Значение деятельности Б. Б. Грановского по изучению песенного фольклора из архива В. Ф. Одоевского (к 100-летию со дня рождения Б. Б. Грановского)

Верещагина Катарина Сергеевна ORCID: 0000-0002-6830-5199 старший преподаватель кафедры мастерства актёра, сценической речи и сценического движения (секция сценической речи) Дальневосточного государственного института искусств 690090, Россия, Приморский край, г. Владивосток, ул. Петра Великого, 3а Vereshchagina Katarina Sergeevna Senior Lecturer of the Department of Acting, Stage Speech and Stage Movement (Stage Speech Section) at the Far Eastern State Institute of Arts 690090, Russia, Primorsky Krai, Vladivostok, Petra Velikogo st., 3a katarina16@rambler.ru Другие публикации этого автора

Наследие В. Ф. Одоевского многие годы представляет интерес для ученых — он внес существенный вклад в развитие культуры России XIX века в самых различных областях: и в образовании, и в литературе, и в музыке. В июне 2019 г. в Доме Лосева состоялась конференция, посвященная 150-летию со дня смерти В. Ф. Одоевского, где на открытии Е. А. Тахо-Годи отметила, что для нее стало неожиданностью, что «творчество В. Ф. Одоевского вызвало такой неподдельный интерес» ^[1].

В сфере музыковедения большую ценность представляют архивные документы В. Ф. Одоевского, связанные с записями музыкального фольклора народов России. Их, по праву, можно считать первыми (они сделаны более 150-ти лет назад) образцами народной музыки, зафиксированными научным путем (без обработок и изменений) ^{[2, с. 94]}.

В условиях активной утраты культуры народного пения ^{[3, с. 80–81]}, большое значение приобретают сравнительно-исторические исследования. Они позволяют выявить характер и интенсивность изменений репертуара с течением времени, воссоздать те напевы, которые исполнялись раньше в том или ином регионе. В научной среде даже сформировалась практика экспедиций «по следам» того или иного собирателя фольклора, которая призвана отследить состояние певческой культуры ^{[4; 5]}. В таком случае записи народной музыки, сделанные В. Ф. Одоевским, могут стать важным источником данных.

Однако несмотря на всю значимость данных материалов, стоит отметить, что значительная их часть остается в архиве и до сих пор не изучена и не опубликована. В XIX в. при жизни В. Ф. Одоевского и после его смерти были напечатаны некоторые народные песни из его собрания ^{[6; 7]}, а в XX в., за исключением отдельных работ ^{[8; 9]}, подробно данным вопросом занимался лишь Б. Б. Грановский. С этим связаны его публикации разных лет.

Статья «Песни народов России в музыкальном собрании и трудах В. Ф. Одоевского» ^[10] является обзорным исследованием, посвященным указанной теме. В ней рассмотрено несколько важных моментов.

В первую очередь, Б. Б. Грановский описал судьбу документов, оставшихся после смерти В. Ф. Одоевского и трудности, возникшие при сборе информации о народных песнях: сначала все материалы В. Ф. Одоевского были систематизированы по тематическому признаку, потом по хронологическому, кроме того, разбор материалов продолжался многие годы и, в итоге, архив частями разошелся по различным хранилищам ^{[10, с. 313–314]}. Как отмечал Б. Б. Грановский: «Отсутствие сводной описи всего рукописного наследия Одоевского чрезвычайно осложняет работу каждого исследователя, особенно при обращении к разделу музыкального фольклора» ^{[10, с. 315]}. Поэтому для воссоздания всего объема фольклорных записей были привлечены сведения из дневников, а также подробно изучено содержание фондов, что позволило определить огромное количество не только законченных фольклорных записей, но и всевозможных черновиков и набросков, требующих подробного рассмотрения ^{[10, с. 315–319]}.

В качестве основы для своей научной работы Б. Б. Грановский избрал «метод меридианов» (как он сам условно его обозначил), который заключается «в сквозном изучении каждого фонда в целях выявления всех взаимосоотносимых сведений, записей, фрагментов и т. д.» ^{[10, с. 318]}. Исследователь фиксировал любые записи, связанные с фольклором, и систематизировал их и по содержанию, и по типу текста (статья, заметка, примечание) ^{[10, с. 318]}. Во многом благодаря данному методу были «прочитаны» те записи, которые имели незаконченный характер, поскольку существенная часть нот представляла собой «отрывки из неизвестных сочинений без начала и конца, отдельные нотные строчки с одним-двумя тактами мелодии и подтекстовкой, нотные листы с отдельными буквами или нотными знаками без подтекстовки» ^{[10, с. 319]}.

В общей сложности было расшифровано около 500 единиц, которые, в первую очередь, являются образцами русского (220 песен) фольклора и еще двадцати шести других этносов (180 песен) ^{[10, с. 319–320]}.

Стоит отметить, что многие примеры могут являться первыми записями музыкального фольклора других народов в России. По словам Б. Б. Грановского, две болгарские песни из архива В. Ф. Одоевского являются самыми ранними из известных, поскольку до этого считалось, что музыкальные образцы фольклора этого народа были сделаны только в конце 1870-х гг. ^{[10, с. 329]}. То же можно сказать и о шести чеченских песнях, которые были записаны во второй половине 1840-х гг. ^{[10, с. 330]}.

Отдельного внимания, на наш взгляд, заслуживает та часть данной работы, где Б. Б. Грановский показывает каким образом В. Ф. Одоевский фиксировал музыкально-фольклорный материал. Для этого он привел все сохранившиеся в архиве варианты (всего 5 автографов) песни «Прощай девки».

Благодаря этим примерам метод В. Ф. Одоевского как фольклориста становится более понятной. По-видимому, он записывал песню несколько раз с возможными вариантами, а после, многократно перепроверял сделанные записи. Именно поэтому в разных автографах есть отличия, в первую очередь, в подтекстовке. Как отмечено Б. Б. Грановским: «среди современных Одоевскому фольклорных музыкальных записей (кроме сборника русских народных песен М. А. Балакирева, 1866 г.) нет записей, которые были бы сделаны с такой высокой точностью» ^{[10, с. 324]}. Важно понимать, что поскольку в то время не существовало никаких способов аудио фиксации, В. Ф. Одоевский прибегал к методу «музыкальной фольклорной стенографии» (вполне вероятно — самому точному методу для того времени), который заключался в мгновенной записи услышанной мелодии. Об этом свидетельствует, в том числе, и то, что наброски «иногда бывают вписаны скорописью между, над или под нотными строчками собственного сочинения Одоевского, поверх печатного нотного текста, внутри рисунка в дорожном альбоме и т. д.» ^{[10, с. 324]}.

Не меньшее значение имеют сведения, которыми В. Ф. Одоевский снабжал музыкальные примеры. Во многих из них содержались как паспортные данные напева (где, от кого и при каких обстоятельствах была сделана запись), так и пометки о характере и особенностях исполнения ^{[10, с. 320–325]}.

В этой статье обозначены все основные направления деятельности В. Ф. Одоевского как фольклориста и ключевые моменты, которые нуждаются в дальнейшем изучении.

В публикации «Русские (от И. Е. Молчанова), украинские, литовские, казахские, чеченские песни и напевы в собрании В. Ф. Одоевского» были представлены многочисленные расшифровки текста (пометок, комментариев и проч.) и музыкальных образцов фольклора разных этносов. Украинские, литовские, казахские и чеченские песни представлены полностью, а русские — только от певца И. Е. Молчанова (поскольку весь корпус русской народной музыки слишком велик).

Работа интересна тем, что в ней представлен очень разнообразный музыкальный материал, например, в разделе украинских песен есть одноголосные напевы с подтекстовкой, мелодии без текста, произведения с аккомпанементом и даже хоровые партитуры ^{[11, с. 203–229]}.

К каждой части данной статьи Б. Б. Грановский давал развернутые комментарии. Они сродни небольшому расследованию, в котором шаг за шагом раскрывается история каждой мелодии — каким образом она могла оказаться в собрании В. Ф. Одоевского.

Записи от И. Е. Молчанова — это не только расшифровки архивных документов. В Приложении были представлены 4 аналитические редакции с комментариями Е. В. Гиппиуса ^{[11, с. 256–258]}. Данные образцы представляют большой интерес поскольку они выводят архивный материал в практическую сферу, интересную не только для музыковедов-теоретиков, но и для музыкантов-исполнителей, о чем еще будет сказано далее.

Это исследование продолжает первую работу, однако, здесь конкретные музыкальные образцы представлены более подробно, детально. Они формируют законченное целостное представление о конкретном архивном материале.

В следующей публикации ^[12] были сделаны расшифровки песен, собранные В. Ф. Одоевским от крестьянина И. Фомина. Точных сведений об этом человеке не сохранилось, только то, что записи от него В. Ф. Одоевский делал в селе Козлово Тверской губернии ^{[12, с. 28–29]}. По-видимому, это был талантливый исполнитель, который выделялся среди других крестьян. «Фомин пел в очень свободной, импровизационной манере, каждый раз “распевая” отдельные строфы, о чем можно судить по вариантам различных тактов, оборотов и целых музыкальных периодов в записи Одоевского» ^{[12, с. 32]}.

Стоит отметить, ряд существенных моментов, выявленных Б. Б. Грановским. Во-первых, песни были зафиксированы в таком порядке, в каком их пел И. Фомин, образуя своего рода цикл, включающий «десять протяжных песен, четыре игровых, одну плясовую, три солдатских, а также три песенных напева, два из которых тоже относятся к протяжным песням» ^{[12, с. 31]}. Во-вторых, фиксация производилась с большим вниманием к деталям, например, В. Ф. Одоевский старался отметить любые изменения в интонировании отдельных нот, мотивов, фраз ^{[12, с. 32]}. В-третьих, песни имеют полные тексты, что не всегда присутствует в записях от других певцов. Фольклорная работа велась в полевых условиях (все песни от И. Фомина сделаны карандашом, «что является свойственным Одоевскому признаком фиксирования полевых записей» ^{[12, с. 28]}) вместе с помощниками — с племянницей А. Б. Враской и, возможно, с В. И. Далем ^{[12, с. 32]}. Тексты существуют в трех вариантах: черновом, который записывался непосредственно с голоса, выверенном — с возможными правками и окончательном ^{[12, с. 32–33]}.

В приложении были представлены редакции песен, выполненные Е. В. Гиппиусом. Они даны с комментариями, уточняющими отдельные фрагменты записей ^{[12, с. 69–86]}.

Данная статья сродни предыдущей публикации. Ограничившись материалами только от одного певца, Б. Б. Грановский всесторонне изучил контекст их появления в архиве, сделал расшифровку, и благодаря помощи Е. В. Гиппиуса подготовил аналитические редакции 14 песен — большей части напевов (всего было расшифровано 20 песен, из которых 3 образца являются лишь набросками мелодии с отрывочным текстом или вообще без текста).

Последней большой работой Б. Б. Грановского стало нотное издание песен от И. Молчанова и И. Фомина ^[13]. Обширное вступление в начале дублирует основные сведения из вышеупомянутых исследований, посвященных фольклорному наследию В. Ф. Одоевского ^{[13, с. 3–10]}.

Сборник содержит 15 номеров от И. Фомина и 18 от И. Молчанова. В первый раздел (от И. Фомина) добавлена только песня «Не шатайся-ка, ах, ну, не валяйся» ^{[13, с. 19]}, а все остальные образцы являются редакциями Е. В. Гиппиуса. Зато часть, посвященная песням от И. Молчанова, была значительно дополнена. Все песни представлены с текстами в одноголосном изложении.

Кратко обобщая деятельность Б. Б. Грановского по изучению музыкально-фольклористического собрания В. Ф. Одоевского, необходимо отметить, что:

1. Было выявлено свыше 500 образцов музыкального фольклора, русского и еще 26 других этносов.

2. Данные образцы, вполне вероятно, являются самыми первыми достоверными нотными записями в России.

3. Из коллекции русского песенного фольклора полностью расшифрованы песни от И. Фомина и И. Молчанова, а на их основе изданы ноты, состоящие из 33-х номеров.

Многолетние исследования Б. Б. Грановского выходят далеко за рамки архива одного человека. Эти документы позволяют понять, что (кто и даже как) пели в середине XIX века, ведь В. Ф. Одоевский подходил к фиксации фольклора с большой ответственностью. Вполне возможно, что это самые точные нотные записи того времени. В теоретическом музыкознании всегда есть необходимость в такой информации, поскольку она полезна для проведения сравнительно-исторических исследований, фольклорных реконструкций, анализа репертуара, выявлении ладомелодических и метроритмических особенностей песенных образцов и т. д.

Кроме того, для Б. Б. Грановского было принципиально не просто «прочесть» документы, он стремился «оживить» материал, сделать его доступным не только для музыковедов, но и для исполнителей народной музыки. Именно поэтому все обработанные расшифровки стали частью песенного сборника.

Несмотря на большую ценность данных материалов, в научной среде они, по большому счету, остаются незамеченными. Поиск публикаций Б. Б. Грановского, рассмотренных в этой статье, на портале eLIBRARY показал, лишь единственное упоминание в работе А. Ю. Патошиной ^[14]. Автор данной статьи выражает уверенность, что со временем многолетние усилия Б. Б. Грановского по изучению и сохранению песенного фольклора будут оценены по достоинству.

Приложение 1

1. Автографы песни «Уродилось много ягод во бору» из архива В. Ф. Одоевского ^{[11, с. 201]}.

2. Эта же песня в публикации «Напевы русских песен, записанные В. Ф. Одоевским» подготовленной В. Н. Кашперовым ^{[7, с. 132]}.

3. Вариант в издании «Песни певцов-самородков Ивана Фомина и Ивана Молчанова в собрании В. Ф. Одоевского», под редакцией Б. Б. Грановского ^{[13, с. 56]}.

TRANSLATE with x

English

Arabic	Hebrew	Polish
Bulgarian	Hindi	Portuguese
Catalan	Hmong Daw	Romanian
Chinese Simplified	Hungarian	Russian
Chinese Traditional	Indonesian	Slovak
Czech	Italian	Slovenian
Danish	Japanese	Spanish
Dutch	Klingon	Swedish
English	Korean	Thai
Estonian	Latvian	Turkish
Finnish	Lithuanian	Ukrainian
French	Malay	Urdu
German	Maltese	Vietnamese
Greek	Norwegian	Welsh
Haitian Creole	Persian

TRANSLATE with

COPY THE URL BELOW

Back

EMBED THE SNIPPET BELOW IN YOUR SITE

Enable collaborative features and customize widget: Bing Webmaster Portal

Back