Роль вооруженных сил в попытке государственного переворота в Венесуэле в апреле 2002 года

Сизенов Павел Игоревич аспирант, кафедра новой и новейшей истории, Московский Государственний Университет 127591, Россия, г. Москва, ул. 800-Летия москвы, 11 к. 6 Sizenov Pavel Igorevich Postgraduate student, Department of Modern and Contemporary History, Moscow State University 127591, Russia, Moscow, Moscow, ul. 800th Anniversary of Moscow, 11 K. 6 sizenovp@mail.ru

Победа Уго Чавеса на президентских выборах 1998 года в Венесуэле ознаменовала начало значимых перемен во всей Латинской Америке и послужила катализатором к старту «розового прилива» (левого поворота) в регионе. После инициации своих первых шагов на посту главы государства, среди которых было и изменение конституции страны, уничтожившее большую часть существовавшей системы сдержек и противовесов, Чавес ожидаемо встретил сопротивление со стороны «правой» политической элиты упустившей власть в Венесуэле. Помимо этого, Уго Чавес начал стремительно менять политико-экономический курс страны, а также подход к международным отношениям (налаживались связи с Кубой и другими левыми на тот момент государствами) ^{[1, 2, 3]}. Кроме того новый лидер сделал упор на помощь малообеспеченным слоям населения, ставшим его основной электоральной базой. Безусловно, данные шаги вызвали сопротивление со стороны бизнеса, представителей транснационального капитала, высшего и среднего класса, несогласных с реформами нового главы государства.

Относящиеся крайне негативно к новому лидеру круги, противящиеся осуществлению курса левоориентированного капитализма, рассчитывали вернуться на путь неоконсерватизма. Учитывая наличие у правых рычагов воздействия на социально-политическую ситуацию в стране, а также сохраняющуюся в средних слоях общества поддержку, попытка сместить находящегося в начале своих изменений Чавеса назревала. В свою очередь значительная разница во взглядах между оппозицией и правительством обусловила тот факт, что институциональный выход из обостряющейся конфронтации стал маловероятным ^{[4, с. 30]}.

Катализатором к протестам и путчу послужили: законы об аграрной реформе и углеводородах, направленные на увеличение бюджета государства и принятые в 2001 году, а также, учитывая значимость контроля в Венесуэле над нефтепромышленностью, попытка усиления государственного контроля над нефтяной компанией PDVSA, когда в начале 2002 года Чавес сначала заменил ряд должностных лиц на своих сторонников, а затем уволил руководство PDVSA (часть из которого он недавно и назначил) ^{[5, 6]}. Данные события и стали фактической отправной точкой кульминации противостояния и государственному перевороту 11 апреля 2002 года ^[7].

Значительную роль, как в первичном успехе переворота, так и в его итоговой неудаче сыграли представители Национальных вооруженных сил Венесуэлы, под воздействием которых Уго Чавес сначала снял с себя полномочия главы государства, а затем, пользуясь их поддержкой, вернулся во дворец Мирофлорес. Однако прежде чем рассматривать «вклад» армии во всю эпопею с переворотом стоит в целом рассмотреть, что собой представляли ВС Венесуэлы в тот момент.

С учетом того, что венесуэльские военные неоднократно играли существенную роль в политической жизни страны, инициируя перевороты, подавляя антиправительственные восстания, а также просто участвуя в управлении государством, их влияние почти всегда оставалось крайне существенным ^{[5, 8, 9]}. Поэтому для руководителей страны в целом было действительно важным получить лояльность военных кругов, поддержка которых могла стать решающим фактором в критических условиях. При этом за последние 15 лет до случившегося в апреле 2002 года армия, так или иначе, участвовала в двух значимых политических событиях для Венесуэлы: массовые протесты 1989 года «Каракасо», а также 2 попытки переворота в 1992 году, осуществленные «Революционным боливарианским движением – 200» (одна из них под предводительством полковника У. Чавеса).

В контексте переворота 2002 года действия военных могут сравниваться именно со временем «Каракасо», в ходе которого президентом К.А. Пересом был инициирован разработанный военными Венесуэлы на случай чрезвычайных ситуаций план «Авила». Тогда войска Национальной гвардии Венесуэлы и другие воинские подразделения участвовали в подавлении протестов и открыли огонь по несогласным с действиями правительства. По итогам противостояния погибло несколько сотен венесуэльцев, при этом события «Караксо» впоследствии повлекли за собой еще большую политическую нестабильность и сформировали запрос в обществе, в особенности среди бедняков, на новую политическую элиту (которую в дальнейшем создал Чавес), взамен той, что нарушила негласно существовавший после революции 1958 года социальный пакт между властью и гражданами ^{[9, с. 194-226]}. Таким образом, участие военных и их лояльность тогдашней власти оказали воздействие на последующее историческое развитие страны.

Что касается непосредственного состояния ВС Венесуэлы к апрельскому перевороту, то по данным ежегодника «Military Balance» на 2001 год в Национальных вооруженных силах Венесуэлы (Fuerza Armada Nacional de Venezuela) состояло около 82 тыс. человек, в том числе 31 тыс. нацгвардейцев, отвечающих за обеспечение внутренний безопасности страны и способных оперативно, в отличие от непосредственно армейских частей, приступить к решению задач внутри страны ^[10]. Вместе с тем о боеспособности и военно-техническом состоянии ВС Венесуэлы в данном контексте рассуждать не имеет смысла, поскольку вне зависимости от качественного состава и технико-тактических характеристик вооружения и военной техники, при гипотетической эскалации конфликта армейские части все равно имеют безусловное преимущество перед толпой, даже вооруженной.

Что касается значимости вооруженных сил страны, то следует отметить – в своих будущих реформах полковник Чавес планировал опираться на военных, поэтому институциональная роль армии за 3 года нахождения у власти социалистического президента уже выросла^{[1] [1, 11]}. При этом, поскольку Чавес сам был выходцем из армии – его популярность в войсках также была немалой. Однако внутри вооруженных сил существовало и критическое отношение к президенту из-за «кумовства» и политизации в армии, а также лояльной позиции Чавеса к колумбийской леворадикальной группировки FARC, имевшей лагеря на территории Венесуэлы ^{[6, с.126]}. Более того, несмотря на назначение Чавесом на ряд значимых постов своих сподвижников в целом вооруженные силы Республики Венесуэла на 2002 год пока еще мало подверглись изменениям в своем кадровом составе после смены политического курса страны. Учитывая тот факт, что значительная часть офицеров тогдашней армии Венесуэлы проходили подготовку либо в военных академиях США либо у американских инструкторов – их предпочтения по большей части должны были быть на стороне противников Чавеса ^[11]. Таким образом, в рядах ВС оставалось значительное количество сторонников прошлой власти – особенно среди высшего командного звена.

Так или иначе, именно высшие офицеры, пользующиеся достаточным авторитетом в войсках, должны были сыграть определяющую роль в принятии армией той или иной стороны конфликта. Среди них наиболее важными фигурами для ВС Венесуэлы в целом выступили командующий сухопутными силам Эфраин Васкес Веласко, а также Мануэль Росендо – глава Объединенного командования национальных вооруженных сил (КУФАН). Кроме того, в последующем путче, учитывая широкое его освещение в СМИ, значимые медийные роли сыграют вице-адмирал Рамирес Перес, один из изначальных инициаторов заговора с целью свергнуть Чавеса среди военных ^[6], а также генеральный инспектор ВС Венесуэлы – Лукас Ринкон Ромеро. Помимо них, на ситуацию впоследствии окажут влияние и офицеры, руководившие отдельными элитными подразделениями венесуэльской армии: командиры Президентской почетной гвардии и воздушно-десантной бригады «Арагуа» Хесуса Морао Кардона и Рауль Бадуэль, будущий командующий сухопутными войсками Венесуэлы.

Высокий авторитет и влияние отдельных высокопоставленных военных и одновременная разность их взглядов относительно будущего Боливарианской Республики, привели к тому, что в рядах вооруженных сил не существовало единого мнения относительно переворота. Таким образом, в преддверии апрельских событий среди армейских офицеров отсутствовало единое консолидированное мнение относительно уже активно развивавшегося кризиса власти, приведшего к путчу.

Существовавший раскол и послужил причиной временного успеха переворота. Когда 11 апреля 2002 года обстановка приближалась к пику напряженности и всеобщий марш противников Чавеса двигался в сторону дворца Мирофлорес, вооруженные силы в большинстве своем все еще ждали приказов. Однако, трагические события в Пуэнте-Льягуно^[2], информация о которых была оперативно разнесена частными СМИ, возложившими ответственность за стрельбу на Чавеса и его сторонников, укрепили позиции противников режима и сторонников путча. Последующий приказ президента Венесуэлы активировать план «Авила» только усугубил возникший между Чавесом и военными «разрыв» ^{[6, с. 123]}. Отказ Э. Васкеса Веласко и М. Росендо выполнять данный приказ обозначил четкий раскол внутри военных, приближенных к Чавесу (в тот момент фактически единственный готовый к реализации «Авилы» генерал Хорхе Гарсия Карнейро будет заблокирован в форте Тиуна) ^{[6, с. 129]}. Тогда же произошел поворотный момент в перевороте: командующий сухопутными силами генерал Э. Васкес Веласко, заручившись поддержкой колеблющихся и «античавистских» офицеров, заявил в своем телеобращении в окружении офицеров, что не будет подчиняться президентским директивам о подавлении антиправительственных демонстраций и реализовывать план «Авила», а также приказал всем своим войскам оставаться на базах. В своей речи он охарактеризовал приказы президента Чавеса как незаконные, и вскоре старшие генералы Национальной гвардии и адмиралы ВМФ повторили его мнение в радио- и телепередачах ^{[5, 6]}. На тот момент даже близкие к Чавесу офицеры, такие как Р. Бадуэль и Л Ринкон также не согласились с инициацией плана «Авила» ^{[6, c.123, 131]}. Таким образом, среди военных сложился некоторый временный консенсус в пользу, как минимум, временного ограничения действий президента Чавеса, основанный на общем убеждении офицеров в том, что им не следует участвовать в подавлении гражданских антиправительственных демонстрантов ^{[6, 11]}. В тот же момент наиболее активные противники действий Чавеса, наблюдая колебание офицеров лояльных президенту, выступили за его отставку с поста главы государства. Таким образом, президент фактически временно потерял контроль над армией, а присоединившиеся к golpe военные обеспечили преимущество путчистам. В сложившейся ситуации, в том числе чтобы избежать дальнейшего кровопролития (а также возможной собственной смерти), У. Чавес принимает требования противников президента и соглашается с отставкой. В данном контексте стоит отметить, что военные не позиционировали себя не участниками переворота, а подчёркивали свою роль, как блюстителей демократического порядка в стране ^{[6, 11]}. Это подтверждалось и ночным заявлением Л. Ринкона, в котором указывалось, что именно командование Национальных вооруженных сил Венесуэлы «попросило президента республики подать в отставку со своего поста, на что он согласился» ^[12]. Некоторое время спустя, Чавес был доставлен из президентского в форт Тиуна в сопровождении М. Росендо, а должность президента временно занял один из основных заговорщиков, представитель бизнеса Педро Кармона. Таким образом, переворот, казалось бы, успешно произошел.

После этого, 12 апреля провозглашенный президент П. Кармона практически сразу приступает к разрушению «наследия Чавеса», однако его действия выглядели сумбурными, непоследовательными и создавали предпосылки для скатывания страны в еще больший хаос. Кармона распустил Национальную ассамблею, Верховный суд, Генеральную прокуратуру страны и объявил Конституцию 1999 года недействительной. Он также назначил новый состав кабинета министров, при этом, не включив в него ни одного из поддержавших путч высших офицеров, в том числе – реального лидера не подчинившихся президенту – генерала Васкеса Веласко ^[11]. Исключение составляет только участник заговора – вице-адмирал Рамирес Перес, приближенный к верхушке венесуэльского бизнеса и изначально открыто выступавший против Чавеса ^{[6, с. 198, 13]}. Фактически эти действия Кармоны были попыткой закончить с «чавизмом» максимально быстро, в один день.

Далее поверившие в свое возвращение представители правых сил допускают еще одну ошибку, заявляя о полной реструктуризации высшего командования вооруженных сил, фактически увольняя многих высокопоставленных генералов, включая Васкеса Веласко ^{[5, с. 232]}. Это обоснованно вызывает недовольство военных, у которых складывается впечатление, что их просто использовали для возвращения правых к власти ^{[6, 11]}. Радикальная программа крайне отрицательно воспринимается многими офицерами армии страны. Данные обстоятельства вносят разлад в уже сформировавшуюся часть заговорщиков из военных, а также заставляют сомневающихся, снова менять предпочтения и склоняться больше в сторону сохранения текущих институтов власти и поддержки законно избранного президента. При этом армейские офицеры, в подавляющем большинстве до сих пор не выражали своей открытой позиции, предпочитая не вмешиваться кризис и лишь выполняя приказы вышестоящих начальников ^[5].

В этот момент выясняется, что государственный переворот, изначально воспринятый У. Чавесом как хорошо организованный и подготовленный, в реальности имеет массу проблем ^[6]. При этом то, что военные не контролировали переворот начал понимать и не полностью изолированный от внешнего мира Чавес, а, следовательно, у него сохранялась возможность продолжить борьбу против путчистов. Для заговорщиков ситуация усугублялась еще и тем, что Чавес не подписал документы об отставке и до сих пор являлся общепризнанным главой государства.

Однако, чтобы вернуть военных на свою сторону, Чавесу был нужен голос от несогласных – выступление личностей, пользующихся авторитетом среди командного состава вооруженных сил и готовых к решительным действиям. Подобное выступление в поддержку Чавеса было необходимо, чтобы консолидировать разрозненных военных в условиях отсутствия признанного президента. Тем более что на стороне боливарианского лидера находился глава Почетного караула президента, охраняющего дворец Мирафлорес полковник Х. Морао Кордона, готовый обеспечить Чавесу контроль над резиденцией и его безопасное возвращение туда ^{[6, 13]}. Одним из первых, объединивших вокруг себя верных Чавесу военных, стал близкий президенту по MVR-200 командир элитной бригады ВДВ Р. Бадуэль, возглавивший военных в Маракайбо и связавшейся с Х. Морао, чтобы приступить к восстановлению конституционного порядка. Помимо него, от лица вооружённых сил выступил, ранее заблокированный в форте Тиуна, генерал Гарсия Карнейро, заявивший, что вооруженные силы страны не признают переворот ^{[5, с. 233-236]}.

Тем временем офицеры-путчисты, а также присоединившиеся к ним раскололись в связи с действиями Кармоны. Генерал Васкес Веласко, еще недавно определивший отстранение от власти У. Чавеса, выступил с заявлением о фактическом непризнании действий новой власти ^[6]. Таким образом, Кармона и соратники лишились поддержки колебавшейся части армии и остались лишь с теми офицерами, которые изначально были в заговоре. Этих сил определенно было недостаточно для сохранения власти в своих руках, поэтому судьба наиболее рьяных путчистов в этот момент была решена. Однако нельзя не отметить, что полное падение путча произошло не только после того, как военные отказались поддерживать путчистов, но и после восстановления контроля чавистов над государственным каналом, по которому впоследствии населению известили, что Чавес остался законным президентом ^[14].

В свою очередь военные согласные с Васкесом Веласко в этот момент установили временный консенсус с чавистами в столице страны, нашли скрывавшегося вице-президента страны Диосдадо Кабельо и привели его к присяге в качестве главы государства, надеясь при этом, что передача власти Чавесу обратно не состоится ^[6]. Параллельно с этим в Маракайбо Р. Бадуэль, не имеющий полной информации о событиях в Каракасе, получает записку от У. Чавеса, в которой президент подчёркивал, что «не отказывался от законной власти» и является главой Венесуэлы ^{[6, с. 244]}. Это позволяет Бадуэлю 14 апреля силами своей бригады организовать спасательную операцию по вызволенною президента с военно-морской базы на острове Ла-Орчила, где он находился в заключении и был готов отправиться в изгнание на Кубу. После этого военные вертолеты с У. Чавесом на борту отправляются в уже контролируемый президентской гвардией дворец Мирофлорес, где законный глава государства в окружении своих военных и гражданских сторонников возвращает власть в свои руки ^{[5, 6]}. Таким образом, переворот завершается провалом, и власть восстанавливается в руках Чавеса и его сторонников.

В итоге, как первоначальный успех переворота, так и его дальнейший провал, обеспечили представители вооруженных сил страны. Несмотря на значительное влияние СМИ в освещении событий для масс, именно принятые военными решения оказались наиболее значимыми как в ходе временного низложения президента Венесуэлы, так и в последующем возвращении Чавеса во дворец Мирофлорес, уже подконтрольный бойцам верной ему Президентской гвардии. Сначала действия верхушки армии несогласной с активацией плана «Авила» сыграли полностью на руку путчистам, но как только для военных стал очевиден неконституционный характер переходного правительства путчистов, которые ко всему действовали не в интересах высших офицеров, консенсус между армией и ними распался. При этом в реальности все группы военных, как за, так и против Чавеса, действовали по большей части самостоятельно в условиях вакуума власти и общего хаоса, с разницей лишь в конечных бенефициарах их действий. Так, высшее командование, вставшее изначально на сторону путчистов, фактически позволило небольшому числу военных и гражданских заговорщиков на короткий срок захватить власть. В свою очередь военные-чависты, по большей части представители реальных боевых частей, некоторое время не зная где находится их лидер, были готовы к решительным действиям, чтобы не допустить возвращения страны на путь неоконсерватизма, вне зависимости с Чавесом или без него. Вместе с тем, исходя из данного разделения, можно предположить, что военное восстание в реальности никогда не распространялось далеко за пределы верхних чинов офицерского корпуса, а непосредственно мятежные элементы вооруженных сил почти не контролировали боевые подразделения, наиболее важные из которых были дислоцированы в Маракайбо и поддерживали чавистов ^[11]. При этом также нельзя забывать о том, что средний и низший командный состав также остался в основном верен Чавесу, который передал записку своим сторонникам именно через простого солдата ^{[6, с. 244]}.

Несмотря на провал путча оппозиция имевшая контроль над Верховным судом страны, смогла уберечь от привлечения к ответственности четырех высокопоставленных офицеров, принимавших непосредственное участие в попытке путча ^{[5, с. 238-244, 6]}. Решение Верховного суда Венесуэлы, освободившего от ответственности военных, позволило в дальнейшем предпринять еще несколько попыток по смещению У. Чавеса в том числе опираясь на определенную, пусть уже значительно снизившуюся, поддержку в рядах вооруженных сил Республики ^{[4, 6]}. Как итог, после переворота в течение нескольких лет, напряженность в обществе вкупе с наличием экономических проблем привела к сохранению противостояния между Чавесом и оппозицией на достаточно высоком уровне вплоть до 2004 года, когда президенту Венесуэлы пытались вынести вотум о недоверии ^[15]. Однако не все смогли избежать наказания и для ВС Венесуэлы попытка путча не осталась безответной. Несмотря на достаточно мягкую реакцию в отношении ряда военных, после случившегося Чавес все же приступил к перекомпоновке высшего командного звена, заменив офицеров поддержавших оппозицию, на лояльных и сохранивших верность конституционному строю ^{[5, 6]}. Таким образом, Чавес еще больше политизировал армию, против чего в том числе и выступали заговорщики. Генералы Васкес Веласко и Росендо хоть и смогли избежать тюремного заключения, но на этом их военная карьера закончилась ^[16].

Впоследствии Чавес и его сторонники также высказывались о том, что переворот был согласован с США, поскольку официальные представители Штатов в Венесуэле проводили активные консультации с путчистами, в том числе по линии военных атташе. Более того, исходя из имеющейся информации федеральные структуры Соединенных Штатов знали о готовящейся эскалации противостояния и как минимум не препятствовали процессу ^{[5, 17]}. В свою очередь согласно части исследовательского сообщества США в целом были причастны к организации переворота против неугодного им президента Чавеса ^{[3, 13, 18, 19, c. 165-172]}, в том числе и потому, что в «Совет восставших» входили офицеры военной миссии США в Каракасе, а также военный атташе посольства Венесуэлы в Вашингтоне, генерал Энрике Медина Гомес ^{[5, с. 228]}. Помимо вмешательства США, поднимался также вопрос участия Кубы в возвращении Чавеса во власть. Однако, хотя президент и связывался с Фиделем Кастро после своей «отставки», но, кроме консультаций и распространения информации о том, что президент Венесуэлы в реальности не отрекся от власти ^{[5, 6]}, Республика Куба и ее лидер не оказали заметного влияния на разрешение апрельского кризиса.

События первой половины апреля 2002 года стали кульминацией противостояния между Чавесом и старой венесуэльской элитой за контроль над страной. Учитывая непримиримость противоборствующих сторон – Чавеса и крупных монополистов и предпринимателей, выступавших против умеренных социалистических преобразований президента, становится очевидным, что успех переворота означал бы полный реванш бывшей венесуэльской элиты времен Четвертой Республики. Лояльность ряда значимых армейских офицеров полковнику Чавесу и наличие в обществе активных сторонников, а также крайне неудачные шаги временного правительства в ходе нахождения у власти определили провал переворота и возвращение законного президента во дворец Мирафлорес спустя 47 часов после смещения.

Сама же попытка государственного переворота в 2002 году послужила катализатором к радикализации, пока еще умеренного лево-демократического курса президента Чавеса. Если до этих событий, Уго Чавес не был абсолютным противником США (хотя и критиковал политику Штатов с антиимпериалистических позиций) и выступал в первую очередь за суверенитет Венесуэлы во внутренних и внешних делах, то после случившегося переворота отношения с США и их союзниками в регионе резко обострились ^{[5, 6, 11]}, а боливарианское правительство ускорило смену вектора развития страны от капиталистической модели к социалистической, но «нового XXI века» ^[20].

При этом сами по себе события апреля 2002 года получились крайне сумбурными и спонтанными, как и начальное участие в них вооруженных сил. Ключевым офицерам армии пришлось фактически «импровизировать» и быстро принимать решения в условиях кризиса власти. В этой связи следует отметить высокую вероятность того, что общеармейского заговора все-таки не было, в отличие от реально существовавшей небольшой группы путчистов связанных с крупным капиталом, а катализатором к отстранению военным командованием Чавеса от власти послужило именно желание президента жестоко подавить протестующих посредством активации Плана Авилла, с чем были не согласны большинство офицеров ^{[6, 15]}.

В дальнейшем вооруженные силы страны превратились в одну из главных опор боливарианцев, продолжающих управлять страной уже на протяжении 25 лет. При этом военные структуры стали еще более политизированы и подконтрольны социалистам, что проявилось в пиковые моменты кризиса 2019 года в стране, когда Национальные боливарианские вооружённые силы, за частными исключениями, остались верны режиму Н. Мадуро и не поддержали Х. Гуайдо и его сторонников.

^[1] Так, например, новая конституция 1999 года разрешила военным войти в правительство страны

^[2] Неустановленная стрельба, приведшая к гибели как протестующих, так и сторонников Чавеса