Парадокс уголовно-процессуального обеспечения нотариальной тайны и его преодоление

Лагодина Елена Ивановна ORCID: 0009-0008-5092-7572 кандидат юридических наук доцент; кафедра уголовного процесса; Кубанский государственный университет 350000, Россия, Краснодарский край, г. Краснодар, ул. Рашпилевская, 43 Lagodina Elena Ivanovna PhD in Law Associate Professor; Department of Criminal Procedure; Kuban State University 350000, Russia, Krasnodar Territory, Krasnodar, Rashpilevskaya str., 43 lagodinanotarius@mail.ru

Введение

В соответствии с предписаниями ст. 23 Конституции Российской Федерации (далее – Конституция РФ) каждый гражданин имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, а также на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этих прав допускается только на основании судебного решения и лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).

В теории уголовного процесса в числе средств, обеспечивающих необходимый уровень защиты прав, свобод и законных интересов участников, широко исследуется тайна как особый правовой режим обращения со сведениями, относящимися к человеку и гражданину, органам и организациям различного профиля деятельности и организационно-правовых форм ^[1]. Весьма активно исследуется адвокатская тайна ^{[2, 3]}, в том числе в совокупности с иными правовыми режимами, обеспечивающими сохранность данных от широкого распространения ^{[4, 5, 6]}.

Деятельность нотариуса трактуется как имеющая публично-правовую значимость ^{[7, 8]}. При этом, однако, законодателем не предпринимается каких-либо значимых шагов по обеспечению нотариальной тайны в уголовном судопроизводстве ^{[9, с. 14]}, что следует признать существенным упущением и основной причиной возникновения рисков для нарушения не только законных интересов участников уголовного судопроизводства имущественного характера, но и прав, проистекающих из семейных, трудовых и иных правоотношений. Эти риски обусловлены также неурегулированностью в отечественном уголовном судопроизводстве вопросов использования в доказывании документов, содержащих сведения, отнесенных к нотариальной тайне и непреднамеренно раскрытых. Этой теме посвящены и отдельные работы зарубежных авторов ^[10].

Целью настоящей статьи выступает обращение к научному сообществу с постановкой давно назревшей проблемы о развитии средств уголовно-процессуального обеспечения нотариальной тайны, как самостоятельного направления научного поиска и вектора оптимизации отечественного уголовно-процессуального законодательства.

Выявленные противоречия в подходах законодателя к обеспечению прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства (с одной стороны, усиление процессуальных гарантий, в том числе в части обеспечения имущественных интересов (например, предпринимателей), а с другой – отсутствие средств гарантирования сохранности нотариальной тайны) позволяют оценивать предпринятые шаги как декларативные, не имеющие до конца продуманной схемы и не содержащие надежных алгоритмов уголовно-процессуальной деятельности по выполнению назначения уголовного судопроизводства в указанной части.

Сформированный парадокс в уголовно-процессуальном регулировании позволил выдвинуть авторские предложения теоретического и законодательного характера: уточнить представления о сущности нотариальной тайны как единственного из всех правовых режимов тайны, который не является монотайной, а представляет из себя мультитайну, охватывая многочисленные сферы личной жизни доверителей, а также обосновать необходимость и целесообразность установления процессуальных средств защиты нотариальной тайны.

1. Нотариальная тайна – профессиональная тайна:

проблемы теоретических подходов

Конституционные положения способствуют созданию особого правового режима для оборота информации, относящейся к указанным социальным и правовым ценностям. Этот режим называется «охраняемая законом тайна». «Тайна, ‒ пишет А. Е. Маслов, ‒ предполагает не просто информацию, а ее определенное состояние, иначе – правовой режим. Защищая те или иные сведения, мы, прежде всего, защищаем объективно существующие интересы. Вне этих интересов тайны не существует. Защищаемая информация имеет ценность в силу ее неизвестности третьим лицам» ^{[11, с. 208]}.

По мнению И. О. Петрухина, существует «около 40 разновидностей информации, которая в российском законодательстве упоминается как ″тайна″» ^{[12, с. 8]}.

Дефиниция «тайна» не закреплена в отечественном законодательстве, что порождает различие подходов к ее определению, с учетом многообразия лингвистических, философских, научных и правовых аспектов ^{[13, с. 29]}, но это отдельная тема исследования. В данной статье считаем необходимым уточнить, что имеется легальное определение охраняемой законом государственной тайны, как «защищаемых государством сведений, распространение которых может нанести ущерб безопасности Российской Федерации», изложенное в ст. 2 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-1 (ред. от 4 августа 2023 г.) «О государственной тайне», а также других видов тайны, например, коммерческой тайны, представляющей собой «режим конфиденциальности информации, позволяющий ее обладателю при существующих или возможных обстоятельствах увеличить доходы, избежать неоправданных расходов, сохранить положение на рынке товаров, работ, услуг или получить иную коммерческую выгоду», что предусмотрено в п. 1 ч. 1 ст. 3 Федерального закона от 29 июля 2004 г. № 98-ФЗ (ред. от 14 июля 2022 г.) «О коммерческой тайне».

Особо отметим понятие профессиональной тайны, при режиме которой некоторые категории информации находятся под защитой лиц, обязанных сохранять ее от передачи третьим лицам в силу выполнения определенных профессиональных обязанностей.

Правовой основой для выделения категории «профессиональная тайна» является ч. 5 ст. 9 Федерального закона «Об информации, информационных технологий и о защите информации» (далее – закон об информации). Имеются многочисленные примеры использования термина «профессиональная тайна» в правоприменительной практике. Например: «В силу пункта 8 части 3 статьи 9 Закона о защите информации информация, полученная гражданами (физическими лицами) при исполнении ими профессиональных обязанностей или организациями при осуществлении ими определенных видов деятельности (профессиональная тайна), подлежит защите в случаях, если на эти лица федеральными законами возложены обязанности по соблюдению конфиденциальности такой информации» (решение Федеральной антимонопольной службы России от 29 марта 2023 г. по делу № 28/06/105-620/2023).

И. В. Смолькова в своем исследовании подчеркивает: если подходить к институту профессиональной тайны с самых общих позиций, то определяющим в нем является принадлежность к той или иной профессии, осуществление тех или иных профессиональных функций ^{[14, с. 58]}.

В. Н. Лопатин в числе обязательных признаков профессиональной тайны указывает не только профессию, в силу которой лицу доверяется или становится известной конфиденциальная информация, но также добровольность предоставления информации ее владельцем, как правило, затрагивающей его частную жизнь, и обязанность лица, которому в силу его профессии доверена информация, обеспечить ее сохранность под страхом наступления ответственности в соответствии с действующим законодательством ^[15].

Профессиональная тайна имеет весьма широкое распространение. Обязанность сохранять профессиональную тайну входит в компетенцию должностных лиц органов власти (законодательной, исполнительной, судебной), правоохранительных органов, журналистов, врачей, сотрудников коммерческих, банковских организаций. Священнослужители обязаны сохранять тайну исповеди. В этом ряду занимают достойное место профессии, призванные обеспечивать получение квалифицированной юридической помощи гражданами и иными лицами (например, юридическими). Так, адвокат обязан сохранять в тайне сведения, полученные от доверителя, а нотариус обязан хранить нотариальную тайну.

Полагаем, что наряду с профессиональной тайной необходимо выделять служебную тайну, т. е. обязанность лица не разглашать информацию в силу занимаемой должности. Для такого вывода имеются следующие основания. По должности хранить в тайне сведения могут быть обязаны определенные категории сотрудников организаций и учреждений, имеющих право доступа к информации, распространение которой без соответствующего контроля может причинить вред охраняемым интересам государства, коллективу, предприятию, организации (сотрудники аудиторских фирм, конструкторских бюро, финансовых подразделений коммерческих организаций и др.).

Проиллюстрируем это на примере постановления Правительства РФ от 26 ноября 2021 г. № 2052 «Об утверждении Правил обращения со сведениями, составляющими служебную тайну в области обороны», где определено, что информация, образующаяся при реализации мероприятий в области обороны, не составляющая гостайну и не являющаяся общедоступной, отнесена к служебной тайне.

Необходимо учитывать, что правовой механизм определения служебной тайны и работы с ней недостаточно прописан в действующем законодательстве при отсутствии единой классификации служебных тайн.

Разграничение на профессиональную и служебную тайну позволяет более точно сформировать понимание содержания обязанности, которая возлагается на носителя тайны и позволяет определять необходимые условия для ее выполнения. Эти условия в большинстве случаев для носителей тайны создает законодатель. В то же время для носителей профессиональной и служебной тайны условия сохранения очевидно должны отличаться.

В частности, для действующего нотариуса есть обязанность сохранять в тайне полученные сведения в рамках профессиональной деятельности, а для сотрудников нотариальной контролы – та же обязанность, но уже в рамках служебной тайны в силу занимаемой должности. Различия в условиях исполнения возложенной обязанности могут быть существенными в силу уже того факта, что профессиональная тайна имеет законодательную основу, а служебная – подзаконный характер.

Наш научный интерес направлен на получение и углубление знаний о нотариальной тайне (профессиональной и служебной) и средствах ее обеспечения в сфере уголовного судопроизводства.

Здесь заслуживает внимания позиция Д. В. Санникова о сущности нотариальной тайны, который считает, что передача информации о частной жизни гражданина нотариусу в рамках его профессиональной деятельности не означает ее (тайны) «раскрытия», что предопределено «особым публично-правовым статусом нотариуса, его правоохранительной и правозащитной миссией». При этом нотариальная тайна «имеет обеспечивающее значение для охраны частной жизни гражданина» ^{[16, с. 35]}.

Приведем сведения из двух комментариев к закону об информации для уточнения характеристик профессиональной тайны. В первом случае авторы отмечают такой признак профессиональной тайны, как наличие обязанности по сохранению в тайне информации, полученной при исполнении профессиональных обязанностей, когда она должна быть возложена законом на соответствующего гражданина. При этом, информация, составляющая профессиональную тайну, может быть предоставлена третьим лицам в соответствии с федеральными законами и (или) по решению суда.

Во втором случае дается перечисление возможных видов профессиональной тайны и отмечается, что профессиональная тайна должна быть указана в законе, и таких видов тайны более 50 ^[17].

Не остались в стороне от обсуждения проблемы профессиональной тайны нотариуса органы управления Федеральной нотариальной палаты (далее – ФНП). В письме ФНП от 11 марта 2016 г. № 749/03-16-3 «Об объеме сведений, которые нотариус или нотариальная палата субъекта Российской Федерации в рамках наследственного дела вправе сообщать третьим лицам» отмечено, что открытие наследства не является нотариальным действием и «не относится к сведениям, составляющим нотариальную тайну, поэтому нотариус вправе сообщить третьему лицу о факте открытия наследственного дела».

В то же время не все сведения, связанные с наследственным процессом, являются открытыми. Согласно Гражданскому кодексу РФ, к сведениям, составляющим тайну завещания, относятся: содержание завещания, составление завещания, изменение завещания, отмена завещания ^[18].

Авторы монографической работы, посвященной вопросам частноправового регулирования общественных отношений, считают, что указанный в законодательстве круг лиц, на которых обязанность по сохранению тайны завещания возлагается в силу их участия в указанном нотариальном действии ^{[19, с. 361, 368]}.

2. Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные средства обеспечения

нотариальной тайны: проблемы определения и применения

Существует множество способов правового обеспечения сохранности сведений ограниченного доступа. Одним из них выступают нормы уголовного права, которые закрепляют ответственность за нарушения режима тайны для следующих категорий сведений:

– личная тайна – ст. 137, 138, 140, 142, 146, 155 УК РФ;

– коммерческая, налоговая и банковская тайна – ст. 183 УК РФ;

– государственная тайна – ст. 283, 283.1 УК РФ;

– тайна предварительного следствия – ст. 310 УК РФ;

– сведения о мерах безопасности в отношении судьи и участников уголовного процесса – ст. 311, 320 УК РФ.

Отметим, что в указанном перечне отсутствует охраняемая и всецело поддерживаемая законодателем адвокатская тайна. Не менее примечательным обстоятельством выступает и отсутствие в этом перечне тайны нотариальной.

При этом, если в отношении адвокатской тайны можно говорить об отсутствии даже предпосылок к ее уголовно-правовой охране, то нотариальная тайна, как нам представляется, в этом перечне все же тем или иным образом присутствует. К этому выводу подталкивает следующее обстоятельство.

Наиболее многочисленными являются положения УК РФ, устанавливающие ответственность за разглашение данных, охватываемых правовым режимом «личная тайна». В этом обстоятельстве усматривается общая тенденция к усилению гарантий прав и законных интересов личности, в русле которой находится и назначение уголовного судопроизводства, закрепленное в ст. 6 УПК РФ.

Вместе с тем именно нотариальная профессиональная деятельность имеет самое близкое отношение к правам личности. Считаем возможным согласиться с А. Н. Левушкиным в том, что «нотариальная деятельность тесно связана с семейными и наследственными правоотношениями» ^{[20, с. 19]}. Еще в одной своей работе А. Н. Левушкин уточняет, что «в настоящее время наметилась прогрессивная тенденция расширения сферы действия нотариата, данное направление развития направлено на обеспечение стабильного, бесконфликтного и законного характера гражданско-правовых, наследственных и семейных отношений» ^{[21, с. 18]}.

Профессиональное участие нотариуса в указанных правовых отношениях открывает перед ним практически безграничный доступ к сведениям личного характера. Это обстоятельство позволяет сделать следующий вывод: личная тайна, которая охраняется уголовным правом, обеспечивается и воздействием на лиц, которые могут преследовать цель принудить нотариуса к раскрытию личной тайны своего клиента. При этом формулировки дефиниций норм уголовного права не дают возможности прямо подтвердить этот тезис, указывая, например, в ст. 155 УК РФ на разглашение данных о тайне усыновления лицом, обязанным хранить тайну в силу служебного или профессионального положения. Прямое определение признаков субъекта преступления исключает привлечение к уголовной ответственности иных категорий лиц.

Соответственно несмотря на то, что личные права и законные интересы являются особо охраняемым объектом, нотариальная тайна, имеющая самое прямое к нему (указанному объекту) отношение, непосредственно не получает уголовно-правовой защиты.

В уголовно-процессуальном праве на обеспечение личной тайны также направлен целый ряд процессуальных институтов. Основными из них, на наш взгляд, выступают судебное разрешение на производство процессуальных действий, преследующих цель изъятия или использование иного способа получения доступа к сведениям, относящимся к личности, ее правам и законным интересам. Так, право на неприкосновенность личности, ее свободы, жилища, переписки может быть ограничено только по судебному решению (за исключением специально оговоренных в законе случаев, также сопровождающихся последующим судебным контролем).

В тексте УПК РФ не отмечена нотариальная тайна как объект, подлежащий охране либо защите. Нет каких-либо средств, направленных на ее обеспечение. Нотариус не признается особым субъектом, чья профессиональная деятельность имеет значение для обеспечения личных прав и законных интересов. И даже в сравнении с адвокатами, которые действуют в уголовном судопроизводстве в статусе защитника или представителя, нотариусы явно «проигрывают» в уровне своей правовой защищенности. Например, нотариус, как свидетель, обязан давать показания, а в случае отказа может быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 308 УК РФ.

На наш взгляд, в указанной ситуации кроется определенный парадокс, суть которого может быть сформулирована следующим образом:

– высшей ценностью являются права, свободы и законные интересы личности, что подтверждается трендами развития правового регулирования, в том числе уголовно-процессуальных отношений;

– нотариальная деятельность приводит к глубокому «погружению» в сведения личностного характера, а незаконное воздействие на нотариуса (в различных формах, включая изъятие нотариальных документов) делает возможным причинение фундаментального вреда личным правам и законным интересам;

– нотариальная тайна, как способ защиты от разглашения сведения личностного характера, доступ к которым получен в рамках профессиональной нотариальной деятельности, не защищена средствами уголовного либо уголовно-процессуального права.

О. С. Морозова предлагает расширить перечень сведений конфиденциального характера: «Необходимо добавить в этот список и журналистскую тайну. Часть этих сведений защищена УПК РФ (например, адвокатская, судейская и налоговая тайна, тайна исповеди) и иными федеральными законами, но, как представляется, остается дилемма о необходимости расширения перечня, изложенного в ч. 3 ст. 56 УПК РФ» ^[22].

Можем согласиться с тем, что журналистская тайна приобретает весомое социальное, общественно-политическое значение и носители соответствующих сведений нуждаются в повышенном уровне защиты своих прав и законных (подчеркнем – профессиональных) интересов. Однако, если журналистская тайна находится в стадии формирования, то нотариальная имеет многовековую историю и, как убедились ранее, затрагивает фундаментальные устои современного российского государства – права личности. Полагаем, что в таком ракурсе нотариальная тайна и та же журналистская тайна выглядят несопоставимо, и нотариус, как носитель личных тайн, нуждается в том, чтобы его профессиональные права и законные интересы имели достойную правовую защиту, включая соответствующие уголовно-процессуальные средства.

3. Пути преодоления сложившейся парадоксальной ситуации

в сфере законодательного регулирования обеспечения нотариальной тайны

в уголовном судопроизводстве

Во-первых, существует настоятельная необходимость в проведении отдельного межотраслевого исследования по вопросам структуризации и содержательного наполнения нотариальной тайны. Проблемы ее обеспечения, в том числе в уголовном судопроизводстве, обусловлены не только недооценкой значимости нотариуса в сфере уголовного судопроизводства, но и отсутствием объективных знаний по указанным вопросам.

Наше видение структуры нотариальной тайны заключается в признании ее комплексным, неоднородным правовым феноменом. Так, в сравнении нотариальной тайной, тайна врачебная явно имеет отличия, связанные с содержательной стороной сведений, находящихся под соответствующим правовым режимом. Врачебная тайна касается исключительно физического, психического состояния человека, а нотариальная тайна может касаться не только врачебной тайны (могут стать известны причины недееспособности клиента), но и его имущественного, семейного, психологического, финансового и др. положения. Этот факт дает основание утверждать, что нотариальная тайна – единственная из всех правовых режимов тайны не является монотайной, а представляет из себя мультитайну, охватывая многочисленные сферы личной жизни доверителей.

Во-вторых, не вызывает сомнения, что названные в литературе процессуальные средства обеспечения охраняемых федеральным законом тайн в уголовном судопроизводстве (подписка о неразглашении, право заявлять ходатайства и жалобы, средства обеспечения безопасности участников) в полной мере распространяются на нотариальную тайну.

В то же время уровень закрепления отдельных средств обеспечения нотариальной тайны не соответствует уголовно-процессуальным отношениям. В соответствии с ч. 3 ст. 16 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате суд может освободить нотариуса от обязанности сохранения тайны, если против нотариуса возбуждено уголовное дело в связи с совершением нотариального действия либо, когда имеется требование о выдаче сведений, содержащих нотариальную тайну.

Считаем, что подобное судебное решение может быть принято на основе заявленного ходатайства нотариуса, для которого это право служит дополнительным средством выполнения поставленной перед ним задачи, связанной с участием в уголовном судопроизводстве. При этом вряд ли приемлема ситуация, когда данное право не воспроизводится в нормах уголовно-процессуального права.

Уместно будет также сравнить полномочия нотариуса и защитника в части обжалования. Если защитник, согласно п. 10 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, вправе приносить жалобы на действия (бездействия) и решения дознавателя, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении судом, то в отношении нотариуса такого права в УПК РФ нет. Устранение указанных и иных диспропорций в регулировании процессуального положения нотариуса неизбежно и благотворно скажется на ситуации, связанной с обеспечением не только нотариальной, но и личной тайны гражданина, что является приоритетом в регулировании современных правоотношений.

4. Основные выводы

Нотариальная тайна обеспечивает сохранность в неприкосновенном виде сведений личного характера, оберегая права, свободы и законные интересы граждан и юридических лиц, тем самым обеспечивая стабильность правоотношений, уверенность граждан в своей защищенности.

Уголовное судопроизводство по своей сути – принудительная деятельность государства, которая, с одной стороны, направлена на достижение публично значимых целей, а с другой, призвана гарантировать защиту прав граждан и иных лиц, вовлекаемых в ее сферу. Правовое положение нотариуса в уголовном деле характеризуется противоречивостью подхода законодателя к обеспечению его прав, установлению условий по реализации обязанности нотариуса сохранять профессиональную тайну, что не может не вызывать стремления к разрешению парадоксов такого регулирования.

Результаты нотариальной деятельности должны иметь адекватные и соответствующие своей социальной и правовой значимости средства уголовно-процессуальной защиты. Полагаем, что высказанные замечания и предложения помогут найти оптимальные пути совершенствования уголовно-процессуального обеспечения нотариальной тайны.