Трансформация исторического позиционирования эпохи реформ и открытости в идеологии КПК при Си Цзиньпине

Скосырев Владимир Алексеевич ORCID: 0000-0001-6787-1773 Научный сотрудник, Институт Китая и современной Азии Российской академии наук 117997, Россия, г. Москва, ул. Нахимовский Пр., 32 Skosyrev Vladimir Alekseevich Research Fellow, Institute of China and Modern Asia of the Russian Academy of Sciences 117997, Russia, Moscow, Nakhimovsky Ave., 32 mr.skosyrev@gmail.com Другие публикации этого автора

Введение

За последние 10 лет подходы КПК к собственной историографии изменились. Си Цзиньпин представил ряд новых исторических концепций. Главное нововведение состоит в провозглашении «новой эпохи» в истории КНР. Тем самым компартия зафиксировала перемены в своей политике и обозначила дальнейшие направления внутреннего развития страны. Как следствие, потребовался пересмотр предшествующего периода реформ и открытости, в который Китай вошел в 1978 г. по итогам 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва.

Тема трансформации подходов КПК к собственной истории на современном этапе поднимается в работах ряда отечественных исследователей. В первую очередь следует отметить статьи Б.О. Хубрикова ^{[1, 2]} о том, как партийные теоретики конструируют гомогенное историческое повествование о прошлом и будущем страны. Отдельные аспекты регулирования исторической политики КНР на законодательном уровне рассматривает К.Е. Кузьмин ^[3]. Перемены в официальных подходах к истории КПК освещаются в работах Ю.М. Галеновича ^{[4, 5]}. Проблематика «новой эпохи» и связанные с ней изменения партийного курса подробно анализируются в статьях А.В. Виноградова ^{[6, 7]}.

Отдельно стоит упомянуть недавнюю работу Д.А. Смирнова ^[8] о контексте принятия трех «исторических резолюций» китайской компартии 1945, 1981 и 2021 годов. Автор приходит к выводу, что современная версия партийной истории обосновывает ключевую роль Си Цзиньпина в завершении социалистической модернизации к 2049 году.

Непосредственно с темой настоящего исследования связана статья И.Е. Денисова и И.Ю. Зуенко ^[9] о новых моментах в историографии КПК после принятия в ноябре 2021 г. «Решения Центрального комитета КПК по основным достижениям и опыту столетней борьбы партии» (далее — «Решение»). Авторы отмечают, что подчеркивание в документе особой роли Си Цзиньпина сопровождается пересмотром достижений предшественников: «Прежде всего, переоценке подверглись периоды правления Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао (1989–2012), которые сейчас предстают как время нарастания негативных тенденций в партии и государстве». Делается вывод о том, что начало «новой эпохи» де-факто подвело черту под периодом реформ. Между тем исследователи оставляют открытым вопрос о годе начала «новой эпохи» в официальной историографии. Как утверждается, им станет либо 2012 — год прихода Си Цзиньпина к власти, либо 2022 — год его переизбрания на пост главы партии на третий срок.

Зарубежные китаеведы также обращают внимание на то, как нынешнее китайское руководство опирается на историю для укрепления легитимности КПК ^{[10, с. 46-52]}. Вместе с тем не так много работ посвящено проблеме исторического позиционирования периода реформ и открытости в контексте провозглашения «новой эпохи». Как правило, эта тема косвенно затрагивается в статьях о внутренней и внешней политике Си Цзиньпина. При этом анализ зачастую проводится в рамках устоявшейся на Западе парадигмы о том, что в последние годы Китай отказался от политической либерализации, которая якобы выступала логическим продолжением экономических реформ ^[11]. Заключается, мол, нынешний китайский лидер «сворачивает» меры предшественников по продвижению открытости и расширению роли рынка ^[12]. Лишь отдельные авторы указывают, что многие тренды эпохи Си Цзиньпина проявлялись еще в реформенный период ^[13].

Тема трансформации образа эпохи реформ и открытости в историографии КПК частично затрагивается в работах американского политолога Пэй Миньсиня. В одной из статей ^[14] исследователь анализирует содержание речей трех китайских лидеров по случаю круглой годовщины начала политики реформ и открытости 1998, 2008 и 2018 годов. Делаются выводы о более персоналистском характере власти Си Цзиньпина по сравнению с предшественниками. Наиболее явный разрыв между «новой эпохой» и периодом реформ, по мнению автора, наблюдается в блоке о китайской внешней политике, которая позиционируется как «намного более амбициозная и инициативная».

В другой статье ^[15] Пэй Миньсинь сравнивает три «исторические резолюции» КПК 1945, 1981 и 2021 годов. Отмечается, что в «Решении» 2021 г. по сравнению с документом 1981 г. значительно меньше указаний на ошибки Мао Цзэдуна и опасность «левацкого уклона». В целом же автор приходит к выводу, что документ призван утвердить значимое положение Си Цзиньпина среди других лидеров КПК и обосновать верность проводимого им политического курса на фоне слома устоявшихся за годы реформ норм передачи власти.

Несмотря на наличие обозначенных исследований, тема трансформации исторического позиционирования эпохи реформ и открытости в современной историографии КПК остается недостаточно изученной. Как справедливо отмечают И.Е. Денисов и И.Ю. Зуенко ^[9], изменение подходов КПК к собственной историографии после принятия «исторической резолюции» в 2021 г. не получило должного освещения ни в западной, ни отечественной науке. Это связано с новизной темы. Имеющиеся на данный момент исследования в основном носят публицистический характер. В настоящей работе делается попытка частично восполнить этот пробел.

Цель исследования — проследить трансформацию исторического позиционирования эпохи реформ и открытости в историографии КПК, обозначить аспекты преемственности и точки разрыва между реформенным периодом и «новой эпохой». В качестве источников выбраны наиболее репрезентативные тексты: выступления партийных лидеров по случаю круглой годовщины начала политики реформ и открытости 1998, 2008 и 2018 гг. и «Решение» 2021 года (江泽民：在纪念党的十一届三中全会召开二十周年大会上的讲话 //中国改革信息库 [Электронный ресурс] URL: http://www.reformdata.org/1998/1218/4590.shtml; 胡锦涛主席在纪念改革开放三十周年大会的讲话 // 环球网[Электронный ресурс] URL: https://china.huanqiu.com/article/9CaKrnJlku7; 在庆祝改革开放40周年大会上的讲话 // 新华网[Электронный ресурс] URL: https://www.xinhuanet.com/politics/2018-12/18/c_1123872025.htm; 中共中央关于党的百年奋斗重大成就和历史经验的决议（全文）// 中华人民共和国中央人民政府[Электронный ресурс] URL: https://www.gov.cn/zhengce/2021-11/16/content_5651269.htm).

В отмеченных речах китайских руководителей выделяются общие смысловые блоки:

— описание перехода к преобразованиям и оценка маоистского периода;

— перечисление достигнутых успехов, подтверждающих правильность выбранного в 1978 г. пути;

— базовые установки развития реформенного периода, актуальные для текущего момента.

По изменению смыслового наполнения этих блоков можно судить о переменах в стратегических установках развития КПК.

Сначала анализируются речи Цзян Цзэминя 1998 г. и Ху Цзиньтао 2008 года. Они были произнесены на пике реформенного периода. В них больше элементов преемственности. Затем рассматривается выступление Си Цзиньпина 2018 года. К тому времени уже была провозглашена «новая эпоха». При этом еще не было обозначено завершение реформенного периода. Поэтому многие перемены в партийном курсе были обозначены завуалированно. Наконец, рассматривается «Решение» 2021 года. В документе прямо говорится о завершении эпохи реформ, и обозначаются связанные с этим изменения в политике КПК.

Выступления Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао

В речах Цзян Цзэминя 1998 г. и Ху Цзиньтао 2008 г. приводится одинаковая оценка начала политики реформ и открытости. Утверждается, что на 3-м пленуме 11-го созыва в 1978 г. произошел окончательный разворот от хаоса «культурной революции» к развитию. Компартия исправила левые ошибки и «раскрепостила сознание». Резкий разрыв в партийной политике при этом позиционируется как возврат к марксистской линии и «первоначальному облику идей Мао Цзэдуна». В этом аспекте Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао следуют духу «Решения по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР» 1981 г. ^{[16, с. 40-84]}, в котором «настоящие» идеи Мао Цзэдуна отделялись от «ошибочной» идеологии «культурной революции».

Далее в выступлениях перечисляются успехи, достигнутые с 1978 года. Оба лидера говорят о развитии экономики, демократии и «передовой культуры». Отмечаются достижения дипломатии и внешней открытости. Указывается на эффективность модели «одна страна — две системы», которая позволила Китаю вернуть под свое управление Гонконг и Макао и в дальнейшем должна обеспечить мирное воссоединение с Тайванем.

Вместе с тем при изложении достигнутых успехов партийные руководители расставляют разные акценты. Так, Цзян Цзэминь перечисляет ключевые моменты и решения в проведении реформенной политики. Прослеживается стремление теоретически обосновать и легитимировать взятый в 1978 г. курс. Ху Цзиньтао же в большей степени апеллирует к статистике: темпам роста экономики и доходов населения. Появляется тезис о том, что экономическое строительство укрепляет совокупную государственную мощь и способствует «национальному возрождению». Кроме того, в выступлении 2008 г. достижения партии ставятся в заслугу нескольких поколений коллективного руководства, включая первое поколение Мао Цзэдуна. В тексте 1998 г. термин «коллективное руководство» отсутствует. Отмечается лишь, что без руководства Мао Цзэдуна не было бы Нового Китая, а без руководства Дэн Сяопина — социализма с китайской спецификой.

Главная часть выступлений — перечисление исторических уроков и связанных с ними долгосрочных установок развития. В обеих речах акцент делается на экономическом строительстве. При этом подчеркивается, что Китай еще долго будет находиться на начальном этапе социализма (НЭС). Тезис о неразвитости социалистической системы обосновывает наличие в ней рыночных механизмов ^{[17, с. 197]}. Как утверждается, на нынешнем формационном этапе они необходимы для развития производственных сил и разрешения ключевого противоречия между «постоянно растущими материальными и культурными потребностями людей и отсталым общественным производством».

Вместе с концепцией НЭС говорится о важности объективного подхода к социалистическому строительству. В речах лидеров прослеживается осторожность в оценке собственного понимания законов общественного развития. Подчеркивается, что у партии «нет никаких поводов для зазнайства и самодовольства». Подобная сдержанность проистекает из предшествовавшего реформам спора о критерии истины ^[18] и зафиксированного в «Решении» 1981 г. тезиса о существовании объективных и не до конца известных партии законов трансформации социализма ^{[16, с. 62]}. Оба лидера также призывают партийцев к новаторству и накапливанию нового опыта. Отмечается недопустимость догматического мышления.

В выступлениях 1998 и 2008 гг. подчеркивается, что модернизация страны невозможна без сохранения общественной стабильности. В этом аспекте оба руководителя противопоставляют реформенный период «культурной революции», во время которой Китай отстал в развитии из-за внутреннего хаоса. При этом Цзян Цзэминь отмечает важность урегулирования новых общественных противоречий, проявившихся в условиях рыночной экономики. Предлагается усиливать идеологическую работу с населением и задействовать «различные экономические, административные и юридические инструменты». В речи Ху Цзиньтао конкретизируется, что одно из главных противоречий — социальное неравенство. Акцентируется, что плодами развития должны пользоваться все слои общества. Предлагается совершенствовать «систему распределения доходов» и «идти по пути всеобщего благосостояния». Практическим воплощением этих лозунгов должно стать улучшение системы социального обеспечения, образования и здравоохранения, стимулирование занятости.

В речах говорится также о совершенствовании социалистической демократии. Цзян Цзэминь при этом отмечает, что в мире нет универсальной демократической модели. В Китае сформировалась своя уникальная система. Ее ключевая особенность в том, что компартия обеспечивает демократические выборы, принятие решений и управление. Благодаря ей люди пользуются широкими правами и свободами, защищаются права человека. Ху Цзиньтао подчеркивает важность развития демократии как политической «надстройки» в условиях реформирования экономического «базиса». Следует отметить, что в период его правления в Китае велись оживленные дискуссии о возможных формах внутрипартийной и низовой демократии.

В обеих речах акцентируется уникальность китайского пути развития. Цзян Цзэминь использует обозначенный на XII съезде 1982 г. термин «социализм с китайской спецификой» (有中国特色的社会主义). Ху Цзиньтао же применяет выдвинутое на XVII съезде 2007 г. словосочетание «специфически китайский социализм» (中国特色的社会主义). Такое изменение формулировки подчеркивает обособленность китайского пути от других моделей социализма.

В речах даются схожие установки по ведению внешней политики. Цзян Цзэминь подчеркивает, что ее основная задача — обеспечивать мирную обстановку для модернизации страны. Внешние контакты должны способствовать ускоренному развитию китайской экономики. Значительным достижением называется выход Китая на «мировую экономическую арену». В выступлении Ху Цзиньтао приведены, в сущности, те же установки, но звучат они более напористо. Так, отмечается, что «приверженность независимости и самодостаточности должна сочетаться с участием в экономической глобализации». Тем самым прямо подтверждается внешнеэкономический прагматизм КНР и ее стремление извлечь для себя максимальные выгоды из процесса глобализации. Вместе с тем подчеркивается важная роль Китая в трансформации мирового порядка. Скромное признание Цзян Цзэминем успехов страны в выходе на международную сцену сменилось тезисами о взаимосвязи судеб КНР и мира, ее активном участии в продвижении многополярности, «демократизации» международных отношений и противостоянии гегемонизму.

Новым моментом для речи 2008 г. стал больший акцент на патриотизме. Если в выступлении Цзян Цзэминя словосочетание «национальное возрождение» упоминается 2 раза, то Ху Цзиньтао произносит его 6 раз. В тексте 2008 г. также добавлена часть про начавшуюся с Опиумных войн историю «национальных унижений». Больше внимания уделено роли КПК в восстановлении исторической справедливости. Перечисляются три революции в истории Китая XX в., направившие нацию на путь возрождения: Синьхайская 1911 г., основание КНР в 1949 г. и начало политики реформ и открытости.

Выступление Си Цзиньпина

Си Цзиньпин в речи по случаю круглой годовщины реформ и открытости 2018 г. во многих аспектах продолжает линию предшественников. В первую очередь это касается оценки периода «культурной революции». Так же утверждается, что экономика Китая находилась на грани краха, и реформы были необходимы для исправления ошибок. 3-й пленум 11-го созыва назван значимым поворотным моментом в истории партии. В духе предыдущих речей отмечается, что на нем была «точно ухвачена научная система идей Мао Цзэдуна» и «восстановлена» марксистская линия.

Перечисляются успехи и основные идеологические нововведения Мао Цзэдуна, Дэн Сяопина, Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао. Таким образом, во всех трех речах подтверждается разрыв эпохи реформ и открытости с «культурной революцией», но не с маоистским этапом истории КНР в целом. Прослеживается стремление китайского руководства идеологически объединить дореформенный и реформенный периоды истории КПК. Связующим звеном между ними постепенно стала миссия «великого возрождения китайской нации». Доносится идея о том, что на различных этапах истории КПК ее руководители решали разные задачи и находили собственные ответы на вызовы времени. При этом допускались ошибки и даже происходили серьезные отклонения от правильного курса. Однако в конечном итоге компартия возвращалась на путь, ведущий к национальному возрождению.

Далее Си Цзиньпин перечисляет достижения реформенного периода: идеологические, экономические, внутри- и внешнеполитические. В данной части он в основном повторяет тезисы предшественников. Вместе с тем появляются новые абзацы о «строительстве экологической цивилизации» и «очищении внутрипартийной политической среды». Примечательно, что оба этих пункта — о купировании негативных явлений, проявившихся за годы реформ. В первом случае речь идет об уменьшении парниковых выбросов, значительно выросших вследствие экономического подъема страны. Во втором — о борьбе с расточительством и гедонизмом, которые проникли в партию в результате сращивания чиновничества с предпринимательской средой. Таким образом, в части выступления об успехах реформенного периода уже содержатся намеки на его преодоление. Вместе с тем следует иметь в виду, что речи Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао так же содержали указания на проявившиеся за годы реформ противоречия.

В блоке речи об исторических уроках эпохи реформ Си Цзиньпин подтверждает базовые установки, прозвучавшие в выступлениях Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао. Главным образом, повторяется тезис о приверженности КПК курсу на преобразования и открытость. Отмечается значимость выдвижения концепции НЭС. Подчеркивается, что экономическое строительство и укрепление совокупной государственной мощи являются первоочередной задачей и основой национального возрождения. Развивается положение из выступления Ху Цзиньтао о социальном равенстве как залоге общественной стабильности. Вновь акцентируется уникальность китайского пути развития: «Нет учебника, которому можно было бы поклоняться как золотому разделу и яшмовому параграфу, также нет учителя, который мог бы высокомерно наставлять китайский народ». Обращает внимание настороженность китайского руководства к заимствованию внешнего опыта. Очевидно, предлагается в дальнейшем опираться преимущественно на собственные наработки.

Вместе с тем в этой части выступления Си Цзиньпин обозначает ряд принципиально новых положений, которые позволяют сделать вывод о том, что время его правления завершает период реформ и открытости. Главное состоит в том, что Си провозглашает переход КНР к «новой эпохе». Это не означает автоматического отрицания политики реформ и открытости. Утверждается, что накопленный за годы преобразований опыт будет востребован на следующей стадии развития. Однако из текста выступления следует, что «новая эпоха» и период реформ — два разных этапа строительства «специфически китайского социализма».

Далее при перечислении исторических уроков Си, по сути, излагает основные положения стратегии КПК в «новую эпоху», которые контрастируют с установками периода реформ и открытости:

— акцент смещается с экономического роста на купирование отрицательных явлений, которые породила эпоха реформ. Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао лишь отмечали факт возникновения новых негативных тенденций в развитии общества. Борьба с ними не становилась центральным пунктом партийной стратегии. Си Цзиньпин же в своей речи вновь отмечает важность улучшения экологии, борьбы с социальным неравенством и устранения «системных препятствий и групп интересов», которые мешают развитию. Подчеркивается, что только таким образом «специфически китайский социализм» станет более зрелым и оформленным;

— обозначается новое ключевое противоречие китайского социализма. В период реформ это было расхождение между «постоянно растущими материальными и культурными потребностями людей и отсталым общественным производством». В «новую эпоху» на первый план вышел разрыв «между постоянно растущими потребностями народа в прекрасной жизни и неравномерностью и неполнотой развития». Выдвижение нового ключевого противоречия подтверждает смену эпох и смещение акцента партийной политики. В обозримом будущем она будет направлена не на обогащение и достижение высоких показателей экономического роста, а на повышение качества жизни и улучшение системы управления ^[7];

— меняется подход к реформам и управлению страной. В эпоху реформ и открытости китайское руководство исходило из тезиса о том, что законы социалистического развития до конца никому не известны. Экономические и политические преобразования осуществлялись по принципу «переходить реку, нащупывая камни». В условиях отсутствия единой теории реформ ^{[19, с. 133]} поощрялись нововведения «снизу» и эксперименты на периферии системы. В «новую эпоху» Си Цзиньпина укореняется новый подход — так называемое высокоуровневое планирование (顶层设计). Дальнейшее развитие должно следовать выработанными «сверху» принципам («пять в одном» 五位一体, «четыре всесторонних аспекта» 四个全面). На смену острожной оценке собственного понимания законов социалистического развития пришло требование к поддержанию полной уверенности в китайском пути и строе («четыре уверенности» 四个自信). Вместе с тем Си Цзиньпин призывает сохранять новаторский дух и интегрировать его со стратегическим и диалектическим мышлением;

— переход к концепции высокоуровневого планирования совпал с усилением персоналистских тенденций в китайской политике. В идеологическом поле вновь возникла фигура, которая обладает пониманием исторических закономерностей развития, может направлять общество и определять смену эпох. В тексте выступления данный тренд проявился в исчезновении упоминания концепции поколений «руководящих коллективов». Данная парадигма отражала внутриэлитный консенсус о регулярной сменяемости партийного лидера и недопустимости формирования его культа личности;

— меняется подход к политическому строительству. Си Цзиньпин подтверждает установку предшественников на совершенствование демократических и консультативных механизмов. Вместе с тем происходит отказ от установки реформенного периода на разграничение зон ответственности между КПК и госорганами. Сворачиваются эксперименты по введению механизмов сдержек и противовесов на низовом уровне госуправления. Вместо этого усилия направляются на расширение полномочий партии, повышение ее эффективности и устойчивости к внешним и внутренним вызовам. При этом для сохранения «кровной связи» между КПК и массами предлагается работать с сознанием и поведением чиновников, «ставить нравственность на первое место» (以德为先).

В блоке о внешнеполитической стратегии КНР наблюдается продолжение проявившейся в речи Ху Цзиньтао тенденции на акцентирование международной роли КНР. Новые концепции и инициативы — «Сообщество единой судьбы человечества» и «Один пояс — один путь» — стали теоретическим оформлением этого тренда. Утверждается, что за годы реформ Китай внес вклад в мировое развитие и стал примером для развивающихся стран. Подтвержден курс на внешнюю открытость как наиболее выгодную для КНР модель поведения.

В речи Си Цзиньпина развивается националистическая тематика. Термин «национальное возрождение» встречается 12 раз — в два раза чаще, чем в выступлении Ху Цзиньтао. Добавлены ссылки на китайские классические источники. Акцентируется древность китайской цивилизации. Исторические «унижения» XIX века не упоминаются. Тремя ключевыми событиями на пути национального возрождения названы основание КПК в 1921 г., образование КНР в 1949 г. и начало политики реформ и открытости.

«Решение ЦК КПК по основным достижениям и опыту столетней борьбы партии»

«Решение» 2021 г. развивает и закрепляет положения речи Си Цзиньпина 2018 г., касающиеся оценки периода реформ и открытости. Документ окончательно подтверждает его завершение и начало «новой эпохи». В периодизации истории КПК выделяются четыре этапа: новодемократическая революция до основания КНР, социалистическая революция и строительство с 1949 г., период реформ и открытости 1978-2012 гг. и «новая эпоха» после XVIII съезда 2012 года. Повторяется мысль о том, что на каждом этапе партия совершала прорывы в общественном развитии и становилась ближе к цели национального возрождения. В отличие от выступления 2018 г. в документе присутствует отрывок об исторических «унижениях» XIX века. Именно с них, по мнению партийных теоретиков, начинаются процессы, которые привели к основанию КПК и модернизации Китая под ее эгидой.

При этом в документе обозначается новая «формула» «национального возрождения» после 1949 года. При Мао Цзэдуне страна встала на ноги. В период реформ обогатилась. В «новую эпоху» же Китай станет сильным. Исходя из этого, можно предположить, что она продлится до 2049 г., на который намечено завершение строительства «богатой, сильной, демократической, цивилизованной и гармоничной модернизированной социалистической державы».

Важно отметить, что, в отличие от речи 2018 г., в «Решении» прямо говорится о том, что в «новую эпоху» Китай по-прежнему будет находиться на начальном этапе социализма.

В документе обозначено, что политика реформ и открытости опровергала «культурную революцию», но не маоистский период в целом. Как отмечается, при Мао Цзэдуне страна построила самостоятельную и «сравнительно целостную» промышленность. При этом акцентируется, что еще на VIII съезде 1956 г. партия указала в качестве ключевого противоречия несоответствие между потребностью народа в быстром развитии экономики и культуры и их неспособностью на данном этапе удовлетворить эту потребность. Приводится утверждение Мао Цзэдуна о том, что построение социализма — долгий исторический этап. Тем самым «истинные» идеи Мао связываются с установками развития реформенного периода: схожим ключевым противоречием и концепцией НЭС. «Культурная революция» в этом контексте выступает временным «сбоем» партийной политики, вызванным сложной внешнеполитической обстановкой, субъективными ошибками Мао Цзэдуна и интригами «контрреволюционных» групп Линь Бяо и Цзян Цин.

Приведены три ключевых достижения эпохи реформ: прорыв от относительно отсталых производительных сил ко второй экономике мира, переход от нехватки продовольствия и одежды к средней зажиточности, скачок от вставания на ноги к обогащению. В результате созданы «системные гарантии» и «материальные условия» для великого возрождения китайской нации. Упоминаются также прочие идеологические, внутри- и внешнеполитические успехи. Однако в целом обращает внимание акцент на материальной составляющей достижений реформенного периода. Тем самым обозначаются промежуточность его итогов и необходимость балансировки дальнейшего курса.

«Решение» указывает на точки разрыва между «новой эпохой» и периодом реформ. Если в речи 2018 г. они были обрисованы опосредованно путем изложения исторических уроков 40 лет преобразований, то в документе 2021 г. прямо высвечиваются недостатки реформенного периода и стратегия их исправления.

Значительных изменений в установках развития по сравнению с 2018 г. при этом не наблюдается. Основной посыл состоит в том, что экономика страны станет более сбалансированной. Как утверждается, в период реформ отдельные ведомства и регионы «односторонне» гнались за высокими показателями роста и полагались на экстенсивные методы развития. В результате накопились структурные и системные противоречия. В «новую эпоху» плоды экономического роста будут распределяться более равномерно и справедливо. Больше ресурсов направят в социальную сферу на улучшение системы распределения доходов, здравоохранения, образования, повышение занятости и доступности жилья. В качестве индикатора смены партийного курса вновь упоминается ключевое противоречие «между постоянно растущими потребностями народа в прекрасной жизни и неравномерностью и неполнотой развития».

Подтверждается и принцип «высокоуровневого планирования», в соответствии с которым предполагается совершенствовать систему управления. Наиболее актуальной задачей при этом выступает «укрепление долгосрочных управленческих возможностей» компартии. Именно в этом аспекте фиксируются наиболее серьезные проблемы. Как утверждается, в эпоху реформ и открытости среди некоторых членов КПК обнаружился «кризис политических убеждений». В работе чиновников наблюдались проявления «формализма, бюрократизма, гедонизма и расточительства». Работа партийно-государственного аппарата становилась дезорганизованной, неэффективной и трудноуправляемой.

Особо отмечается опасность формирования «банд и шаек», проявлений кумовства и популизма внутри партии. В тексте содержатся прямые указания на дела Чжоу Юнкана, Бо Силая, Сунь Чжэнцая и Лин Цзихуа. Акцентируется важность поддержания полного единства внутри партии и недопустимость «индивидуализма, сепаратизма, либерализма, местничества, лебезятничества». Очевидно, относительный плюрализм мнений и «групп интересов», проявившийся в эпоху реформ, с точки зрения нынешнего руководства, по-прежнему создает препятствия для создания эффективной вертикали власти, способной справиться с вызовами «новой эпохи».

Отмеченные проблемы будут решаться преимущественно путем идеологического перевоспитания чиновников. Как утверждается, именно из-за отсутствия убеждений наступает «духовный “недостаток кальция” и “рахит”, что непременно приводит к политическому перерождению, экономической жадности, нравственному упадку и развратной жизни». Одновременно предполагается совершенствовать кадровую политику и продолжать борьбу с коррупцией. Между тем в документе подтверждается сворачивание отдельных экспериментов по введению механизмов консультаций, сдержек и противовесов внутри партии и на низовом уровне, которые по замыслу предыдущего руководства КПК должны были институционально оформить усложняющиеся и фрагментирующиеся общественно-политические отношения.

Как и в речи 2018 г., в «Решении» отсутствует концепция поколений китайских руководителей. Дэн Сяопин, Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао названы «основными представителями китайской компартии». Между тем Мао Цзэдун и Си Цзиньпин упоминаются как «ядра» (核心) партийного руководства. В соответствии с документом, только они сформулировали собственные «идеи» (思想), которые применяются на отдельных этапах партийной истории. Идеи Мао — теоретическая основа социалистической революции и строительства. Идеи Си — «новой эпохи». «Теория» (理论) Дэн Сяопина в этой схеме оказывается идеологическим конструктом более низкого порядка. Ведь она формирует идейную основу реформенного периода не самостоятельно, но вместе с «важной идеей “трех представительств”» и «концепцией научного развития». Примечательно, что две последние концепции упомянуты в тексте документа и вовсе без имен их авторов — Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао. Таким образом, вырисовывается иерархия руководителей компартии, в которой лишь две фигуры — Мао Цзэдун и Си Цзиньпин — принимают «эпохальные» решения о направлении развития страны.

Прослеживаемый в предыдущих речах тезис об особом китайском пути развития в «Решении» 2021 г. оформляется в идеологему о «модернизации китайского типа» (中国式现代化). Утверждается, что за 100 лет борьбы КПК не просто создала в Китае уникальную общественно-политическую систему, но породила «новую форму человеческой цивилизации». Цивилизационная парадигма позволяет партийным теоретикам еще больше подчеркнуть обособленность общественного строя КНР от советской и западной моделей развития и теоретически обосновать апелляцию компартии к традиционной культуре ^[20]. Вместе с тем обозначается возможность «экспорта» отдельных элементов китайской модели. Как утверждается, КПК внесла вклад в общемировой прогресс, представив человечеству китайский проект модернизации. К нему предлагается присмотреться «странам и нациям, которые надеются ускорить развитие и при этом сохранить собственную независимость».

«Решение» 2021 г. содержит и ряд новых положений. Они связаны с усложнением внутри- и внешнеполитической обстановки. Так, признаются сбои в реализации модели «одна страна — две системы». Документ указывает на «свирепую деятельность по противостоянию Китаю и созданию хаоса в Гонконге». Как утверждается, руководство страны отреагировало на нее мерами по «поддержанию конституционного строя специального административного региона» и реализацией принципа, в соответствии с которым Гонконгом и Макао «управляют патриоты».

В «Решении» нашли отражение опасения китайского руководства относительно перспектив мирного решения тайваньского вопроса. Отмечается, что в последние годы «власти Тайваня активизировали сепаратистскую деятельность за его “независимость”, что серьезно повлияло на темпы мирного развития отношений между двумя сторонами пролива».

В документе обращается внимание на усложнение внешнеполитической среды. Если в предыдущих речах говорилось о благоприятной для развития Китая международной обстановке, то в «Решении» 2021 г. отмечается: «Вступая в “новую эпоху”, баланс международных сил претерпел глубокую корректировку. Односторонность, протекционизм, гегемонизм и политика грубой силы представляют все большую угрозу миру и развитию во всем мире. Нарастают антиглобалистские тенденции. Мир вступил в период потрясений». При этом сохраняется тренд на активизацию китайской дипломатии, прослеживаемый в предыдущих речах. Отмечается, что Китай будет продвигать «международные отношения нового типа», реформу «системы глобального управления» и экономическую глобализацию.

Заключение

Провозглашение «новой эпохи» означает завершение периода реформ и открытости. Это два разных этапа строительства «специфически китайского социализма». Отсчет «новой эпохи», в соответствии с «Решением» 2021 г., следует начинать с прихода Си Цзиньпина к власти в 2012 году.

Переход КНР в «новую эпоху» связан с коррекцией партийного курса. Акцент смещается с экономического строительства на купирование негативных явлений, проявившихся за годы реформ: коррупции, плохой управляемости партийно-государственного аппарата, социального неравенства, загрязнения окружающей среды.

Разрешение этих противоречий предполагает выстраивание жесткой вертикали власти, партиизацию и реидеологизацию общества. Взят курс на создание дисциплинированного партийно-государственного аппарата, который способен реализовывать стратегические установки руководства в соответствии с принципом «высокоуровневого планирования». При этом для обеспечения управляемости системы задействуются преимущественно идеологические инструменты. Одновременно происходит отказ от экспериментов реформенного периода по разделению полномочий партии и государства.

Один из аспектов реидеологизации общества — повторное появление в китайском идеологическом поле фигуры, которая понимает принципы социалистического строительства и принимает «эпохальные» решения о развитии страны. Это отход от тезиса реформенного периода о том, что партийному руководству неизвестны закономерности общественной трансформации.

Еще один аспект реидеологизации — формирование гомогенного исторического повествования о прошлом и будущем страны ^[1]. Упор при этом сделан на подогревании патриотических настроений и подчеркивании обособленности китайского пути. Различные этапы партийной истории позиционируется как шаги на пути к «великому возрождению» Китая и созданию уникальной модели модернизации.

В рамках такой схемы исторического повествования переход от одной эпохи к другой можно описать как преемственность через разрыв. Различные этапы партийной истории преемственны друг другу, так как объединены миссией усиления страны. Вместе с тем каждый новый этап исправляет ошибки предыдущего. Так, период реформ и открытости пришел на смену маоистской модели модернизации, когда в ней накопились критические противоречия. При этом в целом маоистский этап оценивается позитивно. Аналогичным образом, признаются достижения реформенного периода. Порожденные же им противоречия должна разрешить «новая эпоха».

Вступление КНР в «новую эпоху» совпало с усложнением внутри- и внешнеполитической обстановки. Фиксируется сбои в функционировании модели «одна страна — две системы». Отмечается кризис международных отношений. Как следствие, ставится под вопрос продолжение благоприятного для развития Китая «периода стратегических возможностей».

Вместе с тем следует иметь в виду элементы преемственности между «новой эпохой» и периодом реформ.

Си Цзиньпин не отказался от концепции НЭС. Это говорит о приверженности текущего китайского руководства курсу на продолжение рыночных реформ. Складывается уникальная конфигурация, когда при сохранении рыночных механизмов осуществляется тотальная партиизация и реидеологизация общества.

Сохраняется преемственность в активизации китайской внешней политики. Стремление Пекина участвовать в трансформации международного порядка обозначено в речи Ху Цзиньтао. В силу этого представляется не совсем верным утверждение о том, что Си Цзиньпин кардинально пересмотрел внешнеполитические установки реформенного периода. Вместе с тем следует признать, что при Си Цзиньпине китайская дипломатия приобрела более конфронтационные черты в связи с нарастанием военно-политической напряженности между КНР и США.

Наконец, важно отметить, что обозначенные в речи Си Цзиньпина и «Решении» 2021 г. общественные противоречия фиксировались и в выступлениях его предшественников. До его прихода к власти КПК также принимала меры по борьбе с коррупцией, совершенствованию партийно-государственного аппарата и перенаправлению ресурсов в социальную сферу. Однако, пока экономика страны росла двузначными темпами, эти аспекты не становились центральным звеном партийной повестки.