Особенности этнических конфликтов в Африке: сенегало-мавританский кризис (1989-1991)

Макутчев Александр Валерьевич кандидат исторических наук доцент кафедры правовых дисциплин, Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого 301205, Россия, Тульская область, г. Советск, ул. Первомайская, 39, кв. 2 Makutchev Aleksandr Valer'evich PhD in History Docent, legal disciplines department, Tula State Lev Tolstoy Pedagogical University 301205, Russia, Tul'skaya oblast', g. Sovetsk, ul. Pervomaiskaya, 39, kv. 2 mackutcheve@mail.ru Другие публикации этого автора

В апреле 1989 г. плодородная долина реки Сенегал, являющейся естественной границей между Сенегалом и Мавританией, стала местом масштабной гуманитарной катастрофы, вызванной межэтническими столкновениями за контроль над этой территорией. В течение трех лет наблюдались вспышки насилия между чернокожим населением региона (народами фульбе, волоф и сонинке) и белокожими маврами, что привело к бегству из Мавритании не менее чем 50000 чернокожих жителей ^[1]. Этнический конфликт перерос в межгосударственный: на погромы жилищ и магазинов мавров в Дакаре Мавритания ответила преследованиями и депортацией чернокожего населения со своей территории.

При этом за пределами двух стран само возникновение этого конфликта нередко оценивалось с недоумением. Сенегал и Мавритания в прошедшие с 1960 г. почти 30 лет независимости не сталкивались с межэтническими конфликтами, чему во многом способствовала религиозная однородность обеих государств: процент мусульман в них почти достигает ста. Кроме того, долина реки Сенегал, расположенная на одном конце широкого транс-сахарского торгового коридора, всегда характеризовалась не только разнообразием народов и культур, но и их мирным сосуществованием. Ввиду этого рассмотрение исторических предпосылок данного конфликта представляет особый интерес и демонстрирует разнообразие поводов к зарождению межэтнических конфликтов. Кажущаяся простота конфликта – «чернокожие против белокожих» – лишь маскирует более сложную проблему, предпосылки которой складывались в течение нескольких столетий.

Изучение причин кризиса следует начать с анализа этнического состава племен, населяющих долину реки Сенегал. Исторически она стала водоразделом между средиземноморской (арабской) и негроидной расами в Западной Африке.

В долине реки Сенегал в древности происходили смешения чернокожих этнических групп серер, волоф, сонинке, фульбе, мандинка и других. Африканские историки ^{[2, с.120]} указывают, что фульбе (конгломерация народностей пеул, пулар, халпулар, тукулёр и других) селились на территории нынешней южной Мавритании также с древних времен. Перед тем, как заселить нынешний Сенегал, они активно осваивали плодородные территории вдоль правого берега реки Сенегал.

В Х в. Западной Африкой правили два «черных» королевства: занимавшее земли в долине реки Сенегал королевство фульбе и родственных им волоф и серер под названием Текрур ^{[3, с.202]}. Далее на востоке находилось королевство Гана, охватывавшее большие территории между областью Тагант на севере и рекой Нигер на юге. Гана была заселена предками народа сонинке и скотоводами фульбе. Уже в это время эти чернокожие популяции были теснимы к югу союзом берберских кочевников санхаджи (муласаминов), к тому моменту уже принявшими ислам и периодически атаковавшими язычников фульбе и сонинке ^{[4, с.559]}.

В XI в. исламизированные берберы-санхаджи вступили в контакт с правителем Текрура, который принял ислам. Во главе с исламским теологом Абдуллой ибн Ясин аль-Гузулием у берегов Атлантики зародилось движение Альморавидов, которое всего за 40 лет переросло в обширную империю, распространившую свою власть на Магриб и Испанию и взявшую под контроль рынки Марокко и Ганы. В это время фульбе, как и их соседи волоф, сонинке и серер, находясь под сильным влиянием арабского языка и культуры, приняли ислам и участвовали в покорении Альморавидами империи Гана.

В конце XII в., в условиях упадка государства Альморавидов, волоф и серер образовали в центральных районах Сенегала собственное государство Джолоф, занимавшее территорию от реки Сенегал на севере до реки Гамбия на юге. В период после падения Альморавидов (начало XIII в.) характеризовался расширением империи Мали, и Текрур стал одной из ее провинций. В XIV в. началось продвижение с севера по территории Мавритании арабских племён бани хасан, которые стали постепенно подчинять себе берберов.

В начале XV в. новые волны кочевников фульбе, известных как «лаам-тирмис», устремились в долину реки Сенегал и стали основывать здесь многочисленные деревни. Ослабление власти империи Мали совпало с прибытием в долину других этнических групп, состоявших из сонинке и переселившихся из Мали мандинка. В это же время фульбе основали первое небольшое государство в долине притока Сенегала, реки Горголь, где проживали и берберы ^{[4, с.561]}.

В конце XV - начале XVI в. мандинка вынудили фульбе, населявших юг нынешнего Сенегала, переселиться севернее, что способствовало образованию государства фульбе под названием Денанке (по имени легендарного основателя государства и одноименной династии). Оно просуществовало до 1770-х годов, охватывая оба берега реки Сенегал. Поселения фульбе в долине пополнялись за счет прибывавших с территории Мали соплеменников, приводимых в движение засухами и арабской экспансией.

Во второй половине XVI в. государство Джолоф распалось на несколько небольших государств, ранее являвшихся его провинциями. Денанке также испытывал все нараставшее давление с севера, со стороны берберов, искавших спасения от арабов. В середине XVII в. имам берберского племени лемтуна Насир ад-Дин возглавил сопротивление арабам и образовал в долине реки Сенегал собственное теократическое государство. В 1674 г. арабы окончательно покорили берберов Мавритании, на территории страны образовались эмираты Трарза и Бракна, ведшие борьбу за гегемонию. Социальная структура эмиратов была основана на принципах военной демократии. Господствующим слоем были хасаны — сословие арабских завоевателей. Берберы («марабуты») оказались в подчиненном положении. Ниже находились группы ремесленников, земледельцев и др. Два этих слоя фактически сформировали будущую национальность «мавры» (самоназвание «бейдан») - арабизированное берберское население Мавритании. Низшую социальную ступень занимали харатины — чернокожие рабы или вольноотпущенники. Главным занятием и источником доходов хасанов были грабительские военные походы на чернокожие народы долины реки Сенегал.

Однако нельзя сказать, что отношения между берберами и чернокожими народами Сенегала были построены лишь на вражде. Нередким явлением были договора о ненападении между племенами ^{[5, с.88]}. Кроме того, правители государства фульбе Денанке были не язычниками, а мусульманами, а законы ислама требуют мира между мусульманами. Тем не менее, именно мавританское влияние привело Денанке к гибели. В 1776 г. имам Сулейман Баль сверг династию Денанке, которая правила землями долины реки Сенегал более 260 лет ^{[4, с.559]}. В конце XVIII в. фульбе образовали новое государство на востоке – Фута-Торо (Фута-Джалон), однако падение Денанке стало завершающим событием в завоевании маврами правого берега реки Сенегал. Фульбе к концу века занимали лишь несколько небольших островов на реке. При этом мавры позволили фульбе (в основном из народа тукулёр) остаться на своих землях при условии уплаты регулярной дани и платежей за пользование землей («gufaka») ^{[6, с.101]}.

Кардинальный поворот в вопросе контроля над долиной реки Сенегал произошел во второй половине XIX в. в условиях французской колонизации Западной Африки.

После трех столетий проникновения на местные рынки французы пошли на военное подчинение местных племен. В 1855 г. они покорили небольшое государство Вало, а к 1857-1866 гг. французский губернатор Сенегала Луи Леон Сезар Федерб возвел линию фортов по левом берегу реки Сенегал (Подор, Матам, Сальде и Эйри). Это позволило защитить французскую торговлю и прекратить набеги мавров на левый берег реки. С Фута-Торо французы подписали договор о протекторате, чтобы остановить локальные конфликты для процветания собственных торговых форпостов. Одновременно в 1850-е гг. в результате ряда войн французы вынудили эмираты мавров заключить невыгодные договоры, приведшие к закреплению французского влияния в регионе.

Дальнейшее продвижение французов было временно остановлено правителем народа тукулёр Эль-Хадж Омаром (Омар Саид Талль), который в 1857 г. собрал под знаменем джихада всех недовольных колониальной политикой. Тукулёр предсказуемо стали авангардом его армии: представители этого народа, жившие на правом берегу реки Сенегал, фактически считались рабами мавров, а те, что жили на левом берегу, были обложены французами высокими налогами на землю, зерно и домашний скот. В 1864 г. занятые Омаром земли были захвачены французами, а деревни тукулёр в долине серьезно обезлюдели ввиду потерь на полях сражений, что облегчило маврам удержание правого берега под своим контролем.

В 1870-е гг. французы вступили в борьбу с сильнейшим из государств Сенегала — Кайором. Правитель Кайора Лат Диор организовал упорное сопротивление, но после его гибели в 1886 г. французам удалось овладеть страной. К 1898 г. они захватили последние независимые государства региона - Фута-Торо, Син и Салум.

Французская администрация в последние годы XIX века создала в долине реки два округа – Каэди и Матам. В 1904 г. округ Каэди был ликвидирован, а его территория на левом берегу присоединена к округу Матам, расположенному большей частью на правом берегу, после чего французы двинулись на север для покорения мавританских эмиратов. Для прекращения набегов мавров с севера французские колониальные власти сформировали вооруженные отряды из чернокожего населения долины под командованием французских офицеров. Эти мероприятия позволили фульбе вернуться на правый берег реки Сенегал, менее населенный и более плодородный. Часть из них пересекала реку в сторону севера только для выпаса скота в сезонном режиме и возвращалась обратно, но значительная часть оседала на бесхозных землях на постоянной основе ^{[7, с.118]}. Бежавшие из долины от преследования маврами тукулёр вернулись туда в период между 1900 и 1910 годами. Народность ваало впервые пересекли реку в 1914 г. в окрестностях города Каэди и образовали крупные деревни Сейен, Джингуэ и Палель.

Таким образом, в 1919-1928 гг. наблюдался не массовый, но постоянный поток иммиграции фульбе на север от реки Сенегал, который, в условиях отсутствия серьезного сопротивления со стороны мавров, ослабленных французской колонизацией, позволил чернокожим вернуть себе контроль над правым берегом. Фульбе не остановились на правом берегу и углубились на северо-восток и восток. В 1925 г. они достигли вади Гадиама на востоке, а в 1954 г. вышли к плато Тагант в центре Мавритании в районе деревни Диук.

Основными причинами, определившими эмиграцию фульбе на восток и правый берег реки Сенегал стали, во-первых, климатические катаклизмы. Засухи 1912-1914 и 1940-1943 гг. и ряд наводнений после 1950 г. толкнули фульбе к поискам новых пастбищ. Во-вторых, эпидемия чумы крупного рогатого скота, охватившая всю Западную Африку в период между 1915 и 1917 гг., вызвала бегство многих скотоводов фульбе на правый берег, дальше от зараженных пастбищ. Наконец, переселению способствовала колониальная политика Франции: фульбе стремились уйти дальше от административных центров и тем самым избежать переписи скота и налогообложения.

После Второй мировой войны долина реки и район границы, с учетом пассивности французской колониальной администрации, оказались открыты для заселения фульбе и сонинке. Кроме того, берберские племена, стремясь к обособлению от французских властей, ушли в северные пустынные район, оставив в районе долины группы харатинов – чернокожих рабов, зачастую происходивших из тех же фульбе и сонинке. При этом, например, в долине реки Горголь харатины активно продавали свои земли фульбе ^{[8, с.74]}. Одновременно занятие чернокожими народами всей долины реки Сенегал привело к новым конфликтам уже среди народностей, составлявших общности фульбе и сонинке. Так, в округе Кудимага (на восточной границе Сенегала с Мавританией) наблюдались междоусобицы между обосновавшими здесь ранее сонинке и новыми переселенцами с левого берега (в основном фульбе) по поводу прав собственности на пастбища и источники воды. В 1928 г. произли ожесточенные столкновения между сонинке и фульбе у деревни Кумба-Ндао из-за того, что фульбе отказались платить 1/10 урожая («zakka») собственникам земли – сонинке. В таком этническом контексте – состоящей из множества фракций с различными интересами и проблемами – долина реки Сенегал подошла к периоду независимости Сенегала и Мавритании.

Одним из главных вопросов, вставших перед французской администрацией при подготовке передачи власти в регионе местным властям, стал вопрос установления государственной границы между Сенегалом и Мавританией.

Еще в конце XVIII в. имам Сулейман Баль, захвативший власть в бывших владениях династии Денанке, использовал реку Сенегал как естественную границу с маврами. К югу от реки он организовал поселения себбе – людей из касты воинов, которые должны были охранять главные броды через реку ^{[8, с.76]}, однако эта системы укреплений оказалась неэффективной (так, в 1818 г. мавры смогли вклиниться на территории левого берега более чем на 100 км).

Начав колонизацию региона, французы решили разделить расово и этнически различные Сенегал и Мавританию по реке Сенегал. На тот момент подобное разделение представлялось оптимальным: действительно, левый берег был занял фульбе, волоф и сонинке, а правый контролировался маврами. При этом обойтись без проведения границы было нельзя ввиду постоянных набегов мавров с севера. Генерал Федерб взял за основу проект Сулеймана Бааля и так же организовал защиту бродов. В середине XIX в. французам удалось добиться умиротворения в долине реки Сенегал, во многом благодаря дипломатии: так, при посредничестве колониальной администрации в 1833 г. эмир Трарзы Мохамед эль-Хабиб заключил брак с наследницей трона королевства Волоф ^{[9, с.225]}.

Французская администрация, под влиянием известного арабиста и колониального чиновника Ксавье Копполани, зачастую рассматривали правый берег реки Сенегал как мавританский берег, что, впрочем, в реалиях того времени было абсолютно обосновано. Договор от 12 декабря 1891 г. между эмиром Бракны и французским колониальным правительством предусмотрел, что земледельцы левого берега, имевшие владения на правом берегу, были обязаны платить налог («asakal») эмиру. Фактически это было признанием суверенитета мавров над правым берегом ^{[4, с.565]}. 10 апреля 1904 г. этот суверенитет был подтвержден передачей округа Каэди на правом берегу из ведения колониальных властей Сенегала в подчинение властям протектората Мавритания ^{[10, с.65]}.

В 1910-1920-е гг. уже шло активное освоение фульбе и сонинке правого берега, однако колониальные власти этого не замечали. Так, постановление от 12 декабря 1933 г. официально провела границу между колониями Сенегал и Мавритания по правому берегу главного рукава реки Сенегал. При этом не учитывались сезонные изменения русла реки: Сенегал представляет собой типичную тропическую реку с переменным уровнем воды. Заиленные берега реки меняют свои очертания каждый год, береговая эрозия и меандрирование существенно изменили русло.

Кроме того – что даже более важно в данном контексте – уже к моменту окончания Второй мировой войны фульбе и сонинке контролировали оба берега реки Сенегал. Однако французы не стали учитывать этот фактор и остались на позициях признания реки Сенегал естественной границей между Сенегалом и Мавританией со ссылкой на то, что мавры контролировали правый берег на протяжении двух веков. Граница между двумя государства после предоставления им независимости была проведена в соответствии с этим подходом. В свою очередь, можно указывать на то, что одной из предпосылок последовавшего через 30 лет пограничного конфликта была именно проблемы существования границы, не соответствовавшей на тот момент этническому соотношению населения в долине реки Сенегал.

Включение правого берега реки Сенегал в состав Мавритании повлекло за собой определенные изменения в этнической структуре региона. Как обычно бывает в случае проведения границы между государствами по географическому, а не по этническому признаку, некоторая часть фульбе стали переселяться на левый берег, в Сенегал, а правый берег стал пополняться переселявшимися с севера маврами и харатинами.

По данным переписи 1968 г. ^{[4, с.565]}, в пяти округах Мавритании на правом берегу реки Сенегал (Каэби, Машама, Монкуэль, Мбу, Селибаби) проживало 134.700 человек, из них: 28.000 фульбе (21%), 66.700 сонинке (49%) и 40.050 мавров (30%). При это наибольший перевес чернокожего населения над маврами наблюдался в Селибаби (именно здесь в 1989 г. произошли первые межэтнические столкновения): 5.300 фульбе плюс 30.000 сонинке против 11.100 мавров. Разумеется, следует учитывать и объективную погрешность статистических данных, в частности, из-за кочевого образа жизни некоторых групп мавров, фульбе и сонинке. Так, сезонные миграции чернокожих скотоводов через реку были обычным явлением и проходили не реже одного раза в год. Зимой сенегальские фульбе нередко перемещали свои стада на пастбища правого берега, где больше источников воды и свободных пространств, поэтому указанная статистика могла не учесть определенную часть населения долины, регулярно перемещавшуюся через границу. Несмотря на указанные нюансы, в целом тенденция не вызывает сомнений: 2/3 населения восточной части долины реки Сенегал составляли чернокожие, однако политически эта территория принадлежала Мавритании.

Аналогичных сведений за 1988-1990 гг. не сохранилось, однако сенегальские демографы и историки ^{[4, с.569]}, используя среднегодовые темпы прироста сельского населения на восточных границах (2,3% для фульбе и мавров, 2,6% для сонинке), приводят следующие примерные данные о соотношении численности на указанной территории: из 229.000 человек фульбе - 46.100 (20%), сонинке – 117.500 (51%), мавры – 66.300 (29%). Наибольший перевес чернокожего населения наблюдался в округе Каэди (9.400 фульбе плюс 28.200 сонинке против 600 мавров) и Селибаби (8.700 фульбе плюс 52.800 сонинке против 18.300 мавров). Таким образом, доминирование в данной местности фульбе и сонинке продолжалось.

При этом, разумеется, ни в коем случае не следует делать вывод о том, что само по себе проживание на одной территории разных этносов непременно приводит к этническим конфликтам. Фульбе, сонинке и мавры в течение нескольких столетий сосуществовали в долине реки Сенегал, между народами прослеживались религиозные связи, например, шарифы («потомки Пророка») с правого берега проповедовали среди фульбе, посещавших школы по изучению Корана на левом берегу. В условиях религиозной общности для возникновения межэтнического конфликта, как правило, необходим катализатор, которым, в случае с сенегало-мавританским конфликтом, стали климатические катаклизмы.

Два берега реки Сенегал климатически дополняют друг друга: менее заселенный правый берег более благоприятен для скотоводства в сезон дождей, а левый, более влажный берег был удобен во время засухи. Но в начале 1970-х гг. мавританские пастбища правого берега сильно пострадали из-за засухи: в течение пяти лет стада не могли здесь нормально кормиться. Именно засуха создала предпосылки для будущего пограничного конфликта.

В 1972 г. засуха на правом берегу вызвала масштабное перемещение мавританских харатинов и мавров через реку. Сенегальские пастбища были буквально захвачены стадами скота мавров. Первоначально власти Сенегала этому не препятствовали, рассчитывая на их возвращение обратно после прекращения засухи, как бывало уже не раз. Однако продолжение засухи заставило местные власти озаботиться сохранением пастбищ, на которые серьезно возросла нагрузка. В 1986 г. сенегальское правительство было вынуждено издать приказ № 322 от 11/03/86, запрещавший мавританским стадам верблюдов пересекать в южном направлении линию Поту-Дара-Лингере-Матам. Севернее этой линии выпас верблюдов был разрешен, но их численность за сезон была ограничена 6.000 голов. Подобные меры вызвали негативную реакцию со стороны лидеров мавританских племен, которые посчитали ограничения, налагаемые на священных для них животных, издевательством и варварством.

С первой засухи мавританские фульбе также мигрировали на левый берег, но в меньших масштабах, продвигаясь в основном на юго-восток, к границе с Мали. Так, в 1973 г. фульбе из мавританского Каэди поселились в сенегальских деревнях Мбумба и Аппе ^{[4, с.570]}. В 1985 г. новый сухой год вновь толкнул мавританских фульбе к сенегальскому берегу, к деревням Лордуга, Тьенголель и Келоль в 40 км к югу от границы.

Засуха вызвала переход на оседлый образ жизни кочевников-скотоводов, как фульбе, так и мавров. Мавры также потеряли значительную часть харатинов, ушедших от своих хозяев на левый берег. В свою очередь харатины стали продавать свой скот свободным фульбе и сонинке и уходить в города, таким образом, бывшие стада мавров оказались в собственности фульбе и сонинке, что усилило неприязнь между двумя народами.

Засуха усугубила и внутреннее состояние Мавритании, и без того тяжелое с началом войны в Западной Сахаре против фронта ПОЛИСАРИО в 1975 г. Война привела к падению гражданского правительства во главе с Моктаром ульд Дадда и значительным расходам (от 30 до 40% национального бюджета) ^{[7, с.120]}. Правительство в период с 1974 по 1978 г. мобилизовало от 3.000 до 20.000 солдат, в основном из среды чернокожих харатинов, освобожденных от традиционных видов деятельности в результате засухи. В 1979 г., после вывода мавританских войск из Западной Сахары и последовавшей демобилизации, большое число харатинов вернулись к гражданской жизни, но оказались без хозяев, без скота и земли. В итоге поиск земель для них стал постоянной заботой мавританского правительства.

В этих условиях мавританское правительство начало принимать меры по занятию освободившихся на правом берегу реки Сенегал пастбищ и одновременно пресечению дальнейшей миграции харатинов в Сенегал. Подобная линия неизбежно противоречила интересам свободных фульбе и сонинке, проживавших на юге Мавритании. Так, после 1972 г. мавританская администрация повысила налог на скот, так как он не взимался во время засухи. Мавры присвоили все долины и сельскохозяйственные угодья на правом берегу, а также демонстративно выпускали верблюдов пастись на посевных площадях фульбе и сонинке. Эти меры стали проявлениями стремительного ухудшения отношении между маврами и черными африканскими общинами в Мавритании ^{[4, с.570]}.

Еще в 1966 г. мавританское правительство обнародовало закон об обязательным изучении арабского языка в школах, что вызвало предсказуемо негативную реакцию чернокожего населения юга страны. В 1983-1984 гг. вступил в силу новый закон о недвижимости, разрешавший передел земель, занятых фульбе и сонинке на территории Мавритании в период французского господства. В 1983 г. была образована подпольная организация FLAM (ФЛАМ – Фронт освобождения чернокожих Мавритании), которая через три года опубликовала «Манифест угнетаемых негро-мавританцев». 22 октября 1987 г. в Мавритании была предотвращена попытка переворота, которая, как считается, была инициирована группой чернокожих офицеров. 10 мая 1988 г. был впервые применен мавританский закон о недвижимости: в департаменте Боге земли, которыми исторически пользовались фульбе, были изъяты и переданы маврам-переселенцам с севера. В августе 1988 г. в Нуакшоте произошла очередная попытка переворота, провал которой привел репрессиям в среде чернокожих офицеров и чиновников, многие из которых были уволены.

Наконец, движение в сторону насилия стало очевидным в октябре 1988 г., когда снижение уровня воды в реке Сенегал привело к началу серии инцидентов между маврами и сенегальскими земледельцами. 9 апреля 1989 г. Диавара, город в департаменте Бакель на востоке Сенегала, стал ареной столкновений между скотоводами фульбе и мавританскими земледельцами сонинке по поводу прав выпаса. В конфликт вмешались мавританские пограничники, которые застрелили двух сенегальских крестьян и серьезно ранили еще несколько сенегальцев. Тела убитых и тринадцать чернокожих заложников были доставлены в мавританскую префектуру Селибаби (заложники были освобождены через несколько дней). Этот инцидент, который изначально даже не имел четко выраженного этнического характера (обе стороны конфликта были чернокожими), вызвал массовые антимавританские беспорядки в селах на сенегальском берегу реки. В Дакаре 21-24 апреля состоялись погромы магазинов, владельцами которых были мавританцы (как мавры, так и мавританские чернокожие). В условиях антимаврской истерии среди сенегальского населения стали циркулировать слухи о якобы зверствах мавританцев, которые сжигали людей заживо в печах и обезглавливали косами ^{[4, с.571]}.

События в Дакаре вызвали ответную реакцию в Мавритании. В конце апреля в Нуакшоте и других мавританских городах прошли беспорядки, в которых сотни сенегальцев были убиты или ранены. 28 апреля обе страны начали взаимный процесс изгнания со своих территорий граждан друг друга якобы в качестве меры предосторожности против дальнейшего кровопролития. Репатриация проводилась с помощью французских, алжирских, марокканских и испанских самолетов. По мнению, обозначенному в докладе международной правозащитной организации «Human Rights Watch», мавританское правительство воспользовалось процессом репатриации, чтобы начать систематическое изгнание тысяч чернокожих мавританских граждан в Сенегал с целью сведения к минимуму политического значения и влияния чернокожего населения Мавритании. Среди лиц, подлежащих высылке, были чернокожие государственные служащие, работники частных учреждений, профсоюзные деятели, бывшие политические заключенные. Многие из них были вызваны в полицию, допрошены, были вынуждены отказаться от своих удостоверений личности, а затем транспортированы в грузовиках к реке Сенегал, где их посадили на лодки, отправленные на левый берег ^[1]. В целом суды Линча и жестокость полиции Мавритании привели к вынужденному изгнанию около 70.000 мавританских чернокожих, большинство из которых даже не имели никаких связей с Сенегалом. Около 250 тысяч человек покинули свои дома, как только обе стороны занялись трансграничными набегами.

В Дакаре были введены чрезвычайное положение и комендантский час, чтобы предотвратить дальнейшее насилие. Президент Сенегала Абду Диуф использовал сенегальскую армию для защиты мавританских граждан, которые были изгнаны из Мавритании.

Сенегало-мавританская граница была закрыта, а 21 августа 1989 г. дипломатические отношения между двумя странами были прерваны. Организация Африканского Единства попытались договориться об урегулировании, чтобы вновь открыть границу, но урегулирование конфликт затянулось до апреля 1992 г. Граница была вновь открыта 2 мая 1992 г. Таким образом, хотя в результате многосторонних усилий сенегало-мавританский военный конфликт 1989 г. удалось урегулировать, почва для рецидивов острого противоборства между соседями еще сохраняется ^{[11, с.14]}.

В последующие годы мавританские беженцы медленно возвращались на север. В июне 2007 г. правительство Мавритании просило Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев (УВКБ) помочь репатриировать чернокожих мавританцев, которые были высланы в период конфликта и проживали на тот момент в лагерях беженцев в Мали и Сенегале. УВКБ помогло 24,272 мавританцам, живущим в Сенегале, вернуться на родину в период с января 2008 г. по март 2012 г., когда программа закончилась ^[12]. По оценкам УВКБ ООН, по состоянию на июль 2007 г. в Мали насчитывалось еще 6000 мавританских беженцев ^[13], в Сенегале - 14.000 беженцев, по состоянию на октябрь 2012 года ^[14]. Проблема мавританских беженцев не решена до сих пор, но это тема для отдельного исследования.

Уход огромного числа людей с правого берега реки Сенегал привел к нарушению экобаланса долины и сокращению сельскохозяйственного производства и увеличению вырубки леса. В Мавритании целые сферы хозяйства - строительство и рыбная промышленность, которыми традиционно занимались чернокожие, - пришли в упадок. В свою очередь в Сенегале, ввиду массового притока беженцев, начался социальный и коммунальный кризис, приведший к образованию оппозиционной Сенегальской демократической партии во главе с будущим президентом страны Абдулаем Вадом.

Таким образом, сенагало-мавританский конфликт 1989-1991 гг. представляет собой яркий пример нестандартного механизма возникновения межэтнического конфликта: он был спровоцирован не религиозными или национальными противоречиями, а экономическими и политическими разногласиями среди народов долины реки Сенегал. Со времени заселения этого региона человеком контроль над ним получали то чернокожие фульбе и сонинке, то белокожие мавры. Предметом споров между ними были не только источники воды, но и пастбища и плодородные земли долины. Французская колониальная администрация в целом успешно сдерживала потенциальные конфликты, но именно установленная колонизаторами граница между получившими в 1960 г. независимость Сенегалом и Мавританией – по реке Сенегал, без учета реального этнического соотношения в долине, - заложила основу для последовавшего через 30 лет конфликта. События 1989-1991 гг. также демонстрируют, сколь важную роль в возникновении межэтнических и межгосударственных конфликтов в некоторых регионах мира по-прежнему играют климатические изменения. Катализатором конфронтации стали засухи, толкнувшие мавританское население пересечь реку и занять сенегальские пастбища. В результате перехода конфликта на межгосударственный уровень произошла масштабная гуманитарная катастрофа, выразившаяся в депортации граждан обеими странами по расовому признаку и создающая напряженность в регионе по сей день.