Принципиальный подход к процедуре примирения: теория и практика

Батчаева Аминат Алхазовна старший преподаватель кафедры уголовного права и процесса ФГБОУ ВО "Северо-Кавказская государственная академия" 369012, Россия, республика Карачаево-Черкесская, г. Черкесск, ул. Советская, 267 Batchaeva Aminat Alkhazovna Senior Educator, Department of Criminal Law and Procedure, North-Caucasian State Academy  369012, Russia, respublika Karachaevo-Cherkesskaya, g. Cherkessk, ul. Sovetskaya, 267 a.batchaeva@mail.ru Другие публикации этого автора

Уголовно-процессуальный закон предусматривает множество оснований для прекращения уголовного дела, которые по-разному оцениваются в доктрине уголовного процесса ввиду различия наступающих процессуальных последствий. Более полувека назад профессор С.А Шейфер указывал, что прекращение уголовного дела выполняет двуединую задачу: недопустимость привлечения к уголовной ответственности невиновных и освобождение от уголовной ответственности иных лиц ^[29], а Н. В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин отмечали, что решение о прекращении уголовного дела принимается при отсутствии процессуальных предпосылок для дальнейшего продолжения производства по нему ^[9].

Современные ученые-процессуалисты обоснованно говорят о том, что нормы института прекращения уголовного дела позволяют решать не только уголовно-процессуальные, но и уголовно-правовые задачи борьбы с преступностью^[4]. Отмечается, что, хотя «освобождение от уголовной ответственности путем прекращения уголовного дела (уголовного преследования) есть отступление от принципа неотвратимости ответственности за совершенное преступление», но оно позволяет реализовать «идеи справедливости и целесообразности осуществления процессуальной деятельности»^{[14, С. 17, 28]}.

В.В. Иващенко, формулируя понятие прекращения уголовного дела, акцентирует внимание на таких его элементах, как наличие соответствующих полномочий у должностного лица, достижение назначения уголовного судопроизводства, достаточная степень вероятности наличия самого факта преступления^[10].

Среди множества оснований прекращения уголовного дела значимым и достаточно распространенным на практике является примирение сторон. Как полноценно сформировавшийся институт примирение сторон известно российскому уголовному процессу уже с 19 века^[1]. За это время сложились принципиальные отличия примирения по уголовным делам публичного, частно-публичного и частного обвинения, которые получили отражение в уголовно-процессуальном законе (ст.ст. 9, 27 УПК РСФСР ^[27], ст.ст. 20 и 25 УПК РСФСР)^[25].

Говоря о применении по уголовным делам, ученые отмечают его компромиссный характер, основанный на принципе диспозитивности ^[28], возможности достижения посредством примирения целей наказания ^[21], восстановление социальной справедливости ^[3], необходимость расширения перечня составов преступлений, по которым возможно примирение сторон ^[28], возможность искупления вины через позитивное посткриминальное поведение ^{[21, C.6]}, ускорение самой процедуры судопроизводства ^{[3,C.9; 15]}, превентивную составляющую ^[11] и другие позитивные черты данного института.

Однако не все авторы едины в положительной оценке данного основания прекращения уголовных дел. Так Г.С. Досаева, опираясь на результаты проведенного ею анкетирования, пишет о том, что освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением сторон может породить у виновного чувство безнаказанности, возможность «откупиться» от уголовной ответственности. Криминологический рецидив лиц, в отношении которых уголовное дело было прекращено в связи с примирением с потерпевшим, составляет 25 % ^[6]. Также отмечается субьективизм должностных лиц при принятии рассматриваемого решения^[8], что ограничивает возможности использования рассматриваемого института на стадии предварительного расследования ^{[12; 14, С. 20]}. Е.В. Кузбагарова и Е.Л. Комбарова акцентирует внимание на отсутствие четкой законодательно закрепленной процедуры примирения ^[13;11] .

Полагаем, что в каждом из вышеприведенных суждений есть разумное зерно. В этой связи целесообразно рассмотрение института примирения сторон с позиций его соответствия основным началам уголовного судопроизводства, принципам уголовного процесса.

Методология исследования.

Для формирования научно-обоснованных выводов в настоящем исследовании используется традиционная совокупность общенаучных методов познания правовой действительности: анализа, синтеза, сравнения, аналогии, формально – юридический метод. Также при проведении исследования использован диалектический метод познания.

Исследование.

Нормы уголовного и уголовно-процессуального законодательства о примирении в целом основаны на исходных началах, принципах уголовного судопроизводства, однако их реализация на практике имеет определенные сложности. Прежде всего, это касается закрепленного в ст. 6 УПК РФ положения о назначении уголовного судопроизводства. При принятии решения о прекращении уголовного дела (как по уголовным делам частного, так и по делам частно-публичного и публичного характера) уполномоченное должностное лицо обязано четко выяснить позицию потерпевшего, поскольку такое решение напрямую связано с обеспечением его прав и законных интересов. Но при том очевидна разница в процессуальных последствиях волеизъявления потерпевшего о состоявшемся примирении: в частном производстве волеизъявление потерпевшего, в силу положений ч. 2 ст. 20 УПК РФ, обязательно для следователя, дознавателя и судьи и влечет безусловное прекращение уголовного дела; в частно-публичном и публичном производствах (ч. 3 ст. 20, ст. 25 УПК РФ) волеизъявление потерпевшего не носит обязательного характера и является лишь поводом для рассмотрения органом расследования или судом вопроса о возможности прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. В данном случае публичные интересы превалируют над интересами потерпевшего, не позволяя, по нашему мнению, полноценно реализовать положения ст. 6 УПК РФ. Для формирования научно-обоснованных выводов в настоящем исследовании используется традиционная совокупность общенаучных методов познания правовой действительности: анализа, синтеза, сравнения, аналогии, формально – юридический метод. Также при проведении исследования использован диалектический метод познания.

В перечне прав потерпевшего, закрепленных в ч. 2 ст. 42 УПК РФ, отсутствует указание на право примирения с подозреваемым, обвиняемым. В нынешней правовой регламентации разъяснить это право должен суд в порядке, предусмотренном ст.ст. 268 и 319 УПК РФ. Но примириться стороны могут и в досудебном производстве по уголовному делу. Как следствие, для полноценной реализации принципа охраны прав и свобод человек и гражданина в уголовном судопроизводстве, ч. 2 ст. 42 УПК РФ необходимо дополнить пунктом 4.1 следующего содержания «примириться с подозреваемым, обвиняемым в порядке, установленном ст. 25 настоящего Кодекса». Аналогичное право должно разъясняться и обвиняемому, поскольку он также может выступить инициатором примирения сторон. Как следствие, пункт 15 ч. 4 ст. 47 УПК РФ необходимо дополнить формулировкой «примириться с потерпевшим по основаниям, предусмотренным ст. 25 настоящего кодекса…. » (далее - по тексту пункта). Право на примирение сторон в порядке частного обвинения подлежит самостоятельному разъяснению мировым судьей по правилам ст. 319 УПК РФ и в общий перечень прав потерпевшего не входит. Полагаем, что своевременное разъяснение потерпевшему его права на примирение создаст предпосылки для его полноценно использования не только в ходе судебного, но и досудебного производства по уголовному делу.

Неоднозначным является и вопрос о том, реализуется ли принцип презумпции невиновности в случае прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон. Исходя из положений ст. 14 УПК РФ, вина обвиняемого при прекращении производства по уголовному делу не может считаться установленной. Однако ряд авторов придерживается иного мнения, полагая, что решение о прекращении уголовного дела, в силу прямых требований закона к его содержанию, констатирует установленную вину обвиняемого в инкриминируемом ему деянии^{[7; 6, C.40-41; 3, С.8; 5;16; 22]}. Пленум Верховного Суда РФ в руководящих разъяснениях также указывает на освобождение от уголовной ответственности лица, совершившего преступление (выделено мною - А.Б.), тем самым подразумевая установленность вины лица, в отношении которого принимается решение о прекращении уголовного дела^[20].

Данная позиция об установленности вины лица, освобождаемого от уголовной ответственности, имеет определенные основания, поскольку перед уголовным судопроизводством стоит задача недопущения привлечения к уголовной ответственности невиновных лиц (ст. 6 УПК РФ) и соответственно освободить от уголовной ответственности можно только лицо, чья виновность в совершении преступления установлена. Кроме того, факт заглаживания подозреваемым, обвиняемым причиненного вреда, как одно из условий примирения, также косвенно свидетельствует о причастности лица к совершенному преступлению. Наконец, ст. 76 Уголовного кодекса РФ ведет речь о лице, впервые совершившем преступление ^[25] (выделено мною – А.Б.), и прекращение уголовного дела по основаниям, предусмотренным ст. 20 и 25 УПК РФ, исключает право лица на реабилитацию.

В то же время заслуживает внимания точка зрения, которой придерживались виднейшие советские ученые-процессуалисты М.С. Строгович и В.М. Савицкий, и которую разделяют многие современные ученые, о том, что в случае прекращения уголовного дела не допустимо говорить об установленной виновности обвиняемого ^{[24;23;2;15,С.240]}. Полагаем, что вопрос о виновности лица, освобождаемого от уголовной ответственности в связи с примирением сторон, остается открытым ^{[17;16, С.12;18]}. Применительно к процедуре прекращения уголовного дела в связи с примирением сторон вести речь о лице, виновном в совершении преступления, вряд ли допустимо. Это соответствует и теоретико-правовой позиции Конституционного Суда РФ относительно пределов действия принципа презумпции невиновности в процедуре прекращения уголовного дела, сформулированной им еще в период действия УПК РСФСР: «решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации»^[19].

Опираясь на эту позицию, считаем невозможным принимать решение о прекращении уголовного дела по рассматриваемому основанию в отношении подозреваемого, поскольку подозрение в действующей процедуре судопроизводства выдвигается, в соответствии со ст. 46 УПК РФ, при минимальном объеме доказательственного материала и в ходе дальнейшего производства по делу может не подтвердиться. Как следствие, примирение с лицом, реально не причастным к совершенному преступлению, но в силу стечения обстоятельств наделенным процессуальным статусом подозреваемого, будет является ошибкой органа предварительного расследования, влекущей серьезные правовые последствия. По нашему мнению, прекращение уголовного дела в порядке ст. 25 УПК РФ допустимо исключительно в отношении обвиняемого.

Одновременно необходимо оговориться, что поскольку специальное основание - примирение по уголовному делу частного обвинения (ч. 2 ст. 20 УПК РФ) предусматривает достаточно длительный период возможного примирения – вплоть до удаления суда апелляционной инстанции в совещательную комнату для постановления решения – необходимо четко понимать, что и в данной ситуации речь идет исключительно об обвиняемом лице, поскольку приговор или иное решение суда апелляционной инстанции еще не вступило в законную силу.

Выводы.

Таким образом, анализ существующего правового регулирования и практики примирения сторон позволяет прийти к выводу о том, что они не в полной мере соответствуют ряду принципов уголовного судопроизводства. В этой связи для исключения возможных ошибок в толковании соответствующих законоположений и их применении необходимо внести изменения в текст УК РФ и УПК РФ, а также действующее разъяснение Пленума Верховного Суда РФ.

Область применения результатов.

Полагаем необходимым внести соответствующие корректировки, направленные на полноценную реализацию принципов презумпции невиновности, назначения уголовного судопроизводства, охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве в текст Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 19, исключив из него упоминание об установленной виновности лица, в отношении которого уголовное дело прекращается в соответствии со ст. 25 УПК РФ, а также отразить суждение о том, что правоприменителю недопустимо в тексте постановления о прекращении уголовного дела допускать формулировки, свидетельствующие о доказанности вины лица, в отношении которого принимается решение о прекращении уголовного дела. Что же касается положений ст. 76 УК РФ, то выражение «Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести» необходимо заменить на «лицо, обвиняемое в совершении преступления небольшой или средней тяжести впервые», что не изменит смысл данной статьи, но будет соответствовать положениям принципа презумпции невиновности.

Из ст. 25, 213 УПК РФ необходимо исключить указание на возможность примирения с подозреваемым лицом, поскольку подозрение не имеет в своей основе достаточной совокупности доказательств факта совершения лицом инкриминируемого ему деянии.

Часть 2 ст. 42 УПК РФ необходимо дополнить пунктом 4.1 следующего содержания «примириться с подозреваемым, обвиняемым лицом в порядке, установленном ст. 25 настоящего Кодекса». Аналогичное право на примирение своевременно необходимо разъяснять и обвиняемому лицу. Поэтому пункт 15 ч. 4 ст. 47 УПК РФ необходимо дополнить формулировкой о разъяснении обвиняемому права на примирение в порядке, предусмотренном ст. 25 УПК РФ.

1. Указанные изменения будут способствовать упорядочению правового регулирования и практики примирения сторон в российском уголовном судопроизводстве и позволят привести нормы рассматриваемого института в соответствие с принципами уголовного процесса.