра­виль­но, но воз­ни­кает воп­рос, как же оп­ре­де­лить тог­да борь­бу па­лестин­цев? Это борь­ба истин­но тер­ро­ристи­чес­кая, пос­коль­ку у них не оста­лось дру­гих ме­то­дов борь­бы со своим вра­гом. За де­сят­ки лет борьбы оказались ис­чер­па­нными все ле­галь­ные и не­ле­галь­ные воз­мож­ности. И единст­вен­ным ору­жием в ру­ках у па­лестин­цев оста­лась их жизнь, ко­то­рую они при­но­сят в жерт­ву за свою на­цио­наль­ную идею. Это чистой во­ды тер­ро­ризм! Мо­жем ли мы здесь зая­вить, что «от­сутст­вует ши­ро­кая со­циаль­ная ба­за»? Здесь, с на­шей точ­ки зре­ния, сле­дует уточ­нить не­ко­то­рые кри­те­рии. Во-пер­вых, тер­ро­ризм имеет всег­да по­ли­ти­чес­кую нап­рав­лен­ность – это борь­ба за власть, за из­ме­не­ние су­щест­вую­щих от­но­ше­ний. Во всех дру­гих слу­чаях – это борь­ба с эле­мен­та­ми тер­ро­риз­ма или тер­ро­ро­по­доб­ные дейст­вия. В своей «чистой» фор­ме он су­щест­во­вал во вре­ме­на русс­ких на­род­ни­ков (а тог­да он имел из­вест­ный смысл и цен­ность). Но, как и лю­бая цен­ность – вещь или идея - очень ско­ро «чистый» терроризм стал под­ме­нять­ся или под­де­лы­вать­ся. Во-вто­рых, - тер­ро­ризм яв­ле­ние не мас­со­вое, ско­рее еди­нич­ное, хо­тя и мо­жет опи­рать­ся на доста­точ­но ши­ро­кие на­род­ные си­лы. В-третьих, тер­ро­ризм и его дейст­вия реа­ли­зуют­ся на чу­жой тер­ри­то­рии (ес­ли да­же на своей, но обя­за­тель­но за­ня­той «чу­жи­ми»). В-чет­вер­тых, тер­ро­ристи­чес­кие ак­ты не нап­рав­ле­ны про­тив ре­гу­ляр­ных войс­ко­вых под­раз­де­ле­ний, тер­ро­ризм всег­да из­бе­гает пря­мой стыч­ки с си­лой, он бьет из-за уг­ла, и в ка­чест­ве своих жертв вы­би­рает граж­данс­ких лиц и граж­данс­кие объек­ты. В-пя­тых, тер­рор – это теат­ра­ли­зо­ван­ное дейст­вие, ко­то­рое всег­да нуж­дает­ся в зри­те­лях; бо­лее то­го, от­сутст­вие пос­лед­них мо­жет «унич­то­жить» тер­ро­ризм.

Терроризм отличается от иных форм по­ли­ти­чес­ко­го конф­лик­та (ре­во­лю­ции, вой­ны, пар­ти­занс­кой вой­ны) тактическими нюансами. Как отмечает Гу­шер А.И. ^[6], терроризм, во-первых, ведет тактику бес­по­ря­доч­но­го и неог­ра­ни­чен­но­го на­си­лия или уг­ро­зы ее при­ме­не­ния в от­но­ше­нии слу­чай­ных лю­дей или групп на­се­ле­ния, не яв­ляю­щих­ся пря­мы­ми про­тив­ни­ка­ми тер­ро­ристов. Во-вторых, тер­ро­ризм всегда из­бе­гает отк­ры­тых столк­но­ве­ний. В-третьих, террористы лишены соз­на­тель­ной и ак­тив­ной под­держ­ки со сто­ро­ны оп­ре­де­лен­ной части об­щест­ва, без ко­то­рой то же пар­ти­занс­кое дви­же­ние бы­ло бы не­мыс­ли­мо. Ре­зю­ми­руя точ­ки зре­ния наи­бо­лее серьез­ных ана­ли­ти­ков, Гу­шер А.И. ^[6] вы­де­ляет сле­дую­щие чер­ты тер­ро­риз­ма, разг­ра­ни­чи­ваю­щие (хо­тя доста­точ­но ус­лов­но) его от вой­ны, мас­со­вой ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бы, бан­ди­тиз­ма: это систе­ма на­сильст­вен­ных дейст­вий, не свя­зан­ных с воо­ру­жен­ной конф­рон­та­цией с пра­ви­тельст­вен­ны­ми си­ла­ми, для дости­же­ния оп­ре­де­лен­ных це­лей (по­ли­ти­че­ских, эт­ни­чес­ких, ре­ли­гиоз­ных, тер­ри­то­риаль­ных, раз­дел сфер влия­ния и др.), от­ра­жаю­щих ин­те­ре­сы доста­точ­но уз­кой груп­пи­ров­ки, а не все­го об­щест­ва, че­рез соз­да­ние оп­ре­де­лен­но­го со­циаль­но-пси­хо­ло­ги­чес­ко­го кли­ма­та пу­тем уст­ра­ше­ния на­се­ле­ния, деста­би­ли­за­ции обста­нов­ки, на­ру­ше­ния об­щест­вен­ной бе­зо­пас­ности.

Пар­ти­занс­кая вой­на от­ли­чает­ся от тер­ро­риз­ма тем, что она ос­но­ва­на на мас­со­вой под­держ­ке на­се­ле­ния или зна­чи­тель­ной его части (ко­то­рая мо­жет иметь со­циаль­ный, эт­ни­че­ский, кон­фес­сио­наль­ный и дру­гой ха­рак­тер), при­ни­мает фор­му тер­ро­ро­по­доб­ных ак­ций, ко­то­рые внеш­не мо­гут не от­ли­чать­ся от тер­ро­ристи­чес­ких, а так­же фор­му бо­лее или ме­нее масш­таб­ных сты­чек с ре­гу­ляр­ной ар­мией. Она ве­дет­ся на своей тер­ри­то­рии и, в от­ли­чие от тер­ро­ра, нап­рав­ле­на всег­да про­тив бое­вых фор­ми­ро­ва­ний или вое­ни­зи­ро­ван­ных струк­тур про­тив­ни­ка, его воен­ной инф­раст­рук­ту­ры. Пар­ти­занс­кая вой­на не нуж­да­ет­ся в зри­те­лях, нао­бо­рот, их на­ли­чие мо­жет за­гу­бить эту борь­бу. Она ве­дет­ся не­боль­ши­ми груп­па­ми, как и тер­рор, но всег­да на­хо­дит отк­лик и под­держ­ку сре­ди на­род­ных масс, ок­ку­пи­ро­ван­ной тер­ри­то­рии. Кор­ни этой борь­бы да­ле­ко не по­ли­ти­чес­кие. Это не борь­ба за власть и сфе­ры влия­ния, а, преж­де все­го, борь­ба за свое на­цио­наль­ное са­мооп­ре­де­ле­ние и су­ве­ре­ни­тет, и толь­ко по­том – борь­ба за власть в своем го­су­дарст­ве. Ес­ли тер­ро­ризм прием­лет иск­лю­чи­тель­но си­ло­вые ме­то­ды борь­бы (дру­го­го язы­ка он не по­ни­мает), то со­вер­шен­но иным представ­ляет­ся спра­вед­ли­вый и ра­цио­наль­ный под­ход ко мно­гим ви­дам пар­ти­занс­ких войн ^[40].

Си­ло­вые ме­то­ды здесь часто но­сят не пра­во­вой ха­рак­тер и ча­ще все­го не эф­фек­тив­ны. Пос­коль­ку это - вой­на с на­ро­дом или зна­чи­тель­ной его частью. Вто­рая по­ло­ви­на 20-го ве­ка - пе­риод кру­ше­ния ко­ло­ниа­лиз­ма, зах­ват­ни­чес­ких войн и им­перс­ких пре­тен­зий. И ес­ли борь­ба с пар­ти­занс­ким дви­же­нием но­сит им­перс­кий или нео­ко­ло­ниаль­ный ха­рак­тер, она долж­на, ви­ди­мо, быть ква­ли­фи­ци­ро­ва­на как про­ти­во­ре­ча­щая меж­ду­на­род­но­му пра­ву и прин­ци­пу при­ма­та прав че­ло­ве­ка. Впро­чем, борь­ба с дви­же­нием соп­ро­тив­ле­ния не обя­за­тель­но но­сит по­доб­ный ха­рак­тер. Как уже от­ме­ча­лось, мас­со­вый, на­род­ный ха­рак­тер мо­гут иметь не толь­ко ан­тиим­пе­риа­листи­чес­кая и ан­ти­то­та­ли­тар­ная борь­ба, но и борь­ба про­тив де­мок­ра­ти­чес­ких систем, что иног­да имеет место, нап­ри­мер, в сов­ре­мен­ной Ла­тинс­кой Аме­ри­ке. То же мож­но ска­зать о не­ко­то­рых ре­ли­гиоз­но-фун­да­мен­та­листс­ких дви­же­ниях. В этом слу­чае си­ло­вые ме­то­ды не мо­гут иск­лю­чать­ся. Но да­же здесь они вряд ли долж­ны быть преоб­ла­даю­щи­ми. В лю­бом слу­чае, ес­ли го­су­дарст­во стал­ки­вает­ся с мас­со­вым на­род­ным соп­ро­тив­ле­нием, свои дейст­вия оно долж­но ос­но­вы­вать на изу­че­нии мен­таль­ности на­ро­да, его пот­реб­но­стей, пред­рас­по­ло­жен­ности, тра­ди­ций, куль­ту­ры, тем­пе­ра­мен­та и др. Соот­ветст­вен­но все­му это­му фор­мы на­род­ной борь­бы мо­гут быть раз­лич­ны­ми. Так, нап­ри­мер, в го­ды Вто­рой ми­ро­вой вой­ны со­вер­шен­но по раз­но­му соп­ро­тив­ля­лись не­мец­ким ок­ку­пан­там на­ро­ды За­пад­ной Ев­ро­пы и на­ро­ды СССР.

Есть на­ро­ды, ко­то­рые ни при ка­ких обстоя­тельст­вах не по­ги­бают и вы­жи­вают по со­вер­шен­но «не­по­нят­ным», «не прием­ле­мым» для дру­гих на­ро­дов пу­тя­ми и ме­то­да­ми: од­ни раст­во­ряют­ся сре­ди дру­гих, сох­ра­няя свою иден­тич­ность, и, бо­лее то­го, под­чи­няя их своей «во­ле жиз­ни» (как, нап­ри­мер, ев­реи); есть на­ро­ды, по­те­ряв­шие свою го­су­дарст­вен­ность и зем­ли, жи­ву­щие сре­ди дру­гих и по за­ко­нам этих дру­гих, но сох­ра­няю­щие и куль­ти­ви­рую­щие свои цен­ности (семья, на­ция, исто­рия), что и поз­во­ляет вы­жи­вать им все­гда (как, нап­ри­мер, ар­мя­не). Есть на­ро­ды, ко­то­рые до­ка­за­ли ми­ру, что их не­воз­мож­но по­ко­рить - аф­ган­цы, вьет­нам­цы, че­чен­цы. Но это­го не хо­тят за­ме­чать те, ко­му сле­дует за­ме­чать. Уро­ки исто­рии не прош­ли им впрок. Аф­га­нистан ни­ког­да не был по­ко­рен кем-ли­бо, Вьет­нам устоял пе­ред фран­цузс­кой, за­тем и аме­ри­канс­кой аг­рес­сией, се­год­ня раз­ви­ва­ет­ся, не под­да­ваясь под чу­жие влия­ния. Со­ветс­кий пе­риод в жиз­ни Рос­сийс­кой им­пе­рии лишь на вре­мя заг­лу­шил русс­ко-че­ченс­кую вой­ну, ко­то­рой уже не од­на сот­ня лет. Здесь два вы­хо­да – уй­ти и оста­вить их са­мим с со­бой или до­бить­ся та­ко­го эко­но­ми­че­ско­го расц­ве­та и подъе­ма уров­ня жиз­ни в Рос­сии, что­бы че­чен­цы при­за­ду­ма­лись – уй­ти или остать­ся?! Пусть са­ми оп­ре­де­ляют­ся. Мир от это­го ни­че­го не по­те­ряет. Но приоб­ре­тет мир.

На­вер­ное, нет в ми­ре на­ро­да, ко­то­рый в той или иной фор­ме ког­да-то не стоял на смерть за свою сво­бо­ду и не­за­ви­си­мость. Но есть, на­вер­ное, на­ро­ды, ко­то­рые уже ус­пе­ли об этом по­за­быть, и ли­шают дру­гих пра­во на это. С дру­гой сто­ро­ны, не­же­ла­ние пра­ви­тельств этих стран приз­на­вать пра­во своих на­ро­дов на са­мооп­ре­де­ле­ние при­во­дит к конф­лик­там, ко­то­рые мо­гут при­во­дить к воен­но­му столк­но­ве­нию. При­ме­ров по­доб­ных бое­вых дейст­вий и в на­ше вре­мя мно­жест­во. Это борь­ба то­же во мно­гих слу­чаях соп­ро­вож­да­ет­ся тер­ро­ристи­чес­ки­ми дейст­вия­ми. Но это, ко­неч­но, не чистой во­ды тер­ро­ризм, а борь­ба с эле­мен­та­ми тер­ро­ра.

Мы долж­ны приз­нать, что в боль­шинст­ве слу­чаев (будь то пар­ти­занс­кая вой­на, по­ли­ти­чес­кий экст­ре­мизм, на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ная борь­ба и т.д.) тер­рор или эле­мен­ты тер­ро­ра ста­но­вят­ся неиз­беж­ны­ми, пос­коль­ку у лю­дей нет воз­мож­ности или они рез­ко ог­ра­ни­че­ны в своих воз­мож­ностях ле­галь­но отстаи­вать свои взгля­ды, по­мыс­лы и уст­рем­ле­ния, до­би­вать­ся свое­го толь­ко по­ли­ти­чес­ки­ми ме­то­да­ми. Хо­тя и здесь, как по­ка­зы­вает ми­ро­вой опыт, дейст­вует «по­ли­ти­ка двой­ных стан­дар­тов». Все ре­шает­ся с по­зи­ций «ко­му это вы­год­но». Да­же вы­со­ко­ци­ви­ли­зо­ван­ная Анг­лия имеет проб­ле­мы в Оль­сте­ре, ввя­за­лась в вой­ну с Ар­ген­ти­ной за ты­ся­чи ки­ло­мет­ров от своей тер­ри­то­рии, в Ка­на­де остает­ся ак­туаль­ным воп­рос Кве­бе­ка в от­но­ше­нии са­мооп­ре­де­ле­ния; двум Гер­ма­ниям мож­но оп­ре­де­лить­ся и объе­ди­нить­ся, а двум Ар­ме­ниям (Рес­пуб­ли­ка Ар­ме­ния и Ар­цах) нель­зя. Из­раи­лю мож­но «ог­ра­ни­зо­вать­ся» в го­су­дарст­во, а Па­лести­не – нет. А ког­да в Аме­ри­ке шла граж­данс­кая вой­на меж­ду Се­ве­ром и Югом, это был тер­рор од­но­го про­тив дру­го­го, или ког­да ин­дей­цы (або­ри­ге­ны аме­ри­канс­ко­го кон­ти­нен­та) бо­ро­лись за свои зем­ли про­тив нез­ва­ных при­шель­цев – эмиг­ран­тов Ста­ро­го све­та – это что тер­рор или на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ная вой­на? Ког­да вьет­нам­цы и кам­бод­жий­цы вое­ва­ли про­тив США, это на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ная вой­на или тер­рор? На­ко­нец, ког­да на­ро­ды Ев­ро­пы и СССР бо­ро­лись про­тив фа­шистс­кой аг­рес­сии, это что….? Или здесь то­же иг­рают двой­ные стан­дар­ты – од­ним мож­но, а дру­гим нет. Ес­ли да, то из­ви­няюсь, зна­чит, любой здравомыслящий человек может быть причислен к тер­ро­ристам. И этот ряд мо­жет про­дол­жать­ся бес­ко­неч­но.

От­чая­ние, без­на­деж­ность, от­сутст­вие воз­мож­ности апел­ли­ро­вать к ко­му-ли­бо - вот глав­ная при­чи­на воз­ник­но­ве­ния тер­ро­риз­ма. В стра­нах с ав­то­ри­тар­ны­ми и дик­та­торс­ки­ми фор­ма­ми прав­ле­ния по­ли­ти­чес­кий про­тест имеет ма­ло шан­сов реа­ли­зо­вать­ся в за­кон­ном по­ле, поэ­то­му часто он при­во­дит к конф­лик­там, по­ли­ти­чес­ко­му экст­ре­миз­му. Здесь го­су­дар­ство са­мо прояв­ляет се­бя как тер­ро­рист.

В кон­тексте на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ной вой­ны и тер­ро­риз­ма, как ар­мя­нин, я не мо­гу не оста­но­вить­ся на проб­ле­ме ар­мя­но-азер­байд­жанс­ко­го конф­лик­та. На­пи­сал так и пой­мал се­бя на том, что и я яв­ляюсь жерт­вой со­ветс­кой ко­ло­ниаль­ной мен­таль­ности и фра­зео­ло­гии. А эта фра­зео­ло­гия и мен­таль­ность здо­ро­во под­ме­няют по­ня­тия, за­ме­няют цен­ности, пос­коль­ку из­на­чаль­но бы­ли пост­рое­ны на лжи и уто­пи­чес­кой идее. А исти­на в том, что пер­вый Ильич (Ле­нин) в бла­го­дар­ность Ата­тюр­ку «за со­дейст­вие в ми­ро­вой ре­во­лю­ции» соз­дал на кар­те ми­ра в рам­ках СССР го­су­дарст­во для кав­казс­ких та­тар (или, как еще их на­зы­ва­ли, за­кав­казс­ких му­суль­ман или кав­казс­ких ту­рок), ко­то­ро­го не то, что в исто­рии че­ло­ве­чест­ва не су­щест­во­ва­ло, да­же наз­ва­ния та­ко­го не бы­ло - Азер­байд­жан. И поя­ви­лось оно в 1936 го­ду с об­ра­зо­ва­нием Азер­байд­жанс­кой ССР. А вто­рой Ильич (Бреж­нев) – дал воз­мож­ность это­му го­су­дарст­ву «ши­ро­ко ша­гать» и реа­ли­зо­вать в соста­ве СССР свою по­ли­ти­ку «азер­байд­жа­ни­за­ции» всех на­ро­дов, про­жи­ваю­щих на тер­ри­то­рии сов­ре­мен­но­го Азер­байд­жа­на. Не ста­ло кур­дов, та­лы­шей, лез­ги­нов, авар­цев, уди­нов. А рус­ские, ар­мя­не, ук­раин­цы и ев­реи оста­лись в нез­на­чи­тель­ном мень­шинст­ве. Ве­зет же лю­дям! На­вер­но на­до быть в ми­лости у силь­ных ми­ра се­го или ни­че­го со­бой не представ­лять, а мо­жет быть об­ла­дать чем-то та­ким, что вы­зы­вает «ува­же­ние» с их сто­ро­ны. Я по­ни­маю, что, с од­ной сто­ро­ны, – это кас­пийс­кая нефть, с дру­гой, - кров­ная связь с тур­ка­ми, «спод­виж­ни­ка­ми» боль­ше­ви­ков в «ми­ро­вой ре­во­лю­ции». Где уж нам, ар­мя­нам, у ко­то­рых не то, что неф­ти, да­же зем­ли своей не оста­лось (все разг­ра­би­ли и ок­ку­пи­ро­ва­ли). И ка­кие из нас ре­во­лю­цио­не­ры, ког­да, что ни ар­мя­нин, то ре­мес­лен­ник, бан­кир, предп­ри­ни­ма­тель, врач или юрист - сло­вом, «че­ло­век де­ла».

Естест­вен­но, что Азер­байд­жан, как ма­лень­кая им­пе­рия, но все же им­пе­рия, по­тер­пев­шая по­ра­же­ние в хо­де на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ной вой­ны ар­мян Ар­ца­ха, бу­дет вся­чес­ки оск­вер­нять, пе­ре­де­лы­вать, пе­реи­на­чи­вать дейст­ви­тель­ность и переписывать историю. Азер­байд­жанс­кие спе­циа­листы счи­тают, что в ре­зуль­та­те аг­рес­сии Ар­ме­нии они по­те­ря­ли 20% своей тер­ри­то­рии и приоб­ре­ли око­ло мил­лио­на бе­жен­цев и вы­нуж­ден­ных пе­ре­се­лен­цев. Ос­во­бо­ди­тель­ную вой­ну ар­мян Ар­ца­ха они на­зы­вают аг­рес­сией Ар­ме­нии (хо­тя ник­то не от­ри­цает по­мощь Ар­ме­нии), и де­лают вы­вод о том, что «…тер­ро­ристи­чес­кие ор­га­ни­за­ции … нап­рав­ляют свои уси­лия … на дости­же­ние бо­лее масш­таб­ных це­лей - зах­ват или пе­ре­дел власти, ан­нек­сия тер­ри­то­рий су­ве­рен­ных го­су­дарств с вы­тес­не­нием от­ту­да мест­но­го на­се­ле­ния». Ма­ло им то­го, что под­ме­няет­ся идея на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ной борь­бы идеей тер­ро­риз­ма, к то­му же ос­во­бож­де­ние своей зем­ли на­зы­вает­ся «аг­рес­сив­ным се­па­ра­тиз­мом». От­ли­чи­тель­ной чер­той та­ко­го тер­ро­риз­ма яв­ляет­ся его слу­же­ние ли­бо пря­мой аг­рес­сии со сто­ро­ны ка­ких-ли­бо го­су­дарств, ли­бо аг­рес­сив­но­му се­па­ра­тиз­му, осу­ществ­ляе­мо­му под эт­ни­чес­ким прик­ры­тием. Та­ким об­ра­зом, бе­зы­мян­ный ав­тор по­доб­ных рас­суж­де­ний по­ня­тие «тер­рор» тес­но свя­зы­вает с се­па­ра­тиз­мом ^[2].

Как ши­ро­ко ша­гает Азер­байд­жан, так ши­ро­ко и мыс­лит: в од­ной связ­ке ока­за­лись по­ли­ти­чес­кий и ре­ли­гиоз­ный экст­ре­миз­мы, аг­рес­сив­ный се­па­ра­тизм и ан­тиг­ло­ба­лизм, ле­вый и пра­вый ра­ди­ка­лизм и т.д.; все это звенья од­ной тер­ро­ристи­чес­кой це­пи, взаи­мо­до­пол­няю­щие друг дру­га на раз­лич­ных участ­ках тер­ро­ристи­чес­кой дея­тель­ности. Сплош­ная эк­ви­либ­ристи­ка сло­ва­ми и тер­ми­на­ми! На­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ное дви­же­ние ста­ло мод­ным при­рав­ни­вать се­па­ра­тиз­му. Но ес­ли в Ев­ро­пе две по­ло­ви­ны од­но­го на­ро­да вос­сое­ди­няют­ся, это восп­ри­ни­мает­ся как по­бе­да и тор­жест­во де­мок­ра­тии, а вот на Кав­ка­зе или где-ни­будь вне Ев­ро­пы это приоб­ре­тает чер­ты се­па­ра­тиз­ма или ка­ко­го-ли­бо дру­го­го дви­же­ния, ни­как не сты­кую­ще­го­ся с де­мок­ра­тией! Тот же прес­ло­ву­тый двой­ной стан­дарт! Та же им­перс­кая по­ли­ти­ка!

В ка­чест­ве прин­ци­пиаль­но но­вой ха­рак­те­ристи­ки ар­мянс­ко­го тер­ро­риз­ма ав­тор ука­зы­вает на взаи­мо­дейст­вие тер­ро­ристов «…с груп­пи­ров­ка­ми в дру­гих сфе­рах ор­га­ни­зо­ван­ной преступ­ности». Ос­нов­ным источ­ни­ком опас­ности в ре­гио­не Юж­но­го Кав­ка­за ав­тор ви­дит при­сутст­вие на­гор­но-ка­ра­бахс­ко­го и по­доб­но­го ему дру­гих се­па­ра­тист­ских ре­жи­мов. Хоть и мал Юж­ный Кав­каз, но здесь рас­по­ло­же­ны две «лилипутские» им­пе­рии – Гру­зия и Азер­байд­жан с близ­ки­ми ин­те­ре­са­ми и це­ля­ми. Но имен­но здесь на­ро­дов столь­ко, сколь­ко вер­шин в Кав­казс­ких го­рах. Имен­но поэ­то­му лю­бое на­цио­наль­ное дви­же­ние на Кав­ка­зе бу­дет расс­мат­ри­вать­ся имен­но как се­па­ра­тистс­кое, ко­то­рое, с их точ­ки зре­ния, «…яв­ляет­ся источ­ни­ком воен­ных, тер­ро­ристи­чес­ких и ди­вер­сион­ных уг­роз ре­гио­наль­но­му эко­но­ми­чес­ко­му сот­руд­ни­чест­ву»: это «се­па­ра­тистс­кие ре­жи­мы» На­гор­но­го Ка­ра­ба­ха, Аб­ха­зии, Юж­ной Осе­тии и Чеч­ни. Не исключается возможность возникновения новых сепаратистских режимов, например, талышского.

Им и в го­ло­ву не мо­жет прид­ти, что та­кая ма­лень­кая эт­ни­чес­кая груп­па (100-150 тыс. жи­те­лей) мо­жет про­ти­востоять мно­го­мил­лион­но­му Азер­байд­жа­ну. Не бы­ло у них в исто­рии та­ко­го, а чу­жих исто­рий они не знают. Под­держ­ка со сто­ро­ны Тур­ции им восп­ри­ни­ма­ет­ся как са­мо со­бой ра­зу­мее­щее­ся - это по­мощь стар­ше­го бра­та млад­ше­му. А вот под­держ­ка дви­же­ния со сто­ро­ны Ар­ме­нии – это «це­ле­вая под­держ­ка го­су­дарст­вен­ных ор­га­нов тер­ро­ристи­чес­кой дея­тель­ности». А это осуж­дает­ся! Еще бо­лее опас­ным, с точ­ки зре­ния бе­зы­мян­но­го ав­то­ра, яв­ляют­ся по­пыт­ки соз­да­ния тер­ро­ристам имид­жа «на­цио­наль­ных ге­роев», «бор­цов за пра­вое де­ло», спо­собст­вую­щие вос­пи­та­нию мо­ло­до­го по­ко­ле­ния в ду­хе тра­ди­ций тер­ро­ристи­чес­кой борь­бы. Ког­да речь идет об им­перс­кой на­ции, она мо­жет, ей поз­во­ле­но прев­ра­щать в на­цио­наль­но­го ге­роя зау­ряд­но­го под­ло­го убий­цу в фор­ме азер­байд­жанс­ко­го офи­це­ра, под­няв­ше­го то­пор на спя­ще­го ар­мянс­ко­го кол­ле­гу. А «тер­ро­рист», по­ги­баю­щий за сво­бо­ду своей де­рев­ни, го­ро­да, зем­ли, сог­лас­но им­перс­кой мен­таль­ности, быть на­цио­наль­ным ге­роем не имеет пра­ва ^[2]. За­пу­та­лись азер­бай­джанс­кие идео­ло­ги: объяв­ляя ар­мян тер­ро­риста­ми, они са­ми не за­ме­ти­ли, что сде­ла­ли ми­ро­вое науч­ное отк­ры­тие – еще не бы­ло в ми­ро­вой исто­рии та­ко­го яв­ле­ния, ког­да тер­ро­ристы вое­ва­ли бы с ре­гу­ляр­ной на­цио­наль­ной ар­мией и выш­ли бы по­бе­ди­те­ля­ми. Или это не по­бе­да (тог­да нет проб­ле­мы у азер­байд­жан­цев) или это не тер­ро­ристы. За­да­чу пусть ре­шают са­ми азер­байд­жан­цы.

По­ли­ти­чес­кий экст­ре­мизм, внеш­не очень по­хо­жий на тер­ро­ризм, очень часто имеет ме­сто в сред­неа­зиатс­ких и му­суль­манс­ких стра­нах, в част­ности, в пост­со­ветс­ких сред­неа­зиат­ских го­судaрст­вах (Турк­ме­нистан, Уз­бе­кистан и др.). Это стра­ны, ко­то­рые в своем об­щест­вен­но-по­ли­ти­чес­ком раз­ви­тии ми­ну­ли ста­дию ка­пи­та­лиз­ма или име­ли его в за­ча­точ­ном состоя­нии, и из фео­даль­ной об­щест­вен­но-эко­но­ми­чес­кой фор­ма­ции шаг­ну­ли в со­циа­лизм, ко­то­рый так и не был пост­роен. Вся проб­ле­ма в мен­таль­ности этих на­ро­дов и, соот­ветст­вен­но, их пра­ви­те­лей, в сох­ра­не­нии и куль­ти­ви­ро­ва­нии тра­ди­ций прош­ло­го, в из­вест­ном кон­сер­ва­тиз­ме их под­хо­дов и взгля­дов на мно­гие со­циаль­ные яв­ле­ния. Это за­дер­жи­вает раз­ви­тие ры­ноч­ных от­но­ше­ний в эко­но­ми­ке, при­во­дит к росту кор­рум­пи­ро­ван­но­сти всех слоев об­щест­ва, что, с точ­ки зре­ния Восто­ка, к кор­руп­ции ни­ка­ко­го от­но­ше­ния не имеет. Это, ско­рее все­го, расс­мат­ри­вает­ся как расп­рост­ра­нен­ная ши­ро­ко на Восто­ке фор­ма бла­го­дар­ности, своеоб­раз­ная оп­ла­та ус­луг, со­вер­шае­мая не под при­нуж­де­нием в той или иной фор­ме, а по «ве­ле­нию серд­ца», ве­ле­нию тра­ди­ций. Как ре­зуль­тат, уг­луб­ляет­ся раз­рыв меж­ду те­ми, кто стоит вы­ше в ие­рар­хи­чес­кой лест­ни­це вла­сти и воз­мож­ностей, и те­ми, кто стоит по­ни­же или на са­мом дне. В ито­ге ос­нов­ная мас­са на­се­ле­ния ока­зы­вает­ся за чер­той бед­ности, что по­рож­дает, естест­вен­но, со­циаль­ную нап­ря­жен­ность, не­до­вольст­во со сто­ро­ны ни­зов, и прес­ле­до­ва­ние, санк­ции, ужесто­че­ние ре­жи­ма со сто­ро­ны властьи­му­щих. Та­кая по­ля­ри­за­ция мо­жет обост­рить от­но­ше­ния меж­ду дву­мя по­лю­са­ми вплоть до при­ме­не­ния си­ло­вых ме­то­дов. Но это ни­как не соот­но­сит­ся с тер­ро­риз­мом. Это граж­данс­кое про­ти­востоя­ние, это по­ли­ти­чес­кий экст­ре­мизм, ко­то­рые, бе­зус­лов­но, не­сут в се­бе эле­мен­ты тер­ро­риз­ма, но не бо­лее.

Росту нап­ря­жен­ности в стра­нах так на­зы­вае­мо­го третье­го ми­ра в зна­чи­тель­ной ме­ре спо­собст­вуют су­щест­вен­ные из­ме­не­ния, прои­зо­шед­шие в 20-м ве­ке. Ра­дио, те­ле­ви­де­ние, ви­део­тех­ни­ка, ин­тер­нет, рост уров­ня об­ра­зо­ван­ности в кор­не из­ме­ни­ли жизнь мил­лио­нов лю­дей, поз­во­ли­ли заг­ля­нуть в жизнь дру­гих стран и на­ро­дов, воль­но и не­воль­но про­во­дить срав­не­ния своей жиз­ни с жизнью стран За­па­да. И лю­ди из третье­го ми­ра уви­де­ли и по­ня­ли од­ну очень простую исти­ну – простой граж­да­нин За­па­да жи­вет достой­ной и спо­кой­ной жизнью. Это же по­ка­за­ла все­му Со­ветс­ко­му на­ро­ду «пе­ре­строй­ка», раз­ру­шив «же­лез­ный за­на­вес». Естест­вен­но, воз­ни­кает воп­рос: «по­че­му?», ко­то­рый не нра­вит­ся властьи­му­щим. Лю­бые по­пыт­ки поис­ка от­ве­тов на этот воп­рос вы­зы­вают не­до­вольст­во власти и лю­бы­ми спо­со­ба­ми пре­се­кают­ся. По­доб­ная си­туа­ция чре­ва­та конф­лик­та­ми, но это то­же не есть тер­ро­ризм. Мощь го­су­дарст­вен­ной ма­ши­ны все бо­лее ориен­ти­рует­ся на по­дав­ле­ние не­до­вольст­ва, как это наб­лю­дает­ся в Турк­ме­ниста­не, Ка­зах­ста­не и Уз­бе­киста­не, где де­ло дош­ло до отк­ры­тых реп­рес­сий, а вес­ной 2004 го­да и от­дель­ным прояв­ле­ниям тер­ро­ра в Уз­бе­киста­не. Это по­ли­ти­чес­кий экст­ре­мизм с эле­мен­та­ми тер­ро­ра. Расс­мат­ри­вать та­кую ди­на­ми­ку со­бы­тий как тер­ро­ризм есть не что иное, как пус­тое по­ли­ти­канст­во.

Применяя клинико-пси­хо­па­то­ло­ги­чес­кий метод исследования к анализу таких феноменов, как тер­ро­ризм и пар­ти­занс­кая вой­на, можем заметить, что они являются ко­мор­бид­ными состоя­ниями. В пси­хиат­рии под ко­мор­бид­ностью по­ни­мает­ся воз­ник­но­ве­ние од­но­тип­ных стерж­не­вых симп­то­мов, об­ла­даю­щих оп­ре­де­лен­ным сте­рео­ти­пом раз­ви­тия, в рам­ках раз­лич­ных диаг­ности­чес­ких кон­вен­цио­наль­ных клас­сов. Со­су­щест­во­ва­ние та­ких стерж­не­вых симп­то­мов, нап­ри­мер, деп­рес­сии и тре­во­ги, мо­жет быть объяс­не­но их внут­рен­ним сродст­вом, взаим­ной пре­дис­по­зи­цией или ис­кусст­вен­ной ди­хо­то­мией еди­но­го слож­но­го синд­ро­ма. Ана­ло­гич­ным об­ра­зом, имеют внут­рен­нее сродст­во и взаим­ную пре­дис­по­зи­цию тер­ро­ризм и дру­гие подоб­ные яв­ле­ния об­щест­вен­но-по­ли­ти­чес­кой жиз­ни.

На­ше исс­ле­до­ва­ние проб­ле­мы тер­ро­риз­ма показало, что нам, в пер­вую оче­редь, сле­дует из­ба­вить­ся от сте­рео­ти­пов мыш­ле­ния и аб­со­лю­ти­за­циии не­ко­то­рых исто­ри­чес­ких фе­но­ме­нов. Об­щест­вен­ное и бы­то­вое соз­на­ние поч­ти не от­ли­чает тер­ро­ризм от лю­бой аг­рес­сив­ной дея­тель­ности. Ис­хо­дя из по­ли­ти­чес­кой или ка­кой-ли­бо дру­гой коньюк­ту­ры, это раз­ли­чие не за­ме­чает­ся по­ли­ти­чес­ки­ми или го­су­дарст­вен­ны­ми си­ла­ми и струк­ту­ра­ми. Тер­ро­ризм, бе­зус­лов­но, яв­ле­ние по­ли­ти­чес­кое. Не­за­ви­си­мо от фор­мы борь­бы, он всег­да прес­ле­дует по­ли­ти­чес­кие це­ли. Имен­но этим он от­ли­чает­ся от кри­ми­на­ла, ди­вер­сий, пар­ти­занс­кой вой­ны или дру­гих прояв­ле­ний аг­рес­сив­ности. Бо­лее то­го, тер­ро­ризм мо­жет прояв­лять­ся да­ле­ко не в «тра­ди­цион­ных» для тер­ро­ра фор­мах – убийст­вах, гра­бе­жах, по­хи­ще­ниях, взры­вах. Но от это­го он не пе­рестает быть тер­ро­риз­мом и ме­нее эф­фек­тив­ным. Ос­нов­ны­ми фак­то­ра­ми, вы­зы­ваю­щи­ми вол­ну тер­ро­риз­ма, мо­гут быть и по­ли­ти­чес­кие, и со­циаль­но-эко­но­ми­чес­кие, и на­цио­наль­ные, и ре­ли­гиоз­ные, и кри­ми­наль­ные обстоя­тельст­ва. Но всег­да в их ос­но­ве ле­жит по­ли­ти­чес­кий ин­те­рес.

Тер­ро­ристи­чес­кое дви­же­ние в на­ши дни об­ре­ло все­мир­ный раз­мах. Ста­рая систе­ма бе­зо­пас­ности, ко­то­рая соз­да­ва­лась из рас­че­та, что бу­дут толь­ко две про­ти­востоя­щие сто­ро­ны, се­год­ня уже не адек­ват­на меж­ду­на­род­ным реа­лиям. Мир се­год­ня од­но­по­люс­ный. А это уже не естест­вен­но. И это бу­дет по­рож­дать и уже по­рож­дает проб­ле­мы, ко­то­рые мо­гут ока­зать­ся апо­ка­лип­ти­чес­ки­ми.

Источ­ни­ком тер­ро­риз­ма, бе­зус­лов­но, яв­ляют­ся ни­ще­та и диск­ри­ми­на­ция. Хо­тя нель­зя, ко­неч­но, их счи­тать глав­ны­ми при­чи­на­ми. По­ля­ри­за­ция в ми­ре на­растает. За пос­лед­нее де­ся­ти­ле­тие соот­но­ше­ние уров­ня до­хо­дов бо­га­тых и бед­ных за­мет­но уве­ли­чи­лось с 13:1 в 1960 г., до 74:1. Хо­тя по срав­не­нию с се­ре­ди­ной прош­ло­го сто­ле­тия со­во­куп­ный объем пот­реб­ле­ния, су­дя по тем же оцен­кам ООН, вы­рос приб­ли­зи­тель­но в 6 раз. Од­на­ко 86% его при­хо­дит­ся сей­час при­мер­но на 20% на­се­ле­ния, на осталь­ным 80% на­се­ле­ния - остав­шие­ся 14%. До­ля ми­ро­во­го до­хо­да, на­хо­дя­щая­ся в рас­по­ря­же­нии бед­ней­шей части че­ло­ве­чест­ва, имеет тен­ден­цию к умень­ше­нию. В настоя­щее вре­мя поч­ти 1,5 млрд. лю­дей жи­вут в ус­ло­виях аб­со­лют­ной ни­ще­ты.

Се­год­ня и сле­по­му вид­но, что при­ро­да тер­ро­риз­ма та­ко­ва, что он, как спрут, не ог­ра­ни­чи­вает­ся конк­рет­ны­ми рам­ка­ми и при­чи­на­ми, его по­рож­даю­щи­ми. Поиск и унич­то­же­ние тер­ро­ристов ни­ког­да не лик­ви­ди­рует тер­ро­ризм, пос­коль­ку ос­корб­лен­ность и «же­ла­ние ре­ван­ша» очень часто жи­вут просто в на­род­ной куль­ту­ре. И на место од­но­го тер­ро­риста при­дут де­сять но­вых. При­ме­ром слу­жит Ближ­ний Восток и Чеч­ня. Спе­циаль­ные исс­ле­до­ва­ния уста­но­ви­ли, что важ­ной осо­бен­ностью по­ли­ти­чес­кой куль­ту­ры на­ро­дов этих стран и ре­гио­нов яв­ляет­ся то, что по­дав­ляю­щее боль­шинст­во мо­ло­де­жи в сло­жив­ших­ся ус­ло­виях вы­нуж­ден­но про­хо­дит че­рез систе­му бое­вых ор­га­ни­за­ций, т.е. хо­тя бы не­на­дол­го и опос­ре­до­ва­но при­сое­ди­няют­ся к тем груп­пи­ров­кам, ко­то­рые при­ня­то на­зы­вать тер­ро­ристи­чес­ки­ми. Поэ­то­му ис­ко­ре­нить тер­ро­ризм мож­но также пу­тем лик­ви­да­ции со­циаль­но­го не­ра­венст­ва и по­валь­ной бед­ности це­лых ре­гио­нов на­шей пла­не­ты. Поэ­то­му, с точ­ки зре­ния обес­пе­че­ния бе­зо­пас­ности ря­до­вых граж­дан пла­не­ты (а се­год­ня са­мое вре­мя го­во­рить имен­но о че­ло­ве­чест­ве в це­лом) не­до­пусти­мо ог­ра­ни­чи­вать­ся борь­бой со спру­том в рам­ках конк­рет­но­го го­су­дарст­ва. Все трез­во­мыс­ля­щие лю­ди и не коньюк­тур­щи­ки от по­ли­ти­ки и про­чих со­циаль­ных наук, осоз­нают, что тер­ро­ризм стал пла­не­тар­ным яв­ле­нием, и ник­то не заст­ра­хо­ван от его по­ся­га­тельств. Бо­лее то­го, власть иму­щие и власть при­дер­жа­щие долж­ны чет­ко по­ни­мать, что они за­ви­сят от ми­ро­во­го сооб­щест­ва, и нет при­ви­ле­ги­ро­ван­ных на­ций. Пал­ка имеет два кон­ца.

Не­ви­дан­ный всплеск на­цио­нал-ра­ди­ка­лиз­ма и ме­жэт­ни­чес­ких конф­лик­тов в кон­це 20-го ве­ка ста­вят но­вые проб­ле­мы пе­ред эт­но­со­цио­ло­гией и эт­ноп­си­хо­ло­гией ме­жэт­ни­че­ских от­но­ше­ний, нап­рав­лен­ные на раз­ра­бот­ку эф­фек­тив­ных спо­со­бов уп­рав­ле­ния на­цио­наль­ны­ми проб­ле­ма­ми ^[36].

Мно­го во­ды утек­ло со вре­мен Ве­ли­кой Фран­цузс­кой ре­во­лю­ции, но и се­год­ня го­во­рить о рав­ноп­ра­вии эт­но­сов и об от­сутст­вии серьез­ных ме­жэт­ни­чес­ких проб­лем по­ка еще труд­но. Де­ле­ние на при­ви­ле­ги­ро­ван­ную ти­туль­ную на­цию и неп­ри­ви­ле­ги­ро­ван­ные на­цио­наль­ные мень­шинст­ва вы­зы­вает, с од­ной сто­ро­ны, чувст­во на­цио­наль­но­го пре­вос­ход­ства и иск­лю­чи­тель­ности, а с дру­гой - ме­жэт­ни­чес­кую нап­ря­жен­ность, которая прояв­ляет­ся насто­ро­жен­ностью, не­до­ве­рием, боязнью, по­доз­ри­тель­ностью, неп­рияз­нью, враж­дой, взаим­ным от­чуж­де­нием. Ос­нов­ной путь в прео­до­ле­нии ме­жэт­ни­чес­кой нап­ря­жен­ности, бе­зус­лов­но, - это уст­ра­не­ние глу­бин­ных при­чин. На­ря­ду с раз­ре­ше­нием глу­бин­ных при­чин ме­жэт­ни­чес­кой нап­ря­жен­ности сле­дует ре­шать пси­хо­ло­ги­чес­кие про­бле­мы ме­жэт­ни­чес­ких от­но­ше­ний: 1) объек­тив­ный ана­лиз с пси­хо­ло­ги­чес­ких по­зи­ций эт­ни­чес­ких пре­ду­беж­де­ний, от­ри­ца­тель­ных эт­ни­чес­ких сте­рео­ти­пов, оши­боч­ных кон­цеп­ций; 2) фор­ми­ро­ва­ние ти­па по­ве­де­ния к дру­го­му эт­но­су; 3) пси­хо­ло­ги­чес­кая кор­рек­ция ме­жэт­ни­чес­ких от­но­ше­ний. При этом необ­хо­ди­мо раск­ры­тие со­дер­жа­тель­ной сто­ро­ны ме­жэт­ни­чес­ких от­но­ше­ний и при­чин их де­фор­ма­ции, фор­ми­ро­ва­ние мо­ти­ва­ции на ме­жэт­ни­чес­кие кон­так­ты, вы­ра­бот­ка прием­ле­мых сте­рео­ти­пов ме­жэт­ни­чес­ко­го по­ве­де­ния, кор­рек­ция ориен­та­ции и пе­ре­ход от имп­ро­ви­зи­ро­ван­но­го, неот­лож­но­го диа­ло­га к глу­бо­ко­му ме­жэт­ни­чес­ко­му об­ще­нию ^[36]. Уста­нов­ка на ме­жэт­ни­чес­кое сог­ла­сие долж­на быть не брос­ким вер­баль­ным ло­зун­гом, не данью мо­де, а мо­ти­ва­цион­ной пот­реб­ностью. Толь­ко тог­да фор­му­ла ме­жэт­ни­чес­ко­го сог­ла­сия бу­дет на­пол­не­на реаль­ным смыс­лом и ста­нет ру­ко­водст­вом к дейст­вию. Об­щие пред­по­сыл­ки пси­хо­ги­гие­ни­чес­кой под­го­тов­ки по ме­жэт­ни­чес­ким от­но­ше­ниям раз­ра­бо­та­ны Не­ми­ровс­ким Д.Э. ^[26].

Бе­зус­лов­но, вся­кий на­род впра­ве сам вы­би­рать своих пра­ви­те­лей, по свое­му обу­строить свое го­су­дарст­во, про­во­дить свою по­ли­ти­ку, раз­ви­вать эко­но­ми­ку, оп­ре­де­лять свои спе­ци­фи­чес­кие пу­ти раз­ви­тия и перс­пек­ти­вы. Каж­дый на­род сам вы­би­рает своих бо­гов, свою идео­ло­гию, и ник­то не впра­ве дик­то­вать ему свою во­лю. Но эта сво­бо­да долж­на за­кан­чи­вать­ся там, где на­чи­нает­ся дик­тат, по­дав­ле­ние ина­ко­мыс­лия, расп­ра­вы с не­сог­лас­ны­ми. Нель­зя не сог­ласить­ся с этой мыслью С. Ду­ва­но­ва ^[7], ко­то­рую он выс­ка­зы­вает в своей ста­тье «От на­цио­наль­но­го су­ве­ре­ни­те­та к меж­ду­на­род­но­му тер­ро­риз­му». Од­на­ко, хо­чет­ся спро­сить его и дру­гих сто­рон­ни­ков по­доб­ной по­зи­ции: «А судьи кто?», «Ка­ки­ми мер­ка­ми мы из­ме­ряем сте­пень дик­та­ту­ры, по срав­не­нию с ка­кой идео­ло­гией мы оп­ре­де­ляем, имеем ли де­ло с ина­ко­мыс­лием? А с не­сог­лас­ны­ми расп­рав­ляют­ся во всех стра­нах, просто ме­то­ды раз­ные.

Мо­жет быть не так на­до под­хо­дить к проб­ле­ме?! Та­кой под­ход срод­ни с те­ми, ко­то­рые до­ми­ни­руют се­год­ня в ми­ре в борь­бе с тер­ро­риз­мом. А эта борь­ба очень уж на­по­ми­нает мне борь­бу с вет­ря­ны­ми мель­ни­ца­ми. Это как ра­бо­та двор­ни­ка, под­ме­таю­ще­го ули­цу во вре­мя ме­те­ли. Как го­во­рил Козь­ма Прут­ков «Зри в ко­рень!»

«Ес­ли дик­та­то­ры, да­же выб­ран­ные все­на­род­но, на­чи­нают реп­рес­сии про­тив части на­се­ле­ния своих стран, то меж­ду­на­род­ное сооб­щест­во обя­за­но пре­се­кать это са­мым ре­ши­тель­ным об­ра­зом, - го­во­рит С. Ду­ва­нов. Но это же пря­мое вме­ша­тельст­во во внут­рен­ние де­ла дру­го­го су­ве­рен­но­го го­су­дарст­ва. Мо­жет не пре­се­кать, а при­ни­мать санк­ции, ли­шать че­го-то, не тор­го­вать… Пусть са­ми ре­шают, что им важ­нее…».

Да­лее, в подт­верж­де­ние своих мыс­лей, ав­тор при­во­дит при­мер Югос­лавс­ких со­бы­тий: «При­мер пос­лед­них со­бы­тий в Югос­ла­вии – об­ра­зец адек­ват­ной реак­ции меж­ду­на­род­но­го сооб­щест­ва на на­си­лие, ко­то­рое пы­та­лось прик­рыть­ся су­ве­ре­ни­те­том. Ник­то не вме­ши­вал­ся в де­ла Югос­ла­вии, по­ка по­ли­ти­ка Ми­ло­ше­ви­ча не при­ве­ла к кро­ва­вым пос­ледст­виям. И пос­ле это­го, нес­мот­ря на то, что очаг вой­ны все силь­нее раз­го­рал­ся в цент­ре Ев­ро­пы, вна­ча­ле бы­ли при­ня­ты все ме­ры, что­бы пре­дотв­ра­тить раз­раста­ние кон­флик­та. Но ког­да ста­ло оче­вид­но, что, по­ка этот ли­дер бу­дет возг­лав­лять стра­ну, про­бле­ма не ре­шит­ся, бы­ло сде­ла­но все, что­бы дик­та­тор ушел. Да, это вме­ша­тельст­во во внут­рен­ние де­ла стра­ны, но это бы­ло необ­хо­ди­мо, во-пер­вых, для то­го что­бы оста­но­вить кро­воп­ро­ли­тие внут­ри стра­ны, а во-вто­рых, обе­зо­па­сить Ев­ро­пу от тер­ро­ра, ко­то­рый, пус­тив кор­ни в Югос­ла­вии, неиз­беж­но пе­ре­ки­нул­ся бы на со­сед­ние стра­ны. Неу­же­ли во имя су­ве­ре­ни­те­та нуж­но бы­ло пре­доста­вить Ми­ло­ше­ви­чу пра­во про­дол­жить бой­ню, вы­тес­нить в со­сед­ние стра­ны ты­ся­чи бе­жен­цев, по­ро­дить вол­ну тер­ро­риз­ма?». Вер­но! Но по­че­му-то в той стра­не на вы­бо­рах в 2003 го­ду опять по­бе­ди­ли ра­ди­ка­лы. Вес­ной 2004 го­да вновь на­ча­лось кро­воп­ро­ли­тие в Ко­со­во. Это же са­мый центр Ев­ро­пы!!! На са­мом ли де­ле «ни­кто не вме­ши­вал­ся в де­ла Югос­ла­вии», толь­ко ли Ми­ло­ше­вич ви­но­ват в кро­ва­вом столк­но­ве­нии сла­вянс­ких и му­суль­манс­ких на­ро­дов? Вряд ли «им­перс­кая по­ли­ти­ка» Ве­ли­ко­бри­та­нии и США не имеют к это­му от­но­ше­ния ^[16]. Но не об этом речь.

Ка­кие пос­ледст­вия имеют тер­ро­ристи­чес­кие дейст­вия, осу­ществ­ляе­мые по все­му ми­ру? К ка­ким вы­во­дам мы долж­ны прид­ти? Пер­вое, что бро­сает­ся в гла­за, это гра­ни­ча­щий с исте­рией мас­со­вый взрыв ан­тиа­рабс­ких, ан­ти­му­суль­манс­ких, ан­ти­че­ченс­ких, ан­ти­кав­каз­ских ксе­но­фо­би­чес­ких наст­рое­ний. Вто­рое, - это ожив­ле­ние то­та­ли­тар­ных тен­ден­ций - цен­зу­ра, подс­лу­ши­ва­ние, ог­ра­ни­че­ние сво­бод, ре­жим конт­ро­ля и про­чее, что ни­коим об­ра­зом не соот­ветст­вует прин­ци­пам аме­ри­канс­кой (ли­бе­раль­ной) де­мок­ра­тии. В-третьих, - рост в об­щест­ве ат­мос­фе­ры па­ра­но­йи - не­до­ве­рия, неу­ве­рен­ности и тре­во­ги. В-чет­вер­тых, - кри­ми­на­ли­за­ция об­щест­ва и рост на­си­лия.

Ксе­но­фо­бия и став­ка на воен­ную си­лу вооб­ще - это ог­ром­ная пси­хо­ло­ги­чес­кая, нравст­вен­ная и по­ли­ти­чес­кая ошиб­ка, гра­ни­ча­щая с пси­хо­зом. Но «силь­ные ми­ра се­го» по-преж­не­му все де­лают для то­го, что­бы тер­рор не умень­шал­ся, а уве­ли­чи­вал­ся, что­бы бо­лезнь ужа­са ста­ла хро­ни­чес­кой и неиз­ле­чи­мой. Ес­ли США не ре­шат­ся из­ме­нить свою по­ли­ти­ку в от­но­ше­нии меж­ду­на­род­но­го тер­ро­риз­ма, ес­ли Ве­ли­коб­ри­та­ния не из­ме­нит свою «под­ко­вер­ную» им­перс­кую по­ли­ти­ку («чем ху­же дру­гим, тем луч­ше нам»), ми­ру гро­зит ка­таст­ро­фа, в ко­то­рой не уце­леют ни США, ни мод­жа­хе­ды с ша­хи­да­ми, а анг­ли­ча­нам бу­дет еще ху­же.

Мне представ­ляет­ся, что ме­то­ды борь­бы с тер­ро­риз­мом выб­ра­ны все-та­ки неа­дек­ват­но. А мо­жет, просто не хо­тят ре­шать проб­ле­му? Опять-та­ки, прав Козь­ма Прут­ков, со­ве­тую­щий зреть в ко­рень, хо­тя от это­го кое у ко­го мо­гут гла­за за­бо­леть. Де­ло в том, что За­пад (в пер­вую оче­редь, Ве­ли­коб­ри­та­ния и США) не ста­вит и ни­ког­да не ста­вил своей целью ис­ко­ре­нить тер­ро­ризм, пос­коль­ку он За­па­ду просто необ­хо­дим. За­пад хо­чет под­дер­жи­вать тер­ро­ризм в оп­ре­де­лен­ных пре­де­лах (я бы назвал это «дозированный терроризм»). Здесь хо­чет­ся при­вести выс­ка­зы­ва­ние од­но­го сот­руд­ни­ка рос­сийс­ких спецс­лужб, вы­чи­тан­ное на­ми на сай­те http://psyfactor.by.ru/ terror.htm. Суть ее в следующем: если, вдруг, палестинские боевики ­ког­да-ни­будь сло­жат ору­жие, то этот день ста­нет началом конца су­щест­во­ва­ния Из­раи­ля. Из­раильское государство по­те­ряет вся­кий смысл и все фор­маль­ные при­чи­ны ок­ку­па­ции па­лестинс­ких тер­ри­то­рий. Поэ­то­му ник­то осо­бо не уди­вит­ся, ес­ли в один прек­рас­ный мо­мент всплы­вут фак­ты, сви­де­тель­ствую­щие о том, что из­раильс­кие спецс­луж­бы, бо­рясь с па­лестинс­ким тер­ро­риз­мом, в то­же вре­мя са­ми этих тер­ро­ристов и про­во­ци­руют (а то и пря­мо сти­му­ли­руют). Дру­гое де­ло, что та­кой «при­ру­чен­ный» тер­ро­ризм пе­рио­ди­чес­ки вы­ры­вает­ся из очер­чен­ных ему ра­мок, вы­хо­дит из-под конт­ро­ля и ла­ви­ной про­ка­ты­вает­ся по стра­не, со­би­рая свой кро­ва­вый уро­жай. На Ближ­нем Восто­ке это проис­хо­дит ре­гу­ляр­но. То же са­мое от­но­сит­ся и к США. Са­мый пос­лед­ний и са­мый наг­ляд­ный при­мер - те­рак­ты в Нью-Йор­ке 11 сен­тяб­ря 2001 го­да. Аме­ри­канс­кие спецс­луж­бы, ко­то­рые в свое вре­мя са­ми «вос­пи­та­ли» тер­ро­риста N1 - как инст­ру­мент борь­бы про­тив Со­ветс­ко­го Сою­за в Аф­га­ниста­не, и не пред­по­ла­га­ли, что пло­ды дея­тель­ности свое­го «уче­ни­ка» Аме­ри­ке при­дет­ся ощу­тить на се­бе.

На­до отк­ро­вен­но приз­нать, что проб­ле­ма на­цио­наль­ных мень­шинств до сих пор не ре­ше­на ни в од­ной стра­не ми­ра – будь то на Се­ве­ре или Юге, За­па­де или Восто­ке. Се­год­ня ни Рос­сия, ни Ки­тай, ни Тур­ция, ни Ин­дия, ни да­же США (о чем по­че­му-то все мол­чат, буд­то там нет проб­лем с «ис­па­ни­ка­ми», «ориен­та­ла­ми» и «чер­ны­ми»). По­ка эта проб­ле­ма не ре­ше­на, всег­да бу­дет сох­ра­нять­ся из­вест­ная нап­ря­жен­ность, что бу­дет «лить во­ду на мель­ни­цу экст­ре­миз­ма и тер­ро­риз­ма».

Пос­ле кра­ха идео­ло­гии ком­му­низ­ма и рас­па­да ми­ро­вой со­циа­листи­чес­кой систе­мы, се­год­ня все­му ми­ру на­вя­зы­вает­ся дру­гая идео­ло­гия - ли­бе­ра­лиз­ма и панг­ло­ба­лиз­ма. Мир, ви­ди­мо, не мо­жет раз­ви­вать­ся сам по се­бе, без вся­ких «из­мов» - крас­но­го, ко­рич­не­во­го, го­лу­бо­го и дру­гих цве­тов. Всег­да на­хо­дит­ся кто-то, кто счи­тает се­бя и свою идею пра­вым (в смыс­ле пра­виль­ным) и пы­тает­ся на­вя­зать свои цен­ности и нор­мы всем, кто с­ла­б или, с их точ­ки зре­ния, ме­нее ци­ви­ли­зо­ван. При этом всег­да этот «кто-то» го­во­рит от име­ни Всех и для Всех, име­нем Бо­га и ра­ди На­ро­дов. Но не хо­чет этот «кто-то» спро­сить у лю­дей, а хо­тят ли они это­го, а нуж­ны ли им их идеи де­мок­ра­тии или ком­му­низ­ма, христиан­ства или ис­ла­ма, ли­бе­ра­лиз­ма с гло­ба­ли­за­цией. Или они хо­тят ид­ти своим осо­бен­ным пу­тем – пусть кри­вым и из­ви­листым, пусть мед­лен­ным и длин­ным, под зе­ле­ным фла­гом ис­ла­ма или под фла­гом с крестом или без, но своим, ни кем не на­вя­зан­ным, кро­ме как своей исто­рией и своим вы­бо­ром и пу­тем.

В на­шей не­дав­ней исто­рии бы­ла стра­на, ко­то­рая так­же во имя братст­ва, ра­венст­ва и сво­бо­ды тру­дя­щих­ся ста­ра­лась пе­рек­ра­сить весь мир в крас­ный цвет. Это­му про­ти­вил­ся За­пад. И, сла­ва Бо­гу, удач­но! Се­год­ня дру­гая стра­на, остав­шись од­на на вер­ши­не пи­ра­ми­ды ста­рает­ся пе­рек­ра­сить весь мир в цвет де­мок­ра­тии, ко­то­рый очень сма­хи­вает на звезд­но-по­ло­са­тый. Но это де­лает­ся, как нам пы­тают­ся вдол­бить, во имя со­циаль­но­го про­грес­са всего человечества. И пре­под­но­сит­ся все­му не ци­ви­ли­зо­ван­но­му ми­ру (в ко­то­рый вхо­дят все, кро­ме США и па­ры аме­ри­канс­ких и ев­ро­пейс­ких стран), как дви­же­ние их бла­го­род­ной и обес­по­коен­ной ду­ши, как акт доб­рой во­ли. Нам же остает­ся поб­ла­го­да­рить их за то, что они не скры­вают от нас, что бес­по­коят­ся при этом и за свое бе­зо­пас­ное и мир­ное бу­ду­щее. Ни­че­го, ес­ли при этом уми­рают «не­ци­ви­ли­зо­ван­ные лю­ди» – сер­бы, хор­ва­ты, ал­бан­цы, аф­ган­цы, ирак­цы, рос­сия­не и мно­гие-мно­гие дру­гие «ди­ка­ри». Вся исто­рия на­шей ци­ви­ли­за­ции (по край­ней ме­ре, пос­лед­ней), на­пич­ка­на та­ки­ми дви­же­ния­ми силь­ных ми­ра се­го – от на­шест­вий Алек­санд­ра Ма­ке­донс­ко­го на Ма­лую Азию, Пер­сию, Аф­га­нистан, Ин­дию (ас­со­циа­ции воз­ни­кают са­ми со­бой) до сов­ре­мен­ных звезд­но-по­ло­са­тых «бурь в пусты­нях» и «шо­ков». Все им­пе­рии ста­ра­лись вов­лечь в свое тер­ри­то­риаль­ное, идео­ло­ги­че­ское и эко­но­ми­чес­кое прост­ранст­во ме­нее ци­ви­ли­зо­ван­ные стра­ны и на­ро­ды. Не яв­ляют­ся иск­лю­че­нием, ни Римс­кая, ни Ви­зан­тийс­кая, ни Ос­манс­кая, ни Бри­танс­кая, ни Со­ветс­кая и, тем бо­лее, аме­ри­канс­кая им­пе­рии. Так что, то, что тво­рят се­год­ня США в ку­пе с Ве­ли­коб­ри­та­нией, не яв­ляет­ся от­нюдь су­гу­бо анг­ло-аме­ри­канс­ким изоб­ре­те­нием и яв­ле­нием.

Де­мок­ра­тия ро­ди­лась не в Аме­ри­ке, а в Древ­ней Гре­ции. За­бе­гая впе­ред, ска­жем, что она там и умер­ла. Все пос­ле­дую­щие де­мок­ра­тии, ско­рее все­го, на­по­ми­нают фарс, по­хо­жи на иг­ры с де­мок­ра­тией, не­же­ли са­му де­мок­ра­тию. В Аме­ри­ку она бы­ла за­ве­зе­на из Ста­ро­го ми­ра, и бла­го­да­ря осо­бой энер­ге­ти­ке пер­вых и пос­ле­дую­щих эмиг­ран­тов (а эмиг­ран­ты в этом смыс­ле - всег­да осо­бен­но за­ря­жен­ный на­род), их предп­риим­чи­вости, сно­ров­ке, тру­до­лю­бию и во­ле к жиз­ни, де­мок­ра­ти­чес­кие прин­ци­пы по­лу­чи­ли свое раз­ви­тие. За­пад и в Но­вом, и в Ста­ром Све­те в про­цес­се свое­го дли­тель­но­го, спе­ци­фи­чес­ко­го и мно­го­стра­даль­но­го раз­ви­тия вы­ра­бо­тал свои прин­ци­пы де­мок­ра­тии. При­чем умуд­ри­лись раз­ви­вать свою де­мок­ра­тию даже в ус­ло­виях мо­нар­хи­чес­ких ре­жи­мов (Ве­ли­коб­ри­та­ния, Да­ния, Ис­па­ния, Бельгия и др.). Это дейст­ви­тель­но их осо­бен­ный путь раз­ви­тия.

Вряд ли най­дет­ся се­год­ня хоть один здра­во­мыс­ля­щий че­ло­век, ко­то­рый поз­во­лит се­бе «ки­нуть ка­мень в ого­род де­мок­ра­тии», пос­коль­ку де­мок­ра­тия как прин­цип со­циаль­но­го раз­ви­тия, как систе­ма ми­ро­пост­рое­ния пол­ностью реа­ли­зует и оп­рав­ды­вает се­бя в стра­нах «за­пад­ной» ци­ви­ли­за­ции, в стра­нах с оп­ре­де­лен­ной мен­таль­ностью, ко­то­рая вы­ра­бо­та­лась в хо­де их дли­тель­но­го спе­ци­фи­чес­ко­го раз­ви­тия. Это спе­ци­фи­чес­ки за­пад­ная по­ли­ти­чес­кая фор­му­ла со­циаль­но-эко­но­ми­чес­ко­го ус­пе­ха, ко­то­рая соз­да­ла ус­ло­вия для гар­мо­нич­но­го раз­ви­тия об­щест­ва.

В уже про­ци­ти­ро­ван­ной на­ми статье С. Ду­ва­нов ^[7], под­чер­ки­вает, что «аль­тер­на­ти­вы де­мо­кра­ти­чес­ко­му уст­ройст­ву по­ли­ти­чес­ких систем нет. Все раз­го­во­ры о, яко­бы, ином пу­ти раз­ви­тия – пол­ный бред. Пос­мот­ри­те кто, как пра­ви­ло, яв­ляет­ся апо­ло­ге­том «осо­бо­го пу­ти». Лю­ди с про­ком­му­нисти­чес­ким ми­ро­возз­ре­нием, на­цио­на­листы всех мастей, и вы­кор­мы­ши дик­та­торс­ких ре­жи­мов. Увы, нет та­ко­го пу­ти. Это хи­ме­ра. По­ка­жи­те мне го­су­дар­ство, ко­то­рое имеет со­циаль­ную ста­биль­ность и эко­но­ми­чес­кое проц­ве­та­ние без по­ли­ти­чес­кой де­мок­ра­тии. (Эми­ра­ты – не пред­ла­гать)». Да, фор­маль­но ав­тор прав. Нет прак­ти­чес­ки се­год­ня стран не де­мок­ра­ти­чес­ких с соот­ветст­вую­щим уров­нем эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия. Есть бо­лее или ме­нее близ­кие и со­поста­ви­мые. Но, по су­ти, это оче­ред­ное «де­мок­ра­ти­чес­кое» одур­ма­ни­ва­ние тех, кто отстал, кто пы­тает­ся встать (в оче­ред­ной раз), ко­му отк­ры­лись воз­мож­ности и т.д. Так и хо­чет­ся спро­сить ав­то­ра, а при чем тут де­мок­ра­тия? Ог­ля­ни­тесь на­зад на 50, 100, 200 лет и отк­ры­то ска­жи­те, за счет че­го эти стра­ны ста­ли та­ки­ми проц­ве­таю­щи­ми – за счет де­мок­ра­тии или за счет тех стран, ко­то­рые де­мок­ра­ти­чес­ки­ми так и не ста­ли. От­ку­да у них эти бо­гатст­ва? Де­мок­ра­тия дает им эти бо­гатст­ва за кра­си­вые гла­за или са­ми бра­ли и бе­рут у нас с Ва­ми? Я имею в ви­ду Азию (боль­шую и ма­лую), Аф­ри­ку, Юж­ную Аме­ри­ку. Ведь не ев­ропейский и се­ве­роа­ме­ри­канс­кий кли­мат спо­собст­вует воз­ник­но­ве­нию и «процветанию» де­мок­ра­тии?! Две древ­ние стра­ны – Рим и Эл­ла­да – проц­ве­та­ли ря­дом в Ев­ро­пе, но по­че­му-то раз­ви­ва­лись раз­ны­ми пу­тя­ми. Да и се­год­ня они да­ле­ко не пер­вые в ря­ду проц­ве­таю­щих стран. Это, во-пер­вых. Во-вто­рых, не­по­нят­но, по­че­му ав­тор не хо­чет слы­шать про Эми­ра­ты. Мо­жет быть по­то­му, что это как раз и есть при­мер «спе­ци­фи­чес­ко­го пу­ти раз­ви­тия», своеоб­раз­ная «со­циа­листи­чес­кая мо­нар­хия». Од­ним сло­вом, на­ко­пи­ли в свое вре­мя за счет все­го ми­ра, «обок­ра­ли» все стра­ны, за­де­ли за все жи­вое – куль­ту­ру, ре­ли­гию, тра­ди­ции. А сей­час пред­ла­гают всем ми­ром бо­роть­ся с тер­ро­риз­мом «уни­жен­ных и ос­корб­лен­ных». Мое глу­бо­кое убеж­де­ние в том, что с тер­ро­риз­мом не на­до бо­роть­ся ме­то­да­ми са­дов­ни­ка, об­ре­заю­ще­го вет­ви, а на­до «ле­чить» поч­ву и ко­рень, что­бы пло­ды бы­ли здо­ро­вее.

Расс­мот­рим дру­гой ас­пект борь­бы с тер­ро­риз­мом, о ко­то­ром так­же сле­дует ска­зать. Мир и в прямом, и в переносном смыс­ле это­го сло­ва всег­да на­хо­дил­ся в шат­ком состоя­нии. Пе­рио­ди­че­ски тво­ри­мый пе­ре­дел ми­ра со сто­ро­ны оче­ред­но­го ги­ган­та (по­ли­ти­чес­ко­го, эко­но­ми­чес­ко­го или воен­но­го), не удов­лет­во­рял дру­го­го за­рож­даю­ще­го­ся ги­ган­та, и кон­фликт в этих слу­чаях был неиз­бе­жен. 20-й век, кро­ме все­го про­че­го, был тем при­ме­ча­те­лен, что дол­го про­ти­востоя­ли друг дру­гу два монст­ра – один эко­но­ми­чес­кий, дру­гой во­ен­но-идео­ло­ги­чес­кий. Мир был би­по­ляр­ный. И про­ти­востоя­ние двух ги­ган­тов в из­вест­ной ме­ре сни­жа­ло ве­роят­ность пря­мо­го воен­но­го столк­но­ве­ния. Дейст­во­вал фак­тор стра­ха. Но стои­ло пасть од­но­му по­лю­су, как вто­рой, ис­поль­зуя свою эко­но­ми­чес­кую мощь (ко­то­рая се­год­ня уже под уда­ром) стал воен­ным и идео­ло­ги­чес­ким ин­тер­вен­том, прик­ры­ваясь эко­но­ми­чес­кой бла­гот­во­ри­тель­ностью. Пос­ле рас­па­да Со­ветс­ко­го Сою­за США и их союз­ни­ки с их на­вяз­чи­вым стрем­ле­нием улуч­шить мир по­лу­чи­ли шанс реа­ли­зо­вать свои идеи. И реа­ли­за­ция их идей при­ве­ла бук­валь­но к раз­гу­лу тер­ро­риз­ма по все­му ми­ру. Это уже вой­на, при­чем вой­на ми­ро­вая, в ко­то­рую втя­ну­та не од­на стра­на. Но вой­на ве­дет­ся не меж­ду стра­на­ми, а из-за стран меж­ду те­ми, кто хо­чет дик­то­вать ус­ло­вия. Заод­но, в вой­ну втя­ну­ты и те, кто не хо­чет под­чи­нять­ся это­му дик­та­ту.

Нель­зя сде­лать мир де­мок­ра­ти­чес­ким на­силь­но, де­мок­ра­тию и не толь­ко ее на­до выст­ра­дать, нель­зя стать бо­га­тым, ког­да те­бе по­дают; бо­гатст­во мож­но наг­ра­бить или соз­дать кровью и по­том; бла­го­по­лу­чие нель­зя внед­рить – его соз­дают тра­ди­ция­ми, ра­бо­той и куль­ту­рой. Те­ми прог­рам­ма­ми, ко­то­рые реа­ли­зуют­ся в раз­ви­ваю­щих­ся стра­нах, эти стра­ны бо­га­че не ста­нут, а впа­дут в ка­ба­лу – фи­нан­со­вую и эко­но­ми­чес­кую. Осо­бен­но по­ра­жают своим ци­низ­мом прог­рам­мы, пре­дус­мат­ри­ваю­щие оп­ла­ту тру­да про­дук­та­ми пи­та­ния, а не день­га­ми. Уж очень силь­но это на­по­ми­нает ра­бов­ла­дель­чес­кие по­ряд­ки. Это в оче­ред­ной раз до­ка­зы­вает, что раз­ви­тие идет по спи­ра­ли.

Стран­но, но мир не стал все-та­ки мо­но­по­ляр­ным, он все так же остает­ся би­по­ляр­ным. Ис­чез один из по­лю­сов, но остал­ся все же дву­по­люс­ным, не стран­но ли? Из­ме­ни­лись про­сто точ­ки отс­че­та. Ока­зы­вает­ся, те­перь мир раз­де­лил­ся на де­мок­ра­ти­чес­кий и не де­мок­ра­ти­чес­кий. Рань­ше был «ла­герь со­циа­лиз­ма», «ре­жим ком­му­низ­ма», «им­пе­рия зла», с од­ной сто­ро­ны, и «де­мок­ра­ти­чес­кий За­пад», с дру­гой. Те­перь же нет «им­пе­рии зла», и мир раз­де­лен уже ина­че - это го­су­дарст­ва, при­няв­шие де­мок­ра­ти­чес­кие цен­ности, и те, кто счи­тает их не прием­ле­мы­ми. Это, пре­жде все­го, ав­то­ри­тар­ные и дик­та­торс­кие (мо­нар­хи­чес­кие) ре­жи­мы, ко­то­рые расп­рост­ра­не­ны преи­му­щест­вен­но в Азии, в Аф­ри­ке и Юж­ной Аме­ри­ке. Но апо­ло­ге­ты дру­го­го под­хо­да твер­дят, что мир, все-та­ки, стал од­но­по­люс­ным. Нет про­ти­во­ве­са в эко­но­ми­чес­ком, по­ли­ти­чес­ком и дру­гих ас­пек­тах. Крах СССР не ос­ла­бил ан­ти­де­мок­ра­ти­чес­кий по­люс; он (по­люс) просто рас­пал­ся на от­дель­ные, раз­роз­нен­ные и раз­но­шерст­ные в по­ли­ти­чес­ком, эко­но­ми­чес­ком, идео­ло­ги­чес­ком пла­не звенья, каж­дое из ко­то­рых по-свое­му ста­рает­ся удер­жать­ся в из­ме­нив­шем­ся ми­ре.

И в этих ус­ло­виях За­пад (сла­ва Бо­гу, не весь – есть еще трез­вые го­ло­вы, адек­ват­но оце­ни­ваю­щие пос­ледст­вия про­во­ди­мой по­ли­ти­ки) взял «ини­циа­ти­ву в свои ру­ки» и пы­та­ет­ся учить весь мир то­му, как сле­дует жить, ка­ко­му Бо­гу сле­дует пок­ло­нять­ся, ка­кое пра­ви­тель­ство на­до иметь и т.д. И при этом обе­щает хо­ро­шие «сти­пен­дии» (в ви­де по­мо­щи, гран­тов, да­же бесп­ро­цент­ных кре­ди­тов) наи­бо­лее спо­соб­ным «уче­ни­кам». Но вот оцен­ка спо­соб­ностей и ус­пе­хов про­во­дит­ся не по уста­нов­лен­ным мер­кам, да­же воп­ре­ки мне­нию «учи­тельс­ко­го со­ве­та» (чи­тай, ООН). И как ре­зуль­тат – неп­риязнь к «учи­те­лям», про­тест, при­ни­маю­щий са­мые раз­ные фор­мы, вплоть до тер­ро­ристи­чес­ких ак­тов. И это все по­то­му, что они – дру­гие. Они просто сде­ла­ны из дру­го­го теста – у них исто­рия, куль­ту­ра, тра­ди­ции, об­раз жиз­ни, ми­ро­возз­ре­ние, ве­роис­по­ве­да­ние и, на­ко­нец, мен­таль­ность дру­гие. Че­ло­век не мо­жет отор­вать­ся от своих кор­ней, тем бо­лее, ес­ли эти кор­ни идут из глу­бин ве­ков. Аме­ри­канс­кие эмиг­ран­ты отор­ва­лись в свое вре­мя, спустя дол­гие го­ды стра­да­ний они выст­ра­да­ли свою стра­ну, свою идео­ло­гию и свое­го Бо­га. Как на­ция они мо­ло­ды, поэ­то­му и энер­гич­ны и аг­рес­сив­ны (в по­зи­тив­ном смыс­ле дан­но­го сло­ва). Они ма­ло или вооб­ще не отя­го­ще­ны своей исто­рией и геог­ра­фией. И, на­ко­нец, сле­дует по­нять, что воп­ре­ки мно­гим пси­хо­ло­ги­чес­ким и био­ло­ги­чес­ким тео­риям о су­ти и при­ро­де че­ло­ве­ка, он (че­ло­век) неод­но­ро­ден. Нель­зя все в че­ло­ве­ке сво­дить к сек­су, инстинк­там, по­ве­де­нию, реф­лек­сам в от­дель­ности. Че­ло­век не комп­лекс лишь «сек­суаль­ных фруст­ра­ций» и «дет­ских травм», это не «био­ло­ги­чес­кая ма­ши­на» или «со­во­куп­ность форм по­ве­де­ния». Как сам че­ло­век, так и все че­ло­ве­чес­кое об­щест­во доста­точ­но слож­ное и раз­но­шерст­ное об­ра­зо­ва­ние. Это на­до по­ни­мать, из это­го сле­дует ис­хо­дить. Как по­ка­зы­вает ми­ро­вая исто­рия все по­пыт­ки «стричь всех под од­ну гре­бен­ку» или не­доо­цен­ка че­ло­ве­ка при­во­дят к ка­таст­ро­фам, и в пер­вую оче­редь для инициаторов.

Как и каж­дый че­ло­век, лю­бой эт­нос имеет свой путь, по ко­то­ро­му он дол­жен ид­ти и идет бо­лее или ме­нее ус­пеш­но. Каж­дый из нас идет своей до­ро­гой, кон­чает свои шко­лы и уни­вер­си­те­ты, и каж­дый из нас при­хо­дит к раз­ным ре­зуль­та­там. Но на­ши­ми учи­те­ля­ми яв­ляют­ся не те лю­ди, ко­то­рые нас учат, а те, у ко­то­рых мы учим­ся. Это ак­сио­ма, и при­ме­ни­ма она и к эт­но­сам и стра­нам. Учим­ся у тех, кто знает боль­ше, умеет луч­ше. Ведь ме­ня и це­лые по­ко­ле­ния до ме­ня учи­ли ком­му­низ­му, но ред­ко, кто стал настоя­щим ком­му­ни­стом. По­то­му что па­рал­лель­но мы учи­лись у тех, кто нас не учил. Как го­во­рит­ся, «на­силь­но мил не бу­дешь». Му­суль­манс­кий мир (так­же как и ев­ро­пейс­кий мир) не хо­чет, что­бы его учи­ли. Ак­тив­ная ин­тер­вен­ция в его жизнь вы­зы­вает аг­рес­сию, обост­ряя ста­рые трав­мы и оби­ды, по­рож­дая но­вые.

Наш ма­лень­кий мир – это ог­ром­ная ком­му­наль­ная квар­ти­ра, в ко­то­рой мы все при­го­во­ре­ны жить. И дру­го­го «ор­де­ра на квар­ти­ру» у нас в обоз­ри­мом бу­ду­щем (да и нео­бо­зри­мом) не бу­дет. Мы дол­го де­ли­ли эту «квар­ти­ру» меж со­бой, пе­ре­де­лы­ва­ли мно­гое, пе­рек­раи­ва­ли неод­нок­рат­но. Но ни один та­кой «пе­рек­рой» не был окон­ча­тель­ным и ни­ког­да не удов­лет­во­рял всех и вся. Настал мо­мент, ког­да мы долж­ны по­нять, что пе­рек­раи­вать нуж­но не пла­не­ту – она у нас од­на. А пе­рек­раи­вать нуж­но на­ши по­мыс­ли и воз­мож­ности – их у нас мно­го. Мы очень по­хо­жи друг на дру­га: лю­бим свой дом, свою семью, де­тей, ра­бо­ту. Но мы, к то­му же, очень раз­ные – по-свое­му лю­бим, ра­бо­таем и ве­руем. Каж­дый из нас по-свое­му строит свой дом, обуст­раи­вает квар­ти­ру, по своим тра­ди­циям соз­дает семью, по своей мо­ра­ли и ве­ре вос­пи­ты­вает де­тей. И тот, у ко­го есть все ЭТО, жи­вет в ми­ре со свои­ми со­се­дя­ми. Кто ли­шен квар­ти­ры, ко­му дик­туют, как и что де­лать у се­бя до­ма, воль­но или не­воль­но на­чи­нает бун­то­вать, ста­но­вит­ся тер­ро­ристом.

Нель­зя ска­зать, что силь­ные ми­ра се­го не за­ду­мы­вают­ся или не за­ду­мы­ва­лись над тем, как из­ме­нить жизнь лю­дей к луч­ше­му. Еще за пять лет до на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны они пы­та­лись ре­шить этот воп­рос, и ни­че­го луч­ше вой­ны они не наш­ли. Был со­вер­шен те­ракт, при­вед­ший к смер­ти нас­лед­ни­ка престо­ла Авст­ро-Венг­рии (1914 г., Са­рае­во), что пос­лу­жи­ло при­чи­ной на­ча­ла Пер­вой ми­ро­вой вой­ны. Для на­ча­ла Вто­рой ми­ро­вой вой­ны «силь­ные» пош­ли на бо­лее круп­ную про­во­ка­цию – зах­ват Поль­ши. В поис­ках луч­шей жиз­ни для че­ло­ве­чест­ва «силь­ные ми­ра се­го» на­ши­ли но­вых тер­ро­ристов – арабс­ких (как это по­хо­же на на­ча­ло 20-го ве­ка, ког­да на­шел­ся «сербс­кий тер­ро­рист», по­ло­жив­ший на­ча­ло вой­не). Все но­вое – это хо­ро­шо под­за­бы­тое ста­рое. На­чал­ся но­вый пе­ре­дел ми­ра. И они по­ни­мают и хо­ро­шо осоз­нают, что даль­ней­шее ши­ро­ко­масш­таб­ное ис­поль­зо­ва­ние ору­жия в сов­ре­мен­ных воен­ных конф­лик­тах мо­жет при­вести к гло­баль­ной ка­таст­ро­фе, что че­ло­ве­чест­во не смо­жет пе­ре­жить еще од­ной ми­ро­вой вой­ны, тем бо­лее с при­ме­не­нием ядер­но­го ору­жия. Вместо поис­ка мир­ных пу­тей ре­ше­ния этой проб­ле­мы ци­ви­ли­за­ции «силь­ные ми­ра се­го» при­бе­гают к так на­зы­вае­мым «конф­лик­там низ­кой ин­тен­сив­но­сти» и «по­дог­ре­вают» тер­ро­ризм. Са­мое страш­ное в та­кой тен­ден­ции ми­ро­во­го раз­ви­тия зак­лю­чает­ся в том, что по это­му пу­ти идут стра­ны, счи­таю­щие се­бя де­мок­ра­ти­чес­ки­ми, бо­лее то­го, стра­на, счи­таю­щая се­бя оп­ло­том де­мок­ра­тии во всем ми­ре. Неи­мо­вер­ным аб­сур­дом яв­ляет­ся и тот факт, что та­кую по­ли­ти­ку ве­дет стра­на, ко­то­рая, мо­жет быть, единст­вен­ная в ми­ре, зак­ре­пив­шая в своей консти­ту­ции не толь­ко га­ран­тию ин­ди­ви­дуаль­ной сво­бо­ды, но и статью об оп­ре­де­лен­ном со­циаль­но-эко­но­ми­чес­ком об­щем бла­ге.

Тем­пы и осо­бен­ности эко­но­ми­чес­ко­го раз­ви­тия За­па­да и Восто­ка поз­во­ляют экс­пер­там пред­по­ло­жить, что в бли­жай­шие 10-15 лет ожи­дает­ся сме­на ми­ро­во­го ли­де­ра, ес­ли, ко­неч­но, до то­го не раз­ра­зит­ся оче­ред­ная ми­ро­вая вой­на. Воз­мож­но, это бу­дет Ки­тай. Появ­ле­ние но­во­го по­лю­са осту­дит пыл зао­кеанс­ких «пра­ви­те­лей» ми­ра. Но ми­ро­вой по­ря­док (не в смыс­ле ре­жи­ма силь­но­го, а в смыс­ле бла­го­же­ла­тель­ности и доб­ро­по­ря­доч­но­сти) уст­роит­ся лишь тог­да, ког­да три ци­ви­ли­за­ции бу­дут не про­ти­восто­ять, а взаи­мо­до­пол­нять друг дру­га, ког­да мир бу­дет не од­но- или двух­по­люс­ным, а мно­го­по­люс­ным и, на­ко­нец, ког­да востор­жест­вует пра­во и обя­зан­ность каж­до­го че­ло­ве­ка и эт­но­са жить в сог­ла­сии с со­бой, с со­се­дом и с при­ро­дой. Мир дол­жен по­ни­мать, что ос­но­во­по­ла­гаю­щим стра­те­ги­чес­ким фак­то­ром сов­ре­мен­ности яв­ляет­ся из­ме­не­ние на­шей мен­таль­ности: нет За­па­да и нет Восто­ка, нет «чер­ных» и «бе­лых». США, Ев­ро­па и Рос­сия долж­ны ре­шить эту исто­ри­чес­кую ди­лем­му – прео­до­леть су­щест­вую­щее с эпо­хи кресто­нос­цев про­ти­во­постав­ле­ние За­пад-Восток. Они долж­ны и обя­за­ны вы­ра­бо­тать оп­ре­де­лен­ную ре­зистент­ность к тер­ро­риз­му.

Но се­год­ня тер­ро­ризм имеет бо­лее круп­ные и стра­те­ги­чес­кие це­ли. Уси­лен­ны­ми тем­па­ми про­во­дит по­ли­ти­ку раз­мы­ва­ния по­ня­тий. Это поз­во­ляет тер­ро­риз­му выг­ля­деть «бла­гоп­ристой­нее». Отстаи­ва­ние «сво­бо­ды», за­щи­та «прав че­ло­ве­ка», реа­ли­за­ция «пра­ва на­ций на са­мооп­ре­де­ле­ние», за­пи­сан­ные в меж­ду­на­род­ных дек­ла­ра­циях, мож­но трак­то­вать как угод­но ши­ро­ко и выстав­лять тер­ро­ризм как бы уже и не очень преступ­ным, ес­ли у не­го, вро­де бы, та­кие бла­го­род­ные це­ли. Это поз­во­ляет тер­ро­риз­му рас­ши­рять свою со­циаль­ную ба­зу и от­части «обе­ляет» за­каз­чи­ков и спон­со­ров тер­ро­ра в гла­зах части «об­щест­вен­ности», сва­ли­вая в од­ну ку­чу, нап­ри­мер, тер­ро­ризм и «на­цио­наль­но-ос­во­бо­ди­тель­ную борь­бу». Яр­ким при­ме­ром это­го яв­ляет­ся Чеч­ня. Тер­рор ис­поль­зует­ся для соз­да­ния стра­ха - «тер­ро­ро­фо­бии», ко­то­рая ока­зы­вает­ся инст­ру­мен­том по­ли­ти­чес­ких игр. Она ак­тив­но ис­поль­зует­ся для внед­ре­ния в мас­со­вое соз­на­ние «об­ра­за вра­га». Нап­ри­мер, об­раз «ис­ламс­ко­го тер­ро­ра» слу­жит для по­буж­де­ния объе­ди­не­ния За­па­да в про­ти­во­вес Юго-Восточ­ной «тер­ро­ристи­чес­кой уг­ро­зе». Од­нов­ре­мен­но рас­ка­лы­вают ис­ламс­кий мир, де­ля его го­су­дарст­ва на «тер­ро­ристи­чес­кие» и «не тер­ро­ристи­чес­кие», хо­тя де­ле­ние это бо­лее, чем ус­лов­ное. Имен­но «не тер­ро­ристи­чес­кие» Сау­довс­кая Ара­вия, Па­кистан, Тур­ция, Иор­да­ния яв­ляют­ся ра­йо­на­ми ба­зи­ро­ва­ния и спон­со­ра­ми ис­ламс­ких тер­ро­ристи­че­ских групп для войн в Аб­ха­зии, Бос­нии, Чеч­не, Тад­жи­киста­не. Нат­рав­ли­ва­ние ис­ламс­ких го­су­дарств друг на дру­га мо­жет в ито­ге выз­вать мощ­ней­ший взрыв в зо­не, обес­пе­чи­ваю­щей нефтью стра­ны Ев­ро­пы и Азиатс­ко-Ти­хоо­кеанс­ко­го ре­гио­на. Ис­хо­дя из прин­ци­па, «ко­му это вы­год­но?», мож­но зак­лю­чить, что си­туа­цию соз­дают США, обес­по­коен­ные уси­ле­нием своих кон­ку­рен­тов на ми­ро­вой аре­не. Страх пе­ред тер­ро­ром - эф­фек­тив­ный инст­ру­мент борь­бы за из­ме­не­ние об­щест­вен­но­го мне­ния в поль­зу рас­ши­ре­ния спецс­лужб, их пол­но­мо­чий и фи­нан­си­ро­ва­ния. Но есть и бо­лее круп­ные це­ли. Все гром­че слы­шат­ся го­ло­са, при­зы­ваю­щие к ог­ра­ни­че­нию су­ве­ре­ни­те­та го­су­дарств и от­ка­зу от прин­ци­па нев­ме­ша­тельст­ва во внут­рен­ние де­ла в це­лях об­лег­че­ния борь­бы с тер­ро­риз­мом. В ка­чест­ве же судьи, при­ни­маю­ще­го ре­ше­ние о вме­ша­тельст­ве, пред­ла­гает­ся все та же «Боль­шая Се­мер­ка». Доста­точ­но объя­вить го­су­дарст­во «тер­ро­ристи­че­ским» - и мож­но по­сы­лать бом­бар­ди­ров­щи­ки на важ­ней­шие объек­ты его эко­но­ми­ки и инф­раст­рук­ту­ры. На­ко­нец, с 1995 г. в ми­ро­вых СМИ все ча­ще по­го­ва­ри­вают о том, что тер­ро­ризм - неиз­беж­ная обо­рот­ная сто­ро­на воз­растаю­щих граж­данс­ких сво­бод, ко­то­рые, ста­ло быть, не вред­но ог­ра­ни­чить. И поя­вив­ший­ся на За­па­де тер­мин «по­ли­цей­ская де­мок­ра­тия» быст­ро те­ряет в гла­зах об­щест­ва свой от­ри­ца­тель­ный смысл на фо­не уме­ло наг­не­тае­мо­го СМИ стра­ха. Все это впол­не в рус­ле ин­те­ре­сов спец­тер­ро­риз­ма. Ру­кой тер­ро­ра и СМИ раск­ру­чи­вают­ся мас­со­вые стра­хи, а ру­кой спецс­лужб как бы «осед­лы­вая» тер­рор, мож­но в ито­ге сде­лать спецс­луж­бы единст­вен­ным га­ран­том бе­зо­пас­ности и вру­чить уже им, а не «де­мок­ра­ти­чес­ким про­це­ду­рам», судь­бу го­су­дарст­вен­ности. То есть - пе­ре­вести ле­галь­ную го­су­дарст­вен­ную власть под конт­роль спец­тер­рор-ин­тер­на­цио­на­лов. Вот тог­да, на­ко­нец, «силь­ные ми­ра се­го» из­ба­вят­ся от ме­шаю­щих им остат­ков на­ро­дов­ла­стия. Важ­ней­шим фак­то­ром яв­ляет­ся то, что «силь­ные» чем даль­ше, тем боль­ше но­ро­вят под­ме­нить Исто­рию че­ло­ве­чест­ва. А это мы уже ви­де­ли, хо­тя и не в масш­та­бах все­го Че­ло­ве­чест­ва, а «все­го лишь» в масш­та­бах шестой части Пла­не­ты. И ре­зуль­та­ты нам из­вест­ны. Тай­ные опе­ра­ции, к со­жа­ле­нию, ста­ли необ­хо­ди­мым и пов­се­мест­но ис­поль­зуе­мым инст­ру­мен­том меж­го­су­дарст­вен­ной борь­бы.

С точ­ки зре­ния об­щей па­то­ло­гии ^[8] ре­зистент­ность - это фун­да­мен­таль­ная био­ло­ги­че­ская ха­рак­те­ристи­ка жи­во­го ор­га­низ­ма. Ре­зистент­ность яв­ляет­ся част­ным слу­чаем реак­тив­ности ор­га­низ­ма и по­ни­мает­ся как сте­пень устой­чи­вости ор­га­низ­ма к то­му или ино­му па­то­ген­но­му (ус­лов­но-па­то­ген­но­му) фак­то­ру. Ины­ми сло­ва­ми, ес­ли реак­тив­ность - это со­во­куп­ность всех воз­мож­ных, при­су­щих ор­га­низ­му спо­со­бов реа­ги­ро­ва­ния на из­ме­не­ния ус­ло­вий внеш­ней или внут­рен­ней сре­ды, то ре­зистент­ность - это ин­ди­ви­дуаль­ный вы­бор то­го или ино­го пу­ти адап­тив­ных реак­ций, конк­рет­ный за­щит­но-прис­по­со­би­тельный от­вет ор­га­низ­ма. Ес­ли тер­ро­ризм есть реак­тив­ность (с точ­ки зре­ния об­щей па­то­ло­гии), то ре­зистент­ность (то есть ме­ха­низм прео­до­ле­ния этой проб­ле­мы) остает­ся все еще не ре­шен­ной за­да­чей. Ре­зистент­ность яв­ляет­ся от­но­си­тель­но це­ле­сооб­раз­ной, бу­ду­чи адап­та­тив­ной на су­бор­га­низ­мен­ном уров­не, для ор­га­низ­ма в це­лом она мо­жет при­во­дить к неб­ла­гоп­рият­ным пос­ледст­виям, что и мы имеем в ре­зуль­та­те сов­ре­мен­ной борь­бы с меж­ду­на­род­ным тер­ро­риз­мом. Ре­зистент­ность – ге­не­ти­чес­ки де­тер­ми­ни­ро­ван­ный про­цесс, сох­ра­няю­щий­ся им­му­но­ло­ги­чес­кой и ней­ро­наль­ной па­мятью и раз­во­ра­чи­ваю­щий­ся на су­бор­га­низ­мен­ном, ор­га­низ­мен­ном, по­пу­ля­цион­ном (груп­по­вом) и ви­до­вом уров­нях. Па­рал­лель­но с ре­зистент­ностью по­вы­шает­ся то­ле­рант­ность, т. е. соп­ро­тив­ляе­мость, ко­то­рая так­же мо­жет быть ге­не­ти­чес­ки де­тер­ми­ни­ро­ван­ной и приоб­ре­тен­ной. Ре­зистент­ность – это чрез­вы­чай­но слож­ное яв­ле­ние, свя­зан­ное, по мень­шей ме­ре, с че­тырь­мя груп­па­ми раз­лич­ных фак­то­ров ^[30]:

1. Ре­зистент­ность свя­за­на с про­цес­сом те­ра­пев­ти­чес­ко­го вме­ша­тельст­ва. В при­ме­не­нии к об­щест­вен­ным яв­ле­ниям ее мож­но оп­ре­де­лить как «про­цесс са­моо­чи­ще­ния об­ще­ства»;
2. Ре­зистент­ность свя­зана с па­топ­ласти­чес­ки­ми фак­то­ра­ми (на­ли­чием неб­ла­гоп­рият­ной со­циаль­ной си­туа­ции), а имен­но с со­циаль­ны­ми, по­ли­ти­чес­ки­ми, эко­но­ми­чес­ки­ми пер­тур­ба­ция­ми, обус­лов­лен­ны­ми как «консти­ту­цией» об­щест­ва, так и эво­лю­цион­ны­ми и ре­во­лю­цион­ны­ми раз­ви­тия­ми со­циаль­но­го ор­га­низ­ма;
3. Ре­зистент­ность свя­зана с са­мим па­то­ло­ги­чес­ким про­цес­сом – раз­ви­тием са­мо­го об­щест­ва и при­су­щи­ми ему про­цес­са­ми;
4. Ре­зистент­ность свя­зана с по­пу­ля­цион­ны­ми за­ко­но­мер­ностя­ми - свя­зан­ная с гло­баль­ны­ми фа­за­ми об­щест­вен­но­го раз­ви­тия.

На се­год­ня мы мо­жем конста­ти­ро­вать, что наш па­циент (об­щест­во) бо­лен и имеет про­бле­мы с пси­хи­чес­ким здо­ровьем. Мно­го­ве­ко­вой анам­нез па­циен­та пе­ре­пол­нен фак­то­ра­ми, спо­собст­вую­щи­ми воз­ник­но­ве­нию па­то­ло­ги­чес­ко­го состоя­ния. Вместе с тем этот анам­нез пе­ре­пол­нен так­же фак­то­ра­ми, спо­собст­вую­щи­ми по­вы­ше­нию устой­чи­вости к воз­дей­ствию раз­лич­но­го ро­да па­то­ген­ных фак­то­ров. От­ве­ты на мно­гие воп­ро­сы дает са­ма исто­рия бо­лез­ни па­циен­та. Просто эту исто­рию сле­дует заин­те­ре­со­ван­но и це­ле­нап­рав­лен­но изу­чать и на­хо­дить от­ве­ты.