Аннотация: Данная работа служит логическим продолжением статьи «Симуляция науки и симулякры культуры: иллюзорные представления о славянском язычестве в современной российской гуманитаристике», опубликованной в журнале «Вопросы философии» в 2022 г. Но если в ней речь шла о механизме зарождения иллюзорных представлений о славянском язычестве и причинах их проникновения в научные публикации, то здесь анализируются те социокультурные последствия, к которым в итоге приводит функционирование данного механизма. Объектом изучения в данной статье являются современные научные и паранаучные представления россиян о язычестве древних славян, а предметом изучения является проникновение паранаучных представлений о язычестве древних славян в научный и официально-деловой дискурсы в современной России. Методологической базой исследования является кейс-стади (case study) как исследовательская стратегия, позволяющая рассматривать отдельные примечательные «случаи» как единицы наблюдения интересующего исследователя аспекта социальной реальности. Методологический арсенал исследования дополняется герменевтическим анализом ряда текстов, вышедших в российской научной периодике и выступающих в качестве материала для авторской рефлексии. В ходе исследования было выявлено, что иллюзорные представления о славянском язычестве очень легко проникают в различные публикации, представленные как в сборниках научных конференций, так и в научных журналах. Это происходит из-за некритичного использования многими авторами неавторитетных источников информации, в числе которых могут быть и псевдонаучные работы. В результате различные паранаучные (в частности, неоязыческие) конструкты обретают вес за счёт их трансляции в научной периодике.
Проникновение симулякров традиционной культуры в научный дискурс приводит к тому, что представители научного сообщества, выполняя различные экспертные функции, становятся проводниками этих симулякров в официально-деловой дискурс. Учитывая государственный курс на сохранение и развитие традиционных ценностей, можно ожидать, что под видом сохранения различных народных традиций могут получить поддержку современные паранаучные конструкты, не имеющие в действительности никакого отношения к подлинному историко-культурному наследию.

Abstract: This paper serves as a logical continuation of the article "Fake Science and Simulacra of Culture: Illusory Ideas about Slavic Paganism in Modern Russian Humanities", published in the journal "Voprosy Filosofii" in 2022. This paper was about the mechanism of the origin of illusory ideas about Slavic paganism and the reasons for their intrusion into scientific publications. Here we analyze the socio-cultural consequences that the functioning of this mechanism eventually leads to. The object of study in this article is the modern scientific and parascientific ideas of Russians about the paganism of the ancient Slavs, and the subject of study is the infiltration of parascientific opinions about the ancient Slavs’ paganism in scientific and official business discourses in modern Russia. The methodological basis of the research work is a case study. The methodological arsenal includes also the hermeneutic analysis of a number of texts published in Russian scientific periodicals and serving as material for the author's reflection.
In the course of the study, it was revealed that illusory ideas about Slavic paganism very easily infiltrate into various publications presented both in proceedings of the scientific conferences and in scientific journals. As a result, various parascientific (in particular, neo-pagan) constructs gain weight due to their transmission in scientific periodicals.
The infiltration of simulacra of traditional culture into scientific discourse leads to the fact that representatives of the scientific community, performing various expert functions, become guides of these simulacra into official business discourse. Given the state's policy of preserving and developing traditional values, it can be expected that under the guise of preserving various folk traditions, modern parascientific constructs that actually have nothing to do with genuine historical and cultural heritage can receive support.

Аннотация: Объектом изучения в статье является российская культура постсоветского периода. Предметом изучения является широко известная рок-группа «Сектор Газа», которая рассматривается как культурное явление, оказавшее влияние на российскую культуру в целом. Эта группа была создана автором-исполнителем Юрием Клинских (творческий псевдоним – Хой) в конце 1980-х годов в Воронеже. Вскоре она стала сверхпопулярной, практически не имея никакого продвижения в СМИ. Группа перестала существовать в 2000 году в связи со смертью её лидера. Но как показано в статье, творчество Хоя не забыто, оно во многом вросло в российскую массовую культуру и очень востребовано до сих пор. Автор делает попытку разобраться в причинах этого. Исследование строится на изучении многочисленных газетных заметок о группе, интервью Юрия Хоя, книг о «Секторе Газа», текстов песен группы, а также на собственных воспоминаниях автора. Новизна исследования заключается в том, что впервые творчество группы «Сектор Газа» подверглось философскому осмыслению. Предпринята попытка понять причины популярности этой группы и востребованности её творчества спустя четверть века после смерти её лидера. Выделено несколько причин, определивших успех группы. Музыка «Сектора Газа» нашла для себя абсолютно новую нишу на российском музыкальном рынке. За счёт своей экспрессии она отвечает психоэмоциональным потребностям подростков. Скандальной славе способствовало использование обсценной лексики. При этом мат в большинстве случаев служит органичным средством отражения социальной среды, в которой находится лирический герой песен Хоя. По-видимому, основной ингредиент успеха группы – это широчайший диапазон затрагиваемых в песнях тем, а также понятная широкой аудитории подача материала, в том числе через юмор. При этом несмотря на грубость лексики и художественных образов, в песнях группы очевиден гуманистический пафос. Сочетание исконной народной языковой и культурной стихии, носителем которой был Юрий Клинских, с модными музыкальными трендами породило любопытнейший феномен, который существует сразу в трёх измерениях – контркультуры, низовой, народной культуры и «большой», общенациональной массовой культуры.

Abstract: The object of study in the article is the Russian culture of the post-Soviet period. The subject of the study is the well-known rock band "Gaza Strip", which is considered as a cultural phenomenon that has influenced Russian culture as a whole. This band was created by the author-performer Yuri Klinskikh (creative pseudonym – Khoy) in the late 1980s in Voronezh. The band soon became super-popular, with virtually no media promotion. The band ceased to exist in 2000 due to the death of its leader. But as shown in the article, Khoy's work has not been forgotten, it has largely grown into Russian popular culture and is still in great demand. The author makes an attempt to understand the reasons for this. The research is based on the study of numerous newspaper notes about the band, interviews with Yuri Khoy, books about the "Gaza Strip", lyrics of the band, as well as on the author's own memoirs. The novelty of the research lies in the fact that for the first time the creativity of the "Gaza Strip" band was subjected to philosophical reflection. An attempt has been made to understand the reasons for the popularity of this band and the demand for its work a quarter of a century after the death of its leader. Several reasons have been identified that determined the success of the band. The music of the Gaza Strip has found a completely new niche in the Russian music market. Due to its expression, it meets the psycho-emotional needs of adolescents. The use of obscene vocabulary contributed to the scandalous fame. At the same time, the swearing in most cases serves as an organic means of reflecting the social environment in which the lyrical hero of Hoy's songs is located. Apparently, the main ingredient of the band's success is the widest range of topics covered in the songs, as well as the presentation of material understandable to a wide audience, including through humor. At the same time, despite the obscenities in the vocabulary and artistic images, the humanistic pathos is obvious in the songs of the band. The combination of the primordial folk linguistic and cultural elements, the bearer of which was Yuri Klinskikh, with fashionable musical trends gave rise to a curious phenomenon that exists in three dimensions at once – counterculture, grassroots, folk culture and "big", nationwide mass culture.

Аннотация: Цель исследования – определить, как в отечественной научной литературе понимается соотношение между теоретической (фундаментальной) и прикладной, а также практической культурологией. На основе анализа работ российских культурологов в статье поднимаются вопросы востребованности культурологического знания, необходимости и возможности культурологической теории, прогностических возможностей науки о культуре. Повышенное внимание уделяется рассмотрению такого аспекта темы, как недостаточная насыщенность культурологических концепций эмпирическими данными и размытость понятийного аппарата культурологии. Автор предпринимает попытку обосновать мнение, что излишняя теоретичность, оторванность от живых реалий культуры вредит культурологии как научной дисциплине.   Новизна исследования заключается в критике недостаточно отрефлектированной научным сообществом позиции, согласно которой прикладная культурология опирается на некое фундаментальное знание о культуре. Показана уязвимость представлений о существовании такого знания, что, однако, ничуть не умаляет важности культурологических исследований. Сделан вывод, что культурология может быть востребованной обществом наукой только будучи в первую очередь именно прикладной дисциплиной. Сможет ли она со временем обрасти полезной, то есть работающей на практике теоретической надстройкой, покажет время. Но теория должна вырастать на почве конкретных эмпирический исследований, а не изобретаться умозрительно.

Abstract: The purpose of the study is to determine how the relationship between theoretical (fundamental) and applied (practical) culturology is understood in the Russian scientific literature. Based on the analysis of the works of Russian cultural scientists, the article raises the issues of the relevance of cultural knowledge, the necessity and possibility of cultural theory, the prognostic possibilities of the science of culture. Increased attention is paid to the consideration of such an aspect of the topic as the insufficient saturation of cultural concepts with empirical data and the blurring of the conceptual apparatus of culturology. The author attempts to substantiate the opinion that excessive theory, isolation from the living realities of culture harms culturology as a scientific discipline. The novelty of the research lies in the criticism of the position insufficiently reflected by the scientific community, according to which applied culturology is based on some fundamental knowledge about culture. The vulnerability of ideas about the existence of such knowledge is shown, which, however, does not detract from the importance of culturology. It is concluded that culturology can be a science in demand by society only by being primarily an applied discipline. Time will tell whether it will be able to acquire a theoretical superstructure that works in practice. But the theory should grow on the basis of specific empirical research, and not be invented speculatively.

Аннотация: Статья посвящена изучению творчества нескольких очень известных российских рок-групп, лидеры которых неоднократно заявляли о своей религиозности и в той или иной степени задействованы в миссионерской деятельности Русской православной церкви. Автора интересуют вопросы, уместно ли относить творчество таких рок-групп к направлению «христианский рок» и способствуют ли рок-музыканты популяризации православного вероучения, а также воцерковлению своих фанатов или, скорее, способствуют профанации религиозных ценностей и идеалов? Для решения исследовательских задач автором статьи были проанализированы тексты песен наиболее известных российских рок-групп, а также интервью их лидеров и иные публикации в прессе и научной периодике, где затрагивается религиозный аспект творчества этих музыкантов. Творчество различных российских рок-групп неоднократно привлекало к себе внимание исследователей, которые отмечали религиозный (прежде всего, христианский) символизм в текстах их песен. Но до сих пор не ставился вопрос о том, можно ли на основании наличия отсылок к христианской символике определять творчество таких рок-групп как «христианский рок» или «православное искусство», как это иногда делается в публицистике. В статье показано, что исходя из комплексного анализа творчества ряда известных российских рок-групп, в текстах которых часто встречаются религиозные символы и аллюзии, нет оснований причислять их к направлению «христианский рок». Несмотря на то, что лидеры этих групп и авторы текстов в основном являются православными, в текстах их песен, видеоклипах и визуальном оформлении обложек музыкальных альбомов нередко встречаются неоязыческие элементы.

Abstract: This article is dedicated to examination of the art of several famous Russian rock bands, which leaders have repeatedly declared their religiosity and to some extent are engaged in missionary activity of the Russian Orthodox Church. The author covers the questions whether it is appropriate to attribute the art of such rock bands to the genre of “Christian rock”, and do the rock musicians contribute to popularization of Orthodox doctrine and churching of their fans, or rather to desecration of religious values and ideals. For solution of the set tasks, the author analyzed song lyrics of the prominent Russian rock bands, as well as interviews of their leaders and other publications in mass media and scientific periodicals that touch upon a religious aspect in rock music. The art of various Russian rock bands often attracted the attention of researchers, who noticed religious (primarily Christian) symbolism in the song lyrics. However, there has not been previously raised a question of whether it is possible to define the art of such rock bands as “Christian rock” or “Orthodox art” based on existence of references to Christian symbolism. It is demonstrated that leaning on the comprehensive analysis of the art of several Russian rock bands that use religious symbols and allusions in their lyrics, there are no grounds to attribute them to the genre of “Christian rock”. Despite the fact that the majority of leaders of these bands and the authors of texts are Orthodox, the lyrics, visual arrangements and videos often have the elements of Neo-Paganism.

Аннотация: В статье рассматриваются особенности изображения феномена русского неоязычества в российской прессе за период с 2002 по 2014 г. Авторов интересуют вопросы, связанные с манерой подачи журналистами информации о данном явлении, степень объективности и достоверности этой информации, специфика источников, которыми пользуются журналисты, основные информационные поводы, провоцирующие появление статей о неоязычестве, возможность выявления целенаправленных информационных кампаний по его дискредитации либо пропаганде. Главным вопросом, однако, является возможность и целесообразность использования учёными публикаций в прессе в качестве источника эмпирического материала о русском неоязычестве. Для ответов на поставленные вопросы используется метод контент-анализа публикаций, дающих читателям возможность получить какие-то знания об этом явлении, сформировать некую позицию в отношении него. При проведении исследования не формировалась какая-либо выборка, анализу подверглись все найденные материалы, соответствовавшие этому критерию. Подобные исследовательские задачи прежде никем не формулировались. Полученные нами данные позволяют сделать следующие выводы: хотя в настоящее время русское неоязычество не является предметом пристального внимания российской прессы, всё же заметна некоторая тенденция к увеличению числа публикаций о нём; образ русского неоязычества, сложившийся в российской прессе, имеет преимущественно негативный характер; причиной формирования такого образа является недостаточно тщательная проработка журналистами того материала, который попадает в их распоряжение, недостатки религиоведческой подготовки журналистов, расплывчатость самого понятия «неоязычество». Исходя из этого, признать рассмотренный вид источников релевантным исследовательским задачам учёного-религиоведа не представляется возможным.

Abstract: This article examines the peculiarities of the phenomenon of the Russian Neopaganism in the Russian media during the period of 2001-2014. The authors analyze the questions associated with the manner of presentation of information on the aforementioned phenomenon by the journalists, the level  of objectivity and trustworthiness of this information, specificity of the sources used by the journalists, as well as the major information reasons provoking the emergence of the articles on Neopaganism and the possibility of determination of the targeted information campaigns regarding its discredit or propaganda. However, the main question is the possibility and purposefulness of using the media publications by the scholars as the source of empirical material on the Russian Neopaganism. The acquired data allows making the following conclusions: although at the present stage the Russian Neopaganism does not represent the subject of peculiar attention of the Russian media, we can observe a certain trend in the growth of the number of publications on this matter; the image of the Russian Neopaganism formed in the Russian media carries mostly negative character; the cause for the formation of such image lies in the insufficient research of the material by journalists, as well as lack of religious studies training, and the “diffusion” of the notion of “Neopaganism” itself. Based on the above, it seems impossible to recognize the examined type of sources relevant to the research tasks.

Аннотация: Предметом исследования являются процессы, характеризующие изменения специфики массового исторического сознания российского общества. В статье рассматриваются недавние государственные инициативы в области исторического образования и отмечаемые социологами изменения в структуре и содержании исторической памяти россиян. Анализируются различия между спецификой массового исторического сознания россиян в советский и постсоветский периоды, рассматриваются процессы, которые привели к появлению этих различий. Особое внимание автор уделяет формулированию конкретных практических рекомендаций, реализация которых позволит сделать наше массовое историческое сознание саморегулирующейся системой и уберечь россиян от новых резких социально-политических потрясений. Одной из методологических предпосылок исследования стала концепция Яна Ассмана о двух разновидностях коллективной памяти: коммуникативной и культурной. Второй – понимание специфики исторического познания с позиций конструктивного реализма (феноменологического конструктивизма). Новизна исследования заключается в том, что хотя в современной российской научной периодике часто затрагивается тема массового исторического сознания россиян и высказываются призывы к его очищению от искажённых представлений о прошлом, мало внимания уделяется вопросам, почему эти представления искажаются, и как этому процессу можно противодействовать. По мнению автора, это связано с недостаточным вниманием исследователей к взаимосвязям между функционированием массового исторического сознания и проблемами отечественной исторической науки и исторического образования. Рассмотрение заявленной темы в данном контексте показало, что в постсоветский период массовое историческое сознание россиян перестало эволюционировать и сейчас не соответствует уровню развития исторической науки. Его деградация заключается не в том, что россияне стали хуже знать историю – обосновывается мнение, что такие оценки лишены смысла, а в том, что их знания о прошлом стали менее научными. Это делает массовое историческое сознание более уязвимым и ослабляет возможность общества сопротивляться целенаправленным негативным информационным воздействиям, опасность которых в эпоху глобальных информационных войн всё возрастает. Точечные административные меры по коррекции массового исторического сознания, принимаемые российскими властями, представляются малоэффективными. Вместо этого требуется создать комплексный механизм его саморегуляции.

Abstract: The subject of this research is the processes, which characterize changes of the specificity of mass historical consciousness of the Russian society. The recent government initiatives in the area of historical education, as well as the noted by sociologists changes in the structure and content of the historical memory of the Russian people, are being examined during the course of this work. The author analyzes the differences between the specificity of the mass historical consciousness of Russian during the Soviet and post-Soviet time, as well as the processes which led to the emergence of such differences.  Special attention is given to the formulation of the concrete practical recommendations, the realization of which will allow turning our mass historical consciousness into a self-regulating system and prevent Russians from the new drastic sociopolitical disturbances. One of the methodological prerequisites for this research became Jan Assmann’s concept about the two varieties of collective memory: communicative and cultural. The scientific novelty consists in the fact that although within the Russian scientific periodicals the topic of mass historical consciousness is being touched upon quite often, and the appeals towards its purification from the corrupted ideas of the past, very little attention is given to the questions why these ideas are being corrupted, and how this process can be counteracted. In the author’s opinion, this is because of insufficient attention of the researchers towards the interconnection between the functioning of mass historical consciousness and the issues of the Russian historical science and historical education. This article demonstrates that during the post-Soviet period, mass historical consciousness stopped progressing, thus it currently does not meet the level of development of the historical science. Its degradation is substantiated by the fact that the knowledge of the historical past became less scientific, rather than the fact that Russians know less about the history. It makes the mass historical consciousness more vulnerable and subjects the society to the targeted negative information influence, the danger of which increases in the era of global information warfare.