Раскулачивание в Центральном Черноземье на рубеже 1920-х - 1930-х годов: роль комсомола

Ипполитов Владимир Александрович кандидат исторических наук Приборостроительный колледж (г.Тамбов) 393430, Россия, Тамбовская область, пос. Сатинка, ул. Южная, 56 Ippolitov Vladimir Aleksandrovich PhD in History post-graduate student of the Department of History and Philosophy at Tambov State Technical University 393430, Russia, Tambov Region, settl. Satinka, str. Yuzhnaya 56  vladimir.ippolitov@mail.ru Другие публикации этого автора

Исследование выполнено при поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта № 15-31-01002 «а1» "Комсомол как социокультурный феномен XX века"

Тема участия комсомола в коллективизации, несмотря на идеологизацию, была подробно исследована в советской историографии. Роль комсомольских организаций в раскулачивании крестьянства освещена значительно меньше. В работах Г. И. Горбуновой ^[2], Н. А. Окатова ^[16] и др. советских историков большое внимание уделялось случаям террора против членов ВЛКСМ. Совершенно другой подход к данной проблеме применил в своем исследовании Р. Л. Никулин ^[14]. Автор проанализировал участие комсомола в раскулачивании, как части антикрестьянской политики партии. В работах А. А. Слезина ^{[18 - 22]} подробно рассмотрена противоречивая роль комсомола в коллективизации. Комсомол рассматривается, как часть и противник общекрестьянского фронта, показана окончательная этатизация союза.

Цель данной статьи — изучить роль ВЛКСМ в раскулачивании крестьянства, особое внимание уделяя анализу документов первичных комсомольских организаций. С нашей точки зрения, это позволит выяснить особенности деятельности и настроения рядовых членов союза. Географические рамки исследования включают в себя территорию Центрально-Черноземной области - административной единицы в составе РСФСР в 1928-1934 гг.

В конце 1920 – х годов в данном регионе не существовало кулачества, как слоя эксплуатировавшего наемный труд. Наиболее крепкие хозяйства уже были разорены налогами и хлебозаготовками. В такой ситуации дать четкое определение «кулака» было крайне сложно. Секретарь обкома ВКП(б) Центрально-Черноземной области (ЦЧО) И. Варейкис на вопрос о критериях понятия кулак, ответил, что «рассуждения о том, как понимать кулака – есть схоластика, гнилая, бюрократическая, бесцельная, никому не понятная и к тому же очень вредная» ^{[14, с. 97]}. Несмотря на отсутствие ясных критериев, раскулачивание было необходимо партийному руководству для ускорения процесса коллективизации, устранения её противников.

Согласно постановлению обкома ВЛКСМ ЦЧО «О практических задачах комсомольских организаций в сплошной коллективизации и ликвидации кулака» комсомол был обязан принять активнейшее участие во всех мероприятиях партии. В частности, ставились задачи: участвовать в выявлении злостных кулацких элементов, оказывать помощь соответствующим органам в принятии к ним надлежащих мер, добиваться высылки из районов «хулиганствующей кулацкой молодежи». Рекомендовалось создавать для помощи районным исполнительным комитетам, прокуратуре и ОГПУ ударные группы из наиболее стойких и выдержанных комсомольцев. На комсомол возлагались задачи противодействия попыткам «самораскулачивания», охраны конфискованного имущества, наблюдения за правильным его использованием. На узловых станциях должны были создаваться комсомольские бригады для наблюдения за эшелонами выселяемых кулаков. Секретарь Обкома ВЛКСМ Сорокин подчеркивал, что работа по раскулачиванию не должна носить узко-административного характера. Однако подобные пояснения до рядовых комсомольцев, как правило, не доходили ^{[3, д. 140, л. 2-4]}.

18 февраля 1930 года на закрытом совещании Михайловской ячейки компания по ликвидации кулака как класса была признана своевременной и правильной ^{[7, д. 39, л. 10]}. При обсуждении доклада о раскулачивании комсомольцы задавали вопросы: «Почему сейчас раскулачивают? Куда выселять? Что делать с детьми?». Это говорит о том, что задачи и методы проведения раскулачивания были непонятны для комсомольцев. Инструкции сверху, как правило, состояли из общих фраз, поэтому конкретная деятельность определялась на месте, в зависимости от настроений исполнителей ^{[7, д. 25, л. 27]}. Доходило до того, что весной 1930 года во время очередной внутрисоюзной «чистки» на вопрос «Что делать с семьей выселенного кулака?» комсомолец ответил: «Уничтожить до младенца»^{[2, д. 158, л. 25]}.

В секретном постановлении Жердевского РК ВКП(б) указывалось, что при раскулачивании не следует ограничиваться рамками законности и искать юридических оправданий при экспроприации имущества ^{[4, д. 37, л. 4]}. Это вполне соответствовало указаниям партии, так на VII пленуме Обкома ВКП(б) И. Варейкис заявил, что «законы теперь – дело наживное. Кто ссылается на закон, на то, что нет приказа, тот не политик, не революционер, а чиновник, буквоед» [цит. по: 15 , с. 86]. Позднее районные комитеты признавали, что при раскулачивании была дана установка: «Скрытия и жалостей не должно быть». Отсутствие закона открывало дорогу для применения насилия и преступлений.

Комсомольское руководство призывало молодежь пресекать враждебную агитацию классового врага. В руководящих документах указывалось, что устраивая различные вечеринки и беседы, кулаки воздействуют на середняцкую и бедняцкую молодежь. Следовательно, комсомол не должен был стоять в стороне. Однако молодые члены союза еще были тесно связаны со своими односельчанами, несмотря на пропагандируемую идею «обострения классовой борьбы». Игнорируя директивы сверху, в Мучкапском районе комсомольцы не вели работы среди батрацко-бедняцкой молодежи, а «якшались и устраивали попойки с кулацкими «девками» ^{[10, д. 93, л .8; использована лексика документа]}. Окружное руководство объясняло подобные случаи политической неграмотностью и близорукостью молодежи.

В среде провинциального комсомола достаточно широко было распространено примиренческое отношение к кулаку. Деревенская ячейка Пересыпкинского района скрыла в своих рядах кулака Никитина, хозяйство которого было обложено по 28 статье УК РСФСР. В ячейке села Томниково Алгасовского района комсомольцы защищали кулака из боязни разорить его. Идеи классовой борьбы не могли быть быстро усвоены в среде молодежи. Комсомольцы ячейки «Красный октябрь» утверждали, что «у нас кулаков нет». Секретарь Сатинской ячейки Сампурского района снабжал дефицитными товарами кулаков ^{[10, д. 93, л .8]}. Все эти случаи свидетельствуют о силе общинных традиций в среде молодежи.

Молодежь, знавшая деревенскую жизнь не только по приказам руководящих органов, не могла не заметить абсурдность идей классовой борьбы. Члены ВЛКСМ открыто выражали протест против раскулачивания односельчан. Комсомольцы Куликинской ячейки рассуждали, что у нас кулаков нет, все равны. Комсомолец Селезнев утверждал, что «деревня отсталая, какая там может быть классовая борьба». Отрицательное отношение к идее ликвидации кулака было довольно широко распространено. Комсомольцы не могли не заметить «осереднячивание» деревни и практическое исчезновение кулаков к концу нэпа. Например, в Никифоровском районе некоторые комсомольцы стремились занять нейтральное положение, наблюдалась большая утечка на сезонную работу ^{[2, д. 151, л. 58]}. Отдельные комсомольцы проповедовали считавшееся недопустимым в ВЛКСМ «бережное» отношение к кулаку и возможность перевоспитания его детей и приема в колхоз. Идеи классовой борьбы в деревне навязывались партией молодым комсомольцам. Деятельность комсомольцев без классовой борьбы и борьбы с уклонами получила название «делячество».

Руководство ВЛКСМ решительно боролась с делячеством и случаями проявления правого уклона. Главным наказанием за отступление от генеральной линии партии являлось исключение из союза, что лишало молодого человека важных жизненных перспектив. Комсомолец Туголуков отказался участвовать в раскулачивании «из – за боязни», за что был исключен из союза. Член ВЛКСМ Беспалов был исключен, за то, что жил в доме кулака, «но ничего не предпринимал, так как его кормили блинами со сметаной» ^{[2, д. 171, л. 65]}. Всего по десяти районам Тамбовского округа за период с декабря по январь 1930 года за связь с чуждыми элементами и правый оппортунизм было исключено 109 человек ^{[10, д. 93, л. 8]}. Во время проведения сплошной коллективизации, когда законы фактически не действовали, исключение из союза было особенно опасно.

В Жердевском районе работа комсомола по раскулачиванию заключалась в экспроприации его средств производства и выселении за пределы области. Для этого были созданы две бригады в количестве 18 человек для командировок на места и одна караульная бригада в составе 9 человек. В Лев-Толстовском районе комсомольцы выявили 21 хозяйство, подлежащее раскулачиванию и сами осуществили выселение 8 хозяйств ^{[2, д. 159, л. 30]}. В Старо-Юрьевском районе все ячейки были заняты главным образом работой по ликвидации кулака, свозили семьи в районный центр. В Суренском районе комсомольская ячейка устроила ночную облаву в результате которой был задержан кулак, который вез два воза сена и два с сельско - хозяйственным инвентарем ^{[2, д. 171, л. 65]}. Таким образом, комсомол выполнял работу напрямую к его обязанностям не относящуюся. На комсомол местная администрация перекладывала наиболее трудную и грязную работу.

Ряд комсомольцев оказались небоеспособными в решительной борьбе с классовым врагом. Комсомольцы Медведев и Куренин отказались охранять у железно-дорожного клуба выселяемых кулаков. В Пичаево комсомолец Каширин отказался идти проводить опись имущества ликвидируемого кулака, сказав «мне его очень жалко». Районные комитеты и ячейки ВЛКСМ вели с подобными явлениями непримиримую борьбу ^{[7, д. 62 а, л. 21]}. Подобные случаи доказывают, что далеко не все члены ВЛКСМ были послушными исполнителями директив начальства. Значительный процент молодых людей стремился избежать участия в антикрестьянской кампании.

Березовский РК в отчете Окружкому, отмечал, что комсомол был первым по раскулачиванию и выявлению спрятанного кулацкого имущества. Однако, три комсомольца были исключены за агитацию против раскулачивания ^{[2, д. 151, л. 3]}. Единства по вопросу ликвидации кулака в сельских ячейках не было.

Секретарь Троекуровского РК ВЛКСМ с гордостью писал в окружком, что «ни один комсомолец при ликвидации кулака не струсил перед этой работой». Ячейки так увлеклись, что забыли про другую работу ^{[2, д. 151, л . 93]}. В Шехманском районе неудовлетворительно проходила политическая учеба, потому что РК постоянно снимал комсомольцев на слежку за кулаками. Участие в коллективизации и раскулачивании фактически превратилось в главную функцию провинциальных комсомольских организация.

Настоящие семейные трагедии разворачивались в ходе раскулачивания. Известен факт исключения за то, что сын - комсомолец перед собранием бедноты защищал отца, доказывая, что «он вреда никакого не делал» ^{[2, д. 151, л . 3]}. Поступок комсомольца, защищающего своего отца, вполне понятен, но в начале 1930 – х годов такие действия оценивались как проявление правого уклона.

Известны и противоположные примеры. Н.Маслова в заявлении с просьбой о восстановлении в комсомоле признавала раскулачивание своего отца правильным. Она писала, что «с родителями ничего общего не имею и не имела» ^{[8, д. 150, л. 19]}. Партия ставила перед молодыми людьми сложный моральный выбор: семья или комсомол. Подобный подход разрушал институт патриархальной семьи и выполнял задачу воспитания фанатично преданных, зависимых от государства молодых людей.

Члены ВЛКСМ не были застрахованы от того чтобы самим стать объектом раскулачивания. Необходимость репрессий в рядах союза объяснялась проникновением в союз классово-чуждых элементов.

Наиболее заметной была деятельность комсомольцев по экспроприации кулацкого имущества. Она надолго осталась в памяти, как крестьянства, так и комсомольских активистов. Опись и учет отобранных вещей носил произвольный характер. Часто не указывали приметы и цену вещи: просто шуба, часы, стол. В описи записывали такие предметы как «чугунок с гречневой кашей», «чашка с картофелем», грязное белье и т. д. Был такой случай, когда у середняка отобрали все имущество и даже собаку, оценив её в 50 копеек. В Суренском районе при раскулачивании комсомольцы «конфисковали чашки, ложки, ножи и прочее барахло, а инвентарь оставили» ^{[2, д. 171, л . 59]}. В описях была масса исправлений и перечеркивания, что способствовало расхищению конфискованного имущества. Милиционер Стрельников и комсомолец Филипов присвоили себе охотничье ружьё, золотой крест и кольцо. Комсомолец Лысов Г. себе и своей семье взял конфискованные сапоги. В одном из сел, отобранные вещи хранились в доме, как сказано в документе, шинкарки и проститутки ^{[2, д .153, л.109]}. Расхищению конфискованного имущества способствовал высокий процент бедных слоев крестьянства в комсомоле. Бедняки полагали, что им законно принадлежит часть отобранного у кулаков имущества.

Произвол, который творили партийцы и комсомольцы не мог не встретить сопротивление значительных масс крестьянства. Часто имели место угрозы убийством. В Березовском районе в ящик для жалоб клали записки с требованием возвратить кулакам конфискованное у них имущество, в противном случае работники РИКа будут по одному убиты. В Литовском сельском совете разбрасывались листовки «Долой коммунистов – даешь царя» ^{[4, д. 37, л. 5]}. В селе Стаеве сын раскулаченного избил секретаря комсомольской ячейки. Был даже случай, когда комсомолка Ветяринской ячейки участвовала в заговоре кулаков на покушение против советского работника ^{[2, д. 146, л. 17]}. Подобный случай демонстрирует раскол в среде сельского комсомола. Многие молодые люди, тесно связанные с деревней и своим хозяйством, не могли принять антикрестьянскую политику партии. В противостоянии власти и общества они становились на сторону последнего.

Значительно больше известны факты противостояния комсомола кулацкому террору. Жертвы террора становились примером для подражания. В селах происходили настоящие гонения на комсомольцев, на них смотрели «как на зверей». В одном из сельских советов Березовского района комсомольца, который вел активную работу по раскулачиванию, толпа женщин раздела догола и выбросила на снег ^{[2, д. 151, л. 7]}.

Крайние формы борьбы – убийства встречались в это время довольно часто. Например, в Кирсановском районе произошло убийство активиста – комсомольца Митрошкина. В селе Томниково Алгасовского района с особой жестокостью убили (подожгли) комсомольца. В Моршанском районе был убит секретарь РК ВЛКСМ Тимофей Локтюхин, прибывший с бригадой по раскулачиванию. Местный партийный комитет, сыграл в этой трагедии, провокационную роль, советуя Локтюхину не церемониться с кулаком ^[23]. Ночью после собрания комсомолец был окружен толпой крестьян и забит до смерти, после чего тело долго не могли опознать. В ответ на это убийство его товарищи дали клятву: «Мы комсомольцы, трудящиеся, заявляем, что дело не законченное Т. Локтюхиным закончат десятки, тысячи других, таких как он» ^{[16, с. 90]}. Насилие комсомольцев над крестьянами вызывало ответное насилие, в этом состояла трагедия «великого перелома». Провокационное отношение местных властей проявлялось в оценке количества покушений на комсомольцев как показатель хорошей работы.

Острогожская организация потеряла убитыми пятерых комсомольцев ^{[17, с. 76]}. Всего с ноября 1929 года по 1 мая 1930 года в Тамбовском округе было совершено 24 террористических акта против партийных, советских и комсомольских работников ^{[16, с. 74]}.

Комсомольцы чувствуя поддержку властей вели себя как хозяева деревни. В Орловском округе секретарь ячейки Семенов избил гражданку, заявив при этом: «Бойтесь меня и подчиняйтесь. Я – комсомолец!» ^{[13, с. 29]}. Комсомолец Волков, чувствуя свою власть, ходил с обыском, куда ему вздумается, однажды отобрал сундук с добром ^{[8, д. 30, л. 82]}.

В Никифоровском районе уполномоченные по коллективизации Попов и Власова совершили откровенно хулиганские действия. Конфисковав у кулаков яйца, молоко и варенье, они тут же в присутствии хозяев все съели ^{[2, д. 153, л .109]}. В Жердевском районе комсомолец Федоров устроил пьянку в доме кулака. Член союза Калмыков, заперся с девушкой в доме бывшего кулака, в ответ на требование открыть дверь угрожал револьвером. Подобные случаи свидетельствуют о том, что перегибы, которые совершали члены ВЛКСМ стали возможны благодаря попустительству местных властей.

Не все комсомольцы, участвовавшие в раскулачивании, могли вынести психологическое напряжение этой жестокой кампании. Ленинградский рабочий - двадцатипятитысячник лично участвовал при отборе имущества. Крик и плач так сильно на него сильно подействовали, что он заявил, что «у меня порок сердца, и я работать в деревне сейчас не смогу». После этого комсомолец уехал, никого не предупредив ^{[5, д. 316, л .32]}. Для участия в подобных кампаниях была необходима безоговорочная вера в правильность партийной линии.

В фонде Козловского окружкома сохранился отчет комсомольца о недавно проведенном раскулачивании. В нем спокойным тоном написано, как был проведен вывоз семей, как нашли полузамерзших кулаков в стоге сена. В заключении комсомолец отметил, что «население отнеслось к произошедшему спокойно» ^{[2, д .151, л .12]}. Наиболее активные комсомольцы под влиянием пропаганды теории «обострения классовой борьбы», ожидали более серьезного сопротивления, и когда его не получили, начинали чувствовать свою безнаказанность.

Отношение крестьян к раскулаченным было неоднозначно. Беднота откровенно стремилась получить часть имущества кулаков, а большинство середняков старались сохранить нейтральную позицию. Интересный случай произошел в селе Леонтьевка Жердевского района. Местные власти потребовали, чтобы крестьяне предоставили подводы для вывоза кулацких семей. Крестьяне отказались, как полагало начальства из – за сочувствия к раскулаченным. Однако оказалось, они опасались, что на подводах привезут трактора и всех загонят в колхоз ^{[6, д. 65, л. 3]}. Единого общекрестьянского фронта сопротивления коллективизации и раскулачиванию не было. Однако недовольство крестьян часто приводило к открытым выступлениям.

В феврале – марте 1930 года на территории Центрально – Черноземной области произошло множество локальных крестьянских волнений. Комсомол воспринимался крестьянами, как часть репрессивной машины государства. Активная деятельность комсомольцев по ликвидации кулака, вызывала ненависть всего крестьянства. Неслучайно, что 19-20 февраля 1930 года одним из требований восставших крестьян в селе Тишанка было «долой коммунистов, комсомол и пионеров» ^{[4, д. 37, л .7]}.

После появления статьи Сталина «Головокружение от успехов», комсомольцы, ревностно выполнявшие приказы начальства в один миг стали «перегибщиками». Обком ВЛКСМ вынужден был вести борьбу с элементами растерянности и паникерства в среде руководящего актива. Даже было принято решение запретить созыв всех окружных и районных совещаний по линии комсомола вплоть до завершения весеннего сева ^{[2, д. 145, л. 33]}.

Комсомольская верхушка, еще недавно требовавшая активизации работы по раскулачиванию, переключилась на борьбу с перегибами. Начальство не устраивали отрывочные сведения, поступавшие с мест, требовалось обобщение результатов. В мае 1930 года Обком ВЛКСМ требовал от округов предоставить сведения о привлечении комсомольцев к ответственности за искривление линии партии. Требовались данные о том, сколько секретарей перебросили в другие районы, сколько комсомольцев отдано под суд, скольких освободили от работы. Обком интересовали также настроения актива и рядовых комсомольцев, причины наказания, возможности использования их в других округах ^{[2, д.144, л .14]}. В Рассказовском районе за перегибы в коллективизации и раскулачивании отдано под суд 12 человек, в том числе 4 партийца ^{[7, д. 15 в, л. 1]}. Рудовская ячейка ВЛКСМ на требование найти виновников перегибов, отвечала, что «ошибок в колхозном строительстве не было и исправлять их не надо». Очевидно, что ячейка стремилась воспрепятствовать попыткам начальства свалить вину на рядовых исполнителей. Все комсомольцы этой ячейки принимали активное участие в раскулачивании ^{[9, д . 18, л. 24]}. Районные организации объясняли наличие перегибов неверными инструкциями, которые давались на совещаниях уполномоченных. «На вопрос о раскулачивании заявляли – «бери все» и действительно брали» ^{[2, д. 159, л.16]}. Некоторые комсомольцы по оценке местных коммунистов «поступали с гражданами как белогвардейцы»: обыскивали, отбирали вещи, облигации, деньги ^{[2, д. 152, л.147]}. В результате обследования окружной комиссией в Березовском районе были выявлены многочисленные «перегибы»: раскулачивание проводилось в течение нескольких часов в ночное время, незаконно применялось огнестрельное оружие, массовые аресты, создавались несанкционированные боевые отряды ^{[2, д. 153, л .178]} . Комсомолец Мелесин на собрании крестьян в ответ на их крики заявил: «что вы гавкаете?» Ему сказали: «мы не собаки», комсомолец ответил: «хуже» ^{[4, д. 54, л. 83]}.

На местах было выявлено огромное количество нарушений, и это не удивительно: ведь так называемые «перегибы» были не отклонением, а методом проведения раскулачивания. Секретарь ячейки Туршуев устроил в кулацком доме выпивку и расхищение имущества. Комсомолка Аненкова взяла себе костюм, швейную машинку, стулья. Комсомолец Турищев был исключен за неоднократную пьянку при охране кулацкого имущества ^{[7, д .25, л. 27]}. Член союза Косарев после раскулачивания кулака, ночевал с его дочерью. В Жердевском районе комсомолка Кокарева была исключена за то, что купила «раскулаченную вещь». В заявлении с просьбой о восстановлении она справедливо писала, что «здесь вина не меня одной», не было распоряжения, что такие вещи нельзя покупать ^{[7, д. 66, л. 31]}. До рядовых исполнителей обычно доходили лишь приказы – отобрать, выселить и т. д.

На общем собрании Урусовской ячейки ВЛКСМ признавалось, что нельзя было посылать недавно принятых комсомольцев на ответственную работу по раскулачиванию. Комсомолец Князев допустил расхищение имущества, но, как отмечало собрание, «он просто не учел обстановки». Принимая во внимание, что по выселению кулаков он работал хорошо, комсомолец отделался строгим выговором ^{[2, д. 158, л. 1]}.

Приговоры по обвинению в искривлении линии партии были на редкость мягкими. Так, комсомолец, застреливший кулака, получил 5 лет лишения свободы. Однако приговор был пересмотрен и обвиняемый получил всего лишь один год принудительных работ ^{[13, с. 29]}.

Борьба с перегибами давала комсомольцам некоторую надежду на справедливость. Раскулаченный комсомолец Елизаров В. просил Окружком восстановить его, так как их хозяйство было признано середняцким, а отобранное имущество возвратили ^{[2, д. 152, л. 79]}.

Всего в Центрально-Черноземной области по подсчетам С.А. Есикова было раскулачено 77243 хозяйства, затем 31605 было восстановлено ^{[11, С. 95]}. Однако восстановленные в правах крестьяне уже не могли нормально работать: их судьбы были покалечены, а хозяйство разорено.

Много лет спустя в 1990 –е годы бывший комсомолец вспоминал эти события: «Справедливости никакой не было! Вот, к примеру, злой ты на меня. Говоришь: меня, мол, надо раскулачить! И кулачили» ^{[1, с. 204]}. Воспоминания об этих событиях наложили отпечаток на всю последующую деятельность комсомольских активистов.

Активная роль комсомола была признана руководством партией. Л.М. Каганович на IX съезде комсомола сказал, что «в деревнях, где не было партийных ячеек, комсомол не только организовывал колхозы, но и играл роль застрельщика в ликвидации кулачества как класса» ^{[8, д. 194, л .10]}.

В некоторых партийных организациях после проведения кампании раскулачивания сложилось мнение, что комсомольцы только могут «болтаться под ногами» и способны только на перегибы ^{[12, с. 2]}. Партия стала все меньше привлекать комсомол к участию в кампании раскулачивания. Комсомол в коллективизации показал себя с двоякой стороны: ревностное исполнение и неприятие политики партии. Комсомол был слишком молодой организацией для подобной работы. На сельских комсомольцев возложили большую и сложную задачу организационно – хозяйственного укрепления недавно созданных колхозов.

Комсомол вынужденно принял активное участие в кампании раскулачивания. Роль ВЛКСМ в проведении экспроприации была довольно значительной. Комсомол наряду с партией сыграл важнейшую роль в этой кампании. Комсомольские организации в ЦЧО были намного многочисленнее, чем партийные. Показателем значительной роли комсомола в раскулачивании служат и многочисленные факты покушений и убийства комсомольцев. Печальный факт - именно убийства комсомольцев, а не членов партии вызвали наиболее широкий резонанс и сведения о них дошли до нас. Восприимчивость части комсомольцев к идее раскулачивания объясняется большой долей представителей бедных слоев крестьянства. В этой среде уравнительные идеи были особенно популярны. Нередкими были случаи сведения личных счетов. В ходе кампании на членов союзы были возложены многочисленные технические функции по раскулачиванию. Авторитет комсомола в деревне был основательно подорван. Темпы и методы проведения кампании, впоследствии осужденные, диктовались комсомольцам вышестоящими органами. Именно на них лежит основная ответственность за преступления против крестьянства. Активная работа ВЛКСМ поддерживалась постоянными угрозами исключения из союза. Однако значительная часть комсомольцев не воспринимала идеи классовой борьбы и предпочитала остаться в стороне. Небольшая часть молодежи открыто выступила против антикрестьянской политики партии. Наибольшую активность в проведении коллективизации и раскулачивания показывал комсомольский актив. Эта деятельность заслонила собой всю остальную работу, в том числе, воспитательную. Комсомол наряду с партией ответственен за насилие, имевшее место в ходе коллективизации. Раскулачивание крестьянства является одной из наиболее печальных страниц истории комсомола.