Нормативно-правовое обеспечение предупреждения преступлений, посягающих на политическую систему Российской Федерации

Силаева Надежда Александровна старший преподаватель, Казанский инновационный университет им. В.Г. Тимирясова (ИЭУП) 420111, Россия, г. Казань, ул. Московская, 42 Silaeva Nadezhda Aleksandrovna senior lecturer of the Department of Civil and Entrepreneurial Law at Kazan State University of Innovation. V.G. Timiryasova (IEEP) 420111, Russia, g. Kazan', ul. Moskovskaya, 42 s_n_a_s@mail.ru Другие публикации этого автора

Реформирование социальной жизни российского общества не всегда шло спокойно и равномерно. «Парад суверенитетов», вспыхнувший в начале 90-х годов прошлого века, привел к тому, что этот неконтролируемый процесс поставил под угрозу конституционные основы и территориальную целостность Российской Федерации. Принимаемые органами государственной власти меры правового характера ^[1] носили больше декларативный характер и мало обеспечивались со стороны государства. Их эффективность была не значительной. Для сдерживания такого положения дел в качестве важнейшего инструмента выступило уголовное законодательство, которое предусматривало наступление ответственности за преступления, посягающие на политическую систему РФ. С учетом реального положения дел в реформируемом российском обществе в Уголовном кодексе Российской Федерации 1996 года несколько изменилось содержание главы, предусматривающей ответственность за преступления, посягающие на политическую систему РФ, и призывы к их осуществлению.

Сегодня российское законодательство предусматривает более дифференцированную уголовную ответственность за преступления, посягающие на политическую систему РФ, чем это было предусмотрено УК РСФСР 1960 года. Наряду с УК РФ, меры, направленные на противодействие совершения преступлений, посягающих на политическую систему РФ, содержатся и в других правовых актах, в первую очередь, в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» ^[2].

В связи с этим заслуживает внимания и поддержки подготовка и принятие нормативно-правовых актов по реализации этого комплексного Федерального закона ^[3], тем более что после принятия названного закона журналисты общероссийских средств массовой информации стали активно распространять материалы о результатах его исполнения ^[4-11].

В действующем Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» прямо указаны специальные меры, направленные на предупреждение различных форм экстремизма, в том числе и преступлений, посягающих на политическую систему РФ.

Законодатель в указанном выше законе устанавливает такую меру предупреждения экстремизма, как вынесение предупреждения общественному или религиозному объединению либо иной организации о недопустимости деятельности, содержащей признаки экстремизма в случае выявления данных фактов. Кроме этого, при распространении через средства массовой информации экстремистских материалов либо выявления фактов, свидетельствующих о наличии в его деятельности признаков экстремизма, также выносится предупреждение об устранении данных фактов. Но такую меру, как «предупреждение», законодатель устанавливает как первоначальную в противодействии экстремизму. Если же данное предупреждение не выполняется, общественное, или религиозное объединение, либо иная организация, в отношении которых вынесено предупреждение, подлежит ликвидации, а деятельность средства массовой информации прекращается.

В этом же федеральном законе законодатель указывает, что нужно понимать под экстремистской организацией. Так, в соответствии с законом, экстремистская организация – общественное или религиозное объединение, либо иная организация, в отношении которых по основаниям, предусмотренным данным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности ^[2].

Законодатель также запрещает создание и деятельность общественных и религиозных объединений, иных организаций, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности. В противном случае такие объединения и организации могут быть ликвидированы.

Кроме того, что законодатель устанавливает ответственность общественных и религиозных объединений, иных организаций за осуществление экстремистской деятельности (ст. 9 указанного закона), он указывает ещё на то, что возможно приостановление деятельности общественного или религиозного объединения в случае осуществления ими экстремистской деятельности, повлекшей за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических и (или) юридических лиц, обществу и государству, или создающей реальную угрозу причинения такого вреда (ст. 10 указанного закона).

Кроме этого, законодатель запрещает распространение экстремистских материалов через средство массовой информации. В этой связи, законодатель допускает вынесение предупреждения о недопустимости распространения экстремистских материалов через средство массовой информации и осуществления им экстремистской деятельности (ст. 8), а также устанавливает ответственность средств массовой информации за распространение экстремистских материалов и осуществление экстремистской деятельности (ст. 11) и запрещает использование сетей связи общего пользования для осуществления экстремистской деятельности (ст. 12).

Кроме запрета на распространение экстремистских материалов через средство массовой информации, законодатель указывает об ответственности за распространение экстремистских материалов (ст. 13 и ст.ст. 20.3, 20.27- 20.29 Кодекса РФ об административных правонарушениях ^[12]), то есть на территории Российской Федерации запрещаются распространение экстремистских материалов, а также их производство или хранение в целях распространения. В случаях, предусмотренных законодательством Российской Федерации, производство, хранение или распространение экстремистских материалов является правонарушением и влечет за собой юридическую ответственность.

Кроме этого, законодатель указывает в рассматриваемом нами федеральном законе, что следует понимать под экстремистскими материалами. Экстремистские материалы – это предназначенные для обнародования документы либо информация на иных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности, либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности, в том числе труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии, публикации, обосновывающие или оправдывающие национальное и (или) расовое превосходство, либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение какой-либо этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы ^[2].

Здесь следует упомянуть об исследовании И.И. Бикеева и А.Г. Никитина, в котором данные авторы считают, что целесообразно исключить из понятия «экстремистские материалы» указание на «труды руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии», поскольку вопрос о признании или непризнании того или иного материала экстремистским является прерогативой суда, а не законодателя ^{[13, С. 5]}. На основании своих выводов указанные авторы предлагают следующую, отличную от предусмотренной законодателем, редакцию определения экстремистских материалов: экстремистские материалы – это предназначенные для обнародования документы или символика либо информация на материальных носителях, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности ^{[13, С. 5]}.

Продолжая разговор о предусмотренных Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» мерах предупреждения экстремизма, стоит указать, что законодатель также устанавливает ответственность за высказывания должностного лица, а также иного лица, состоящего на государственной или муниципальной службе, о необходимости, допустимости, возможности или желательности осуществления экстремистской деятельности, сделанные публично, либо при исполнении должностных обязанностей, либо с указанием занимаемой должности, а равно непринятие должностным лицом в соответствии с его компетенцией мер по пресечению экстремистской деятельности (ст. 14), а также устанавливает ответственность граждан Российской Федерации, иностранных граждан и лиц без гражданства за осуществление экстремистской деятельности (ст. 15) и недопущение осуществления экстремистской деятельности при проведении массовых акций (ст. 16).

Следует обратить особое внимание на то обстоятельство, что Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» предусматривает норму о международном сотрудничестве в области борьбы с экстремизмом. В связи с этим, законодатель запрещает на территории Российской Федерации деятельность общественных и религиозных объединений, иных некоммерческих организаций иностранных государств и их структурных подразделений, деятельность которых признана экстремистской в соответствии с международно-правовыми актами и федеральным законодательством.

Запрет деятельности иностранной некоммерческой неправительственной организации, деятельность которой признана судом экстремистской, влечет за собой:

а) аннулирование государственной аккредитации и регистрации в порядке, установленном законодательством Российской Федерации;

б) запрет пребывания на территории Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства в качестве представителей данной организации;

в) запрет на ведение любой хозяйственной и иной деятельности на территории Российской Федерации;

г) запрет публикации в средствах массовой информации любых материалов от имени запрещенной организации;

д) запрет распространения на территории Российской Федерации материалов запрещенной организации, а равно иной информационной продукции, содержащей материалы данной организации;

е) запрет на проведение любых массовых акций и публичных мероприятий, а равно участие в массовых акциях и публичных мероприятиях в качестве представителя запрещенной организации (или ее официальных представителей);

ж) запрет на создание ее организаций-правопреемников в любой организационно-правовой форме.

Немаловажным в сфере предупреждения преступлений, посягающих на политическую систему России, является, утвержденная Указом Президента РФ от 12 мая 2009 года № 537 «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» ^[14], в которой в частности указаны основные направления по обеспечению государственной и общественной безопасности.

Так, в соответствии с рассматриваемым Указом Президента РФ, стратегическими целями обеспечения национальной безопасности в сфере государственной и общественной безопасности являются защита основ конституционного строя Российской Федерации, основных прав и свобод человека и гражданина, охрана суверенитета Российской Федерации, ее независимости и территориальной целостности, а также сохранение гражданского мира, политической и социальной стабильности в обществе (ст. 35).

Главными направлениями государственной политики в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспективу должны стать усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности, прежде всего детей и подростков, совершенствование нормативного правового регулирования предупреждения и борьбы с преступностью, коррупцией, терроризмом и экстремизмом, повышение эффективности защиты прав и законных интересов российских граждан за рубежом, расширение международного сотрудничества в правоохранительной сфере (ст. 38 Указа).

Обеспечению государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспективу будут также способствовать повышение эффективности деятельности правоохранительных органов и спецслужб, создание единой государственной системы профилактики преступности (в первую очередь среди несовершеннолетних) и иных правонарушений, включая мониторинг и оценку эффективности правоприменительной практики, разработка и использование специальных мер, направленных на снижение уровня коррумпированности и криминализации общественных отношений (ст. 39 Указа).

В целях обеспечения государственной и общественной безопасности: совершенствуется структура и деятельность федеральных органов исполнительной власти, реализуется Национальный план противодействия коррупции, развивается система выявления и противодействия глобальным вызовам и кризисам современности, включая международный и национальный терроризм, политический и религиозный экстремизм, национализм и этнический сепаратизм; создаются механизмы предупреждения и нейтрализации социальных и межнациональных конфликтов; формируется долгосрочная концепция комплексного развития и совершенствования правоохранительных органов и спецслужб, укрепляются социальные гарантии их сотрудников, совершенствуется научно-техническая поддержка правоохранительной деятельности, принимаются на вооружение перспективные специальные средства и техника, развивается система профессиональной подготовки кадров в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности; укрепляется режим безопасного функционирования предприятий, организаций и учреждений оборонно-промышленного, ядерного, химического и атомно-энергетического комплексов страны, а также объектов жизнеобеспечения населения; повышается социальная ответственность органов обеспечения государственной и общественной безопасности (ст. 40 Указа) ^[14].

Кроме этого, Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» ^[15] ряд статей действующего Уголовного кодекса РФ дополнены новыми положениями, ужесточающими уголовную ответственность за экстремистскую деятельность по политическим мотивам, связанную с политической ненавистью или враждой. Эта мотивация наиболее часто проявляется в экстремистской деятельности, в том числе и насильственном изменении конституционного строя. В одном случае политическая ненависть или вражда является обстоятельством, отягчающим ответственность (п. «е» части первой ст. 63 УК РФ). В другом – мотив политической ненависти и вражды стал шире использоваться как квалифицирующий признак некоторых составов преступлений против личности (п. «л» части 2 ст. 105, п. «е» части 2 ст. 111, п. «е» части 2 ст. 112, части 2 ст. 115, части 2 ст. 116, п. «з» части 2 ст. 117, части 2 ст. 119, части 4 ст. 150 УК РФ) и преступлений против общественной безопасности и общественного порядка (п. «е» части 2 ст. 244 УК РФ). К тому же, несколькими месяцами ранее этот мотив был введен в качестве квалифицированного признака за совершение вандализма (часть 2 статьи 214 УК РФ) ^[16]. И самое главное, политическая ненависть и вражда стали рассматриваться в качестве одного из основных признаков преступлений экстремистской направленности (часть 2 Примечания к статье 282¹ УК РФ). Однако в этих позитивных изменениях законодатель не уточнил, что же он относит к политической ненависти и вражде как мотивам преступления или преступной деятельности. В связи с этим нововведением, очевидно, возникнут трудности у правоприменителей с применением этих правовых норм.

Поэтому нам представляется целесообразным рассмотреть содержание словосочетания «политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда», которое поможет правоприменителям в их профессиональной деятельности.

В толковом словаре русского языка «вражда» определяется как отношения и действия, проникнутые неприязнью, ненавистью ^{[17, С. 102]}, а «ненависть», в свою очередь, определяется как чувство сильной вражды, злобы ^{[17, С. 408]}.

Таким образом, по нашему мнению, политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражда предполагают действия, проникнутые враждой, злобой и неприязнью к деятельности органов государственной власти и государственного управления, а также к деятельности партий и других общественных организаций, к системе взглядов, идей, к конкретной расе, национальности либо религиозной конфессии, а также неприязнь к образу жизни, культуре, религиозным обрядам людей определенной расы, национальности и религии.

Вместе с тем, как нам представляется, принятых правовых мер явно недостаточно – необходимо дальнейшее совершенствование действующего уголовного законодательства.

Нам представляется необходимым обращение внимания на криминализацию новых видов противоправного поведения, связанных с ненасильственным удержанием власти. Об этих новых «изобретениях», проявляющихся в политической жизни современного общества, достаточно подробно оповещают отечественные средства массовой коммуникации. И исследовать такую общественно опасную практику поведения крайне необходимо.

Одним из примеров ненасильственного удержания власти служит следующий случай, описанный в средствах массовой информации. Так, шесть заседаний подряд в 2004 году, судя по публикациям СМИ, в Самарском облизбиркоме срывались заседания, так как семь человек, ровно половина его членов, регулярно их пропускают ^[18].

По мнению Председателя облизбиркома Ф. Садчикова, члены комиссии регулярно не появлялись на заседаниях, просто пренебрегали своими обязанностями.

Дело в том, что областной избирательный комитет среди прочих вопросов должен рассматривать и вопрос о назначении двух членов нового состава избирательной комиссии города Самары, полномочия которой истекали 31 марта 2004 года. Если до этой даты их назначение не было бы сделано, городская избирательная комиссия сохраняется в прежнем составе. В результате этого в Самаре был создан опаснейший прецедент, способный в конечном итоге подорвать всю избирательную систему страны ^[18]. Приведенный нами пример свидетельствует о том, что в целях противодействия ненасильственным формам сохранения государственной власти необходимо совершенствование отечественного федерального и регионального избирательного законодательства.

Данный пример далеко не единственный. Есть и другие. Так, мэр закрытого административно-территориального образования «Мирный» Плесецкого района Архангельской области А. Корыгин в 2002 году был отстранен от исполнения должностных обязанностей из-за возбужденного против него уголовного дела. Решение о проведении 17 марта 2002 года выборов главы местного самоуправления было принято в конце 2001 года. Однако мэр отказался выделить на эти выборы финансовые средства, чем, по мнению прокуратуры, препятствовал «осуществлению гражданами своих избирательных прав» ^[19].

В Красноярском крае в 2004 году был начат процесс – за попытку сорвать выборы осудили бывшего главу района, так как 24 марта 2004 года на выборах главы Уярского района его действующий руководитель В. Масальский, не согласный с решением депутатов районного совета о досрочном проведении выборов главы территории, отдал распоряжение закрыть избирательные участки. Таким образом, под угрозой срыва оказалось проведение второго тура выборов.

После вмешательства в ситуацию краевых властей выборы все-таки состоялись. Летом районный суд отклонил иски граждан, требующих отменить результаты выборов. И всё-таки эта история получила продолжение. В. Масальскому было предъявлено обвинение в том, что он препятствовал проведению народного волеизъявления ^[20].

Уклонение от проведения законных выборов в муниципальные и иные органы власти наносит невосполнимый ущерб авторитету власти, приносит значительные материальные затраты, связанные с возникновением конфликтов и социальной напряженности в обществе, которые могут привести не только к массовым акциям социального протеста, но и попыткам насильственного изменения власти в муниципалитете или регионе.

Изложенное выше позволяет нам, исходя из указанных выше случаев, сделать вывод о том, что необходимо внесение изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и включение в него новой уголовно-правовой нормы, направленной на введение ответственности за ненасильственное противоправное удержание (сохранение) власти лицами, которым она принадлежала ранее.

Нам представляется целесообразным включить эту норму в главу о преступлениях, направленных против основ конституционного строя, стразу же за статьей 278 УК РФ, изложив её диспозицию в следующей редакции:

«Статья 278¹. Ненасильственное противоправное удержание власти.

Действия, направленные на удержание власти в нарушение Конституции Российской Федерации, заключающиеся в неконституционной попытке удержать власть лицом либо лицами, которым она законно принадлежала ранее,

- наказываются…»

Предложенная нами уголовно-правовая норма может иметь и такие квалифицированные признаки, как: совершение деяния по предварительному сговору группой лиц или причинение значительного ущерба и особо квалифицированные – совершение деяния организованной группой либо повлекшее иные тяжкие последствия. К числу тяжких последствий ненасильственного противоправного удержания власти следует отнести как длительную дезорганизацию работы государственного или муниципального учреждения, нанесение материального ущерба в крупном размере, нарушение конституционных прав и свобод граждан, подрыве авторитета органов власти и другие.

Таким образом, существенным вредом, причиняемым ненасильственным противоправным удержанием власти, следует признавать не только нарушение существующих основ конституционного строя и политической системы, но и конституционных прав и свобод человека и гражданина, поскольку в соответствии с Конституцией они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления, органов правосудия, вследствие чего нарушение прав и свобод граждан влечет и нарушение охраняемых законом интересов общества и государства.

Представляется, что материальным ущербом в крупном размере может являться ущерб, в пятьсот раз превышающий минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством Российской Федерации на момент совершения преступления.

Нам представляется, что необходимо совершенствование и других норм главы 29 УК РФ, направленных на сохранение существующей политической системы. Наше внимание привлекла статья 280 УК РФ, именуемая «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Так, в частности, часть 2 рассматриваемой статьи предусматривает наказуемость публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности, совершенных с использованием средств массовой информации. При этом под «средством массовой информации», согласно Закону Российской Федерации «О средствах массовой информации», понимается периодическое печатное издание, радио-, теле-, видеопрограмма, кинохроникальная программа, иная форма периодического распространения массовой информации ^[21].

Вместе с тем, современные технологии распространения экстремистских идей, взглядов и материалов предусматривают использование глобальной информационной сети «Интернет» как средства (инструмента) совершения преступлений, о чем беспристрастно свидетельствуют проведенные исследования отечественных специалистов ^[22]. Однако привлечение к уголовной ответственности лиц и организаций за размещение экстремистских материалов на сайтах компьютерной сети Интернет не урегулировано российским законодателем, так как Интернет в законодательном порядке не отнесен к средствам массовой информации, как нами было указано выше в определении «средства массовой информации».

Однако в настоящее время очень часто распространение публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности происходит именно с помощью глобальной компьютерной сети Интернет. Об этом же свидетельствует и правоприменительная практика, отраженная в средствах массовой коммуникации.

Приведем пример. К двум годам лишения свободы условно с испытательным сроком в один год приговорен судьей Ленинского районного суда города Кемерово в 2006 году студент К. Строкольский. Молодой человек публиковал в Интернете разного рода национал-большевистские воззвания, чем привлек внимание местного управления ФСБ. В итоге он признан виновным по статьям 280 и 282 УК России: «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации» и «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства».

Судя по материалам уголовного дела, обнаруженные у К. Строкольского материалы содержали публичные призывы, направленные на возбуждение гражданской розни и вражды, свержение существующего конституционного строя и осуществление экстремистской деятельности ^[23]. Однако, таких дел насчитываются не единицы. Поэтому, на наш взгляд, целесообразно «легализовать» деятельность правоприменителей и включить в действующее уголовное законодательство соответствующие изменения, дополнив часть 2 статьи 280 УК РФ ещё одним квалифицирующим признаком: «с использованием электронных, информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)».

Кроме этого, немаловажным в противодействии преступлениям, посягающим на политическую систему России, а также противодействии экстремизму выступает принятие региональных законодательных актов, в частности, стоит указать на принятие ряда законодательных актов Республики Татарстан, направленных на противодействие рассматриваемого нами явления ^[24-29].

Так, заслуживает внимания Постановление Кабинетов Министров Республики Татарстан от 31.08.2012 № 749 «О мерах по профилактике и противодействию религиозному экстремизму в Республике Татарстан» ^[24], которое утвердило план реализации Закона Республики Татарстан от 14 июля 1999 года № 2279 «О свободе совести и о религиозных объединениях» и Постановления Государственного Совета Республики Татарстан от 3 августа 2012 года № 2335-IV ГС «О состоянии и мерах по профилактике и противодействию религиозному экстремизму в Республике Татарстан».

В тоже время, на наш взгляд, необходимо внести в указанный законодательный акт ряд изменений и уточнений.

Так, в пункт 12 Указанного Плана стоит добавить рекомендацию о проведении лингвистической экспертизы в отношении уставов и иных документов религиозных организаций, регистрируемых в Республике Татарстан. Таким образом, пункт 12 Плана изложить в следующей редакции: «Рекомендовать проведение лингвистической и религиозной экспертизы в отношении уставов и иных документов религиозных организаций, регистрируемых в Республике Татарстан», далее по тексту Плана.

Ещё одним пунктом, требующим дополнений, по нашему мнению, является пункт 18 Указанного Плана. Здесь, несомненно, необходимым, как мы считаем, является изучение и распространение опыта работы не только органов местного самоуправления, но и международного, федерального и регионального опыта по вопросам не только укрепления межнациональных и межконфессиональных отношений, формирования толерантности, уважительного отношения к национально-культурным особенностям Республики Татарстан, но также и противодействия экстремизму. Принимая во внимание указанные дополнения, пункт 18 Плана следует изложить в следующей редакции «Предложить организовать изучение и распространение международного, федерального и регионального опыта, а также опыта работы органов местного самоуправления и соответствующих учреждений в муниципальных районах и городских округах Республики Татарстан по вопросам укрепления межнациональных и межконфессиональных отношений, формирования толерантности, уважительного отношения к национально-культурным особенностям Республики Татарстан и противодействия экстремизму». Соответственно добавить исполнителями мероприятий Министерство внутренних дел РФ по Республике Татарстан.

Ещё одним нормативным актом выступает Постановление Кабинета Министров РТ от 21.12.2011 г. № 1043 «Об утверждении Республиканской целевой программы по профилактике терроризма и экстремизма в Республике Татарстан на 2012 - 2014 годы» ^[25]. Целью Программы является повышение уровня защищенности жизни и спокойствия граждан, проживающих на территории Республики Татарстан, их законных прав и интересов на основе противодействия экстремизму и терроризму, профилактики и предупреждения их проявлений в регионе ^[25].

Интересным для рассмотрения выступает Постановление Государственного Совета Республики Татарстан от 3 августа 2012 года № 2335-IV ГС «О состоянии и мерах по профилактике и противодействию религиозному экстремизму в Республике Татарстан» ^[26]. Государственный Совет Республики Татарстан в соответствии с указанным законодательным актом постановил предложить прокуратуре Республики Татарстан, Управлению Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Татарстан и Министерству внутренних дел РФ по Республике Татарстан:

1) обеспечить совместно с Управлением Министерства юстиции Российской Федерации по Республике Татарстан проведение комплекса мер по выявлению и пресечению деятельности общественных и религиозных объединений, цели или действия которых имеют экстремистскую направленность, в том числе по пресечению финансирования этих организаций;

2) продолжить активное и последовательное проведение мероприятий в отношении участников международных и иных террористических и экстремистских организаций с целью нейтрализации их деятельности и привлечения к установленной законом ответственности;

3) осуществлять на постоянной основе с заинтересованными структурами обмен информацией, свидетельствующей об угрозах экстремистского характера, и своевременно информировать об этом органы государственной власти Республики Татарстан;

4) реализовать во взаимодействии с органами местного самоуправления комплекс дополнительных мер, направленных на пресечение фактов распространения экстремистской идеологии среди населения и недопущение действий, разжигающих межнациональную и межконфессиональную вражду;

5) совместно с Кабинетом Министров Республики Татарстан организовать проведение постоянного мониторинга этноконфессиональной обстановки в Республике Татарстан и на основе комплексного анализа его результатов своевременно выявлять негативные тенденции и прогнозировать их развитие, разрабатывать и вносить Президенту Республики Татарстан, Государственному Совету Республики Татарстан соответствующие предложения, в том числе по совершенствованию федерального и республиканского законодательства, направленные на устранение угроз возможных террористических и экстремистских проявлений ^[26].

В тоже время, на наш взгляд, стоит внести изменения в пункт 9 Указанного Постановления. Дело в том, что организовывать цикл теле- и радиопередач необходимо не только с участием авторитетных религиозных деятелей и ученых (курсив Н.С.) о деятельности конфессий в Республике Татарстан, но и с участием ученых, занимающихся изучением экстремизма как социального явления. Кроме этого, необходима публикация статей по данной проблематике не только в печати, но и в сети «Интернет».

Таким образом, целесообразно пункт 9 Постановления изложить в следующей редакции: «Республиканскому агентству по печати и массовым коммуникациям «Татмедиа» совместно с заинтересованными организациями подготовить план действий по пропаганде традиционных религиозных ценностей, веротерпимости, противодействию религиозному и национальному экстремизму, в том числе организовать цикл теле- и радиопередач с участием авторитетных религиозных деятелей и ученых, занимающихся изучением экстремизма, о деятельности конфессий в Республике Татарстан и противодействия экстремизму, а также публикации в печати и в сети «Интернет» их статей по данной проблематике», далее по тексту Постановления.

Изложенное нами позволяет сделать некоторые выводы. Меры уголовно-правового предупреждения преступлений, посягающих на политическую систему РФ, находятся не только в Уголовном кодексе Российской Федерации, но и ряде других правовых актов, предусматривающих противодействие экстремистской и террористической деятельности. Безусловно, в целях повышения эффективности правовых мер противодействия совершению преступлений, посягающих на политическую систему РФ, необходимо совершенствование норм не только уголовного права, но и ряда других отраслей.

Мы надеемся, что выработанные и предложенные нами проект правовой нормы и предложения по совершенствованию действующего законодательства могут оказаться полезными и востребованными, поскольку они направлены на предупреждение преступлений, посягающих на политическую систему Российской Федерации, и её защиту от преступных посягательств.