Европейско-кавказские параллели рыцарского воспитания в феодальную эпоху (IX – XIX вв.)

Блейх Надежда Оскаровна кандидат педагогических наук, доктор исторических наук профессор, Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова 362025, Россия, Республика Северная Осетия-Алания, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46 Bleikh Nadezhda Oskarovna Professor, the department of Social Work, North Ossetian State University named after K. L. Khetagurov  362025, Russia, respublika Severnaya osetiya-Alaniya, g. Vladikavkaz, ul. Vatutina, 46 nadezhda-blejjkh@mail.ru Другие публикации этого автора

Известно, что жизненный путь всякого этноса во всех ипостасях своего отражения находится в тесном диалектическом единстве со сферой бытования, с природно-климатическими условиями, которые не всегда являлись неизменными. Более всего они были подвержены трансформации в те исторические эпохи, когда наблюдался процесс постоянного передела территорий и велись ожесточенные войны «за место под солнцем». Именно в такие беспокойные времена народы вынуждены были адаптироваться и подчиняться тем реалиям, которые им навязывали внешние факторы. И здесь горцы Северного Кавказа были не исключением. Они пережили на себе все тяготы военного испытания, затянувшегося на многие тысячелетия, так как в первую очередь становились конструктом агрессии завоевателей, периодически вторгавшихся на Северный Кавказ.

Регулярная необходимость в защите своей территории заставила горцев овладевать в совершенстве военным ремеслом. Они не мыслились без войны и набегов. И это не могло не сказаться на темпераменте кавказских народов, в их образе мышления, в их культуре поведения, что отобразилось и в педагогической системе, подчинив ее всецело делу военного воспитания, которое в среде крупных феодалов превратилось в рыцарское.

Между собой всех рыцарей северокавказских народов объединял не только подобный образ жизни, но и общие морально-этические ценности и личные идеалы, положенные в основу характерной рыцарской культуры, не знавшей аналогов на западе и в последующие века. На этот факт обращали свое внимание все без исключения бытописатели древнего Северного Кавказа Геродот, Аристотель, Марцелин, Прокопий, Рубрук, Иордан, Багратиони и др.

Удивлялись воинственности, мужественности, смелости и стойкости горцев российские исследователи XVII – XIX вв. А. Берже, С. Гмелин, В. Миллер, Л. Модзалевский, П. Паллас, П. Услар и др.

Говорили о рыцарских добродетелях и российские военные волею случая оказавшиеся на Кавказе: П. Бутков, В. Тизенгаузен, Л. Лавров, В. Бартольд, А. Гольдштейн, Л. Штедер и др.

Даже враги горцев Н. Дубровин, П. Надеждин, Ф. Леонтович, описывая их погрязшими «в насилиях, войнах», в то же время отдавали должное их мужеству и воинственной храбрости, которые, по их мнению, «коренятся в феномене рыцарского духа кавказских народов».

Между тем этот феномен до сей поры не стал предметом отдельного изучения, хотя различные стороны военно-рыцарского воспитания горцев затрагивались в работах Б. Бгажнокова, З. Бузоевой, А. Гутова, З. Джелиевой, А. Магометова, С. Мафедзева, А. Мусукаева, А. Слановой, Е. Хатаева и других. Но, не смотря на это, заявленная проблема до сих пор не подвергнута научному обобщению, что и подвигло автора к её осмыслению.

Средневековье у людей ассоциируется со временем блестящего, романтического рыцарства. Именно в эпоху феодализма сложился образ идеального рыцаря. О том, что представлял собой этот образ в «кавказском исполнении», попробуем разобраться. Для этого обратимся к краткой истории возникновения института рыцарства и военных традиций.

Своим происхождением западно-европейское рыцарство обязано майордому Карлу Мартеллу (717 – 741 гг.), который издал указ об основании конных войск и даровании им за военную службу земельные наделы. Это было связано с тем, что правитель создавал сильную армию, сражавшуюся с арабами. С течением времени, постепенно, к XII столетию в связи с развитием феодализма, рыцари приобретают статус привилегированного сословия, превратившего их в феодалов, состоявших на службе у сеньоров – баронов, графов. Они за свою службу получают протекции и земельные угодья.

Исследователь средневекового рыцарства Л.Фангеев писал: «Рыцарство – это превосходное учреждение, это дивное усилие энтузиазма и добродетели, которое в наше время кажется только благородным безумством, было, однако же, во времена анархии дополнением к законам и защитой самых дорогих прав; оно было опорой вдов и сирот, прибежищем слабых, ужасом для разбойников; словом, оно было даром, который небо ниспослало на землю, чтобы удержать на ней в эти времена опустошений влияние добрых начал» [8. С. 18]. Это высказывание реалистично отображало действительность. Обязательным девизом всех рыцарей являлось следующее: «Бог, король и дама». Они стали не только защитниками своего Отечества, но и фундаментом средневекового социума. Рыцарство содействовало поддержанию вассальной преданности, рыцарское слово признавалось нерушимым закладом в важных договорах. Обман и вероломство признавались самым безнравственным преступлением среди рыцарей; они клеймились всеобщим презрением и утрачивали рыцарское звание.

Рыцаря различали по его вооружению и везде ему выказывали радушный прием, на который тот отвечал скромно и вежливо. Корректность и учтивость, служение Прекрасной Даме являлись качествами, которые несколько смягчали существующую суровость и были записаны в Рыцарском уставе. Они лежали в основных принципах воспитания молодежи, стремящейся получить рыцарское звание.

С течением времени западное рыцарство становится элитой общества и потому стать рыцарем имеет право только родовой дворянин, достигший возраста 21 года. При этом считалось необходимым, чтобы с детства в нем воспитывали силу духа, физическую крепость, способность переносить все воинские тяготы. Более того, от воспитанника требовалось изучение боевого искусства. Претендент в рыцари еще на низших ступенях обучения обязан был подтвердить свое великодушие, мужество, доблесть, честность и показать себя достойным нести такое высокое звание и честь.

Как правило, воспитание начинали с должности пажей. Для чего отцы посылали своих десятилетних сыновей на обучение к рыцарям. Здесь мальчики изучали музыку, богословие, куртуазию (светский этикет), а также исполняли самую сложную работу: прислуживали своему господину за столом, сопровождали его на охоту, занимались бытовыми вопросами сеньора. Если воспитатель признавал, что юноша, отданный ему в услужение (на воспитание), делает хорошие успехи, то его повышал в оруженосцы, давая меч. На этой стадии воспитания помимо службы сеньору входили изучение воинского ремесла и несение охраны. Обыкновенно в оруженосцы посвящали юношей 14-15 лет, из-за того, что рыцарское вооружение было не из легких и требовало известной физической подготовки [7. C. 13].

Оруженосец, прослуживший несколько лет у своего воспитателя (патрона) и зарекомендовавший себя с хорошей стороны, имел право добиваться рыцарского звания. После обряда посвящения в рыцари, ему преподносили вооружение и доспехи: шлем, панцирь, гобиссон, набедренники, полукафтанье, наплечники и наколенники, копье, меч, щит, палицу, кинжал, бердыш, молот и нож.

Однако звание рыцаря было не вечным. Рыцаря могли лишить звания за неблаговидные поступки, например, на ложь и предательство. Этот ритуал был схожим с похоронами. Его лишали орудия, разламывая его на куски над головой, срывали рыцарские герб и шпоры и говорили такие слова: «Да будут дни его сочтены, а достоинство его получит другой... Да останутся дети его сиротами, а жена – вдовою… Да не будет сочувствующего ему… Да обрядится он проклятием, как ризою, и вместится оно, как вода, в чрево его…» [2. C. 56]. Поэтому преступателей Кодекса рыцарской чести было мало.

Основным занятием рыцарей была война, но в мирное время они проводили время на охоте, турнирах, пирах, давали различные обеты. Рыцари не должны были не жалеть все свои силы и честь, если затрагивались интересы родины, сеньора или дамы. Они были обязаны не изменять своему долгу и чести.

Воспитание в среде высшей средневековой военной элиты на заре становления военной демократии не являлось четко систематизированным и непрерывным хронологическим процессом. В средневековом обществе просто не существовало точных представлений о том, когда, в каком возрасте следует начинать воспитание подрастающего поколения, не было даже понятия о воспитании как о целенаправленном действии. Все бытовавшие тогда мнения на этот счет более чем смутны и хаотичны, поэтому с очень большой долей уверенности можно лишь говорить не о системе воспитания, а об исторически сложившихся традициях и обычаях подготовки сыновей феодалов к существованию в типично феодальном обществе. Причем, на рыцарском западе эти традиции и обычаи очень разнились от страны к стране, а порой ими просто пренебрегали. Так, там воспитание мальчиков могло начаться и в 9 лет, и в 16 лет, а могло и не начаться вообще, в последнем случае молодой рыцарь просто отрывочно усваивал витавшие в обществе стандарты и нормы социально-нравственного поведения, в силу своих возможностей и способностей. Однако при этом все вышесказанное не относилось к области военной подготовки. Средневековое общество было очень милитаризированным, каждый человек, даже крестьянин, не говоря уже о знати, мог держать в руках оружие и умел им пользоваться. Война была нормальным социальным явлением, а для некоторых становилась и смыслом жизни. Короли, герцоги, графы и простые держатели ленных владений – все были воинами, и это, кстати, их всех объединяло и уравнивало. Естественно, что при таком культе войны очень рано сложились определенные взгляды на способы и приемы воспитания воина, и эти взгляды планомерно претворялись в жизнь по мере взросления ребенка. Следует, правда, отметить, что здесь речь идет о овладении чисто практическими навыками и умениями, необходимыми солдату, а не о морально-психологической стороне дела.

На Северном Кавказе же дело обстояло несколько иначе. Вся жизнь горца, будь он из простой или богатой семьи регулировалась нравственными нормами-адатами, нарушить которые не смел никто, и потому наравне с военным искусством ребенку с малых лет прививались и нормы морали. В итоге к XI веку у горцев уже установились традиции не только военного и неотъемлемого с ним физического, но и социально-нравственного воспитания. Связано это было с той социальной ролью, которую начало играть рыцарство в горском феодализирующимся обществе. Однако справедливости ради отметим, что в Северокавказском крае рыцарство не стало самостоятельной ни юридической, ни экономической, ни социальной прослойкой, какую мы видим на Западе.

Рыцарство «в кавказском воплощении» являло собой довольно любопытный образец формирования достаточно пластичной и живучей поведенческой парадигмы, существующей в смутные эпохи регулярных, непрекращающихся боевых действий, стычек и сопутствующих им эпидемических заболеваний. К тому же северокавказская модель воспитания, идеалы рыцарства воздействовали на горский социум вертикально - сверху донизу, трансформируя его законы не менее сильно, чем это совершали заповеди и уставы западного католицизма. Этот факт подтверждает отрывок из лермонтовского «Кавказского пленника»:

«…Там поразить врага не преступленье;

Верна там дружба, но вернее мщенье;

Там за добро – добро, и кровь – за кровь,

И ненависть безмерна, как любовь…» [6. C. 216].

К классу северокавказского рыцарства относились только знатные феодалы, разделявшие нравственно-этические установки и правила, похожие и напоминающие Кодексы западноевропейского рыцаря. Однако, в отличие от данного Кодекса, рыцарские ценности входили в неотчуждаемую часть горских адатов – неписаных законов и потому неукоснительно и строго ими выполнялись. Эти установления получили общее наименование Морального кодекса горцев, который у разных национальностей именовался по-разному: «Ирон агъдау» - осет., Адыгэ хабзе» - адыг, «Намуфс» - балк., «Намыс» - каб., «Хэбзэрэ зауэрэ» - черк., «Эздел» - инг., «Намус» - даг., «Къонахалла» - чеч. Но не смотря на различия в терминологии, все эти локальные кодексы содержали общие моменты и являлись чрезвычайно насыщенными и всеохватывающими по содержанию. При этом мыслились события не только этикетного свойства, но и традиции, обряды, нормы обычного права, общественные институты, духовные и морально-этические ценности кавказцев.

Из основного (общего) горского морального кодекса к IX столетию и сформировался Дворянский моральный кодекс, названный рыцарским. Однако оба этих кодекса отнюдь не исключали, а существенно дополняли друг друга. Рыцарский (дворянский) этикет появляется из общекавказского этикета, уходящего своими корнями во времена родового строя. При этом рыцарский (дворянский) этикет сложился в обстоятельствах развитого феодализма, когда в полном объеме оформился дворянский класс со своей политико-экономической, социально-культурной спецификой. Поэтому Дворянский этикет являлся продуктом господствующего класса. И данная культура отвечала социальному статусу кавказских владетелей, которых известный академик П.С.Паллас характеризовал такими словами: «Это род рыцарей, поддерживающих между собой и во взаимоотношениях с подданными конкретную феодальную систему, аналогичную той, какую немецкое рыцарство учредило раньше в Пруссии и Лифляндии» [1. C. 216].

Невзирая на то, что у каждого кавказского этноса бытовал свой моральный кодекс и рыцарские установления, они имели множество общих черт в силу компактного проживания этих народностей и общности их интересов. Потому и не случайно возник объединенный моральный кодекс, именуемый Северокавказским дворянским этикетом. В него органическим единством вошли рыцарские добродетели [5. C. 13]. На его основе была выстроена и вся система воспитания у северокавказцев, носившая классовый характер и всецело направленная на то, чтобы воспитать из ребенка умелого и выносливого воина и джигита. Для чего его уже четырехлетним ребенком сажали на коня и всячески поощряли в нем пристрастие к физическим играм и состязаниям, а для юноши необходимой частью воспитательного процесса были обращение с холодным оружием, джигитовка, различные виды единоборства и стрельба в цель.

При всяком благоприятном случае, и в частности, на охоте, подростка обучали ориентации на местности, правильно устраивать засады, стойко переносить все трудности и лишения. Молодой горец нередко уже имел своего коня, участвовал в конно-спортивных соревнованиях, набегах, и в вооруженных столкновениях.

Совместно с физической подготовкой юношу обучали танцам, красноречию. Особое значение придавали практическим навыкам; с младых лет горец умел освежевать баранью тушу и разделить ее на части сообразно обычаям, приготовить и правильно подать на стол. Будущий владетель мог обслужить за столом гостей и старших, зная в совершенстве правила этикета. Однако в походах юноша изучал не только практическую сторону жизни, но и познавал историю своего и сопредельных народов, элементы космологии, природу и географию.

Закончив обучение (примерно, в 16 лет), молодой князь сдавал своеобразный экзамен по рыцарскому этикету, физической и боевой подготовке и только тогда имел право стать непосредственным членом своего общества. При этом ограничений в совершенствовании не было.

Несмотря на то, что Рыцарский кодекс был очень въедливым к своим адептам, и соблюдение его было связано с дискомфортом, он являлся гарантом защиты чести и достоинства человека, уважения окружающих и высокого статусного положения. Не зря горцы считали, что «рыцарство – это неприступная скала» [3. C. 625-629]. Дворянин являлся не столько должностным лицом, сколько олицетворял собой довольно привлекательный образ жизни, поэтому остальные члены горского сообщества видели в нем идеал для заимствования.

Таким образом, Рыцарский кодекс горских народов мы рассматриваем как культурную модель, своеобразный эталон, которые возникли под серьезным воздействием военизированного быта, протекавшего на протяжении довольно длительного периода и включавшего в себя воспитание гармонически развитой личности. В силу специфики своего исторического развития, консервативности и застойного характера общественных отношений, горцы в означенное время (IX – ХIX вв.) не имели своей письменности, литературы, архитектуры, градостроительства и потому Рыцарский кодекс с его воспитательными постулатами можно считать существенным культурным достижением, сокровищницей мудрости для современной педагогической науки.

Список литературы

1.Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XVIII – XXIX вв. Нальчик, 1974. 240 с.

2. Антонян Г. Кодекс чести и средневековое рыцарство. М., 2002. 67 с.

3. Блейх Н. О.Технологии применения идей этнопедагогики в работе современной национальной школы //В сборнике: Экономика. Образование. Право. Научные исследования состояния и развития современного общества Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции. Под редакцией А.А.Ващенко. 2016. С. 625-629.

4. Блейх Н.О., Дзугаева М. Содержание и система военно-физической подготовки юношества у северокавказских народов //В сборнике: Вопросы педагогики и психологии сборник научных трудов. М-во образования и науки Российской Федерации, Агентство по образованию Российской Федерации, Северо-Осетинский гос. ун-т им. К. Л. Хетагурова ; [редкол.: Хатаев Е. Е. (отв. ред.) и др.]. Владикавказ, 2006. С. 17-23.

5. Дзугаева М., Блейх Н. Военно-рыцарское воспитание северокавказских народов. Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова. Владикавказ, 2007. С. 13-17.

6. Лермонтов М.Ю. Сочинения: В 5 т. М., 1987. Т. 3. 506 с.

7. Руа Ж.Ж. История рыцарства. М., 1996. 322 с.

8. Фангеев Л. Средневековое рыцарство. М., 2003. 213 с.