Идея социального прогресса в трудах историков "Русской школы"

Федин Александр Николаевич ORCID: 0000-0002-0267-4127 кандидат философских наук доцент, кафедра государственно-правовых дисциплин, Саранский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации 430027, Россия, республика Мордовия, г. Саранск, ул. Транспортная, 17 Fedin Aleksandr Nikolaevich PhD in Philosophy Associate Professor, Department of State and Legal Disciplines, Saransk Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation 430027, Russia, Republic of Mordovia, Saransk, Transportnaya str., 17 alexfedi@yandex.ru Другие публикации этого автора

Печаткин Александр Сергеевич ORCID: 0000-0002-8174-1366 кандидат философских наук преподаватель, кафедра государственно-правовых дисциплин, Саранский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации 430027, Россия, республика Мордовия, г. Саранск, ул. Транспортная, 17 Pechatkin Aleksandr Sergeevich PhD in Philosophy Lecturer, Department of State and Legal Disciplines, Saransk Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation 430027, Russia, Republic of Mordovia, Saransk, Transportnaya str., 17 a.s.pechatkin@ruc.su

Введение

Вторая половина XIX в. в отечественной общественной мысли, как и в Европе, неразрывно связана с феноменом общественного прогресса. Во многом опираясь на теоретико-методологические воззрения своих европейских коллег, русские мыслители пытались осветить проблему прогресса через призму социальных изменений внутри своего государства, своей культуры и особенностей социальной дифференциации. Все описанное нами выше привело к великому разнообразию трактовок прогресса, синтезу идей различных направлений, стремлению к практической реализации теоретических построений. Последний тезис наиболее ярко отражает восприятие идеи прогресса русским обществом: изучить закономерности общественного развития — это не просто научная задача, а подготовка общества к конкретным действиям в соответствии со строгими законами социальных изменений. Прежде всего, к «Русской школе» относят трех выдающихся историков: Н. И. Кареева, М. М. Ковалевского и И. В. Лучицкого.

Актуальность данного исследования обусловлена недостаточным осмыслением эволюции отечественной исторической мысли в отношении развития идеи социального прогресса и роли историков «Русской школы» в этом процессе. В современной отечественной и зарубежной историографии, посвященной теме социального прогресса и работам представителей «Русской школы», можно выделить несколько блоков. Первый из них представлен работами историософской направленности, которые стремятся исследовать теории Н. И. Кареева, М. М. Ковалевского и И. В. Лучицкого в свете общего развития философской мысли Европы и России ^[16], ^[17],[24]. Представители второго блока анализируют генезис русской социологии и актуальности ее идей в современном дискурсе ^[3], ^[23], ^[26],[28]. Авторы третьего блока сосредоточены на освещении отдельно взятых вопросов теорий социального прогресса представителей «Русской школы» ^[1], ^{[4],[21],[22],[25],[27]}.

Научная новизна исследования состоит в следующих аспектах:

а) показаны методологические разногласия Н.И. Кареева, М.М. Ковалевского и И.В. Лучицкого с предыдущим поколением отечественных историков, таких как В.И. Герье и М.Н. Петров.

б) установлены не только сходства и отличия в концепциях представителей «Русской школы», но и выявлены причины несовершенства их подходов.

в) высказано предположение, что критика эмпирико-метафизических концепций и объективного идеализма стала основой для скептического отношения к марксизму со стороны историков «Русской школы».

Социальный прогресс в работах И.В. Лучицкого

Хронологически первым к теории общественного развития среди трех ученых обращается И.В. Лучицкий в своих статьях «Обзор литературы по философии истории за 1872г.» и «Отношение истории к науке об обществе». Критический анализ европейских концепций исторического развития, произведенный И.В. Лучицким, позволяет нам выделить следующие методологические проблемы, затрудняющие для историка понимание логики социальной динамики: а) отсутствие единого научного метода и критерия при освещении проблемы развития общества; б) европоцентризм при попытке установления законов развития всего человечества; в) излишняя натурализации исторического процесса и теоретико-методологические заимствования у естественных наук ^{[18, с.36-37]}. Среди этих обобщений находится место и критике воззрений историков начала 1860-ых годов, таких как М.Н. Петров ^[20] и В.И. Герье ^[2]. Данные ученые методологически опирались на объективный идеализм Гегеля. Логически это помогало им сочетать обращение к строго установленным историческим фактам с теорией постоянного становления мирового Духа в процессе социальной динамики, что позволяет характеризовать их концепции эмпирико-метафизическими. Поэтому во многом, основа их историософских изысканий была направлена на изучение трансформации Римской республики к состоянию империи, чтобы показать качественный переход от языческого, рабовладельческого общества и влияния на этот процесс христианской культуры.

Научный синтез достоверности исторического факта и метафизических представлений о главенствующей роли духа в истории не представлялся логичным И.В. Лучицкому. Отказ от эмпирико-метафизических построений в ходе постижения исторического процесса способствовал поиску наиболее перспективного, с научной точки зрения, методологического инструментария. Несмотря на благосклонное отношение к позитивисткой школе О. Конта, которая выработала методологию для последовательного изучения социальной динамики с опорой на исторический источник и логику общего вывода ^{[18, с.38]}, И.В. Лучицкий видел в ней изъяны. Главным из них следует признать неспособность позитивистской теории тщательно обработать обилие фактического исторического материала, а также его сопоставления с данными из других областей знания, без которых невозможно полное освещение логики человеческих поступков. Поэтому для И.В. Лучицкого идея социального прогресса становится неотделимой от работы с корпусом исторических источников, исходя из объективно существующей социальной реальности, разработанного категориального аппарата и достижений других областей знания. Уже здесь мы видим, что для «Русской школы» принцип историзма является важнейшим условием в поиске выработки критериев общественного прогресса. Принимая во внимание критику И.В. Лучицким европоцентрической ориентированности многих концепций общественного прогресса середины XIXв., мы можем констатировать, что русский исследователь настаивал на необходимости обращения к материалам истории различных эпох различных народов для поиска взаимосвязи явлений и установления единых критериев общественного развития.

Как отмечает в своей монографии С.Н. Погодин, понимание идеи общественного прогресса И.В. Лучицким будет неполным без обращения к статистическому методу, который историк почерпнул из работ Дж.С. Роджерса ^{[21, с.218-219]}. На сегодняшний день актуальность использования количественного метода в исторической науке при работе с различными массивами данных не подвергается никакому сомнению. При обращении к различным показателям уровня жизни общества статистический метод в социологической науке так же не теряет актуальности при расчете параметров общественного прогресса. Принимая во внимание новизну количественного метода в общественных науках конца XIX в. при осмыслении идеи общественного развития, И.В. Лучицкий видел в нем удачный инструмент для исследования исторических источников, сравнения развития различных ступеней жизни народов и, в итоге, полного понимания движения исторического процесса. Отметим, что для русского историка, статистический метод был не главным инструментом в поиске закономерностей развития общества, а всегда сочетался с принципами историзма и психологизма. Однако, в эпоху распространения марксистской спиралевидной теории общественного прогресса, которая в то время базировалась на материально-экономическом объяснении перехода общества с одной стадии на другую, склонность к статистическому методу и экономизации истории стала причиной споров среди историков «Русской школы» и расхождений во взглядах на научное обоснование идеи общественного развития.

Стоит признать, что в теоретико-методологическом плане работы историка сумели преодолеть излишнюю романтизацию эмпирико-метафизических концепций его коллег М.Н. Петрова и В.И. Герье. Но практическая реализация социального прогресса и в трудах историков, придерживающихся позиции объективного идеализма, и в трудах позитивистски ориентированного И.В. Лучицкого, отталкивается от роста свободы личности. Несмотря на плодотворную работу на поприще исторической науки, освещение переломных этапов в развитии западноевропейского общества, И.В. Лучицкий не смог предоставить общую схему стадиальной смены исторических эпох и отличных от предшественников критериев социального прогресса.

Объективное и субъективное в теории прогресса Н.И. Кареева

Как мы отметили выше, И.В. Лучицкий теоретико-методологические основы своей концепции выводил из позитивизма, анализируя и критикуя европейские теории общественного развития и отечественных историков середины XIXв. Следует сказать, что и Н.И. Кареев испытал на себе огромное влияние теории О. Конта, поскольку система позитивизма определяла выстраивание общей системы исторического процесса, превращение разрозненных фактов в общую стройную теорию. Поэтому и принцип историзма, которым руководствовался И.В. Лучицкий, Н.И. Кареев тоже считал основой для изучения процессов социальной динамики. Но именно в вопросе изучения социального прогресса, в отличие от И.В. Лучицкого, Н.И. Кареев не мог примериться с теориями О. Конта и Г. Спенсера – наиболее видными представителями позитивизма.

В своей работе «Основные вопросы философии истории» московский ученый подверг критике большое количество теоретико-методологических подходов к проблеме социального прогресса. К этому времени в отечественной литературе сложился огромный пласт идей, ориентировавшихся на субъективный номинализм, объективный идеализм, провиденциализм, романтизм и другие европейские теории. Самые важные аспекты идеи общественного прогресса в отечественном социогуманитраном знании того времени могут быть сведены к следующим тезисам: а) необходимость разрешения проблемы развития одного индивида и человечества в целом; б) постановка вопроса об отождествлении прогресса человечества с достижениями отдельно взятого народа; в) допустимо ли оправдывать жестокость в прошлом и настоящем термином «социальный прогресс».

Обобщая критический анализ различных концепций Н.И. Кареевым, мы можем выделить следующие методологические принципы в основе его осмысления прогресса: а) и объективный идеализм и позитивизм в своих основах нацелены на умозрительные попытки вычислить ход истории, исходя из абстрактных законов; б) исторические факты встраиваются в теорию, а не формируют ее; в) отрицание моральной составляющей в процессе исторического развития ^{[7, с.195-199]}. Второй пункт вновь заставляет говорить нас о том, что в конце XIXв. историки перестают видеть в объективном идеализме основу научного исследования. Тем самым и логика социального прогресса не должна подчинять фактологию исторического исследования, а выводится из совокупности объективных знаний. Последний пункт направлен на преодоление еще одной крайности при изучении социального прогресса, а именно, отождествлении развития конкретного биологического субъекта и общественного организма, которое в Европе популяризировалось позитивистом Г. Спенсором, а в России Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым и др. ^[5].

Как мы видим, Н.И. Кареевым уже в его ранних работах ставился вопрос о соотношении объективного познания социальной действительности и субъективной этической оценкой процесса исторического развития. В работе «Суд над историей. Нечто о философии истории» исследователь впервые высказывает мысль о синтезе понимания общественного развития социологией и духовной эволюции коллективной психологией ^{[8, с.4, 35]}. А. С. Попов в своей работе отмечает, что для Кареева, принцип целостного восприятия исторического развития базируется на познании субъективных аспектов внутри объективно существующей реальности ^{[22, с.33]}. Как и И.В. Лучицкий, Кареев по мере роста эмпирической базы исследования и развития методов общественных наук стремится расширить инструментарий своей теории общественного прогресса и сталкивается с популяризацией статистического метода, а также марксистского понимания исторического процесса. Выступая против экономизации понимания социальной динамики, московский историк подверг критике работу И.В. Лучицкого ^{[10, с.23]} и, вместе с этим, высказал суждение о ненаучности экономического материализма в отношении проблемы общественного прогресса ^{[6, с.274]}.

Мы смеем предположить, что опора на экономический базис противоречила теории прогресса Н.И. Кареева и исключала фактор субъективного аспекта, свободы человеческой воли в процессе социальной динамики. Кроме этого, диалектический метод, активно используемый К. Марксом и его научными наследниками, Н.И. Кареев не отделял от теории объективного идеализма Гегеля, то есть эмпирико-метафизических концепций. Возникновение царства всеобщей свободы и коммунизма, с точки зрения методологического обоснования, для Кареева ничем не отличается от метафизического развития Духа у Гегеля. Тем самым и другие критерии общественного развития в марксистской концепции – классовая борьба, экономический базис, смена общественно-экономических формаций – все это спекулятивные рассуждения, лишенные научной базы и отрицающие роль субъекта в истории ^{[10, с.31-32]}.

Существенным различием в методологии изучения общественного развития И.В. Лучицкого и Н.И. Кареева следует признать не только отношение к статистическому методу, но и тот факт, что концепция первого развивалась и дополнялась исходя из эволюции научных взглядов, поиска наиболее эффективных методов исследования, а теория второго вбирает в себя политические убеждения. Анализируя идеальное устройство общества с позиции либеральных воззрений, историк доказывал необходимость лишь эволюционных преобразований и в качестве критериев исторического прогресса предложил усложнение социальной структуры общества, направленное к интернационализации общественной жизни ^{[5, с.302-305]}.

В работе Б.Г. Сафронова отмечено, что вся система исторического знания по Карееву включает в себя следующие дисциплины: конкретную историю, философию истории, историю, социологию, социальную статику и т.д. ^{[25, c.130]}. Выскажем предположение, что теория прогресса, выступающая методологической опорой для перечисленных выше областей знания, поставила перед ученым нерешаемую задачу синтезировать следующие пункты: а) всемирно-историческая закономерность общественного развития; б) соотношение случайности и детерминизма в процессе совершенствования социума; в) прогресс действий человеческой личности; г) соотношение объективной реальности и субъективных действий. Несмотря на это, благодаря трудам Н.И. Кареева «Русская школа» пыталась осмыслить критерии общественного прогресса, сочетающие факторы объективного течения исторического процесса и субъективного влияния человека. Однако, характерное для европейских теорий развертывание социального прогресса в пространственно-временном измерении в «Русской школе» появляется лишь в поздних работах М.М. Ковалевского – видного историка и правоведа своего времени.

Противоречия теории прогресса М.М. Ковалевского

Как и его коллеги по историческому ремеслу Максим Максимович не избежал влияния позитивистской концепции в отношении разработки теории социальной динамики. В целом, теория прогресса Ковалевского выглядит наиболее теоретически проработанной, но при этом содержит противоречия классических теорий европейских авторов. Это объясняется изначальным поиском методологии для историко-правового исследования ^{[15, с.15-21]}, применения инструментария для анализа массива источников по аграрным вопросам, эволюции семьи и государства, революционных процессов. В отличие от своих коллег И.В. Лучицкого и Н.И. Кареева, М.М. Ковалевский регулярно обращался к современным социологическим теориям для корректировки критериев прогресса социума и периодизации исторического процесса ^[12;13]. Методологически М.М. Ковалевский рассматривал идею прогреса в качестве связующего элемента всех общественных наук. ^{[14, с.340]}. Несмотря на это, самому прогрессу в работах ученого посвящена лишь небольшая статья в Вестнике Европы, в которой описывается синтез экономического развития общества с политической организацией социальной структуры для понимания неизбежности прогресса. ^{[11, с.232]}.

Выделяя общие методологические принципы среди представителей «Русской школы» в отношении идеи прогресса и изучения роли личности в истории, мы уже упоминали обращение к ретроспективному методу Лучицкого и коллективной психологии Кареева. Роль человека в становлении общественной организации более высокого уровня у Ковалевского, вытекает из главного критерия прогресса – роста социальной солидарности. Этот критерий существует на родовом уровне, затем племенном, государственном и интернациональном ^{[13, с.82]}. Для неизбежного перехода к прогрессивной стадии общественного устройства государство должно закреплять за гражданином все новые права и свободы, которые ведут общество к социальной устойчивости и эволюционному способу развития ^{[15, с.8]}. Соответственно, те общественные образования, которые препятствуют развитию солидарности людей, сталкиваются с революционной формой прогресса, которую М.М. Ковалевский признает, но считает неестественной. Логично предположить, что на уровне пространственного развертывания исторического процесса мы можем сравнить социумы с «естественной» и «неестественной» линией восхождения. Исходя из этого, мы снова обращаемся к спору представителя «Русской школы» с марксистской теорией общественного развития. Современные западные исследователи часто сравнивают анализ позднесредневекового общества К. Марксом и М.М. Ковалевским, отмечая различные трактовки функционирования института рынка, денег, процессов образования рабочего класса и роли общинного землепользования ^[27]. М.М. Ковалевский, признавая важность экономических выводов К. Маркса для полноты исследования европейского общества, скептически относился к статистическому методу и выводам на основе усредненных данных, а также отвергал идею постоянной борьбы классов, подчеркивая ее несоответствие «естественному» прогрессу. Исследователь М. Дыго пишет, что несмотря на частое использование статистического метода, М.М. Ковалевский пренебрегал значением уровня развития производительных сил и капитализации экономики в изучении социального прогресса в угоду моральным критериям ^{[4, c. 35-39]}. Но и при исследовании М.М. Ковалевским позднесредневекового общества мы вновь не обнаруживаем эмпирически подтверждаемых фактов господства «естественного» вида прогресса над «неестественным», который совершается в рамках классовой борьбы и революционных моментов истории. А это уже противоречит принципу выстраивания теории прогресса на основе объективного изучения реальности. С.И. Архипов, в свою очередь, видит противоречие в следовании М.М. Ковалевским критериям солидарности и роста моральной ответственности человека, с отказом признавать за прогрессом коммуникативной сферы роль правовой системы европейского общества Нового времени ^{[1, c.12]}.

В чем теория прогресса М.М. Ковалевского солидарна с идеями И.В. Лучицкого и Н.И. Кареева, так это в отказе от европоцентрического взгляда на проблему социальной динамики. В своей работе «Социология» Ковалевский, критикуя в первую очередь концепцию объективного идеализма Гегеля, отстаивает позицию, согласно которой рост солидарности в процессе восхождения общества есть единый путь всего человечества, одновременно приводимый в движение различными народами, в завершении ведущий к единому мировому обществу ^{[12, С. 66]}. Но, в отличие от трудов И.В. Лучицкого и Н.И. Кареева, работы М.М. Ковалевского кроме критики периодизации истории европейскими учеными, содержат собственное представление о стадиях развития общества на основе критерия солидарности. Правда при этом его теория не лишена недостатков, которые видятся нам в слабом анализе большого массива разрозненных фактов, не системности изложения своей концепции, пренебрежении историческими фактами в угоду идеи "естественного" прогресса и нерешенности дихотомии о необратимости прогресса и неизбежном влиянии человека на его ход.

Заключение

Подводя итог, отметим, что в «Русской школе» не существует единой теории или общего взгляда на процесс общественного прогресса. Отбросив гегельянские воззрения В.И. Герье и М.Н. Петрова представители «Русской школы» твердо встали на позиции позитивизма. Общие теоретико-методологические основы – принцип историзма, господство историко-сравнительного метода, преверженность этическому субъективизму, отрицание европоцентризма, критика марксизма – все это находит воплощение в теориях прогресса «Русской школы». Но позиция историков сильно зависела от объекта исследования и совокупности методологического инструментария. Противоречия возникшие в результате спора о роли статистического метода, критериях общественного развития, периодах развития человеческой истории, соотношении истории и социологии, показывают нам несколько фундаментальных расхождений у выдающихся историков:

1) для И.В. Лучицкого в его работах теория прогресса априори присутствует, но главной целью является анализ массива исторических данных и оценка изучаемого исторического периода;

2) для Н.И. Кареева первостепенной задачей в построении теории прогресса является соотношение законов объективной социальной реальности с коллективным проявлением деятельности человека, как субъекта истории;

3) для М.М. Ковалевского теория прогресса ключ к пониманию общественного развития, цель любой общественной науки для закономерно понимания социума и основание для трактовки полученных исторических фактов.

Тем не менее, теории социального прогресса у историков «Русской школы» были новым витком в осмыслении общественного развития отечественной мыслью. Их ярко выделяет опора на исследование общества во всей полноте его становления, сопоставление законов социологического и исторического развития, использование исторического источника в качестве доказательства единства социальной динамики и отказ от сиюминутного стремления преобразования общественных отношений на основе законов общественного развития. Но именно вера в неменуемый прогресс в процессе действий социума привела всех трех исследователей к неразрешаемым проблемам:

а) И.В. Лучицкий выступая против концепций объективного идеализма, так и не смог предложить другой основы для констатации факта перехода общества с одной стадии на другую;

б) Н.И. Кареев, блестяще проявив себя на поприще различных научных дисциплин, не смог связать в единую систему противоречия объективных и субъективных факторов, а потому свои критерии прогресса вывел на основе политических представлений;

в) М.М. Ковалевский, ставя в основу своих исторических и социологических исследований моральную сторону развертывания социального прогресса, упустил из виду нарастающее влияние экономических перемен, как при анализе перехода общества от феодальной структуры к капиталистической в европейском обществе, так и в России начале XXв.