Лингвокультурологические особенности вербализации концепта «волшебные предметы» в сказочном русском и китайском дискурсах

Чжоу Юйцзе аспирант, кафедра русского языка, Университет МГУ-ППИ в Шэньчжэне, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова 518100, Китай, провинция Гуандун, г. Шэньчжэнь, ул. Гоцзидасюеюань, 1 Zhou Yujie Postgraduate student, Department of Russian Language, MSU-SPI University in Shenzhen, Lomonosov Moscow State University 518100, Kitai, provintsiya Guandun, g. Shen'chzhen', ul. Gotszidasyueyuan', 1 821464739@qq.com Другие публикации этого автора

Язык – хранилище культуры и средство ее выражения. Язык и культура – две семиотические системы, изучением которых занимается лингвокультурная концептология – наука, где в симбиозе рассматривается и изучается связь языка и культуры, отраженные в сознании человека. Основной единицей исследований этой науки является концепт – «термин, служащий объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека» ^{[1, с. 93]}. С.С. Неретина понимает концепт как «продукт познавательной деятельности человека» ^{[2, с. 141]}. По её мнению, концепт является формой мышления, которая отражает основные атрибуты вещей. В.И. Карасик определяет концепт как «ментальные образования, которые представляют собой хранящиеся в памяти человека значимые осознаваемые типизируемые фрагменты опыта» ^{[3, с. 91, 4, с. 3]}. В совокупности концепты образуют концептуальную картину мира.

Фольклорная картина мира, запечатленная в сказках, является фрагментом концептуальной картины мира этноса, она «осознается как одна из ипостасей, одно из воплощений картины мира традиционной народной культуры» ^{[5, с. 11]}. В связи с этим учеными выделяется особая отрасль научного знания – фольклорная концептология, которая является «частью лингвистической концептологии, возникшей в рамках антропоцентрической лингвистики на стыке лингвокультурологии и когнитивной лингвистики» и изучает «фольклорные концепты как специфические ментальные сущности и их связи в фольклорно-языковой картине мира» ^{[6, с. 13-14]}.

Исследования памятников устного народного творчества свидетельствуют о том, что к фольклору следует подходить «как к определенной системе мировоззрения и народных представлений» ^{[7, с. 48]}. Фольклорный мир, по мнению ученых, «представляет собой одну из разновидностей ментальности, коллективной картины мира, традиционной народной культуры, запечатленной в поэтической и прозаической памяти народа» ^{[8, с. 13]}. Особенности фольклорной картины мира воплощены в языковых формах – в фольклорно-языковой картине мира, которая представляет собой «воплощение народного миропонимания в языковой форме, в языковых стереотипах» ^{[9, с. 10]}.

Изучение в сопоставительном аспекте онтологической сущности концептов сказок позволяет выявить оригинальность национальной фольклорно-языковой картины мира разных лингвокультур, особенности их лексико-семантических репрезентаций.

Концептосфера чудо является доминантной в волшебных сказках всех народов. Однако в культуре каждого народа она национально окрашена.

Основным средством концептосферы чудо является лексема чудо. В словаре В.И. Даля это слово трактуется как «диво, необычайная вещь или явленье, случай; нежданная и противная предвидимой возможности, едва сбыточное» ^{[10, с. 612]}. В «Историко-этимологическом словаре современного русского языка» выделяются следующие значения: «Чудо – 1. Сверхъестественное, необъяснимое явление. 2. Нечто поражающее, удивляющее своей необычностью» ^{[11, с. 395]}. В «Этимологическом словаре современного русского языка» отмечается его происхождение: «Чудо – от общ.-сл. чути «слышать, ощущать» от keudo, koudo «кудесник»» ^{[12, с. 474]}. Из приведенных определений понятно, что в слове «чудо» присутствуют такие компоненты значения, как «уникальность», «редкость», «волшебство». Таким образом, ядро концепта чудо – это какие-то явление или предметы, имеющие волшебную, сверхъестественную, необычную силу. Сказка потому и волшебная, что в ней есть то, чего нет в обычной жизни. Однако, по мнению Е.А. Костюхина: «чудесное в волшебных сказках – вовсе не плод праздного воображения: то, что нам сегодня представляется невероятным, было реальностью для мифологического мышления» ^{[13, с. 96]}.

«Концептуальная картина мира каждого народа, как полотно, соткана из множества концептов» ^{[14, с. 95]}. В концептосфере чудо можно выделить несколько концептов, формирующих концептосферу «чудо»: действия и процессы, предметы волшебства, волшебники. В данной статье мы остановимся только на концепте «предметы волшебства».

В русском сказочном мире перед читателем возникают всевозможные волшебные предметы, например: живая и мертвая вода, молодильные яблоки, лягушачья кожа, волшебная лампа, ковер-самолёт, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка и т. д.; в китайском – 牛皮 (бычья кожа), 神笔 (волшебная кисть),五色石 (пятицветный камень), 蟠桃 (плоский персик), 宝莲灯(волшебный фонарь), 聚宝盆 (золотое дно) и др. Названные предметы – это не просто предметы волшебства: эти предметы – носители определенных ценностей и представлений русского и китайского народов.

Рассмотрим предметы волшебства, функции которых в русских и китайских сказках похожи: они способны преобразить человека и предметы:

Названные предметы встречаются в текстах таких русских и китайских волшебных сказок: «Иван царевич и серый волк», «Царевна-лягушка», «Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде», «Морской царь и Василиса Премудрая», «Марья Моревна»; 田螺姑娘,后羿射日,女娲补天,神笔马良,牛郎织女 («Фея из ракушки», «Стреляющий в солнце», «Прохудившийся небосвод», «Волшебная кисть», «Нюлан и Чжинюй»).

Живую и мертвую воду знают все русские. Люди издревле верили в чудодейственную силу воды. Но только в русском фольклоре вода наделена волшебной силой: она может даровать жизнь и приносить смерть. Прилагательные «живой» и «мертвый» употребляются в обыденном языке в качестве определения к одушевленным именам существительным, в сказке же – они образуют словосочетание с существительным неодушевленным. В сказке прилагательные «живой» и «мертвый» в сочетании с существительным «вода» указывают не на признак воды, а на ее функцию – способность оживлять человека и даровать ему богатырскую силу.

Казалось бы, что живая и мертвая вода – две противоположные силы. Однако в сказках эти силы действуют согласно друг с другом. Мертвая вода в сказках, как правило, никого не убивает, она заживляет раны, благодаря ей срастаются разрубленные части тела. Мертвая вода даже способна возвращать герою утраченные части тела. Живая вода оживляет человека, вдыхает в человека жизнь только после того, как человека окропят мертвой водой. Таким образом, только поправ смерть, пройдя испытание смертью, герой обретает силу и становится непобедимым: «серый волк взял пузырьки, разорвал вороненка надвое, спрыснул его мертвою водою – и тот вороненок сросся, спрыснул живою водою — вороненок встрепенулся и полетел. Потом серый волк спрыснул Иван-царевича мертвою водою – его тело срослося, спрыснул живою водою – Иван-царевич встал и промолвил: «Ах, куды как я долго спал!»» ^{[15, с. 343]}. Согласно точке зрения А.Н. Афанасьева, «мертвая вода называется иногда целющею, и этот последний эпитет понятнее и общедоступное выражает соединяемое с нею значение; мертвая или целющая вода заживляет нанесенные раны, сращает вместе рассеченные члены мертвого тела, но еще не воскрешает его; она исцеляет труп, т.е. делает его целым, но оставляет бездыханным, мертвым, пока окропление живой (или живучею) водой не возвратит ему жизнь. В сказаниях народного эпоса убитых героев сначала окропляют мертвой водой, а потом живой» ^{[16, с. 102]}.

Молодильные яблоки имеют похожую функцию: они преображают героя, возвращая ему здоровье и молодость. Молодильные яблоки растут в садах, которые сторожат злые волшебники, обычно это Кащей Бессмертный или Змей Горыныч. Молодильные яблоки внешне не очень аппетитны, зато результат их превосходит все ожидания: «если съесть старику это яблоко, то он помолодеет» ^{[17, с. 349]}.

Основное значение прилагательного «молодильный» – возвращающий молодость, делающий молодым. Корень этого слова «молод», суффиксы «ил» и «н», «ый» – окончание. Русское слово «яблоко» возникло в результате прибавления протетического начального «j» к праслав. *ablъko; последнее образовано с помощью суффикса -ъk – от позднепраиндоевропейской основы *āblu — «яблоко». Слово «яблоко» в славянских языках, в частности, в русском языке, является одним из самых древних. И это, может быть, объясняет причину того, что в сказках плод обычно является яблоком. В древности яблоко считали символом плодородия, здоровья, любви, красоты. У многих народов яблоко – необычный плод, он плод древа жизни и потому символизирует жизнь, рождение, бессмертие.

Живая вода, мертвая вода и молодильные яблоки представляют собой предметы, которые не существуют в действительности, в реальном мире. Они являются выдуманными народной фантазией, то есть волшебной силой наделяются вымышленные предметы.

Лягушачья кожа, в отличие от живой и мертвой воды, а также молодильных яблок, – предмет реальный. Однако волшебную функцию он приобретает только в контексте сказки: надев лягушачью кожу, девушка превращается в лягушку, скинув ее – в девушку. В сказке «Царевна-лягушка» мы читаем: «уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу — и обернулась душой-девицей, Василисою Премудрою» ^{[18, с. 265]}.

В русских волшебных сказках на примере приведенных примеров волшебные предметы часто образуются на основе словосочетаний. Ведущую роль в их формировании играют прилагательные, называющие функцию предмета или его внешний признак. Обычно эти прилагательные стоят перед определяемым словом и вместе с ним образуют устойчивые словосочетания, имеющие не только изобразительные, но и оценочные функции.

В китайских сказках, подобно лягушачьей коже, существует бычья кожа (牛皮). Но функция бычьей кожи отличается от кожи лягушачьей. Бычья кожа в китайских сказках помогает герою летать. В сказке «Нюлан и Чжинюй» («牛郎织女»), например, описывается ситуация, когда старый бык говорит герою, жена которого улетела на небо: «после того, как я умру, сними мою кожу и её надень, и ты сможешь полететь на небо, чтобы найти Чжинюй». Когда бык умер, Нюлан долго плакал, потом содрал бычью кожу. Надев бычью кожу, он полетел на небо с двумя своими детьми и встретился там с женой ^{[19, с. 117]}. Иероглиф 牛皮, который обозначает бычью кожу, в китайском языке состоит их двух частей. 牛 значит бычий (здесь в китайском языке имеется сокращение иероглифа 的, который является составленной частью китайских прилагательных), 皮– кожа. Как и в случае со словосочетанием «лягушечья кожа» в русском языке, нам не дано понять функцию «бычьей кожи» вне сказочного контекста. Но бычья кожа в китайском языке семантически связана с той функцией, которую она выполняет. В китайской культуре для переправы с одного берега на другой использовались мосты, лодки, а также плоты, сделанные из бычьей кожи в виде связанных между собой сумок. Емкость из бычьей кожи надувалась человеком наподобие шара, сумки связывались. И переправа готова. Надуть такой мешок трудно. Легче говорить, чем делать. Недаром в китайском языке похвальба буквально означает «надувать бычью кожу». В Китае считается, что бык – очень верное животное. В древности человека, который убил быка, отправляли в тюрьму. Верный и прилежный бык олицетворял любовь людей к труду и ожидание мирной сытой жизни. В сказке бык имеет волшебную силу, его кожа также волшебна. Тысячи лет назад быка считали сверхъестественным существом. Отсюда возникло тотемное поклонение быку.

五色石 – «Пятицветный камень» является одним из известных китайских волшебных предметов. Буквально этот иероглиф обозначает камень, который имеет пять цветов: белый, зелёный, лазурный, красный и желтый. В китайском языке эти цвета означают «у син» – пять стихий, то есть, основные элементы природы: металл, дерево, вода, огонь, земля. В сказке «Прохудившийся небосвод» его героиня Нюйва, когда обрушился небосвод, и сквозь огромные дыры на землю просочился жар, а на землю хлынули подземные воды, и Огонь и Вода объединились, уничтожая все живое, собрала разноцветные камни, чтобы залатать небосвод. Она трудилась целых восемьдесят один день. И наконец работа была закончена. А поскольку камни были разноцветными, на небе появились заря и радуга ^{[20, с. 86]}.

神笔 – «Волшебная кисть» состоит из двух иероглифов, один из которых является определением, другой – названием предмета. В сказке все то, что изображает герой по имени Малян волшебной кистью, подаренной ему белобородым старцем, – становится реальностью. Например, фонарь, который изобразил Малян, сойдя с бумаги, тут же загорелся и осветил вход в поселок ^{[21, с. 58]}. Кроме предметов, Малян рисовал и животных. Однажды Малян нарисовал на стене большого петуха с кроваво-красным гребнем, золотыми перьями и темно-зеленым хвостом. Петух, как только рисунок был закончен, слетел с бумаги и улетел ^{[22, с. 61]}. Герои китайских сказок сами по себе не обладают магическими силами, эти силы появляются в результате обладания волшебными предметами.

В русских сказках, в отличие от китайских, волшебные предметы повторяются. В китайских же сказках волшебные предметы всегда разные. Это связано с тем, что в русских сказках герой – собирательный образ, поэтому в сказках часто присутствует одно и то же волшебное средство. Необходимо отметить еще две особенности волшебных предметов в китайских сказках на фоне сказок русских: во-первых, в китайских сказках в качестве волшебных средств всегда выступают обычные вещи, которые в сказке становятся волшебными, в русских же сказках чаще встречаются предметы, не имеющие аналогов в реальной жизни. Во-вторых, китайские герои получают волшебные предметы после преодоления всевозможных трудностей, или же им дарят боги за благородные поступки. Эти волшебные предметы обладают магией только в руках у добрых людей. Если же они попадают в руки злых людей, то магия исчезает. Например: в сказке «Волшебная кисть» в руках злых людей рисунок не может превратиться в настоящую вещь. В русских же сказках волшебные предметы обычно получают герои не за прежние заслуги, не в качестве поощрения за добрые дела. В китайских сказках гораздо важнее сам герой, его благородные поступки, он – центр сказки, а все остальное имеет второстепенное значение.

Источник появления волшебных предметов в сказках тесно связан с первобытными верованиями, с фетишизмом, то есть с культом неодушевлённых вещей, выраженном в обожествлении этих вещей, слепом поклонении им. В древности люди, встречаясь с неудачами или бедами, которых они не могли преодолеть, старались обратиться к иным, сверхъявственным, силам. Люди выдумывали волшебные предметы. Эти предметы были воплощением стремления людей к счастливой жизни. Генетически связанные с первобытной магией, волшебные предметы отражают в сказке народную мечту о чудесных помощниках и составляют неотъемлемую часть концептосферы чудо в русской и китайской фольклорно-языковых картинах мира.