Процессуальные права пострадавших в судебных разбирательствах международных уголовных трибуналов ad hoc

Федорченко Артем Анатольевич аспирант, , Проектно-изыскательский и научно-исследовательский институт морского транспорта "Союзморниипроект" 125319, Москва, Большой Коптевский пр., д. 3 Fedorchenko Artem Anatol'evich postgraduate student, member of the International Law Association, Project Exploration and Scientific Research Institue of Maritime Transportation "Soyuzmorniiprojekt" 125319, Russia, Moskva, Bolshoi Koptevskiy pr., 3. fed-artem@mail.ru Другие публикации этого автора

Учредительные документы трибуналов adhoc не предусматривают участие пострадавших как таковых в процессе. Некоторые авторы объясняют это так: на стадии подготовки Трибунала по бывшей Югославии предлагалось даже учредить отдельную бригаду адвокатов для защиты интересов потерпевших. Эта идея была отвергнута, чтобы избежать слишком большого сходства с гражданским процессом в странах прецедентного права, так как Прокурору, например, доверено осуществлять ответственность за защиту интересов международного сообщества в обеспечении расследования и наказания преступников. Таким образом, интересы потерпевших в международном процессе сопоставимы с интересами международного сообщества^[2].

Далее, участие бригады адвокатов для потерпевших как третьей стороны могло привести к вмешательству в дело или отвлечь внимание суда от главных вопросов, стоящих перед ним и привести к неоправданному затягиванию процесса. Кроме того, если интересы пострадавших недостаточно представлены Прокурором, возможно привлечь к ним внимание Следственной и Апелляционной палат через письма «друзей суда».

Конечно, в приведенной позиции отражен подход к уголовному процессу как «битве» между прокурором и защитой. Однако прокурор не обязательно будет отстаивать именно интересы потерпевших, поскольку его интересы и интересы пострадавших не всегда совпадают. Разумно предположить, что и Прокурор и пострадавшие желают видеть обвиняемого наказанным, но цена, которую они готовы за это платить, разная. Для пострадавших защита частной жизни, например, может быть более ценной, чем наказание преступника. Неправильно также было бы исключать участие пострадавших на том основании, что такое участие по временам может отвлечь внимание трибунала от соответствующих проблем, чтобы вплотную заняться потерпевшими. Необходимо помнить также, что если Прокурор не исполняет свои функции надлежащим образом, участие потерпевших может обеспечить привлечение внимания трибунала к нужным вопросам. Правда, можно по-разному оценивать, какие это вопросы.

В юриспруденции Трибунала для Югославии подчеркивается обязанность прокурора защищать интересы международного сообщества: «Обвинение действует от имени и в интересах сообщества, включая интересы пострадавших от преступления»^[3,4].

В настоящее время для пострадавших доступны только три формы участия в процессе в трибуналах adhoc: в качестве свидетелей; в качестве «друзей суда»; в форме значимых заявлений пострадавших.

1. «Письма друзей суда»

В Правилах международных трибуналов и для Югославии, и для Руанды сказано, что Палата может, если считает это желательным для надлежащего разрешения дела, пригласить или позволить государству, организации или лицу явиться в суд и сделать представление по любому вопросу, определенному Палатой^[5].

Эти положения наталкивают на мысль о введении в процесс трибуналов adhoc концепции amicuscuriae (друзей суда), что подтверждается позицией Прокурора Карлы дель Понте. В одном из интервью она утверждала, что она считает полезным введение института amicus curiae,«который позволит пострадавшим через своих адвокатов доводить свои мнения и позиции до сведения трибунала»^[6]. В практике трибуналов данная концепция применялась неоднократно^[7]

Данное понятие возникло в странах “common law”^[1], где оно определяется как “лицо, которое, не будучи стороной судебного иска, обращается к суду по собственной инициативе либо представляет по просьбе суда те или иные материалы, поскольку предмет разбирательства представляет для него значительный интерес”. Г.Г.Шинкарецкая указывает, что в Международном центре для разрешения инвестиционных споров (ICSID) в 2006 г. “письма друзей суда” были определены несколько по-другому: “предложение содействия, которое лицо, принимающее решения, вправе принять или отклонить”, т.е. “волонтер, друг суда, не сторона в процессе”^[8].

Необходимо подчеркнуть ограниченность этого института во всех правовых системах. И судьи Трибунала для Руанды также отмечали в памятной записке, что Трибунал не должен допускать, чтобы «друзья суда» присутствовали в ходе заседаний и допрашивали свидетелей; они также подчеркивали, что Прокурор – представитель всей массы пострадавших. Правда, эта записка не получила официального статуса^[9].

В юриспруденции трибуналов не раз отмечалось, что для самого решения вопроса о допуске «друзей суда» в заседание необходимо опираться на надежную информацию. На практике друзья суда допускались в исключительных случаях и только по конкретным делам. В деле Milošević, в котором обвиняемый отказался от адвоката защиты, Следственная палата считала полезным и отвечающим интересам справедливого разбирательства, назначить друзей суда «не для того, чтобы представлять обвиняемого, но для содействия надлежащему разрешению дела»^[10]. Им были предоставлены права, которые обычно предоставляются сторонам, в том числе право знакомиться с конфиденциальными документами и принимать участие в допросах свидетелей. Основываясь на этом прецеденте, можно сделать вывод о том, что «друзья суда» могут допускаться к участию в процессе. Однако недопустимо предоставлять такой статус самому пострадавшему или группе пострадавших. В деле Bagosora правительство Руанды попыталось получить для себя статус «друзей суда». Представитель правительства Бельгии намеревался добиться распоряжения Трибунала о допуске правительства к участию в разбирательстве в качестве «друзей суда» на следующих основаниях: «Право бельгийцев или тех, кто от их имени правомерно вносит иск, оправданное массовым убийством – частью Руандийского геноцида в 1994г., предстать перед Трибуналом как истец,а не просто в качестве свидетелей, базируется на статье 23 (3) Статута (касающейся наказания) и правил 05 и 106 из Свода правил (касающихся реституции собственности и компенсаций пострадавшим)»^[11].

Как и ожидалось, защита г.Багосора возражала против обращения «друзей суда», утверждая, что их выступление в судебном заседании создало бы неприемлемый дисбаланс в пользу Прокурора, поскольку бельгийское правительство не может рассматриваться как нейтральная сторона^[12]. Следственная палата реагировала на обращение бельгийского правительства и на протест защиты следующим образом: «В качестве предварительного замечания мы отмечаем, что общее определение amicuscuriae не требует беспристрастности от обращающейся стороны. Это определение скорее предполагает учет того, что обращение друзей суда – это не обращение одного из участников разбираемых событий, но позиция людей, которые имеют основательный интерес в деле или имеют собственное мнение о деле, разбираемом судом. Кроме того, Правило 74 устанавливает: Палата вправе, если считает это желательным для надлежащего рассмотрения дела, пригласить или дать разрешение государству, организации или лицу выступать в суде и делать представления по любому вопросу, указанному Палатой. Еще один вопрос, который бы Бельгия хотела поставить перед Следственной палатой, - это право тех бельгийцев, или выступающих от их имени истцов, потерпевших ущерб от руандийского геноцида 1994г., выступать в Трибунале и просить о наказании обвиняемых. Мы отмечаем, что в соответствии с правилами 100 и 101 (процедура, действующая до вынесения приговора и о приговоре, соответственно), эти фазы разбирательства открыты только для обвинения и защиты». Следственная палата сочла, что этот вопрос еще не готов для рассмотрения. Обсуждение наказания не может происходить ранее того, когда произведено определение наличия вины или ее отсутствия^[13].

Таким образом, в ходе разбирательства по делу Bagosoraбыл создан прецедент:

1)потерпевшие не могут быть исключены из числа друзей суда под предлогом небеспристрастности; правда, в деле Milošević беспристрастность была сочтена необходимой: один из тех, кто выступал в числе «друзей суда», сделал заявление, в сущности, вступающее в конфликт с интересами, которые он как будто бы должен был защищать^[14].

2)данный институт не может использоваться для изменения структуры разбирательства, установленной статутом и правилами (относительно того, что потерпевших нельзя преобразовать в истцов или в еще одну сторону в процессе). Это положение было подчеркнуто в решении Трибунала по Руанде в так называемом деле Cyangugu, где Следственная палата отметила, что у нее нет полномочий, чтобы поручать Прокурору вносить изменения в обвинение путем включения в него случаев сексуального насилия, как этого хотели «друзья суда» – это дело Прокурора, а не друзей суда – осуществлять обвинение^[15].

Таким образом, институт «друзей суда» может в определенных ситуациях использоваться для того, чтобы представить интересы пострадавших Следственной палате, но его значение для защиты интересов пострадавших не следует переоценивать. Во-первых, участие «друзей суда» в процессе будет приниматься пострадавшими только в том случае, если это участие будет содействовать Следственной палате надлежаще решить дело. Именно Следственная палата должна определять, полезно ли их участие или нет. Во-вторых, если Следственная палата не пригласит пострадавших или групп пострадавших к участию в процессе в качестве «друзей суда», пострадавшим будет сложно получить сведения о возможности их выступления в процессе в качестве «друзей суда», а также сформулировать свое выступление в процессе в надлежащем виде. Эффективное учатие пострадавших в процессе возможно только при условии, что право на участие сопровождается уведомлением пострадавших и помощью адвокатов. Институт «друзей суда» таких вещей не подразумевает.

2.Значимые заявления пострадавших

Значимые заявления пострадавших можно описать как изложение медицинского, эмоционального вреда и финансовых потерь, нанесенных пострадавшему причинителем вреда^{[16, p. 36]}.С другой стороны, изложение мнения пострадавшего описывается как «возможность не только передать, каким было воздействие преступления на пострадавшего, но также что, по его мнению, следует предпринять»^{[16, p. 39]}.

Такие устные и письменные заявления применяются ныне в некоторых судах внутри государств с целью допустить вклад пострадавших в уголовный процесс на стадии вынесения приговора. Как уже отмечалось, трибуналы по Югославии и Руанде в значительной мере опираются на уголовный процесс стран прецедентного права и не предусматривают участия в процессе потерпевших как таковых. Тем не менее, в практике Трибунала по Югославии неоднократно отмечаются случаи, когда по распоряжению Прокурора значимые заявления пострадавших принимались в качестве документов^[17]. Отметим также, что поначалу значимые заявления пострадавших никак не были предусмотрены Статутом или Правилами Трибунала, но ныне Правило 92 bisуказывает, что а)Следственная палата может принимать, целиком или частично, показания свидетелей в форме письменного заявления взамен устного заявления, в подтверждение вопросов иных, нежели действия и поведение, вменяемые обвиняемому; и б) что факт того, что такие показания относятся к воздействию преступления на потерпевшего – это довод в пользу принятия показания в форме письменного заявления. Правило 92bisМТР имеет идентичное содержание.

Значимые заявления потерпевших в трибуналахadhocимеют значение на стадии вынесения приговора. Трибунал по Югославии неоднократно указывал, что при определении тяжести содеянного, и следовательно, тяжести наказания, число потерпевших и их страдания обязательно должны учитываться как данные, относящиеся к делу^[18]. Так, в деле Krstić Следственная палата утверждала, что Палата должна оценить серьезность преступлений в свете конкретных обстоятельств и с учетом конкретных последствий. Это предполагает принятие во внимание многочисленность жертв и причиненные им глубокие страдания. Поэтому Палата согласна с Прокурором в том, что число потерпевших и их страдания – это факторы, относящиеся к делу и должны учитываться при определении приговора, и что преступления в отношении женщин и детей имеют особое значение в настоящем деле. Следственная палата считает, что ситуация, когда пострадавшие задержанные были полностью во власти захвативших их лиц, физические и психологические страдания, причиненные пострадавшим, средства и методы обращения с ними, которые нельзя назвать иначе, как «ужасающие», - это все факторы, которые должны учитываться при оценке тяжести преступления в настоящем деле. Поэтому должны приниматься во внимание и выступления пострадавших^[19].

Трибуналы adhocпризнали также, что индивидуальные характеристики пострадавших также могут быть фактами, относящимися к делу при определении надлежащего приговора. Например, в деле Fočaюный возраст некоторых пострадавших был расценен как отягощающее обстоятельство^[20].

Таким образом, путем представления суду значимых заявлений пострадавших может быть доведена дополнительная информация относительно пострадавших и того, что они испытали. Однако возможность представления таких заявлений зависит от решения сторон; сами пострадавшие по собственной инициативе не вправе их представлять; эти заявления не означают права пострадавших на участие в процессе.

3.Информирование пострадавших

Декларация ООН о правах пострадавших предусматривает некоторые меры обеспечения того, чтобы в судебном процессе больше учитывались интересы и нужды пострадавших, в частности, информирование пострадавших об их участии, о том, как оно распределяется по времени и вписывается в процесс, особенно если процесс касается серьезных преступлений^[21].

В Основных направлениях относительно роли Прокурора предусмотрено, что прокуроры при исполнении своих обязанностей должны учитывать мнения и интересы пострадавших, если могут быть нарушены их личные интересы, и обеспечивать, чтобы пострадавшие были информированы о своих правах, вытекающих из Декларации ООН (Основные направления были приняты Восьмым конгрессом ООН по предотвращению преступлений и обращению с правонарушителями.)^[22].

Такая же позиция выражается в некоторых региональных договорах. В Европе Декларация Совета Европы по проблемам потерпевших и Рамочное решение Совета Европейского союза о допуске потерпевших к участию в уголовном процессе от 2001г. предоставляют потерпевшим такое право^[23].

Информация, в которой нуждаются потерпевшие, имеет особое значение для процесса в международных уголовных трибуналах. Как правило, заседания проводятся вдали от места совершения преступления и на языке, который не является родным для потерпевших. Поэтому потерпевшим бывает просто трудно освоиться в таких обстоятельствах. В большинстве случаев потерпевшие даже не знают о существовании трибуналов. По мнению организации HumanRightsWatch, «Уведомление или информация должны быть эффективно организованы, чтобы они могли попасть в руки каждого потерпевшего, вне зависимости от их социального положения, грамотности или наличия средств информации. Уведомление должно быть доставлено в устном или в печатном виде, по радио или телевидению, в зависимости от социальных условий отдельной страны или района. При этом не должно возникать никакой иерархии потерпевших, чтобы не только образованные и состоятельные могли иметь доступ к суду»^[24].

Составители Правил для Международного уголовного суда отнеслись к проблеме информации потерпевших достаточно серьезно; Правила обязывают органы Суда снабжать потерпевших информацией на различных стадиях процесса. Суд или его определенный орган (например, Секретариат) должен извещать определенные категории потерпевших (например, тех, кто уже выступал в процессе), о следующих, в частности, вопросах:

1) о решении Прокурора не инициировать расследование или судебное преследование;

2) о решениях о проведении слушаний для подтверждения обвинения;

3) о заседаниях суда;

4) о запросах, представлениях и решениях^[25].

Потерпевшим принадлежат и иные права на информацию, как, например, право на ознакомление с протоколами заседания, которое, однако, подчинено ограничениям относительно конфиденциальности и защиты национальной безопасности^[26]. Можно сказать, что пострадавшим в Международном уголовном суде предоставлено и пассивное право на информацию (право получать уведомления) и активное (право знакомиться с документацией).

В отличие от этого, статуты и правила трибуналов adhocне предусматривают прямо право потерпевших на информацию. Однако их отделы по проблемам потерпевших и свидетелей подчеркивают наличие потребности получать информацию о том, что непосредственно относится к обстоятельствам дачи показаний. Эти отделы распространяют листовки и брошюры среди свидетелей, многие из которых являются потерпевшими^[27].

Отдел по проблемам потерпевших и свидетелей МТБЮ по мере возможности также информирует свидетелей об исходе слушаний, где они давали показания^[28]. Однакоследует подчеркнуть, что потерпевшие не обладают правом требовать предоставления им такой информации, а также, что отделы заботятся об информировании свидетелей, а не потерпевших как таковых.

Для обеспечения информацией тех потерпевших, которые не выступали в качестве свидетелей, трибуналыadhocорганизуют с конца 1990-х годов так называемые внешние программы.Трибуналом по Руанде, в частности, был организован специальный информационный центр в Кигали^[29] и уделяется большое внимание радиотрансляциям, учитывая высокий уровень неграмотности населения, а также переводу документов Трибунала на местный язык^[30]. Так называемые внешние программы МТБЮ нацелены на разъяснение целей и методов работы Трибунала путем распространения информации на языках местного населения. Информационные центры МТБЮ открыты в Белграде, Приштине, Сараеве и Загребе^[31].

4.Представительство потерпевших

До сих пор нельзя с уверенностью говорить о том, что потерпевшие обладают четко определенным правом быть представленными в суде. Нет уверенности и в том, что большое число потерпевших станет к этому стремиться, учитывая зачастую отдаленность места суда от мест их жительства и большую длительность разбирательства.

Правила трибуналов adhocсодержат ограничения для доступа потерпевших к судебному разбирательству: свидетель, иной, нежели эксперт, который еще не давал своих показаний, не присутствует при даче показаний другим свидетелем^[32]. Однако все публичные заседания Трибунала по Югославии транслируются в сети Интернет, а в некоторых залах заседаний есть галерея для публики. Поэтому вполне резонно положение о том, что свидетель, который присутствовал при заслушивании показаний другого свидетеля, Не имеет только по этой причине права давать показания^[33].

Пострадавшие всегда исключаются из присутствия на непубличных стадиях разбирательства в трибуналах adhoc. Таким образом, права на присутствие в ходе разбирательства потерпевшие не имеют.

В документах Международного уголовного суда нет явно выраженного предоставления права присутствия ни пострадавшим как таковым, ни пострадавшим в качестве свидетеля.

Заключение

Отмечается значительная разница в подходах к регулированию доступа к судебному разбирательству потерпевших как таковых – между трибуналами adhocи постоянным международным судом – МУС. В трибуналах пострадавшие как таковые не получают значительного права на участие, выступая лишь в качестве свидетелей. Один из судей Трибунала по Югославии высказался следующим образом: «Международный трибунал не в состоянии заслушать десятки тысяч пострадавших. К даче показаний приглашаются те, чьи показания Трибунал сочтет полезными для установления истины»^[34].

Таким образом, трибуналы adhocне признают, что пострадавшие могут иметь законные интересы для участия в разбирательстве именно в качестве пострадавших. Нельзя не признать, что трибуналы предпринимали попытки изменить правила, одним из результатов чего стали значимые заявления пострадавших. Однако по-прежнему основная забота об интересах пострадавших лежит на Прокуроре, поскольку пострадавшие не имеют никакого доступа к трибуналам.

Очевидно, этот неудачный опыт трибуналов послужил тому, что Международный уголовный суд проявляет к пострадавшим иной подход. Их доступ к разбирательству приемлем, хотя соответствующие положения, регулирующие этот доступ, не очень ясны и довольно запутанны.