Тенденция к национализации литиевой промышленности, как угроза китайским компаниям, ведущим свою деятельность в Аргентине и Чили

Буракова Ульяна Сергеевна ORCID: 0009-0003-6197-1935 студент; факультет социальных наук и массовых коммуникаций; Финансовый университет при Правительстве РФ 125167, Москва, пр-кт Ленинградский, д. 49/2. Burakova Uliana Sergeevna Student; Faculty of Social Sciences and Mass Communications; Financial University under the Government of the Russian Federation 49/2 Leningradsky Ave., Moscow, 125167. BurakovaU03@gmail.com

Кречетов Арсений Васильевич ORCID: 0009-0005-0743-5191 студент; факультет социальных наук и массовых коммуникаций; Финансовый университет при Правительстве РФ 143009, Россия, Московская обл., г. Одинцово, ул. Верхнее Отрадное, д. 1 Krechetov Arsenij Vasilyevich Student; Faculty of Social Sciences and Mass Communications; Financial University under the Government of the Russian Federation Verkhneye Otradnoe str., 1, Odintsovo, Moscow region, 143009, Russia krvasily2003@gmail.com

Введение

В XXI веке литий стал играть огромную роль в мировой экономике. Его различные сплавы и соединения используются в различных отраслях: автопроме, авиастроении, металлургии, микроэлектронике, химии, ядерной энергетике и многих других. Наибольшую популярность этот металл снискал благодаря своему большому электрохимическому потенциалу, который делает литий практически незаменимым при производстве аккумуляторных батарей большой ёмкости. Согласно прогнозам S&P Global Commodity Insights от 2024 г. ^[1],спрос на литий вырастет более чем в 2 раза к 2027 г. и более чем в 3 раза к 2030 г. К 2030 г. миру может потребоваться 3,2 млн тонн лития для удовлетворения растущих потребностей – в основном со стороны производителей электромобилей, на которых будет приходиться 80% спроса на этот металл, в то время как на сегодняшний день этот показатель составляет 58% ^[2].

Основным бенефициаром от применения и распространения лития является Китайская Народная Республика. Порядка 25-30% реализуемых новых автомобилей в стране представлены электромобилями и гибридными авто ^[3]. При этом 6 из 10 крупнейших в мире компаний-производителей электромобилей являются китайскими. Крупнейший китайский производитель электромобилей BYD Co Ltd совместно с американской компанией Tesla контролируют около трети мирового рынка электрифицированных автомобилей, в частности за 2023 г. они продали 3,4 млн электрических и гибридных автомобилей.

Кроме того, у КНР имеются большие планы, касающиеся развития возобновляемых источников энергии, в которых литий-ионные аккумуляторы играют огромную роль. На Китай приходится 37,6% от мировых установленных мощностей возобновляемой энергетики (ВИЭ) ^[4]. При этом на долю Китая приходится 63% введенных в эксплуатацию в 2023 г. мощностей ВИЭ. Представленные факты указывают на огромную роль, которую играет литий для новых развивающихся отраслей Китая, а также для реализации его планов по декарбонизации своей промышленности.

При тотальном доминировании Китая в страновой структуре потребления лития более 50% всех запасов этого металла в мире приходится на так называемый «литиевый треугольник» — Боливию, Аргентину и Чили. В связи с этим большое значение для КНР имеют экономические, политические и правовые условия доступа к ресурсам лития за пределами своей национальной территории. В данной сфере в последнее время наметился ряд новых тенденций. Правительство Боливии, где сосредоточено 21% мировых запасов этого металла, в 2008 г. поручило Боливийской горнодобывающей корпорации создать Национальное управление испарительными ресурсами (Gestión Nacional de Recursos Evaporativos, GNRE), в зону ответственности которого входила «индустриализация добычи испарительных ресурсов» ^[5]. В 2009 г. в Конституцию Боливии были внесены изменения, согласно которым литий был объявлен стратегическим ресурсом ^[6]. Это означает, что разведка и добыча этого металла стала находиться под полным контролем правительства Боливии, фактически в стране произошла национализация данной отрасли. Результатом этого стало создание 27 апреля 2017 г. национальной стратегической публичной компании — Литиевые месторождения Боливии (Yacimientos de Litio Bolivianos, YLB), которая стала контролировать всю производственную цепочку лития ^[7].

Однако Боливия не единственная страна, где деятельность международных компаний по добыче лития оказалась под угрозой. В частности, в 2023 г. Президент Чили Габриэль Борич анонсировал планы по национализации литиевой промышленности. Хотя эти планы еще не реализованы, общая тенденция в странах литиевого треугольника не оставляет сомнений в том, что заинтересованным в бесперебойных поставках этого металла для реализации своих амбициозных проектов странам, таким как КНР, стоит пересмотреть свои стратегии и оценить все риски возможной национализации литиевой промышленности в Чили и Аргентине.

Китайские литиевые компании в Аргентине и Чили

В течение долгого периода времени большая часть производства лития, его добыча, переработка и транспортировка находились в руках так называемой «большой тройки»: американской компании Albemarle, чилийской Sociedad Quimica y Minera de Chile (SQM), а также корпорации Arcadium Lithium, образовавшейся в результате слияния американской компании Livent Corporation и австралийской Allkem Limited. Тем не менее, китайские литиевые компании продолжают укореняться на литиевом рынке Латинской Америке, реализуя проекты разработки литиевых месторождений как с нуля, так и в рамках покупки доли в существующих компаниях.

По данным доклада, выпущенного в январе 2024 г. Геологической службой США, Аргентина обладает крупнейшими запасами лития в мире после Боливии – 22 млн т ^{[8, p. 111]}. На данный момент в Аргентине можно выделить 5 крупнейших компаний по добычи лития, одна из которых являются китайской, а именно - Ganfeng Lithium. Компания контролирует около 122 432 га солончаков в провинциях Сальта и Жужуй ^[9]. Также в 2023 г. был введен в эксплуатацию литиевый рудник в районе озера Каучири-Оларос ^[10], принадлежащий компании Exar, акционером которой являются Ganfeng Lithium, и откуда, согласно контракту, будет отправляться около 40 000 т лития в год в Китай.

Помимо Ganfeng Lithium в Аргентине активно работает Tibet Summit Resources, которая в 2023 г. заявила, что инвестирует 1,7 млрд долл. в два своих новых литиевых проекта^[12]. Помимо этого, Tibet Summit Resources уже владеет литиевым производством «Angels Lithium Salt Lake», которое получило инвестиции в объеме 717 млн долл ^[12].

Что касается Чили, то здесь большую часть добычи лития контролируют две компании – чилийская Sociedad Quimica y Minera de Chile (SQM) и американская Albemarle, чьи лицензии на освоение месторождений заканчиваются в 2030 и 2043 гг. соответственно. Тем не менее, еще в 2018 г. китайская компания Sichuan Tianqi Lithium приобрела 23,77% акций литиевого гиганта Чили SQM ^[13]. Горнодобывающая компания SQM занимает особое место в политической истории Чили. Более пятидесяти лет назад она была создана как смешанная частно-государственная компания и была приватизирована во время военной диктатуры Аугусто Пиночета (1973-1990). Родственник бывшего чилийского диктатора в настоящее время входит в совет директоров. Кроме того, в 2015 г. компанию обвинили в коррупции за незаконное финансирование кандидатов и политических партий, оппозиционных тогдашнему президенту Мишель Бачелет (2006-2010; 2014-2018).

Китайский бизнес не только добывает литий в странах Латинской Америки, но и владеет долями в крупных проектах по его переработке, что позволяет ему контролировать значительную часть мирового рынка.

Угроза национализации

Мировой рынок электромобилей продолжает расти. В 2023 г. он вырос на 29,7%, в 2022 г. - на 37% ^[14], что обусловлено расширяющимся спросом на более чистые энергетические решения. Китай, как крупнейший в мире производитель электромобилей, в значительной степени нуждается в литии, важнейшем компоненте в производстве аккумуляторов для электромобилей. По понятным причинам такие страны как Аргентина и Боливия привлекают китайских инвесторов и горнодобывающие компании. Тем не менее сегодня в странах Латинской Америки набирает популярность новая волна ресурсного национализма.

В отличие от Боливии, литиевая промышленность в Чили и Аргентине еще не национализирована. Тем не менее, в апреле 2023 года президент Чили Габриэль Борич анонсировал национальную стратегию страны, которая предусматривает развитие чилийского литиевой промышленности при участии государства по всему производственному циклу, а также научно-техническое развитие для создания добавленной стоимости внутри страны. Более того, президент объявил о создании Национальной литиевой компании (Empresa Nacional del Litio).

Правительство Г. Борича аргументирует необходимость государственного участия в литиевой промышленности тем, что литий является национальным богатством и страна должна контролировать его добычу. Для реализации плана правительство поручило двум государственным горнодобывающим компаниям, Enami и Codelco, вести переговоры о государственно-частном партнерстве с действующими на рынке игроками, в данном случае речь идет о двух гигантах – SQM и Albemarle. Однако ни Enami, ни Codelco не имеют опыта работы с литием, их основная деятельность связана с добычей меди. В итоге государственный контроль над литиевыми проектами, особенно по разработке перспективных солончаков, может оказаться менее эффективным, чем это планировалось изначально.

Более того, необходимо отметить, что создание государственной литиевой компании до окончания срока президентства Габриэля Борича представляется нереалистичным, так как следующие президентские выборы в стране пройдут уже в ноябре 2025 года, а процесс создания такой компании требует одобрения Конгресса, который уже, например, заблокировал налоговую реформу, являющуюся одной из центральных в программе президента. Кроме того, оппозиция негативно настроена по отношению к этой идее. Некоторые правые депутаты даже предлагают передать месторождения лития в концессию, как это уже практикуется в других странах, с системой роялти, гарантирующей государству справедливую прибыль без прямого участия в качестве акционера. Именно такая система действует сейчас для компаний Albemarle и SQM, которые в 2022 г. выплатили в казну Чили более 5 млрд долл. в виде роялти ^[15].

Отметим, несмотря на то, что чилийское правительство упорно избегает термина «национализация» в своих заявлениях, многие СМИ ^[16] предпочитают использовать именно это слово, вызывая в памяти читателей такие политические фигуры, как Фидель Кастро (1959-2008) на Кубе, Эво Моралес (2006-2019) в Боливии и Уго Чавес (1999-2013) в Венесуэле, которые инициировали передачу частных компаний государству с незначительной компенсацией или вообще без нее.

Хотя министр горнодобывающей промышленности Чили Марсела Эрнандо в интервью агентству Bloomberg уточнила, что Национальная литиевая стратегия, предложенная правительством президента, не является «национализацией»^[17], заявление Габриэля Борича вызвало негативную реакцию на фондовом рынке – акции Albemarle на бирже в Нью-Йорке упали в цене на 5,27%, а SQM — на 2,6% ^[18].

Однако в план Габриэля Борича входит именно «мирный развод», он стремится к добровольному согласию крупных компаний на передачу прав на разработку литиевых месторождений госкомпании. Процентное соотношение акций может варьироваться от 51 к 49 в пользу государственной компании до 60 к 40. Тем не менее именно это и может отпугнуть инвесторов и иностранные компании, которые решат, что данная страна менее привлекательная для вложений и переориентируют свои инвестиционные стратегии на другие страны. Например, в 2023 г. компания ALB объявила о планах покупки австралийского производителя лития – Liontown Resources ^[19], а SQM уже разрабатывает литиевый проект совместно с местной компанией в Австралии. Таким образом, Чили должна сбалансировать национальные интересы в условиях растущей конкуренции в глобальном секторе критически важных металлов.

Идея национализации литиевой промышленности очень быстро пересекла границу соседнего с Чили государства - Аргентины, которая активно развивает свою литиевую промышленность, является одним из лидеров по запасам лития в мире (второе место), что и привлекает инвесторов. За три года, с 2020 по 2023, объем инвестиций в литиевую промышленность Аргентины составил около 5 млрд долл ^[20].

Тем не менее, уже через месяц после представления Г. Боричем его национальной стратегии депутаты аргентинского парламента от партии Фронт всех (Frente de Todos, FdT) представили проект национализации лития в своей стране. Согласно их заявлению, «минеральные запасы, содержащие литий, являются стратегическим природным ресурсом для социально-экономического и промышленного развития Аргентинской Республики» ^[21].

Также законопроект устанавливает, что все ранее предоставленные частным компаниям концессии на разведку и добычу лития полностью подпадут под действие нового закона и должны будут соответствовать его положениям и правилам ^[22].

Бизнес-сектор Аргентины, представленный Аргентинской палатой предпринимателей горнодобывающей промышленности (Cámara de empresarios mineros de Argentina, CAEM), Аргентинским промышленным союзом (Unión Industrial Argentina, UIA) и Аргентинской строительной палатой (Cámara Argentina de la Construcción, Camarco), выступил против этой инициативы.

Во время международной горнодобывающей выставки - ArMinera 2023, организованной CAEM, вице-президент палаты Франко Миньякко выступил с критикой данного законопроекта, сказав, что литиевая отрасль внесла весомый вклад в развитие экономики страны, особенно в регионах, где нужны инвестиции и развитие человеческого потенциала, инфраструктуры и т.д. Отрасль уже стала одним из ключевых драйверов инвестиций в стране. Однако новый законопроект может поставить под угрозу все эти достижения. Он прямо влияет на развитие отрасли и может замедлить ее прогресс ^[23]. В итоге торговая ассоциация Горнодобывающий совет (Consejo Minero, CM), объединяющая крупнейшие горнодобывающие компании Чили, отклонила данный проект и поставил под сомнение инициативы, представленные в конгрессе.

Сегодня, по словам Хосе Алиото, менеджера по внешним связям аргентинской компании Allkem, законодательство в Аргентине – одно из самых благоприятных для иностранных инвесторов, что позволяет им вкладывать деньги в дорогостоящие и долгосрочные проекты. Например, в то время как в Аргентине существует потолок роялти в размере 3%, в Чили роялти варьируется от 6,8 до 40% в зависимости от различных соединений минерала ^[24].

По данным старейшей газеты Гонконга SCMP, Аргентина и Бразилия считаются «безопасными» странами для китайских инвесторов, поскольку их правительства более восприимчивы к иностранным инвестициям и приняли либерализованную политику в области добычи полезных ископаемых, которая способствует международному партнерству. Например, в марте 2024 года Ganfeng приобрела долю в аргентинском проекте по производству литиевого рассола за 70 млн долл., что свидетельствует о ее долгосрочной приверженности региону ^[25].

Следует отметить, что национализация литиевой промышленности может укрепить отношения с другими странами и в том числе с Китаем. Об этом свидетельствует успешный опыт Боливии. Например, в апреле 2021 года боливийская госкомпания Yacimientos de Litio Bolivianos заключила с китайской компанией Ganfeng Lithium контракт на поставку карбоната лития. Отмечается, что КНР также крайне заинтересован в проектах по улучшению дорожной инфраструктуры Боливии, по строительству крупных сталелитейных заводов и предприятий по производству карбоната лития. По официальной информации китайской стороны, до начала пандемии в Боливии осуществляли свою деятельность более 60 китайских компаний, было запущено 55 совместных проектов с властями Боливии. В экономике латиноамериканской республики работало более 2 тыс. китайских специалистов ^[26].

В то же время необходимо отметить, что национализация литиевой промышленности в странах литиевого треугольника может стать дополнительным стимулом к созданию так называемого «литиевого ОПЕК» — организации, которая объединит страны-экспортеры лития Латинской Америки.

Возможности экономического давления КНР на Аргентину и Чили

Экономическая зависимость Аргентины от Китая проявляется во многих аспектах. На протяжении многих лет Китай является одним из основных торговых партнеров Аргентины. Он также находится на первом месте среди стран, в структуре торговле с которыми у Аргентины наблюдается наибольший дефицит. В 2022 г. этот показатель составлял 8 млрд долл., в 2023 г. – 8,4 млрд долл., а за первый квартал 2024 г. - 1,1 млрд долл ^[27]. Кроме этого, Китай является одним из лидеров в структуре как экспорта, так и импорта Аргентины (рисунки 1 и 2). При этом основные статьи экспортируемых товаров представлены различными пищевыми продуктами, напитками и табаком, животными или растительными жирами и маслами, а также другими видами сельскохозяйственной продукции ^[28]. Одновременно Аргентина осуществляет импорт преимущественно машин, инструментов и различных электроприборов, а также транспортных средств и минерального топлива, включая нефть.

Рис. 1. Основные направления экспорта Аргентины в 2023 г. (%)

Источник: Построено авторами на основе статистических данных ^[28]

Рис. 2. Основные направления импорта Аргентины в 2023 г. (%)

Источник: Построено авторами на основе статистических данных ^[28]

В случае необходимости давления на Буэнос-Айрес для отстаивания своих интересов Пекин может создать серьезные проблемы для Аргентины. Эта угроза приобретает еще больший вес, если учесть, что экономика этой латиноамериканской страны испытывает в последние годы огромные проблемы, такие как, стремительно увеличивающаяся инфляция (за 9 месяцев 2024 г. накопленная инфляция составила почти 95%)^[29], взрывной рост цен в (211,4% по итогам 2023 г.)^[30], а также девальвация национальной валюты (800 песо за 1 доллар по итогам 2023 г.)^[31].

Рис. 3. Основные направления экспорта Республики Чили в 2023 г. (%)

Источник: Построено авторами на основе статистических данных ^[28]

Рис. 4. Основные направления импорта Республики Чили в 2023 г. (%)

Источник: Построено авторами на основе статистических данных ^[28]

Республика Чили имеет некоторые схожие с Аргентиной тенденции в области растущей зависимости экономики от КНР. По данным за 2023 г. Китай занимает первую строчку в списке главных экспортеров и импортеров страны (рисунки 3 и 4). При этом доля, занимаемая Пекином довольно внушительна — 39% экспорта и 23% импорта Чили ^[28]. Половину вывозимых из Чили товаров составляют руды, шлак и зола, а также медь и изделия из нее, при этом основой импорта являются минеральное топливо, машины и механические устройства, а также различное техническое оборудование. При этом Чили в отличие от Аргентины имеет заключенное с Китаем соглашение о свободной торговле ^[32], которое усугубляет положение, так как в условиях свободной конкуренции чилийские производители не смогут на равных конкурировать с китайскими гигантами, которые представляют угрозу даже для США. Основная экономическая проблема республики – это зависимость от цен на медь и литий, что создает возможность использования Китаем этого факта для воздействия на Чили, однако Пекину не выгодно обрушивать очень перспективный для него рынок ради давления на одну страну. Более того, такие страны как Австралия, которые находятся в числе лидеров по добыче разных групп редкоземельных металлов (РЗМ), в том числе и лития, могут воспользоваться действиями Китая для укрепления своих позиций, в том случае, если он решится на радикальные действия на рынке РЗМ. Экономику Чили также отличает большая устойчивость в сравнении с Аргентиной. Так, с начала 1990-х гг. ВВП Чили продолжает расти ^[28]. При этом в последние 10 лет этот показатель был довольно устойчивым по сравнению с другими странами Южной Америки. Кроме того, Чили последние 25 лет сохраняет хорошие позиции в индексе экономических свобод ^[33], что дает ей дополнительное преимущество в процессе снижения влияния Китая на экономику страны. Однако угроза давления со стороны Пекина по-прежнему сохраняется и можно предположить, что он найдет способы воздействовать на решения этой латиноамериканской страны, прибегая к более тонким экономическим ходам, касающимся введения пошлин и ограничений в торговле с Чили.

Еще одной возможностью Китая оказывать давление на принятие решений в других странах является взыскание долговых обязательств. За 13 лет (с 2008 по 2021 г.) КНР выдала кредитов на 240 млрд долл. 22 развивающимся странам с большой долговой нагрузкой, резко увеличив кредитование начиная с 2016 г. (104 млрд долл.)^[34]. При этом почти 80% кредитов, выданных с 2016 по 2023 г., получали страны с низким и средним уровнем дохода, в том числе Пакистан, Монголия и Аргентина. Высокая долговая нагрузка была в числе прочих причин объявленного в 2020 г. дефолта Аргентины, седьмого по счету с 1951 г. ^[35].

На 2024 год объем долговых обязательств Буэнос-Айреса перед КНР уменьшился, однако нет причин утверждать, что эта тенденция продолжится. На это указывает и тот факт, что, согласно данным Всемирного банка, Аргентина входит в топ 20 стран по размеру долга перед КНР с показателем в 2,9 млрд долл. США ^[36]. Однако это довольно низкий показатель в сравнении с другими странами Латинской Америки, например, Бразилией (3,4 млрд долл. США) и Эквадором (4,1 млрд долл. США). К тому же размер долговых обязательств Аргентины перед Пекином накануне дефолта в 2020 г. в несколько десятков раз превышал приведенные выше цифры - 111,8 млрд долл. США.

По сравнению со своим восточным соседом Чили сталкивается с гораздо меньшей угрозой дефолта из-за долговых обязательств перед Китаем. Государственный долг Республики Чили стабильно увеличивался последние 15 лет, достигнув исторического для страны максимума в 46,1% ВВП в 2023 г. ^[28]. Однако она не входит в число самых закредитованных со стороны Китая стран, хотя согласно данным, представленным выше, ее торговый оборот с Китаем значительно больше, чем у Аргентины, которая в свою очередь имеет гораздо большие долговые обязательства перед Пекином. Однако в последние годы Пекин начал уступать позиции в регионе как транснациональным организациям, так и США. В частности, политическая неопределенность в Аргентине оказала сдерживающее воздействие на китайское кредитование этой страны за последние несколько лет, а после прихода к власти в ноябре 2023 г. президента-либертарианца Хавьера Милея напряженность усилилась. Проводимая им политика всестороннего укрепления отношений с США парализовала распределение средств для завершения некоторых инфраструктурных проектов, которые реализовывались китайскими компаниями. Ещё до избрания Милея Экспортно-импортный Банк (Эксимбанк) Китая вел интенсивные переговоры о новых кредитах с предыдущим правительством Альберто Фернандеса. Последний настоял на полном финансировании китайской стороной проекта строительства атомной электростанции Atucha III, который включал бы китайские ядерные реакторы ^[37]. Однако попытки Китая укрепить свои позиции на рынке атомной энергетики в Латинской Америке также не увенчались успехом.

Международные финансовые организации также не собираются отдавать рынок Латинской Америки Китаю. Всего лишь десятилетие назад объем выделенных Китаем кредитов в регионе превосходил соответствующие объемы, предоставленные Всемирным банком (ВБ) и Межамериканским банком развития (МАБР). Но из-за действия многих факторов, ограничивающих китайские инвестиции в странах Южной Америки, а также меняющихся национальных интересов стран и возросшего после пандемии Covid-19 вовлечения ВБ и МАБР в регион, ситуация стала прямо противоположной. В связи с этим финансовые вливания китайских банков в страны Латинской Америки стали резко сокращаться. Многосторонние банки развития также активны в секторах инфраструктуры, где ранее расширяли свою деятельность китайские финансовые институты развития. В качестве примера можно привести крупный объем финансирования, выделенного МАБР для Мексики, Бразилии и Аргентины на улучшение дорог в 2023 г. (на сумму 600 млн, 480 млн и 345 млн долл. соответственно) ^[38].

Безусловно, торговый оборот и предоставляемые кредиты являются важными индикаторами, отражающими степень влияния Китая на страны Латинской Америки. Однако, помимо этого, Пекин использует и другие механизмы, в частности, активную инвестиционную политику и реализацию инфраструктурных проектов на территории региона. Данная стратегия предоставляет Китаю дополнительный рычаг влияния на экономическое и политическое развитие стран Латинской Америки. В последние годы объем китайских инвестиций в Аргентину значительно возрос и стал более разнообразным.

Несмотря на то, что горнодобывающая промышленность (золото, медь) остается важным сектором для китайских инвесторов, в последние годы основное внимание переключилось на возобновляемые источники энергии, особенно солнечную энергетику ^[39]. Китай является ведущим поставщиком солнечных панелей в регион, а крупные проекты, такие как солнечный парк Cauchari, были профинансированы китайскими банками и реализованы китайскими подрядчиками ^[40]. В литиевом секторе также наблюдается увеличение китайских инвестиций, подтверждаемое покупкой Ganfeng компании Lithea в 2022 г. для реализации проекта по разработке и эксплуатации перспективного месторождения лития Pozuelos-Pastos Grandes в Аргентине ^[41]. Однако Аргентина не является лидером по привлечению китайских инвестиций в регионе, что подчеркивает конкуренцию с другими странами за китайский капитал.

Ситуация в Чили похожая, однако она отличается куда большими масштабами. Страна является главным направлением для китайских инвесторов в последние годы ^[42]. Ключевыми отраслями для китайских инвесторов являются горнодобывающая промышленность и энергетика, на которые приходится более 90% прямых иностранных инвестиций из Китая. Приобретение Tianqi Lithium почти 24% акций SQM, ведущего производителя лития в мире, подчеркивает важность Чили для реализации китайских амбиций в сфере электромобилей и аккумуляторных батарей^[43]. Кроме того, Китай также инвестирует в сельское хозяйство, особенно в производство вина, а также в транспортную инфраструктуру Чили. Стоит также упомянуть, что китайская компания Huawei управляет центрами обработки данных в Чили, что расширяет китайское влияние на IT-инфраструктуру в стране ^[44]. Подобное всестороннее проникновение китайских компаний в ключевые отрасли Аргентины и Чили может создать угрозу экономикам этих стран, в том случае, если они предпримут действия, затрагивающие китайские интересы в регионе. Этот факт подчеркивает необходимость проявления осторожности и регулирования деятельности китайских компаний в стратегических сферах Чили и Аргентины, чтобы обеспечить национальную безопасность и защиту их интересов.

Позиция США и их союзников

Тем не менее, по совокупному объему прямых иностранных инвестиций в Чили Китай существенно уступает Канаде и США ^[45]. В Чили на каждую из этих стран приходится почти вдвое больше общего объема прямых иностранных инвестиций, чем на Китай. В 2023 г. совместная доля ПИИ в Чили из Канады и США составляла 24,1%, при этом самая большая доля в 26% зафиксирована в секторе добычи полезных ископаемых, что указывает на большую заинтересованность США и Канады в отношении добывающей отрасли Чили ^[46]. По данным посольства США в Чили, США в настоящее время являются основным экспортным направлением для малых и средних компаний Чили. Согласно данным InvestChile — чилийского правительственного агентства, ответственного за привлечение инвестиций в страну, в 2023 г. США реализовали 50 различных энергетических инициатив в Чили, инвестировав в эту отрасль порядка 6,4 млрд долл. ^[47]. Помимо энергетики и традиционного сектора горнодобывающей промышленности, где американские компании прочно обосновались, американские фирмы продвигают инновации в таких секторах, как телекоммуникации, технологии и логистика.

С Аргентиной ситуация аналогичная. 22 августа 2024 г. США и Аргентина подписали меморандум о взаимопонимании, направленный на увеличение инвестиций в горнодобывающую промышленность ^[48]. Основными горнодобывающими проектами, финансируемыми Соединенными Штатами, являются: проект эксплуатации месторождений в аргентинской части экорегиона Puna (серебро, свинец и цинк), проект Salar de Arizoro (литий), проект El Kevar (серебро), проект Fenix (литий), проект Kachi (литий), проект Cerro Negro (золото). Кроме того, в Аргентине ведут бизнес около 300 американских компаний ^[49], некоторые из которых существуют уже более века. Соответственно, они имеют определенный вес при принятии решений, влияющих на бизнес в стране. При этом США являются самым крупным инвестором в Аргентине, в 2023 г. на Соединенные Штаты пришлось 18,7% всех прямых иностранных инвестиций в страну ^[50], основными направлениями инвестиций были производство и добыча полезных ископаемых. Это указывает на сильную заинтересованность США в том, какие решения Аргентина принимает в этих секторах, в том числе и в сфере добычи лития.

Таким образом, можно утверждать, что США прочно укоренились в экономике Чили и Аргентины. В то же время основу их интереса составляют именно добывающие отрасли стран Латинской Америки. Соответственно, масштабные процессы национализации литиевой промышленности напрямую задевали бы интересы Вашингтона в регионе.

Официальная позиция США относительно национализации литиевой промышленности в Чили и Аргентине не отличается четкостью и постоянством. Стратегию Вашингтона можно охарактеризовать следующим образом: Штаты не намерены оказывать давление на местные правительства, в частности правительство Чили, с целью заморозить национализацию литиевой промышленности в стране на как можно большее время. Напротив, американские компании выбрали путь не конфронтации с властями, а создания для себя наиболее благоприятных условий при проведении процесса национализации. Подобные намерения подтвердились на встрече представителей Чилийского государственного управления развития Corfo и американской горнодобывающей компании Albemarle ^[51]. Предварительно стороны договорились о том, что добыча будет вестись американской компанией по договорам аренды, в то же время Corfo выступит в качестве владельца горнодобывающих объектов.

Геополитические события, происходящие в последние несколько лет, связанные с СВО на Украине и усилением напряженности в Тайваньском проливе, отвлекают на себя основное внимание США и ЕС, которые на данном этапе не обладают ресурсами, чтобы вести ценовую войну на рынке лития. Кроме того, любые проблемы, которые испытывают международные компании в литиевом треугольнике, повышают инвестиционную привлекательность другого важного игрока на рынке — Австралии и ее месторождений, так как 52% мирового лития поступает именно из этой страны ^[52] и ожидается, что ее доходы от экспорта этого товара достигнут значения более 19 млрд ^[53] австралийских долл. к 2028 г. При этом США и Австралия крайне заинтересованы в существенном экономическом ослаблении Китая и создании проблем для его экспортной промышленности, в которой литий играет большую роль. Соответственно страны Латинской Америки вряд ли будут испытывать давление со стороны вышеперечисленных временных соперников КНР при реализации планов национализации, которые могут оказать неоднозначное воздействие на деятельность китайских компаний.

Заключение

Сегодня литий считается критически важным ресурсом. Почти 60% его запасов сосредоточены на территории, охватывающей часть Аргентины, Чили и Боливии, известной как «литиевый треугольник». Китайская народная республика стремится максимально укрепить свое влияние на мировом рынке этого металла, расширяя деятельность своих добывающих компаний в зарубежных странах и приобретая доли в национальных компаниях. Тем не менее, в последнее время в Чили и Аргентине наметились тенденции к национализации литиевой промышленности, что создало определенные угрозы для китайских интересов. Хотя Боливии удалось реализовать свои планы по национализации, в Чили и Аргентине подобные инициативы встретили сопротивление как со стороны бизнес-ассоциаций, так и оппозиционных сил в представительных органах стран. Подобное положение дел не позволяет говорить об однозначности сценария национализации литиевой промышленности в этих странах. Одной из возможных причин существования в странах политических сил, ставящих под сомнение необходимость национализации литиевой промышленности, является всеобъемлющее экономическое давление, которое КНР может оказать на Аргентину и Чили. Подобное влияние Пекина обусловлено его невероятно глубоким проникновением в экономики этих стран, за счет доминирования в структуре импорта и экспорта Аргентины и Чили, наличия в этих странах огромного количества инвестиционных проектов во всех стратегических сферах их экономик, а также расширяющегося объема предоставляемых кредитов этим странам. Например, согласно данным аргентинского правительства, в период с 2020 по 2023 гг. китайские компании вложили 3,2 млрд долл. в горнодобывающие проекты, в том числе семь литиевых, что почти в два раза больше, чем американские фирмы, которые поддержали всего три литиевых проекта ^[54]. Более того, китайские инвестиции полностью окупились. Так, в 2023 г. 43% экспорта лития из Аргентины пришлось на Китай, а 11% — на США^[55].

Однако избрание президентом Хавьера Милея ознаменовало сдвиг во внешней политики Аргентины – от развития тесных связей с Китаем, к сближению с США. Так, во время визита в Аргентину в феврале 2024 года госсекретарь Энтони Блинкен заявил, что США видят «чрезвычайную инвестиционную возможность»^[56] в стране, назвав литий ключевой областью для американских инвестиций. Более того, американский предприниматель Илон Маск, который стремится обеспечить поставки лития для производства аккумуляторов для своих электромобилей, публично поддерживает президента в своих публикациях в соцсети X. Правительство США продолжает выражать обеспокоенность по поводу деятельности Китая на их «заднем дворе». В своем выступлении перед Атлантическим советом (Atlantic Council) генерал Лора Ричардсон, высокопоставленный представитель американской армии в Южной и Центральной Америке, отметила стремление США к усилению инвестиций в литий в регионе. Ее слова прозвучали на фоне «стратегической конкуренции» с Китаем, и она подчеркнула необходимость «вытеснения конкурентов» с этого рынка^[57].

В то же время Китай продолжает наращивать свой портфель литиевых инвестиций в проекты по всей стране и за ее пределами (в Чили и Боливии), укрепляя свои позиции в качестве ключевого торгового и финансового партнера.

Перспективы национализации литиевой промышленности в Аргентине и Чили остаются неоднозначными. С одной стороны, национализация может отпугнуть иностранных инвесторов и свести на нет процесс привлечения необходимых инвестиций. С другой стороны, национализация может стать ответом на усиление китайского влияния в сфере добычи лития, что станет толчком для создания платформы по согласованию политики стран-экспортеров лития. Такой союз может укрепить позиции стран Латинской Америки на глобальном рынке лития и позволить им контролировать цены и объемы экспорта. Таким образом, итоговый результат национализации будет зависеть как от складывающейся международной обстановки, так и от степени подготовки экономик Аргентины и Чили к подобным радикальным переменам.