Функционирование развернутой метафоры в современной прессе

Быкова Людмила Владимировна кандидат филологических наук доцент, БУ ВО Ханты-Мансийского автономного округа – Югры «Сургутский государственный университет» 628403, Россия, Ханты-Мансийский автономный округ, г. Сургут, ул. Ленина, 1, каб. 320 Bykova Liudmila PhD in Philology associate professor of the Department of the German Language at Surgut State University 628403, Russia, Khanty-Mansiisk autonomous district, Surgut, Lenin's str., 1, room No. 320 LVBykova@yandex.ru Другие публикации этого автора

Таджибова Аксана Наруллаховна кандидат филологических наук доцент, кафедра Лингвистики и пререводоведения, Бюджетное учреждение высшего образования "Сургутский государственный университет 628400, Россия, Ханты-Мансийский автономный округ, г. Сургут, ул. Ленина, 1, каб. 315 Tadzhibova Aksana PhD in Philology Associate Professor of the Department of Linguistics and Translation Studies at Surgut State University 628400, Russia, Khanty-Mansiiskii avtonomnyi okrug, g. Surgut, ul. Lenina, 1, kab. 315 tadz1978@mail.ru

Когнитивная теория метафоры последние десятилетия находится в центре внимания лингвистов. Основоположниками изучения данного явления являются Дж. Лакофф и М. Джонсон, которые в своей монографии «Метафоры, которыми мы живем» высказали точку зрения, что метафора лежит в основе концептуальной системы человечества, ее можно рассматривать как когнитивный механизм, способствующий концептуализации и структурированию опыта ^[4]. «При метафоризации как вторичной косвенной номинации происходит «удвоение денотата», хотя и не полное: от исходного понятия отщепляется какой-либо признак (или несколько признаков), служащих для характеристики нового объекта» ^{[8, с. 21-22]}. При этом плохо эксплицируемые понятием характеристики явления отражаются и восполняются терминами другого.

Метафора демонстрирует отношение автора, отражает его языковую картину мира и формирует взгляд реципиента текста на определенное явление действительности. В ходе дальнейших исследований это было подтверждено на материале разных языков и типов дискурса, были выделены метафорические концепты, лежащие в основе метафорических моделей. Например, Э.В. Будаев изучает метафорическое моделирование в политическом дискурсе, а также в педагогическом дискурсе, анализируя ту роль, которую метафора как когнитивный механизм играет в образовательном процессе ^[2]. Объектом исследования И.А. Русовой стал поэтический дискурс – концептуальная метафора в сонетах Шекспира и их переводах на русский язык ^[7]. Ем Су Чжин исследует особенности образования и употребления метафоры в газетном тексте, объектом исследования являются тематические группы слов, наиболее употребляемые в качестве метафор, как метафоры-существительные и метафоры-прилагательные ^[3].

Публицистический жанр традиционно активно использует концептуальные метафоры, поскольку они являются одним из средств, помогающих журналистам достичь основной цели – воздействовать на читателя, сформировать требуемую точку зрения. Журналисты находятся в постоянном поиске новых средств выражения необходимой информации, новых форм подачи материала. Рост уровня экспрессивности является одной из ярких особенностей языка прессы в начале ХХI века ^{[1, с.131]}.

Метафоры дают возможность журналисту предложить уникальное осмысление ситуации, увеличивая при этом информативность описываемого явления благодаря ассоциациям, вызываемым переносным значением. Под метафорой мы понимаем весь комплекс образно-выразительных средств, употребляемый для вербализации определенного смысла. В основе метафор лежат не объективно существующие категории, а сформировавшиеся в сознании человека концепты. Образы, созданные посредством метафор, сильнее всего отпечатываются в памяти человека и выполняют важнейшие функции медийного дискурса – убеждения и эмоционального воздействия.

Одной из особенностей метафор является их способность образовывать развернутые метафорические модели, тем самым становясь своеобразным каркасом всего текста, задающим его тон и оказывающим решающее значение в том влиянии, которое журналистский текст в конечном итоге окажет на читателя. Ассоциативный ряд, лежащий в основе когнитивной структуры метафорической модели, употребляется последовательно на протяжении большого фрагмента статьи и дает возможность передать одновременно целый набор тематически связанных образов.

Метафорическую модель мы вслед за А.П. Чудиновым определяем как «существующую в сознании носителей языка взаимосвязь между понятийными сферами, при которой система фреймов сферы-источника служит основой для моделирования понятийной системы сферы-магнита» ^{[11, с. 419]}.

Исследования показали, что метафорические модели обладают способностью сочетаться в рамках не одной метафоры, а целого текста. «Существующие в человеческом сознании метафорические модели – это своего рода комплекс метафорических полей, свойства которого во многом аналогичны свойствам лексико-семантических полей» ^{[12, с. 174]}. Как будет показано ниже, некоторые журналистские произведения образованы как раз взаимодействием нескольких моделей, позволяющих автору разносторонне характеризовать описываемое/анализируемое явление.

Развернутая метафора характерна в первую очередь для аналитических публикаций, в которых автор получает возможность не только описать происходящие события, но и высказать свою точку зрения. В информационных жанрах прием развертывания метафоры до уровня текста не востребован ^{[10, с. 187]}. Как правило, метафорическая модель задается уже в названии статьи, а затем проходит по всему тексту, формируя у читателя целостный образ.

Рассмотрим несколько примеров использования развернутой метафоры в немецкой и российской прессе.

На выборах в нижнюю палату парламента Германии в сентябре 2017 ни одна из партий не получила абсолютное большинство голосов. Возникла необходимость создания коалиции. При этом единственной возможностью образования коалиции с большинством голосов оказалось объединение трех парламентских партий – ХДС/ХСС, СДПГ и Союз 90/Зеленые. Это образование получило название «Коалиция «Ямайка» из-за того, что сочетание традиционных цветов партий (черного, желтого и зеленого соответственно) совпадает с цветами флага этой островной страны. Переговоры были начаты 24 октября 2017 г., проводились в разных составах и окончились в ночь с 19 на 20 ноября, когда председатель партии СДПГ Кристиан Линднер вышел к журналистам и заявил, что переговоры провалились.

Название коалиции в честь островного государства вызвало использование в прессе многочисленных метафор, касающихся кораблестроения и судоходства, которые в результате образуют метафорическую модель «политический процесс – это ПУТЕШЕСТВИЕ НА КОРАБЛЕ». Следующая статья была опубликована в газете «Тагесшпигель» 27.11.2017 г. и посвящена анализу политической дискуссии, состоявшейся накануне в телевизионном ток-шоу. Автор статьи описывает участников переговоров по созданию коалиции как команду корабля, который держал курс на Ямайку. Первая метафора использована журналистом в заголовке статьи (политический корабль на верфи), чтобы привлечь внимание читателя и вызвать интерес к статье. Далее в тексте статьи автор представляет срыв переговоров как кораблекрушение: корабль с участниками переговоров, знакомившимися друг с другом друг на борту и пытавшимися прийти к компромиссу по спорным вопросам, успешно приближался к цели путешествия – острову Ямайка в Карибском море, но неожиданно опрокинулся на борт из-за того, что представители партии СДПГ повернули штурвал. Захват штурвала был осознанно проведенной акцией членов данной партии. Ее председатель, Кристиан Линднер, после случившегося выпал за борт, лишился своего политического веса. Теперь корабль находится на верфи на штапелях кверху килем. Страна надеется на то, что корабль можно отремонтировать. Один из участников ток-шоу предлагает рассмотреть возможность постройки нового надежного корабля, то есть создание коалиции в другом составе. В отсутствии коалиции, обладающей большинством голосов, Бундестаг находится в свободном плавании, его работа затруднена.

Das Politikschiff liegt auf der Werft

Noch ist offen, wer nach dem Scheitern der Jamaika-Sondierung politisch das Ruder übernimmt. Auch die Talkgäste von Anne Wills trugen nicht zur Klärung bei.

Was bisher im Seefahrerkrimi passierte: Kurz vor der Küste von Jamaika, eventuell sogar bei der Einfahrt in den Hafen, kenterte der Dampfer mit den Sondierenden an Bord. Grüne und Schwarze schienen auf Kurs, als die Gelben mit Ruck ins Ruder griffen und das Schiff zerschellte. Nun liegt es kieloben auf der Werft, und die große Reederei namens „Republik“ hofft auf Reparatur. <…>

Dem einzigen Nicht-Politiker der Runde, Ulrich Battis, emeritierter Professor für Staats- und Verwaltungsrecht, blieb es vorbehalten, das in der Werft aufgebockte Schiff von außen zu betrachten, beziehungsweise auf den Stapellauf eines neuen, seetüchtigen Schiffes zu weisen. <…>

Auch Stefan Weil hält gar nichts von einem „frei fließenden Parlament“. <…> Entrüstet fügte er hinzu: „Ich weiß gar nicht, ob dem Herrn Lindner bewußt ist, was er da angerichtet hat.“ Ansonsten war vom enfant terrible der Politik hier nicht die Rede – Christian Lindners kalkulierter Griff ins Ruder spielt in der neuen Konstellation keine Rolle mehr. Der Mann ist von Bord. <…>

Auch wenn hier und da gestritten wurde, zu ahnen war: CDU, SPD wie Grünen haben die vier Wochen in Klausur so gut getan, wie eine Gruppentherapie. Offenbar hat man einander in der Dynamik an Deck des Dampfers neu und besser kennengelernt, auch ohne in Jamaika anzukommen. Mitten auf dem virtuellen Karibikmeer war der Weg das Ziel, die Reise selber ein Resultat. Nach dem provozierten Schiffbruch kann die Verständigung, so der Eindruck, vorangetrieben werden, bis das Schiff wieder runter ist von der Werft.

Политический корабль находится на верфи

Остается открытым вопрос, кто встанет у политического руля после крушения переговоров о возможности создания коалиции Ямайка. Гости ток-шоу Анне Вилльс тоже не помогли прояснить ситуацию.

В предыдущих сериях детектива о моряках: неподалеку от побережья Ямайки, а возможно и у самого входа в гавань пароход с участниками переговоров опрокинулся на борт. Зеленые и черные, казалось, шли верным курсом, как вдруг желтые резко повернули штурвал, и корабль развалился на части. И вот он кверху килем лежит на верфи, и крупная судоходная компания под названием «Республика» надеется на успешный ремонт. <…>

Единственный участник беседы, не являющийся политиком, – Ульрих Баттис, профессор государственного и муниципального права на пенсии, оказался тем, кто смог посмотреть на лежащий на штапелях на верфи корабль со стороны и обратить внимание на спуск на воду нового корабля, способного совершить плавание. <…>

Штефан Вайль тоже не считает хорошей идеей «парламент, который находится в свободном плавании» <…> Он с возмущением добавил: «Я не знаю, осознает ли вообще господин Линднер, что он натворил». Больше анфан террибль среди политиков в этой беседе не упоминался. Хорошо просчитанный захват штурвала Кристианом Линднером в нынешней ситуации больше не играет роли. Он выпал за борт. <…>

Даже если время от времени разгорались споры, было понятно: ХДС, СДПГ и Зеленые в течение четырех недель переговоров за закрытыми дверями занимались своеобразной групповой терапией. Очевидно, во время движения парохода все находившиеся на палубе смогли лучше узнать друг друга, хоть и не добрались до Ямайки. Посреди виртуального Карибского моря сама дорога превратилась в цель, путешествие стало результатом.

Создается впечатление, что после преднамеренного кораблекрушения процесс улучшения взаимопонимания может продолжиться, пока корабль будут чинить на верфи.

Следующая статья анализирует состоявшиеся на телевидении дебаты ведущих кандидатов двух крупных партий Юргена Рюттгерса (ХДС) и Ханнелоры Крафт (СДПГ) на пост премьер-министра федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия. Статья вышла в газете «Вестдойче цайтунг» 27 апреля 2010 года.

Журналист использует метафорическую модель «предвыборная борьба – это ДУЭЛЬ». Саму дискуссию он называет теле-дуэлью, актуализируя метафору уже в названии статьи. В тексте статьи метафора разворачивается: участники дискуссии это противники, бросающие друг другу вызов, в ходе дискуссии они атакуют друг друга, используют, подобно дуэлянтам, пистолеты или рапиры. Нападения могут быть яростными. Дополнительно журналист использует модель «предвыборная борьба – это СПОРТИВНОЕ СОСТЯЗАНИЕ» через использование соответствующих метафор. Саму дискуссию он представляет, подобно спортивному матчу, как встречу Рюттгерс-Крафт. В ходе дискуссии стороны наносят нокаутирующие удары и набирают очки. По итогам встречи журналист делает вывод, что встреча завершилась вничью. Автору не хватило свиста, подобно тому, как свистят болельщики на трибунах.

NRW-TV-Duell: Das sanfte Plätschern aus dem Studio

Am Tag danach ist es so, wie es immer ist in der Politik: Alle fühlen sich als Sieger.

Nach dem TV-Duell zwischen Ministerpräsident Jürgen Rüttgers und seiner SPD-Herausforderin Hannelore Kraft kann man das sogar verstehen und eindeutig interpretieren: Es war ein Unentschieden, das am Ende der 60 Minuten stand. Für dieses Aufeinandertreffen war freilich der martialische Titel Duell unpassend, weckt das doch gleich Bilder von wütenden Kontrahenten, die sich mit Pistole oder doch wenigstens einem Florett attackieren. Es war mehr ein gepflegter Austausch von altbekannten Forderungen, dessen Fluss selten von kritischen Moderatoren oder Angriffen des Gegners unterbrochen wurde.

So schmutzig, wie es Vertreter von CDU und SPD bereits seit Wochen behaupten, ist dieser Wahlkampf also nicht, das ist der positive Aspekt. Rüttgers und Kraft gingen respektvoll miteinander um, offenkundig haben die Beraterteams eindringlich vor allzu heftigen Attacken gewarnt. Schließlich wird den Politikern seit Jahren von ihren Einflüsterern eingeimpft: Streit ist Kassengift an der Wahlurne.

Doch unterschätzt man den Wähler damit nicht? Muss aus Angst vor einem klaren Wort wirklich jedes strittige Argument weggelächelt werden? Betrachtet man die 60 Minuten Rüttgers-Kraft, liegt diese Interpretation nahe. Ein bisschen mehr Pfiff, eine Spur mehr Emotion hätte der Diskussion gut getan. Dazu hätten auch die beiden Moderatoren beitragen können. Doch die begnügten sich mit der Rolle als Stichwortgeber.

Kraft konnte sich Rüttgers auf Augenhöhe präsentieren. Das ist für sie ein Erfolg. Sie wirkte faktensicher, punktete vor allem beim Thema soziale Gerechtigkeit und wirkte authentisch. Rüttgers setzte Punkttreffer beim Thema Bildung und überraschte mit dem ein oder anderen - freilich sehr höflichen – Angriff, bei der er die Rollen tauschte und wie ein Herausforderer auftrat.

Die Sendung hatte lediglich 720000 Zuschauer, und das ist es, was Kraft bedenklich stimmen muss. Die SPD-Frau ist auf eine hohe Mobilisierung angewiesen, will sie Ministerpräsidentin werden. Rüttgers setzt mit seinem "Weiter-So"-Wahlkampf auf eine niedrige Wahlbeteiligung. Das sanfte Plätschern aus dem Fernsehstudio kommt ihm da gerade recht.

Теле-дуэль в Северном Рейне-Вестфалии: мягкое журчание речей в студии

На следующий день все так, как обычно в политике: каждый чувствует себя победителями.

Результат теле-дуэли между премьер-министром Югргеном Рюттгерсом и бросившей ему вызов в борьбе за этот пост от партии СДГП Ханнелорой Крафт понятен и однозначен: 60-минутная встреча завершилась вничью. Конечно, для этой встречи воинственное название дуэль не совсем подходит, ведь оно сразу вызывает картинку яростных противников, которые сражающихся друг с другом на пистолетах или по крайней мере на рапирах. В большей мере это был обмен культурный обмен давно известными требованиями, ход которого изредка прерывался критическими замечаниями ведущих или атаками противника.

Значит, эта предвыборная кампания не является такой грязной, как уже несколько недель утверждают представители ХДС и СДПГ, и это положительный момент. Рюттгерс и Крафт уважительно относились друг к другу и открыто и настойчиво предостерегали своих советников от слишком яростных атак. В конце концов, консультанты годами внушают политикам, что споры отнимают голоса избирателей.

Но не недооценивают ли они этим избирателя? Нужно ли из страха перед четким высказыванием лишь молча улыбаться в ответ на любой спорный аргумент? В случае с данной 60-минутной встречей Рюттгерс-Крафт именно такое впечатление и возникает. Чуть больше свиста, хотя бы налет эмоций пошел бы на пользу дискуссии. Здесь могли бы помочь ведущие. Но они предпочли ограничиться ролью суфлеров.

Крафт удалось держаться с Рюттгерсом на равных. Для нее это успех. Создалось впечатление, что она хорошо владеет фактами, особенно много очков онанабрала при обсуждении темы социальной справедливости и казалась искренней. Рюттгерснанес нокаутирующий ударпри обсуждении вопросов образования и удивлял то одним, то другим – хотя и осень вежливым – нападением, во время которых он менялся ролями и сам как будто бросал вызов.

Передачу посмотрели всего 720000 зрителей, что должно заставить Крафт задуматься. Представителю СДПГ необходимо мобилизовать большое количество избирателей, если она хочет выиграть выборы. Рюттгерсу, планирующему продолжать свою сегодняшнюю политику, более выгодна низкая активность избирателей. Мягкое журчание речей из телестудии его как раз устраивает.

Для российского медиадискурса также характерно использование развернутых метафор. Одними из самых употребляемых в медиадискурсе являются метафоры со сферой – источником ВОЙНА. Прагматический потенциал милитарной метафоры, как правило, выражение негативной оценки. Прочно укоренившись в публицистике, данные метафоры выступают не просто как единичные лексемы. На страницах медиатекстов разворачиваются настоящие «боевые действия», охватывающие различные виды оружия, формы, виды, тактики ведения боевых действий и т.д. Разворачиваясь в тексте и образуя метафорическую модель, все лексические единицы выступают как взаимосвязанные и взаимодействующие элементы, создавая целостный образ описываемого явления для достижения поставленной цели – представить материал в понятийной сфере, дающей возможность читателю соотнести, сравнить масштаб и последствия описываемого явления в понятной ему форме.

Анализируемая статья опубликована в Независимой газете 14.05.2018 г. под названием «Америка объявила нам экономическую войну». Заголовок статьи уже знакомит читателя с информацией, представленной в публикации. Автор при этом привлекает внимание читателя, используя милитарную метафору объявить войну. Чтобы не запутать реципиента, данная метафора сопровождается лексемой экономическая, дополняющей и раскрывающей основную проблему статьи. За захватывающим заголовком следует дополняющий подзаголовок или лид, который продолжает поддерживать концептуальную линию, выбранную автором, и компактно информирует читателя о содержании статьи «Почему именно «РУСАЛ» стал целью санкционной агрессии США». Компактность представления проблемы достигается при этом за счет использования метафоры со сферой-источником ВОЙНА цель агрессии, усиливающей эмоциональный эффект статьи.

Как мы уже можем судить по заголовку и подзаголовку, речь в статье идет об очередных санкциях американского Минфина против ряда российских компаний, в числе которых оказался «РУСАЛ». Актуализируя в тексте статьи милитарные метафоры, автор выражает свою точку зрения и оценивает действия американской стороны как противозаконные, необъяснимые и негуманные, что уже заложено и ассоциируется с войной в концептуальной картине мира реципиента. Далее автор развертывает метафору, используя многочисленные лексические номинации со сферой-источником ВОЙНА, пытаясь тем самым воздействовать не только на разум, но и на чувства читателя. Метафоры сопровождаются острыми и точными эпитетами, помогающими дать описываемому явлению всестороннюю характеристику. Повторы некоторых лексем, например вероломный, агрессор, агрессия, удар, используемые автором для акцентуации внимания, заставляют реципиента задуматься и формируют негативное отношение. Крайне негативные эмоции вызывает сравнение фашистское нашествие 1941 года, при этом автор преднамеренно использует нашествие вместо нападение, что имеет двоякое значение, с одной стороны, это вторжение врага в страну, с другой стороны, это может быть нашествие насекомых. Ср. НАШЕСТВИЕ, -я, ср. Вторжение неприятеля в страну, а также вообще насильственное вторжение. Н. Наполеона. Н. вражеских орд. Н. саранчи. Н. гостей (перен.; шутл.) ^{[6, с. 341]}. Действия американских властей расцениваются как варварские действия, прагматический потенциал лексемы варвар, варварский – жестокость, грубость. Ср. ВАРВАР, -а, муж. 1. У древних греков и римлян: пренебрежительное название чужеземца. 2. Невежественный, грубый, жестокий человек. Фашистские варвары ^{[6, с. 60]}.

Брестская крепость концептуализируется в сознании носителей русского языка как пример русского и советского бесстрашия, символ доблести, отваги и героизма. Она одна из первых приняла на себя удар фашистских войск. РУСАЛ так же, как и Брестская крепость, становится объектом нападения, который пытается героически выстоять.

Война предполагает наличие жертв, дестабилизацию и хаос. Автор применяет хорошо известную читателю концептуальную сеть ВОЙНЫ, разворачивая ее по тексту статьи и моделируя ситуацию войны, используя семантически связанные со сферой-источником лексические единицы.

«Америка объявила нам экономическую войну»

<…> Естественно, такой вероломный удар по российской компании, занимающей серьезную долю на мировом рынке, не мог пройти незамеченным для этого самого рынка. Начались сбои в глобальной системе поставок алюминия, цена на металл подскочила до исторических максимумов. Все это стало шоком для промышленников в Европе и Азии, да и в самих США деловые круги оказались отнюдь не в восторге от такого санкционного механизма, который ввергает мировую экономику в пучину неопределенности и хаоса. После того, как правительства многих стран мира, включая Францию, Германию и Австрию, призвали США отказаться от столь безответственных и непродуманных шагов, американский Минфин решил как бы «смягчить» санкции, растянув время их окончательного вступления до октября.

Царский подарок, что и говорить, только положение российской компании от этого никак не меняется. «РУСАЛ» сегодня – эта наша новая Брестская крепость, которая первой приняла такой мощнейший удар новых экономических агрессоров. Санкции против одной из крупнейших российских компаний – это удар по всему суверенитету нашей страны. Не менее вероломный, чем фашистское нашествие 1941 года. Только в 2018 году напали не на всю страну, а на одну компанию. Но суть от этого не меняется, как бы ни хотели наши заокеанские партнеры доказать обратное. Похоже, что экономическая война уже нам объявлена.

Цель для санкционной агрессии выбрана американцами со знанием дела. «РУСАЛ» – это один из флагманов новой российской экономики, это мощь всей алюминиевой отрасли нашей страны и фактически системообразующая отрасль, обеспечивающая работой не менее 1 млн. человек. Дестабилизируя ситуацию в компании, наши геополитические «партнеры» бьют и по многим смежным отраслям российской экономики: строительству, энергетике, транспорту, машиностроению, связи. Под удар попадают перспективы реализации крупнейших инфраструктурных проектов, запланированных в новой экономической программе нашего президента.

<…> Серьезно пострадают и региональные бюджеты. Именно по такому сценарию, судя по всему, собираются бить по нашей экономике заокеанские стратеги.

Невольно возникает вопрос – а зачем американским дядям Сэмам лишать работы сотни тысяч сибиряков? Ответ до банальности прост – им нужно таким образом убрать сильного алюминиевого игрока с международного рынка, чтобы освободить место для одряхлевшей и растерявший всю свою конкурентоспособность американской алюминиевой отрасли. Пока уральцы и сибиряки, затянув пояса работали над снижением себестоимости, качеством и запуском новой продукции, американцы просто сидели и ждали свой момент, чтобы буквально подрезать компанию на ее взлете. Вот такой откровенный и неприкрытый цинизм.

Увы, Россия и «РУСАЛ» далеко не первые жертвы такой варварской политики Америки, как экономической, так и политической. <…>

Что же делать в такой ситуации? Как и сто, и двести лет назад нас может спасти только широкое и гласное неприятие народом таких варварских действий западных «цивилизаторов». Нужно, чтобы Трамп и его администрация услышали голос тех самых простых людей из России, о которых они якобы заботятся, тасуя и передергивая свои санкции как потрепанную крапленую колоду.

В этой ситуации важен голос каждого жителя городов, где пока еще работают предприятия компании, общественных и профсоюзных организаций, отраслевых союзов: всех, кто не готов спокойно взирать на бесцеремонную экономическую агрессию американцев. Объединяя свои усилия, мы не только морально поддерживаем «РУСАЛ», но и срываем планы американцев под покровом санкционной шумихи взять бизнес компании в реальные «клещи», по-бандитски отобрать собственность и выдавить с рынка.

Российские компании не должны подвергаться внесудебным и беззаконным преследованиям со стороны иностранных правительств. И сегодня речь должна идти не о смягчении санкций. Только их полная отмена не даст задушить в угоду заокеанским магнатам стержневую отрасль российской экономики.

Удары по «РУСАЛУ» касаются всей страны, каждого из нас. Тут уже не частное дело. «РУСАЛ» сегодня – это вся Россия. Отступать уже просто некуда.

Актуализация в данном контексте логически связанных с милитарными метафорами метафор со сферами-источниками БОЛЕЗНЬ (шок), КРИМИНАЛ (по-бандитски отобрать, выдавить с рынка), МЕХАНИЗМ (сбои, механизм, клещи), ИГРА (ТЕАТР) (тасовать, крапленая колода, сценарий) создают целостную картину описываемого события. Цель метафоричного использования номинаций со сферой-источником МЕХАНИЗМ – показать, как используется и функционирует какое-либо явление. Болезненное восприятие, тяжелые последствия отражаются морбиальной метафорой, криминальная метафора служит для экспликации незаконности и жестокости действий. Театральная и игровая метафоры, переплетающиеся с милитарной, создают менее яркий прагматический потенциал, и актуализируются для демонстрации «подстановочности» и «неискренности» ситуации. Несостоятельность противника при этом эксплицирует использованный автором персонифицированный образ США – дядя Сэм, объект многочисленных пародий и карикатур, отраженный в концептуальной картине мира реципиента как старик в цилиндре и полосатых штанах.

В концептуальное поле игровой метафоры входят метафоры со сферой-источником игра, театр, спорт. Игровая метафора представлена в публицистических текстах лексическими номинациями, сравнивающими сферы-мишени, их действия со зрелищными представлениями, которые разыгрываются под руководством опытных режиссеров и сценаристов либо характеризующими их действия как здоровое соперничество, честное соревнование.

Интересный пример актуализации развернутой игровой метафоры обнаружен нами в статье журналиста Артура Мамаева в еженедельнике «Черновик» №32 от 07.08.2009 г. Публикация называется «Дербент крупным планом» и имеет несколько подзаголовков, описывающих процедуру проведения всенародных выборов главы города: Не железный Феликс, Южный Имам, Секунданты, Вовремя остановиться. Начинает автор с описания кандидатуры одного из претендентов на пост главы города. Прецедентный феномен железный Феликс, использованный с отрицательной частицей не, подкрепленный словосочетанием декоративная функция показывает несостоятельность кандидата, дальше начинается игра с ним, за него или делая ставки на него. Соперниками в предвыборной борьбе являются тяжеловесы, гиганты (обладатели хорошей физической формы) – концепты ассоциируются в данном случае с кандидатами, имеющими хорошее материальное положение. Развертываясь в тексте публикации и отражая оценку автора на описываемое событие, игровая (спортивная) метафора борьба на арене переплетается с милитарной метафорой битвой с политическими трупами. Битва тяжеловесов превращается в зрелище, за которым следят высокопоставленные чиновники, делая ставки на ту или иную персону, превращаясь в азартную игру. Азартные игры – игры на материальный интерес, в которых выигрыш зависит от случая, слепой фортуны ^{[6, с. 20]}. Использование терминологии азартных игр позволяют метафорически представить эмоциональную напряженность, ожидание результата, рискованность и имеют в подавляющем большинстве случаев негативный прагматический потенциал. Рассмотрим на фрагменте публикации:

Не железный Феликс

<…>

Складывается впечатление, что законодательный орган Дербента, подобно английской королеве, исполняет чисто декоративную функцию, а все законотворческие вопросы решаются вне его стен.

Позиции Феликса Казиахмедова, даже без учёта предстоящих выборов, нельзя назвать железными. На политической арене Юга Дагестана (да и севернее него) есть целая когорта тяжеловесов, которая может составить ему конкуренцию и повлиять на исход предстоящих выборов. Это председатель горсобрания Мурад Гаджиев, директор Дербентского завода игристых вин Магомед Саадулаев, представители азербайджанской диаспоры во главе с главой Дербентского района Курбаном Курбановым.

<…> Но при всей нестабильности Феликса Казиахмедова, по имеющейся информации, в администрации президента уже решили сделать ставку на него, а это сёрьезно укрепляет его если не как действующего мэра, то как кандидата на переизбрание.

<…>

Южный Имам

Главным конкурентом Казиахмедова на выборах будет глава Сулейман-Стальского района Имам Яралиев, для которого пост дербентского градоначальника стал бы символичным олимпом Южного Дагестана. Яралиев уже зарегистрирован в качестве кандидата в республиканском избиркоме. Помимо него, своё желание побороться за Дербент официально выразили Хасбулат Рустамов (табасаранец) – бывший председатель Махачкалинского гарнизонного военного суда, а также Исмет Исмаилов (азербайджанец) – мировой судья Дербента. <…>

Секунданты

В борьбе с таким южным гигантом, как Яралиев, Феликс Казиахмедов вряд ли выйдет победителем, рассчитывая только лишь на свои силы, которые с трагической гибелью его брата – начальника отдела по расследованию особо важных дел СК по РД Сейфудина Казиахмедова – значительно уменьшились. Поэтому решающую роль в противостоянии будут играть внешние факторы, такие как поддержка президента и лиц из его окружения, а также групп влияния внутри Дербента. <…>

Грядущая дербентская битва вообще сулит появление одного или нескольких политических трупов. Так, если в ней проиграет Казиахмедов, а следовательно, президент, то накануне его собственного переназначения это будет серьёзным ударом по репутации обретшего силы Муху Алиева. <…>

Президент на муниципальном уровне не столь удачлив, как в случае с назначением глав министерств и ведомств.

<…>

Не до конца ясна в этой ситуации позиция Сулеймана Керимова. Казиахмедов ему родственник, но дагестанский сенатор, как и все миллиардеры, достаточно прагматичен, чтобы делать ставку просто на родственников, если за ними нет реального потенциала. <…>

Вовремя остановиться

<…>

Делая ставку на того или иного кандидата в главы муниципальных образований (министерств, служб), президент предполагает, что его протеже – единомышленники – понимают установки его политической линии и в состоянии проводить их на своём участке ответственности. <…>

Главное – чтобы президент сейчас не испытывал чувства, схожие с теми, что испытывает азартный игрок на рулетке, когда он два раза ставит на красное и выигрывает. В пылу такого азарта после побед в историях с УФНС и МВД, кажется, что и в третий раз, в Дербенте, повезёт и опять нужно ставить на красное. Но здесь ставка, действительно, больше, чем жизнь… политическая. Проиграй Муху Алиев эти выборы – шансы на переназначение потеряют солидное количество пунктов и оставят право на существование сильному политическому противнику, ведь проигрыш для Яралиева будет не таким болезненным. Поэтому можно поставить на чёрное. А лучше просто пропустить ход и обменять фишки на деньги.

Метафоры со сферой-источником «игра» могут иметь положительное, нейтральное или отрицательное значение. Среди общих признаков игры отмечается напряжение или непредсказуемость. Элемент напряжения составляет в игре особое и важное место. Напряжение означает неуверенность, неустойчивость, некий шанс или возможность. Так, автор, применив сначала театральную, показывает подстановочность действия, затем использует спортивную, где ситуация метафорически переосмысливается как честное соревнование между политиками, заканчивает общей игровой метафорой, представив ситуацию как азартную игру, проводимую в интересах чиновников. Описание реалий при помощи игровой метафоры, перенос состояний, ощущений, которые чувствуют участники игры, состязания, на эти реалии позволяют дать им более яркую оценку ^{[9, с. 109]}.

Таким образом, мы наблюдаем подтверждение теории концептуальной метафоры, согласно которой концептуальные системы носителей различных языков характеризуются многочисленными метафорами, категоризующими, структурирующими и объясняющими явления окружающего мира. Источник метафоризации определяется как сфера-источник, а объект метафоризации – сфера-мишень. Метафора при этом рассматривается в более широком смысле, т.е. под метафорой понимается любой вид употребления слов в непрямом значении. «Рассматриваемые изнутри, метафоры функционируют как когнитивные процессы, с помощью которых мы углубляем наши представления о мире и создаем новые гипотезы. Рассматриваемые извне, они функционируют в качестве посредников между человеческим разумом и культурой» ^{[5, с. 360]}.

Обеспечивая связность содержания и целостность структуры, тематически связанные метафоры последовательно разворачиваются в тексте, взаимодополняя друг друга и образуя метафорическую модель, демонстрирующую смысловое развертывание текста. Основными функциям таких метафор являются текстообразующая, экспрессивная и наглядно-конкретизирующая.

Метафорическое развертывание особенно широко применяется в медийном дискурсе. Развернутые метафоры в медиадискурсе отражают языковую картину мира журналиста, его индивидуально-авторский стиль.

Рассмотренные примеры демонстрируют, что текстообразующие свойства метафоры хорошо прослеживаются в текстах аналитического характера. Метафоризации, как правило, подвергается какое-либо социальное явление, а для его описания используются не отдельные характеристики источника метафоры, а их совокупность, что делает текст образным, панорамным и доступным для понимания.