Православное старообрядчество в синтезе культур Забайкальского региона (к истории Духовных миссий Забайкалья)

Настоящее исследование является не только логическим, но и важным вкладом в изучение культуротворческой деятельности духовных миссий Забайкалья ^{[17, с. 50-63; 18, с. 134-145]}. Оно направлено на изучение роли духовных миссий в культурной жизни этого региона, а также на вопрос о том, как они способствовали сохранению и распространению православной веры и традиционных русских ценностей ^[34].

Даурская Духовная миссия была создана Российской Православной Церковью с целью распространения православия и русской культуры среди коренного населения Даурской земли и соседних областей Восточной Сибири ^{[13; 14]}. Подобные миссии были созданы и в других регионах Сибири и Дальнего Востока, в том числе в Бурятии, Якутии и на Камчатке. Работа Даурской миссии включала в себя проповедь, установление храмов и создание церковных школ для народов этого региона. Священники и монахи миссии учили коренное население православной вере, русскому языку, культуре и традициям. Служители также занимались изучением местного диалекта и созданием грамматик и словарей, что позволило сохранить и распространить языки различных коренных народов. Однако, помимо православных миссий, в регионе действовали и старообрядцы, которые были непризнанными группами в православной церкви и протестовали против официальной церковной и государственной власти. Они активно проповедовали свое вероучение и практику, что вызывало недовольство церкви и правительства. В результате, старообрядцы и служители Духовных миссий, каждые по-своему, по-особенному, несли русскую культуру в этот сибирский регион Забайкалья.

Даурская Духовная миссия была создана во исполнение указа правительства Федора Алексеевича, и ее основная задача заключалась в распространении православия и российской культуры в Забайкалье. Как часть государственной политики, православная миссия имела широкий спектр функций, включая проповедь христианской веры, создание церковных школ и храмов, а также изучение местного языка и создание грамматик и словарей. Создание миссии было связано с процессом постепенного вхождения коренных народов Восточной Сибири в русскую цивилизацию через познание православной веры и культуры России.

Миссионерская деятельность в Центральной и Восточной Сибири была обусловлена как многочисленностью местного нехристианского населения, так и активной деятельностью старообрядческих сообществ в этом регионе. Эта деятельность вызывала недовольство государственных и церковных властей, которые стремились «искоренить развратников святой веры Христовой» и распространять православие среди коренных народов. В этом контексте, региональные исследования, включая и исследования региональной материальной культуры и духовной жизни, играют важную роль в изучении истории и культуры сибирских регионов. Они предоставляют возможность лучшего понимания особенностей местной духовной культуры, включая религиозные традиции, нравы и обычаи народов, а также их особенности взаимодействия с другими культурами и религиями. Исследования в русле регионалистики могут помочь в изучении многих аспектов жизни и культуры регионов, от экономики и демографии до духовной жизни и религиозных традиций. Кроме того, они помогают строить мосты между различными общинами и социальными группами, способствуя пониманию и снижению недоверия и конфликтов.

Как отмечает академик А.О. Бороноев, территориальные регионы представляют собой особые территории со специфической хозяйственной, социальной и духовной структурой. Эти территории также характеризуются определенной ментальностью и нормами поведения, которые отличаются от тех, что присущи другим регионам и культурам ^{[7, с. 26]}. Регионалистика затрагивает вопросы духовных ценностей и морально-нравственных норм поведения людей и их влияние на формирование культуры, и общества в целом. Изучение региональных особенностей позволяет лучше понять, как местная культура и традиции влияют на поведение и жизнь людей в данном регионе, а также как потребности, ценности и интересы людей отражаются в ментальности и культуре региона.

Даурская Духовная миссия, созданная в Восточно-Сибирском регионе, своей целью преследовала распространение православной веры и русской культуры среди этносов этих территорий. Изначально состоявшая из 12 человек, миссия отправилась из Москвы в 1680 году и прибыла в Тобольск в том же году. Задачи миссии состояли как в приобщении местного населения к христианству и русской культуре, так и в укреплении позиций государства в этом районе. Митрополит Павел, идейный вдохновитель миссионерской работы в этом регионе, дал наказ крестить иноверцев во имя Отца и Сына, и Святого Духа. Вместе с тем он призвал не конфликтовать на религиозной почве, что соответствовало принципам толерантности и веротерпимости. Особенность формирования русской цивилизации, как мы подчеркиваем, заключалась в том, что культурные и религиозные традиции сохранялись и развивались в рамках социального разнообразия и толерантности, что позволяло создавать уникальность межэтнической культуры и сохранять разнообразие народов России. Эта особенность была связана историческим развитием России и ее территориальным положением, где наряду с русским население жили и другие народы с разными культурами и религиями ^{[19, с. 42]}. Территориальные границы, общие исторические события и экономические интересы способствовали формированию единой культурной и государственной идентичности. Однако при этом сохранялись и особенности каждого региона и этнической группы, что в свою очередь обогащало культуру России.

После наказа митрополита Павла о создании монастыря на реке Селенге или в ином месте для поддержки Даурской Духовной миссии, был в 1690году основан монастырь во имя Святой Троицы. К созданию монастыря самым прямым образом были причастны царь Феодор Алексеевич и царица Марфа Матвеевна, а также тобольский воевода и стольник Ф.А. Головин. Монастырь на реке Селенге и так называемый «Посольский монастырь» превратились в духовные центры миссии, которая призывала к истинной вере и русской культуре население Восточной Сибири, включая бурятов ^{[16; 32, с. 594-600]}.

Иеродиакон Мисаил был руководителем Даурской Духовной миссии и игуменом Селенгинского монастыря. В 1699 году он был возведен в сан архимандрита и ему было поручено вести церковные дела в Иркутске, Селенгинске, Нерчинске и других городах Восточной Сибири. Он умер в 1743 году в Селенгинском монастыре ^{[25, с. 126-127]}. Помимо Мисаила, активным участником миссионерской деятельности также был иеродиакон Трифиллий из местного княжеского рода Гантимуровых, который крестился в 1684 году в Нерчинске. Также известны имена иеромонаха Митрофана, строителя-старца Рафаила, монаха Серапиона, а также старца Филарета, которые также участвовали в миссионерской деятельности в рамках Даурской Духовной миссии.

Отметим, что в целом, Даурская Духовная миссия превратилась в важнейший инструмент РПЦ в распространении православной веры ХVII-XVIII веков в Сибири. Она позволила приобщить к христианству многие народы Восточной Сибири, сохраняя толерантный подход и уникальность местных культурных традиций.

Даурская Духовная миссия имела в своем распоряжении порядка 200 десятин земли. Они обрабатывались по русским технологиям землепользования вдобавок к этому миссия имела по 25 пудов зерна с хозяйств приписных крестьян. Напомним, что монастырские крестьяне были частью крепостного права в Российской Империи, а излишки зерна являлись фактором торгового дела, способствовавшего развитию экономики и социума того времени в целом.

К концу XVII столетия в связи с разработкой нерчинских сереброрудных месторождений землепользование в Восточном Забайкалье стало правительственным делом, оно способствовало как развитию торговли, так и промышленному состоянию этого региона. Шло интенсивное развитие экономики этой части Российского государства, где Даурская Духовная миссия сыграла свою роль в качестве духовного и экономического коннектора ^[38]. Значимым было и то, что монастыри Даурской миссии имели право селить на принадлежащим им землям «беспаспортных» и беглых. Селения крещеных бурят, также входили в сферу влияния миссии, способствовали устройству оседлого образа жизни. Монастыри играли важную роль в регулировании жизни крестьян, с помощью монастырского устава, а также оказывали содействие в создании нового типа хозяйствования в Забайкалье – земледелия с основами растениеводства и организации различных промыслов. Развитие этих новых типов хозяйствования позволило создать надежную экономическую базу для жизни новокрещенных на территории Забайкалья и способствовало развитию региона в целом ^{[15, с. 80-114]}.

Ряд современных авторов относит переход бурят к земледелию к началу XVIII века и связывает его с принятием крещения. Реально это происходило уже к концу XVII столетия. Данный переход к земледелию рассматривается как главная заслуга межкультурного характера Даурской Духовной миссии. Также монастыри помогали межэтническим бракам русского населения с новокрещенными бурятками и тунгусками, что стало фактором межкультурного взаимодействия, так как смешанные семьи, получившие называние «карымы» ^{[8, с. 292-348; 28, с. 45]}.

Отдельно направление деятельности Даурской миссии – это взаимодействие с Северным буддизмом (ламаизмом) и желание привлечения буддистов к христианству. В 1719 году миссия располагала для этого двумя монастырями и 14 православными церквями. Самые известные: Богородице-Владимирская и Спасская в Верхнем Удинске, Богородице-Владимирская в Хилоке, Михаило-Архангельская в Трескове, Богородице-Казанская в Колесниково, Спасская и Покровская в Селенгинске, Петропавловская в Чикое и другие ^{[33, с. 29-74]}. Создание монастырей и церквей, а также проведение межконфессиональной деятельности стимулировало развитие православия в Бурятии и Забайкалье и способствовало укреплению российского влияния в этом регионе. В целом, православие постепенно стало одним из важнейших элементов культурной и духовной жизни бурят и других народов Восточной Сибири и Забайкалья.

После 1734 года русское правительство прекратило миссионерскую деятельность в этом регионе Сибири из-за опасений по поводу негативного влияния на международные отношения с Китаем. Это привело к тому, что в середине XVIII века среди забайкальских бурят стал широко распространяться Северный буддизм. Это произошло в связи с Буринским и Кяхтинским договорами, заключенными между Россией и Китаем в 1727-1728 годах. По условиям данных договоров, Россия обязалась не препятствовать пропаганде ламаизма в Тибете и других регионах, где этот вид буддизма был распространен. В результате, ламаизм стал играть важную роль в культурной и религиозной жизни бурят и других коренных народов Забайкалья, и до сих пор это является одной из характерных черт этой региона ^{[2, с. 108-112; 26, с 253-264; 39, с. 472-477; 40]}.

После подписания Буринского и Кяхтинского договоров в Забайкалье начали прибывать тибетские и монгольские ламы, которые помимо проповеди буддизма привозили с собой книги и буддийскую книжность. В то время как распространение вероучения Будды в Восточной Сибири и Забайкалье было общим для центральноазиатской культуры, сакрализация этой книжности происходила с учетом определенных особенностей бурятской духовной культуры. Современные исследователи выделяют эти особенности: во-первых, речь идет о том, что коренное население стало осознавать себя форпостом буддийской книжности в условиях господства книжности русской; во-вторых, буддизм стал способом преодоления язычества (мировоззрения шаманизма); в-третьих, для бурятского населения в психологическом плане пришло осознание оторванности от центральноазиатского буддизма и переживание этой отдаленности ^{[1, с. 157]}.

Помимо языческого и буддийского влияния на этнокультуру Восточной Сибири, как мы уже упоминали, существенным было влияние старообрядцев на этот регион. Забайкальское старообрядчество является важным духовным опытом русской православной культуры в Восточной Сибири и имеет многовековую историю.

Как отмечает К.Я. Кожурин, старообрядчество имеет своих духовных лидеров и несомненные достижения во всех сферах социокультурной жизни России. Среди старообрядцев были многие выдающиеся деятели «большой» русской культуры и русской истории. Среди них М.В. Ломоносов, атаман М.И. Платов, поэты Ф.Н. Слепушкин и Н.А. Клюев, писатели Ф.В. Гладков и А.М. Волков, художник К.С. Петров-Водкин и скульптор А.С. Голубкина, академики Б.А. Рыбаков и Д.С. Лихачев, министр Временного правительства А.И. Гучков и советский министр обороны Д.Ф. Устинов ^{[20, с. 7-8]}.

Существует значительная разновидность старообрядчества в Забайкалье – это семейские старообрядцы, которые были поселены на этой территории в XVIII веке. Интерес к этой группе старообрядцев всегда был высоким среди исследователей и путешественников. Однако, как отмечает Ф.Ф. Болонев, имеющаяся литература о семейских старообрядцах весьма односторонняя и не даёт полного представления об их жизни и бытовом укладе. Так, у большинства исследователей создавалось впечатление о чрезмерной замкнутости их быта, о фанатической преданности старым обрядам и вере. Болонев считает, что такой подход не учитывал сущности социально-экономических явлений на основании беглого знакомства с жизнью семейских старообрядцев. Более того, он указывает, что староверы прошли значительный процесс смешения с окружающим населением ^{[4, с. 125-137]}.

Семейские старообрядцы – этноконфессиональная группа русских старообрядцев, которые были высланы в Забайкалье из Белоруссии, Украины и Польши – тогдашних частей Российской империи в XVIII веке. Они были переселены крупными семьями, ведшими патриархальный образ жизни, что положило начало прозвищу «семейские». Эта группа старообрядцев сохраняла старую религиозно-православную традицию и отстаивала свою веру в средневековой богослужебной практике, которая была заблокирована церковными реформами царской власти (эпоха Алексея Михайловича и патриарха Никона). В Забайкалье семейские старообрядцы нашли свой дом и сохранили свои традиции и обычаи, принимая в себя местные культурные элементы. В их жизни бытовали разнообразные особенности, такие как многократное бракосочетание, коллективный образ жизни, особая религиозная обрядность ^[37].

Семейские старообрядцы прибыли в Сибирь в 1760-х годах, и первоначально их число составляло около пяти тысяч человек. С течением времени, количество семейских старообрядцев на Забайкалье значительно увеличилось. Так, с 1782 года число семейских старообрядцев увеличилось с 4,4 тысяч человек до 17,9 тысяч человек к 1850 году. По переписи 1897 года в России насчитывалось около 40 тысяч семейских старообрядцев. Сегодня семейские старообрядцы – это не только фрагмент духовной жизни Забайкалья, но и других регионов России (Республика Бурятия, Амурская область, Хабаровский и Приморский края). Преобладающий этнологический тип у семейских старообрядцев – это русский (славянский), однако существуют вместе с тем признаки украинской, польской и бурятской метисации. Фамилии семейских старообрядцев также свидетельствуют о смешении с бурятами, а смешанные браки с местным населением способствовали формированию уникальной культуры этой группы старообрядцев.

Согласно замечанию этнографа Г.М. Осокина, семейские старообрядцы вели правильный образ жизни, не злоупотребляя алкоголем, табаком и распутством, что положительно сказалось на населении Забайкалья, придавая ему крепкий, здоровый, сильный и красивый тип ^{[12; 29]}. Характерен для семейских старообрядцев юго-западный диалект с определенным влиянием украинского и бурятского языков, а также элементы севернорусского и белорусского говоров. Некоторые семейские старообрядцы не признавали светской грамотности и обучали своих детей на старославянском языке. Они, как правило, принадлежали беглопоповскому ветковскому согласию и затем белокриницкому согласию, однако были также представлены беспоповцы федосеевского, поморского толков, темноверцы и частично часовенные.

Исследователи называли семейских старообрядцев «общиной общин», подчеркивая их высокую сплоченность и организованность. Община была необходимой формой хозяйствования в условиях самоизоляции от государства и упорядочивала общественную жизнь, отстаивала экономические интересы крестьян, устанавливала нормы труда и групповых отношений. На общественных сходах выбирались старшие и писарь, а также обсуждались важные вопросы жизни общины, такие как землепользование, распределение налогов и повинностей, а также проводились общественные и церковные праздники.

Старообрядцы были знатоками сельского хозяйства и заслужили славу лучших земледельцев сибирского региона. Они использовали соху и сабан для возделывания земли, а затем начали использовать плуг и бороны. Выращивали рожь, пшеницу, ячмень, гречиху, а также освоили огородные культуры. Однако, семейские старообрядцы сначала были крайне скептически настроены по отношению к картофелю (чертовые яблоки). Использовали различные агротехнологические приемы в сельском хозяйстве (запруды речек и ручьев, рытье канав и т.д.). Животноводство не имело для них первостепенного значения, поскольку они были преимущественно земледельцами. Однако, они выращивали скотину для подсобного хозяйства.

В быту семейские или как еще их называли – поляки, выделялись яркой и величественной одеждой, которая сформировалась во времена их бытия в Польше. В одежде и в использовании украшений применяли названия характерные для Русского Севера. Имелись заимствования из украинской и белорусской культур, а также влияние от бурятской культуры, такие как меховая шапка и обувь. Праздничный костюм семейских мужчин и женщин был сшит из дорогих цветастых тканей ^{[5; 6; 21; 24; 31, с. 109-112; 36; 43]}. В их бытовой художественно-эстетической культуре было много элементов межэтнических культурных влияний, их украшения и украшения для одежды были роскошными и яркими. В их культуре было заметно влияние полонезских костюмов, которые были популярны в Польше, а также элементы украинской, белорусской и бурятской культур. Пища, которую ели семейские, отличалась от обычной российской кухни. В связи с религиозными традициями, у них были свои особенности в питании. Это зависло от пищи в постные и скоромные дни. В посты они употребляли пищу растительного происхождения, молочные продукты, без яиц, а в рыбные дни – рыбу. Семейские славились выпечкой разнообразных булочек, коврижек и калачей, пирогами. В их обрядовой еде были такие блюда, как «кутья» – каша из пшена, которую готовили на Крещение, а также блины и каши. Несмотря на свою отличительную кухню и одежду, семейские и другие православные люди имели много общего в своих традиционных блюдах и наряде.

Семейские староверы очень ценили чистоту и гигиену и следили за своей физической и духовной чистотой. Они приветствовали ванну и ежедневное купание, что было необычным для многих народов Сибири в то время. Их стремление к чистоте и гигиене также способствовало укреплению межэтнических и межкультурных отношений. В семьях соблюдались традиции и обычаи, которые помогали укреплять связи между членами семьи. Они заботились о своих близких и помогали им в трудные моменты. Взаимопомощь – вот отличительная черта семейских в бытовой и общественной жизни.

Вопросы о хозяйственных и бытовых связях семейских с другими народами и о постепенном разложении патриархальной семьи являются сложными и требуют дополнительного исследования. Однако уже известно, что семейские были не так замкнуты, как обычно предполагается. Они имели много отношений с соседними селениями, обмениваясь товарами, услугами и невестами на выданье. Смешанные браки с другими сибирскими народами были не редкостью. Постепенное разложение патриархальной семьи в семейских общинах было связано с изменением социально-экономических условий жизни. С развитием промышленности и усилением городской жизни, семьи перестали быть главной единицей общества, а на первый план вышли индивидуальные интересы и потребности. Это привело к смене традиционных ролей внутри семьи, к увеличению числа разводов и появлению феномена одиночных матерей. Старшее поколение семейских, придерживающееся традиционных ценностей, сталкивалось с противоречиями между старыми и новыми ценностями и образами жизни своих детей и внуков. Эти изменения в семейной структуре затрагивали не только семейских, но и другие общины и народы, в том числе и коренные народы Сибири. Несмотря на это, патриархальные ценности и обычаи сохраняются в некоторых семьях семейских до сих пор, особенно в тех, что сохраняют традиции старой веры. Они продолжают смотреть на семью как на главную единицу общества и придерживаются строгих правил поведения и взаимоотношений внутри семьи.

Семейские и буряты взаимно поглощали и усваивали некоторые элементы других культур в хозяйственной и бытовой сферах. Буряты позаимствовали у русских опыт в хлебопашестве, строительстве домов и хозяйственных помещений, сенокошении, а русские в свою очередь переняли из практики бурят много ценного в скотоводстве. Бурятские названия домашних животных, предметов быта и терминов закрепились в русской речи и до сих пор используются в повседневных разговорах. Это взаимопроникновение культур оказало влияние на формирование особенных характеристик культуры и быта семейских. Они сохраняли и развивали старые традиции русского народа, одновременно усваивая и перенимая элементы бурятской культуры. Такой синтез культурных элементов способствовал сохранению уникальных черт культуры и национального достоинства каждого народа. В результате взаимодействия русской и бурятской культур возникли некоторые общие черты в культуре и быту семейских, такие как учет природных условий в хозяйственной деятельности, умение работать с разными материалами, развитие скотоводства и земледелия. Также появились новые общие праздники и обряды, например, празднование якутского праздника Ысых май, который был принят и среди семейских. Однако, несмотря на взаимное влияние, каждый народ сохранял свою индивидуальность и уникальность. Семейские не потеряли своих традиционных обычаев, представляющих собой наследие русской культуры, но они также усвоили и приняли элементы бурятской культуры, сохраняя свое национальное достоинство.

Информация о смешанных браках семейских с окружающим населением в литературе достаточно скудна, но сохранилась в народной памяти. Несмотря на то, что такие браки были необычны в традиционной культуре семейских, они все же имели место быть и вносили свой вклад в формирование культурной смеси. К. Михайлов высоко оценивал общину семейских, отмечая ее способность к сохранению старинных традиций и осознанности в принятии новшеств, которые могли улучшить их благосостояние. Этот подход подчеркивает значимость прагматичности в повседневной жизни семейских, которые открыто относились к новшествам, если от них была прямая выгода ^{[27, с. 5]}.

Следовательно, можно сделать вывод, что семейские, несмотря на сохранение своей традиционной духовной и материальной культуры, были открыты к новым знаниям и опыту, включая культуру и обычаи окружающих народов. Смешение культурных элементов, включая смешанные браки, привело к формированию уникальной культуры и быта семейских, которые продолжают сохранять свою индивидуальность и стойко держатся в современном мире ^{[27, с. 9]}.

А.П. Беляев, основываясь на своих наблюдениях, не находил большой закостенелости в быте семейских и отмечал их комфортные и хорошо устроенные дома. Он также заметил, что многие молодые люди из семейских уже оставляли староверческие верования, но не фанатично и не с невежеством, а скорее по равнодушию ^{[3, с. 819-820]}. Было заметно, что семейские становились терпимыми в отношении других и открытыми для общения. Многие из богатых людей среди семейских даже выписывали и читали журналы и газеты, что свидетельствовало об их уважении к новым знаниям и прагматичности.

Такой оптимистический взгляд на быт и повседневную жизнь семейских появился благодаря тому, что А.П. Беляев был более открытым для новых идей и не был предвзятым в отношении старообрядцев. Он уважительно относился к их культуре и быту, давая им положительную оценку в своих записях. Это показывает, что существовали различные подходы к изучению и описанию культуры и быта семейских и не все писатели и исследователи относились к ним одинаково. Также стоит отметить, что оптимистический взгляд на быт семейских был связан с тем, что они не были нищими и обладали определенным достатком, что позволяло им иметь более комфортные и уютные дома, а также интересоваться современностью.

Семейские сохраняли свою заветную веру и традиции, стремясь к обособленности и уединению, но одновременно они не могли не подвергаться влиянию соседей и изменениям в общественной жизни. Они активно взаимодействовали с окружающим миром, что увеличивало шансы на получение новых знаний и навыков, но также могло вести к потере некоторых старых традиций и моральных норм. Важно отметить, что семейские были способны адаптироваться к изменениям и принимать те или иные элементы культуры до тех пор, пока они не столкнулись с поверхностностью и пренебрежением со стороны иных культур. Таким образом, их идеи и культурные черты сохранялись благодаря сильному духовному потенциалу и искренней вере в свои истины ^{[11, с. 16]}.

Со временем семейские старообрядцы не могли больше полагаться только на хлебопашество, поскольку продажа хлеба была экономически невыгодной. Вместо этого они начали уделять больше внимания животноводству и торговле, перенимая многие техники у бурят. Они стали производить и продавать мясо, кожи и сало не только на рынках соседних городов, но и в Китайской империи. Они стали известны благодаря своим мерлушкам – сушеному и копченому мясу, которое долго хранилось и было востребовано путешественниками и местным населением. Такая торговля приносила семейским неплохой доход, что приводило к появлению богатых крестьян, некоторые из которых разбогатели на подрядах и ростовщичестве. В целом, семейские стали всё более интегрироваться в экономику сибирского региона и находить свое место в общественной жизни. Они продолжали сохранять свои традиции и обычаи, но также были готовы к нововведениям и изменениям в жизни ^{[30, с. 228]}.

Как отмечали исследователи, развивающиеся товарно-денежные отношения привели к расслоению семейских общин и российского общества в целом. Некоторые семейские начали извлекать прибыль из своего хозяйства, нанимая на работу сибиряков и бурят, тем самым становясь капиталистами. Одновременно, часть семейских оказалась не в состоянии приобрести землю, что также способствовало усилению социальных неравенств в семейском обществе ^{[10, с. 60-62]}. М.М. Шмулевич писал, что некоторые крестьяне из старообрядческих общин оказались в очень трудной ситуации, не имея возможности выполнять административные требования и приобретать землю. Это создавало неравенство и несправедливость в общественной жизни ^{[41, с. 136]}.

С развитием товарно-денежных отношений и все большим количеством малоземелья, связи семейских с другими слоями населения укрепляются. Многие староверские семьи ищут дополнительный заработок на стороне. По данным А.А. Лебедевой, в конце XIX века это было очень распространенным явлением. Часть семей устраивалась на прииски, работала на железных дорогах, зарабатывала на извозе, а также на хозяйственных работах в своем селе или в срочном порядке. В малоземельных семьях, где были свободные руки, уходили на прииски даже целыми семьями, распродавая остатки своего разоренного хозяйства ^{[22, с. 100]}.

Различные жизненные явления, такие как брачное смешение, экономические и социальные контакты, вторглись в жизнь семейских, привнося свежие веяния в их быт и культуру. Одной из причин брачного смешения старообрядцев с представителями других национальностей была малочисленность самих старообрядцев в первые годы их жизни за Байкалом. Однако, браки были запрещены до восьмого степени родства, что существенно ограничивало их выбор, и не допускались браки между людьми различных толков и согласий ^{[30, с. 228]}.

Неразделенные семьи, где несколько женатых братьев жили вместе с родителями, также создавали свои особенности в жизни семейских. Родственные связи и соседские связи также оказывали большое влияние на их быт и культуру. В целом, жизнь семейских в Сибири была своеобразной, сочетая в себе традиции, ограничения и новые возможности, которые предоставляла экономическая и социальная ситуация региона ^{[23, с. 323]}.

Неразделенные семьи, где жили несколько женатых братьев вместе с родителями, были распространены в семейских общинах и являлись устойчивой традицией. Такие семьи вели общее хозяйство, работая на общих наделах и распределяя труд между собой. Родственные связи также играли важную роль в жизни семейских, включая связи с крестными отцами и матерями, которые считались особенно близкими, а также с соседями и близкими родственниками ^{[42, с. 138]}. В то же время, семейские сталкивались с ограничениями, складывавшимися из различных факторов. Ограничения в браке и выборе партнера ограничивали свободу выбора и соразмерность жизни. Неразделенные семьи также могли ограничивать возможности младших членов семьи и создавать напряженность внутри семейских ^{[22, с. 101]}.

Высокий процент неразделенных крупных семей в семейских общинах значительно ограничивал количество старообрядческих семей и мог приводить к бракам с представителями других национальностей. Экономические причины также могли играть роль в выборе партнера, особенно в условиях малоземельности. Часто семейские арендовали земли у бурят или отдавали им часть своего скота для пастьбы на лето, что способствовало завязыванию хозяйственных связей и повышению экономической выгоды для семейских. Старообрядцы, смешиваясь с представителями других национальностей региона, чаще всего обращали их в свою веру, крестили их по старым обрядам, что способствовало сохранению и распространению старообрядческих традиций и обрядов.

Смешение культур и национальностей, создание новых экономических и социальных связей усиливали взаимодействие между семейскими общинами, расширяли возможности для обмена опытом и знаниями, а также способствовали созданию новых и полезных связей между людьми. В целом, жизнь семейских в Сибири в этот период была своеобразной и богатой на различные явления, вносила свой вклад в уникальную культуру и историю Сибири ^{[35, с. 129]}.

Браки старообрядцев с представителями других этносов региона часто заключались из-за экономических или культурных соображений, а также под давлением обстоятельств, таких как сиротство или увоз в города. Однако, такие браки также могли приводить к расширению межнациональных связей, укреплению взаимопонимания и к ускоренной интеграции различных культур. Межэтнические браки часто были связаны с расширением экономических связей и естественным объединением людей на общих хозяйственных работах. Иногда такие браки не были оформлены официально, что могло создавать некоторые юридические проблемы. Однако, во многих случаях семейские находили возможности для заключения официальных браков и оформления документов ^{[4, с. 131]}.

Старообрядческая культура и жизнь семейских привлекали многих ссыльных и представителей других национальностей. Это было связано с трудовой и материальной притягательностью жизни семейских и их хозяйств, а также с привлекательностью и уникальностью старообрядческой культуры и веры. В ряде случаев, ссыльные и представители других сибирских этносов, познакомившись с жизнью семейских, принимали их веру и обычаи и иногда переходили в старообрядчество. История запечатлела примеры перехода бурят и представителей других этносов Сибири в старообрядчество. Это свидетельствует о распространении старообрядческой культуры в регионе и ее влиянии на представителей других национальностей ^{[9, л.1]}.

Однако имелись и другие ситуации, как переход из старообрядчества в православие, который был связан не только с религиозной конверсией, но и с социально-экономическими условиями, такими как замужество или брак с представителем другой конфессии. В целом, такие случаи свидетельствуют о том, что религиозная общность не всегда была самостоятельным фактором в социальной жизни. Напротив, часто она подчинялась более широким социальным механизмам, таким как рынок брачных отношений, экономическое благополучие, социальный статус и т.д. ^{[9, л. 201-202]}.

В качестве общих выводов отметим, что, во-первых, межкультурное взаимодействие в Восточной Сибири продолжается по сей день. Регион является многоэтнической и многоконфессиональной территорией, на которой проживают представители разных народов и культурных традиций. В современном мире, охваченном процессами глобализации, изучение этнической и культурной истории Восточной Сибири может стать одним из критически важных шагов для сохранения и защиты культурного наследия и межкультурного взаимодействия.

Во-вторых, Даурская Духовная миссия РПЦ стала в свое время значительным фактором в духовной и социальной жизни Забайкалья. Ее работа улучшала жизненные условия местных обитателей и способствовала сохранению и развитию культурного наследия региона. Она оказала влияние на формирование многокультурного характера региона и внесла важный вклад в развитие межкультурного диалога. Влияние духовной миссии РПЦ ощущается до сегодняшнего дня, когда на территории Забайкалья продолжают проживать люди разных национальностей и вероисповеданий. Собственно, этнические и конфессиональные различия стали одной из составляющих имиджа региона с точки зрения многогранности культурного наследия, что делает регион привлекательным не только для туристов, но и для культурных и социальных исследований.

В-третьих, духовно-социальное влияние семейских старообрядцев на межкультурное взаимодействие и межкультурную коммуникацию в Забайкалье является по-прежнему важным фактором в формировании поликультурной, билингвальной среды в этом регионе России и вызывает интерес со стороны исследователей и научного сообщества.