Влияние образа Петра Великого на внешкольное воспитание в поздней Российской Империи и в эмиграции

Булатов Иван Александрович ORCID: 0000-0001-7148-491X кандидат исторических наук доцент, кафедра "История и политология", Саратовский государственный технический университет имени Гагарина Ю.А. 410054, Россия, Саратовская область, г. Саратов, ул. Политехническая, 77 Bulatov Ivan Aleksandrovich PhD in History Associate Professor, Department of History and Politology, Yuri Gagarin State Technical University of Saratov 77 Politechnicheskaya str., Saratov, 410054, Russia, Saratov region kicum-333@yandex.ru Другие публикации этого автора

В течение XIX в. Россия, ориентируясь на западноевропейские страны и США, пыталась угнаться за новой эпохой. Одной из примет нового времени стала замена сословного общества массовым. Это проявлялось в появлении наций, изменении политических институтов для лучшего представительства народа, изменении способа комплектации армий, создании национальных (народных), а не сословных школ, появление массового спорта (в противовес сословным развлечениям и клубам) и т.д. Ещё одной приметой новой эпохи стала невозможность сохранения патриархальной семьи в условиях города, а родители в малой семье были оторваны от детей, будучи заняты на работе. Следовательно, подготовкой детей ко взрослой жизни должны были заняться другие институты. Государство и общество сформулировали запрос на физическое развитие детей (шла речь и о допризывной военной подготовке), защиту от тлетворного влияния городской улицы и революционных идей, патриотическое воспитание и развитие личности. Школа честно пыталась примерить на себя эту функцию. В это время ведущие отечественные педагоги рассуждают о путях демократизации школы, повышении её воспитательной функции, о том, что школа должна быть национальной, то есть одновременно учитывать в программах национальную специфику и воспитывать национальный характер учащихся. К рубежу позапрошлого и прошлого веков так же относится появление уроков физкультуры в школе.

Параллельно с этим шёл ещё один процесс – создавались внешкольные детские организации, берущие на себя функцию духовного и физического развития молодёжи и оставляющие за школой только образовательные задачи. Но такие движения требовали идейного наполнения, как для работы с детьми, так и для презентации родителям. В Европе и США при выборе названий обращались к природе (туристическое общество «Перелетные птицы», гимнастическое общество «Сокол»), индейской («Лига лесных умельцев» Сетон-Томпсона) и военной тематикам (скауты – разведчики, «Бригады мальчиков»). В России были представлены «Сокол» и скауты, наравне с которыми была предпринята попытка создать и собственную организацию военного типа, но в отличие от иностранных аналогов, укорененную в отечественной истории. Так появились потешные. Название было выбрано специально, чтобы подчеркнуть патриотизм организации и приверженность традициям русской государственности. Отсылка к детству Петра Великого была удачным ходом. Это напоминало о героической эпохе становления империи и о том, что «потешные» выросли в два славных гвардейских полка: Семеновский и Преображенский. Но главным фактором было то, что в исторической памяти именно Пётр I ассоциировался с детством.

Основателем нового движения был Антиох Андреевич Луцкевич, инспектор народных училищ в Бахмуте. Весной 1909 г. он организовал роту детей в возрасте от 8 до 14 лет, из учеников образцово-показательного начального училища при инспекции, которое он содержал на свои средства ^{[14, с. 31]}. Вскоре император объявил высочайшую благодарность А.А. Луцкевичу «за отличный почин и что понял и привел в исполнение Мою мысль». В том же году (Ю.В. Кудряшов относит появление официального названия к встрече с императором 22 мая 1910 г. ^{[12, с. 26]}) с царского позволения рота Луцкевича стала называться «Первый народный класс военного строя и гимнастики Его Императорского Величества Наследника Цесаревича и Великого князя Алексея Николаевича» ^{[14, с. 31]}. На «Высочайшем смотре» 22 мая 1910 г. потешные встретились с царем. Николай II обошел строй, поговорил с детьми, сфотографировался ^{[23, 12, с. 41-50]}. 24 февраля 1911 г. А.А. Луцкевич был удостоен аудиенции у императора ^{[14, с. 55]}. Так как движение получило поддержку на самом верху, многие чиновники увидели в этом возможность продвинуть свою карьеру и по всей стране стали возникать новые отряды. 28 июля 1911 г. на парад в столицу приехала уже не одна бахмутская рота Луцкевича (её как раз не было), а 6 тысяч мальчиков ^[5], в 1912 г. участвовало более 9 тысяч человек ^{[12, с. 28]}.

Один из первых отзывов о потешных в прессе, опубликованный 17 февраля 1910 г. в газете «Русская Речь,» сразу обратился к образу первого императора: «Вспомните господа, сверстников Великого Петра и его потешные полки. Эти последние прославили себя и Россию на весь мир. К сожалению, идея Петра, нашего Царя-Богатыря, умерла с его смертью» ^{[14, с. 43]}. Конечно, никакой педагогической идеи Петра, применительно к потешным, не существовало. На сегодняшний день хорошо известно, что из себя представляли потешные до того, как стать гвардейскими полками ^{[2, 14]}. Входили в них не только подростки, но и взрослые, и никакой педагогической цели перед ними не стояло. А стояли перед ними цели развлечения Петра (первоначально) и военной подготовки.

На фоне расцвета потешных незаметно прошло возникновение детских отрядов, применявших в своей работе скаутские методы. Скаутинг появился в 1907 г. в Англии и обрёл большую популярность по всему миру. Зачинателями скаутинга в России стали О.И. Пантюхов в Царском Селе, Г.А. Захарченко в Москве и В.Г. Янчевецкий (Ян) в Санкт-Петербурге ^[4]. Первое время общество воспринимало их как разновидность потешных, но со временем скауты отстояли свою субъектность, и когда, в 1912-1913 гг., их предшественники практически исчезли, вышли на лидирующие позиции в работе с детьми. Что бы подчеркнуть свой патриотический настрой, скауты для самоназвания всё реже использовали иностранное слово, и чаще называли себя «юными разведчиками». Революция расколола это детское движение, часть руководителей которого поддержала новую власть и помогла создать пионерию, а другие были арестованы или отправились в эмиграцию. В отрыве от Родины скауты развили активную работу, поставив во главу угла борьбу с денационализацией русской молодёжи. За рубежом Национальную организацию русских скаутов (НОРС) возглавил полковник О.И. Пантюхов, первопроходец скаутинга в России. Однако в этом объединении случались расколы, самым большим из которых стал выход руководителя французского отделения полковника Павла Николаевича Богдановича вместе с большим количеством скаутмастеров и детей. Своё новое детище он назвал Национальной Организацией Русских Разведчиков (НОРР). В 1930-е гг. это была самая массовая детская организация русского зарубежья, хотя после Второй Мировой войны практически полностью прекратила свою работу ^[3]. Для обоснования идеологической самостоятельности П.Н. Богданович создал сложную мифологию своей организации, в которой важное место занимали потешные и Пётр I.

Основные постулаты своей концепции П.Н. Богданович изложил в 1932 г. в приказе по организации № 10, а в дальнейшем они были развиты в ряде статей. Приказ был приурочен к 250-летию проведения первого лагеря потешных Петром I ^[19]. Тогда «мудрый государь, задолго до появления организаций молодёжи на Западе: бой-скауты у англо-саксов, балилла в Италии, младогерманцы у немцев, сокола у чехов и т.д., понял, что значит в судьбах государства молодёжь, обученная, а, главное воспитанная в патриотическом духе». И что бы укрепить свою духовную связь со «славными птенцами Петровыми» вводились следующие символы:

· знаком организации принимался ополченский крест с вензелем Петра I, впоследствии на него добавились две даты: 1682 и 1932.

· День Преображения Господня становился праздником организации

· Преображенский марш устанавливался маршем НОРР.

Таким образом в 1932 г. была обоснована духовная преемственность разведчиков Богдановича от потешных Петра Великого. Это было важно и для размежевания со скаутами Пантюхова. Члены НОРР всячески подчеркивали своё отличие от материнской организации: «мы не скауты, мы потомки потешных» ^[1]. В дальнейшем это превратилось в то, что «Петр Алексеевич (Петр Великий) положил начало патриотической военной организации Русской молодёжи» ^{[13, с. 5]}, которая была первой не только в России, но и в мире ^{[10, с. 3]}, что временами дополнялось мыслью о том, что идея потешных была заимствована «многими иностранными государствами, своевременно оценившими значение Национальной Организации Молодёжи» ^{[7, л. 6]}. Фактически утверждались мысли о древности и исключительной русскости разведческого движения, а также о самостоятельности русской педагогики. В 1982 г. была даже выпущена памятная медаль к 300-летию потешных-разведчиков ^{[15, с. 95]}. Память Петра почиталась, также через названия звеньев. Каждый отряд в НОРР делился на 2-4 звена, и первое звено в каждом отряде звалось петровским ^{[6, л. 2]}.

Однако Пётр I жил давно, а требовались корни в XX в., и так как признавать связь с Пантюховым было нельзя то выбор пал на обновленных потешных. Но не на классических потешных Луцкевича, а на скаутов Москвы во главе с ротмистром Г.А. Захарченко, которые в первое время действительно походили на потешных. Правда Захарченко получал личное благословение на работу у основателя скаутского движения лорда Баден-Пауэлла, вскоре после чего отошёл от работы с детьми, но это не останавливало идеологов НОРР. В 1934 г. вышла статья «1909-1934», написанная начальником штаба НОРР капитаном В.М. Сигалем. В статье говорилось, что в 1909 г. при Александровском училище штабс-ротмистр Захарченко организовал отряд Юных Разведчиков, он же издал первое русское пособие для работы с детьми. Тут же было размещено объявление о розыске бывших сотрудников Захарченко ^{[21, с. 11]}. В 1939 г. таковой нашёлся. Старший инструктор НОРР капитан Червяков в двух номерах «Русского разведчика», описал как в 1909 г. в Москве вступил в отряд Захарченко ^{[25, 24]}. А чтобы развеять все сомнения в преемственности от отряда Захарченко, Богданович издал приказ, чтобы членство Червякова в НОРР считалось с 19 августа 1908 г. ^[20] К образу потешных норровцы обращались и в театральных постановках, так на самом массовом общеэмигрантском празднике «День русской культуры», парижские разведчики презентовали постановку: «Потешные Петра Великого» ^{[11, с. 75]}. Образ императора был запечатлен на юбилейном значке «250 лет потешных Петра I», где было нанесено поясное изображение правителя, с датами в нижней части «1703-1953» ^{[15, с. 96]} и на медали «300 лет потешных. НОРР» на аверсе которой было погрудное изображение императора ^{[15, с. 95]}.

Ещё одной организацией, вдохновленной образом первого императора стало следующее детище Богдановича – Петровский союз, увидевший свет в декабре 1938 г. в Париже ^[17]. При этом имеются альтернативные точки зрения по времени и месту возникновения этой организации. С.В. Смирнов, ссылаясь на статью о НОРР на сайте www.gallipoli.ru (сейчас она недоступна) ^{[22, с. 84]}, считает, что организация была создана Богдановичем вместо НОРР после оккупации Франции немцами. Ю.В. Кудряшов кратко упоминает про возникновение Союза в июле 1941 г. в Болгарии ^{[12, с. 250]}. Ему вторит А.С. Терзов, со ссылкой на издаваемый в Софии журнал НОРР «Потешный» (очередная отсылка к Петру I), и давая более развернутую информацию. Если сопоставить информацию из журнала «Часовой» (видимо предоставленной самим Богдановичем или его сотрудниками) и материалы А.С. Терзова, то складывается следующая картина. Первоначально, в столице Франции появилось Российское общество экономических исследований и социально-исторических изысканий, ставившее своей целью научные исследования в интересах «возрождения Великой России и возрождённой Великой России». 27 сентября 1938 г. прошло первое заседание Бюро руководящего центра во главе с полковником Богдановичем. Спустя несколько месяцев было принято решение сделать это общество следующей ступенью для выросших ребят их НОРР, и после этого, 19 января 1939 г. произошло переименование в Петровский Союз. Подчеркивалось, что это была не партия, а «объединение русских людей, желающих действенно служить своей Родине и Российской Государственности, следуя заветам и идеям Императора Петра Великого» ^{[17, с. 29]}. Развивать новую организацию планировалось в тех местах, где уже существовали отряды разведчиков, которые и служили кадровым костяком нового объединения. Впоследствии старшие разведчики и молодые инструктора в Болгарии в июле 1941 г. создали отделение Союза и развили наиболее активную деятельность. В частности, к 1942 г. более 100 петровцев вступили в Русский охранный корпус в Сербии. В журнале потешный с гордостью публиковались фотографии таких своих членов в форме охранного корпуса, в частности начальника НОРР в Болгарии полковника в Урнижевского ^[18], служившего командиром батареи. Несколько десятков членов организации отправились в Советский Союз в качестве сотрудников болгарского военного представительства или в составе румынской армии. Более 80% петровцев в итоге погибло или на войне, или в лагерях ^{[24, с. 154]}.

К образу Петра, как правителя наиболее близкого к детям, обращался не только П.Н. Богданович. Наиболее ярко это проявилось на Дальнем Востоке, где, Бюро по делам эмиграции (орган, руководивший русской эмиграцией в Маньчжоу-Ди-Го), утвердил День российской молодёжи 12-го июня, в день рождения Петра I ^{[8, л. 2]}. Однако, в тех случаях, когда именем первого императора назывались школы ^{[9, л. 29]} или структурные единицы детских движений (например, во Франции в 1941 г. был патруль скаутов-одиночек им. Петра Великого ^{[12, с. 263]}), не совсем ясно к какой составной части образа императора обращались: сильного правителя или молодого друга потешных.

Подводя итог, можно отметить, что Пётр I, в исторической памяти обладал уникальным образом организатора и участника детского движения. В случае с другими правителями детство или не упоминалось, или описывалось, как весьма трудное, чтобы объяснить будущее правление. Самым ярким примером тут является образ Ивана Грозного. Таким образом обращение к фигуре Петра было обосновано не столько историческим знанием сколько образом в широких массах. Отсылка к потешным должна была обосновать попытку импортозамещения в сфере детского воспитания в Российской Империи. Когда же идея не «взлетела» русское общество, не испытывая дискомфорта, переключилось на иностранные аналоги, для благозвучности переименовав скаутов в юных разведчиков. В эмиграции ситуация изменилась. В отрыве от родной земли обострилось национальное чувство и увеличилась роль исторических символов. Этот фактор, помноженный на необходимость обосновать независимость отдельных русских детско-юношеских организаций от скаутского движения, объясняет увеличение значимости преемственности от потешного движения. Поэтому Пётр I превращается в первого в мире организатора детской организации с уникальным методом работы. Такие идеи проскальзывали и в Российской Империи, но звучали гораздо тише. Тот же факт, что Пётр I не только стал главным символом самой массовой детской организации эмиграции, со штабом в Париже, но и что в его день рождения праздновался День российской молодёжи в Харбине, показывает распространенность и значимость его образа, как «покровителя молодёжи» для русских людей по всему миру.