Реакция лондонских газет на провозглашение доктрины Монро

Евлоева Рада Дзауриевна ORCID: 0000-0002-6287-0744 аспирант; Исторический факультет; МГУ имени М. В. Ломоносова 119234, Россия, г. Москва, Ломоносовский пр-т, 27к4 Evloeva Rada Dzaurievna Postgraduate student; Faculty of History; Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, Moscow, Lomonosovsky ave., 27k4 evrada@yandex.ru

2 декабря 1823 года президент Джеймс Монро обнародовал ныне хорошо известную доктрину, носящую его имя и включавшую два важных принципа внешней политики Соединенных Штатов. Считается, что «неоколонизация» и «невмешательство» способствуют укреплению национальной безопасности США ^[1]; ^[5]; ^[3]; ^[7]; ^[8]. Содержание этого документа, его значение для дальнейшей эволюции внешнеполитической стратегии США хорошо изучено в исторической литературе. Гораздо меньше внимание историков привлекал вопрос о том, какой международный резонанс вызвало его появление. Пожалуй, в это время наибольший отклик появление доктрины Монро вызвало в Англии. Правящие круги этой страны с большим вниманием следили за развитием событий в испанских колониях в Новом Свете и строили, в связи с этим далеко идущие планы. Однако, пока британцы размышляли о том, какие перспективы открываются перед ними в связи с распадом испанской колониальной империи, руководство США выступила с публичной декларацией своих взглядов на эту проблему.

Такая активность молодой республики не могла не вызвать достаточно бурной реакции на берегах «туманного Альбиона». Изучению реакции ведущих периодических изданий на демарш Вашингтона и будет посвящена эта статья. В ней в центре внимания будут находится взгляды столичных СМИ, ибо именно они в наибольше мере освещали внешнеполитические сюжета.

Реакция британской общественности на новую доктрину была неоднозначной, от энтузиазма до антагонизма. 26 декабря 1823 года - всего через 24 дня после того, как она была представлена в Вашингтоне - послание американского президента достигло Лондона. Журналисты предоставляли общественности информацию об этом документе, основанную в основном на их собственных политических взглядах. В данной статье мы рассмотрим как положительную, так и отрицательную реакцию британской общественности, разделив тем самым статью на два блока. Молниеносный отклик на доктрину опубликовала лондонская газета The Examiner ^[21], придерживавшаяся взглядов вигов, которая заявила, что доктрина Монро содержала интересные взгляды и мысли. Однако, выразил обеспокоенность по поводу монархических тенденций в Англии и саркастически прокомментировал тот факт, что эта доктрина четко отражает различие между демократическими и монархическими подходами к выработке внешнеполитической стратегии США. Монро исходил из того, что американские граждане имеют полное право получать полную информацию внешнеполитической стратегии своего правительства. В Великобритании же, напротив, главный принцип заключался в том, что всё закулисье государственной политики должно быть скрыто от общественности, которую ознакомили только с общими результатами внешнеполитической деятельностью руководства и она не имела возможности контролировать их. The Examiner приветствовал либеральный подход к выработке внешнеполитического курса, якобы господствовавшей в Соединенных Штатах отмечая, что подобная политика приведет монархические принципы к окончательному краху.

The Examiner был не единственным изданием, поддерживавшим внешнеполитические планы, озвученные в доктрине Монро. В январе 1824 года текст доктрины был опубликован в The Monthly Magazine. Популярная среди читающей Англии газета, которая пропагандировала либеральные ценности с громким девизом «во имя интеллектуальной свободы против сил испуганного консерватизма». Автор утверждал, что «человечество в целом должно быть настолько поражено примером практической мудрости президентов свободной республики, что деспоты, испытывая стыд, должны брать с них пример или довольствоваться тем, что стоят в одном ряду с самыми подлыми существами, которые только могут ползать по земле ^[17]».

Оба периодических издания высказались в защиту республиканских подходов к выработке внешнеполитической стратегии, противопоставивших монархическим планам «архитекторов» Священного Союза. Они ратовали за сохранение независимости Латинской Америки. Британскому противодействию возможному вторжению войск Священного союза уделялось равное, если не большее, внимание, чем самой американской декларации.

The London Magazine охарактеризовал доктрину Монро как «ясный, смелый и решительный документ». Доктрина, по мнению издания, была явным объявлением войны любой европейской державе, которая решила бы помочь Испании вернуть ее восставшие колонии. Конечно, это было чересчур громко сказано по отношению к реальным возможностям молодой американской республики противостоять вторжению европейских держав в Новый Свет. Газета писала: “Учитывая расстояние... необходимость ввоза туда [в Южную Америку] крупных военных подкреплений, сравнительная близость Соединенных Штатов и их быстро растущее военно-морское превосходство, угроза войны со стороны Соединенных Штатов, вероятно, не будет напрасной ^[22]».

Ссылаясь на распространенный в то время слух о том, что Соединенные Штаты якобы рассматривают возможность заключения военного союза с Великобританией для защиты Южной Америки, газета приветствовала эту ситуацию как способную привести к новой эре политического сотрудничества между Великобританией и Соединенными Штатами.

Газета надеялась и верила, что это взаимное признание и согласие во взглядах на ситуацию в Южной Америке в конечном счете приведут к сближению и формированию конфедерации конституционных правительств по всему миру. То же мнение было выражено и в «Морнинг Пост», которая добавила, что «отношения между двумя странами никогда не были такими дружественными, а их перспективы - столь благоприятными для сотрудничества, как в настоящее время ^[19]». Парадоксально, что доктрина Монро, таким образом, должна была породить в Англии надежду на союз между двумя англоговорящими государствами.

Другие периодические издания, однако, реагировали на доктрину иначе. The Edinburgh Review^[3] был полон энтузиазма по поводу возможности не пускать испанцев в Южную Америку. Несмотря на то, что журнал выпускался не в Лондоне, нам кажется, уместным упомянуть его в силу того, что их статья была первой реакцией бывшей колонии на доктрину Монро. The Edinburgh Review напомнил своим читателям, что Англия позволила Франции помочь монархистам в Испании и что в соответствии с теми же принципами этически невозможно вмешиваться в продвижение той же политики в Латинской Америке. С другой стороны: “Правительство Соединенных Штатов вмешалось в конфликт, в попытках урегулировать этот вопрос, и заслужило неподдельное восхищение и благодарность с обоих сторон, установив рамки распространению деспотизма на материке и обеспечив эффективную защиту свободы во всех обширных и плодородных регионах Западного мира ^[11]».

Защита политики США была в значительной степени основана, как нам кажется, на апелляции доктрины Монро к британской концепции свободы, в сочетании с противодействием тем реальным или мифическим угрозам, которые исходили от Священного союза для положения дел в Испанской Америке.

Однако, интерес Британии к развитию торговли с Новым Светом привел к более критическому осмыслению сущности политики США в этом регионе. Прежде всего Лондон беспокоил принцип неколонизации в результате, которого в англо-американских отношениях усилились разногласия по поводу ситуации в Канаде.

Британская торговля могла пострадать не только из-за действий американцев, но и, если бы испанцы смогли восстановить свое гегемонистское положение в Новом Свете ^[16].

Испания признавала, что британская оппозиция гегемонии Мадрида в Южной Америке была мотивирована страхом перед торговыми ограничениями. Стремясь урегулировать англо-испанские отношения, король Фердинанд VII предложил Великобритании свободную торговлю в Южной Америке. Лондонская газета The Sun, однако, отрицательно прокомментировала это предложение, отметив, что оно бессмысленно, поскольку континент уже пользуется свободной торговлей с Европой и Бразилией ^[20]. The Sun подчеркивала, что подобная сделка невыгодна Лондону.

Возвращение колоний в Новом Свете под контроль Испании очевидно противоречило бы британским экономическим интересам. Но и замещение Испании новым хозяином этих территории, то есть США так же не устраивало Англию.

Лондонская "Таймс" написала в номере от 26 марта 1824 года. “Мы исходим из того, что, поскольку Великобритания не допустила бы передачи каких-либо испанских трансатлантических активов третьей державе, она также не согласилась бы на предоставление каких-либо исключительных коммерческих привилегии… в пользу этой третьей стороны ^[15]».

Эти представители британской прессы, вероятно, понятия не имели, что те же принципы будут лежать в основе внешней политики Соединенных Штатов.

Годы спустя, в 1829 году, лондонская «Таймс» указала, что британская торговля требовала от своего правительства использовать свое дипломатическое влияние, чтобы заставить Испанию освободить колонии и прекратить постоянные военно-морские перебои в мировой торговле со стороны испанского флота ^[14].

Итак, мы видим, что диапазон оценок доктрины Монро и ее последствий для Нового Света, британских интересов в этой зоне и собственно англо-американских отношений, сравнительно широк. Что касается оценки самой доктрины, то лондонские газеты по большей части позитивно отзывались о тех принципах, которые были в ней зафиксированы, поскольку полагали, что они свидетельствуют о наступлении либеральных норм на монархические подходы к решению внешнеполитических проблем, что Англия, как оплот либерализма, должна была только приветствовать подобный документ.

Однако, как только речь заходила о конкретизации того, как доктрина Монро может повлиять на торгово-экономические интересы Лондона в Новом Свете, тональность оценок американского демарша, а точнее его последствий для британских интересов, менялась. Большинство лондонских изданий не имели ничего против вытеснения европейцев из хозяйственной жизни испанских владений в Новом Свете и создания там новых независимых государств. Однако, англичане весьма ревниво относились к любым попыткам ограничения их прав в сфере торгово-экономических отношений с новыми государствами. Как только речь заходила о том, что у Англии в этом вопросе может появиться соперник отношение британской прессы становилось иным – от жестко-непримиримого до критического.

Конечно, для того, чтобы взвешено оценить долговременные последствия доктрины Монро для внешнеполитических интересов Великобритании требовалось время. Пресса же, как правило, отражает спонтанную реакцию на текущие события. Однако, несмотря на неизбежные издержки такого подхода, на наш взгляд, можно констатировать, что ведущие лондонские периодические издания дали достаточно сбалансированную, хотя и несколько эмоциональную оценку интересующего нас события.

История доктрины Монро представляет собой, пожалуй, самый значительный пример того, как национальные предубеждения превратились в международный принцип и почти стали международным правом. Этот конкретный принцип в настоящее время окончательно установлен и, вероятно, никогда не будет изменен. Его основной целью было руководство по американской внешней политике. Кроме того, он также служил средством продвижения определенных американских политических деятелей и идеологий. К ним относится, прежде всего, исключение европейских стран из американской деятельности; и, во-вторых, распространение американских принципов самоуправления, будь то путем завоевания, аннексии, приобретения или влияния. И, в-третьих, эволюция роли Соединенных Штатов как «международного полицейского», обладающего финансовой юрисдикцией над многими латиноамериканскими странами. Процесс, использованный при разработке этого тезиса, включает в себя беглое изложение эволюции британского восприятия этого принципа, как это видно из официальных журналов и записей. Не предпринимается попыток предоставить всеобъемлющий, углубленный анализ каждого исторического события, связанного с этой доктриной, и реакции Великобритании на это событие. В результате мы не получаем исчерпывающего отчета – мы редко это делаем – об этом процессе разработки. Преимущество такого подхода, однако, заключается в том, что он позволяет читателю увидеть как «общую картину», так и отдельные исторические «детали» внутри нее.

^[21] The Examiner была еженедельной газетой, основанной Ли и Джоном Хантами в 1808 году. Первые пятьдесят лет это был ведущий интеллектуальный журнал, излагавший радикальные принципы, но с 1865 года журнал неоднократно менял владельцев и политическую принадлежность, что привело к быстрому сокращению читательской аудитории и потере цели.

^[22] The Edinburgh Review – журнал, выходивший с 1802 по 1929 год и внесший свой вклад в развитие современного периодического издания и современных стандартов литературной критики. Журнал был основан Фрэнсисом Джеффри, Сидни Смитом и Генри Броэмом как ежеквартальное издание. Оно было задумано как средство распространения либеральных взглядов в Эдинбурге. Вскоре журнал завоевал широкое признание благодаря своей политической и литературной критике, и к 1818 году его тираж достиг 13 500 экземпляров. Среди его авторов были романист сэр Вальтер Скотт, эссеист Уильям Хэзлитт, историк Томас Бабингтон Маколей, педагог Томас Арнольд и историк права сэр Джеймс Стивен. Престиж и авторитет " The Edinburgh Review" среди британских периодических изданий в XIX веке могли сравниться только с " The Quarterly Review".