Право на «религиозное чувство»: юридические аспекты защиты верующих

Борисова Алена Сергеевна студент, кафедра конституционного и муниципального права, Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова 119991, Россия, г. Москва, Ленинские горы, 1, строение 13-14 Borisova Alena Sergeevna Student at Moscow State University, Department of Constitutional and Municipal Law 119991, Russia, Moscow, Leninskie gory, 1, stroenie 13-14 office_alena@mail.ru

Когда Федеральным законом № 136-ФЗ от 29 июня 2013 года была введена новая редакция статьи 148 Уголовного кодекса РФ, касающаяся «оскорбления религиозных чувств верующих», сомнений в подоплеке этой поправки не возникало: участницы панк-группы «Pussy Riot» были осуждены за хулиганство, однако общественный резонанс был так широк, что государство почувствовало необходимость введения отдельной уголовной ответственности за подобные деяния. В тот момент указанная статья казалась «мертвым законом», вряд ли способным заработать в действительности. Однако эффект получился прямо противоположным, и теперь «оскорбление чувств верующих» дамокловым мечом нависает над каждым произведением искусства и каждой дискуссией в обществе на религиозные темы.

Следует заметить, что религиозные преступления являются одними из самых древних. Именно в богохульстве (не признании богов, которых признает полис) был обвинен Сократ ^{[1, c. 93-98]}. Чем более религиозным было общество, тем суровее было наказание за несоблюдение канонов и правил господствующей религии. Можно выделить три основных вида религиозных преступлений: богохульство,святотатство и кощунство. Если мы обратимся к словарям, то увидим вполне определенное и укоренившееся понимание того, что представляют собой религиозные преступления. Так, богохульство – это оскорбление божества, непочтительность по отношению к божеству, религии или Церкви; святотатство - это осквернение священного предмета или места какими-либо физическими действиями, а в широком понимании - любое действие, направленное против священных предметов и ритуалов; кощунство – это насмешка над божеством или святыней, выраженная в слове или действии ^[2-5].

Несмотря на различия в законодательстве разных государств, все законы  прямо или косвенно оперировали и оперируют понятиями «богохульства», «святотатства» и «кощунства». Вместе с тем все три понятия смешивались с течением времени, и в последние десятилетия многие государства предпочитают заменять формулировки указанных составов преступлений одним, более нейтральным термином: «оскорбление религиозных чувств верующих» . Следует обратить внимание на то, что этот термин является одновременно неоднозначным и абстрактным, что вызывает многочисленные проблемы в правоприменительной деятельности.

Кроме того, в мире не существует общепризнанного, устоявшегося механизма защиты религиозных чувств. Нарпимер, Великобритания декриминализировала «богохульство» в 2008 году, оставив наказуемым только проявление ненависти на религиозной почве ^[6]. В Ирландии богохульство запрещено в самой Конституции, однако в 2009 году был принят Акт о диффамации, согласно которому можно избежать штрафа за богохульство, если лицо докажет, что его публикации или слова «имеют литературную, артистическую, политическую, научную или исследовательскую ценность» ^[7]. В Дании существует статья 140 Уголовного Кодекса об оскорблении и высмеивании религиозной общины, доктрины или объекта поклонения, однако она не применяется с 1938 года, что было еще раз подтверждено в 2006 году судебным решением по делу о карикатурах в газете Jyllands-Posten. Итальянское законодательство в 1999 году перестало считать богохульство преступлением и перевело его в разряд административных правонарушений ^[8]. В Греции, напротив, согласно уголовному закону, наказывается даже простая «публичная непочтительность к божественному» ^[9].

«Оскорбление религиозных чувств» в документах органов Совета Европы и в правовых позициях Европейского Суда по правам человека. Венецианская Комиссия провела сравнительное исследование законодательства европейских стран и подготовила доклад на тему «Соотношение свободы выражения мнений и свободы религии: проблема регулирования и обвинений в богохульстве, религиозном оскорблении и подстрекательстве к религиозной ненависти», в котором пришла к выводу, что разжигание ненависти или вражды по признаку принадлежности к религии должно влечь за собой уголовное наказание. Однако «богохульство» следует перестать считать правонарушением, а само по себе «оскорбление религиозных чувств» (insult to religious feelings) не должно быть уголовно наказумым деянием ^{[10, § 89-90]}.

Основываясь на мнении Венецианской Комиссии, Парламентская Ассамблея Совета Европы в 2007 году выпустила Рекомендацию 1805 (2007) «Богохульство, религиозные оскорбления и враждебные высказывания в адрес лиц в связи с их религией», где определила:

12. Ассамблея подтверждает, что враждебные высказывания в отношении лиц как на религиозной, так и на иной основе, должны быть наказуемы по закону в соответствии с Общеполитической рекомендацией № 7 о национальном законодательстве о борьбе с расизмом и расовой дискриминацией, принятой Европейской комиссией против расизма и нетерпимости. То или иное высказывание может быть признано враждебным в этом смысле лишь тогда, когда оно направлено против отдельного лица или конкретной группы лиц. Национальное законодательство должно наказывать за высказывания, которые призывают к ненависти, дискриминации или насилию в отношении лица или группы лиц в связи с исповедуемой ими религией.

15. Ассамблея полагает, что в той мере, в какой это необходимо в демократическом обществе в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Европейской конвенции о правах человека (свобода выражения мнения), национальное законодательство должно предусматривать наказание лишь за такие высказывания по религиозным вопросам, которые преднамеренно и грубо нарушают общественный порядок и призывают к открытому насилию ^[11].

При обсуждении данной Рекомендации в Парламентской Ассамблее важность правовой определенности подчеркивалась особенно. В обществе, где уважают права человека и где действует верховенство закона, устанавливать уголовную ответственность можно только тогда, когда состав преступления детально определен/закреплен. Другими словами, человек должен иметь возможность знать, что он совершает преступление ^[12].

От оскорбления чувств верующих, которое по мнению Парламентской Ассамблеи не должно наказываться в рамках уголовной юстиции, существенно отличается ненависть или подстрекательство к ней, направленные против группы лиц (социальной группы). Публичное подстрекательство к ненависти, нетерпимости и насилию должны быть криминализированы, в том числе когда такое подстрекательство направлено против приверженцев той или иной религии.

Не обходит стороной религиозные чувства и Европейский Суд по правам человека, имеющий обширную прецедентную практику по статье 9 Европейской Конвенции (свобода мысли, совести и религии). При этом, если Парламентская Ассамблея исследует в большей степени проблемы соотношения оскорбительных высказываний на религиозную тему и разжигания ненависти, то Европейский Суд обращается к защите религиозных чувств в контексте пределов свободы слова.

Суд считает, что у тех, кто открыто выражает свою религиозную веру, нет разумных оснований ожидать, что они останутся вне критики. Они должны проявлять терпимость и мириться с тем, что другие отрицают их религиозные убеждения и даже распространяют учения, враждебные их вере. Однако способы критики или отрицания религиозных учений и убеждений могут повлечь за собой ответственность государства, если оно не обеспечивает спокойного пользования правом, гарантированным статьей 9, всем, кто придерживается этих учений и убеждений. Как и в случае с моралью, невозможно вычленить единообразное для всей Европы представление о значении религии в обществе. По этой причине, констатирует Суд,  невозможно прийти к единому мнению по поводу того, что представляет собой допустимое вмешательство в осуществление права на свободу слова там, где такое слово направлено против религиозных чувств других лиц ^{[13, § 47-50]}. Суд в своих постановлениях допускает, что в случае необоснованных оскорбительных атак на объекты религиозного почитания государства могут принимать меры по ограничению права на свободу выражения мнений ^{[14, § 27]}. Агрессивные нападки на религиозные убеждения могут преследоваться, а национальные власти вправе ограждать религиозную тему от такой трактовки, «которая при помощи уничижительного, бранного, оскорбительного, грубого и нелепого тона, стиля и духа способна оскорбить тех, кто верует» ^{[15, § 48]}.

При этом Суд неустанно напоминает государствам, что свобода выражения мнений, защищаемая статьей 10 Европейской Конвенции,  является одной из фундаментальных основ демократического общества и одним из основных условий его развития и самосовершенствования каждой личности ^{[16, § 41]}. Свобода выражения мнений охватывает не только те идеи, которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или нейтральные, но также и на те, которые оскорбляют, шокируют или вызывают беспокойство у государства или части населения. Таковы требования плюрализма, толерантности и широты взглядов, без которых нет демократического общества ^{[17, § 49, 18, § 37]}. Кроме собственно свободы слова, в свободу выражения мнений включается свобода искусства; произведения искусства способствуют обмену идеями и самореализации личности, что жизненно важно для демократического общества, поэтому государство должно самым минимальным образом вмешиваться в эту сферу ^{[19, § 33]}. А свобода слова в СМИ  также охватывает возможное обращение к некоторой степени преувеличения или даже провокации ^{[20, § 38]}.

Из анализа прецедентов Европейского Суда можно сделать вывод, что Суд придерживается осторожной позиции в отношении оскорбления религиозных чувств. Суд настроен не так воинственно, как Парламентская Ассамблея или Венецианская Комиссия, и допускает вмешательство в свободу выражения мнений не только в целях защиты конкретных лиц или групп лиц от призывов к ненависти или дискриминации на основании религии, но и в целях защиты религиозных убеждений лиц от агрессивных и оскорбительных нападок.

Многообразие «религиозных чувств верующих». То, что может всерьез оскорбить людей определенных религиозных представлений, существенно меняется в зависимости от места и времени, особенно в эпоху, характеризуемую постоянно растущим числом религий и вероисповеданий. Именно поэтому «оскорбление религиозных чувств», по нашему мнению, является не абсолютной, а претерпевающей постоянные изменения категорией.

Можно привести в пример Index Librorum Prohibitorum, или Индекс запрещенных книг, публикуемый Римско-Католической церковью вплоть до 1966 года. Индекс запрещенных книг содержал в себе сочинения, чтение которых было запрещено под угрозой отлучения от Церкви. Целью такого списка была защита верующих от книг, содержавших в себе опасность для нравственности. В список попали хорошо известные юристам Шарль-Луи Монтескье за «Персидские письма», Джон Локк за «Опыт о человеческом разумении», Жан-Жак Руссо за трактат «Об Общественном договоре, или Принципы политического права» и все работы Томаса Гоббса ^[21].

Правоведы  не могут дать четкого определения чувствам верующих, и это неудивительно: по нашему мнению, сделать это не представляется возможным. Попробуем  доказать данный тезис, проследив практическое воплощение абстрактного термина «чувства верующих». Руководство футбольного клуба «Реал Мадрид», например, после подписания контракта с Национальным банком Абу-Даби решило изменить эмблему, чтобы не оскорбить религиозные чувства мусульман, а именно: убрать крест, венчающий корону, изображенную на эмблеме. А представители мусульманской общины Швейцарии потребовали изменить рекламу швейцарского национального авиаперевозчика SWISS Air Lines, возмутившись использованием в ней креста с флага страны и слоганом «Крест - это козырь» (Kreuz ist Trumpf). В свою очередь турецкий адвокат Барис Каска подал в суд на руководство миланского клуба «Интер». В эмблему к столетию клуба был вписан красный крест на белом фоне, являющийся частью герба города Милан. По словам турецкого юриста, крест как символ рыцарей-крестоносцев заставляет вспомнить о кровавых днях крестовых походов. «Наблюдая за игрой, я ощутил в душе чувство глубокого горя», – сказал Каска ^[22].

Когда в 2002 году английский Парламент решал вопрос о том, нужно ли  изменить законодательство о богохульстве, в Палату Лордов поступило множество «письменных свидетельств» от неправительственных или религиозных организаций. Среди них интерес вызывает письмо Буддийского общества Великобритании, в котором не отрицается существование религиозных чувств у буддистов, однако объясняется, что оскорбить религиозные чувства буддиста…невозможно. Центральная позиция буддистской практики заключается в том, чтобы избегать привязанностей к материальному миру. Ритуалы и иконы являются такими же явлениями материального мира, к которым люди привязаны, и угроза которым (или оскорбление) ведет человека к страданиям и психологической травме ^[23]. Поэтому святотатство или богохульство как преступления других людей невозможны, огорчения из-за них являются лишь следствием привязанностей, то есть виной самого буддиста.

В Российской Федерации «чувства верующих» защищаются своеобразно, и нередко –  самими верующими. В 2013 году депутат Законодательного собрания города Санкт-Петербурга Виталий Милонов вместе с группой активистов  попытался прервать празднование Хэллоуина в парке Интернационалистов. Депутат счел недопустимым проведение «шабаша» рядом с православным храмом. Своими силами «православные активисты» пытались сорвать спектакли «Идеальный муж» и «Братья Карамазовы» во МХТ им. А.П.Чехова (в ноябре 2013 года), премьеру документального фильма Аскольда Курова «Дети 404», посвященного преследованиям российских ЛГБТ-подростков (в апреле 2014 года). Протесты вызвал показ в кинотеатрах фильма «Левиафан», а так же оперы «Тангейзер» в Новосибирске ^[24]. Всё в том же Новосибирске из спектакля «Песни о Родине» в театре «Глобус» изъята «Песня про ежика» (по требованию министра культуры Новосибирской области). «История о православном ежике», являющаяся частью спектакля, основана на произведении Майи Кучерской «Современный патерик» и рассказывает о гибели белочки в реке в результате акта крещения, который организовал тот самый еж ^[25].

Весной 2015 г. появился iPhone 6 для православных верующих – в золоте и с выгравированным барельефом «Троицы» Андрея Рублева. Выпускающая компания заручилась поддержкой Гильдии экспертов по религии и праву. Эксперты не увидели в айфоне признаков оскорбления религиозных чувств верующих. Владелец айфона, по их мнению, может произносить молитву перед задней стенкой золотого аппарата ^[26].

Таким образом, чувства верующих настолько многообразны в своем проявлении, что прийти к единству в их определении крайне затруднительно.

Однако законодательство, в том числе и российское, пытается оперировать термином «чувства верующих». В последние несколько лет особенно остро встал вопрос применения уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих, предусмотренное статьей 148 УК РФ. Однако целесообразно ли привлечение к уголовной ответственности?

Статья 148 УК РФ: правовая определенность. Анализ нормы уголовного закона, применяемой в делах об оскорблении чувств верующих, а именно статьи 148 УК РФ, приводит исследователей к мнению, что в таком виде преступление напоминает хулиганство ^[27]. Диспозиция нормы заключается в «публичных действиях, выражающих явное неуважение к обществу и совершенных в целях оскорбления религиозных чувств верующих». Статья 213 УК РФ в свою очередь определяет хулиганство как «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное: а) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы». Сходство двух составов налицо, и вполне резонен вывод: в уголовном законе произошло «расщепление» нормы о хулиганстве.

Однако если в статье о хулиганстве прямо указано нарушение общественного порядка, то содержащиеся в статье 148 УК РФ «публичные действия» не конкретизированы законодателем. Что считать публичными действиями? Допустим, панк-молебен в Храме Христа спасителя можно было бы признать действием, подпадающим под статью 148 УК РФ, если бы она тогда существовала. А картина, фильм, оперная постановка – охватываются понятием «публичные действия»?

Под явным неуважением к обществу российская правоприменительная практика понимает умышленное нарушение общепризнанных норм и правил поведения, продиктованное желанием виновного лица противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним (см., например, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 N 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»).

Юридическая техника нормы представляет собой логическое несоответствие двух элементов объективной стороны, а именно: «действия, выражающие явное неуважение к обществу» направлены против всего общества, общности граждан государства, а «оскорбление религиозных чувств верующих» - против вполне определенной, конкретной социальной группы. Не будем углубляться в теорию социальных групп, однако отметим, что признаки, отличающие социальную группу, разумеется, не являются признаками общества.

Указанная в статье 148 УК РФ  цель оскорбления чувств верующих еще более затрудняет признание нормы соответствующей принципу правовой определенности. Остается неясным: что считать религиозными чувствами верующих и как отделить религиозное чувство верующего от его других чувств.

Юридическая служба Московской Патриархии Русской Православной Церкви определяет религиозные чувства как чувства благоговейного отношения лица к тому, что в соответствии с его религиозными убеждениями является для него святыней, при этом такой святыней для лица, несомненно, являются его религиозные убеждения, догматы религии, личности и деяния святых, а также священные изображения и тексты, иные предметы религиозного назначения, места религиозного почитания (паломничества) ^[28].

На наш взгляд,  желание дать исчерпывающее определение абстрактной категории сыграло злую шутку с юридической службой Московской Патриархии, поскольку «чувство благоговейного отношения лица к собственным религиозным убеждениям» вряд ли можно считать достойным раскрытием понятия, тем более правовой дефиницией.

На сайт Российской Общественной Инициативы уже появилась инициатива дополнить статью 148 УК РФ оскорблением атеистических чувств ^[29]. Никакой критики предложенная правовая конструкция не выдерживает, однако сам факт появления такой инициативы говорит в пользу несостоятельности существующей формулировки указанной статьи Уголовного кодекса РФ.

Чувства неверующих граждан в настоящее время подлежат защите по статье 5.26 КоАП РФ, которая вызывает по меньшей мере недоумение, поскольку говорит о «публичном осквернении знаков и эмблем мировоззренческой символики или атрибутики». Но это тема отдельного исследования, на которой мы в настоящей работе останавливаться не будем.

В заключение хотелось бы привести пример, на наш взгляд, здорового отношения как к критике догматов религий, так и к свободе слова . В Новой Зеландии чувства верующих «оскорбляет»…сама церковь. В Окленде англиканская церковь Св.Мэтью (St. Matthew-in-the-City) регулярно вывешивает перед своим зданием баннеры. На одном из них был изображен свадебный торт с фигурками целующихся женщин и надписью: нам неважно, что на вершине торта. Перед Рождеством был вывешен плакат с младенцем Иисусом с нимбом всех цветов радуги (радуга, как известно, является символом гей-сообшества), а надпись двусмысленно гласила: «It’s Christmas. Time for Jesus to come out», что можно перевести и в смысле Пришествия Христа на землю, и в смысле каминг-аута, то есть публичного признания себя геем (от англ. coming out). Отметим, что большинство воспринимает такие шутки служителей своего прихода адекватно, понимая: это всего лишь способ нестандартно осветить существующие в обществе и Церкви проблемы.

Итак, подведем итоги. Разжигание религиозной вражды или ненависти к определенной религиозной группе людей должно быть наказуемым деянием, потому что оно представляет угрозу общественному порядку, общественной безопасности, жизни и здоровью людей. Представляется правильной позиция законодателя, предусмотревшего отдельную статью в Уголовном кодексе РФ за данное деяние (статья 282 УК РФ).

Напротив, «оскорбление религиозных чувств верующих», включая богохульство и святотатство, по нашему глубокому убеждению,  является атавизмом правовых систем и не должно быть наказуемым в рамках публично-правовой ответственности, поскольку это противоречит принципам гуманизма и соразмерности общественной опасности деяния и предусмотренному за него наказанию. Это естественно, что оскорбительные высказывания или действия, направленные против религиозных убеждений, вызывают общественное осуждение. Однако далеко не всегда факт общественного осуждения должен влечь за собой уголовную санкцию.