Правовые проблемы исполнения обязательства третьим лицом при возложении исполнения

Чурилов Алексей Юрьевич кандидат юридических наук старший преподаватель, Юридический институт, Национальный исследовательский Томский государственный университет 634050, Россия, Томская область, г. Томск, пр. Ленина, 36 Churilov Aleksei Yurievich PhD in Law Senior Lecturer at the Department of Civil Law of the Legal Institute of Tomsk State University 634050, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, pr. Lenina, 36 Lefikantor@yandex.ru Другие публикации этого автора

Обязательство кредитора и должника по общему правилу связывает лишь стороны этого обязательства, и, в соответствии с п.3 ст. 308 ГК РФ, не создает обязанностей для третьих лиц. Однако оно не всегда исполняется непосредственно сторонами, заключившими договор, ставший основой возникновения такого обязательства. Принимая во внимание общее правило безразличия кредитора в личности исполнителя обязательствах, в некоторых ситуациях возникает экономическая необходимость исполнения обязательства третьим лицом по просьбе должника. Еще Г.Ф. Шершеневич указывал, что признать за верителем возможность отклонить исполнение, предлагаемое со стороны посторонних, а не со стороны должника, значило бы допустить право без наличности объективного интереса^{[14, с. 416]}. М.И. Брагинский справедливо отмечает, что возможность привлечь третье лицо к исполнению чужого обязательства - это общее правило, а недопустимость такого привлечения, означающего непременно личное исполнение, - исключение из правила. Последнее должно быть непременно предусмотрено законом, иным правовым актом, условиями или существом обязательства, в том числе условиями и существом договора, породившего обязательство.^{[1, с. 202]} Правовая конструкция, в соответствии с которой за должника исполняет обязанность третье лицо, в науке гражданского права получила название «возложение». В литературе советского периода исследователями указывались причины, обуславливающие возможность возложения исполнения обязательства на третье лицо. Ученые отмечают такие причины, как отделение от производства сбытово-снабженческой функции, особенности технико-экономической организации некоторых видов производственной деятельности, а также соображения хозяйственной целесообразности^[6]. Зарубежные правовые системы допускают исполнение обязательства, производимого третьим лицом. Так, по общим правилам английского права, сторона договора не может возражать против исполнения обязательства третьим лицом кроме случаев, когда таким исполнением будут нарушены ее интересы.^{[15, с. 304]}

Положения статьи 313 ГК РФ, а так же общие положения об обязательствах, позволяют утверждать, что допускается возложение исполнения практически любого обязательства на третье лицо. К примеру, презумпция в пользу возможности возложения исполнения на третье лицо закреплена ст. 805 ГК РФ относительно обязательства из договора транспортной экспедиции. Наиболее ярким примером возможности возложения исполнения обязательства на третье лицо является возложение исполнения обязанностей из договора купли-продажи на третье лицо. Прямо противоположная презумпция - в пользу недопустимости передачи исполнения третьему лицу - действует в договоре хранения. В соответствии со ст. 895 ГК РФ хранитель вправе передать поклажу и тем самым исполнение своего обязательства третьему лицу лишь при наличии согласия поклажедателя. Исключение допускается только в случаях, когда выполняется следующее условие: хранитель в интересах поклажедателя вынужден поступить подобным образом в силу непреодолимых обстоятельства, и, при этом, не имея возможности получить согласие последнего. К группе договоров, ограничивающих право возложения исполнения на третье лицо, относится и договор авторского заказа, поскольку, исходя из сущности этого договора, исполнителем может быть только автор.

Гражданским законодательством не закреплены основания возложения на третье лицо исполнения обязательства, хотя, очевидно, они должны быть во всех случаях возложения. Предлагаем рассмотреть ситуацию, в которой третье лицо, являющееся должником в независимом обязательстве, берет на себя обязанность исполнить обязательство должника в основном обязательстве. Следовательно, в рамках возложения исполнения обязательства на третье лицо интерес последнего выражается в погашении существующей между должником и третьим лицом правовой связи – прекращении обязательства, сторонами которого выступают должник и третье лицо.

В ст. 313 ГК РФ не упоминается о возможности частичного исполнения обязательства. В этой связи следует разграничивать возложение исполнения обязанности и возложение исполнения обязательства. Так, исполнение обязательства должником как юридический факт неминуемо приведет к его прекращению, поскольку, в соответствии со ст. 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство. Вместе с тем, исполнение обязанности, как совершение обусловленных обязательством действий, не всегда влечет за собой прекращение обязательства. К примеру, при исполнении обязанности по поставке одной партии товара в соответствии с графиком поставки, не происходит прекращения обязательства, а происходит лишь определенное изменение размера обязательства должника. Исполнение обязательства и исполнение обязанности обязательству соотносятся как целое и часть. Исполнение обязанности есть совершение должником действия, которого вправе требовать от него кредитор, а для исполнения обязательства необходимо совершить ряд действий, соответствующих числу обязанностей в содержании обязательства^{[8, с. 27]}. В этой связи представляется верной позиция, в соответствии с которой не может существовать «частичного прекращения обязательства», и речь в таком случае идет об изменении объема обязанности должника^[7]. Соответственно, необходимо определить, что понимает законодатель под термином «возложение исполнения обязательства» - возложение исполнения обязанности или возложение исполнения именно обязательства. Представляется, что, несмотря на указание в законе возложение исполнения обязательства, имеется в виду исполнение именно обязанности. К примеру, при наличии у должника перед кредитором в денежном обязательстве долга в 1000 рублей, первый, находясь в обязательственных отношениях с третьим лицом, которое имеет перед должником в основном обязательстве долг в 800 рублей, возлагает на это лицо исполнение своей обязанности. По логике законодателя, выплатив долг должника по основному обязательству, третье лицо своими действиями прекращает обязательство частично исполнением, в результате чего возникает новое обязательство, с меньшим размером долга. Однако это не так, поскольку обязательство не прекратится и на его месте не возникнет новое, меньшее по размеру, а произойдет лишь изменение его размера в рамках существующего обязательства. Таким образом, законодатель подразумевает возможность возложения на третье лицо исполнения обязанности должника в основном обязательстве. То есть третье лицо может исполнить основное обязательство частично, уменьшив его размер, одновременно прекратив вспомогательное обязательство, существующее между ним и должником, либо уменьшив таким образом объем обязанности перед последним. Безусловно, при определенных обстоятельствах исполнение обязанности должника третьим лицом приведет к прекращению обязательства в связи с его надлежащим исполнением.

Одним из оснований возложения исполнения может быть соответствующе соглашение между должником и третьим лицом, в соответствии с которым третье лицо (являясь должником в этом конкретном соглашении) обязуется исполнить договор, заключенный между должником и кредитором. Такую конструкцию невозможно рассматривать с точки зрения договора, заключенного в пользу третьего лица, при взаимосвязи ст.ст. 313 и 430 ГК РФ. Так, при заключении договора в пользу третьего лица, у кредитора возникло бы право требовать исполнения от третьего лица в свою пользу исполнения в свою пользу, равно как и право отказаться от получения исполнения по такому договору. Однако при возложении исполнения обязательства, в отношении которого допускается такое возложение, на третье лицо, кредитор не имеет права требовать исполнения от третьего лица и, в соответствии с положениями ст. 313 ГК РФ, не может отказаться от принятия надлежащего исполнения. Более того, должник и третье лицо могут в любой момент расторгнуть соглашение о возложении исполнения обязательства, вне зависимости от волеизъявления кредитора, в отличие от правил, закрепленных нормой о договорах в пользу третьего лица. Соглашение о возложении исполнении, поскольку не связано с договором, может заключаться в любой форме, в том числе в устной.

На практике исполнение возложенного исполнения может осуществляться по-разному. При исполнении возложенного обязательства третье лицо, к примеру, может указать в соответствующих документах (накладных, актах приемки), что исполнение производится за должника, даже не указывая, на основании чего произошло такое возложение. В соответствии с правилами, установленными статьей 313 ГК РФ, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо. Такая законодательная конструкция в части «кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом» позволяет вести речь не только о наличии обязанности кредитора принять исполнение, но и о наличии субъективного права должника возложить исполнение обязательства на третье лицо.

По этому вопросу ВАС РФ в Постановлении Президиума от 28.10.2010 N 7945/10 указал, что должник вправе исполнить обязательство, не требующее личного исполнения, самостоятельно или, не запрашивая согласия кредитора, передать исполнение третьему лицу. Праву должника возложить исполнение на третье лицо корреспондирует обязанность кредитора принять соответствующее исполнение^[9]. Однако субъективное право и юридическая обязанность корреспондируют друг другу только в том случае, если они составляют содержание одного правоотношения. В этой связи неверно было бы вести речь о существовании правоотношения по исполнению возложения, существующего отдельно от основного правоотношения, в котором кредитором выступает обладающий правом возложения обязательства на третье лицо должник, а должником – кредитор по основному обязательству, несущий корреспондирующую праву должника обязанность по принятию исполнения, предложенного третьим лицом. Более того, если рассматривать «право должника возложить исполнение на третье лицо» в качестве самостоятельного правоотношения, то в таком правоотношении третьи лицо обязано принять возложение, т.е., фактически обязано возложить на себя обязанность по исполнению обязанности должника. Если же рассматривать возложение исполнения как обязательство, то его объектом выступают активные действия по возложению исполнения. Вместе с тем, поскольку с точки зрения легального определения объекта обязательства как активных действий по передачи вещи, оказании услуги, выполнении работы, действия по «возложению исполнения» не подпадают под легальное определение обязательства и не могут являться его объектом. Вышеизложенное позволяет прийти к выводу о том, что правоотношения по возложению исполнения на третье лицо существовать не может. Другое дело, если бы третье лицо обязалось оказать услугу должнику, направленную на исполнение его обязанности. Тогда имело бы место обязательство по оказанию услуги: должник имеет право требовать оказания услуги, а третье лицо должно оказать эту услугу. Как уже было отмечено, третье лицо может оказать услугу по исполнению обязанности должника в рамках одной из посреднических сделок (агентирования или поручения). Вместе с тем, до тех пор, пока третье лицо не обременило себя такой услугой, говорить о том, что должник имеет право возложить исполнение на какое-либо третье лицо, не имеет смысла (отсутствует как таковое правовое основание исполнение обязанности должника).

Право на возложение исполнения и обязанность принять исполнение существуют в разных плоскостях правовых отношений и отражают существо разных по своей природе правовых явлений. Право на возложение исполнения на третье лицо представляет собой возможность, входящую в правовой статус должника практически в любом гражданско-правовом обязательстве и не может являться субъективным правом. Однако понятие «право на возложение исполнения на третье лицо» не обладает однородным смысловым и правовым наполнением, поскольку в каждом конкретном случае возможность возложить исполнение на третье лицо определяется спецификой взаимоотношений должника и третьего лица. Самой же категории «субъективное право на возложение исполнения» не существует.

Обязанность принятия надлежащего исполнения кредитором является долженствованием, противостоящим праву требовать надлежащего исполнения обязательства, которое входит в состав его гражданско-правового статуса, и несоблюдение этой обязанности формирует просрочку на стороне кредитора. В соответствии со ст. 406 ГК РФ, кредитор считается просрочившим, если он отказался принять предложенное должником надлежащее исполнение или не совершил действий, предусмотренных законом, иными правовыми актами или договором либо вытекающих из обычаев или из существа обязательства, до совершения которых должник не мог исполнить своего обязательства. Несмотря на то, что названная статья не упоминает обязанность принять исполнение, предложенное третьим лицом, такая обязанность по принятию надлежащего исполнения, предложенного за должника третьим лицом, входит в состав правового статуса кредитора, поскольку, в соответствии с п.1 ст. 313 ГК РФ, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо. Закрепленное же в п.3 ст. 313 ГК РФ положение о том, что «кредитор не обязан принимать исполнение» представляет собой не что иное, как закрепление за кредитором права на применение мер оперативного воздействия (одного из видов оперативных санкций), связанных с отказом совершить определенные действия в интересах неисправного контрагента, так называемых «мер отказного характера». Так, В.П. Грибанов выделяет три вида оперативных мер отказного характера: отказ от договора, отказ от принятия ненадлежащего исполнения, отказ во встречном удовлетворении по причине ненадлежащего исполнения обязательства^{[2, с. 208]}. Таким образом, п.3. ст. 313 ГК РФ закрепляет право кредитора на применение мер оперативного воздействия в виде отказа от принятия ненадлежащего исполнения, поскольку в том случае, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично, любое иное лицо не может считаться надлежащим для исполнения лицом, что повлечет за собой ненадлежащее исполнения обязательства, от принятия которого может отказаться кредитор. В этой связи Постановление Президиума ВАС РФ от 28.10.2010 N 7945/10 по делу N А40-66444/09-3-599 представляется несоответствующим существу рассматриваемых правоотношений.

В идеальных условиях факт возложения следует доводить до сведения кредитора в письменной форме с идентификацией третьего лица, которое произведет исполнение. Однако, в деятельности участников гражданского оборота, факт возложения исполнения обязательства на третье лицо не всегда бывает донесен до кредитора надлежащим образом. В этой связи возникает вопрос - лежит ли на кредиторе обязанность проверять факт возложения исполнения обязательства на третье лицо? По общему правилу, исходя из закрепленной в ст.1 ГК РФ презумпции добросовестности, кредитор не обязан проверять факт возложения исполнения обязательства, если он не знает или не должен знать об обстоятельствах, препятствующих такому возложению, или он не знал и не должен был знать об отсутствии возложения.

Высшие судебные инстанции исходят из того, что закон не наделяет добросовестного кредитора, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо. Так, Высший арбитражный суд указал, что в соответствии с пунктом 1 статьи 313 ГК РФ закон не наделяет добросовестного кредитора, не имеющего материального интереса ни в исследовании сложившихся между третьим лицом и должником отношений, ни в установлении мотивов, побудивших должника перепоручить исполнение своего обязательства другому лицу, полномочиями по проверке того, действительно ли имело место возложение должником исполнения обязательства на третье лицо^[11]. В этой связи не может быть признано ненадлежащим исполнение добросовестному кредитору, принявшему предложенное третьим лицом исполнение, если кредитор не знал и не мог знать об отсутствии факта возложения исполнения обязательства на предоставившее исполнение третье лицо. Это подтверждается и сложившейся судебной практикой, при этом суды отмечают, что в этом случае исполнением не должны быть нарушены права и законные интересы должника^[11]. Однако такая позиция явно не соответствует ни закону, ни реалиям рыночной экономики. ВАС справедливо указал, что исполнением, произведенным третьим лицом, не должны быть нарушены интересы должника. Для того чтобы избежать нарушения интересов должника, добросовестный кредитор имеет право удостовериться в том, что при принятии исполнения, предложенного третьим лицом не будут нарушены права должника. Кроме того, добросовестный кредитор обязан принять исполнение, в соответствии с п.1 ст. 313 ГК РФ только в том случае, если такое исполнение было возложено на третье лицо должником. В этой связи необходимо определить пределы добросовестности кредитора, отграничив их от небрежности. Представляется, что, в действительности, у кредитора существует обязанность удостовериться в наличии правового основания исполнения обязательства третьим лицом за должника, чтобы убедиться в том, что обязательство исполняется надлежащим лицом. В противном случае может возникнуть ситуация, при которой исполнение за должника было произведено по ошибке, однако третье лицо, исходя из смысла постановлений ВАС, не может истребовать неосновательное обогащение у кредитора. В случае исполнения этой обязанности по проверке факта наличия возложения, кредитор будет считаться добросовестным. При правомерном принятии исполнения кредитором, к нему не могут быть применены положения норм ГК РФ о неосновательном обогащении, даже в случае последующей констатации отсутствия между должником и третьим лицом соглашения о возложении исполнения обязательства, поскольку в данном случае, у кредитора, действовавшего добросовестно, не возникает неосновательного обогащения. Однако у третьего лица возникает право требовать возврата неосновательного обогащения от должника в основном обязательстве, поскольку тот без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований сберег имущество за счет третьего лица и, вследствие этого, у него возникла обязанность возвратить неосновательное обогащение.

Поскольку третье лицо не является стороной договора, до момента надлежащего исполнения обязательства третьим лицом у кредитора имеется в наличии весь спектр юридических средств, необходимых для получения надлежащего исполнения от должника. Представляется, что до момента исполнения третьим лицом обязательства все требования кредитора должны быть обращены непосредственно к должнику как к стороне договора и стороне обязательства. В этой связи примечательно подробное урегулирование в п.6 ст. 313 ГК РФ ответственности третьего лица за ненадлежащее исполнение неденежного обязательства должника. В соответствии с п.6 ст. 313 ГК РФ, третье лицо несет ответственность перед кредитором за недостатки уже произведенного исполнения обязательства, не являющегося денежным, следовательно, до момента надлежащего исполнения обязательства, ответственность за действия или бездействие третьего лица несет должник. Такое положение закреплено во избежание уклонения должником от надлежащего исполнения обязательства, поскольку, к примеру, должник может возложить исполнение на третье лицо, которое впоследствии объявит себя банкротом. Согласно этому пункту, третье лицо, не являясь стороной обязательства между кредитором и должником, несет предусмотренную договором или законом ответственность за недостатки исполнения неденежного обязательства. Однако закрепленные правила расходятся со сложившейся доктриной и практикой, согласно которым у третьего лица, на которое возложено исполнение, не возникает обязательства перед кредитором, поэтому обязанным лицом остается должник^[3]. Такие же правила следует применять и при добровольном исполнении третьим лицом обязательства должника. Это обосновано, учитывая, что ответственность за нарушение обязательства по общему правилу несут стороны, а исполнение обязательства третьим лицом не является переменой лиц в обязательстве. Следовательно, ответственность за ненадлежащее исполнение, в том числе и третьим лицом, обязательства должна возлагаться на одну из сторон обязательства, допустившую его нарушение, в данном случае – на должника. Так, Высший Арбитражный Суд на основании положений ст.516 ГК РФ и Конвенции ООН «О договорах международной купли-продажи» признал неправомерным доводы об отсутствии обязанности покупателя оплатить товар, если он уведомил поставщика о возложении исполнения обязательства по оплате товара на третьи лица^[12], а Верховный Суд постановил, что в соответствии со ст. 313 ГК РФ за качество восстановительного ремонта, произведенного станцией технического обслуживания (третьим лицом) по направлению страховщика в рамках страхового возмещения по договору добровольного страхования имущества, ответственность несет страховщик^[13]. Кроме того, согласно ст. 403 ГК РФ должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо. Однако в настоящее время наблюдается тенденция ко всеохватывающему возложению ответственности на третье лицо, поскольку положения пункта 6 статьи 313 чрезвычайно широки. Таким образом, в соответствии с действующим законодательством, при возложении исполнения неденежного обязательства должником на третье лицо, на последнее возлагается непосредственная ответственность перед кредитором, выступающим в качестве стороны по договору. В отличие от ситуации, возникающей во время существования предыдущей редакции ст. 313 ГК РФ, в которой у кредитора фактически существовало два лица, которым он может предъявлять требования, возникающие в связи с ненадлежащим исполнением договора: сторона договора (должник) и третье лицо, в соответствии с действующей редакцией статьи 313, свои требования кредитор может предъявить только ненадлежащее исполнившему неденежное обязательство третьему лицу. Однако, поскольку кредитор не отвечает за выбор третьего лица, не принимает участия в выборе должником лица, на которое последний возложит исполнение обязательства, все риски несет должник по основному обязательству, в том числе риск ненадлежащего исполнения третьим лицом обязанности должника. Договорная ответственность третьего лица исключена по той причине, что он не является стороной договора. Так, в соответствии с п.1 ст. 393 должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Следовательно, ответственным лицом за ненадлежащее исполнение, произведенное действиями третьих лиц, на которые было возложено возложение исполнения, перед кредитором может быть исключительно должник. В отношении действий третьего лица, выразившихся в произведении ненадлежащего исполнения неденежного обязательства, может возникнуть лишь внедоговорная обязанность по возмещению вреда, если его действиями будет причинен вред кредитору или его имуществу. Однако, поскольку третье лицо не является стороной договора между должником и кредитором, ответственность третьего лица связана с фактом возмещения должником убытков, которые понес кредитор в связи с ненадлежащим исполнением третьим лицом возложенного на него обязательства. После возмещения должников убытков, связанных с ненадлежащим исполнением обязанности третьим лицом, должник может предъявить требование о возмещении понесенных расходов к третьему лицу. Так, по договору строительного подряда генеральный подрядчик, в соответствии со ст. 706 ГК РФ, несет перед заказчиком ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств субподрядчиком, который является третьим лицом пот отношению к заключенному между генеральным подрядчиком и кредитором договору, а также несет ответственность перед субподрядчиком за действия заказчика. Аналогичные правила установлены законодателем в отношении договора транспортной экспедиции, в соответствии с которыми возложение исполнения обязательства на третье лицо не освобождает экспедитора от ответственности перед клиентом за исполнение договора. Такие правила полностью соответствует закону и существу обязательственного права, в том числе положениям ст. 308 ГК РФ, в соответствии с которой обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц). В этой связи представляется противоречащим основным положениям обязательственного права п.6 ст. 313 ГК РФ. Следует отметить, что в английском праве должник также несет ответственность перед кредитором за ненадлежащее исполнение обязательства, произведенного третьим лицом. Так, в деле Stewart v. Reavell’s Garage, ответчики передали третьему лицу на ремонт автомобиль истца. Третьим лицом работа была произведена ненадлежащим образом, однако суд постановил, что ответственность перед кредитором несет должник^{[16, с. 8]}.

Пунктом 4 статьи 313 ГК РФ также закреплена возможность исполнения возложенного обязательства путем проведения зачета с соблюдением правил 410 статьи ГК РФ. Спорность этого положения заключается в том, что, согласно статье 410 ГК РФ, зачет проводится по заявлению одной из сторон. Третье лицо, как уже было указано выше, не является стороной в обязательстве между кредитором и должником. Можно предположить, что законодатель ввел это правило как исключение из правила статьи 410 ГК РФ. Такое же возражение можно выдвинуть и относительно возможности внесение третьим лицом исполнения в депозит нотариуса, поскольку в депозит нотариуса вносит исполнение сторона обязательства (должник). Вместе с тем, право зачета, как третьего лица, так и в отношении третьего лица, существует и в английском праве. Должник, согласно ст. 3(3)-3(4) Закона о правах третьих лиц в договоре, может воспользоваться правом на зачет в отношении третьего лица, возникший между сторонами договора как от связанных, так и не связанных с этой сделок^[17]. Такая ситуация может возникнуть если А договорится с Б о том, что заплатит С тысячу фунтов, если Б даст свою машину А. Если Б должен семьсот фунтов А в соответствии с не связанным с этим договором, А может зачесть эту сумму против заявления С и выплатить ему только триста.

В силу п.1 ст. 406 ГК РФ кредитор обязан принять от должника надлежащее исполнение, а также совершить в целях содействия исполнению иные действия. Такую же обязанность он несет в отношении третьего лица, на которое возложено исполнение. Обращаем внимание на то обстоятельство, что обязанность принятия исполнения возникает только в том случае, если исполнение было надлежащим – в надлежащем месте, надлежащим образом, надлежащему лицу и надлежащим лицом. В противном случае, обязанности принять исполнения на стороне кредитора не возникает.

Представляется несостоятельным положение п.5 ст. 313 ГК РФ, предусматривающее переход прав кредитора по обязательству к третьему лицу на все случаи исполнения обязательства третьим лицом по правилам ст. 387 ГК о переходе прав кредитора к другому лицу. Фактически, законодателем этой нормой подразумевается перемена лиц в обязательстве на основании закона. Вероятно, это правило установлено законодателем с целью защитить права и законные интересы третьего лица, которое может исполнить обязательство должника как на основании возложения, как правило, представляющего собой соглашение между третьим лицом и должником, так и по собственной инициативе. При этом строго регламентировано, что в случае перехода третьему лицу прав в части, они не могут быть использованы им в ущерб кредитору, в частности такие права не имеют преимуществ при их удовлетворении за счет обеспечивающего обязательства или при недостаточности у должника средств для удовлетворения требования в полном объеме. Это обусловлено случаями злоупотреблений при переходе прав кредитора к третьему лицу при исполнении последним обязательства несостоятельного должника. Таким образом, в соответствии с п.5 ст. 313 ГК РФ могут возникнуть ситуации, в том числе, и множественности лиц на стороне кредитора, поскольку третье лицо, частично исполнившее обязанность должника, становится полноправным кредитором в основном обязательстве. Однако такое законодательное положение представляется несоответствующим основам обязательственного права, а так же самому существу конструкции третьего лица. По мнению ряда ученых, при исполнении третьим лицом обязательства, оно не будет прекращаться, как это происходит в соответствии с нормами п.1 ст. 313 и 408 ГК РФ, а произойдет переход прав кредитора третьему лицу в силу закона с сохранением этого обязательства, хотя это и представляет собой определенную «юридическую аномалию», как отмечает С.В. Сарбаш^{[5, с. 173]}, поскольку, по общему правилу, обязательство прекращается исполнением. Однако обязательство, обязанности в котором полностью исполнены за должника третьим лицом, по общему правилу, прекращается как обязательство, исполненное самим должником. Исчезновение же одного из элементов обязательства, в данном случае содержания, в связи с его исполнением погашает это обязательство. Следовательно, совершение третьим лицом действий, как в порядке п.1 ст. 313 ГК РФ, так и в порядке п. 2 ст. 313 ГК РФ, направленных на исполнение обязанности должника перед кредитором в полном объеме, прекращает субъективную обязанность и погашает правовую связь (прекращает обязательство) между кредитором и должником, а, поскольку при прекращении обязательства оно перестает существовать, что ведет к отпадению первоначально установленного обязательства как конкретного вида обязательственных связей^{[4, с. 185]}, значит, нельзя вести речь о перемене лица на стороне кредитора, в связи с тем, что первоначальное обязательство отпало. Если допустить достоверность конструкции п. 5 ст. 313 ГК РФ, значит, следует говорить и том, что, при надлежащем исполнении третьим лицом обязательства должника, продолжает существовать не только обязательство, прекращаемое исполнением, но и сам договор. Иначе говоря, третье лицо, заменяя лицо на стороне кредитора в обязательстве, заменяет и лицо как сторону договора. Вряд ли такой механизм изменения субъектного состава соответствует природе гражданско-правового договора.

Кроме того, одним из доводов в пользу недостоверности такого положения может иметь ситуация исполнения обязательства третьим лицом в силу заключенного между ним и должником договором займа. При частичном исполнении, если следовать положениям статьи 313 ГК РФ, у должника возникает заемное обязательство перед третьим лицом, а также к третьему лицу переходят права и обязанности кредитора в обязательстве, уже существующем между должником и кредитором, тем самым порождая множественность лиц на стороне кредитора наряду с удвоением долга должника. При полном исполнении обязательства третьим лицом, по логике п.5 ст. 313, такое третье лицо заменяет кредитора в обязательстве, при этом у должника остается долг в основном обязательстве, а также возникает долг из заемного обязательства. Такое положение дел представляется не соответствующим правовой действительности.

Принимая во внимание вышесказанное, можно прийти к выводу о ложности положения п.5 ст. 313 ГК РФ как применительно к общим основаниям исполнения обязательства третьим лицом, так и к случаям предусмотренным п.2 ст. 313 ГК РФ. Следовательно, при исполнении обязанностей третьим лицом за должника, основное обязательства прекращается, либо уменьшается его совокупный размер, при этом не происходит перемены лиц в обязательстве. Возникает новое обязательство, кредитором в котором является третье лицо, а должником становится должник основного обязательства. В случае же, если третье лицо исполняет обязанности должника с целью прекратить существующее между ними обязательство, то такое обязательство будет погашено.